Текст книги "Звездный дракон"

– Получше кучи занудных наносхем!

Ян зажмурился.

«ИР рансибля. Я в полете. Пожалуйста, ответь».

Последовала необъяснимая задержка, но на этот раз Кормак получил ответ.

Гораций Блегг даст тебе инструкции, как только шаттл преодолеет границу тяготения. Он свяжется с тобой.

Кормак не стал открывать глаза. Гораций Блегг: главный агент, человек Центра службы безопасности Земли. Этот Блегг вдобавок был самой высокой шишкой в агентурной сети ИР Правительства. Его прозвали «ЧП», и он появлялся только тогда, когда происходило что-нибудь по-настоящему важное. Кормак попытался соединить между собой несколько ключевых фактов. Про Блегга было известно, что он – японец. Японцев не так-то часто можно было встретить после сильнейших землетрясений, в результате которых Японские острова затонули. Болтали также, будто бы Блегг сам по себе стал бессмертным, что он жил еще в докосмическую эру, что он уцелел после одного из первых ядерных взрывов в истории Земли. Слухи и выдумки липли к этому человеку, настоящей живой легенде.

Кормак открыл глаза и посмотрел на старика. Тот игриво подмигнул ему.

Спрятав здоровую руку в карман, а больную стараясь держать как можно ровнее, Стэнтон шагнул в открывшиеся перед ним скользящие стеклянные двери большой аптеки. Слева находилась стайка моторизованных тележек, еще не успевших разъехаться по предназначенным для них нишам в стене. Тележки передвигались на колесиках – видимо, эта аптека не могла себе позволить антигравитационные – и были оборудованы корзинами для покупок, а также пультом управления в виде старинной аптечки первой помощи. Стэнтон не стал пользоваться кредитной карточкой, для которой в пульте управления тележкой имелась специальная щель, а просто высыпал пригоршню новокарфагенских шиллингов на лоток под пультом. Лоток перевернулся, устройство заглотнуло деньги. Рядом со щелью для кредитных карточек загорелся маленький дисплей, на котором высветилась внесенная сумма. Потом он пошел по проходам между стойками с товарами, а тележка последовала за ним, словно преданная собачка.

Аптека имела широчайший выбор товаров – здесь имелось все, что только мог пожелать раненый, – от аспирина и спрея под названием «синтискин», создававшего на ране пленку вроде искусственной кожи, до средств, обеспечивающих восстановление тканей на клеточном уровне. У дальней стены поблескивали хромированные суставы роботов-хирургов. Стэнтон остановил свой выбор на разных бинтах и салфетках, взял несколько пузырьков синтискина, четыре длинных пластиковых шпателя, которые решил использовать в виде фиксирующих шин, шприц-инжектор, несколько препаратов, снабженных уймой предупреждений и ограничений, и наконец – упаковку физраствора. По мере того как он укладывал товары в корзинку, сумма быстро уменьшалась, стремясь к нулю. Завершив покупки, Стэнтон поспешно ретировался из аптеки. Тележка поехала за ним.

Рядом с аптекой находилась арочная галерея, посередине которой тянулся обрамленный бордюром цветочный газон. Цветы пахли почти удушливо. Сверху улица была накрыта навесом, переброшенным с крыши одной галереи на другую и представлявшим собой множество шестиугольников из розового стекла. Под навесом на толстых силовых кабелях висели шаровидные камеры-дроны – системы слежения. Похоже, ни одна из камер не отреагировала на его появление. Минуя множество магазинов, кафе и арочных входов в развлекательные центры, Джон не забывал смотреть по сторонам – не наблюдает ли кто за ним. Он никого не заметил. Люди, охваченные гедонистическими порывами, не обращали на него никакого внимания.

Довольно скоро Стэнтон спустился с галереи на стоянку, где машины разделял лабиринт приземистых кустов. Листва на кустах была скорее синей, нежели зеленой. Добравшись до краденого антигравомобиля, он заглянул внутрь кабины. Пелтер все еще не пришел в сознание. Пропитанные мощными анальгетиками пластыри, да и сами раны в конце концов сделали свое дело. Джон открыл дверцу со стороны водительского места и быстро переложил на сиденье свои покупки. Тележка выплюнула на лоток сдачу, но не уехала.

