Текст книги "Кентийский принц"

Глава десятая

Мне снился сон… За все время, что я находился в этом мире, мне второй раз снился сон, и во сне снова была Вера… Вид у нее был встревоженный и какой-то растерянный.

– Саша, ну почему ты такой неосторожный? Я же просила тебя беречься. Что же мне с тобой делать? Тебе еще рано умирать, даже не думай, живи, тебе надо много сделать.

Потом на ее месте вдруг оказалась Ильми, из ее глаз катились слезы.

– Алекс, не умирай, прошу тебя, ради нашего сына не умирай, – говорила она, а потом стала бледнеть и исчезать. Тут снова появилась Вера, видно, она злилась, ее лицо было красным.

– Ну, Сашка, ты сам виноват, – проговорила она, – теперь терпи и не вздумай мне умереть.

И она что-то сделала. Мне показалось, что на меня рухнуло небо или весь замок короля, так было больно, казалось, мое тело разрывают на куски, а потом их еще давят под прессом. А потом я вспомнил о сыне и почему-то понял, что мне надо обязательно встать.

Встать, встать, встать – билось у меня в мозгу, но тело не слушалось, а я скрипел зубами, напрягая его раз за разом, продолжая попытки, а потом снова пришла спасительная тьма. Где-то далеко-далеко, на самом краю сознания, слышались какие-то голоса, то пропадая, то снова возникая. Потом в моем сознании появилась блестящая точка, и я откуда-то знал, что мне надо к ней идти. Было очень тяжело. Мои ноги не слушались меня, словно на них нацепили неподъемные гири, я выл от боли и страшно матерился, но шел к этой блестящей точке, которая с каждым шагом становилась все больше и больше, пока не заполнила собой все окружающее пространство.

– Сообщите его величеству, что граф пришел в себя, – услышал я чей-то голос и открыл глаза. Надо мной склонилось лицо довольно пожилого мужчины.

– Как вы себя чувствуете, ваша светлость? – проговорил он.

– Отвратительно, – прохрипел я. Язык был сухой и шершавый, казалось, что им можно оцарапать весь рот.

– Дайте воды, – попросил я.

И тотчас к моим губам поднесли кубок с чем-то приятно пахнущим, а когда я напился, оказалось что еще и очень приятным на вкус. Послышались шаги, и, скосив глаза, я увидел стремительно влетающего в комнату Даниса, а следом за ним его брата.

– Ну наконец-то, Алекс, как ты нас всех напугал? Ты четверо суток лежал как труп, только скрипел зубами, стонал и что-то говорил на каком-то неизвестном языке. Я собрал всех известных лекарей столицы, и они трое суток что-то колдовали над тобой. И слава Зее-плодоносице, у них все получилось, а то ведь мы ожидаем нападения на королевство и дворец.

Да-да, твои кентийцы сказали, раз все произошло во дворце, то виноват я, и ускакали за подмогой. Все твои предприятия в городе закрылись, их руководители сказали, что они на осадном положении. – Данис говорил сумбурно, махал руками, видно было, что он не в своей тарелке и сильно взволнован. Ему пододвинули стул, и он присел.

– Как ты, брат? – наконец более спокойно спросил он.

– Пока еще не понял, но я выкарабкаюсь, слишком много у меня неоконченных дел, да и сына кто растить будет? Я помню, что меня ударили сзади кинжалом, дальше провал. Никого не нашли? – спросил я короля.

– Так никого и искать не надо было, – подключился к разговору Арн. – Ты схватил наемного убийцу за руку и так ее сжал, что раздробил ему все предплечье. Да еще и упал на него, он от боли заорал и потерял сознание. Вас так и нашли гвардейцы, прибежавшие на крик, – обоих, лежащих без сознания. И вся картина произошедшего налицо, тут и гадать не надо. Его уже три дня как допрашивают, много интересного рассказывает.

