Текст книги "Конь в малине"

16

В двадцать три ноль-ноль я был готов к выполнению пункта «три» полученных от босса инструкций. Кошка и веревка устроились в багажнике. Все остальное надежно упаковано в рюкзаке.

Я спустился вниз и отдал портье ключ.

– Не уезжать ли собрались на ночь глядя? – спросил он, кивая на рюкзак.

– Нет, – сказал я. – Пикник. Пригласили вот приятели. Шашлычки там у костерка, то, се… Вернусь завтра, если компания понравится. – И самым похабным образом подмигнул ему.

Он ответил мне той же монетой:

– Небось, на закуску-то к шашлычкам блондинка давешняя ожидается?

– Она, брат, она!

– От такой закусочки грех отказываться!

Я ушел, а он остался, обирать гостиничных шлюх и завидовать счастливчику-постояльцу.

Сев в машину, я первым делом отключил мобильник – больше меня ни для кого сегодня не было. Даже для босса. Даже, конь в малине, для Инги…

Улицы были много свободнее, чем днем, но я катил неторопливо, дожидаясь, пока улягутся спать ольгинские жители, и даже время от времени останавливался, чтобы покурить и подышать ночной прохладой. Все-таки натуральный воздух – даже на улицах мегаполиса – это вам не кондиционер. Что бы там ни говорили производители кондиционеров… А кроме того, я сочетал приятное с полезным, проверяя, нет ли хвоста.

Хвоста не было.

До места я добрался к часу. Медленно свернул в переулок, вдоль которого тянулась фосьмифутовая каменная ограда.

Уличные фонари не горели, но я не зря прогулялся здесь вчера, после того как швабра-заместительша Наташа выставила меня вон. В остальном же черная августовская ночь мне только на пользу. Было бы гораздо хуже, если бы доктор Марголин пожелал исчезнуть в июне – в это время, говорят, тут ночью светло, как днем.

Заглушив двигатель, я закурил и некоторое время выжидал, открыв дверцу и оглядываясь. По улице, с которой я свернул, прошло несколько машин, но в переулке светлее не стало ни на секунду. Конечно, не помешали бы инфракрасные очки-«змееглазы», но давать Инге такое поручение я не решился – тогда бы цель моего путешествия стала ясна и слепому.

Докурив сигарету, я пристроил под мышку кобуру со стерлингом и выбрался из машины, не забыв прихватить с собой и все остальное. Постоял, прислушиваясь. Где-то гремела музыка, и лаяли собаки, но все это происходило далеко. Потом по рельсам простучала электричка. Она тоже не могла мне помешать. Я перешел улицу, на ощупь пробрался сквозь кусты, на ощупь нашел нишу, в которой скрывалась дверь, пошарил справа от нее и нажал кнопку звонка – раз, второй, третий… Реакции не последовало. Я размотал веревку с кошкой, размахнулся и забросил зубастое чудовище на стену. Раздался едва слышный стук. Вот чем хорош арлит! Звон металлической кошки разбудил бы всю округу, а так – тишь… Потянул – сидит крепко. Я напялил рюкзак на плечи и через пять секунд был на стене. Далеко справа светились окна – там испытывали моральные и физические мучения несчастные роженицы, – но амбулаторное крыло, расположившееся прямо передо мной, было темно. Еще через три секунды я оказался по другую сторону стены. Постоял, прислушался.

Похоже, дерзкое проникновение на территорию клиники осталось со стороны хозяев незамеченным. Тогда я подобрался к секретному ходу с другой стороны – ноги почувствовали камень, – ощупал замок. Предположения оказались верными: Марголин поставил тут простую защелку, которую изнутри можно было открыть без ключа. А с улицы, надо полагать, ключ и не требовался – посетитель звонил, и ему открывали.

Каменная дорожка сама привела меня к двери в здание. Я зажег фонарик, зажал его зубами и принялся за тупое дело – подбор отмычки. Этот воровской инструмент также прекратили делать из металла, и шума было немного. Через пятнадцать минут упорство было вознаграждено – замок щелкнул. Предположения мои и тут оправдались: раз Марголин вынужден был удрать внезапно, он вряд ли имел возможность поставить дверь на сигнализацию. Впрочем, если бы завопила сирена или зазвонил звонок, я бы всегда успел удрать.

Проникнув в здание и убедившись, что вокруг нет окон, я добавил фонарику яркости.

Ага, вон там, за лесенкой в три ступеньки, еще одна дверь. И врезной замок – на страже.