– Оставь себе, – буркнул Стэнтон, и тележка укатилась прочь.

Первым делом он решил заняться собственной травмой. Забравшись в кабину, Джон набрал в инжектор лекарство, закатал рукав и сделал себе укол в предплечье. Через несколько секунд рука онемела. Осталось только обложить ее шпателями и забинтовать, что он проделал, причем достаточно аккуратно, несмотря на то что пришлось действовать одной рукой. Удостоверившись в том, что сломанная кость зафиксирована, Стэнтон потянулся к Пелтеру и повернул к себе его голову. Зрелище было настолько жуткое, что Стэнтон расстроенно присвистнул. Взяв флакон синтискина, он покрыл спреем всю зону ожога, затем снял пластыри с шеи пострадавшего и наложил поверх спрея липкую повязку. Больше он сделать ничего не мог. Ариану была нужна серьезная операция. Покончив с неотложной помощью, Джон распечатал пластиковый пакет с физраствором, ввел иглу в вену на локтевом сгибе руки Ариана и, сжав пакет, давил на него до тех пор, пока весь физраствор не вытек. Когда пакет опустел, Стэнтон прицепил второй такой же к потолку салона, подсоединил длинную трубочку, идущую от пакета, к игле, введенной в вену. Далее в глотку Пелтера отправился коктейль из лекарств, имевших кучу предупреждений и ограничений. Через минуту тот охнул, открыл глаза и выпрямился.

– Давно? – прохрипел он.

– Около часа, – ответил Стэнтон.

– Так. Вперед. Возможно, мы уже опоздали.

Пелтер уставился на капельницу. Черты его изуродованного лица исказила гневная гримаса. Он, похоже, был готов вытащить иглу из вены, но вскоре его раздражение стихло. Он откинулся на спинку сиденья и произнес:

– Это было рискованно, Джон.

Стэнтон кивнул, завел двигатель, сжал в руках штурвал. Басовито жужжа, машина поднялась в воздух. Стэнтон повернул большим пальцем шарик в центре штурвала, и антигравомобиль поплыл вперед над парком. Ариан несколько минут молчал, потом процедил сквозь зубы:

– Надо быть готовыми к тому, что придется действовать очень быстро. Даже если нам не откажут в снятии денег со счета, очень скоро на наш след нападет ИР.

Стэнтон снова кивнул. У него снова разболелась рука, и он мечтал только о том, чтобы кость поскорее срослась. Он повернул шарик вперед и быстро обвел машину вокруг угла арочной застройки. Так… Квартал находился совсем недалеко от главного комплекса, здесь располагались главные офисы самых богатых корпораций. Идем на посадку.

– Если ИР уже засек угнанный антиграв, мы отсюда не выберемся, – сказал Стэнтон, выруливая на стоянку.

Пелтер молчал. Он все еще злился на Стэнтона за то, "что тот нарушил его приказ, но, как бы то ни было, вливание физраствора и прием обезболивающих лекарств дали ему необходимый заряд энергии.

Приятели вылезли из машины и поспешно – даже Ариан вполне сносно передвигался – направились к банкоматам.

Помещение, где стояли банкоматы Норвер-банка, примыкало к основному зданию на манер викторианского трансептаnote 4Note4
  Сооружение для хранения предметов религиозного культа, богато украшенное резьбой, скульптурными изображениями; в готических храмах башнеобразная открытая пристройка (или архитектурно оформленная ниша) для размещения статуй.


[Закрыть]. Само здание имело купол и напоминало мечеть. Пелтер, не раздумывая, подошел к дверям, их створки плавно разъехались в стороны. Затем он прошагал к одному из банкоматов. Стэнтон остался у входа. Он увидел, как Ариан приложил ладонь к считывающей идентификационной пластине и приблизил здоровый глаз к окуляру сканера, определявшего личность по сетчатке.

– Идентификация успешно осуществлена. Что вам угодно, Ариан Пелтер? – ласково осведомился банкомат.

