Текст книги "Велосипед нужен каждому. Веселые сказки для детей и взрослых"

Велосипед нужен каждому
Веселые сказки для детей и взрослых
Николай Щекотилов

Иллюстратор Андрей Миняков

© Николай Щекотилов, 2022

© Андрей Миняков, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-4485-8450-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сообразительная мышка

Одна мышка была очень сообразительная. Что ни увидит, как улучшить – сразу сообразит. Увидела она, к примеру: ящерица за мотыльком охотится и говорит ей: «Ты на себя в зеркало смотрела? Ведь вылитый крокодил. Тебе нужна дичь покрупнее».

У ящерицы тут же самооценка повысилась. Выбрала объект покрупнее и на цаплю напала. Та ее клювом за хвост подхватила и чуть не проглотила. Ящерица хвостик свой оставила и под камешек юркнула. Зализывать обрубок. Самооценка же на прежнее место вернулась.

А мышка уже зайцу: «У тебя уши слишком длинные. Бегать мешают. Надо бантом завязать». Заяц обрадовался: «И то! Завяжу, пожалуй». Завязал. А когда побежал, за ветку зацепился. Повис и орет: «Помогите кто-нибудь!» Ежик увидал такую картину и спрашивает:

– Зачем это ты, заяц, на березу залезть вздумал?

– Да не вздумал я. Зацепился ушами. Помоги лучше, чем вопросы задавать.

Ежик начал яблоками кидаться и сшиб-таки его.

А мышка уже медведя учит:

– Ты чего это по деревьям без кошек лазишь? Свалишься и разобьешься!

– А как это с кошками?

– Как-как. Как шишкари*. Или электрики на столбы. Всех учить надо!

И побежала, толком не разъяснив. Медведь двух кошек поймал и полез. Но у кошек-то коготки не то, что у медведя. Не удержали. Свалился медведь. И, обозленный, мышку пытать:

– Ты что мне насоветовала?

– Так ведь кошки то не живые нужны, а железные, – отвечает.

И опять до конца медведю не ясно. Пошел к кузнецу. Кошек железных заказал. Тот удивился причуде такой. Но выковал. Не хуже, чем в Каслях** делают. Но за солидные деньги. Работа ведь не шуточная. Медведь же, как ни пытался их для дела приспособить, все одно у него ничего и не вышло.

Мышка к тому времени возле тигра остановилась и говорит: «Какая у тебя шкура красивая. Продай. А себе попроще купи. На эти деньги сможешь за границу съездить, а то и на круиз кругосветный хватит».

А тигр ей, когтистой лапой хвостик прижав: «Не тигр я вовсе, а тигрица. Это ты тигру можешь зубы заговаривать. А я вот сейчас тебе хвост оторву, ноги бантиком завяжу и в коробочку положу. А коробочку кошкам подарю».

Заплакала мышка, просит: «Отпусти меня, пожалуйста. Я больше не буду советы давать».

Тигрица и отпустила. Мышь побежала прочь и, уже было, себе зарок дала, что будет помалкивать, во что бы то ни стало. Но потом не удержалась, вернулась и сказала тигрице – издалека: «А я бы на Вашем месте педикюр сделала. Нынче это модно».

*Люди, которые добывают кедровые шишки, забираясь на деревья при помощи огромных железных когтей, называемых «кошками».

**Уральский город Касли очень широко известен в России благодаря прославленному каслинскому литью из чугуна.

Птичка

Однажды змея загорала на солнышке. Проходил мимо слон и наступил ей на хвост. Не так больно было, как обидно, ведь слон ее даже не заметил! Рассердилась змея. Хотела укусить за ногу, да где там – шкура толстая, чуть зубы не сломала. Поползла она тогда вверх по ноге – хотела в ухо к нему попасть. А когда забралась на спину, глянула вниз, и такой ей вид открылся с высоты – даже дух захватило! Залюбовалась. А гулявший неподалеку буйвол сказал своей буйволице: «Гляди-ка. Змея на слоне скачет».

