Текст книги "Толмачи и прочая сволочь"

А по фене ботаешь?

Во многих художественных текстах встречаются жаргонные выражения. При их переводе обычно пользуются двумя способами, первый заключается в транскрибировании исходного термина, например, сор становится копом.

Второй – в транспозиции, то есть замене иноязычного жаргонного выражения эквивалентным словом из языка перевода. Так американское жаргонное whistle (доносить, а буквально – свистеть) заменяется привычным нам стучать, a whistler (whistle blower) становится не свистуном, а стукачом, осведомителем.

Есть и третий, самый неудачный и необъяснимый способ, когда при переводе жаргонное слово одного иностранного языка заменяется жаргонизмом из другого языка. В переводах американских детективов, копы почему-то становятся фликами (от французского flic – полицейский, шпик, сыщик), а добыча, деньги становятся не бабками или баксами, а получают красивое наименование фрик (от французского fric – деньги).

Такой способ подмены по аналогии с анахронизмом (ошибка в хронологии; отнесение какого-то события, явления к другому времени) называется алоцизм (от слова лоция) и представляет собой ошибку в географических координатах, то есть отнесение какого-то события, явления к другому месту или стране.

Встречаются и ошибки, связанные с незнанием жаргона, когда название американского фильма «Red heab перевели как «Красная жара», а фильма «LA heat» как «Жара в Лос-Анджелесе». Смотря эти фильмы, зритель нередко ломает голову, а при чём здесь жара? А она и ни при чём! Просто переводчики не знают, что на американском сленге слово heat означает полиция, т. е. на самом деле фильмы называются «Красный полицейский» и «Полиция Лос-Анджелеса».

Таким же образом из названия сериала “Moonlighting” (халтурка) получилось «Агентство «Лунный свет», поскольку переводчики зная, что moonlight по-английски будет лунный свет, не догадывались, что оно означает также и подработку, халтурку, и даже самогоноварение, то есть нелегальную или полулегальную деятельность по ночам (при лунном свете). Впрочем, возможно переводчики фильма всё это хорошо знали, но решили, что название фильма «Халтурка» вряд ли будет кассовым.

Незнание французского окопного жаргона времён первой мировой войны привело к тому, что в одном из переводов романа Барбюса «Огонь» фраза капрала «Il est temps de mettre la viande en torchons» была переведена как «Пора укладывать говядину в тряпки». Помимо незнания жаргона в данном переводе присутствуют две грубые языковые ошибки. Во-первых, viande означает не говядину, а просто мясо (на жаргоне – тело), во-вторых, глагол mettre означает не только класть, но и надевать. Поэтому фразу следовало бы перевести как: «А ну-ка, натягивайте тряпки на свои туши» (ближе к оригиналу было бы «надевайте тряпьё на своё мясо», но это выглядело бы несколько странно).

В переводах Ремарка другая крайность. Там юный ветеран войны с горечью говорит:«Над нами тяготеет проклятие – культ фактов». В оригинале ничего похожего, там сказано:«Wir sind verbrannt von Tatsachem), то есть«Мы обожжены фактами».

В декабре 1963 года, менее чем через месяц после убийства Кеннеди советский переводчик Чернов, работавший в ООН, хотел внести в здание ООН кинокамеру, чтобы заснять выступление Линдона Джонсона. Когда охранники спросили, зачем ему камера, он ответил «I want to shoot the president». Лишь произнеся это, он понял, что употребил не самый удачный синоним, пришедший из профессионального жаргона киношников и не слишком известный полицейским (основное значение слова shoot – стрелять).

Вплотную к арго примыкает и жаргон иноязычных этнических групп (натурализованных экспатов). Например, в заметках о Канаде одного советского публициста встретилась фраза из бытовой лексики местных украинцев: «Машка, зачини дору, бо чилдренята на стриту повтикают». Интересно, что англизировались первыми существительные дверь – door, дети – children, улица – street, тогда как глаголы зачинити – затворить и тiкати – убегать, а также служебные слова и части слов остались украинскими.

