Текст книги "Ана и ананас"

Николай Рудковский
Ана и ананас
Диетическая комедия в четырех картинах

Действующие лица

Ана.

Влад.

Павел.

Паша.

Картина первая

Первая сцена в салоне

Ана, Влад.

Тогда Ана решила помыть волосы.

Ана. У тебя такие мягкие руки. Приятные. Почему у мужчин такие нежные руки?

Влад. Они боятся причинить боль. Поэтому подушечки пальцев всегда осторожно дотрагиваются. Почти скользят…

Ана. Скользни еще.

Влад. Здесь?

Ана. Да. Теперь выше. Хорошо. Какое удовольствие, когда ты моешь волосы. А сейчас у затылка. Вот так.

Влад. Тебя возбуждает?

Ана. Немного. Но это совсем не то, о чем ты думаешь.

Влад. О чем думаешь ты?

Ана. Могу ли я кончиками пальцев влюбить в себя одного мужчину? Или хотя бы обратить на себя его внимание? Или хотя бы помочь ему найти в себе новую нежность, и чтобы это открытие перевернуло его представление о ласке.

Влад. Тогда тебе придется долго и усердно тренироваться.

Ана. Не поняла.

Влад. Связь с клиентом – это не просто флирт, это целое мастерство.

Ана. Это сложнее, чем научиться кунг-фу?

Влад. Я не владею кунг-фу, но я владею многими клиентами. Через мои руки их прошло очень много, во многих салонах красоты. Я на них учился умению и обольщению. Я каждое движение, каждый жест выучил до миллиметровой точности.

Ана. Ты достиг, чего хотел?

Влад. Да. Теперь я могу с закрытыми глазами довести клиента до радостного отчаяния, когда он готов до следующего утра оставаться в кресле при условии, что я ему буду бесконечно мыть голову. Но он этого не скажет, и поэтому он так отчаян. Но мы оба знаем, что мы хотим повторить этот момент в следующий раз. Поэтому между первоклассными парикмахерами и чувствительными клиентами всегда устанавливаются трогательные интимные связи.

Ана. Сразу со всеми?

Влад. Конечно! Но твой клиент должен думать, что только он один такой индивидуальный, что только его тело подходит к моим рукам, что только ему я могу доставить радость. А я подыгрываю ему, обещаю, что у меня никогда не было и больше никогда уже не будет такого единственного и чудесного.

Ана. Но ведь наши клиенты понимают, что они не единственные.

Влад. Естественно. Но мы их убеждаем, что остальные – это так, никак. А он – интересный, тонкий, остроумный. Мы всегда рады видеть его и только его. Мы даже скучаем, если он подолгу не приходит. Я закончил. Пора ополоснуть.

Ана. Нет, еще немного. Возле ушей.

Влад. Хорошо.

Ана. Как ты определяешь, что именно в этом месте головы проходит граница удовольствия?

Влад. На ощупь. Мои пальцы теплеют, потом сильнее горят, а его тело отвечает взаимностью. Оно дрожит, но так неуловимо тихо, что только уши пальцев могут разобрать его шепот.

Ана. Ты разгадал хоть один?

Влад. Вода заглушала, но я догадался.

Ана. Научи меня читать мысли волос.

Влад. Скажи, что лучше: книга или эмоции, которая она вызывает?

Ана. Лучше второе.

Влад. Тогда и волосы не так важны, как их запах. Но запах может похитить ветер, и останется воспоминание. После сильных дождей у воспоминаний смываются яркие черты, и остается грусть. Во время большого праздника ты и о ней забудешь, когда станешь по-детски громко смеяться, но от частого смеха льются слезы, которые моментально высыхают.

Ана. Я поняла. Главное, это мгновенные вспышки между двумя людьми.

Влад. Сверхскоростные эмоции между двумя органами! Чтобы их уловить, тебе надо быть быстрее человеческой мысли. Одна маленькая задержка может погубить все живое на полгода вперед.

Ана. То есть восстановлению не подлежит.

Влад. Ты влюбилась, маленькая?

Ана. Я никогда не влюбляюсь, но я всегда влюбленная.

Влад. В кого на этот раз?