С этой преградой я справился и вовсе за пять минут. Пригасил фонарик, открыл. Не знаю, был ли это кабинет Марголина или какое-либо другое помещение (впрочем, в каком другом помещении, кроме хозяйского кабинета, может быть тайный выход?), но компьютер на столе стоял. Я достал «проныру», подсоединил к параллельному порту и скачал с винчестера все пользовательские файлы.

Ну вот и порядок: задание босса выполнено без шума и пыли.

Я отсоединил «проныру», спрятал в рюкзак и быстренько вымелся из кабинета.

Пять лет назад я бы тут же вымелся и дальше, унося ноги с места преступления. Однако с тех пор Ар… то есть Максим Метальников сделался чертовски любопытен, и именно чертовское любопытство заставило меня осмотреть тамбур, в котором пряталась лесенка в три ступеньки. И я наткнулся на третью дверь.

Это была еще та дверь, металлическая, с серьезным характером, навевавшая неизбежные мысли о сокровищах Агры, пещере Али-бабы и прочих золотых лихорадках. На ней стоял электронный замок «Хронос», а у меня на этого Хроноса имелся Зевс, в виде «Сезама», который за минуту с небольшим отправил «папашу» в Тартар. И я вступил в святая святых доктора Виталия Сергеевича Марголина.

Первым делом я поискал окна. А когда убедился, что здесь их тоже нет, щелкнул выключателем возле двери. Вспыхнул свет, и я зажмурился. Когда глаза привыкли, осмотрелся.

Ну-ка, ну-ка, любопытная Варвара, что мы здесь с тобой имеем?

Имели мы немного – стол с еще одним компьютером; в углу большой холодильник, пол перед которым кто-то усыпал битым пробирочным стеклом (я было встрепенулся, но вряд ли в домашнем холодильнике стали бы хранить штаммы чумы, холеры и сибирской язвы); в другом углу – диван-кровать с подушкой в белоснежной наволочке (недра диванчика наверняка скрывают и прочее постельное белье); три кресла изящной формы; офисный стул перед столом; стеллаж для сидюшек; книжный шкаф. Справа от шкафа – в третьем углу – монументальный сейф с клавиатурой.

Первым делом я подсоединил к компьютеру «проныру» и повторил операцию по изъятию информации. Затем перебрался к сейфу.

На часах было уже два, и у меня оставалось не так уж много времени. Я решил предоставить «Сезаму» на разборки с сейфом не более десяти минут, прилепил его на дверцу и все эти десять минут наблюдал, как скачут на дисплее цифры. Когда намеченный срок прошел, а щелчок так и не раздался, я остановил бессильный компьютер-взломщик и смеха ради повернул ручку на дверце.

Послышалось тихое «ш-ш-шу», дверца с готовностью приоткрылась.

Непечатные слова сами вырвались из моих уст.

Хвала чувству юмора и настойчивости, но десять минут ломиться в открытые ворота!..

Я еще раз выругался и распахнул дверцу настежь.

Первым делом в глаза бросились деньги – пять пачек русских стольников и две в баксах. В ближайший год, если уйти от босса, можно не работать. Жаль только, доказать законность их приобретения не удастся, и налоговый инспектор вытрет об меня ноги… Ладно, значит послужат здесь: свободные, неподотчетные деньги – неплохая помощь частному детективу в его профессиональной работе. Не пара зорких глаз, конечно, и не цепкий ум, но тоже ничего. Скажем, наравне с крепкими кулаками…

В левом углу сейфа лежал небольшой кейс, а в правом – коробочка из материала, похожего на стекло. Этакая хрустальная шкатулка… Еще в сейфе имел место быть диск – обыкновенная дюймовка, только почему-то, в отличие от своих благоразумных сестер, открыто загорающих на стеллаже, спрятавшийся в недрах недоступности.

Этому диску я обрадовался больше, чем деньгам. Он, пожалуй, будет сродни и зорким глазам, и цепкому уму, и крепким кулакам сразу. Вполне возможно, что в нем скрывается наш с боссом гонорар.

Я уже говорил о своем любопытстве. Именно оно заставило меня взять в руки хрустальную шкатулку и нажать маленькую (в перчатках это было не по силам – пришлось прибегнуть к помощи лежащего на столе скальпеля) кнопочку на передней стенке.

Крышка шкатулки поднялась, и я успел заметить внутри маленький перламутровый шарик.

А потом мне приложили дубиной по затылку да так, что и дух вон!..