Примером следующего этапа англизирования речи может служить фраза продавщицы с Брайтон-Бич, приведённая известным юмористом: «Вам чиза отслайсать или одним писом», где русскими остались только служебные слова и части слов, а существительные сыр – cheese, кусок – piece и глагол нарезать – to slice стали английскими, сохраняя русские грамматические признаки.

Иностранные жаргонизмы путём калькирования или транскрибирования проникают и в русский язык, который в последнее время в очередной раз (после петровских, екатерининских времён и первых советских лет) подвергся нашествию иностранных слов. 70-е и 80-е годы прошлого века стали временем массового изучения иностранных языков. В эти же годы к нам пришло молодёжное движение хиппи, и в русский язык проникло много иностранных (особенно английских) слов. Разумеется, это не могло не сказаться на молодёжном сленге: герла – девушка, трузера – брюки, штаны, шузняк, шузы – любая обувь, сейшн – вечеринка, крезанутый – сумасшедший, фазер – отец и т. п. (Бóльшая часть этих слов к настоящему времени перестала использоваться в жаргонной речи, т. е. стала устаревшим жаргоном).

С появлением компьютеров и интернета вошли такие слова, как мыло (e-mail), аська (ICQ), гуглить, банить. Появились и жаргонные названия автомобилей мерин, аудюха и бумер (Мерседес, Ауди и БМВ). Последнюю марку в некоторых кругах называют и Би-эм-дабл-ю, стараясь блеснуть знаниями иностранного языка и подражая американцам. Эти «знатоки» (а точнее, снобы), хотя и знают, что автомобиль немецкий, но и не подозревают, что по-немецки аббревиатура BMW читается так же, как и по-русски, то есть бэ-эм-вэ.

В русский язык входили и иностранные жаргонизмы, например, слово мент (милиционер, охранник, оперативник), которое пришло к нам из венгерского языка через польский. По-венгерски mente значит – плащ, накидка. Полицейские Австро-Венгерской Империи носили плащи-накидки, потому их и называли ментами [плащами). В литературный русский язык вошла также уменьшительная форма этого слова ментик [гусарская куртка, накидка).

После переименования милиции в полицию это слово может выйти из употребления, поскольку данный жаргонизм этимологически не связанный с милицией, ассоциируется с ней по созвучию, и не зря появился анекдот, что теперь будут не менты, а понты. Однако не исключено, что слово мент сохранится в языке.

К этому явлению примыкает и знаменитое «смешенье языков французского с нижегородским», которое создавало смешные ситуации, отмечавшиеся в литературе еще со времён Фонвизина и Екатерины II. Здесь можно вспомнить, как Левша ехал и пел на всю Европу «Ай люли, се тре жоли» (C’est tres jolie – Это очень весело).

У Пушкина в «Дубровском» встречаем: «Пуркуа ву туше, пуркуа ву туше, – закричал Антон Пафнутьич, спрягая с грехом пополам русский глагол тушу на французский лад. – Я не могу дормир в потёмках». При подобном спряжении русское тушить превратилось во французский глагол toucher – трогать, задевать и в образованный от него фехтовальный термин туше (touché) – укол, давно вошедший в русский язык в качестве иностранного слова.

Тургеневский персонаж Чертопханов (из «Записок охотника»), когда дамы обратились к нему по-французски, ответил «Же не разумею… – и, подумав, добавил, – па» (Je ne parle… pas).

В фильме «Арап Петра Великого» мы слышим: «А пуркуа бы и не па?», (Pourquoi n’est pas? – Почему нет?), а у Аверченко один из персонажей спрашивает «Ке фэр, господа? Фэр-то ке?» (Que faire?) – «Что делать? Делать-то что?»

Можно также вспомнить такова селяви (c’est la vie – такова жизнь) или фразу из современного лексикона фэйсом об тейбл (face – лицо, table – стол).