Ана. В глаза. Я увидела их в зеркале, когда стояла сзади него и собиралась ровнять ему челку. Впервые меня смутил взгляд темных глаз. Они внимательно наблюдали за моими движениями. Мне стало неловко. Я окончательно потерялась в его кудрях. А он понял свою силу и спросил, могу ли я оказывать свои услуги на дому. Я согласилась.

Влад. Ты была очень быстра.

Ана. Я была стремительна. Мои «да» опережали мои «нет». Я не понимала, что делала, но знала, что я этого хочу.

Влад. Когда же ты окажешь первую услугу?

Ана. Сегодня после смены.

Влад. Поздравляю. Передай привет темным глазам. Хотя я бы им не доверял. Темные могут погубить голубые. Они всегда сильнее, потому что темные глаза забирают свет, а могут и забрать тебя. Все. Довольно мыть волосы, пора их сушить.

Ана. Вот так всегда.

Влад. Хорошо, если сегодня эти слова повторит твой вечерний клиент. Кстати, что скажешь Паше?

Ана. Ничего.

Влад. Действительно, зачем ему говорить.

Ана. Тем более я никогда не клялась Паше в любви.

Влад. Он тебе тоже.

Ана. Значит…

Влад….у вас нет запретов…

Ана…. на новые эмоции.

Влад. Новые? Ты еще чего-то не знаешь в этой жизни?

Ана. Кажется, что знаю все, но каждый раз я так приятно удивляюсь. Сильно зажмуриваю глаза, потом открываю и так удивляюсь!

Влад. Правда?

Ана. Еще как!

Влад. Так ты шлюха?

Ана. Я не шлюха. Я просто очень общительная.

Влад. И, наверное, очень любопытная.

Ана. Наверное.

Влад. Хочешь пару наставлений?

Ана. Можно и больше.

Влад. Тебе достаточно и пары. Первое, откажись сегодня от ужина. Второе, откажись сегодня и от секса.

Ана. Эти правила я и сама знаю. Но как можно отказываться от того, что любишь и хочешь?

Влад. Потерпи, маленькая.

Ана. От еды еще можно отказаться. Я поем по дороге.

Влад. Я не сомневаюсь.

Ана. Но что подумает мужчина о женщине, которая ему отказывает?

Влад. Только то, что она его сильно желает.

Первая сцена у клиента

Ана, Павел.

Тогда Ана решила отказаться.

Ана. Я не голодна.

Павел. Я тоже.

Ана. Значит, сразу приступим к делу?

Павел. Может, сначала познакомимся по-настоящему? Павел.

Ана. Вот как? Хорошо, что не Паша.

Павел. Какая разница?

Ана. Большая. Павел – это Павел. А Паша – это Паша.

Павел. Понятно. А вас как?

Ана. Ана. С одним «н».

Павел. А что случилось со вторым?

Ана. Я с ним рассталась. Было тяжело, но пора было что-то менять в жизни. Я выбрала новое имя.

Павел. Почему так вам мешала в жизни вторая буква «н»?

Ана. Да и не мешала вовсе. Просто на работе, когда нет работы, я читаю газеты. Особенно мне нравится читать колонку некрологов.

Павел. Интересно почему?

Ана. Вам действительно интересно?

Павел. Излагайте.

Ана. Тогда слушайте. Газеты читают люди в разных городах, и вдруг они узнают, что где-то умер неизвестный им человек. Они никогда его не видели, никогда не придут на его могилу, но на какой-то миг они поймут, что на планете Земля уже кого-то не хватает. Они потом все забудут, займутся своими делами, но газеты с именами умерших будут еще долго желтеть и пылиться в библиотеках.

Павел. Это даже надежнее, чем плиты на кладбищах.

Ана. Точно. Плита одна, а тираж газеты огромный.

Павел. Плиты исчезают, а газеты хранятся.

Ана. Правильно. И вот однажды я прочла, что в нашем городе умерла моя тезка, однофамилица. И даже отчество у нее было такое же, и возраст такой же. Представляете мое ощущение от прочитанных слов? Жуткое. Такое чувство, что я уже не живу, меня никто не видит. Как будто я призрак. Затем меня возмутила ее наглость. Какое она имела право так называться? Потом я подумала, кто мы такие – люди с одинаковыми фамилиями? Может мы кровные родственники или просто родственные души? Ведь не зря мы такие… одинаковые. В Интернете я выяснила, что в мире числится более двенадцати тысяч таких, как я, от трехмесячных до восьмидесятилетних. Вот тогда я и решила поменять свою жизнь так, чтобы ни с кем не связывать свою судьбу и никогда уже не умирать на страницах газет. Я стала единственной во Вселенной, всего лишь убрав одну букву «н».

