Текст книги "Современная практика православного благочестия. В 2-х томах. Том 1"

* * *

Христианам надо помнить, что, помимо святых и праведников, в Торжествующей Церкви имеются и еще покровители и молитвенники за членов земной Воинствующей Церкви. Это ангельские силы, из которых всего ближе к нам наши Ангелы-Хранители.

Господь говорит: «Не презирайте ни одного из малых сих, ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного» (Мф. 18, 10).

Как пишет прп. Антоний Великий: «Когда затворишь дверь жилища твоего и останешься один, ведай, что тебе соприсущ определенный Богом каждому человеку Ангел. Он не дремлющ и, всегда будучи при тебе, все видит. Его обмануть нельзя, и тьма не скрывает от него. Вместе с ним сознавай и Бога во всяком месте присущим».

Как говорят святые отцы – наши Ангелы-Хранители, исполненные к нам любви и желания нам служить, в этом служении сами принимают на себя наши скорби.

О значении для христианина Ангела-хранителя так пишет о. Иоанн С.: «В деле промышления Божия о людях и по требованию разума должны быть посредники между людьми и Богом из мира духовного (так как люди занимают середину между миром духовным и материальным), которые и руководят нас к горнему Царству, именно: Ангелы.

У Господа во всех делах изумительная постепенность и порядок, везде у Него низшие руководствуются высшими: вот необходимость Ангелов-Хранителей для христиан, искупленных кровию Господа.

Кроме того, Ангелы сами исполнены любви к нам и радуются об обращении одного грешника; а любовь деятельна, и этой их благородной и полезной деятельности Господь и дал всю свободу, как мы видим из Слова Божия.

Ангелы-Хранители необходимы для людей по причине коварства злых духов над людьми: люди их не видят сами. Люди очень немощны для духовной жизни. Кроме благодати Божией, нужно еще лицо, исполненное этой благодати, мудрое, крепкое по своей природе: а таковы Ангелы. Кроме того, по исходе из жизни должны быть свидетели о делах человеческих против бесов».

Приложение к главе 7-й

Памяти преподобного Серафима Саровского

 
Вот он, блаженный пустынник, взыскующий
Века грядущего благ неземных,
Вот он в скорбях, как мы в счастье, ликующий,
Душу готовый отдать за других.
Тихо тропинкой лесной пробирается
В кожаной мантии, в лычных лаптях;
Крест на груди его медный качается,
Сумка с песком у него на плечах.
Вьется Саровка излучистой впадиной.
Сосен столетних красуется строй;
И, на ходу подпираясь рогатиной,
Движется старец неспешной тропой.
Телом согбенный, с душою смиренною,
В «пустыньку» он помолиться бредет:
Но и молитву творя сокровенную,
Он для трудов свой топорик несет.
Белый на нем балахон; серебристые
Шапочкой ветхой прикрыв волоса,
В глубь себя устремляет лучистые,
Полные ласки душевной, глаза.
Силою он одарен благодатною;
Чуткой душой прозревает он вдаль,
Видит он язвы людские, невнятные
Слышит он вопли – и всех ему жаль…
Он и утешить готов безутешного,
Слабое детство от смерти спасти
Или к сиянию света нездешнего
Грешную душу мольбой привести.
Всем, изнемогшим в огне испытания:
«Радость моя, – он твердит, – не скорби,
Бури душевные, грозы страдания,
Господа ради, с улыбкой терпи…»
С плачущим плакать он рад; унывающих
Нежно ободрить, их дух подкрепить;
Всех же, Господень завет забывающих,
Учит он – ближних, как братьев, любить,
Учит искать он богатство нетленное,
Чтоб не владела душой суета, —
Ибо все мира сокровища бренные
Нашей душе не заменят Христа.
 

Леонид Денисов

Грани жизни и соприкосновение бессмертной души человеческой с Вечностью
Смерть тела

… Тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему – облечься в бессмертие (1 Кор. 15, 53).

Человеческая душа была создана по «образу Божию» (Быт. 1, 27) и создана бессмертной. «У Бога все живы», – говорит Господь (Лк. 20, 38).

Священное Писание раскрывает нам понятие о трех периодах жизни человеческой души, с двумя гранями – переходами из одного периода в другой.

1-й период – есть жизнь души в теле, ставшем смертным после грехов. Затем наступает смерть – разложение тела и переход во второй период жизни души вне тела.

