Текст книги "Геополитика: Как это делается"

Переворот не получился, и через два месяца после арестов в Лондоне русский царь уже в столице Франции. «Положение Европы изменилось, Франция потеряла своих союзников в Германии, Швеция почти уничтожена и не может оказать вам никакой помощи… Я предлагаю Франции не только свой союз, но и мое могущество»[171]171
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 105–106.


[Закрыть], – такие слова доводит глава России до регента Филиппа Орлеанского через посредников.

В 1717 году Париж – третий город Европы, его население – полмиллиона, больше только Лондон (750 тысяч) и Амстердам (600 тысяч). Как видите, иногда геополитика – очень точное отражение демографии, но не всегда. Китай сегодня и Лондон начала XVIII века – яркие тому подтверждения. Но Париж и тогда был Парижем, и образованные люди, дворяне в России еще более ста лет будут в обычной жизни разговаривать по-французски, а не по-английски. И что самое обидное и страшное – не по-русски…

Для того, кто побывал в столице Франции сегодня, Париж того времени показался бы очень маленьким. Все основные достопримечательности находились на окраинах города. Елисейские поля были отчасти именно полями, а на месте сегодняшней Триумфальной арки стоял лесистый холм. Дорога на Монмартр шла через поросшие густой травой луга. Именно такой Париж и встретил русского царя. После знакомства с регентом и первых бесед Петр попросил отменить весь протокол и дать ему возможность спокойно и свободно осмотреть город. Регент согласился – при условии постоянного наличия при русском царе восьмерых солдат королевской гвардии. Что интересовало Петра? Всё. В первую очередь всё, связанное с военным делом. Он осмотрел Госпиталь инвалидов, где жили несколько тысяч французских солдат, отдавших здоровье в борьбе за родину с Англией и ее союзниками.

Отношения Петра с регентом Филиппом были неформальными: они вместе ходили в оперу и беседовали, сидя в одной ложе на виду у всего зала. Понимая важность династических браков и используя своих племянниц для укрепления геополитических позиций России, царь приберег для Франции еще одну невесту. На этот раз речь шла о дочери самого Петра – Елизавете Петровне. Всего Петр был в Париже более месяца, а уехав, оставил после себя целую делегацию дипломатов. Но ни сам Петр, ни его помощники так и не смогли склонить французов к союзу с Россией в том формате, в котором хотели: «К этому времени противоречия между английским королем Георгом I и царем Петром слишком обострились, чтобы можно было заключить договоры с обоими, и Дюбуа выбрал Англию, а не Россию»[172]172
  Внешней политикой Франции в то время заведовал аббат Дюбуа. См.: Визит Петра I в Париж в 1717 году // http://biofile.ru/his/652.html.


[Закрыть]. А раз так, то и свадьба, призванная скрепить союз, не состоялась. Елизавета Петровна осталась в России и потом, став императрицей, правила империей, а ее несостоявшийся жених король Людовик XV впоследствии женился. И этот брак был абсолютно точно политическим – король Франции взял в жены дочь польского короля Станислава Лещинского, ставленника Карла XII, которого выгнал с престола Петр Великий.

Но в целом договоренности о союзе были достигнуты: 4 (15) августа 1717 года в Амстердаме Россия, Франция и Пруссия подписали трактат «для содержания генеральной тишины в Европе», в соответствии с которым три державы вступали в оборонительный союз, предусматривавший взаимную гарантию безопасности владений. Получив поддержку в Пруссии и Франции, Петр резко меняет свою позицию – теперь он готов заключить мир со шведами. «Петр уже давно, по крайней мере с 1716 года, понимал, что по мере того как будет увеличиваться русский Балтийский флот, будет расти тайная и тем более опасная вражда Англии, числящейся все еще в “союзниках”. Одной из явственных причин, по которым он так торопился побудить сначала Карла XII, а потом (после смерти Карла XII в ноябре 1718 года) аристократическую партию, правившую Швецией от имени Ульрики-Элеоноры, заключить мир, являлось именно постоянное беспокойство относительно намерений и происков англичан»[173]173
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 111.


[Закрыть].

