Текст книги "Объекты особой важности, или Вторая высота"

Николай Тобош
Объекты особой важности, или Вторая высота

 
Ты, Россия, мне матерью стала родной,
Словно беркута, гладила доброй рукой,
Всей душой благодарной тебе говорю –
Наш народ будет сильным, пока он с тобой!
 

(Алыкул Осмонов)

Первая часть

Прошло минут пятнадцать, как Болот зашел в приемную управляющего трестом «Оргстрой» министерства строительства республики. Из кабинета управляющего вышли трое, на ходу обсуждая какую-то проблему. Секретарша кивком головы дала понять Болоту, что можно входить к управляющему. Вставая со стула, он еще раз прочитал надпись на табличке «Управляющий Селюцкий Григорий Исаакович».

– Разрешите! – Болот остановился у входа, ожидая приглашения.

– Да, проходите! – ответил ему человек в очках, разбирая бумаги на столе.

– Здравствуйте, Григорий Исаакович! – Болот с ним поздоровался за руку. – Меня к вам направил начальник отдела механизации министерства Чигинцев Виталий Андреевич. Он сказал, что вам нужен конструктор. Он – перед вами.

Болот ему подал свои документы. Селюцкий в первую очередь посмотрел на записи в трудовой книжке.

– Стелла! Соедини меня с «Индустройпроектом»! – скомандовал он своей секретарше по внутренней связи.

Рассматривая диплом с вкладышем, он посмотрел на Болота и спросил:

– Ты еще комсомолец?

– Да, Григорий Исаакович, еще комсомолец, – ответил Болот.

– Григорий Исаакович! По городскому «Индустройпроект», – прозвучал голос Стеллы по внутренней связи.

– Ал-ло-о! Борис Дорофеевич? Это я – Григорий Исаакович! Здравствуй! Как жизнь молодая? – Селюцкий подмигнул Болоту, прикрывая рукой микрофон телефона. – Подай мне твою трудовую книжку. Да! Все хорошо, – продолжил он. – Что проектируете? В Пржевальске домостроительный комбинат? Пока мы этим вопросом не занимаемся.

Селюцкий еще несколько минут по телефону разговаривал с Любарским по общим вопросам, неизвестными для Болота.

– Борис Дорофеевич! Я вот по какому вопросу тебе звоню. У тебя работал Назаров конструктором по оборудованию. Он сейчас сидит передо мною. – Селюцкий еще раз подмигнул Болоту. – Охарактеризуй, пожалуйста, его мне как специалиста.

Селюцкий, слушая по телефону характеристику Болота, внимательно смотрел на него. Его грозное смуглое лицо постепенно менялось, принимая добрый вид. Большие колючие глаза сузились, излучая через стекла очков доброту и благодушие. Болот понял, что Борис Дорофеевич дает Селюцкому очень хорошую характеристику. Внутренне он был благодарен Любарскому. Они простились по телефону, пожелав друг другу долгих лет жизни.

– Борис Дорофеевич тебя очень сильно хвалил и жалеет, что ты ушел от них, – Селюцкий посмотрел на Болота. – А почему ты уволился?

– Главная причина была в том, Григорий Исаакович, что я полностью освоил всю технологию промышленности сборного железобетона. Принимал участие в разработке нескольких домостроительных комбинатов. Даже предложил новые решения, внедрение которых позволило бы получить миллионный экономический эффект. Но в Москве сказали, что в этой пятилетке планировать внедрение уже невозможно. Меня начинало угнетать постоянное занятие одним и тем же. И я решил заниматься новыми делами, – объяснил Болот причину своего увольнения. – Очень надеюсь, что у вас каждая работа требует новшества.

– Да! – подтвердил Селюцкий. – В этом отношении наша строительная отрасль – еще не «поднятая целина». А Чигинцев тебе знаком каким образом?

– Он был моим руководителем при выполнении дипломного проекта, – ответил Болот. – И мы постоянно находимся в контакте на кафедре.

Селюцкий подал бумагу и ручку Болоту.