17

Черт! Надо же эдак опростоволоситься! Забыл, детектив хренов, дверь закрыть…

С этой мыслью я пришел в себя. Сразу посмотрел на часы. Два двадцать. Надеюсь, ночи. Надеюсь, не следующей… Поднялся на ноги. Огляделся.

Дверь была закрыта. Под ногами захрустели останки несчастной шкатулки. Как осколки чьей-то вдребезги разбитой судьбы. Шарика не было: куда-то закатился. Искать его я не стал – имеются и поважней дела!..

Для начала прислушался к собственным ощущениям. Слегка поташнивало, но в остальном все было о’кей.

Вокруг царила тишина. Никто на меня не набрасывался, сам отрубился – после гипноза, говорят, бывают такие последствия. Пока обсасывал эту мысль, тошнота исчезла, вернулось спокойствие и уверенность в своих силах.

Подошел к сейфу, вытащил кейс. Он был заперт, но ключик от замков нашелся тут же, в сейфе. Воспользовался им, открыл крышку.

Внутри, в гнездах из поролона, лежали хрустальные шкатулки. Восемь штук.

Открыл одну. Знакомый перламутровый шарик… И в остальных семи – тоже. На ощупь твердые, большего в перчатках не различишь.

Неужели все закончится подпольной продажей драгоценностей. Скучно, парни!..

Я вернул шкатулки в гнезда и закрыл кейс. Ключ привязал к ручке. Повертел головой – все ли осмотрел? Нет, не все. Подошел к холодильнику, распахнул его.

Внутри, в жутко неудобной позе, подсунув под задницу правую ногу и вытянув вперед левую, сидел Виталий Сергеевич Марголин. Он был холоден и безнадежно мертв. Белый халат с левой стороны заляпан алым. Присутствовали и следы пороховой гари.

Я вздохнул: задание клиента выполнено, да только вряд ли мне обломится закрыть дело этой находкой…

Пора было уносить ноги, но теперь помещение стало местом преступления, и его стоило осмотреть – как говорят, на предмет обнаружения возможных улик.

Я потратил еще пять минут. Ничего достойного внимания не нашел. Если отпечатки пальцев убийцы и присутствовали, мне они были недоступны. Напоследок я осмотрел замок. Чтобы открыть его изнутри, никакой электроники не требовалось: убийца, сделав свое черное дело, попросту захлопнул дверь и удрал.

Что меня заставило вернуться к компьютеру и отформатировать винчестер, не знаю. Бывают такие моменты – действуешь по наитию. Через минуту файловая система превратилась в электронную пыль. Потом я закрыл дверцу холодильника, сгреб из сейфа деньги и вывалил в рюкзак – Виталику Марголину они больше не понадобятся, а на похороны, надо полагать, хватит и официальных доходов. Подумав немного, я присовокупил к деньгам и кейс: интуиция подсказывала, что это будет правильный поступок. Оставалось собрать собственное имущество. Рюкзак из-за кейса стал скособоченным, и, чтобы не ощущать спиной острые углы, его пришлось взять в левую руку – правую в подобных обстоятельствах люди моей профессии всегда оставляют свободной.

Бросив прощальный взгляд на никелированный склеп Марголина, я выключил свет и благополучно покинул гостеприимную клинику. Прошел по дорожке к стене. Кошку снимать не стал – больше шансов, что обнаружат покойника, если я откажусь от намерения позвонить местным копам. Открыл защелку, вышел, захлопнул «тайную» дверь. Облегченно вздохнул – явное нарушение закона прекратилось.

Небо на востоке уже начинало сереть. Пора уносить ноги окончательно.

Я перешел улицу, открыл багажник машины.

– Замерли, малыш! – сказал сзади тихий голос.

Я замер.

– Медленно повернулись, – продолжал голос. – Сделали три шага вперед, поставили рюкзачок на землю и вернулись к машинке.

Я медленно повернулся.

Шагах в пяти стояли двое. Их силуэты прорисовывались на фоне сереющего неба, но больше ничего не было видно. Однако дистанция убойная, и у них наверняка есть очки-«змееглазы». Иначе как они разглядели рюкзак?..

– Шагаем, шагаем, – сказал один из незваных гостей. – Чего испугался?

– Лох! – добавил напарник.

Я сделал шаг вперед, поднял ногу для второго.

Чпок! чпок! – послышалось в темноте. И звук падающих тел.

Я не мешкая скользнул в кусты, молясь всевышнему, чтобы не выколоть глаза.

На фоне серого неба появились два новых силуэта.