Тут уж она совсем бдительность потеряла: вообразила себя всадником на боевом слоне.

Между тем в небе парил орел: искал добычу. Увидел змею, схватил своими когтями и взмыл в небо. Змея сначала повоображала себя птицей, а потом спрашивает:

– Куда ты меня несешь?

– Ясное дело, к птенцам. Кормить, – отвечает.

Змея испугалась, но вида не подала.

– Отлично! – говорит, – Я как раз голодна. Перекушу твоими птенцами.

– Ты что-то путаешь. Еда – это ты!

– Посмотрим. Я ведь не зря на слоне оказалась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Так ведь я всегда так делаю. Как проголодаюсь, заберусь слону на спину. Какой-нибудь глупый орел меня на обед в свое гнездо и доставит.

Орел поколебался, да и выпустил змею от греха подальше. А когда прилетел ни с чем и рассказал орлице о своей неудаче, она его обозвала дураком и велела лететь обратно. И чтоб без добычи не возвращался.

Змея же тем временем, решив проучить орла, снова на слона взобралась и ждет. Орел увидел ее. Обрадовался. Спикировал вниз. Да не тут-то было. Змея на этот раз только того и ждала – увернулась. А орел зацепился за слона. Когти у него в толстой шкуре застряли. Крыльями машет, да выдернуть никак не может.

Звери вокруг собрались. Обсуждают неслыханное нападение на слона. Ставки делают: утащит орел такую махину или нет.

Слон не понял, что за интерес к его персоне. Стал себя оглядывать. Чувствует, на спине у него что-то не то, как будто колючка какая-то прицепилась. Пошарил хоботом. Выдернул орла, посмотрел на него и удивился: «Птичка!» Посадил на ветку и пошел своей дорогой.

Орла с тех пор задразнили. Кто ни увидит. Даже суслик и тот просвистит: «Птичка!» – и юркнет в норку.

Змея же теперь частенько загорает на спине у слона. А в дырочку от когтя она зонтик втыкает, чтобы не сгореть.

Полет на юг

Наступила осень. Птицы улетели на юг. И наша утка тоже стала собираться. Она взяла с собой целый чемодан необходимых на юге вещей: купальников, нарядов на каждый день, кремов для загара и кремов от загара. В общем, все, что обычно берут с собой на юг. Села в самолет – и уже на юге.

Нежится на пляже среди других курортников – загорает. В темных очках и в бикини. Лежит, смотрит в небо и вдруг видит, как высоко над морем проплывает большой парашют, привязанный к катеру тонкой веревочкой. Почти на свободе! Загорелось ей также полетать – встала в очередь на аттракцион.

И вот летит на парашюте. Море внизу, вокруг небо, веревочка – как и хотелось. Но катер слишком разогнался, да еще и ветер посильнее дунул – веревочка оборвалась.

Все внизу зашумели, закричали, замахали руками. Спасатели засуетились, вертолет вызывают. Утка сначала испугалась, а потом вдруг вспомнила, что она же птица. Крыльями замахала, и получилось: летит! Не падает!

Навстречу ей орел. Обрадовался, хотел поймать. Но утка на него так посмотрела, что он улетел прочь, не стал связываться.

Летит себе, наслаждается. И вдруг слышит: за спиной шум какой-то. Обернулась и видит, что в парашют, как в сачок, полно птиц наловилось. Они-то и шумят – возмущаются.

Начала тогда утка снижаться. И тут же в парашют стали попадаться сначала летучие рыбки, а потом и не летучие: он уже в воду погрузился. И пока утка тормозила, залетела в сачок и акула. Всех, кто там был, она поглотала и на утку жадными глазами смотрит. Но утка ничего этого не заметила – приводнилась. А как только приводнилась, тут же акула ее и проглотила.

Очутившись в акуле, видит: полно народу. И все злятся, что из-за нее теперь тут томятся. А утка и говорит: «Раз я виновата, то я и исправлю ситуацию».

Сказала и запела грустную песню о любви. Да таким красивым голосом, что акула даже рот от удивления раскрыла.