– Пиши заявление о приеме на работу главным конструктором отдела механизации треста. – Селюцкий задумался на некоторое время. – Стелла! – Он обратился к секретарше по внутренней связи. – Пригласи ко мне инспектора отдела кадров.

Болот быстро написал заявление о приеме на работу и подал его Селюцкому. В это время в кабинет зашла девушка лет двадцати пяти, высокого роста, с черными заплетенными волосами.

– Вот что, Айна! – сказал ей Селюцкий, подписывая заявление Болота. – Оформишь приказ о приеме на работу и познакомишь его с руководством отдела механизации.

Селюцкий подал Айне подписанное заявление Болота и его документы.

– Ну что, Болот! – Селюцкий встал со своего кресла и пожал руку Болота. – Удачи тебе на новом рабочем месте.

– Спасибо, Григорий Исаакович! – Болот поблагодарил его и вышел из его кабинета вслед за инспектором отдела кадров. Он заметил, что Селюцкий выглядит ростом намного выше.

Спускаясь с четвертого этажа по лестнице, Айна рассказала Болоту, что «Оргстрой» занимает подвальный, четвертый и пятый этажи пятиэтажного здания. В подвальном этаже находились отдел механизации и лаборатория «Оргстроя». Руководство отдела механизации находилось в тесном кабинете с западной стороны здания. Вдоль стены с одной стороны кабинета размещались два рабочих стола с проходом между ними, за которыми сидели двое, один из которых был из тех троих, вышедших из кабинета управляющего. Напротив их столов вдоль стены располагался диван для посетителей. Поздоровавшись с ними, Айна сообщила, что Болот отныне является главным конструктором их отдела. Они переглянулись между собой. Один из них, который постарше, и сидел за дальним столом, спросил у Айны:

– Аня! Как это так? Почему принимаете людей без моего согласия?

– Я ничего не знаю, – ответила Айна. – Спросите у Селюцкого.

– Странно, – отметил второй и обратился к Болоту. – Вы, молодой человек, каким образом к нам попали?

– Через Чигинцева, – ответил Болот, присаживаясь на диван.

– Ладно, я вас оставляю, – сказала Айна Болоту и направилась к выходу. – Мне надо подготовить приказ.

Атмосфера знакомства для Болота стала неприятной. Ему казалось, что эти люди очень недовольны его трудоустройством у них в отделе. Но никак не мог угадать, по какой причине.

– Удовинчук Юрий Васильевич, – сказал тот, который постарше, подавая руку Болоту. – Начальник отдела механизации.

– Фартуна Владимир Яковлевич, – представился второй. – Заместитель начальника отдела.

– Назаров Болот! – ответил обоим Болот. – У меня нет отчества. Фамилия по имени отца.

– Значит, Болот Назарович, – посмеялся Фартуна. – Знаем, как обращаться в таких случаях.

– Сегодня уже поздно, Болот! Выходи на работу завтра. Владимир Яковлевич подготовит тебе рабочее место, – сказал Удовинчук.

Попрощавшись с новыми коллегами, Болот поднялся на четвертый этаж и у Айны узнал распорядок дня.

Несмотря на то, что по календарю стояли зимние месяцы, на улице было солнечно и тепло. Болоту хотелось пройтись по улице пешком. «Странные люди», – подумал Болот о своих новых коллегах, которые были недовольны его приемом на работу без их участия. В принципе, они были правы. Это они должны были предложить кандидатуры конструктора руководству треста. Но Селюцкий поступил иначе. Он даже не стал его направлять к Удовинчуку для беседы и принятия решения. Значит, у него имеется какой-то замысел. Он вспомнил телефонный разговор Селюцкого с Любарским. Что мог рассказать о Болоте Борис Дорофеевич? Грамотен, дисциплинирован и исполнителен. Практически каждый специалист имеет такую характеристику. Хорошо, что попал к такому человеку, который знает Любарского. Возможно, эта судьба. Да, да, судьба еще раз пришла ему на помощь. Болот невольно посмотрел на солнечное ясное небо, ища глазами что-то особенное, какой-то знак. Но он ничего не увидел. После того, как он написал заявление на увольнение, Любарский пригласил его к себе.