Поскольку контакт с Карлом был уже установлен, то начать переговоры оказалось делом не таким сложным. В мае 1718 года они состоялись на Аландских островах и вошли в историю под названием Аландского конгресса. Список членов шведской делегации весьма характерен: Карл XII снова направляет барона Гёрца (главу делегации) и графа Гиленборга, причем Гёрцу был выдан паспорт для проезда через русские владения в Швецию[174]174
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен // http://www.istorya.ru/solov/solv17p3.php.


[Закрыть].

Переговоры были непростыми, но такой состав шведской делегации настраивал на оптимистический лад. Швеции, по сути, предстояло отказаться от всех своих прибалтийских территорий, которые уже забрали русские, но при этом постараться остаться сверхдержавой. России было необходимо, заключив мир со шведами, перенаправить их гиперактивного короля в другую от своих границ сторону. Куда? Да все туда же – в сторону наших британских «друзей», а заодно и в сторону ветреных датских «партнеров». При всей сложности задачи компромисс был найден. Петр предлагал Карлу воевать с датчанами за Норвегию и «попросить» вооруженным путем у Ганновера обратно земли в Германии. А принадлежал Ганновер, напомню, английскому королю…[175]175
  Война против Ганновера – это война «лайт» против Англии. См.: http://www.hrono.info/dokum/1700dok/1718aland.php.


[Закрыть]

Реакцию на переговоры Швеции и России, по итогам которых Карл XII и Петр Великий могли совместно начать трясти других европейских игроков, можно легко себе представить. Шла сложная дипломатическая игра. Карлу поступали и альтернативные предложения: «По Европе ходили слухи о том, что за спиной Петра готовится дипломатическая сделка, смысл которой состоит в том, чтобы за известные услуги и уступки в пользу английского короля (он же курфюрст ганноверский) Георга I Англия вместе с Голландией потребовали от Петра возвращения шведам отвоеванных у них провинций»[176]176
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 116.


[Закрыть].

Британцы действовали в своей манере: в 1718 году в Балтийском море появилась английская эскадра. Адмирал Норрис кроме британских имел под своим командованием и голландские корабли. На всякий случай Россия готовилась ко всяким неожиданностям – дать гарантии, что наши английские «союзники» просто поплавают в Балтийском море, не мог никто. На случай агрессии Англии в Кронштадте были приняты меры для защиты: три больших корабля приготовили для затопления у входа в гавань[177]177
  Готовились с умом: камни для затопления судов уложили в сети, чтобы потом, при подъеме потопленных кораблей, их было легче доставать.


[Закрыть]. Но главной задачей британско-голландской эскадры была в этот раз не война, а блокирование русско-шведского сотрудничества. Само присутствие английского флота создавало сложности для взаимодействия Петра и Карла в деле подготовки войны против Ганновера (Англии) на германской территории. Всеми способами Лондон старался оказать на Петербург дипломатическое давление. Следующим послом Британии после чуть не отправленного сдавать верительные грамоты «на тот свет» Джорджа Маккензи в Россию направляется адмирал сэр Джон Норрис. Тот самый, что командует английским флотом на Балтийском море. Отправка боевого адмирала в качестве посла вообще случай крайне редкий и является прямым намеком на серьезность намерений. Именно поэтому адмиралу Норрису в Лондоне даются вполне четкие инструкции, в которых «говорилось, что если царь хочет хороших отношений с Англией, то он “без колебаний посодействует исполнению наших [британского кабинета. – Е.В. Тарле] желаний и освободит герцогство Мекленбург, город и территорию Данцига и границы империи [германской. – Е.В. Тарле] ото всех опасений, отведя свои войска из этих мест к своим собственным владениям”»[178]178
  Более всего в тот момент англичан беспокоят русские войска, стоящие в Германии, и возможность атаки ганноверских владений. Отсюда и требования к Петербургу. См.: Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 117.


[Закрыть].