Характеризуя этот период, о. Валентин Свенцицкий говорит так: «После смерти тела неведомый нам процесс, в смысле окончательного самоопределения души к добру или злу, очевидно, будет продолжаться до Страшного Суда – ибо действенна здесь молитва Церкви».

О характере жизни душ святых в этот период говорилось выше – в главе о Торжествующей Церкви.

2-й период жизни заканчивается воскресением тел перед Страшным Судом, при втором пришествии Христа. Читаем в Откровении: «Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них, и судим был каждый по делам своим» (Откр. 20, 13).

Для истинных христиан этот момент воскресения тел будет моментом торжества и прославления.

Апостол Павел пишет про него: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся. Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему – облечься в бессмертие» (1 Кор. 15, 51–53).

После этого для учеников Христа наступит 3-й период жизни с Богом на «новой земле» и под «новым небом», где вместо солнца будет Сам Господь Бог (Откр. 21, 1; 22, 5).

Интересно, что в Божьем творении можно найти близкую аналогию для состояния души в трех образах при двух переходах.

Жизнь бабочки начинается с довольно непривлекательной гусеницы, ползающей по земле.

Затем гусеница как бы умирает, и вместо нее мы видим куколку без каких-либо признаков жизни, завернутую в кокон – как бы пелены и гробик.

Но вот происходит чудо. Кокон разрывается, и на свет появляется бабочка изумительной красоты, с крыльями, переливающимися всеми цветами радуги, и свободно порхающая над цветами и питающаяся ими.

Какая близкая аналогия с душой человеческой, обезображенной вначале – после рождения тела, задатком первородного греха, – с развитием в ней страстей и пристрастий.

Тело умирает. Душа не проявляет себя. Но, очевидно, таинственно преображается, если в ней при жизни зародилась любовь к Богу и ближним.

Наступает последний день мира – явление второй раз Христа и преображение души, – и преображенные души, блистающие красотами добродетелей, облекаются в новые тела и идут навстречу Христу.

Когда наступает первый переход – от жизни души в теле к жизни вне тела?

Это тайна, которую лишь отчасти приоткрывает нам Священное Писание. Для христианина это нормально должно происходить тогда, когда в душе его воцарится Царствие Божие. Господь говорит: «Царство Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю… Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» (Мк. 4, 26–29).

В этом случае смерть не только естественна, но и необходима для подготовленного к ней. Достигший определенной меры духовного возраста уже не может более жить земною жизнью и ее интересами.

Чем ярче разгорается любовь к Богу, тем тяжелее душе от разлуки с Богом, тем более ее тяготит жизнь на земле. Поэтому такие души желали смерти тела, желали скорее сбросить его узы, чтобы душой соединиться с Господом.

Апостол Павел писал в Послании к Филиппийцам: «Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Фил. 1, 23). Того же желали и многие святые и праведники.

Когда иноки спросили Иоанна (сподвижника прп. Варсонофия Великого) о смерти игумена Серида, которая казалась им преждевременной, то тот отвечал им: «Достигши такой меры, он не мог более заботиться о земных вещах, а равно, находясь посреди людей, не мог избавиться от сего, и потому Бог взял его».

Итак, серп посылается обычно не ранее, как созреет плод, т. е. душа христианина будет приготовлена для перехода в другой мир.

При этом Господь заботится о том, чтобы все были подготовлены к жатве – к переходу в тот мир, – все имели «духовные плоды», потребные для вечной жизни. В тех же случаях, когда Бог не усматривает таких плодов, то до смерти человек будет испытывать «посещение Божие», которое так описывается в Евангелии: «Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел.

И сказал виноградарю: вот я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу, – сруби ее, на что она и землю занимает.

Но он сказал ему в ответ: господин, оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом: не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее».

Что это за «окапывание»? Это – посещение Господне, которое чаще всего бывает в виде тех или иных вразумлений – скорбей, болезней, напастей и т. д.

Господь этим напоминает о том, что жизнь земная не вечна. Он пробует скорбями размягчить очерствевшую в грехе душу, прежде чем перевести ее в мир, где не будет уже соответствующих условий для «плодоношения», т. е. подвигов ради спасения и безропотного терпения скорбей.