– Хочу снять наличные деньги со счета. Посетители начали оборачиваться и бросать любопытные взгляды на странную парочку.

– Пожалуйста, введите требуемую сумму и сделайте подтверждение, – посоветовал банкомат.

Пелтер нажал на пульте несколько клавиш, затем снова приложил к пластине ладонь и прижался глазом к окуляру сканера. Прозвучал негромкий сигнал. Джон видел, что губы Пелтера шевелятся, но слов он не разобрал. Включилось звукопоглощающее поле. Наверняка банкомат интересовался, не нужны ли услуги банковских охранников. Стэнтон запрокинул голову и обнаружил, что камера наблюдения, закрепленная на потолке, повернулась и «смотрит» на него. Потом он услышал, как позади защелкнулся замок на дверях. Ариан продолжал говорить. Еще секунда – и замок на дверях открылся. В самом низу банкомата открылась дверца. Пелтер наклонился и взял кейс, в который банковские служащие уложили снятую им со счета наличность.

– … Сколько? – спросил Джон, когда они снова взлетели. Пелтер открыл кейс и изучил его содержимое. На черном бархате искрились и переливались всеми оттенками синего драгоценные камни.

– Четыре миллиона новокарфагенских шиллингов в единицах по сто тысяч каждая.

– И что же это за единицы?

– Ограненные сапфиры, не поддающиеся сканированию, их принимают везде. Оставайся со мной, Джон, и десять из этих красавчиков – твои. Попытаешься отобрать их у меня – и я тебя прикончу.

– Я так не работаю, – буркнул Стэнтон. – И ты это знаешь.

– Знаю, знаю… а теперь давай-ка к Сайлэку.

– Как скажешь, Ариан.

Сайлэк был хирургом такого сорта, на каких в государстве смотрели с опаской и неприязнью. Разрешая гражданам косметические изменения внешности, генетическую адаптацию, разные киберимплантации и киберальтерации, власти не любили, когда все вышеупомянутые процедуры осуществляли люди, не обладавшие достаточной квалификацией, либо те, кто любил поэкспериментировать, превращая человеческое тело в испытательный полигон, а может быть, даже в площадку для игр. Но с такими типами трудно было что-либо сделать, пока находились желающие пользоваться их услугами. На работу Сайлэка никто не жаловался. Почти всегда к нему обращались те, кому отказался помочь тот или иной именитый хирург. Стэнтону не нравился Сайлэк, он не доверял ему и потому никак не мог понять, почему Ариан захотел к нему обратиться.

Операционная производила неизгладимое впечатление. Хирургический робот, похожий на гигантского хромированного таракана, навис над прозрачным столом. Вдоль ближайшей к дверям стены выстроились аппараты с наклейками типа «Аппарат для сварки костей», «Синтезатор клеток», «Нервектоник». Под ними – несколько рядов криогенных цилиндров, а внутри цилиндров… кто знает? Во всяком случае, Джона вовсе не интересовало содержимое – «запчасти», они же – «отходы».

Длинный стеллаж у противоположной стены операционной был завален инструментами и устройствами, о назначении которых можно было лишь смутно догадываться. Набор наружных компьютерных модулей, моторчики для вживления в суставы, искусственные нервные волокна, синаптические связки… и так далее. Наверняка многие из этих предметов были предназначены для тех, кто хотел не просто укрепить собственный организм или изменить форму черепа, а стать настоящими киборгами, утратив все человеческое.

– Ну? – вопросил Сайлэк. Он повернулся к друзьям и скрестил на груди руки – все четыре.

Доктор сам себе служил рекламой. От ступней до пояса он был обычным человеком, а вот выше начинались всякие, так сказать, усовершенствования. Прямо от талии росли две двухсуставчатые руки, которые больше подошли бы хирургическому роботу. Заканчивались эти руки вовсе не кистью с пальцами, как у людей. Их венчал целый набор лезвий и прочих экзотических инструментов. Грудная клетка Сайлэка имела киль, чтобы поддерживать эту пару дополнительных конечностей. Голова, сидящая на совершенно нормальных плечах, с одной стороны представляла собой идеальное полушарие, и из-за этого казалось, будто в голову вставлено ядро.

