Текст книги "У поэта своя стезя"

Николай Волков
У поэта – своя стезя

Осеннее утро

Народу русскому – стержню и опоре России,

посвящаю эту книгу!

 
Уж спряталась луна – красавица ночная,
И бледный свет её растаял от зари.
Синеет небосвод и тает мгла густая,
И лес, отбросив сон, под золотом стоит.
 
 
Молочной пеленой укуталась поляна,
Будящему лучу, пытаясь подсказать,
Что в ночь ей быть пришлось постелью для тумана,
И он её ещё не хочет покидать.
 
 
Разбросана роса, брильянтами сверкая,
Живой прохлады той испить, хотя б глоток.
И солнца полукруг природу пробуждая,
Лучами золотит журчащий ручеёк.
 
 
Почуяв дичи дух, замрет пятнистый сеттер,
Становится светлей небесный лазурит.
И запах хвойных лап доносит лёгкий ветер —
Душа твоя поёт и с лесом говорит.
 
 
Уж слышен дятла стук, он отдаётся глухо.
Блестит из паутинки натянутый ковёр.
И тишь лесной глуши ласкает нежно ухо,
А красота её пленит пиита взор.
 

У поэта – своя стезя

 
Дует ветер промозглый, осенний…
Рассказать я готов тебе,
Так же, как и Сергей Есенин,
 
 
Параллель провести можно, как бы,
Откровенно скажу. Что молчать?
Только розу вот с чёрною жабой
Не имел я желанья венчать!
 
 
Да, гусарили мы, веселились…
И нет счёту: за жизнь – сколько дней?
Но «коль черти в душе гнездились,
Значит, ангелы жили в ней»?
 
 
Миру крикнуть хотел бы я с крыши:
– Не ищу я согласия всех!
Службу с делом всегда ставил выше
Всех гулянок, гусарских утех!
 
 
Сколько было стихов мной написано?
Сколько их поглотило умов?
В них пылала ЛЮБОВЬ… Ну, а истина —
Обнажалась душевностью слов!
 
 
Как я жил? Пусть не всем это нравилось!
Описать всё – не хватит чернил.
Но «…поэзия – выше, чем нравственность», —
Ещё Пушкин о том говорил.
 
 
Да, писал про любовь и страдания…
Только вот уже кажется мне:
Всё же я предпочёл бы свидания
Буйным пьянкам при ясной луне.
 
 
Не желал бы за всё оправдаться —
Хоть бы дали мне в этом шанс.
Впору фразою мне упиваться,
Что подметил писатель Франс.
 
 
Ведь поэт – человек безумный.
«…подходить к нему с меркой нельзя —
с той, что к людям благоразумным…»,
У него, ведь, своя стезя!
 

Желание

 
Мне не жаль для тебя драгоценных камней,
И желанье моё велико:
В тебе женщину видеть – всех краше, милей…
Чтоб другим до тебя – далеко!
 
 
Чтоб меня чаровал ежедневной красой —
Ослепительный блеск твоих глаз.
Чтобы образ княжны с длинной русской косой
Вновь пленил моё сердце не раз!
 
 
Как магнит притянул бы мой ищущий взор —
Твой изящный, фигуристый стан.
И заполнил бы женскою нежностью створ
Той души, что томится от ран!
 
 
Чтоб улыбка твоих томных манящих уст
Не сходила с лица только бы…
Чтобы счастья бокал никогда не был пуст
На столе переменной Судьбы!
 

Таланты и любовь

 
До тайн неистовой любви
Всю жизнь, пытаясь докопаться,
Я встретил женщину судьбы,
И предложил ей обвенчаться!
 
 
Сказать мне сложно за того,
Кто был поэтом именитым:
А было ль счастье у него?
Любовью был ли он напитан?
 
 
И как Она, вписавшись в стих,
Лучами чувств, пронзивши властно,
Свой выбор делала за них:
Счастливым быть или несчастным!
 