Но из общего правила имеются и исключения: на жатву, еще до ее полной готовности, могут напасть вредители – саранча, тля, плесень и т. д. Последние для жатвы то же, что для души грех, страсти и пристрастия.

В этих случаях серп посылается в тот момент, когда порча и зараза еще не успели погубить всего урожая, хотя он еще не совсем поспел.

Иначе говоря, серп смерти посылается душе в наиболее благоприятный момент ее жизни по ее готовности к Царству Небесному. С этого момента, в дальнейшей жизни, душа через грех более теряла бы духовного богатства, чем вновь приобретала бы его.

Этим объясняются смерти, которые могут казаться преждевременными, хотя, конечно, у Бога ничего не может случиться прежде назначенного Им, и потому наилучшего, срока. «Всеведущий и милосердный Господь всегда пресекает земную жизнь человека в момент, наилучший для его спасения», – пишет протоиерей В. Свенцицкий.

Последним объясняется и продление жизни в случае духовного возрождения души человеческой при молитве и покаянии. Как пишет премудрый Соломон: «Страх Господень прибавляет дней; лета же нечестивых сократятся» (Притч. 10, 27).

Эту истину подтверждает история израильского царя Езекии.

Пророк Исаия объявил ему волю Господню – сделать завещание и готовиться к смерти.

Лежа на одре болезни, Езекия отворотился лицом своим к стене и молился Господу… И заплакал Езекия сильно.

Пророк Исаия еще не вышел из города, когда было к нему слово Господне: «Возвратись и скажи Езекии… Я исцелю тебя… и прибавлю к дням твоим пятнадцать лет» (4 Цар. 20, 1–6).

Итак, путем молитвы, покаяния и исправления жизни своей – вступления на путь правды, милосердия, смирения и послушания заповедям Господним, у всякого человека есть возможность получить от Бога продление жизни своей и принесения больших «талантов» (или «мин») на те, что были получены им от Господа (Мф. 25, 15; Лк. 19, 13).

Из указанных трех периодов жизни души христианской, первый период исчисляется десятками лет. «Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет», – пишет пророк Давид (Пс. 89, 10).

В качестве исключения из общего правила, история Церкви знает еще четыре особых, чудесных окончания земной жизни. Два праведника Ветхого завета – Енох и пророк Илия – не пережили смерти тела, но взяты были с телом на небо.

Очевидно, что тело их было при этом преображено, если получило бессмертие (Быт. 5, 24; Евр. 11, 5; 4 Цар. 2, 11).

Также не испытали тления тела Божией Матери и апостола Иоанна Богослова: их не оказалось в гробах, которые открывались на третий день после смерти.

Второй период простирается до всеобщего воскресения.

Третий период простирается в вечность и поэтому является самым важным для человека. По словам еп. Феофана Затворника: «Истинная жизнь человека – за гробом, или вернее, по воскресении, а настоящая жизнь есть только преддверие ее или приготовление к ней».

Таким образом, самым кратким является первый период – он ничто по сравнению с вечностью. Но он же и самый ответственный, всецело определяющий последующее состояние души на второй и третий период (см. гл. 25 Евангелия от Матфея, о Страшном Суде).

Эта мысль о необычайном значении краткого периода нашей жизни в теле, к сожалению, не господствует постоянно в нашем уме и не управляет всеми нашими поступками.

По существу – в чем разница жизни души в теле и вне тела? И почему по исходе из тела душа не может уже более изменить в корне свою настроенность и приносить духовные плоды?

Основной особенностью состояния души при жизни тела является зависимость страданий души от страданий тела.

Здесь душа может творить через веру подвиги ради любви к Богу: она молится и работает, несмотря на трудность этого и усталость тела; постится, несмотря на голод и позывы к сластолюбию. Воздерживается, несмотря на потребности тела; лишает часто себя необходимого ради дел милосердия, терпит без ропота болезни, разные скорби и лишения и т. д.

Все это уже не может иметь место по разлучении души от тела. Поэтому-то Господь и призывает нас «собирать сокровища» еще при жизни тела (Мф. 6, 19–20).

Все эти подвиги ведут к перемене в состоянии души: очищается сердце и душа богатеет «стяжанием Святого Духа Божия».

Состояние души в теле – это нестабильное (т. е. способное к изменению) состояние души. По смерти тела наступает (можно думать) в той или иной мере стабилизация этого состояния, так как способность к физическим подвигам отнимается.