– Рад, что вы нашли время принять нас, – сказал Пелтер.

Сайлэк обвел обоих взглядом.

– А тот доктор, к которому вы обычно обращаетесь, уволился? – с ухмылкой полюбопытствовал он.

Пелтер неуверенной походкой двинулся к операционному столу. Сайлэк проводил его взглядом и перестал ухмыляться. Стэнтон знал, что у этого хирурга есть все причины для самоуверенности: было время, когда с ним ничего не могли поделать ни сепаратисты, ни ЦСБЗ. Уровень его личной компьютеризации лишь немного уступал ИР Правительства, и к тому же он окружил себя техникой такого уровня, что угробить его можно было разве что с помощью ядерного взрыва, да и то…

Пелтер выложил на стол четыре ограненных сапфира.

– Несколько щедро – за сравнительно небольшой ремонт, – заметил Сайлэк.

Пелтер отстегнул от пояса предмет, похожий на маленький черный гладкий камешек, и положил его рядом с сапфирами.

– А-га, – понимающе протянул доктор.

– Можете сначала заняться моим другом, – сказал Пелтер. – На меня вам понадобится больше времени.

Сайлэк на мгновение задержал на нем взгляд, затем повернул голову к операционному столу. Хирургический робот сразу распрямился и задвигал одним из своих манипуляторов с таким видом, что можно было не сомневаться: ему не терпится приступить к работе. Сайлэк переместился к столу и ловко смел с него сапфиры и круглый предмет, добавленный Арианом. Еще секунда – и негромко зажужжали моторчики операционного стола; за считанные мгновения стол превратился в кресло с подголовником и подлокотниками.

Хирург указал на кресло одной из своих металлических конечностей. Жест получился на редкость изящным, но Джон только больше занервничал, но в конце концов нашел в себе мужество подойти к креслу и сесть в него. Он не отрывал глаз от Сайлэка, но кибердоктор уже отвернулся и подошел к столику с инструментами. Зато Стэнтоном заинтересовался робот – он развернулся и приблизился к нему. Выдвинув тонкий манипулятор со скальпелем на конце, робот аккуратно разрезал перевязь, поддерживавшую сломанную руку.

– Подожди! – испуганно крикнул пациент.

Робот протянул к нему два зажима с мягкими подушечками на концах, отвел с их помощью травмированную руку в сторону и прикрепил к подлокотнику. Стэнтон почувствовал, как сдвинулись с места концы сломанной кости, и снова вскрикнул – больше от страха, чем от боли.

Сайлэк обернулся к нему.

– У меня других дел полно, юноша. А у вас всего-навсего рука сломана.

Резкая боль кольнула в плечо, Стэнтон повернул голову и увидел, что к плечу прижат блестящий диск. Его рука полностью онемела: робот ввел ему нейроблокатор. Он перевел взгляд на Ариана – тот не спускал глаз с Сайлэка, который внимательно рассматривал маленький черный предмет.

– Что вы хотите с этим сделать, Пелтер? – спросил он.

– Хочу, чтобы эта штучка была подсоединена к компьютерному модулю военного образца и чтобы она была связана интерфейсом с моим зрительным нервом, – ответил Пелтер, снимая с лица повязку.

Врач без особого интереса взглянул на то, что осталось от лица молодого человека.

– Придется проделать пересадку тканей, но вы заплатили мне столько, что хватит и на это, – заключил он.

Ариан добавил:

– Еще я хочу, чтобы вы избавили меня от линий на моих ладонях и пальцах и изменили рисунок сетчатки.

Как ни интересен был Стэнтону этот разговор, сосредоточиться на нем он не мог. Робот снимал шины и бинты с его предплечья с помощью изогнутых скальпелей. Такая процедура даже в обычной больнице была бы достаточно болезненной, а здесь, когда над тобой склонился бездушный робот? Между тем он разрезал рукав рубашки, раздвинул края… и тут Джон понял, что робот разрезал не только рубашку. Он поскорее отвел взгляд от сломанной кости и скрипнул зубами, услышав чавкающий звук – это несколько тонких трубочек начали отсасывать выступившую кровь. Затем что-то словно бы сдвинулось в руке, но больно не было, и раздалось успокаивающее гудение аппарата, соединявшего кости.