– Тебе принесут допросные листы, – перехватывая инициативу разговора у брата, дополнил король, – а ты пока отдыхай. Мы пойдем, а то я за эти дни все дела забросил, места себе найти не мог, – горько усмехнулся король, и они с Арном удалились.

Под лопаткой пекло и немного чесалось. Седой старик лекарь, после ухода короля погремев склянками, дал мне выпить какой-то настойки, и я снова погрузился в сон. Мне снова снилось, что я куда-то карабкаюсь, какие-то люди уговаривали меня не спешить, отдохнуть. Но я знал, что мне нельзя останавливаться, и шел, шел и шел наперекор всему. Изредка приходил в себя на короткое время и снова впадал в сон или бред, я даже не знаю, как назвать то состояние, в котором находился.

Наконец я вынырнул из этого сна и увидел симпатичную девчонку, обтирающую мое лицо влажной салфеткой.

– Дайте попить, – попросил я ее, и она поднесла к моим губам посудину с чем-то прохладным и очень приятным на вкус. Выпив все, я откинулся на подушку, тут же в поле моего зрения оказался старик лекарь.

– Скажите, как долго мне еще лежать и что с моей раной? – спросил я у него.

– Все, конечно, зависит от вашего организма, но то, что происходит сейчас, вообще удивительно. На клинке, которым вам нанесли рану, был яд пурпурной бестии. Это вид скорпиона, который водится далеко на юге степи. Если такой яд попадает в рану, то пострадавший, как правило, умирает через два часа. Вы продержались, пока мы поняли, что помимо очень опасной раны, клинок немного не достал до сердца, еще заражены этой гадостью. Если честно, то вас уже не надеялись спасти, процедуры и лекарства давались просто для очистки совести. Но уже после первых манипуляций у вас из раны вместе с сукровицей стала выходить черная субстанция, казалось, организм сам избавлялся от яда. Конечно, какая-то часть яда попала в кровь, но организм с ней справился, рана уже начала рубцеваться, будет какое-то время слабость, а потом… я даже не знаю. Все дело в том, что пострадавшие от этого яда, которых удалось спасти, оставались людьми немощными, почти растениями, – и лекарь развел руками, как бы заранее извиняясь.

Я лежал и прислушивался к себе: да во всем теле присутствовала какая-то слабость и вялость, а еще мне было очень некомфортно. Наверное, я много потел, находясь без сознания, и от этого мне казалось что я грязный и вонючий.

– Господин лекарь, скажите слугам, чтобы мне организовали ванную, душ, да что угодно… Я хочу вымыться.

– Ваша светлость, но вам еще рано двигаться, рана может разойтись, и предупреждаю, что последствия непредсказуемы.

– Господин лекарь, всю ответственность я беру на себя, повторяю еще раз, мне надо помыться.

Через какое-то время в комнату втащили широкую деревянную бочку, точь-в-точь японская ванна офуро. И несколько человек быстро натаскали в нее горячей воды. Я уселся в бочку на небольшую скамеечку, а девушка, до этого протиравшая мне лицо, очень аккуратно помыла мне голову и спину.

После того как я вымылся, у меня пробудился аппетит, я с удовольствием поел, а потом с чувством выполненного долга заснул.

На следующий день мне было намного легче, я вставал и ходил по комнате, правда не очень долго. А через два дня прибежал командир гвардейцев, стоящих на входе во дворец.

– Ваша светлость, там кентийцы собираются штурмовать дворец, если мы вас не покажем.

– Хорошо, иди и скажи им, что я сейчас выйду.

Накинул на рубашку камзол и пошел на выход из дворца, по дороге встретив короля, Арна, де Либера и еще каких-то вельмож. Все спешили туда же, куда и я, то есть к выходу из дворца. Когда я вышел на улицу, у меня закружилась голова, и я непроизвольно за кого-то схватился, чтобы не упасть.

– Прошу прощения, – тут же извинился я перед каким-то сановником, которого ухватил за плечо.

– Ничего, ничего, ваша светлость, – проговорил тот.