Пленники этим тут же воспользовались: выскочили наружу. Кто отплыл, кто отлетел на безопасное расстояние и все слушают.

А утка допела и тоже выпорхнула и улетела. Акула еще долго плавала с открытым ртом: все никак не могла в себя прийти. Своего Акула вспоминала.

А утка вернулась на пляж. Достала из чемодана компас. Чемодан в море забросила. А сама полетела в далекие южные страны. Пока по компасу. Ведь магнитное поле Земли чувствовать другие утки не скоро ее научат. Надо еще сначала доверие у них заслужить.

Принципиальная позиция

Однажды юный журавль посмотрел передачу про страусов. Очень эти птицы ему понравились. Сильные, быстроногие – летать им ни к чему. Журавль решил стать таким же. И не летать в том числе. Это была его принципиальная позиция – если уж делать, то на все сто процентов.

Другие над ним смеялись: «Вот придется нам осенью отправляться на юг, куда ты денешься, полетишь». Но это упрямца только укрепило в своем решении, и осенью он отправился в Африку с коростелем*. Пешком.

Коростель сначала посомневался, но видит – упертый парень, а значит должен быть надежен. Взял его с собой. И не ошибся: добрался ведь журавль до Африки, хоть и помучился изрядно – все ноги себе истер.

В Африке Лев, царь зверей, его сразу предупредил: «Ты эти глупости брось. У нас тут нельзя дурить. Вмиг съедят».

Но журавль его не послушал. Идет по Африке – страусов высматривает. Гепард видит – птица какая-то. Клацнул на нее зубами. А она не улетает.

– Ты чего не улетаешь, – спрашивает, – я же тебя поймаю?

– Не поймаешь. Я убегу, – отвечает журавль.

– Ну, ты даешь! – говорит гепард. – Да я тут самый быстрый, от меня никто не убежит.

– А я убегу!

Гепард тогда одним прыжком журавля поймал и говорит:

– Что? Убедился? Жалеешь теперь, что не улетел?

– Нет, не жалею. Страусам летать не положено.

– Ну, ты даешь! – опять говорит гепард. – Какой же ты страус. У страуса ножищи. Как даст! Мало не покажется.

– Ноги я накачаю еще. А летать все равно не стану. Хочу страусом быть и точка.

– Да ладно. Гонишь. Отпущу я тебя. Мигом улетишь. Жить-то охота.

– Все равно не полечу! Это моя принципиальная позиция.

Гепард его отпустил, подождал, когда подальше отбежит, и снова поймал. «Да! – говорит. – Дурень ты изрядный. Но не могу я такого съесть. Ладно, беги уж. Хотя гиены тебя наверняка скоро сожрут».

А шакал все видел. Дождался, чтобы гепард убежал подальше, когда журавлика отпустил. И тут же за ним погнался. Уже совсем было настиг, но вовремя получил по загривку от страуса.

Страус, с шакалом разобравшись, спрашивает:

– Ты что, подбитый что ли – не улетел от шакала?

– Нет, я просто не хочу летать. Это моя принципиальная позиция.

– Почему?

– Хочу на тебя походить. Во всем.

– Чудной ты, – страус отвечает. – Я вот всю жизнь о крыльях мечтаю. Так полетать охота.

– Бери мои.

– И что не жалко?

– Мне они не нужны. Я свое решение не меняю.

Забрал страус у журавля крылья, взлетел высоко и скрылся в небе. А журавль долго еще смотрел ему вслед, задумавшись о чем-то….

Но думать ему долго не пришлось. Потому что появились две гиены. Шакал им уже рассказал про странного журавля – гиены и прибежали на легкую добычу. Журавль попытался пнуть одну из гиен, как это сделал недавно страус с шакалом. Но гиенам стало так смешно, что они повалились на землю от хохота. Это журавля и спасло. Потому что страус вернулся и, подхватив на лету, унес его подальше от страшных зубов.

Страусу очень не хотелось расставаться с крыльями. Да совесть его упрекала, что оставил журавля беспомощным, и он решил – надо крылья вернуть. Но журавль отказался. Не буду летать и все. Это моя принципиальная позиция.