Правда, жизнь души продолжается и после смерти тела; при ней остается весь комплекс душевных стремлений, склонностей, чувствований, привязанностей и пристрастий.

Но ее активность в определенной части уже значительно ограничена. Она уже не может пострадать телом в каком-нибудь подвиге ради любви к ближнему или ради проявления своего чувства покаяния. У нее, однако, остается возможность молитвы для тех, кто привык к ней еще при жизни.

Все ее взаимоотношения с Богом, можно думать, в какой-то мере стабилизуются (остаются в постоянном состоянии): это тот запас «елея» из притчи о десяти девах, который, согласно притче, уже не подлежит изменению с момента смерти тела (Мф. 25, 10–11). Поэтому благо тем, кто при жизни накопил запас этого бесценного духовного богатства («елея»).

Далее, по смерти тела, душа как бы обладает некоторым накопленным духовным капиталом. И если он велик (как у святых), то и по смерти тела они имеют дерзновение в молитве, и Господь слушает их, как слушал еще при их жизни в теле, а может быть, и более.

Старец Зосима из Троице-Сергиевой Лавры говорил так своим духовным детям: «Я после смерти буду гораздо более жив, чем сейчас».

И старец оптинский Варсонофий считал, что после смерти тела молитва может совершенствоваться.

Но горе, если «елея» нет или его мало. И как люди были далеки от Господа при жизни, по их привязанности к миру, так Он остается далеким от них и по смерти тела.

Прп. Варсонофий Великий так говорит об этом: «По исходе отсюда никому нельзя уже преуспеть: что здесь посеешь, то там и пожнешь. Здесь – делание, там воздаяние, здесь – подвиг, там венцы.

Там никто не преуспевает, но что кто имеет, то имеет отсюда: доброе ли это будет, или гнилое, или усладительное» (Отв. 606 и 613).

Итак, земная жизнь для души является приготовлением к жизни загробной, в смысле начала последней – насаждения ее в душе. Человек, по учению св. отцов, здесь, на земле, созидает себе то направление души, которое будет продолжением его жизни за гробом.

«Приближаясь к Богу жизнью, делами и учением, приуготовляйтесь, – убеждает св. Григорий Богослов, – к тамошней истине и созерцанию о Христе Иисусе Господе нашем».

Приложение к главе 8-й

Явления из загробного мира

В истории Церкви известно большое количество случаев, начиная с четверодневного евангельского Лазаря (Ин. 11, 1–45), когда Господь возвращал на землю души уже умерших людей, почему-либо еще не подготовленных для того мира.

Вернувшиеся из загробного мира рассказывали о своих переживаниях после разлучения их от тела. В этих рассказах неизменно повторяются следующие моменты:

1. Ушедшая из тела душа мыслит, чувствует и переживает события так же, как переживала и мыслила, будучи в теле. Вся жизнь сохраняется в ее памяти.

2. По смерти тела душа входит в общение с Ангелами или с бесами.

3. Душа подвергается суду за все проступки, слова и намерения, проявленные при жизни тела и не покрытые покаянием.

4. Переживания души после смерти тела сохраняются в памяти после возвращения души в тело и оказывают на душу сильнейшее впечатление.

Обычно эти переживания совершают в душе духовный переворот: нерадивые души начинают жизнь богоугодную, иногда принимают монашество, а иноки – уходят в затвор, и т. п.

Для всех них земная жизнь теряет, обычно, в той или иной мере свою привлекательность, и они начинают думать преимущественно о подготовке к той будущей жизни, реальность которой они познали на своем личном опыте.

О загробной жизни душ мы знаем также и из другого источника. Это явления умерших душ, которые бывают по Промыслу Божию для известных целей, как во сне (спящим), так и наяву.

В духовной литературе можно встретить об этом множество рассказов, достоверность которых засвидетельствована благочестивыми людьми и не может вызвать ни малейшего сомнения в их правдивости.

Смерть несет в себе свет вечного бытия (архиепископ Иоанн).

Смерть сокращает сумму общего зла на земле (еп. Аркадий Лубенский).

Адам – первый человек – пал. За первым грехом последовали другие, произошло братоубийство – пролилась кровь Авеля; люди развратились – так начался процесс гниения и разложения человеческой души.