Осмотревшись, я увидел метрах в ста, как раз там, где начиналась дворцовая площадь, стоящие пушки, по сторонам которых застыли конники, а сзади – ровные шеренги копейщиков и стрелков. Перед пушками стояли Гюнтер, Ларт и барон Иберт эль Варт. Увидев их, понял, насколько мне стало приятно на душе, – не бросили и, даже не надеясь увидеть меня живым, пришли мстить.

Я направился к ним с той скоростью, на которую был способен в нынешнем состоянии. Когда я приблизился к ним, они одновременно поклонились, причем так синхронно, словно специально тренировались, а потом посыпались вопросы.

– Ваша светлость, как вы себя чувствуете? – первым спросил Ларт.

– Может, вам что надо? – это Ульх пробился в первые ряды.

– Все нормально, друзья, все нормально, вас четверых прошу проследовать со мной, а воины пусть расположатся рядом со столицей, пушки замаскировать.

Подождали, пока Иберт отдаст распоряжение сотникам, и направились во дворец. Король, узнав, что мне надо переговорить со своими людьми, предложил небольшой зал для переговоров с ближним кругом.

Расспросив, как дела в замке, я приказал Гюнтеру и барону набрать еще с тысячу человек наемников и тщательно их тренировать, отработать слаживание воинов, чтобы команды выполнялись с одного слова и четко. Сейчас начнутся дожди и слякоть, дороги раскиснут, но по первому морозу я объявлю войну Эрлику. Вот к этому времени и надо готовить войска.

– Ларт, ты проверь, сколько в наличии припасов для стрельбы, а также что у нас с гранатами. Палатки расставить, пока нет дождей, и ставить их на деревянные поддоны, чтобы люди не спали на мокрой земле. Ульх, закупить продуктов, если мало своих, проверить повозки, смазать оси. Гюнтер, на тебе наемники… только выбирай умелых, а не кого попало. Ну, а вам, барон, придется всех учить и гонять.

Речь моя была длинная, я даже устал. Посмотрел на лица присутствующих – они все улыбались.

– Ну и что смешного я сказал? – спросил я Ларта.

– Ваша светлость, мы просто рады, что с вами все в порядке. Вы даже не представляете, что творилось в замке, когда сообщили, что вас подло ударили сзади и никто не знает, выживете вы или нет. Мы еле успокоили народ, все порывались идти и мстить, даже женщины просили дать им хотя бы кинжалы.

Я улыбнулся.

– Представляю, как бы все это выглядело, если бы и они еще пришли, – проговорил я, и все принялись смеяться.

Вечером за ужином король спросил:

– Все-таки ты решил воевать?

– Данис, а как по-другому?.. Если я ничего не предприму, да я сам себя уважать не буду.

– Чем тебе помочь, Алекс? С войсками у меня сейчас сложно, конечно, никак двух баронов и графа не успокоим.

– Спасибо, Данис, ничего не надо. Кстати, если до заморозков ничего у тебя не поменяется в плане осады твоих мятежников, то я по дороге в империю могу помочь тебе с графом… Только твои воины будут штурмовать, а я им вскрою ворота. Ну а дальше сами. Да, вот что еще, завтра я перееду в свой дом.

– Алекс, как так, тебе здесь плохо? Что-то не устраивает?

– Данис, успокойся, все хорошо и даже отлично, просто, пока не еду еще в замок, понаблюдаю за ремонтом. Кстати, приглашаю на новоселье. Да и надо мне чаще бывать на воздухе, а тебе спасибо за приют и лечение.

Переехав к себе, со следующего дня начал заниматься с мечом, сначала потихоньку, а потом с каждым днем все больше и больше увеличивая нагрузки. Нашел у садовника дубовое бревнышко кило на сто и стал с ним бегать – надо же как-то восстанавливаться. Слуги поглядывали и перешептывались, потом как-то увидел в окошко, как конюх и дворовый парень пытались его поднять, а садовник стоял рядом и что-то им говорил. Подняли и тут же бросили. О чем-то поговорили, садовник покрутил головой, похлопал обоих по плечу и засмеялся, после чего все разошлись.