Страус тогда немного подумал и предложил: «Давай тогда хоть ногами поменяемся». Против ног журавль возражать не стал. Позиции не противоречит, и даже наоборот, ему эта идея понравилась. Поменялись.

Теперь, с такими ногами он и вовремя убежит, и отобьётся когда надо. Если не убежать. И добираться до дома весной, а осенью снова на юг, стало гораздо легче.

А время прошло – пойди, разберись теперь: то ли страусы это бывшие журавли, то ли журавли бывшие страусы?

*Коростель не любит отрываться от земли, хотя у него и крылья, и все как положено. О нем говорят: перелетная птица, а какая он перелетная птица, когда он даже перелеты совершает пешком, перелетая разве что через моря и реки?

Ф. Кривин, «Воздушная пехота»

Красивая лошадь

Одна красивая лошадь вышла погулять. Идет не спеша, а все встречные ею любуются и говорят: «Ах, какая красивая! Какое совершенство!»

Только воробей ничего не говорит, сидит себе на ветке и чирикает.

Лошадь очень удивилась: такого с ней ещё не было. Спрашивает у воробья:

– А ты почему меня не хвалишь? Как все.

– Подумаешь, красивая лошадь! А я воробей красивый. Да еще летать умею, – ответил тот и улетел.

Лошадь страшно расстроилась: поняла свое несовершенство. Срочно исправлять надо. Вот она начала разбегаться и подпрыгивать по-разному. А не летит никак. Спрашивает у коровы, что неподалёку паслась:

– Как это? Птицы летают, а я не могу. Я что: хуже птиц?

– Так у них же крылья. Не видела что ли?

– Нет, не видела. Я ведь только на себя смотрю: какая я красивая.

Записалась лошадь к 3D принтеру. И, когда очередь подошла, ее взвесили, обмерили, на компьютере рассчитали. И сделали крылья. Центр тяжести определили на спине и туда крылья прицепили.

Вышла лошадь и говорит крыльям: «Ну, давайте летать, наконец». А крылья висят по бокам – нет полета. Воробей ее увидел, посочувствовал и объяснил, что летать еще и учиться надо.

Записалась тогда лошадь в летную школу. Приходит на первое занятие, а ее спрашивают:

– Вы на самолете будете обучаться или на планере? Или на вертолете может быть?

– Нет. Я на своих крыльях хочу летать.

– Это не к нам. У нас нет такого обучения. Вышла лошадь, опять расстроенная бредет….

А тут орел мимо пролетал, увидел у нее крылья и спрашивает:

– Ты чего не летаешь, коли крылья есть?

– Да вот не умею я.

– Хочешь, научу?

– Конечно, хочу!

Позвал тогда орел еще десять таких же орлов, подхватили они лошадь и подняли на высокую скалу. Подвел ее орел к краю пропасти. «Маши, – говорит, – крыльями». Лошадь замахала, а он ее вниз и столкнул. Лошадь, перепугавшись, махать перестала и полетела камнем вниз.

Но орел крылья сложил и, рядом падая, кричит: «Маши давай! А то разобьёшься!» Так и научил ее летать.

И вот летит лошадь однажды, а навстречу ей другая – тоже лошадь. Только белая. Обрадовалась наша-то, спрашивает: «Ты тоже на 3D принтере крылья сделала?»

А та фыркнула, обидчиво так. И отвечает: «Я Пегас! Поэтов вдохновляю! У меня крылья натуральные». И улетела: вдохновлять, видно, кого-то понадобилось.

Слоник и котенок

В одном очень маленьком лесу жил совсем уже маленький слоник. Слоник был настоящим взрослым слоном – просто не вырос. А лес был такой маленький, что все остальные звери его постепенно потеряли. Уйдут погулять куда-нибудь подальше от леса, да потом его и не найдут.

Вот и остался слоник один. По деревьям лазить он не умел и поэтому жил в маленькой пещере. Пещера была крепкая, и слонику это однажды очень даже пригодилось. Потому что на его лес наступил котенок. Гигантский котенок.