 
Любовь – есть муза для него,
Ведь с ней приходит вдохновенье!
И стих слагается легко,
И близко «чудное мгновенье»…
 
 
Любил ли Пушкин Натали?
Пленён ли был любовной страстью?..
Несчастен Лермонтов – в любви,
Да и Есенин – мимо счастья!
 
 
А Маяковский? Сколько лет
Любовь развратам предавалась?
Он грудью лёг на пистолет
И жизнь бездарно оборвалась!
 
 
Проступком Бога не гневи…
Могу назвать поэтов много —
Несчастных в прошлом от любви —
Жуковский, Бальмонт – «недотрога»…
 
 
Пусть мне не дан большой талант,
Иметь его – всего дороже!
Но вот в любви добыть брильянт
Мне посчастливилося всё же!
 
 
Тех чувств на свете нет милей —
Моё пронзёно сердце тоже!
Цветов нарву с родных полей…
Дай всем любви – поэтам, Боже!!!
 

Вот что значит в России любовь!

 
Свет луны тонет в пьяном тумане,
Клён листвой серебристой блестит…
Мыслей рой, как восход зари ранней,
Между ярких звёзд птицей летит.
 
 
В эту лунную ночь, снова маясь,
Я в беседке обвитой плющом,
К теме верной любви возвращаюсь,
Размышляя о чувстве святом.
 
 
Знать, она вновь наполнила чувством
Весь эфир моей страстной души,
И стремительным бла́женным буйством
В ней прошлась от низин до вершин!
 
 
Струны сердца поэта задеты —
Амур снова его визави́.
Пламень слов о вернейшей любви.
 
 
Верность эта подобна стремнине,
И по прочности – крепче брони!
О которой мечтают мужчины.
А в любви – даже злату сродни!
 
 
Я – о верности жён декабристов,
Кто в Сибирь устремились во след
Офицерам, мужьям, утопистам,
Чести, храбрости давшим обет!
 
 
Эти тысячи вёрст по равнинам,
По студёной позёмке, зимой,
Не страшны были их половинам —
Им, готовым на подвиг любой!
 
 
Их пугали лишением званий,
Отреченьем от всяческих прав —
Только бы не лишали свиданий,
Поцелуев кандальных оправ!
 
 
Они были духовно готовы
Прошагать с разным сбродом вкупе́ —
Да закованными в оковы —
Унижаясь, в бредущей толпе!..
 
 
Снова к верной любви возвращаясь,
Размышляя о чувстве святом,
Силе подвига их поклоняясь,
Миру крикнуть хотел бы о том:
 
 
– Наши женщины – сильные люди!
Так стоят за любимых – горой!..
Как они ценят нас и как любят —
Удивляюсь я, право, порой!
 
 
Клеопатра, Аида, Джульетта…
Не смогли б повторить подвиг вновь —
Не хватило бы духу на это!
Вот что значит в России любовь!!!
 

Диск луны утонул в звёздном небе…

 
Диск луны утонул в звёздном небе.
Штору, ветер шалит, теребя.
Так душою я чист давно не был,
Вот не сплю и смотрю на тебя.
 
 
Ты расслабилась, мерно вздыхая.
Так красивы ресницы твои.
Словно иглы пушистой хвои.
 
 
Я гляжу на тебя с умиленьем,
Сердцем снова тепло отдаю.
Как поэт, что писал о мгновеньи,
Про любовь вспоминая свою.
 
 
Брежу я от твоих поцелуев,
Их тепло берегу на губах.
Страстно образ любимой милуя,
Утопаю я в серых очах.
 
 
Стройный стан и упругая кожа…
Мой покой растворился в тебе!
Нет на свете милее, дороже —
Я за то благодарен судьбе!
 
 
Карусель звёзд проносится мимо,
Ветерок о себе дал знать вновь…
Чувства, что я питаю к любимой,
Не вмещаются в слово «ЛЮБОВЬ»!!!
 

Любимой женщине

 
Милая, нежная, скромная,
Словно Венера – красивая,
Чуткая, страстная, томная,
Добрая, в меру ревнивая.
 