Павел. Вот мы и познакомились, Ана с одним «н».

Ана. Павел, может, перейдем на «ты»?

Павел. Зачем?

Ана. Мы – ровесники. Так проще. Это сближает.

Павел. Мне проще обращаться на вы. И пока у нас только деловые отношения.

Ана. Только пока?

Павел. Пока.

Ана. А что будет потом?

Павел. Все зависит от вас.

Ана. Давайте я вас уложу.

Павел. Куда?

Ана. Как это сказать? На голове.

Павел. Хорошо. Сделайте мне бездумную, вернее беззаботную укладку.

Ана. Разлетайку?

Павел. Наверное.

Ана. У вас очень тонкий волос. Вы лысеете. У вас еще есть пять лет.

Павел. Чтобы подобрать парик?

Ана. Чтобы жениться.

Павел. Может, все-таки парик?

Ана. Лучше короткая стрижка или голый череп. Так будет стильно. Не люблю, когда мужчина прячет свои недостатки. Лучше пусть его лысина будет гордой и вызывающей.

Павел. За пять лет я что-нибудь придумаю, а вы умеете, Ана, испортить настроение.

Ана. Это была всего лишь профессиональная рекомендация. А зачем вам на ночь укладка?

Павел. Чтобы спать красиво. Осторожно! У меня здесь эрогенная зона.

Ана. Простите.

Павел. Как жалко, Ана, что вы не худенькая.

Ана. Какая вам разница?

Павел. Я бы вас так сильно любил, если бы вы были тоньше. Я бы носил вас на руках, усаживал бы вас на свои колени и называл бы тебя девочкой моей, девонькой, девчушечкой. Но почему все не так? Вы умная, яркая, симпатичная, но вас так много для меня одного.

Ана. Я вам не нравлюсь?

Павел. И да, и нет. Но если вы такая большая, то сделайте большой поступок, Ана: похудейте ради меня.

Ана. Так меня еще никто не соблазнял.

Павел. Так получилось.

Ана. Зачем вы меня пригласили?

Павел. Я пригласил вас сделать мне обычную укладку, а теперь вас прошу о многом. Но по сравнению с вами, разве это так много?

Ана. Вы думаете, что я из-за такого клиента начну худеть?

Павел. Не думаю, но очень хочется, чтобы ко мне раз в неделю приходила стройная девушка.

Ана. А если я не соглашусь?

Павел. Я буду снова искать.

Ана. Так вы меня искали?

Павел. Да. Вам приятно это знать?

Ана. И да, и нет. Вы меня и радуете, и огорчаете. Вы меня и будоражите, и охлаждаете. Понимаете, как будто мы с вами две дикие перелетные птицы, но только разных видов. Нам хорошо петь на одной поляне, но у нас разный набор хромосом. Мы никогда не сможем размножаться, мы сможем только имитировать секс.

Павел. Я в вас не ошибся. Вы мне нужны.

Ана. Чтобы спать красиво?

Павел. И это тоже.

Ана. Маловато как-то.

Павел. Я потом добавлю.

Ана. Я подумаю.

Павел. Думайте, Ана, думайте. И худейте. Вы тогда станете такая легкая. И ваши мысли, желания станут легкими, полупрозрачными, как и наши отношения.

Ана. Зачем мне все это?

Павел. Так интереснее жить, не правда ли?

Ана. Мне всегда интересно жить. Я закончила укладку. Могу ли я уйти?

Павел. Можете.

Ана. Когда я понадоблюсь вам в следующий раз?

Павел. Через неделю. Я буду ждать и надеяться на взаимность мыслей.

Ана. Мне будет сложно.

Павел. Я в вас верю, Ана.

Ана. До свидания, Павел.

Павел. До свидания, милое создание.

Первая сцена в гостях

Ана, Паша.

Тогда Ана решила похудеть.

Ана. Я очень толстая.

Паша. Ты хочешь кушать?

Ана. Не хочу я кушать, я хочу знать, очень ли я толстая?