– В чем причина твоего увольнения? – спросил Борис Дорофеевич у него.

Тогда тоже Болот ответил таким же образом, как сегодня Селюцкому. Любарский попросил его поработать до конца года, пока Добрыднев не пройдет принудительное лечение и войдет в курс дела разработок института. Болот согласился. Каким-то образом стали известны коллективу института проекты приказов, которые не завизировал Болот. Многие были благодарны ему за такой поступок. Чувствовать во взглядах окружающих людей одобрение и уважение к себе Болоту казалось важнее всяких почетных грамот и медалей, всяких официальных благодарностей.

За поворотом дом, в котором на третьем этаже ждет его семья: жена Елена и сын Куту. И еще кто-то в чреве матери, неизвестно кто. Болот улыбнулся. Куту начал уже говорить. Однако не любит он рассказывать, но в том объеме, чтобы удовлетворить любое свое желание, он уже способен выразить свои мысли. Сильно любит кататься на папе, когда он изображает коня, ползая на четвереньках. Повернув между двумя домами, Болот увидел своих во дворе. Елена катала на санях Куту.

– Папа! – закричал Куту, увидев Болота. – Видишь, я катаюсь.

– Молодец! – поддержал его Болот. – А маму почему не катаешь?

– Она большая.

Елена смотрела на Болота вопросительным взглядом.

– Приняли меня на работу. Выхожу с завтрашнего дня. – Болот успокоил Елену, чувствуя ее беспокойство. У Елены в глазах появились радостные искорки, которые отдавались Болоту, наполняя его душу довольством от ее реакции на приятную новость.

Утром в кабинете у руководства был только Фартуна. Он повел Болота на лифт, на пятый этаж. Он по пути объяснил, что временно Болот будет размещен в отделе проектирования производства работ, в связи с ремонтом общего кабинета для отдела. В отделе проектирования производства работ людей было очень много. В двух смежных комнатах расположилось около двадцати человек. Организация рабочих мест была очень похожа на ту, что и в проектном институте. Фартуна проводил Болота до самого дальнего кульмана, стоящего на углу наружной и торцевой стен здания.

– Вот твое временное рабочее место, – сказал Фартуна, вытаскивая из своей папки несколько листов со списками и укладывая их на столе.

– Так с чего начнем? – спросил Болот у него.

– Вот перечень изделий, на что мы должны иметь рабочие чертежи, – ответил Фартуна, указывая на список. – Все! Я пойду. Остальное твои проблемы.

Его коренастая полная фигура потопала по проходу среди чертежных приборов к выходу. Поведение Фартуны показалось Болоту еще более странным, чем было вчера. Нет чтобы посоветовать новому коллеге, действовать каким образом, объяснить, где что находиться, состав рабочих чертежей и их комплектность. «Ладно», – согласился Болот со своим положением и начал изучать список изделий, на которые необходимо было разрабатывать рабочие чертежи. Первой в списке значилась бадья для раствора на два кубометра. Второй – бадья-туфелька для бетона объемом полтора кубометра. Хоть бы объяснил этот Фартуна, что собой представляют эти изделия. Наименование «бадья» Болоту было незнакомо. Слышать-то слышал, но никогда в жизни с такими вещами не имел никаких дел.

«Надо подумать», – решил Болот и начал доставать сигареты на пути к выходу. Проходя между кульманами, он заметил на одном из чертежей, висевших на чертежной доске, надпись под рисунком: «бадья для раствора». Болот невольно остановился у чертежа и быстро изучил содержание выполненной документации. «Вот что значит бадья», – подумал Болот, прикуривая сигарету в коридоре. Простой ящик с петлями по углам для подъема с крана.

– Ты что, новенький? – спросил у Болота один из курящих, мужчина лет сорока с правильными чертами лица, брюнет хлипкого телосложения.

– Да, первый день, – ответил Болот.

– Белоглазов Дмитрий Андреевич! – Он подошел поближе к нему и подал руку Болоту.

– Назаров Болот! – ответил Болот, пожимая руку Дмитрия. – Приняли главным конструктором в отдел механизации.