Глупый мальчишка стащил у профессора прибор. Чтобы поиграть! Нашел игрушку. Хорошо еще, что он нажал на кнопку «увеличить», а не «уменьшить», и вовремя ее отпустил. Не совсем, конечно, вовремя, но все-таки котенок еще не успел стать размером с земной шар. А то неизвестно: чем бы это закончилось?!

Котенок был умный и сразу понял, что увеличение грозит ему одними неприятностями. Поэтому Пушок, так его звали, тотчас начал искать прибор. Да где там! Разве такому большому найти крохотный приборчик? Зато, увидев слоника, он быстро сообразил, что это не мышка, а слон. Он ведь видел слонов и по телевизору и в компьютере.

Котенок подумал: «Может быть, этот слон и поможет мне найти уменьшитель?»

Он вежливо представился слонику:

– Пушок. Но у слоника не было имени, и тот ответил просто:

– Cлоник.

Так они и познакомились. А потом договорились вместе искать. Тем более, что у слоника был свой интерес: он хотел хоть немного подрасти.

– Полезай на меня, – предложил Пушок и подставил лапу.

– Но она, как большое дерево, а я не умею лазить по деревьям.

Тогда котенок протянул самый кончик хвоста к ногам слоника, и тот побежал было наверх, но сразу же заблудился среди шерстинок. Он крикнул:

«Ау!», – и на крик отозвалась стрекоза, которая запуталась в этих шерстинках. Стрекоза как раз пролетала мимо, когда котенок вдруг начал расти, и не успела увернуться. Слоник помог ей освободиться, ведь хобот у слонов прекрасный инструмент для спасения всех попавших в беду. А потом объяснил ситуацию…. «Я заблудился, а мне надо добраться до головы: с нее я буду смотреть и подавать сигналы», – пояснил слоник в конце своего рассказа. Стрекозе захотелось поучаствовать в поисках, ведь у нее так много глаз – каким-нибудь да увидит. Стрекоза подвезла слоника до места. И дальше они действовали уже втроем.

Сначала котенок побежал, а слоник и стрекоза попытались искать глазами. Но все кругом быстро замелькало, и когда Пушку скомандовали остановиться, оказалось, что они уже на северном полюсе! Ведь для такого великана вся земля не такая уж и большая. Пришлось возвращаться, но уже гораздо медленнее, а то так и в Антарктиду убежишь, к пингвинам.

Долго они бегали, но все-таки не зря. Нашли, наконец, прибор. Первым делом слоника увеличили до размера настоящего слона. А потом и Пушка уменьшили. Тоже размером со слона сделался. На всякий случай – мало ли кто в незнакомом лесу может обидеть маленького. Только стрекоза не захотела меняться. Взмахнула крылышками и улетела.

Звери со всего леса стали собираться посмотреть на чудо. Ведь они и слона-то никогда не видели. А тем более, котенка размером со слона. Было интересно. Начали прибором баловаться: и другим тоже захотелось стать большими, как слон. Так, в азарте, всех и увеличили.

Сова, как узнала, прилетела, да поздно: все звери одинаковые. «Что же вы наделали? – говорит, – нарушили всю экологию. Не выживем теперь!».

Поняли звери, что сова права, а что делать, не знают. Ведь не записывали: кто какого роста был. Пойди, теперь, разберись – приуныли.

А сова все-таки выход нашла: пусть каждый сам себя восстанавливает. Знает, каким был. Так и порешили. Но когда стали восстанавливаться, оказалось, что почти все схитрили. Кому захотелось побольше, чем был стать, а кому, наоборот, поменьше.

В общем, экология все-таки нарушилась. Но все равно потом восстановилась. Правда, не быстро, а еще лет через сто, после того, как у злополучного прибора аккумулятор разрядился.

Упрямая лягушка

Жила упрямая лягушка на болоте. Все другие лягушки, если, например, дождик идет, вылезут на кочки и квакают от удовольствия. А эта, наоборот, под кочку спрячется и ворчит, что сыро ей.