 
Душу теплом греешь, ласкою,
Тучи развеять умеешь.
Жизнь мою, делая сказкою,
Свежестью утренней веешь.
 
 
Губы твои – ярко-красные,
С запахом ягоды спелой.
Ты – словно Лебедь прекрасная,
Верная, гордая, белая…
 
 
Блеск глаз лукавый и искренний,
Длинны, пушисты ресницы.
Взгляд, излучающий истины,
Даже ночами мне снится.
 
 
Ты – вдохновенье поэта!
Будь и в дальнейшем, как ныне:
Верной в любви, как Джульетта,
Мудрой, как Екатерина.
 
 
Будь с твердым характером Тетчер,
И как Елена – прекрасной.
Такой же, как в первый наш вечер —
Женственной, жгучей и страстной…
 
 
Пусть много эпитетов сказано,
Но все же достойна ты большего.
Жаль мало стихов, где б рассказано
О женщине столько хорошего.
 

Мне хотелось бы…

 
Мне хотелось бы быть твоим волосом,
Прядью шёлка душистых волос.
Мне хотелось бы стать твоим голосом —
Что «ЛЮБЛЮ» для меня произнёс.
 
 
Я мечтаю, чтоб стать твоим веком
И беречь красоту серых глаз.
И остаться хочу человеком,
Стих писавшим тебе не раз.
 
 
Я сейчас же его придумаю —
Пусть всего из одной главы.
Мне хотелось быть светлой думаю
Умной, мудрой твоей головы!
 
 
Все желанья – не выполнить месяцем,
Вот бы жизни хватило одной…
Мне хотелось бы быть в небе месяцем
И твоей путеводной звездой!
 
 
Приложу к тому массу старания —
Чтобы стать золотистой зарёй!
У которой есть мега-желание:
Любоваться тобою одной!
 
 
В моих мыслях всего намешано,
Обо всём – не скажу! Спою!
Для меня ты святая женщина
И с тобою живу как в раю!
 
 
Я хочу быть твоим желанием —
Чтобы было оно как моё.
И вот этим своим посланием
Тронуть жаркое сердце твоё!
 

…тебя к пику любви вознесу!

 
У меня настроенье игривое —
Знать, любовным огнём вновь зажжён —
Твоим образом, женщина милая,
Я пленён, очарован, сражён!!!
 
 
Тебя видеть и слышать мне хочется —
Ведь влюблён! Не подумай – капризн…
А коль так – пусть Судьба позаботится,
Чтоб любовь продолжалась всю жизнь!
 
 
Каждой клеткой – её тонко чувствую:
Жизнь, как сказка в волшебном лесу…
Я страстями души, сердца буйствами
Тебя к пику любви вознесу!!!
 

Поцелуй в глаза

 
Будьте ко мне благосклонны,
Я Вас не прошу – умоляю!
Ваши глаза – бездонны,
Мне душу красой пленяют.
 
 
Виденья порывом страстным
Я в эти влюблён «океаны».
Стараюсь я быть беспристрастным
И вовсе – не Донжуаном.
 
 
Подойти разрешите ближе —
Дайте из них «напиться»!
В них столько всего я вижу,
Что «грех» этот мой простится.
 
 
Губами дотронусь до оных,
И мир для меня станет вечным.
Ведь глаз глубина зелёных
Теплом отдаёт человечным.
 
 
Простите за тон мой «слёзный»,
Надеюсь – он был незаметным.
Поцелуй, что сравним с небом звёздным,
Стал для меня заветным!
 

Почему мне взгрустнулось сегодня?

 
Почему мне взгрустнулось сегодня?
Вроде нет для печали причин.
Делал всё, что мне было угодно,
Обходя поля стрессовых мин.
 
 
На здоровье не жалуюсь тоже
И на службу не стану пенять.
Но грустинка «под ложечкой гложет»,
Заставляя меня вспоминать.
 
 
Мысли тянутся к берегу Крыма,
Где шумит неуёмный прибой…
Вот и нас обойти они мимо
Не смогли почему-то с тобой.
 