Паша. В каком месте?

Ана. Всюду.

Паша. Вооруженным взглядом не видно.

Ана. Это плохо. Я стала такой большой, что сливаюсь с полной луной.

Паша. Зато мне не нужен телескоп, чтобы увидеть тебя.

Ана. Паша, Паша. И на солнце бывают пятна.

Паша. Да? Ты не в духе. Хочешь, я сделаю тебе бутерброд?

Ана. Сделай. Нет. Не надо. Хотя. Нет. Вообще то, давай. Я же решила, что хватит! Ничего мне не надо. Я не ем перед сном.

Паша. С каких пор?

Ана. С сегодняшних пор. Мне сегодня стало тяжело дышать. Мне надо похудеть.

Паша. Зачем?

Ана. Чтобы стать легче воздуха. Чтобы меня нес ветер. Чтобы я улетела далеко. Чтобы я была одна. Чтобы я никого не видела…

Паша. Давай займемся любовью.

Ана. Я не занимаюсь любовью перед сном.

Паша. Вот как?

Ана. Да. Я после шести вечера не буду ни есть, ни заниматься любовью.

Паша. Ой, как страшно. Надо что-то делать. Тебя надо спасать.

Ана. Спаси меня, Паша. Пожалуйста.

Паша. Но я тебя люблю такую полную, наполненную жизнью, счастьем, сексуальной энергией. А вдруг ты вместе с калориями начнешь все это терять? Все то, что я так в тебе люблю.

Ана. Может. Все может. Но я должна на время отказаться от удовольствий. Я придумала! Помнишь, как ты раньше ел хлеб? Ты никогда его не любил, но ты рвал его мякоть, мял в руках, а потом лепил всяких причудливых животных.

Паша. А из последних крошек я лепил для тебя розу и вручал ее тебе. Но ты постоянно отвергала мои цветы.

Ана. Меня это сильно раздражало, я теряла аппетит. Паша, дари мне чаще цветы. Пусть они будут из мякиша, зато я перестану есть.

Паша. Нет. Так нельзя. В мире существуют продукты, которые можно есть бесконечно и не поправляться. И есть позы и движения в сексе, от которых можно растаять.

Ана. Про позы поговорим в другой жизни. Так о каких продуктах ты вел речь?

Паша. Например, суп. Если есть только одни супы…

Ана. Паша, я не смогу на работе есть супы. Во-первых, их негде разогревать. Во-вторых, я не смогу при всех стучать ложкой о стеклянные стенки банки, как звонарь в колокол. Мне же не надо разгонять чертей, мне надо расщеплять жиры.

Паша. Вот супы…

Ана. Супы – это… жиденько и мелко.

Паша. Хорошо, дорогая. Перейдем тогда к яйцам. Яйца – очень удивительные создания со своим особенным секретом. Их нужно варить одиннадцать минут.

Ана. Яйца не годятся.

Паша. Почему?

Ана. Потому что я постоянно буду думать про яйца, а я этого не хочу. Я тогда не смогу сосредоточиться.

Паша. Действительно. Для этого необходима большая сила воли. Как насчет грейпфрута?

Ана. Какое слово. Несексуальное.

Паша. Ого! Зато в этом несексуальном грейпфруте содержится несексуальный нарингин, который сжигает несексуальный жир.

Ана. Но он еще и такой горький, противный, пахнет бензином.

Паша. Не правда. Не пахнет.

Ана. Мне пахнет.

Паша. Какая ты нудная!

Ана. Какая есть.

Паша. А что ты мне скажешь вся, какая есть, о бромелайне?

Ана. Это еще что?

Паша. О! Бромелайн – это волшебный фермент, который уничтожает белки и «гасит» чувство голода. Содержится в ананасах.

Ана. Ананасы я люблю.

Паша. Вот видишь. Кроме того, в ананасах есть еще и энзим.

Ана. Как красиво звучит! Бромелайн и энзим. Энзим и бромелайн. Как в соборе. Согласны ли вы, энзим, взять в жены бромелайн?

Паша. Согласен.

Ана. Согласны ли вы, бромелайн, взять в мужья энзим?

Паша. Да.

Ана. Объявляю вас мужем и женой. Паша, целоваться не надо.

Паша. В знак вечной любви.

Ана. Ладно. Один раз в правую руку.