– А к какой сети вы намерены подключиться? – спросил Сайлэк у Пелтера, поднеся к лицу черный «камешек».

– Это вас не касается.

Хирург пожал плечами и опустил руку, в которой держал устройство.

– Я мог бы засунуть вам под черепную коробку управляющий модуль так, чтобы он не слишком сильно давил на головной мозг. – Сайлэк обернулся к стеллажу и снял с полки серый мини-компьютер в форме боба сантиметров пять длиной. – Как видите, это здоровенная штуковина, а если к ней прибавить еще и оптический интерфейс, красавчиком вас вряд ли можно будет назвать.

– Мне все равно, лишь бы аппаратура работала.

Стэнтон удивленно посмотрел на соратника. Это был не тот Пелтер, к которому он привык. Куда девалось его пресловутое тщеславие? За то время, что они были знакомы, Ариан истратил целое состояние на пластические операции. Тут его кто-то дернул за плечо, вернулась резкая боль в руке. Джон опустил глаза и увидел, что рана зашита. Он поднял взгляд на врача.

– У меня полно работы, – заметил тот, – так что нечего вам тут рассиживаться.

Опасливо поглядывая на робота, Стэнтон сполз с кресла. Он принялся двигать рукой, затем осторожно сжал и разжал пальцы. Никакой боли!

Пелтер сел в то же самое кресло, и к нему приблизился Сайлэк; готовясь к операции, он расставил свои киберконечности с вращающимися пальцами-инструментами. Раздался хриплый голос Ариана:

– Встретимся на бульваре в космопорте через два дня. В «Саоне», в обычное время. Ты должен будешь рассказать мне, кто такой этот парень и куда направился.

Вот так.

– С тобой все будет в порядке? – не удержался Стэнтон.

Конечно, с ним все будет в порядке. Если бы Сайлэк хотел их прикончить, он бы столько времени не возился, тем более как они могли ему помешать? Уже в дверях Джон обернулся и увидел, как робот делает укол нейроблокатора в шею Пелтера. Он еле удержался, чтобы не зажать уши – настолько ужасны были звуки, которые раздались следом.

Как только шаттл оказался на необходимом расстоянии от Чейна III, вместо антигравитационных двигателей заработали ионные бустеры. Черное небо, усыпанное звездами, сменилось оранжево-голубым фосфоресцирующим свечением. Кормак почувствовал, как ослабевает давление – на борту для удобства пассажиров установилась гравитация, равная одному G.

– Ну все, расстегивай ремень. Пора выпить.

Ян высвободился из кресла и на деревянных ногах последовал за Горацием Блеггом к бару. Старик бесцеремонно расталкивал других пассажиров локтями. Кормак остановился и решил немного подождать. Он вдруг обнаружил, что плохо владеет собой, потому что ему неудержимо захотелось спросить у нового знакомого, откуда у него такое диковинное имечко.

– Я выпью скотч, – объявил Блегг и обернулся к Кормаку. – А вы?

– Мне альбионской воды, пожалуйста.

– Бармен! Два больших скотча!

Кормак покачал головой и огляделся по сторонам. Бар располагался в самом конце отсека. В десяти метрах слева виднелась серебристая панель, под которой урчали двигатели и находился ИР шаттла, управлявший кораблем и тративший на это всего лишь малую толику своих возможностей. За переборкой располагался другой отсек, где размещалась еще тысяча пассажиров. Да, такое число человеческих жизней слишком рискованно было доверять пилоту-человеку. Ян вернулся взглядом к бару и почему-то заинтересовался руками бармена – сквозь тонкую кожу просвечивала сеточка кровеносных сосудов. Бармен наливал ему и Блеггу виски. Машина справилась бы и с этой работой быстрее и точнее.

Когда они вернулись на свои места, старик указал на бармена-мореадапта.