– Эй, парень, выходи! – послышался громкий шепот. – Рвем когти! Мы тебя прикрываем.

Я оценил диспозицию и бочком начал выдвигаться из кустов, вытаскивая из кобуры стерлинг. А выдвинувшись и вытащив, зажмурился и пальнул поверх макушек, тут же присев на корточки.

Чпок! – пуля просвистела над головой.

– Черт!

Большего я им не предоставил. Ослепленные, они были беспомощны, как новорожденные котята, и я вырубил их двумя короткими ударами по шеям. Конечно, в темноте немудрено и промахнуться, но уж если начинает везти, то везет до конца.

Когда они улеглись на асфальт, я прислушался. Стерлинг – оружие безмолвное, но вспышка есть вспышка! К тому же, и у них может быть прикрытие…

Однако вокруг было тихо.

Я опустился на колени, пощупал пульс у первой пары незваных гостей. Оба были как Виталик Марголин. Разве лишь теплее. Пока…

На меня вдруг снизошло нечто, похожее на вдохновение – веселость какая-то и уверенность в правильности собственных действий.

Я стащил с ближайшего трупа «змееглазы», напялил, осмотрелся.

Ого, оказывается, один из нападавших даже пушку не стал вынимать. Самоуверенные ребята!.. Потому и пролетели.

Я вытащил из его кобуры пистолет и – чпок! чпок! – пустил моим спасителям по пуле в лоб: интуиция подсказывала, что спасли они меня не ради моей безопасности, а совсем даже наоборот. Использованную пушку я вложил в правую руку хозяина. Пусть теперь следователи поломают головы, хотя бы поначалу – пока не произведут все свои баллистические экспертизы. Кстати, мне потом надо будет избавиться от кроссовок.

Везение продолжалось – вокруг по-прежнему царила тишина. Бывает иногда в деле: все получается именно как ты хочешь, частные детективы знают, о чем идет речь…

Закончив подчистку, я подобрал рюкзак и сел в «забаву». Неторопливо включил зажигание, неторопливо отъехал.

Метрах в ста впереди, на противоположной стороне улицы, стоял серый «опель». Я вновь взялся за стерлинг, но никто по мне не стрелял. Подъехав ближе, я остановился, снял «змееглазы» и включил фары.

Боковое стекло со стороны водителя было опущено. Сам водитель уткнулся лицом в баранку. Проверять, спит он или мертв, я не стал. Не требовалось – на левом виске запеклась кровь.

Я хмыкнул и отправился дальше. В душе продолжала бушевать уверенность в собственных силах. Самое время было заявиться к Марголину домой и произвести тщательный обыск. Я знал, что это пройдет без эксцессов – вчерашняя рекогносцировка местности проводилась не зря, и мне были известны безопасные подходы к дому. Правда, там могла оказаться сигнализация, но у меня и сомнения не возникало в том, что успею удрать – скачивание информации с компьютера много времени не занимает.

Скрутило меня, когда я уже выехал на Приморское шоссе. Сдавило грудь, вновь подступила тошнота, в глазах заметались светлячки. Я съехал на обочину, выключил двигатель и мгновенно провалился во мрак…

Снилась полная чертовщина. Я знал, что слеп, но видел вокруг странный мерцающий свет. Гигантские – в десять футов длиной – пальцы производили со мной непонятные манипуляции: то пощипывали, то поглаживали, то принимались откручивать ноги, то приставляли их обратно. Потом меня крепко взяли за бока, а рядом появилась еще одна исполинская рука и начала тыкать мне копьем в сердце. Я был беспомощен и недвижен, но копье, раз за разом пронзая грудь, никак не могло попасть в цель, и так продолжалось до тех пор, пока я не понял, что сегодня умереть не суждено…

Проснулся я свеженьким как огурчик.

Солнце уже встало, и теперь в дом Виталия Марголина мог сунуться только сумасшедший. Мимо время от времени проносились машины. Тело слегка затекло, и я выбрался наружу, сделал несколько приседаний и с десяток энергичных взмахов руками. Потом водой из придорожной канавы сполоснул лицо и вытерся носовым платком. Усмехнулся: моя цивилизованность в последние часы резко покатилась под гору. Где-то буду спать следующей ночью?! Хорошо, если не в морге…

Мысль была слишком мрачной, и, чтобы избавиться от нее, я вернулся в машину и покатил навстречу сложностям наступающего дня.

Минуты через три навстречу, сверкая мигалками, пронесся коповский патруль, а еще через минуту – столь же спешащий микроавтобус «скорой помощи». Наверное, кто-то из ольгинцев наткнулся на трупы.