Паша. Странно. Она незнакомо пахнет.

Ана. У меня новый клиент.

Паша. У него изощренный запах.

Ана. Какой?

Паша. Изощренный.

Ана. Хорошо, что не «извращенный».

Паша. Есть подозрения?

Ана. Нет, нет. Все в рамках приличий.

Паша. Береги себя.

Ана. Конечно.

Паша. Ну, раз мы выбрали тебе пищевой рацион для похудения, то почему бы нам ни перейти и к физическим упражнениям для этой высокой цели?

Ана. Неужели секс так важен в жизни?

Паша. Очень важен. Кроме первых и последних двенадцати лет жизни.

Ана. А как же высшие материи, философские проблемы?

Паша. А я каждый день решаю философские проблемы.

Ана. Какие?

Паша. Я все время рассуждаю, что первичнее: плоть или душа, похоть или любовь?

Ана. Профессор, уже поздно. Мне еще надо зайти в универмаг за бромелайном, а вам нужно еще решить вашу большую философскую проблему.

Паша. Точно не хочешь остаться?

Ана. Ты же знаешь, я люблю спать одна.

Паша. Знаю.

Ана. Тогда не задерживай меня.

Паша. Не держу.

Ана. Пока.

Паша. Ага.

Первая сцена дома

Тогда Ана вернулась домой с полным набором средств для нового образа жизни. Из пакетов она доставала ананасы свежие, консервированные и в виде сока без сахара. Ане казалось, что сегодня ее день рождения, и все гости дарили ей только разноцветные ананасы. В радужном порыве Ана нарезала ананасы на кружочки, кубики, сердечки, обильно поливала их «собственным» соком и торжественно поглощала внутрь. Давно она не была так счастлива.

Только одна тревожная мысль омрачала ее детский праздник: наверное, она все-таки купила мало ананасов. Поэтому последние кусочки были особенно приятны. Фруктовая плоть плавно переваривалась и зарождала новые необъяснимые женские чувства.

Тогда Ана ощутила новый вкус.

Картина вторая

Вторая сцена в салоне

Ана, Влад.

Тогда Ана устала работать.

Ана. Как мне все надоели. Посмотри на этих клиентов. Какие они все-таки уроды! А так хотят быть красивыми. Зачем им дорогие прически? Я два часа стою над ними, изматываю свои руки-ноги, а они сегодня напьются на банкете, а завтра утром встанут, прическу разрушат и пойдут на улицу собак пугать. Уроды!

Влад. Не дуйся, маленькая. Даже для уродов существует личная жизнь.

Ана. Любопытно, что чувствует урод, когда он занимается сексом с уродкой?

Влад. А ты представь.

Ана. Представляю. Вот живет страшный человек. Очень страшный. Но он может почувствовать и оценить всю красоту заката, он листает глянцевые журналы, любуется зеленым мхом на полуразрушенных церквях и давно хочет поцеловать самую красивую девушку из соседнего дома. Так почему, все это понимая, он женится на отвратительной особе? Он же видит, что она пугающе отвратительна, но он ей объясняется в любви, гладит ее тело и получает оргазм. А на следующий день в автобусе он встречает красавицу из соседнего дома и снова хочет ее поцеловать. Это же так несправедливо.

Влад. А ты думаешь, он был бы счастлив в браке с красивой соседкой?

Ана. Не знаю.

Влад. Вот видишь.

Ана. Так что же нам делать?

Влад. Ничего. Мы никогда не сможем узнать, кто даст нам счастье: такие же, как мы, или совсем другие. Поэтому уроды женятся на уродках, брюнеты на блондинках, высокие на высоких, темноглазые на голубоглазых…

Ана. Стройные на стройных.

Влад. И наоборот.

Ана. Но все показатели не имеют никакого значения.

Влад. Да. Порой я думаю, что только с одним человеком на земле я был бы поистине счастлив. С клоном.

Ана. С кем?

Влад. Со своим клоном. Мы бы отлично ладили. У нас бы были общие мысли, хобби, привычки, желания. Мы бы не скучали в отпуске и по вечерам. Мы бы увлекательно общались. Мы бы знали друг о друге все, но нас бы это не угнетало со временем. Мы были бы прекрасно одинаковыми. Как хорошо бы нам было и в постели, и порознь!