За время своего лечения и восстановления уделил время музыкантам, мы с ними начали готовить новую программу для свадьбы короля. С горем пополам мы с ними подобрали вальсы Ильи Шатрова «На сопках Маньчжурии» и Евгения Доги из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». Помучиться пришлось достаточно, наиграть и то и другое я на гитаре смог, но с аранжировкой бились долго. Конечно, получилось не так хорошо, как хотелось бы, но получилось. Свадьба короля – это очень даже непростое событие, будут представители от всех правящих домов континента. Конечно, в свете новых событий пока не ясно, кто будет от империи и будет ли вообще. Но вот герцог Кантор будет с внучкой, то есть с Алексией, вот я хочу станцевать с ней вальс. Надо приучать общество к классике, вальс – это не дерганье ногами или постоянные поклоны под похоронную музыку, как современные танцы этого периода. Еще с королем решили одну стену зала, где будет проводиться празднование, полностью сделать зеркальной. Такого нет и долго не будет ни у кого, ну разве что отец, если решит, сделает, да еще я себе. А король хочет сделать свою свадьбу яркой, красочной и надолго запоминающейся. Так что я завтра отбываю в замок, здоровье наладилось, и мне кажется, что я стал еще сильнее и двигаюсь намного быстрее.

Скоро начнутся дожди, мне до сих пор непонятно, почему свадьбу решили проводить в такое неблагоприятное время года. Что у Даниса за тяга устраивать праздники в такую грязь и слякоть? Как-то быстро пролетело лето, за этими военными походами я и не заметил его. А ударят морозы – снова в поход, и в этот раз чувствую, война будет не шуточная. А я думал зимой заняться самобеглой коляской на паровом двигателе. И уже продумал конструкцию, но, по-видимому, не судьба – придется отложить до лучших времен. И для дороги будем делать только подготовку полотна: отсыпать, утрамбовать, а вот накатывать асфальт будем по весне. Ларт доложил, что дробилки работают, щебень готовят – и мелкой, и крупной фракции. Народ нанят, и потихоньку процесс идет, все учатся, хотя ведь укладывают же брусчатые мостовые и площади, а тут процесс не намного отличается.

В замке, как всегда, все бурлило и жило своей жизнью. Невдалеке расположился воинский лагерь, стояли ровные ряды палаток, и воины выполняли приемы с оружием. Даже сюда долетали крики сержантов и десятников.

Глава одиннадцатая

– Сколько ты собрал людей? – спросил Эльрик стоящего перед ним мужчину, лицо которого пересекал старый шрам, отчего вид он имел зловещий.

– Мой господин, люди еще подходят, и я думаю, уже сейчас их собралось тысяч двенадцать, кроме того, мы установили контакт с баронами, выступившими против короля. И они согласны присоединиться к нам, только просят начать побыстрее.

– Что у вас с продуктами? – задал очередной вопрос Эльрик.

– Все закуплено, часть получили со склада вашего высочества. Кроме того, мы возьмем пропитание с баронов и крестьян, подданных короля Тарнии.

– Да-да, и никакой жалости, все должно гореть и пылать, за любое неповиновение рубить головы, скажи воинам, я отпущу им все грехи, – говоря это, Эльрик покраснел, в уголках его губ появилась пена, и руки, а потом и все тело стала бить дрожь. Вдруг он замер, его взгляд затуманился, словно он увидел картину будущих разрушений и бойни.

– Когда ты будешь готов выступать? – вдруг прохрипел он.

– Мне надо полторы седмицы, еще не все вооружены, имеют брони, надо хотя бы в кожаные одеть.

– Хорошо, но не тяни, надо застать их врасплох они не ожидают, что мы отправимся, не дожидаясь окончания дождей. Вот возьми, здесь тысяча золотых, – и на стол, за которым сидел узурпатор, упал кожаный мешок с монетами. – Смотри, отчитаешься за каждый золотой, а теперь иди.