Вот-вот везение должно было закончиться, не бывает, чтобы везло так долго!

Подъехав к посту дорожной полиции, я приготовился остановиться, но усталый инспектор с бляхой на груди и серым от бессонной ночи лицом лишь проводил мою «забаву» равнодушным взглядом.

Справа открылась недвижная гладь Маркизовой Лужи. Я посмотрел в панораму заднего вида и вдавил педаль акселератора, доведя скорость до положенных здесь восьмидесяти.

Мысли текли сами собой, бойкие, как цыганки на базаре, и энергичные, как Ингин таз в постели.

Все-таки, получается, меня вели, причем настолько квалифицированно, что я ни разу не заметил слежки. А следопытов, в свою очередь, тоже вели и, по-видимому, тоже квалифицированно… Что-то уж слишком сложно получается! Как будто я (вернее, не я, а замешанные в этом деле люди) наступил на мозоль не только уголовному кодексу. Ах, Виталик, Виталик, доктор ты Марголин, не знаю, что за оборудование поставлял тебе Пал Ваныч, но обычной медициной тут и не пахнет. То ли ты и в самом деле продавал своим пациенткам ворованные драгоценности, то ли еще чем-то промышлял, но убили тебя совсем не случайно. И сегодня труп, наконец-то, найдут! А значит, мне надо срочно избавляться от прихваченных у тебя вещичек… Может, потому и нанял Пал Ваныч детектива из-за океана, что хотел проверить, не находится ли он у кого-то под колпаком. Возможно, вполне возможно! А значит, надо срочно сообщить обо всем боссу! Но прежде – избавиться от улик!

И я отправился на Финляндский вокзал. Арендовал ячейку в автоматической камере хранения, положил в нее кейс со шкатулками. Потом перевалил через Литейный мост и добрался до другого вокзала, Московского. В здешней камере хранения я оставил четыре пачки сторублевок и пачку баксов. Пятую пачку местной валюты взял с собой. Третья экскурсия была предпринята на Витебский вокзал. Здесь добычей очередной ячейки стали «змееглазы». Опустевший рюкзак я подарил первому встречному нищему, чтобы ему проще было носить свои миллионы.

Потом забежал в ближайшее кафе и плотно позавтракал. Тошнота не возвращалась, и я без помех уписывал яйца всмятку, по-прежнему размышляя над сложившейся ситуацией.

Как вести себя дальше, пока не получу инструкции от босса? Отправиться к работодателю и доложить, что нашел труп Виталия Марголина? Но где гарантия, что Пал Ваныч, узнав о гибели доктора, не подставит меня? А объясняться в чужой стране с полицией – это, я вам скажу, много хуже, чем в своей собственной уже оказаться с браслетами на запястьях. В Штатах хоть босс выручит, нажмет на привычные рычаги, заплатит залог наконец!..

Значит, надо сделать вид, будто продолжаю расследование, сесть, к примеру, на хвост Паутовой-старшей (медсестра Альбина, надо полагать, давно уже смоталась из своей меблирашки) и ждать дальнейшего развития событий. Но сначала необходимо обрисовать всю ситуацию боссу!

Позавтракав, я заехал в ближайший «Секонд хэнд», избавился от своих «засветившихся» кроссовок, взамен взял вполне приличные туфли.

– У вас же, молодой человек, совсем новая обувь! – удивился владелец магазина.

– Она напоминает мне о несчастной любви, – сказал я. – Это подарок моей жены. Сбежала, сучка синеглазая, к моему же лучшему другу.

Хозяин сочувственно покивал:

– Да, друг, иной раз такую змеюку на груди пригреешь, хоть вешайся!

Пару минут мы помыли косточки «змеюкам», а потом я отправился в отель.

Сдающий смену портье встретил меня улыбкой:

– Видать, пикник удался, господин Метальников?

– Видать! – согласился я. – С такой девушкой он и не мог не удаться!.. Меня никто не спрашивал?

– Нет.

Я получил ключ и поднялся к себе. Составил послание боссу, зашифровал.

И тут в голову пришло, что если меня держат под колпаком, то могут контролировать и мои информационные каналы. Нет, парни, компьютер вместе с Сетью мне теперь не помощники. Надо воспользоваться почтой. Там контроль менее вероятен.

Я включил принтер и распечатал подготовленный файл. Потом уничтожил файл вместе с папкой, в которой он был создан. И отправился в ближайшее отделение «Уорлдпост».