Если мы внимательно присмотримся к дальнейшим действиям шведского короля, то увидим, что на Аландском конгрессе между Петром и Карлом явно были достигнуты определенные договоренности. И значит, беспокоились англичане не зря. Просто было решено сначала действовать не в Германии, а в Норвегии. Боевые действия в этой тогдашней провинции Дании были начаты шведским королем еще в 1716 году. Заняв Христианию (Осло), но потерпев неудачу под крепостью Акерхус, шведская армия вернулась домой[179]179
  Шкваров А. Лед. Гранит. Подковы. Покорение Финляндии. – СПб.: РВЭ, 2006. С. 104.


[Закрыть]. В 1717 году шведы и датчане взяли паузу. Однако сразу после достижения согласия с русскими на Аландском конгрессе осенью 1718 года Карл опять вторгся в Норвегию. Повторим еще раз даты: май 1718 года – начало переговоров, осень 1718 года – вторжение шведов именно в Норвегию.

То, что случилось потом, до сих пор считается одной из исторических загадок. 30 ноября 1718 года (11 декабря по новому стилю) шведский король был убит одиночным выстрелом при осаде норвежского форта Фредериксхалль (ныне Халден). История очень темная. Карл XII находился в траншее, которая была НИЖЕ, чем стены неприятельского форта. Дальность выстрела из гладкоствольного кремниевого ружья в то время составляла 300 метров. Снайперских прицелов еще не изобрели, но снайперы уже были. Потому что шведский король погиб именно от снайперского выстрела. В момент затишья он отправился в траншею осмотреть позиции. Высунул голову. И получил в нее пулю. При этом пуля попала в голову короля не сверху вниз, то есть не с крепостной стены, а сбоку – в висок. Это значит, что неизвестный снайпер находился где-то рядом с траншеей[180]180
  Применение в современной политике такого метода провокации, как «неизвестные снайперы», я подробно описал в книге «Национализация рубля». Мы видели их в Египте, Сирии, Ливии, Йемене в последнее время. Чуть раньше – в Москве 1993 года и Вильнюсе 1991-го. Но вот теперь мы знаем о значительно более раннем участии «снайперов» в политике – это убийство шведского короля в 1718 году.


[Закрыть].

Убийство шведского короля резко изменит всю геополитическую обстановку. Адмирал-посол Норрис в Петербург так и не поехал: в этом отпала необходимость[181]181
  Его заменит в январе 1719 года новый полномочный посол Великобритании в России Джеймс Джеффрис.


[Закрыть]. Это убийство разом поставило крест на возможности русско-шведских совместных действий против Ганновера в Европе. Новая королева, сестра Карла Ульрика-Элеонора, вступив на престол, разрывает переговоры с русскими, с ходу выставляя неприемлемые требования. Швеция не соглашается на уступку Лифляндии, несмотря на согласие Петра уплатить шведам 1 миллион рублей в качестве компенсации и отсрочить вхождение этой территории в состав России на 30 лет[182]182
  См.: http://www.hrono.ru/dokum/1700dok/1718aland.php.


[Закрыть]. Новая королева Швеции мира не хочет, потому что стоящая за ней сверхдержава заинтересована в продолжении войны Стокгольма и Петербурга. Почему мы можем утверждать, что отказ от переговоров и продолжение борьбы с русскими не было суверенным решением шведской власти? Потому что внутри Швеции не было для такой борьбы ресурсов. Народ устал, финансы закончились, шансов на победу не было, что и подтвердят дальнейшие события. Россия после разрыва переговоров сразу начнет войну уже практически на территории самой Швеции. Но шведы будут отчаянно бороться, причем именно с русскими, больше не пытаясь отобрать Норвегию у Дании и отбить германские территории у ганноверцев-англичан.

И еще один важный факт, яркими красками рисующий нам историю геополитической борьбы Петра Великого и Великобритании за фактическое доминирование в Европе. При возобновлении переговоров на Аландских островах у шведской делегации уже будет новый глава. Сразу после гибели Карла XII от загадочного выстрела государственный министр барон Георг Генрих фон Гёрц был арестован, причем с такой поспешностью, что ему сообщили о гибели короля только после заключения под стражу[183]183
  Георг Генрих фон Гёрц – образец служения своей стране и своему королю. Образец верности, несмотря ни на что. Он завещал написать на собственной могиле: «Mors regis, fides in regem, mors mea» («Смерть короля, верность королю – смерть моя»).