Когда за ушедшим закрылась дверь, узурпатор трясущимися руками достал из кармана камзола кисет и, высыпав из него на ладонь серого порошка, жадно втянул его носом. После чего откинулся на спинку кресла, его глаза закатились, рот приоткрылся, и из него на лацкан потекла струйка слюны.

А ушедший барон Ивич де Тутор шел и думал о том, что и с этих денег надо как можно больше сэкономить. С прошлого раза к его рукам прилипло сто двадцать золотых, и хорошо бы еще хоть сто добавить. Он был сыном разорившегося и опозорившегося барона. Когда кредиторы выгоняли их из замка, он успел схватить немного оставшихся материнских украшений, меч из оружейки, кольчугу, своего коня и был таков. Он ничего не умел делать, кроме как махать мечом. Поначалу он нанялся в отряд, сопровождавший караваны. Но поездив какое-то время, понял, что ему это не по душе: пыль, жара или пронизывающий ветер зимой, да и платили немного.

Как-то ему пришлось драться на дуэли за друга, который перед самом боем сломал руку, тогда у него еще были остатки чести. Он легко нанес несколько ран противнику, бой был до первой крови, после чего ему предложили вызвать на дуэль и по возможности убить одного дворянина, пообещав за это приличные деньги.

Он вызвал и убил, и ему это понравилось, так он и стал бретером, пока однажды ни нарвался на кентийца. Он и вправду был очень хорошим мечником, поэтому не внял голосу разума, да и алкоголь немного затуманил голову. Кентиец походя выбил у него меч из руки, потом левой рукой сбил его на землю и спокойно прочертил мечом от уха до подбородка, проговорив, что это на память. Ивич долго лечился и кентийцев ненавидел всей душой, правда, с тех пор обходил их десятой дорогой.

Авантюрист по характеру и своей сути, он согласился возглавить этот поход, надеясь хорошо подзаработать. И планы начали сбываться. Ну а при неблагоприятных событиях всегда можно просто сбежать, имея деньги, и легко затеряться где-нибудь в глуши. В том же Барнеме, оно закрыто не меньше, чем кентийцы.

* * *

Первым делом смыв с себя дорожную пыль, я обсудил с Лартом подготовку к свадьбе короля. Завтра надо отправить людей для монтажа зеркальной стены и установки светильников во дворце Даниса. Также посоветовал ему подобрать себе помощников, так как производство расширяется и будет еще расширяться, а он везде не успеет. Еще предложил ему купить дом в Виделене и перевезти туда мать и сестер, денег у него достаточно – может и построить себе любые хоромы. Кстати, заметил, что Гюнтер оказывает матери Ларта знаки внимания, а та совсем и не против.

Потом я навестил сына, у него резались зубки, и он капризничал, но я все равно поносил его на руках, поподкидывал его в воздух, сначала он испуганно замирал, взлетая, а потом стал заливисто смеяться. Наконец вернул его няньке и пошел в свои комнаты, уже было поздно и пора было ложиться спать.

Завтра надо побеседовать с теми, кого приволокли Сайм с Мартом, проверить, как у них складываются дела с обучением профессии шпиона новичков. Узнать, как дела с набором наемников и их обучением. Да, много дел, еще и строительство промплощадки надо проверить.

Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают, поэтому я побывал на всех объектах, даже заехал на лесопилку, где побеседовал с рабочими и отобедал с Иваром, чем он был очень горд. Подавала нам его супруга, маленькая стройная девчонка, я в шутку укорил его, что он зажилил свадьбу. Ивар покраснел, начал размахивать руками, наверное, хотел сказать, что это не так. Но я посмеялся и вручил ему пять золотых на обзаведение хозяйством и как подарок на свадьбу. Ивар долго кланялся, прижимая руку к сердцу.

– Ивар, ты мне спину в бою прикрывал, какие между нами счеты, – сказал я, чтобы поднять его авторитет в глазах окружающих и жены, хотя, думаю, он и так тут высок.