– Очень хорошо! А то этот отдел постоянно хромает без конструктора, – выразил свое мнение Белоглазов. – Приходили ребята и устраивались на работу. Но больше полугода не задерживались. Ваш начальник – очень вредный человек, будь осторожен.

– А вы здесь давно работаете? – спросил Болот у него.

– Давно, уже лет пятнадцать. Сразу после института.

– Расскажите, пожалуйста, чем занимается «Оргстрой», – попросил его Болот, чтобы больше узнать об организации.

Белоглазов рассказал ему, что «Оргстрой» является «мозговым» трестом министерства строительства. Занимается организацией строительства объектов большой сложности. Разрабатывает строительные генеральные планы строительства и проекты производства работ. Обучает строителей разным методам и способам строительства, проводя школу непосредственно на строительных площадках. Проводит экспертизу проектов, лабораторный контроль качества строительно-монтажных работ и работу по внедрению новых материалов и конструкций в строительство со стандартизацией.

– Главная задача треста, – продолжил свой рассказ Белоглазов, – механизация строительно-монтажных работ, чем и безуспешно занимается ваш отдел.

Белоглазов улыбнулся, показывая ровные белые зубы. Болоту показалось, что он издевается над отделом механизации.

– А библиотека имеется? – спросил Болот у него.

– Да, у нас самая лучшая научно-техническая библиотека. На этом же этаже, в противоположном крыле здания.

– Спасибо! Пойду посмотрю, – сказал ему Болот и пошел посетить библиотеку.

Библиотека занимала огромную площадь. Помещение библиотеки было просторным и светлым. С правой стороны от входной двери сидела женщина в очках лет пятидесяти за письменным столом и что-то записывала в журнал. Болот с ней поздоровался:

– Здравствуйте! Я ваш новый работник, – и посмотрел на нее.

– Здравствуйте! – ответила она. – Уже знаем. У вас фамилия Назаров, зовут Болот.

Она улыбнулась. От улыбки ее круглое лицо просветлело, излучая манящие искры из глаз, за накрашенными губами проглядывали ровные красивые зубы. Несмотря на возраст, ее статная фигура была привлекательной и изящной.

– Мне бы посмотреть, что имеется у вас в библиотеке. – Болот почувствовал, что в некоторой степени растерялся от приятной красоты библиотекарши.

– Уже у нас, молодой человек, – рассмеялась она. – У нас имеется все, что касается строительства.

– Хорошо, у нас имеется альбом чертежей средств малой механизации? – спросил Болот, поправив принадлежность библиотеки. При этом он наименование альбома назвал наугад, предполагая по примеру альбомов, находящихся в библиотеке проектного института.

– Конечно, – сказала она. – Пойдемте, я вам покажу. – Она прошла между стеллажами до глубины помещения, к пристеночным стеллажам. – Смотрите, вот здесь. – Она показала на альбомы, аккуратно сложенные на стеллаже в несколько рядов, и ушла обратно.

Болот взял в руки один из альбомов. Он назывался «Альбом рабочих чертежей грузозахватных приспособлений, применяемых в строительстве». Он почувствовал, что близок к цели. «Вообще-то должен быть каталог альбомов, надо спросить у библиотекарши».

– Извините! Как вас величать? – задал он вопрос, рассматривая наименования альбомов.

– Надежда Васильевна! – ответила та со своего места.

– Где у вас каталог альбомов, Надежда Васильевна? – спросил Болот.

– У нас на альбомы нет каталога, только на книги мы делаем каталоги, – ответила Надежда Васильевна.

Болот начал смотреть в альбомах оглавления, где были наименования изделий, рабочие чертежи которых находились в этом альбоме. Через некоторое время ему попалось в оглавлении одного из альбомов наименование «Бадьи для раствора» и «Бадьи-туфельки для бетона». Он даже не посмотрел на наименование альбома, сразу понес к Надежде Васильевне, чтобы она выдала ему этот альбом для работы.