Моя твоя понимай

Как видно из вышеприведённого, большая часть ошибок вызвана недостаточным знанием языка. Мне довелось даже встретить утверждение, что из десяти переводчиков девять не знают языка, с которого переводят, а из десяти, знающих язык, с которого переводят, девять не знают языка, на который они переводят. (После простого арифметического подсчёта получается, что знает оба языка лишь один переводчик из ста). Хотя это высказывание и слишком категорично, но некоторая доля истины в нём есть.

При этом если ошибки переводчиков, плохо знающих язык, с которого они переводят, видны, как правило, лишь специалистам, то ошибки тех, кто переводит на чужой язык, видны каждому грамотному читателю.

Не зря Хартия переводчиков гласит: «Переводчик должен хорошо знать язык, с которого переводит, и, что еще важнее, в совершенстве владеть языком, на который переводит».

Учитывая это, в своё время в АПН и в редакцию иновещания «Радио Москвы» брали на работу переводчиками преимущественно носителей языка. Подобная норма существовала и в таких организациях, как «Радио Свобода» или «Би-би-си», где определяли политику и руководили люди из Лондона и Вашингтона (или из Лэнгли), а вещали наши бывшие соотечественники, впрочем, быстро приобретавшие иностранный акцент.

Но этого правила придерживаются не везде. Например, в Поднебесной испокон веков все чужеземцы считались варварами, во всём уступавшими китайцам. Похоже, что отголоски подобных традиций живы и поныне. В частности, при покупке китайских товаров мы получаем инструкции, которых явно не касалась рука русскоязычного редактора, и наиболее наглядно это видно на примере буклета, великолепно изданного к Дням культуры Пекина в Москве 2001 г. Здесь отличное полиграфическое исполнение соседствует с таким текстом, описывающим двух бамбуковых медведей (больших панд), представленных в Московском зоопарке:

«Гигантская панда возникнунулась уже 2500 тысяч годов (ранний плейстоцена) в мире. Широко раскидывались на югосредном районе Китая… Гигантские панды сидят в бамбуковой роще горов… Днем и ночью самастоятельно жить без постоянного места. Перпендикулярно переселиться на сезонную. Зрение и слух плохо. Обоняние хорошо. Умение лезть. Можно плавать… В весеннем сезоне вести копуляцию… Каждый раз родить один или два дедёныша. Когда 6 или 7 год пол созрел». Далее мы с грустью узнаём, что «состояние дикорастущей гигантской панды плохо», но заканчивается буклет оптимистическим утверждением, что «гигантские панды и человечество вместе будут процветаться». Разделяя оптимизм авторов в отношении

Разделяя оптимизм авторов в отношении больших панд, я должен выразить сомнение в том, что грамотное издание в Китае текстов на русском языке тоже будет «процветаться».

Повод повеселиться дают и производители китайских товаров. Например, на одной упаковке можно было прочитать: «Колготки «Черная роза» обладают следующими свойствами: удобством и уютностью, свободой в ходе, оздоровлением и похудением, погашением пота и удалением смрада и особенно подойдут к русскому росту»).

Соседи великого братского народа, издающие журнал «Корея», в своё время тоже неплохо развлекали наших читателей. Я до сих пор помню такие перлы, как фраза «Корейские женщины тешатся в объятиях вождя и учителя Ким Ир Сена» или подпись под открыткой с изображением сцены из революционной оперы «Цветочница», гласящую: «С ростом классового сознания Кот Пун сопротивляется помещику».

Умножать подобные примеры нет необходимости (желающие могут найти в интернете их сотни, если не тысячи), но, берясь за перевод текста на чужой язык, каждому следует помнить, что его знания иностранного языка вполне могут оказаться на том же уровне, что и у переводчиков вышеуказанных текстов.

Ким Ир Сен с народом

Источник: http://mak.at

Культурки не хватает

Помимо недостаточного знания языка многим переводчикам не хватает эрудиции или знаний вообще. Есть и высказывание, что «многих ошибок можно было бы избежать, если бы люди, берущиеся переводить, уяснили себе, что у них для этого явно не хватает знаний». Характеризуя образовательный и культурный уровень наших современников, С. Н. Паркинсон заметил, что «мы живём в век всеобщей полуграмотности», и, естественно, полуграмотны не только инженеры, журналисты или писатели, но также переводчики и редакторы.