– Между прочим, машина с его работой лучше справилась бы, но зачем компании-перевозчику тратиться на дорогостоящее оборудование, когда такие люди, как этот, готовы повкалывать ради собственного удовольствия? Ведь за это ему обеспечен бесплатный перелет.

Кормак устремил на Блегга взгляд, полный сомнений.

– Мне было сказано, что вы проведете со мной инструктаж.

– М-да… Крепкая у вас задница. Вы, извините, испражняться можете?

Кормак отхлебнул немного виски, чтобы подавить желание ответить старику.

– Инструктаж, – провозгласил Гораций.

Кормак повернул к нему голову и увидел перед собой глаза, похожие на металлические заклепки. Вдруг все звуки вокруг стихли, и словно бы что-то холодное прижалось к спине Яна. А в его сознании зазвучал новый, незнакомый голос:

«Произошла авария. Разрушены буферы на Самаркандской станции рансиблей».

Кормак выпил еще глоток скотча.

«Это вы?»

– Конечно, это я, – проговорил Блегг вслух. – Неужели было похоже на какого-нибудь силиконового зануду? А теперь задумайтесь над тем, что я вам только что сказал.

Кормак сразу же вышел на сайт технического описания рансиблей и принялся перекачивать оттуда файлы. Что-то черное подкрадывалось к краям его поля зрения, файл за файлом тускнели и исчезали. А потом что-то словно сжалось у него в голове, и связь прервалась. Он пережил нечто вроде галлюцинации – отчасти зрительной, отчасти тактильной. Искореженная иллюзия. Он пытался шарить по закоулкам сознания – потерянный, отчаявшийся. Чья-то рука похлопала его по плечу, потянула к спинке кресла.

– Я же сказал, – напомнил ему старик, – подумайте о том, что я только что вам сказал. Подумайте.

Кормак снова уставился в эти глаза. Они властно притягивали к себе, но он все же сделал над собой усилие.

«Глупо паниковать. Думайте».

Он последовал совету Блегга и применил методику мысленных подсчетов, которой его давным-давно обучили. Одна за другой начали всплывать цифры, Кормак все проверил и перепроверил, и перед ним мало-помалу начал разворачиваться жуткий сценарий развития событий. Все выглядело еще более реальным из-за того, что расчеты он провел самостоятельно.

– Всякий, кто проскочил сквозь станцию, должен был передвигаться почти со скоростью света, – проговорил он, и перед его мысленным взором (участком коры головного мозга, куда обычно загружались изображения) предстало то, что, видимо, произошло на самом деле.

«Это называется воображением, Ян Кормак».

Кормак посмотрел на Блегга, но старик, отвернувшись от него, провожал взглядом кого-то из проходивших мимо пассажиров. Ян откашлялся, и сосед медленно повернул к нему голову.

– Перед самым разрушением ИР Самаркандского рансибля в течение трех десятых секунды сохранял способность к трансмиссии. Произошли тяжелейшие структурные повреждения, они не были замечены вовремя, и прием путешественников не был прекращен. Техник системы рансиблей по фамилии Фримен проскочил через станцию как раз в это самое время. Нет никаких сомнений в том, что он обо всем этом понятия не имел. Взрыв имел мощность тридцатимегатонной бомбы.

– Саботаж?

Стальные глаза смотрели на него в упор.

– Похоже на то. Вы знакомы с параметрами безопасности рансиблей?

Кивнув, Кормак спросил:

– Произошла гибель людей в глобальном масштабе?

– Нет. Самаркандский рансибль располагался в возвышенной местности на холодной планете.

– И каковы официальные цифры?

– На Самарканде проживало десять тысяч девятьсот пять человек, считая ИР. Несколько андроидов класса «Голем» почти наверняка находились неподалеку от места взрыва, и, скорее всего, можно утверждать, что от них ничего не осталось – как и от ИР рансибля. Что касается остальных… видите ли, планета была терраформирована благодаря энергии от буферов рансибля. К тому времени, как вы туда доберетесь, она почти успеет вернуться к своему первозданному состоянию.

Ян кивнул и обдумал эти сведения. Все-таки кто-то мог остаться в живых.