Ана. Так хочется плакать от твоих слов, но я даже этого не могу.

Влад. Что с тобой, маленькая?

Ана. Плохо. Очень плохо. Я трачу все деньги на ананасы, я ем только ананасы, я худею из-за ананасов, но я начинаю испытывать боль и чувство страха. Это все из-за ананасов?

Влад. Нет, конечно. Это все из-за него.

Ана. Ты уверен, что из-за него?

Влад. Что ты сейчас чувствуешь?

Ана. Я чувствую, он меня губит. Он хочет сделать из меня своего клона. Сначала мы станем одинаково весить, потом я куплю темные линзы, через пять лет мы будем оба лысые, потом я сменю пол, и мы будем очень счастливы! Какой кошмар…

Влад. Давай его убьем.

Ана. Что? Мне послышалось или я схожу с ума?

Влад. Это я сказал. Если тебя не устраивает человек, то представь, что ты его убила, или что он попал под троллейбус. Закрой глаза. Ты подходишь к его телу. Теперь подумай, ты испытываешь облегчение из-за того, что его больше нет?

Ана. Нет.

Влад. Тогда пусть живет.

Ана. Пусть. А ты, оказывается, такой кровожадный.

Влад. Это издержки нашей профессии. У тебя бывает иногда великая слабость в руках, когда ты боишься поранить клиента? Мучительно боишься отрезать ему ножницами кусок уха или нечаянно опасной бритвой перерезать ему горло?

Ана. Есть такое.

Влад. А бывает, что тебя специально так и тянет полоснуть его по лицу чем-нибудь острым?

Ана. Особенно сегодня. Так и хочется.

Влад. Такая у нас работа.

Ана. Очень нервная.

Влад. Я мечтаю написать про нашу работу роман – детектив.

Ана. Ты?

Влад. Да, я. Сейчас модно писать. Я считаю, что каждый уважающий себя человек, особенно женщина, должен написать хоть один детектив. Я напишу про серийного убийцу – парикмахера, который убивает своих клиентов у них на дому.

Ана. Тогда он потеряет левый заработок.

Влад. Зато получит наслаждение и кое-что из личных вещей жертвы.

Ана. Интересно ты завернул.

Влад. Да. Он убивает только мужчин, и знаешь как?

Ана. Как?

Влад. Он им говорит, что у них растут густые и некрасивые волосы в ушах.

Ана. Нет!

Влад. Да! Те просят их убрать. Убийца начинает их остригать острыми длинными ножницами, а потом резко и глубоко залезает ножницами в ухо. Наступает мгновенная глухота, а потом и смерть!

Ана. Красиво.

Влад. Правда, следователь все-таки подумает, почему это у всех покойников похожие прически, и тогда он выйдет на след парикмахера.

Ана. А почему у них похожие прически?

Влад. Потому что обычно у всех наших клиентов есть комплексы, и отсутствует вкус. Но они всегда знают, что им идет, а что нет.

Ана. Хотя на самом деле это совсем не так.

Влад. Это мы знаем, но наши клиенты, конечно же, нет. Поэтому мой герой творил свои лучшие прически на трупах. Это были шедевры! Только оценить их по достоинству могли только патологоанатомы с чувством вкуса и следователь. Он даже в конце романа попросит убийцу постричь его.

Ана. Тот согласится?

Влад. Да. Это будет его последняя и самая прекрасная прическа в жизни. В финале парикмахера приговорят к смерти, а следователь выиграет конкурс красоты.

Ана. Как трогательно. Только меня почему-то тошнит.

Влад. В чем дело, маленькая?

Ана. В моей диете. Как я хоть выгляжу?

Влад. Если бы тебя сейчас увидела кукла Барби, она бы умерла от зависти.

Ана. Все куклы – такие дуры.

Влад. Не расстраивайся, маленькая. Ты просто переела ананасов, а организму всегда хочется чего-то еще. Поэтому ты сегодня или изнасилуй своего Павла, или не ешь больше ананасы.

Ана. А лучше и то, и другое.

Влад. Еще бы!

Ана. Пожелай мне лучше чего-нибудь приятного.

Влад. Дай Бог тебе здоровья и легких родов.

Ана. Большое женское спасибо.

Влад. Маленькое мужское пожалуйста.