В историю вошёл случай, когда на Нюрнбергском процессе Герман Гёринг, давая показания, употребил выражение троянский конь»), что привело переводчицу в панику, и все, сидящие в зале, услышали её голос: такая-то лошадь… какая-то лошадь…». Подсудимый тем временем продолжал говорить. Раздался голос судебного пристава «Stop proceeding». Слушания были немедленно остановлены, и переводчицу заменили.

В календарях памятных дат интернета встречается сообщение, что 28 января 1521 года «началась Диета Червей (Diet of Worms), которая отлучила от церкви немецкого церковного реформатора Мартина Лютера». Здесь составители продемонстрировали не только полную историческую безграмотность, но и отсутствие обычной способности рассуждать. Прочитав эту фразу, наверно, следовало бы задуматься, «а как диета может отлучить от церкви?», и сообразить, что словосочетание «диета червей» по идее означает диету, на которой сидят черви. При переводе сообщения сыграл свою роль и «гипноз знакомого слова», хотя переводчик, заглянув в словарь, мог бы узнать, что слово Diet, написанное с прописной буквы означает парламент, конгресс. В словаре также указано, что слово Worms означает не только червь во множественном числе, но и название немецкого города Вормс.

В исторической литературе и справочниках можно найти сведения о том, что 28 января 1521 года в Вормсе состоялся сейм [рейхстаг), эдиктом которого Лютер и был отлучён от католической церкви. Таким образом, Diet of Worms означает Вормсский сейм.

Антон Александр фон Вернер. Мартин Лютер на Вормсском сейме

В американских детективах при описании сцены ареста указывается, что полицейский зачитал «предупреждение Миранды»). Это правило появилось после судебного процесса «Миранда против штата Аризона», когда суд постановил, что полиция обязана информировать задержанных об их правах, зачитывая довольно длинный список последних. Об этом знают не все переводчики, и однажды мне встретилась фраза, что полицейский, задерживая подозреваемого, «напомнил о судьбе несчастной Миранды».

Есть и другой пример незнакомства с правоохранительной терминологией. Например, известно, что у американских шерифов есть помощники (полицейские). Эта должность по-английски называется deputy sheriff', и естественно, многие переводчики передают её как заместитель шерифа. А в романе Стейнбека «Гроздья гнева» полицейского (помощника шерифа) Тома вообще назвали понятым.

Есть случай, когда незнание юридической терминологии было успешно компенсировано знакомством с бранной лексикой. В рассказе «Тайна Боскомской долины» Шерлок Холмс и доктор Ватсон обсуждают дело об убийстве, которое им предстоит расследовать. По словам доктора, все улики опровергают заверения подозреваемого о невиновности: «После дьявольски веских улик это звучит подозрительно» (Coming on the top of such a damning series of events, it was at least a most suspicious remark). В другом месте рассказа Ватсон вновь поминает нечистого: «В свете всей этой дьявольской серии событий это замечание не вызывает доверию». Есть и ещё одна эмоциональная реплика: «Невозможно себе представить более гнусного дела» (I could hardly imagine a more damning case). Во всех трёх случаях переводчица увидела в тексте корневую основу damn, (как нас учили, это слово означает проклятие, а причастие второе от однокоренного глагола damned означает чёртов, проклятый) и приняла образованный от него герундий damning за ругательство.

Памятник Шерлоку Холмсу и Доктору Ватсону. Установлен в Москве на Смоленской набережной

Однако в юридической лексике это слово означает изобличающий, компрометирующий, например, damning evidence – это изобличающие улики; damning verdict – это обвинительный вердикт, a damning case – это ясное Зело, следовательно, предыдущие словосочетания должны переводиться соответственно, как: изобличающих улик] очевидной серии событий; более ясного дела.

Нередко ошибки вызваны незнанием тех или иных реалий, в частности военных. Очень многие переводчики путают, например, пули и патроны, и мы можем прочитать, что в обойме (или в барабане) было пять пуль.