[Закрыть]. Следствие было недолгим, и уже 19 февраля 1719 года он был казнен в Стокгольме. Кто же был заинтересован в смерти главного переговорщика в контактах с русскими и главного организатора попытки государственного переворота в Англии? Англичане. Убийство Карла XII, быстрый арест и казнь его самого доверенного лица – все это звенья одной цепи. Любопытно, что всего через пять лет фон Гёрца реабилитировали, а его конфискованное имущество возвратили наследникам. Было признано, что он действовал по приказу короля, а не по собственному желанию. Но это случится в 1724 году – Северная война уже закончится и раунд геополитической игры вокруг Швеции будет завершен…

Хотя России и не хочется вести войну со шведами далее, но другого способа закрепить за собой завоеванное и окончить войну нет. «К этому моменту Петр особенно крепко утвердился на следующем. Подвинуть дело мира возможно только одним путем: устрашить Швецию совместным нападением флота и армии на ее берега… Для Петра было ясно, что англичане вредили, вредят и будут вредить успеху аландских переговоров, если преемница Карла XII Ульрика-Элеонора и ее окружение в самом деле захотят пойти на серьезные уступки в пользу России»[184]184
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 118–120.


[Закрыть].

Царь планирует заканчивать войну исключительно своими силами. И вот тут роль построенного Петром Алексеевичем флота сложно переоценить. Глава России готовится высадить десант в самой Швеции, и его основное беспокойство – детали этой сложной операции, которая призвана заставить шведов капитулировать. Главная озабоченность Британии точно такая же. «Английская дипломатия пришла в жестокое беспокойство. Становилось очевидным, что Швеция в своем поистине отчаянном положении пойдет на все уступки, чтобы спастись от страшного русского удара прямо в сердце страны. Этого как раз больше всего боялись англичане»[185]185
  Там же. С. 121.


[Закрыть].

Ведь вполне возможен вариант, когда под давлением военных аргументов делегация Швеции подпишет мир с русскими. Как это предотвратить? Посол Британии в России Джеймс Джеффрис предлагает весьма необычное решение: «Нужно не что иное, как только послать один или два фрегата к месту конгресса и силой увезти прочь шведского уполномоченного… Так как датчане состоят в открытой войне с Швецией… то, по моему мнению, датчане – именно те люди, которых наиболее удобно пустить в ход для исполнения этого дела». Джеффрис высчитывает, что для удачного результата это маленькое предприятие потребует не больше 600 «решительных людей»[186]186
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 121–122.


[Закрыть]. Далее похищенного главу шведской делегации следует пересадить на британский корабль, а поскольку в Балтийском море господствует русский флот, то английскому судну следует прикрыться от возможного обыска… русским флагом. В конце письма посол предлагает английскому королю для надежности украсть еще и русских переговорщиков. Но на выполнение этого вполне бандитского плана «посла Его Величества Короля Великобританского» Джеффриса английское правительство пойти не отважилось…

Между тем Петр приступает к реализации плана нанесения удара непосредственно по Швеции. В конце июня 1719 года русский флот под командованием самого Петра направился к шведским берегам. В конце июля тут же появились и англичане: чтобы оказать давление на Петра, Англия опять отправляет в Балтийское море эскадру. Но для решительно настроенной русской стороны английская эскадра не является никаким препятствием. Ведь ничего, кроме слов поддержки, Британия шведам посылать не собирается. Английский флот не планирует воевать. Точно так же летом 2008 года англосаксы направили корабли «в помощь» Грузии. Никакой реальной поддержки эти суда грузинам не оказали, и русская армия и корабли Черноморского флота делали все, что было необходимо, для обеспечения безопасности Южной Осетии и граждан нашей страны. То же самое было и в петровские времена. Оставив линейные корабли прикрывать флот, царь Петр осуществил высадку десанта силами галерного флота. При этом главное желание Петра было заключить мир – но на выгодных для России условиях. «В Стокгольме царила страшная паника, молили англичан о скорейшей помощи, но адмирал Норрис “спешил” весьма медленно, а когда пришел, то воздержался от сближения с русским флотом и вскоре ушел восвояси»[187]187
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 143.