 
Свежий воздух заполнил бульвары,
Он слегка горьковат и солён.
Ясных глаз твоих, чувствуя чары,
Был в тебя как мальчишка влюблён.
 
 
Чайки кружат над морем лазурным,
Горизонт отдаёт бирюзой…
В атмосфере курорта амурной
Сохранить невозможно покой.
 
 
Я тобою пленён, очарован.
Взгляд твой ясный магнита сильней.
И улыбкой мадонны прикован
Был к тебе я на сотни цепей.
 
 
Ты за чашечкой кофе – прекрасна,
Весела, говорлива, нежна.
И ретушь косметической краской
Для лица твоего не нужна.
 
 
Взгляд лукавый сквозит обаяньем,
Вьются локоны тёмных волос…
«Через три дня – прощай? До свиданья?» —
Обжигает безмолвный вопрос.
 
 
Шли по узеньким улочкам Ялты,
Краски синие вечер сгустил.
В тишине, что сильней чаек гвалта,
Я тебя вновь об этом спросил.
 
 
Ты плечами лишь только пожала,
Потушив мой вопрос-уголёк.
И в собор вдруг зайти пожелала,
Что внимание пеньем привлёк.
 
 
Хор церковный, такой мелодичный,
В сердце струйкой спокойствие влил.
И алтарь, словно в храме столичном,
В те минуты меня поразил.
 
 
Лик Христа в свете восковых свечек
К милосердью, добру призывал.
Лёгкий шарф, что на шее в тот вечер,
Волос вьющийся твой покрывал.
 
 
Тот приход – как вины искупленье,
И когда шли обратно с тобой
Из сердец вдруг исчезло смятенье,
А остались – надежда, покой…
 
 
С той поры месяца пролетели,
Жар в душе да лишь в памяти пыл.
На всю жизнь я запомню недели,
Когда рядом с тобою я был.
 

Конец любовного романа

 
Я чаруюсь, смотря на закаты,
Что, возможно, пленяют и вас…
Только вот познать горечь утраты
В жизни мне приходилось не раз.
 
 
Я терял дорогих мне и близких,
Обожаемых мною людей.
Как те стаи, когда летят низко
Над просторами русских полей.
 
 
Дробь охотника пущена в дело —
Достаёт птиц, пуская им кровь.
И подобно лебёдушке белой
Так же гибнет – моя любовь.
 
 
Это чувство – что птица над полем —
Окрыляет, несёт… А потом
Вниз бросает, терзает до боли,
Жжёт огнём и бьёт жёстко кнутом.
 
 
Сердце гложет пустая обида.
Вновь пылает закат за окном.
Солнце прячась, уходит из вида,
И былое уж кажется сном.
 
 
Ощутил снова горечь утраты.
Всё в округе – как мир наш – старо.
Чтобы духа восполнить затраты
Как и прежде – берусь за перо…
 
 
Написал вот последнюю строчку —
Тем, поставив любовь на «стоп-кран»,
А в конце её – жирную точку,
И закончил любовный роман!
 

Поднять хотел бы я бокал …

 
Поднять хотел бы я бокал за женщин наших.
Слова пытаюсь подобрать теплее, краше.
Мы знаем, что им по душе – стихи и песни —
О доброте, большой любви, мечте чудесной.
 
 
Пускай живёте вы и в центрах, и районах,
Порою даже в отдалённых гарнизонах.
Вы словно нитка за иголкой шагом твёрдым
Шли и судьбе в глаза смотрели взглядом гордым.
 
 
Вы на себе несёте груз – семьи заботы,
Порой усталой возвращаетесь с работы.
Но теплоты поток, добра и нежной ласки
Не убывает, а растёт с любовью в связке.
 
 
Вы приласкаете ребёнка и супруга,
В нелёгкой жизни для последнего – подруга.
И если что-то в этой связке вдруг откажет —
Вы не серчайте, подождите, жизнь подскажет.
 