Сайма и Марта с их несколькими учениками послал в империю, обрисовав ситуацию. Через пару месяцев мне надо знать настроение людей в домене Эльрика, настроение аристократии. Кроме того, они должны разведать, где у него стоят самые сильные гарнизоны. Заодно и учеников на реальном деле подтянут.

А еще я поговорил с Эргыном… с дикарем, вернее с толмачем дикарей из пещеры. Я за делами даже забыл о нем и, если бы не столкнулся с ним во дворе замка, может быть, и не вспомнил бы вовсе. Оказалось, он уже хорошо говорит по-имперски, или на общем языке, и его поставили качать меха в кузне. Мне было интересно, кто они и откуда, поэтому я вечером сказал, чтобы его привели ко мне для беседы.

Вечером его доставили ко мне в кабинет. Ну что можно сказать – он выглядел вполне нормальным человеком, одет как и все рабочие в замке: холщовые штаны, короткие сапоги, шерстяная рубашка и жилет со множеством карманов. Последний писк замковой моды, как-то подсказанный мною старшей швее. Он начал кланяться, да не один раз, а сразу несколько, я прервал это занятие и предложил ему сесть, указав на стул. Эргын присел на самый краешек стула и уставился на меня не моргая.

– Ну, расскажи мне, Эргын, кто ты и откуда, как твое племя появилось в наших землях и зачем.

Он посидел немного молча, словно собираясь с мыслями, и принялся рассказывать.

Оказалось, что их племя пришло с севера, пришло всего год назад, а шло оно к нам почти три года. Причем началось все после поражения в войне. Племена ойкюнов последнее время очень сильно расплодились, и им не хватало жизненного пространства. Выбивалась птица и животные в лесах, вылавливалась рыба в реках. И ойкюны начали потихоньку нападать и захватывать земли и охотничьи угодья соседей. Дальше – больше, уже завоеванные племена начинали отвоевывать жизненное пространство для ойкюнов, а те только определяли, кого и в какой последовательности захватывать.

Тот, кто не сопротивлялся, просто переходил под их подчинение и жил уже по их законам, по законам страшным. Ойкюны практиковали человеческие жертвоприношения, а главные сановники и жрецы – даже ритуальный каннибализм. Причем для поедания использовались недавно родившиеся дети, которых еще кормили матери.

При этих словах меня чуть не вывернуло, я, конечно, сдержался, а потом приказал Стену принести мне холодного вина. Налив себе вина в хрустальный бокал, я плеснул его и Эргыну в оловянный стакан. Выпил бокал вина, и меня немного отпустило, налил еще и предложил собеседнику продолжать.

Племя Эргына называлось итероны, оно было достаточно многочисленное. Население занималось разведением скота, охотой, рыбалкой, выращиванием ржи и других культур. Когда пришли посланцы от ойкюнов и предложили присоединиться к ним на равных правах, то старейшины и вожди итеронов им отказали. Они сказали, что мы уже сотни лет не едим человека, не приносим его в жертву богам и снова опускаться до этого не будем. Тогда посланцы сказали, что между нами война. Пусть будет война, сказали главы родов и старейшины. И все стали готовиться к войне. Но ойкюны поступили хитро: они подкупили несколько бедных родов, и, когда началась битва, те начали отступать, а потом побежали. Тем они создали неуверенность у остальных родов, а кое-где и панику. Но остальные сородичи стойко и мужественно сражались с врагом, и кто знает, кто бы победил, если бы не предательство. Но после того, как несколько родов с поля боя бежали, силы, конечно, были не равны, и там на равнинах погиб весь цвет племени итеронов.

Потом победители стали вырезать всех мужчин тех родов, кто сражался на поле битвы. Досталось и предателям, казнили всех старших родов, которые договаривались о предательстве, и каждого третьего воина. Старший жрец ойкюнов сказал: предавший один раз предаст снова, а в назидание трусам, которые бежали, умрет каждый третий воин.