Конструкция бадьи для раствора по рабочим чертежам, что были в альбоме, Болоту показалась недостаточно жесткой и слабой. Поэтому он в своих чертежах изменил конструкцию, увеличил жесткость и усилил слабые места. Кроме того, те сварные швы, которые находились под постоянной нагрузкой, постарался разгрузить, передав нагрузку на металлические сечения. Завершив разработку чертежей в полном объеме бадьи для раствора, Болот приступил к разработке чертежей бадьи-туфельки для бетона. Разработка общего вида бадьи-туфельки подходила к концу. Вдруг Болот подумал, что готовые чертежи бадьи для раствора, может быть, уже нужны для работы. На следующий день Болот понес разработанные чертежи бадьи для раствора в подвал. Начальник отдела с замом сидели на своих рабочих местах. Поздоровавшись с ними, Болот положил чертежи на стол Фартуны.

– Я решил, прежде чем отдать в отдел выпуска, подписать у вас чертежи. Посмотрите и критикуйте, – сказал Болот. – Возможно, от вас услышу дельное замечание.

Они стали рассматривать чертежи. Фартуна обратился к Удовинчуку:

– Посмотри, Юрий Васильевич! Вот самое слабое место, постоянно стенка мнется. А он поставил обрамление и усилил это место.

– Видишь, – теперь уже Удовинчук к Фартуне, – все сварные швы разгружены. Она стала безопасной в эксплуатации. Давай, подписывай чертежи. Проследи сам за выпуском и передай чертежи на завод. Пусть приступают к изготовлению.

Фартуна начал подписывать чертежи. Удовинчук покопался в своих папках и вытащил чертеж общего вида какого-то механизма.

– На, Болот, посмотри, – сказал он. – Скажи, они будут работать или не будут?

Болот посмотрел на наименование чертежа. «Стропы с автоматическим кантователем». Разработчик – Мосоргстрой. Чертеж подписан несколькими людьми.

– Юрий Васильевич! Нормальный конструктор никогда не будет рисовать неработающий механизм. Конечно, они будут работать, – утвердительно сказал Болот.

– Нет, они не работают, – сказал Удовинчук.

– Не может быть, чтобы они не работали. Если нет дефектов в изготовлении, они будут работать, – возразил Болот. – Они не работают только тогда, когда изготовитель допускает ошибки в изготовлении.

Удовинчук задумался на некоторое время. Фартуна закончил подписывать чертежи и передал их Удовинчуку на утверждение.

– Давай, Болот, завтра поедем на завод, – сказал Удовинчук. – А где завод, знаешь?

– Знаю, – ответил Болот.

– Возьми чертежи строп с собой и еще раз внимательно изучи, – сказал Удовинчук. – А сейчас ты свободен.

Болот начал подниматься на пятый этаж по лестнице. От руководства отдела не было никаких замечаний. Значит, они довольны его работой. Приближаясь к своему рабочему месту, Болот заметил, что несколько женщин столпились у него за кульманом и бурно о чем-то говорили. Обычно они таким образом кучковались в случаях, когда кто-то приносит на работу какой-то товар женской принадлежности, и обсуждали его вдоль и поперек, даже примеряли на себя. Чтобы врасплох не застать женщин, Болот остановился у парня, который занимался разработкой проекта.

– Что они там делают? Бюстгальтер, что ли, примеряют? – тихо спросил Болот у него с улыбкой на лице.

– Женщины! Освободите место хозяину! – крикнул он женщинам, обратившись к Болоту, тихо произнес. – Просто, любуются твоим чертежом.

Женщины вмиг разошлись по своим рабочим местам. Осталась у кульмана одна, старшая из всех женщин, ожидая подхода Болота.

– Извини, Болот! Я тут провела беседу, – сказала она, – как нужно работать, со своими девочками.

– А зря, – рассмеялся Болот, вспоминая слова Афанасенко. – Так работать могу только я сам.

– Да, я тоже убедилась. Мои девочки меня убедили, – сказала она и пошла к себе.

Она работала начальником группы проектов производства работ. Ее звали Никитина Светлана Павловна. Женщина лет пятидесяти, плотного телосложения, носила очки и в свободное от работы время занималась кроссвордами.