 
Мы вас за это очень любим, уважаем
И в праздник женский ежегодно поздравляем.
Желаем вам здоровья и успехов,
И чтобы жизнь прожить достойно, без огрехов.
 
 
Пусть будет она светлой и кипучей,
И как вино – прозрачной и шипучей,
Что нас, мужчин, пьянит и обжигает,
И тонус нашей жизни поднимает.
 
 
Так выпьем же за дам, друзья-гусары,
Верны традиции останемся мы старой —
Коль если женщины довольными бывают,
То наши души молодеют и пылают!
 
 
Бокал осушим мы до дна – за тех, кто рядом,
За женщин, нас чарующих нарядом,
Своим приветливым, с любовью отношеньем,
Нас поражающих невиданным терпеньем!
 

О Славе русского оружия

 
Нам всем гордиться есть чем, право, —
И ратной доблестью, и славой.
Не раз врага, зажав в тиски,
Разили русские полки.
 
 
Побиты половцы, хазары…
Их трупы гнили на меже.
Разбиты Дмитрием татары —
И Русь не платит дань уже.
 
 
Вкусили горечь пораженья,
Познав мощь русского меча,
Армады рыцарей в сраженьях,
И шведы рублены с плеча.
 
 
Бежали турки с Измаила,
И «небо падало» в Дунай.
Французов армия громила,
Смолкал в боях и клич «банзай».
 
 
Мы были счастливы и горды,
Разбив в войне фашистов орды…
Всегда могла России рать
За государство постоять!
 

Прозрение армии

 
Я с детства армией гордился,
В ней видя мощь, мобильность, стать…
И коль гражданским всё ж родился,
Военным я стремился стать.
 
 
С любым врагом готова биться,
Сил не жалея, всё отдав.
И смог я в этом убедиться,
Твою историю познав.
 
 
Но времена у нас бывали,
Когда политики тобой
Как козырным тузом играли,
Идя на грех перед страной.
 
 
Ряд дел неправедных в безгласность
Ты помогла им совершить,
Всё под предлогом «безопасность
Страны советской укрепить».
 
 
Решенья их – загадки Сфинкса,
Искусство склоки затевать…
И на войну, что звали «финской»,
Тебя послали убивать.
 
 
Идя политикам в угоду,
Не осознав принятых мер,
Давила танками свободу
В ЧССР и ВНР.
 
 
Ради чего ещё не зная,
Несла потери ты от ран,
С ущелий «духов» выбивая,
Когда вошла в Афганистан.
 
 
В ответ, стреляв в тебя, душманы,
Что свято веруют в ислам,
Дарили «чёрные тюльпаны»
Советским жёнам, матерям…
 
 
Страна, очнувшись, забурлила
Уже вторично на веку.
Ты вновь стреляла и рубила
В Тбилиси, Вильнюсе, Баку.
 
 
В газетах армию склоняли,
На растерзание отдав.
Те, кто послал – опять смолчали,
Тебя в который раз предав.
 
 
Вожди подставили солдата,
С себя ответственность сложив.
И на твои броню и латы,
Вины всю тяжесть возложив.
 
 
И в той зловещей круговерти,
Когда шёл августовский путч,
С кувшина, что был с джином смерти,
Ты вновь могла сорвать сургуч!
 
 
Но не пошла против народа,
Не двинув танки на людей,
Не став душителем свободы
России – матери своей.
 

Откровения начинающего поэта

 
Я б многое отдал за дружбу с юной Лирой.
Что делать, коль душа поэзией пуста?
Скажу лишь: скучно жить в бесцветном сером мире,
И мне не миновать Голгофы и Креста.
 
 
Но что-то всё равно тревожит мои чувства,
Способствует тому, чтоб крылья отросли…
Без Лиры мне не жить – кругом темно и пусто,
Хоть в мир иной, но чтоб Пегасы унесли.
 
 
Я без нее – в тоске, мне страшно одиноко,
Приходом лишь своим исправишь ты дела.
И вдохновенья луч пронзит в мгновенье ока,
Рассеется печаль, что серою была.
 