[Закрыть]. Шведская армия, полностью дезорганизованная, не оказывала почти никакого сопротивления. А если и пыталась дать отпор, то наш десант садился на галеры и плыл вдоль шведского побережья в другое место. Уничтожались металлургические заводы и мастерские. Узнав, что русские находятся недалеко от Стокгольма, королева Ульрика-Элеонора обратилась к Петру с просьбой о возобновлении прерванных мирных переговоров и о прекращении впредь до мира военных действий. Петр согласился.

Шведское правительство требовало от Лондона чего-либо более существенного, чем простое нахождение флотилии в виду русского флота. Давать пустые, ничем не подкрепленные обещания всегда удобнее, чем заключать договор, обязывающий к конкретным действиям. Но поскольку после высадки русского десанта непосредственно на шведской земле Швеция находится на грани сдачи, англичане идут навстречу пожеланиям Стокгольма. Не раньше и не позже. В ноябре 1719 годаАнглия заключила не только мир, но и союз со Швецией. Против кого собирались «союзничать» и «дружить» Лондон и Стокгольм, догадаться нетрудно: альянс Англии и Швеции был направлен против России. По сути, англичане ставили на шахматную доску всю свою военную мощь. Теперь, атакуя Швецию, Петру было необходимо учитывать возможность потенциального военного конфликта с сильнейшей державой того времени[188]188
  В договоре между Англией и Швецией англичане брали обязательство отправить на Балтику сильную эскадру, но отдельно оговаривалось, что договор со Швецией не означает состояния войны Англии с Россией.


[Закрыть]. И все это на фоне двух десятилетий непрекращающейся войны то со Швецией, то с Турцией.

Клубок европейской политики запутывался все основательнее. Сложно понять шаги Петра Великого, если из всего периода его правления знать только Полтавскую победу да бритье бород у строптивых бояр. Так и сегодня – зная только содержание выпусков новостей, не имея базиса в виде понимания предыдущих столетий европейской и мировой политики, невозможно осознать всю неоднозначность и глубину происходящего на мировой шахматной доске. Незнающего и непонимающего наблюдателя легко определить: у него всегда все просто. Он не понимает, почему не делаются те или иные «очевидные» шаги. Ведь все же так ясно и просто – ну зачем этим политикам нужно всегда все усложнять?

Условия союза Англии и Швеции, естественно, были в пользу англичан. Договором они старались решить сразу несколько задач. Во-первых, легализовать и узаконить свои европейские приобретения, бывшие когда-то шведскими владениями, во-вторых, придать шведскому государству нужную решимость сражаться с русскими. Для этого английский король Георг I в качестве курфюрста ганноверского заключил мир со Швецией, получив шведские владения в Германии (Бремен и Верден) и уплатив при этом шведам миллион талеров. У шведов появились деньги на войну, а русские войска не могли более претендовать на теперь уже британские владения. Следом за «папой» маски сбрасывать начали и остальные «союзники» России: демарш Лондона означал решение закончить все европейские войны с участием Швеции, чтобы бывшие викинги могли сосредоточиться только на одной – с Россией.

Одновременно на Россию начала оказывать давление и Австрия, требуя, чтобы Петр заключил мир со шведами на совершенно неприемлемых условиях. Почувствовав, куда дует ветер, встрепенулась и Польша, давно ставшая проходным двором для русской армии. В Варшаве вдруг заговорили, пользуясь языком нынешних совестливых блогеров и полузащитников прав человека, о необходимости очистить Курляндию от войск «кровавого русского режима», чтобы вернуть ее в зависимость от Польши.

Россия оказалась в полной изоляции. «“Проклятые обманщики!” – так выразился Петр в письме к Куракину, оценивая то, что происходило в политическом мире Европы весной 1720 г., и подсчитывая все новых и новых поднимавшихся против него врагов»[189]189
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 132.