Вот однажды пришла она к художнику и просит: «Перекрась меня в розовый цвет, надоело быть зеленой, как все». Художник и перекрасил: ему не жалко.

Забралась розовая лягушка на самую высокую кочку и кричит:

– Смотрите на меня, какая я смелая. Ничего не боюсь!

– Ну, уж цапли-то ты наверняка боишься, – ей отвечают.

– Не боюсь, – говорит, – и цапли. Пусть только попробует меня съесть.

До цапли, хотя она и жила на самом дальнем конце болота, дошли слухи об этой лягушке. Рассердилась цапля. Решила ее непременно съесть и направилась туда, где лягушки обитали. Идет, а за ней сороки летят, кричат. Им интересно, что будет.

На болоте как раз распустились розовые кувшинки. Цапля, когда пришла на место, не разобравшись, наелась цветов так, что у нее живот разболелся. А лягушку так и не поймала, – ушла ни с чем.

Лягушки хохочут, – со смеху помирают. Как цапля прокололась с розовым цветом. А упрямая лягушка к тому времени в рыжий цвет перекрасилась.

И опять до цапли слухи дошли, о том, что над ней смеются. А одна лягушка, ябеда, специально к цапле пришла и рассказала ей, что упрямая теперь рыжей стала. Цапля обрадовалась: знает секрет. Думает: «Теперь уж я ее точно съем!»

А ябеда, пока возвращалась, провалилась в гнилом месте и сама рыжая стала, да не заметила. Ее-то цапля по ошибке и съела. Вернулась к себе. Довольна: наконец-то хвастунью проучила. А сороки ей преподносят сюрприз: не ту съела.

На том конце болота лягушки в азарте. Всех игра захватила. К художнику очередь – краситься в рыжий цвет.

Прибегает цапля, злая, запыхавшаяся, а все лягушки, как одна – рыжие. Ну, проглотила две-три, больше не может: опять живот заболел. Выплюнула с досады и домой.

Больше туда ни ногой. А у художника теперь клиентура. Лягушкам понравилось краситься. Он уже сам не успевает – учеников набрал.

Велосипед нужен каждому

Однажды девочка, маша-растеряша, собирала в лесу ягоды и уронила в траву шоколадного медвежонка. Хорошо хоть ни разу откусить не успела. А то, как бы ему, к примеру, без лапы или даже без головы в таком диком месте? Шоколадному и целому-то очень даже не просто в лесу выжить: все хотят тебя съесть. Пришлось бедняге освоить приемы индейца: следы различать и надежно прятаться.

Время шло, и вырос медвежонок в большого медведя. Почти как настоящего, но только шоколадного. При таких размерах еще труднее прятаться, а ведь весь лес уже был наслышан про шоколадного мишку, и все мечтали его повстречать. Особенно заяц старался: он ведь трусливый и сожрать медведя – большое утешение для его самолюбия.

Излюбленный прием маскировки шоколадного – притвориться бурым земляным бугорком. Будто кабаны тут груздей рыли.

Вот лежит медведь не шелохнётся, а мимо его носа улитка проползает. «И чего ты маешься, – говорит, – давно бы к кузнецу сходил. Он бы тебе железные доспехи сделал. Что же вы, медведи, за бестолковый народ!»

Мишка аж подпрыгнул от такой потрясающей идеи: «Круто! Как же мне самому в голову не прилетело!» И чмокнув улитку в её липкий нос, не мешкая направился к кузнецу с таким решительным видом, что заяц, попавшийся ему на пути, на всякий случай сделал вид, что не заметил шоколадного, проворчав: «Ладно, в другой раз увижу – съем».

В железном костюме медведь преобразился. Теперь он не только не скрывался от всех, а наоборот старался наделать как можно больше шума и с удовольствием наблюдал, как звери разбегаются и прячутся при его появлении. А ведь в этом деле шоколадный знал толк, и его особенно забавляло, когда кто-нибудь прикидывался земляным бугорком.