Что могло замедлить этот процесс разрушения духовных основ человечества и внести ограничение в этот поток зла, греха и порока, заполнивший землю? Это могла сделать только смерть тела. Она явилась как неизбежное следствие греха и разложения души.

Как пишет митрополит Антоний Блюм: «В мире, который грех человеческий сделал чудовищным, смерть является единственным выходом.

Если бы наш мир греха был зафиксирован как неизменный и вечный, это был бы ад; смерть – единственно, что позволяет земле, вместе со страданием вырваться из этого ада».

Следует всегда, вместе с тем, учитывать, что в устах атеистов смерть обозначает совершенно иное понятие, чем в устах христианина. Для первых смерть есть полное прекращение жизни. Для христианина – это только переход из одной формы в другую.

Если задуматься над вопросом о духовном значении смерти тела, то по многим причинам можно понять ее временный характер для падшего человечества в полноте грядущего Воскресения.

И поэтому смерть тела не «нелепа», как говорят про нее люди мира, а необходима и целесообразна.

Как пишет архимандрит (патриарх) Сергий: «Начало греха – плоть всегда остается в человеке, всегда его искушает, всегда препятствует человеку быстро и легко стать святым.

Поэтому и познание Бога и получение блаженства небесного не может быть здесь, на земле, совершенным.

Нужно нашему земному миру обновиться, извергнуть из себя все греховное, чтобы потом во всей полноте и совершенстве воспринять в себя грядущее царство.

В этой нужде обновиться – весь смысл разрушения мира, в этом и смысл смерти каждого человека».

Еп. Аркадий Лубенский говорит: «Смерть для многих есть средство спасения от духовной гибели. Так, например, дети, умирающие в раннем возрасте, не знают греха.

Смерть сокращает сумму общего зла на земле. Что представляла бы из себя жизнь, если бы вечно существовали убийцы – Каины, Иуды, – предающие Господа, Нероны – люди-звери и другие?»

А Н. так пишет в своей книге «Путь чистоты и священного молчания»:

«Откровение тайны смерти – новым, нездешним светом озаряет и жизнь. Вся красота и таинственная, бездонная глубина ее раскрываются лишь перед лицом надвигающейся смерти.

На какой бы ступени духовного развития человек ни стоял, приближение смерти вызывает в нем прежде всего необычайное обострение чувства жизни[5]5
  Это чувство, по существу, духовного порядка – может иногда заглушаться физическими страданиями или обессиливается старческой дряхлостью (прим. авт.).


[Закрыть]. Вся красота и ценность жизни, наверное, никем не переживается с такой силой, как приговоренным к смерти.

Человеку кажется тогда, что если бы только удалось ему сохранить жизнь, он не потратил бы даром уже ни одного мгновения. Как величайшее благо воспринимается самая возможность жить и дышать, слышать, видеть и входить в общение с окружающей природой и другими людьми. Поистине, смерть поет самый торжественный и чарующий гимн жизни, потому что только перед лицом смерти дано человеку увидеть ее настоящую красоту.

Образ смерти бесследно рассеивает жалкое марево пошлости и нудных мелочей жизни, обычно застилающих ее истинный лик от духовного взора человека. В нем единственное лекарство против духовного паралича – плоского самодовольства жизненного квиетизма.

Физическое бессмертие нашей природы в ее теперешнем состоянии – порабощенности греху – было бы безвыходным духовным тупиком для нее, так как слабый дух наш был бы всецело и навеки захвачен в плен стихийными силами материального и душевного мира».

«Не только смерть, – говорит Лафатер, – одухотворяет наше безжизненное существо, но одна мысль о смерти придает более прекрасную форму жизни.

Через смерть доносится до нас голос вечности и открывается прозрение в иные миры.

Таинственные голоса жизни, исходящие из ее бездонных глубин, говорят человеку о том, что за пределами видимого и невидимых миров, им переживаемых, пребывает Вечный Первоисточник всего сущего, от Которого все изошло и к Которому все возвратится».

Когда хоронят священников, то совершающие обряд отпевания священнослужители надевают белые одежды, как в день духовного торжества, день конца скорбей и начала радостей для усопшего. Но ведь каждый из христиан принадлежит к «царственному священству» (1 Пет. 2, 9).

Как говорит еп. Феофан Затворник: «Я всегда был такой мысли, что по умершим не траур нужно надевать, а праздничные наряды… А у нас все кверх ногами перевернулось».