[Закрыть]. Подобная ситуация единения Европы против России будет повторяться многократно в нашей истории – причем в моменты наибольших успехов русской армии. Об этом нужно помнить и тем историкам и писателям, которые говорят о том, что Сталин должен был нанести упреждающий удар по гитлеровской Германии в 1941 году. Иосиф Виссарионович знал историю прекрасно, куда лучше современных доморощенных советчиков, и понимал, что весь Запад немедленно ополчится против СССР – России в случае нанесения им удара по Германии. При этом не будет иметь значения, какая идеология и в какой стране доминирует. Равно как не играет никакой роли и коммунизм в Советском Союзе для определения позиции европейцев. У Петра Великого на полке не стоял томик Маркса рядом с томиком Ленина, но ненавидели и его самого, и созданную им мощную Россию от этого ничуть не меньше. Сегодня ничего не изменилось, и это нужно знать и понимать.

Однако Петра потому и назвали Великим, что решительности ему было не занимать. «Неполезного мира не учиним!» – с этим твердым решением Петр начал весной 1720 года очередную кампанию против Швеции. Теперь речь шла не о победе – победа была уже состоявшимся фактом, речь шла об условиях будущего мира. Причем условия согласовывать нужно было не со шведами, а с англичанами, которые стояли у них за спиной. Вся остальная европейская «мелочь» согласится, если согласится Лондон.

Что делают сегодня, когда хотят затормозить развитие страны-соперницы? Стараются не передавать и не продавать ей новых технологий. Ставят препоны для работы в этом государстве носителей этих самых технологий. В 1719–1720 годы англичане делают то же самое. Англия пытается отозвать из России… английских корабельных мастеров. «…К большому раздражению англичан, строительство новых кораблей в России безостановочно продолжалось в 1719 и 1720 г. на всех балтийских верфях. Всячески желая затормозить рост могущества русского флота, британский посол в Петербурге Джеймс Джеффрис посоветовал своему правительству отозвать из России английских корабельных мастеров»[190]190
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 133.


[Закрыть].

Первая в истории России индустриализация, или, говоря языком «эффективных менеджеров», модернизация, проводилась при активном участии Запада. Носители тогдашних новейших технологий приглашались лично царем. Они получали огромное жалованье, русский монарх встречался с ними частным образом и «сажал за свой стол при самых многолюдных собраниях». У Петра работают пять британских корабелов, есть и один француз. Поэтому в случае отбытия на родину британцев строительство флота застопорится надолго. Сейчас с этим проще – достаточно пригрозить арестом счетов компании и частного лица и таким образом на них надавить. В то время еще не было такой возможности – если корабелы не женаты или их семьи также в России, то рычагов воздействия очень мало. В России они на особом положении, никаких бытовых проблем нет, заработок в разы больше, чем на родине. Поэтому когда британский парламент принял постановление, а следом и указ, призывающий английских корабельных мастеров возвратиться на родину, то они его полностью проигнорировали. В 1713 году царь Петр Алексеевич имел 17–18 линейных кораблей, из которых часть была куплена за границей, а часть выстроена в Архангельске; уже в 1719 году в Балтийском флоте насчитывалось, по сведениям Джеффриса, 27 или 28 линейных кораблей[191]191
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 137.


[Закрыть]. Причем почти все новые корабли строились именно в России.

Флот крепнет, политика России не становится менее активной. Не обращая внимания на заключенный англо-шведский союз, русские летом 1720 года высаживают десант у города Умеа. В 1721 году наш флот показывается у города Гефле и высаживает отряды рядом с ним. Чем помогли шведам союзные англичане? «Опять в Балтийском море, как и в 1719 г., как и в 1720 г., крейсировал Норрис и опять никакой помощи шведам оказать не решился. Изверившись в английской помощи, поняв, конечно, что британский кабинет шутит с ним плохую шутку и что подстрекает Швецию к совсем уже бесцельному, ужасающему по своим последствиям, продолжению безнадежно проигранной на суше и на море войны, шведское правительство пошло на все требования Петра»[192]192
  Там же. С. 144.


[Закрыть].