Вот однажды, распугав лесную мелюзгу и наевшись малины, прилег он на травку, да и задремал. А сорока-воровка давно уж к блестящим доспехам присматривалась. «Весь костюм мне не утащить, а вот красивый шлем я, пожалуй, до своего тайника доволоку – с передышками, конечно», – решила она и, недолго думая, осуществила свой коварный замысел. Медведь крепко уснул – не заметил.

Заяц, увидев спящего остановился, как вкопанный: «Это судьба! Вот она – шоколадная голова! Съешь её и ты будешь внукам рассказывать, как однажды пообедал головой медведя!» Но заячий хвостик дрожал мелкой дрожью, а лапы одеревенели и никак не двигались с места. К его счастью ситуацию разрешила вовремя появившаяся лиса: заяц дал деру, а рыжая не мешкая и без всяких сантиментов, слопала не защищенный доспехами деликатес.

Улитка, носившая в своем сердце медвежий поцелуй, была потрясена, наткнувшись на обезглавленного шоколадненького (так она про себя называла своего возлюбленного) и немедленно отправилась за помощью к кузнецу. Увы, добралась до кузнеца она только к концу следующей недели, а за это время муравьи перетаскали весь оставшийся шоколад в подземное хранилище своего муравейника.

Кузнец, как водится, почесал в затылке и приладил железную голову прямо к кирасе. «Пустотелый», – отметил он и, постучав по броне, глубокомысленно вздохнул: «И отсюда следствие – наверняка пустозвон будет, знамо дело».

Кузнец оказался прав. Пустотелому медведю не надо заботиться о пропитании, а ведь именно этим заняты большую часть дня лесные обитатели. И вот беззаботный мишка только и делает, что бродит да балаболит: всех достал своими глупыми измышлизмами о том, что, как и почему устроено: он ведь даже в школе не учился.

– Эй ты, косой! Знаешь, отчего у тебя длинные уши? От сопротивления воздуха: слишком быстро бегаешь. Запишись к косметическому хирургу на укорачивание: у него целая очередь длинноухих, на месяц вперед.

– Привет, рыжая! Все одно тебе за зайцем не угнаться. И чего зазря ноги мучаешь? Сплети паутину как у паука, да и сиди – жди, когда косой попадется.

Поначалу пустозвону даже верили: кабаны всей семьей откапывали немаленькую яблоню, когда он им наплёл, что на корнях растут такие же листья и плоды, как на ветках.

Увидел как-то пустотелый настоящего медведя за работой. Тот мед добывал: залез осторожно на дерево, одной лапой нос прикрывает, другой из дупла выгребает. «Ну, ты и дурень! – говорит ему, – кто ж так делает!» Не успел медведь возразить: рот-то медом был занят, как грамотей этот взобрался наверх и все дупло напрочь раскурочил. Настоящий от пчел в бега, а пустотелому что сделается, когда он весь из железа. Только башкой крутит: зрителей ищет.

Понравилось ему беззащитных пчел обижать – отыскал и сломал еще два-три дупла. Но пчелы народ неглупый и нашли выход. Проснулся однажды мишка не пустотелым: пчелы поселились у него внутри. Через ноздри и уши летают – обычным делом заняты. И ничего с ними не сделаешь.

Так и стал мишка мобильным ульем. Ему это даже понравилось. Как и все теперь при деле: медоносные места для своих подопечных разведывает, от ос и шершней – их злейших врагов, защищает. А звери – любители мёда: ежи, куницы и росомахи сами не сунутся при такой охране.

Однажды настоящий медведь к нему подкатил: каков, мол, мед у тебя на вкус, не дашь ли и мне попробовать? Не дал, отговорился: как ты его достанешь?

Только был у него маленький секрет: дочка кузнеца иногда медком лакомилась. Приедет на велосипеде, нажмет потайную кнопку – голова откинется: вот он мед, бери да не зевай, потому как пчелы – против. Но им её не догнать.

Так, что железный мишка уверен: велосипед нужен каждому, иначе как удирать от погони?