А пастырь о. Иоанн С. пишет:

«Не страшитесь смерти и не скорбите, братья, чрез меру. Иисус Христос, Спаситель наш, Своею смертью победил нашу смерть и Своим воскресением положил основание нашему воскресению, и мы каждую неделю, каждый воскресный день торжествуем во Христе воскресшем наше общее будущее воскресение и предначинаем вечную жизнь, к которой настоящая временная жизнь есть краткий, хотя и тесный и прискорбный путь.

Смерть же истинного христианина есть не более как сон до дня воскресения или как рождение в новую жизнь.

Учитесь непрестанно умирать греху и воскресать душами от мертвых дел, обогащайтесь добродетелью и не скорбите безутешно о умерших; научайтесь встречать смерть без ужаса, как определение Отца Небесного, которое, с воскресением Христовым из мертвых, потеряло свою грозность».

А старец схимонах Силуан пишет: «Душа, познавшая любовь Божию Духом Святым, умирая, испытывает некоторый страх, когда Ангелы поведут ее ко Господу, потому что, живя в мире, она повинна в грехах.

Но когда увидит душа Господа, то возрадуется от Его милостивого кроткого лица, и Господь не помянет ей грехов, по множеству кротости и любви Своей. От первого взгляда на Господа вселится в душу любовь Господня, и она от любви Божией и сладости Духа Святого вся изменится».

Приложения к главе 9-й

О состоянии души, покинувшей тело

ИЗ БЕСЕДЫ В ДЕНЬ УСПЕНИЯ БОЖИЕЙ МАТЕРИ – Иоанна, епископа Смоленского

«Дух человека скорее и легче, чем тело, отрешается от условий временной жизни – и в то же время, когда у тебя длится еще борьба со смертью – он уже витает, как будто вне тела.

Вот чем объясняются нередкие случаи, что в час кончины, еще не свершившейся, человек, или правильнее дух его, в земном образе является в отдалении от тела близким по сердцу людям.

Еще несколько минут – и человек вступает в вечность… Как вдруг изменяется форма его бытия. Дух его видит самого себя, свое собственное существо; он видит предметы (и самые отдаленные) уже не телесными глазами, а каким-то непонятным нам теперь ощущением.

Он говорит слова не членораздельными звуками, а мыслью; не руками осязает предметы, а чувствами. Движется не ногами, а одной силой воли; и то, к чему прежде он мог приближаться с великим трудом медленно, через большие пространства места и времени, теперь он достигает мгновенно; никакие естественные препятствия его не задерживают.

Теперь и прошедшее видно ему, как настоящее, и будущее не так сокрыто, как прежде, и нет уже для него разделения и места, нет ни часов, ни дней, ни годов, нет расстояний ни малых, ни больших, все сливается в один момент – вечность. Что же он видит и чувствует?

Если вы здесь владеете собой, там уже вы ничего не сможете с собой сделать; все в вас и с вами перейдет туда и разовьется в бесконечность…

Душа человека, отрешаясь от тела, с многократной силой продолжает развивать в себе те качества, которые она приобрела в земной жизни…

Вследствие этого праведники бесконечно утверждаются в добродетелях и преданности святой воле Божией, а нераскаянные грешники – в нечестии и ненависти к Богу.

К концу мировой истории и на небе и на земле будут только две категории людей: беспредельно любящие Бога праведники и так же ненавидящие Его грешники.

Чем же ты сделаешься там, неверующий, грешный человек? Если ты здесь нехорош, то там будешь темным, злым духом. О, тогда ты сам себя не узнаешь, и понесет тебя твое зло собственным своим тяготением туда, где живет вечное, бесконечное зло, в сообщество темных злых сил…

На этом пути ты ни остановиться, ни возвратиться не сможешь и во веки веков будешь страдать – чем? – бешенством от своего собственного зла, которое не даст тебе покоя, и от той злой среды, которая будет вечно окружать тебя и терзать без конца.

А что же душа добрая, что будет с ней?

И добро также раскроется во всей полноте и силе; оно будет развиваться со всей свободой, которой здесь не имело, обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большей частью сокрытое, неузнаваемое, неоценяемое, весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый, все свое блаженство, здесь подавляемое разными скорбями жизни.