Болот начал изучать чертежи строп с автоматическим кантователем. Стропы предназначались для снятия плит перекрытий с панелевозов и подачи их к месту монтажа. Плита перекрытия, находясь на панелевозе в наклонном положении, после снятия ее с панелевоза с такими стропами должна была прийти в горизонтальное положение. На чертеже был узел, который назывался гидротормозом, что обеспечивал плавный переход плиты из вертикального положения в горизонтальное. Болот решил, что если стропы не работают, как сказал Удовинчук, то вся беда только в этом гидротормозе. Конструкция гидротормоза представляла собой два металлических цилиндра, причем один из них, поменьше диаметром, перемещался внутри второго цилиндра, и при этом тормозная жидкость переливалась из полости одного цилиндра в корпус другого. Гидротормоз может отказать в работе только в том случае, если прекратится переливание тормозной жидкости. Она должна переливаться через организованную щель, которая предусмотрена между штоком наружного цилиндра и отверстием в торцевой стенке меньшего цилиндра. «Да, именно здесь зарыта собака», – подумал Болот и сложил чертежи в папку. Но мыслями никак не мог отойти от этих строп. На вид гидротормоз – маленькое простое устройство. Но сколько гениальности! Ему захотелось найти автора и пожать его руку. Это они, двигатели технического прогресса, люди, которые имеют светлые головы, думающие только о том, как усовершенствовать труд человека. Болот почувствовал, что он еще ничего такого не создал, чем можно было гордиться перед своими коллегами. Внутренний голос призывал его напрячься изо всех сил и придумать подобное устройство.

После работы Болот как обычно заходил в магазин рядом с домом за продуктами. Как всегда, везде очередь. У него был свой личный тканевый пакет, который он всегда носил с собой. Купил он хлеб и томатного сока в банках. Хотел взять еще колбасу, но, увидев огромную очередь за колбасой, решил занять очередь и сходить в квартиру.

Входя в квартиру, Болот заметил в коридоре чужую женскую верхнюю одежду на вешалке. Из кухни доносились голос Елены и знакомый, но далеко забытый голос. «Неужели она», – подумал Болот, снимая ботинки. Прошел в кухню и увидел Марию. Она, как и прежде, была элегантной и красивой. Странное чувство сковало весь его разум, он не знал, что делать в таких случаях.

– Здравствуй, Болот! – Мария не растерялась, видимо, была готова к этой встрече.

– Здравствуй, Мария! – Болот дальше не мог сказать еще что-нибудь стоящее.

– Почему в верхней одежде? – спросила Елена. – Или собрался куда-то еще?

– В магазин, – ответил Болот. – Там я занял очередь за колбасой.

– Не надо, дорогой! – сказала Елена, показывая на стол. – Вот видишь, я уже принесла. Иди, раздевайся.

Только теперь заметил Болот, что на столе в тарелке была нарезанная колбаса.

«Зачем она здесь», – подумал Болот, снимая шапку и куртку в коридоре. Потом прошел в гостиную и переоделся в домашнюю одежду.

– А где Куту? – спросил он у Елены, присаживаясь к столу.

– У бабушки. Я его отвезла по просьбе мамы, и Куту тоже сказал, что соскучился по бабушке.

– Ну, Мария! Рассказывай, как у тебя? Как дочь? – Болот уже пришел в себя и чувствовал себя увереннее.

– Что рассказывать? По словам Елены, ты уже все знаешь. А дочка растет. Она сейчас у моих родителей, – с грустью сказала Мария и опустила голову.

– Не надо жалеть о прошлом, а думать надо о будущем. – Болот решил ее поддержать. – Что прошло, то прошло.

– Я пытаюсь забыть. Но оно, прошлое, всегда со мной, – голос Марии задрожал.

– Со временем пройдет, – подключилась к разговору Елена. – Самое главное, планируй свою дальнейшую жизнь. Тебе сейчас надеяться не на кого.

– Спасибо тебе, Лена! Если бы не ты, я бы не выкарабкалась из этой ямы.