 
Но Лира не спешит, идти ко мне не хочет, —
Ни Бальмонт я, ни Блок – не нравлюсь видно ей.
А в жилах моих кровь то стынет, то клокочет,
Наверно, Рока меть видна в судьбе моей.
 
 
И, знать, я – не пиит, мне жизнь не скрасить боле.
Видать, на колеснице уж с Пегасом не скакать.
И пусть любовью я к той юной Лире болен,
Но счастье мне в другом придётся поискать.
 

Обречённая армия

 
И снова путч, теперь – осенний —
Игры опасной перегиб.
Предтечей стал тот день весенний,
Когда ОМОНовец погиб.
 
 
А парень был твоей частицей —
Солдатом той, Сороковой,
Что как израненная птица
С Афгана вырвалась домой.
 
 
Вернулись в цинковом «конверте»
Тринадцать тысяч сыновей.
А он, пройдя сквозь пальцы смерти,
Погиб на Родине своей…
 
 
Россия чахнет от конфликтов,
Кругом – чинуший беспредел,
Потоки слов, вранья без фильтров
И никаких реальных дел.
 
 
Народ – забыт! Реформы – встали!
Нищает, бедствует страна!
И даже в производстве стали
Не та, как прежде, уж она.
 
 
Вновь политические драки
Двух неуживчивых властей,
В смертельной схватке, как собаки,
Из-за кормушки и костей.
 
 
Укусы, вопли, перепалки,
Шантаж, угрозы, компромат…
Забыв про такт, друг другу палки
В колёса вставить норовят…
 
 
И ты ввязалась в эту свару,
Поддавшись лозунгам властей,
Броню подставив под удары
Презренья, гнева и страстей.
 
 
В реке бесчестия нет брода,
Стреляв, крушила Белый дом,
А вместе с ним – любовь народа,
Свою ты честь спалила в нём.
 
 
Огнём из танков, а не саблей
Вспугнула весь российский род.
Вновь наступив на те же грабли,
Что в девяносто первый год!
 
 
И за тебя до слёз обидно,
Что жизнь собачую влача,
Обречена идти, как видно,
На поводке у Палача!
 

На российских родился задворках…

 
На российских родился задворках,
Рос послушным во всём, не был глуп.
Мне с мальства в мозговую подкорку
Смысла жизни вкрутили «шуруп».
 
 
Я усвоил, что труд – есть потребность,
Без него не вершатся дела.
Что в цене справедливость и верность,
Всегда честность в почёте была.
 
 
И впитал: перед всем человечным
Отступают насилье и зло.
Гуманизм процветать будет вечно…
Думал я – как нам всем повезло!
 
 
Я осмыслил, что нет «плохих» наций —
Всем народам свобода дана.
Против войн, грабежей, оккупаций
Выступает родная страна.
 
 
Лишь у нас, думал, счастье куётся,
Даже время ускорило бег.
Ведь недаром же в песне поётся,
Что здесь вольно живёт человек…
 
 
Нет сомнений, одна только ясность —
Так считалось все семьдесят лет —
И лишь только сейчас полугласность
Нам дала полуясный ответ.
 
 
Что сказать? Мне обидно и горько
За Державу и пройденный путь.
Разобраться хотелось бы только —
В чём ошибок Истории суть?
 
 
Что же всё это – сон или дрёма?
И хотя не вернуть время вспять,
– Почему стало плохо вдруг в доме? —
Я пытаюсь натужно понять.
 
 
Штурмом Зимний в семнадцатом взяли,
И построив «железный забор»,
В тот же час по стране развязали
Против белого – красный террор.
 
 
Расстреляли мы царских изгоев —
И насилье вошло к нам в окно.
При создании нового строя
Пригодилось опять же оно.
 
 
Мы деревню разрушили страшно —
«Кулака» истребили как класс.
Из под комьев распаханной пашни
Слёз отчаяний слышится глас.
 
 
Зёрна страха посеяны густо,
Жизни рад, кто тогда уцелел.
И крестами покрытая пустошь —
В память что натворил беспредел.
 