И понесется эта душа, всей силою своего нравственно-развитого и добродетельно-возвышенного стремления, в высшие сферы того мира, туда, где в бесконечном свете живет Источник и Первообраз всякого добра, в область светлых и чистейших существ, и сама сделается как Ангел, т. е. таким же светлым, чистым, блаженным существом.

Она будет уже навеки тверда теперь в добре, и никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее, не сможет уже ни колебать ее, ни изменить, ни повредить ее блаженному состоянию.

Но и не праздно будет жить душа и наслаждаться блаженством: она будет действовать своим просвещенным умом в созерцании и постижении тайн, здесь неразгаданных и неизвестных: тайн Бога, мироздания, себя самой и вечной жизни».

Из работы Голубинского «Премудрость и благость Божия»

«Состояние наше в будущей жизни не будет состоянием бездеятельного покоя, мертвым квиетизмом: оно будет представлять гармоническое, всецелое удовлетворение всех потребностей и стремлений нашей души, путем непрерывного бесконечного развития.

Ум, сердце и воля человека найдут для себя много достойных предметов и обильную пищу в этом развитии. Непосредственное общение с Богом, как всеозаряющим светом, должно раскрыть нам всю беспредельность законов бытия: пред нами откроется такой кругозор, о котором мы в настоящей жизни не можем иметь и понятия.

Тогда только удовлетворится та духовная жажда знания, которой томится человек в настоящей жизни.

Один Бог – беспредельное море сущности – будет уже служить неисчерпаемо-возвышеннейшим предметом для нашего ума в его вечном стремлении – постигнуть Виновника всего существующего.

Вторым предметом нашего духовного созерцания будет дело нашего искупления, совершенное Сыном Божиим: то великое и чудное дело, в которое желают проникнуть и ангельские умы, которым наше человеческое естество возведено в лице Богочеловека на престол Божества.

Третьим предметом нашего познания будет мир ангельский и мир совершенных, чистейших душ.

Само человечество в его прошедших судьбах и настоящем его состоянии будет также предметом, размышление о котором будет представлять для нас высочайший интерес, как представляет и теперь, при наших ограниченных средствах познания.

Наконец, преображенный и обновленный мир во всей его красоте и разнообразии будет привлекать к себе наш умственный взор и возбуждать чувство удивления и благоговения к Сотворившему все премудростию.

К этому следует прибавить высокое нравственное удовлетворение, которое будут испытывать праведники, вследствие взаимного сближения между собою. Не будет между ними ни зависти, ни ненависти, ни вражды, ни лжи, ничего такого, чем так полна и постоянно отравляется наша жизнь на земле.

Братская любовь, ничем не нарушаемый мир, полнейшее согласие, чистейшая правда будут царствовать среди блаженных обитателей Нового Иерусалима, на небесах. Какая необъятная область ведения и жизнедеятельности. Какой неисчерпаемый источник блаженства!»

Смерть – жизнь

 
Не верь тому, кто говорит тебе,
Что смерть есть смерть. Она – начало жизни,
Того существованья неземного,
Перед которым наша жизнь темна,
Как миг тоски пред радостью беспечной,
Как черный грех – пред детской чистотой.
Нам не дано познать всю светлость смерти,
Мы можем лишь предчувствовать ее –
Чтоб не было для наших душ соблазна
До времени покинуть мир земной
И, не пройдя обычных испытаний,
Уйти с своими слабыми очами
Туда, где б ослепил нас Горний Свет.
Пока ты человек – будь человеком
И на земле земное совершай,
Но сохрани в душе огонь нетленный
Божественной мистической тоски,
Желанье быть не тем, чем быть ты можешь.
В терпении иди все выше, выше
По лучезарным, чистым ступеням,
Пока перед тобой не развернется
Воздушная немая бесконечность,
Где время прекращает свой полет.
 
 
Тогда познаешь ты, что есть свобода
В разумной подчиненности Творцу,
В смиреньи и служеньи человеку,
Что, как по непочатому пути
Всегда вперед стремится наше солнце,
Ведя с собой и землю и луну
К прекрасному созвездью Геркулеса,
Так, вечного исполнено стремленья,
С собой нас увлекает Божество
К неведомой, но благодатной цели,
Живи, молись – словами и делами
И смерть встречай, как лучшей Жизни весть.
 

К. Бальмонт