– Не за что! – возразила Елена. – Хорошо, что попалась мне на глаза. Если бы я не увидела тебя, что тогда? Это судьба свела нас. Она испытывает и меня, и тебя.

– Мне так стыдно перед знакомыми. Я вас очень прошу никому не говорить о моем состоянии. Особенно Шейшену. Болот, ты с ним встречаешься? – Мария обратилась к Болоту.

– После того, как он решил расстаться с тобой, я с ним перестал общаться, – ответил Болот. – Я свои дела решаю в деканате. Он сейчас заведует кафедрой. Говорят, он поднял инициативу отделения инженерно-строительного факультета от политехнического института, и организовать на базе факультета целый институт.

– Он такой. Именно за такие его стремления я и полюбила еще со школы, – сказала Мария и глубоко вздохнула. – Он сделал мне очень больно, но все равно я его люблю.

У Болота возникло множество вопросов, но он не стал их задавать, чтобы не заставлять ее переживать еще раз о прошлом.

– Мария сегодня переночует у нас, – сказала Елена. – А завтра переедет на квартиру к Наталье Сергеевне. Я с ней договорилась по телефону.

Болот удивленно посмотрел на нее: «Она цепко взялась за Марию». Сквозь грудь, через сердце пронеслось чувство гордости за свою жену.

Утренний холод пронизывал цех, сковывая движения людей. Удовинчук торопил рабочих вытащить из контейнера стропы с кантователем для осмотра. Один из рабочих зацепил крюком мостового крана стропы и скомандовал:

– Вира!

Подъем строп был осуществлен на некоторую высоту, чтобы можно было рассмотреть их со всех сторон. Болот визуальным осмотром уточнил исполнение строп. Конструкция соответствовала рабочим чертежам. «Теперь надо проверить гидротормоз», – подумал Болот и дал команду бригадиру разобрать конструкцию. Бригадир крикнул машинисту мостового крана:

– Майна! – указывая место для опускания строп.

«А вдруг там тоже все нормально», – пронеслась в сознании Болота мысль. «Нет, не может быть», – успокаивал его внутренний голос. На разборку гидротормоза ушло полчаса времени. Болот, следивший за процессом разборки, не делая никаких замеров, заметил на глаз, что отверстие на торцевой стенке внутреннего цилиндра плотно прилегает к штоку наружного цилиндра. Он сказал бригадиру, что необходимо расточить отверстие, увеличив его диаметр на десять миллиметров.

Бригадир, сняв внутренний цилиндр, побежал с ним в механический цех для расточки отверстия.

– Как ты думаешь, Болот, будет результат? – обратился Удовинчук к Болоту.

Болот посмотрел на него и улыбнулся:

– Я уверен, Юрий Алексеевич! Все будет нормально.

– Дай бог! – От Удовинчука исходили безнадежность и недоверие.

– У нас отдел называется отделом механизации, Юрий Алексеевич, почему-то я не заметил, чтоб в отделе работали настоящие механики. А у вас какая специальность? – спросил Болот у него.

– Я – технолог-строитель. А вообще ты правильно заметил, что у нас в отделе нет механиков. У нас одни технологи-строители. – Было заметно, что Удовинчук говорит с сожалением.

В это время в цех вернулся бригадир с цилиндром в руках и доложил, что расточка завершена. Болот дал команду, чтобы бригада собрала гидротормоз и общую сборку строп для испытания.

– Знаешь, Болот, мне эта работа уже стоит вот здесь. – Удовинчук провел рукой по горлу. – Уже месяц мы никак не можем внедрить в производство это устройство. Селюцкий меня совсем затрахал. Приходим, порассуждаем и расходимся.

– Ничего, Юрий Алексеевич! Сегодня вы сможете доложить ему о блестящих результатах, – Болот сказал ему с уверенностью.

Через час все было готово для испытания. Бригадир подошел к Болоту и спросил:

– Ну что, начнем? – У него светились глаза.

– С богом! – ответил Болот, выражая добро к началу испытаний.

Двое рабочих занялись сцеплением на крюк мостового крана строп с кантователем.