Такова политика: чтобы начались переговоры о мире, нужно сначала хорошенько повоевать. Основа британского могущества – флот. Именно флотские эскадры англичан приходят в Балтийское море, чтобы навязать свою волю России. Ответ Петра крайне решителен: русские нападают на шведскую эскадру прямо на глазах изумленных от такой наглости англичан. Это происходит у острова Гренгам. Русский флот одерживает очередную победу: захвачено четыре шведских фрегата и взято в плен более 400 человек. А ведь английская эскадра в Балтийском море была весьма внушительной: 18 линейных кораблей, 3 фрегата и другие суда. В «гренгамской виктории» нашего царя восхищает как раз то, что русские надрали уши шведам на виду у британцев. «Правда не малая виктория может причесться, а наипаче, что при очах английских, которые равно шведов обороняли, как их земли, так и флот»[193]193
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 148.


[Закрыть].

В апреле 1721 года в финляндском городе Ништадте (сейчас – Уусикаупунки) возобновились мирные переговоры между Россией и Швецией. Этому предшествовало отречение в Швеции сестры Карла XII королевы Ульрики-Элеоноры. Новый король Фридрих и начал мирные переговоры[194]194
  Король Фридрих был… мужем отрекшейся Ульрики-Элеоноры. То есть вместо супруги на трон вступил супруг. Зачем потребовалась такая странная рокировка, нужно досконально разбираться.


[Закрыть]. Сразу было очевидно, что шведы желают их затянуть, они предлагали заключить пока мир временный, прелиминарный, а «потом с божией помощью и окончательный. Но Петр знал, что Фридрих надеется не столько на божию, сколько на английскую помощь, и остался непреклонным»[195]195
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 149.


[Закрыть]. Русский царь продолжает применять свое фирменное «петровское» средство преодоления колебаний шведов, коим является налет флота на шведскую территорию. Галерный русский флот под прикрытием линейных кораблей отправляется в поход. Но тут у берегов Швеции снова появляется английская эскадра, причем на этот раз к ней немедленно присоединяются и шведские корабли. Этот флот блокирует высадку русских войск под Стокгольмом, но наши отряды высаживаются между городами Гефле и Питео. Шведы разбиты, береговые селения разорены, уничтожено тринадцать заводов.

Петровский метод убеждения приносит плоды. В мае 1721 года наш флот совершает последний набег на территорию Швеции, а уже 30 августа 1721 года заключается Ништадтский мир. Текст этого мирного договора (его легко найти в Интернете) на первый взгляд удивляет. Россия соглашалась уплатить Швеции в четыре срока в течение ближайших двух лет 2 миллиона ефимков. То есть фактически мы, победители, платили проигравшим контрибуцию. Но если вспомнить, в какой дипломатической ситуации Россия все-таки добилась юридической фиксации всех своих приобретений, то удивление сменится уважением. И даже восхищением. Не всегда наша дипломатия могла так же твердо удержать в руках России то, что добыли русская армия и русский флот.

А что же англичане? «Английский кабинет отдавал себе отчет в понесенном им тяжком дипломатическом поражении. Годами англичане делали все возможное, чтобы отсрочить заключение русско-шведского мира и воспрепятствовать окончательному закреплению России на берегах Балтики. Но теперь, в 1721 г., дальнейшая отсрочка могла лишь вконец погубить Швецию… Таким образом, не только Швеция расписалась в Ништадте в своей конечной неудаче»[196]196
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 152.


[Закрыть]. Если подвести итог английской дипломатии в конфликте России и Швеции, то Британия фактически обобрала и обманула Швецию, вынудив ее отказаться в пользу Ганновера от северогерманских владений. Швеции было обещано, что взамен она получит обратно свои занятые русскими территории, но этого не произошло.

Петр Великий приобрел порты в Балтийском море. Он сделал так, что Рига и Таллинн стали стоянками русских кораблей. Революция 1917 года привела к потере этих территорий. Антанта, руководимая Англией, немедленно признала независимость никогда в истории не существовавших Эстонии и Латвии, большая часть территории которых вошла в состав России именно по Ништадтскому миру 1721 года. Никто и никогда не оспаривал законность их попадания в состав России. Но при первой возможности наши английские «друзья» вернули то, что проиграли их прадеды Петру Великому в первой трети XVIII века. В 1940 году Сталин восстановил статус-кво: Рига и Таллинн опять стали стоянками русских кораблей. В 1941 году ситуацию изменил Адольф Гитлер, в 1944–1945 годах Сталин выгнал нацистов из Прибалтики. В 1991 году Горбачев на пару с Ельциным вновь разрушили то, что сами не создавали. И сегодня именно Прибалтийские страны – единственные из территорий бывшего СССР, которые включены в Евросоюз и НАТО. Потому что там есть выход к морю. И его надо заблокировать для любой сухопутной державы – в первую очередь для России.