Путают также пистолет и револьвер, и мы можем прочитать о пистолете «Полис спэшел» (на самом деле это полицейский револьвер 38 калибра) или о том, что полиция на месте преступления нашла гильзу, выброшенную из револьвера (гильзы выбрасываются из пистолета, а у револьвера они остаются в барабане).

В романе Спиллейна «Тварь» эта путаница отражена особенно наглядно. Там в одном из эпизодов фигурируют оба этих вида оружия, и сначала персонаж вытаскивает магазин из револьвера (магазин или обойма бывает только у автоматического пистолета), а затем, взяв другое оружие, большим пальцем взводит курок пистолета (курок взводят у револьвера, а у пистолета досылают патрон из магазина в патронник, передергивая затвор (ствол) пистолета).

Кстати, именно поэтому на вооружении у американских полицейских вплоть до последних лет стояли не более современные (то есть изобретённые позднее) пистолеты, а относительно более ранние револьверы. Как видно из вышесказанного, чтобы привести пистолет в готовность к стрельбе, нужны обе руки, и если полицейского схватить за левую руку, пистолет в правой руке станет лишь «ударным инструментом», тогда как курок револьвера можно взвести той же рукой, в которой это оружие находится, и выстрелить, даже если полицейского схватили за обе руки.

Пистолет «Глок-17»

Револьвер «Полис спэшэл»

В последние годы началось перевооружение американской полиции на пистолеты «Глок» с магазином в 15 патронов (у револьвера – 6 патронов) и с большей убойной силой, а присущий пистолетам вышеуказанный недостаток можно компенсировать, передёрнув затвор заранее, а затем поставив пистолет на предохранитель.

Ещё хлеще наворотила переводчица романа Стейнбека «Гроздья гнева». Там фигурирует следующий абзац: «Tom picked up his automatic, pulled out the magazine, and threw it into the brush, and he ejected the live shell from the chamber». По-русски это выглядит так: «Том поднял револьвер, вынул магазин и швырнул его в кусты, потом вытряхнул патрон из канала ствола». Здесь полужирным выделены грубейшие ошибки. Во-первых, automatic означает не револьвер, а пистолет (автоматический пистолет), во-вторых, the live shell означает патрон в патроннике (т. е. live – это готовый к стрельбе), в-третьих, chamber – это не канал ствола, а патронник (или камера). В канале ствола патрон вообще оказаться не может, и вытряхнуть из канала ствола ни его, ни пулю невозможно, поскольку гильза туда вообще не попадает, а пуля минует канал только при выстреле, причём за тысячные доли секунды. А чтобы выбросить патрон из патронника следует отвести назад (передёрнуть) затвор (ствол) пистолета. Поэтому правильный перевод был бы:«Том поднял пистолет, вынул магазин и швырнул его в кусты, потом извлёк патрон из патронника».

Этих грубейших ошибок не заметили и редакторы перевода, которых в советские времена приходилось по несколько человек на книгу (не считая цензоров из Главлита. Последние, впрочем, следили только, чтобы не было «антисоветчины» или разглашения гостайны).

В сукарновские времена в нашей стране обучались индонезийские летчики, которые должны были летать на поставляемых в Индонезию МиГах. Их готовили наши инструкторы с помощью переводчиков, вчерашних студентов ИВЯ и ЛГУ, не имевших понятия ни о военном деле вообще, ни об авиации в частности. На одной из лекций инструктор говорит: «Прежде чем катапультироваться, сбрасываем фонарь». Переводчик слово фонарь переводит как lampu – по-индонезийски фонарик, лампочка. Один из курсантов робко спрашивает: «Туан, а зачем выбрасывать фонарик?»

МиГ-21

Переводчик, как он позднее мне рассказывал, хотел уж было ответить: «чтобы видно было, куда прыгать», но все же перевёл этот вопрос инструктору. Тут-то и выяснилось, что в авиации фонарь – это стеклянный колпак над кабиной пилота, и его следует сбросить прежде, чем нажать кнопку катапульты, которая выстрелит вверх кресло летчика.