– Самарканд обслуживал какую-то колонизированную планету?

– В принципе, нет. Ближайшая колонизированная планета – Миностра. До нее от Самарканда – двенадцать световых лет, и там установлен свой планетарный рансибль. Самарканд – всего лишь промежуточная станция на пути для потока желающих попасть в центр. Хотя бы в этом нам повезло, если это можно назвать везением.

– Моя задача?

– Расследование. Вы полетите с Миностры на звездолете с несчастливым названием «Гибрис»note 5Note5
  Нимфа, родившая от Зевса Пана, олицетворение непомерной наглости, желания сравняться с богами и превзойти их, нарушить установленный порядок.


[Закрыть] вместе с теми, кто должен будет установить на Самарканде рансибль первой ступени, чтобы он смог пропускать через себя все остальные. Полетит и поисковый отряд – они будут искать оставшихся в живых, хотя вряд ли таких удастся обнаружить. Мы должны узнать, что там произошло. Не стоит объяснять вам, как это важно.

– Понимаю. Если кто-то нашел способ устраивать саботаж на рансиблях… А это не могли сделать сепаратисты?

– Такая возможность не исключена.

Кормак откинулся на спинку кресла, пригубил виски – и обнаружил, что стакан пуст. Гораций взял у него стакан.

– Да нет, я…

– Ян Кормак, вам пора учиться тому, что такое снова быть человеком.

Блегг отправился к барной стойке, Кормак обернулся и проводил его взглядом. Мореадапт немедленно обслужил его, хотя возле стойки скопилась порядочная очередь. Старик что-то сказал бармену, тот рассмеялся, и жабры у него на шее раскрылись, а потом закрылись. Вскоре Блегг вернулся с двумя полными стаканами. Кормак взял свой скотч и с сомнением уставился на его содержимое.

– Говорят, что у вас нет никакого имплантированного оборудования и вы связываетесь с ИР каким-то другим способом, – проговорил он, не глядя на Блегга.

Гораций Блегг ухмыльнулся.

– Про меня много всякого говорят, но вы лучше не ломайте над этим голову. Она вам пригодится для выполнения задания. Кстати, у вас не будет прямого доступа к информации.

У Кормака внутри словно бы что-то оборвалось. Его опасения подтвердились. Случилось то, что должно было случиться, и все же он не в силах был этого себе представить.

– Но… наверняка на «Гибрис» будет передатчик? – спросил он, пытаясь отдалить неизбежное.

Блегг покачал головой.

– Служа Земле и человечеству, вы уже тридцать лет подключены к системе связи. Проводимые исследования показывают, что допустимый предел психологической безопасности – около двадцати лет. Ваша способность оценивать спектр человеческих эмоций нарушена, а важно, чтобы эта способность сохранилась. Без нее вы… менее подходите для своей работы.

– Я становлюсь бесчеловечным – вы это хотите сказать?

– Ваше последнее задание это продемонстрировало.

Кормак задумался об Ангелине и почти инстинктивно попытался наладить контакт. Получилось!

– Понимаю, – проговорил он, сразу почувствовав себя намного более уверенно. – Но разве, лишив меня доступа к источникам информации, вы не снижаете мою компетентность – только иным образом?

– Мы считаем, что таким образом устраняем дефект.

– А может быть, лучше послать кого-то другого?

Гораций улыбнулся.

– Лучше вас никто не подходит для выполнения этого задания.

Ян внимательно посмотрел на старика. Одни болтали, будто он бессмертен, другие говорили – телепат, третьи утверждали, что он способен принять любое обличье. Вне всякого сомнения, что Блегг манипулирует им, но как? Впрочем, он догадывался, что если поймет, то особой радости не испытает.

Кормак закрыл глаза и постарался успокоиться, чтобы потом задать новый вопрос.

– Спите, – приказал Блегг, словно прочел его мысли. – Эти шаттлы летают слишком медленно для таких, как мы с вами, но хотя бы у вас есть время отдохнуть и все обдумать.

«Кому это вы, проклятье, советуете отоспаться?»

Только это Ян и успел спросить, а потом на него, словно стеной, обрушилась темнота.