^{Российская империя в первой половине XVIII века (европейская часть)}

Рассказ о деяниях нашего великого царя получился весьма объемным. Но без этого не понять величия совершенного Петром, не оценить грандиозности его замыслов. Да, удалось не все. Но кому всегда и все удается? Нет таких политиков, нет таких руководителей. Сделанное Петром справедливо вызывает благодарность потомков. Единственное, что мы можем поставить ему в вину, – чрезмерное увлечение всем иностранным в ущерб национальным традициям. Что было, то было – слов из песни не выкинешь. Однако и здесь нужно сказать, что в течение жизни Петр менялся – его увлечение иностранным и иностранцами ослабевало. После Ништадтского мира он вообще всячески поощрял выход иностранцев в отставку.

Смерть царя Петра напрямую связана с геополитикой – организовав «окно» для торговли с Европой, построив мощный флот на Балтике, он начинал думать о Востоке[197]197
  При жизни Петр успел осуществить два персидских похода. Задача все та же – получить контроль над выходом к морю. Цель походов – взятие Баку. 26 июля 1723 года персы (иранцы) сдали Петру Баку.


[Закрыть]. «Об Индии он думал, составляя в свое время инструкцию Бекович-Черкасскому, об Индии речь шла и тогда, когда Петр хотел было отправить в 1723 году вице-адмирала Вильстера к Мадагаскару. Об открытии северного пути в Индию лелеялась мечта и тогда, когда за тридцать пять дней до смерти Петр подписал повеление об отправлении капитана 1 ранга Витуса Беринга на край Азии»[198]198
  Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. – СПб.: Фирма «Браск», 1994. С. 168.


[Закрыть], – пишет академик Тарле. Почти через месяц после отправки Беринга в Индию Петр Великий скончался. Это случилось 28 января 1725 года. Его смерть очень похожа на отравление. Искусственность смерти того, кто изменил расклад сил на мировой арене, нельзя исключать. Официальная версия – болезнь почек. Вскрытие не производилось. После смерти Петра Россия как сверхдержава остановилась в своем развитии[199]199
  Очень часто, чтобы опорочить сделанное Петром Великим, говорят о том, что его флот сгнил, и значит, это бессмысленно выброшенные деньги. Так вот – деревянный флот гниет в принципе, равно как ржавеют и приходят в негодность современные суда. Но портится судно куда быстрее, если оно стоит без движения на берегу. Флот гниет и ржавеет, если он не ходит в море. Любая машина перестанет быть исправной через некоторое время, если на ней не ездить. Флот Петра сгнил, потому что после его смерти морское дело забросили – и оно перестало быть тем, чем было при Великом нашем царе. Сгнивший флот – это общее место для любой страны, если она не использует корабли по назначению. Вот что написал адмирал Мэхэн о флоте Наполеона: «Между тем Булонская флотилия гнила на берегу. В октябре 1807 года Декре по приказанию Наполеона сделал смотр судам ее и четырем портам. Из тысячи двухсот судов, специально построенных для вторжения в Англию, не более трехсот были годны к выходу в море; из девятисот транспортов почти все были уже негодны к службе» (Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793–1812. – СПб.: Terra Fantastica, 2002 // http://militera.lib.ru/science/mahan2/16.html). Речь идет о флоте для вторжения в Англию, который после поражения французов при Трафальгаре стал ненужным. И просто сгнил.


[Закрыть]. Чтобы потом опять пойти вперед. Какой самый знаменитый памятник Петру I? Безусловно, это Медный всадник, стоящий на берегу Невы в Питере. Кто его построил? Екатерина II. Которую потомки также нарекут Великой. Почему? Потому что именно при ней Россия вновь уверенно шагнет на арену мировой геополитики. Но это уже совсем другая история.