Род Эргына жил на самых южных краях земель и, услышав рассказы беглецов от геноцида, что творят завоеватели, собрался и подался в изгнание. Ушли не все, кто-то не поверил, кто-то просто не мог бросить немощных родителей, но многие ушли. Шли и шли на юг… Люди слышали, что на юге есть большие и богатые государства.

Мужчин в роду осталось очень мало, от постоянных невзгод народ терял надежду, многие болели и умирали. Питались в основном мясом, добываемым охотой, и рыбой, что тоже плохо сказывалось на здоровье. Когда вошли на земли королевств, остановились у небольшого хутора. Была весна, и с горем пополам род договорился с хозяевами помочь им с хозяйством, а они за это дадут им зерна и семян огородных культур.

Осенью собрав урожай, который был очень приличный, так как хозяева засеяли площадь в несколько раз больше, чем обычно, хозяева хутора честно поделили урожай согласно договору, и племя снова двинулось в путь. Шли не долго, всего несколько дней, и остановились, достигнув пещеры, в которой побывал и я.

Так как за время дороги все сильно обносились, то женщны стали шить одежду из шкур животных. С весны собирались распахать поляны, расположенные рядом с пещерой, а еще планировали попроситься к какому-нибудь владетелю в работники, если повезет. Со мной вообще произошло что-то непонятное, зачем меня захватили – никто не понял.

– Старик Убыр, жрец нашего рода, долго ругался на тех, кто тебя притащил. Если бы он знал, кто ты такой, ваша светлость, он бы приказал на руках тебя отнести, куда скажешь. Но что случилось, то случилось.

Замолчав, Эргын сидел, низко опустив голову, а я думал, как поступить. Понятно, тогда со злости я их и казнил бы, только уж очень быстро я отхожу. И утром я уже был спокоен, а так под горячую руку мог бы и головы кое-кому посшибать.

– Слушай тогда меня, – решился я наконец, – завтра ты едешь с караваном, который везет продовольствие на рудник. Посмотришь, как там твои родичи, а по первым заморозкам заберешь женщин и детей, и если кто из мужчин болен, то и их, всех привезешь сюда. Также отвезешь письмо управляющему, где я прикажу ему платить родичам твоего племени как наемным рабочим. Не думаю, что с ними что-то случилось за это время, мне бы сообщили, так что иди и готовься, к поездке я прикажу выдать тебе теплые вещи.

Отпустив Эргына, сам задумался, что эти ойкюны могут угрожать и королевствам, на память невольно приходили монголо-татары в моем мире. Надо, короче, держать это на контроле, и в случае чего подготовиться. Утром отправив караван с продуктами и Эргыном, который должен был обратно привезти месячную норму добытого золота, я дал распоряжение Ульху по размещению тех, кто прибудет с Эргыном.

Обязательная баня, для всех проверка на насекомых и болезни. Пошить простую одежду из полотна и после небольшого отдыха загрузить работой. А с весны разбить огороды недалеко от замка, под стеклом, и у нас будут ранние овощи, С осени установим еще там печи для обогрева, и будут у нас настоящие теплицы. К работе на теплицах и парниках привлечь итеронов.

Затем набросал эскиз теплицы, рамы и каркас, места крепления и открывания окон, а также расположение грядок, чтобы в дальнейшем ничто не мешало проложить трубы для обогрева. Дожди в этом году задерживаются, а старики говорят, что их вообще может не быть, а если еще зима будет без снега, то урожая не жди. Думаю, надо на всякий случай закупить зерна сейчас, а не тогда, когда оно взлетит в цене. Поговорил на эту тему с Ульхом, тот меня заверил, что мы можем разместить зерно на месте склада металла, а тот перенести в склад, где хранится порох, места там очень много. Когда спросил, сколько у нас пороха, тот ответил, что двести бочонков. Это где-то около шести тонн, прикинул я.