Недостаточное знание терминологии приводит и к другим забавным казусам. Переводя в суде с английского одна дама произнесла фразу, что английские моряки нашли в открытом океане мальчика, а отмыв его, увидели на нём надпись, свидетельствующую, что мальчик принадлежал потопленному немецкому кораблю. К ошибке привело то, что слова boy – мальчик и buoy – буй по-английски звучат одинаково.

Незнакомством с морской терминологией объясняется и то, что в самом известном переводе «Острова сокровищ» насчитали свыше 150 ошибок и неточностей.

Впрочем, наши переводчики грешат не только незнанием военного или морского дела, но порой оказываются несведущими даже в основах анатомии. Например, один переведённый с голландского роман начинается с того, что в купе обнаружили убитую женщину, у которой было сломано адамово яблоко. Известно, что кадык потому и называется адамовым яблоком, что бывает только у мужчин. Так что если он есть у женщины, значит, она перенесла операцию по изменению пола, и, переделывая более характерные для мужчин органы, об этом забыли. У обычной женщины может быть сломана гортань.

В одном из романов встретилась фраза, что человек за обедом «ловко разнимал утиную заднюю ножку». В отличие от переводчика я не стал бы восхищаться его ловкостью, а лучше бы поразился ловкости повара, сумевшего раздобыть четырёхногую утку и отправившего тушку не в кунсткамеру, а на плиту.

Впрочем, анатомические ляпы допускают не только переводчики, но и авторы. Например, в Википедии, в рассказе о мощах одного святого, мне встретилось выражение «левая десница». Если вспомнить, что десница – это правая рука, то получается, что в реликварии находилась левая правая рука, что, несомненно, является чудом.

Есть и проявление невежества сразу в нескольких вопросах. Например, в одном из переводов романа Гарднера «Дело о кричащей женщине» Перри Мейсон говорит Делле Стрит: «Позвони Полу. Попроси его раздобыть гинекологическое дерево семьи Логан. И давай пока не делать скоропалительных выводов». Переводчику следовало бы знать, что гинекологическим может быть кресло, а древо (не дерево) бывает генеалогическим. Кстати, в другом переводе, озаглавленном «Дело кричащей женщины», все написано правильно.

Любители американских боевиков и фильмов о войне могли заметить, что с экрана часто звучит имя Роджер. «Я вышел на цель, Роджер», – сообщает один лётчик. «Держу курс на тебя, Роджер», – отвечает ему другой. Можно было бы предположить, что это имя широко распространено, но при этом среди персонажей могут быть и женщины. Почему такая неувязка? Просто в радиопереговорах для экономии времени используют так называемые кодовые слова, и одно из них «Роджер» означает: «Перехожу на приём»).

Известно, что, готовясь переводить на конференциях и симпозиумах специалистов в той или иной области, следует подучить профессиональную лексику (это не повредит и при подготовке к работе на любых переговорах). Однако это не всегда помогает в реальной деятельности, поскольку в спешке прямого перевода порой выпадают из памяти любые даже знакомые слова.

С двумя переводчиками, ехавшими на конгресс животноводов, произошёл забавный казус. При подготовке они старательно выяснили многие термины, в том числе и означающие состояние беременности у разных видов самок животных, например, кобыла жерёбая, овца суягная, свинья супоросная, корова стельная, собака, волчица, лиса – щённая и т. д. Тем не менее, работая в секции коневодства, при переводе английской фразы «and that sign means that the mare is pregnant» (этот признак указывает, что кобыла жерёбая) один из них (вероятно в спешке) произнёс: «кобыла суягная», что вызвало громкий смех и оживление в зале. В этом смысле переводчикам на английский гораздо легче, они во всех случаях говорят pregnant (беременная).

Как видно из вышеизложенного далеко не все переводчики знают и соблюдают положение из «Хартии переводчика», гласящее, что переводчик «должен, кроме того, быть широко образован, достаточно хорошо знать предмет, о котором идет речь, и воздерживаться от работы в незнакомой ему области».