 
А за ним шёл период бесправья:
Несогласных – хватать и сажать!
Как велась диссидентская травля —
Можно много о том рассказать.
 
 
Сразу следом – известный застойный,
В оболочке иллюзий и снов
Шёл период эпохи застольной,
Разных званий, чинов, орденов…
 
 
Серый труд уровнял всех в достатке.
Разучился работать народ!
Справедливость и честность – в упадке,
Под себя, кто как может, гребёт.
 
 
Стали рушиться догмы марксизма,
Зарубежью шлём только привет.
Экспорт в страны основ коммунизма
Осудил наш Верховный Совет.
 
 
Вновь страна накануне гражданской —
Хочет сбросить постылости груз.
Ряд народов – прибалты, армянский…
Покидают Советский Союз…
 
 
Я – всмятеньи, хочу разобраться:
– Что мы сделали вещим богам?!
Но пытаясь бороться и драться —
Связан я по рукам и ногам.
 
 
Финиш близок. Он с привкусом горьким.
Я почти политический труп…
Из отравленной ложью подкорки
Открутился и выпал «шуруп».
 

Вот уж снег чернеет на дорогах …

 
Вот уж снег чернеет на дорогах,
С крыш спадает звонкая капель,
Знать зима к весеннему порогу
Подошла и стукнула вдруг в дверь.
 
 
Быстро тает серебро на солнце,
Чаще небо дышит синевой.
Ветки вербы тянутся к оконцу,
И коты забыли путь домой.
 
 
Это – март, известный как проказник.
Воздух пахнет раннею весной.
Снова март и снова женский праздник —
Радостный, желанный и простой.
 
 
Он сквозит мужским скупым вниманьем,
Правда, только первых восемь дней…
Взгляд лукавый женский, с пониманьем,
Сразу вдруг становится теплей.
 
 
От участья в этот день мужского
Что-то душу женскую кольнёт.
«Вот побольше в жизни бы такого» —
Кое-кто, задумавшись, сплакнёт…
 
 
Позади метели и морозы.
Солнца зайчик ляжет у кустов.
Символ марта – веточка мимозы
Тонет в красках дареных цветов.
 
 
Вот гвоздики, калы, даже розы,
И тюльпанов красочных не счесть.
Но помимо символа – мимозы,
Для мужчин важнее символ есть.
 
 
Ни футбол, ни баня, ни рыбалка,
Ни охота, даже ни вино.
А Богиня, Фея иль Русалка… —
Кому зваться женщиной дано.
 
 
Кто прекрасна и без подлой мести,
Кто теплом и ласкою полна,
Соткана из нежности и чести,
И с любовью, выпитой до дна.
 
 
Та земная, кто с тобою рядом
Делит горе, счастье пополам.
Кто всегда красна своим нарядом
И верна семейным очагам.
 
 
Та, с кем чашу жизни выпить можно,
Кто тебя ни в чём не подведёт…
Не любить вас, женщин, невозможно —
Ведь от вас планета вся цветёт!
 

Заточение

 
Я сижу средь стен квартиры
И с тоской гляжу в окошко.
Ветер «сверлит» в небе дыры,
По кустам метёт порошкой.
 
 
Снег мелькает белой тенью —
Нет конца той круговерти.
Солнце «зайчика» на землю
В золотистом шлёт конверте.
 
 
Я сижу как в заточеньи,
Рядом спит, мурлыча, кошка.
Надоели чай с вареньем
И уже – смотреть в окошко.
 
 
Мне наскучили газеты,
Книги, шахматы и пенье.
Наложил на музу вето —
Скоро кончится терпенье.
 
 
И с природою общаться
Запрещает врач мне строго.
Не устал лишь удивляться:
Заточён ведь, как в остроге.
 
 
Мне нельзя покинуть «крепость» —
Выйти из моей квартиры,
Ощутить морозца крепкость
И заштопать в небе дыры…
 
 
Не понять моей кручины
Вьюге, что гудит и воет.
Заточения причина —
Горло красное, больное.