Работа двигалась, и даже очень неплохо, мои ювелиры, которых нанял Ларт, изготовили настоящий бинокль, и он был даже нормальных размеров. Вот молодцы, конечно, все это делалось медленно, как-никак ручная работа, ну да лиха беда начало. Я попросил изготовить еще один такой же и какой-то один из них отделать золотом и каменьями – будет знатный подарок королю на свадьбу. А то уже голову сломал с этими подарками, прямо беда – долго решал, чем поразить невесту.

Им двоим приготовил свадебные хрустальные фужеры, ножки у них были пурпурные, но выше цвет истончался и где-то с середины бокала пропадал совсем, ободок и подстав были одеты в золотые кольца. Бокалы были очень красивы, даже я, многое повидавший в прошлой жизни, и то не мог отвести взгляда, любуясь ими. Их упаковали в специальную лакированную коробку из драгоценного золотого дерева, а сверху по крышке буквами из серебра шла надпись: «С днем свадьбы!»

Ну и для будущей королевы готовили набор для макияжа, в котором было все, что мы придумали в этом направлении, и даже духи, первые наши экспериментальные. Возились с ними очень долго, составляя запахи и смешивая их, пока не нашли то, что понравилось всем. Один флакон для невесты, другой для Алексии, ну и работы-то не останавливаются. А еще мои девчата пытаются разработать шампунь, и у них уже почти получилось. Про душистое мыло я вообще не говорю, мы им уже давно торгуем, особенно популярно у женщин мыло с фиалковым ароматом. Мы его назвали «Для тебя», делаем к нему красивую упаковку с красочной картинкой.

Я намерен еще долго удивлять этот мир, а мой сын продолжит… С развитием промышленности и станкостроения я набросаю ему, что за чем делать и как, приложу чертежи и пояснения к ним. А перед этим я передам ему все, что знаю сам, буду учить его день и ночь…

Так что, мир, готовься – будешь удивляться еще долго-долго!

Ну вот, вроде бы с текучкой разобрался, планы составлены, можно отправляться и в столицу. Загрузив в карету подарки, я, прихватив двадцать кентийцев, отправился в свою усадьбу. Десяток будет постоянной охраной на территории моего дома, а десяток – это мои сопровождающие, которые положены по статусу, меньше никак нельзя, иначе урон чести. Хочешь быть значимым, соответствуй, да и последнее происшествие – нападение на меня – тоже способствовало предосторожности. У меня в столице есть еще два десятка, на охране комплекса из торгового дома, театра и ресторана, но там уже сложившаяся команда, из дружинников и кентийцев.

Дождей как не было, так и нет, те небольшие, которые прошли, можно и не считать, они сразу же впитались в землю, не оставив после себя и следа. Мягко покачиваясь на рессорах, карета преодолевала километр за километром. Я расположился в ней вместе с Ульхом, который ехал на проверку моего комплекса. В замке в роли управляющей уже хозяйничала новая служащая, причем снова женщина. Женщины, на мой взгляд, в большинстве своем более прагматичны, скрупулезны, а также аккуратны в выполнении порученного дела. Поэтому я нисколько не боялся ставить женщин на те или иные высокие должности.

В дороге я с Ульхом обсудил планируемые траты на устройство дорог, а также их расположение в маркизате. Если даже король не согласится поддержать их строительство по территории всего королевства, то мы, построив их у себя, будем брать небольшую пошлину за проезд по ним. И мы, пусть и не быстро, но вернем вложенные в них средства. За это время мы успели уложить всего метров триста дорожного асфальтированного полотна и, так как стало сильно холодать, решили готовить подстилающий слой, а асфальт укладывать весной и летом.

– Ден Ульх, на протяжении всех дорог надо сразу же строить постоялые дворы, с приличной кухней, удобными комнатами, а еще я планирую пустить по дорогам дилижансы, которые будут перевозить людей. Сообщение между городами станет проще и доступней многим. Конечно, процесс это не быстрый, но думаю, что мы справимся. Так что присматривайся, ден Ульх, тебе и этим придется заниматься.

Так мы и двигались, обсуждая планы на будущее, как ни крути, а почти трое суток дороги надо чем-то заполнить, да и дорога за беседой проходит незаметно.