– Вира! – дал команду бригадир машинисту мостового крана и показал, куда нужно подавать груз.

Почему-то, несмотря на свою уверенность, у Болота возникло чувство, волнение, будто судьба испытывает его самого. Плита перекрытия, которая стояла в наклонном положении на пирамиде и которая подвергалась испытаниям неоднократно, казалась непреодолимым препятствием у всех на пути. Бригадир поднялся на пирамиду, чтобы зацепить плиту ветвями строп за верхние петли, и стал корректировать действия машиниста сигналами рукой. После того, как все ветви строп были зацеплены за верхние и нижние петли плиты перекрытия, бригадир посмотрел на Болота, ожидая от него команды. Болот ему кивнул головой.

– Дай натяжку! – крикнул бригадир машинисту.

Через мгновение ветви строп натянулись надежно.

– Потихоньку, вира! – еще раз скомандовал бригадир.

В течение одной минуты поднятая плита перекрытия находилась в таком же наклонном положении, в каком она была на пирамиде. У Болота замерло сердце. Эта минута казалась ему вечностью.

– Пошла! – закричал кто-то рядом.

Плита перекрытия, которая была уже на весу, начала поворачиваться вокруг нижних петель, стремясь занять горизонтальное положение. У Болота отлегло от сердца, но душевная дрожь колотила его сознание, превращаясь в чрезмерную радость. Наконец поворот плиты завершился в горизонтальном ее положении.

– Ур-р-а-а! – крикнул кто-то. Его поддержали остальные.

Удовинчук подошел к Болоту и обнял его. У него слезились глаза.

– Спасибо! – сказал он Болоту и похлопал по спине. – Молодец!

Чувство волнения только что покинуло Болота. Понимая ценность проведенных испытаний строп, он и себя посчитал прошедшим испытательный срок на работе. Простившись с ребятами бригады, с чувством выполненного долга Удовинчук и Болот поехали на работу.

Вечером дома Елена была одна. Она сказала, что Куту пожелал остаться у Алевтины Андреевны. Под впечатлением сегодняшних событий по испытанию строп Болот особо не переживал из-за отсутствия Куту в семье. Ему казалось, что это даже будет стимулировать развитие самостоятельности ребенка. Он решил дальше не препятствовать желанию Алевтины Андреевны забирать Куту к себе домой. Елена крутилась в кухне. Невольно вспомнилась Мария. Вчерашний ее вид был не похож на вид опустившейся женщины. Вполне приличный. О чем тогда Елена рассказывала? Она говорила, что Мария выпивает, по крайней мере, ей так показалось. Она любит Шейшена. До сих пор любит, несмотря на то, что он ей сделал очень больно. Еще со школьной скамьи. Значит, она никогда не любила Болота. Да, его домыслы подтверждаются, он был просто промежуточным звеном в игре Марии. Он не знал, обижаться на Марию или относиться к ней с благодарностью. Скорее, надо быть ей благодарным. Болот нашел свою любовь благодаря ее прощальному резкому письму, что заставило его переступить все социальные барьеры, сделать отчаянный шаг, чтобы победить себя.

– Болот, давай на ужин! – позвала его Елена.

Ее родной голос, пронизывая все его сознание, дал ему понять еще раз, что каждый день слышать Елену – это тоже огромное счастье. Да, надо быть благодарным Марии.

– Почему ты хмурый? – спросила Елена, улыбаясь. – Не переживай за Куту, завтра я его привезу.

– Я не за него, – ответил Болот. – Вчера увидел Марию и испугался, что я чуть не потерял свое счастье.

– Не потерял же, правда? – насмешливо манящий взгляд Елены выпрашивал у него нежности.

– Правда, родная, правда! – Болот обнял ее и жарко поцеловал в губы.

– Садись, – сказала Елена. – Я сейчас котлеты подам.

– За что она тебе так благодарна? – спросил Болот, присаживаясь к столу.

– Помнишь, я обещала себе помочь ей, когда увидела ее в ненадлежащем состоянии. Она действительно выпивала. Но она понимала, что опускается на дно. Ей нужна была только поддержка.