Текст книги "Говорящая с призраками. Дитя Ноктурны"

– Ты как?

– Терпимо, – через силу улыбнулась она. На самом деле она была измотана. Все силы, накопленные во время прогулок на природе, были исчерпаны. Сейчас она не могла бы даже выпустить белую волчицу. Ангел помогла ей подняться, но в этот момент ее, ведьму, вампиршу и Диего как языком слизнуло. Настя рассеянно моргнула.

В воздухе под потолком театра стала сгущаться тьма: в зал спускался на крыльях огромный рогатый демон, он смахнул хвостом агентов, чтобы они ему не мешались, ребята упали в другом конце зала. Ему нужна была только эта маленькая девчонка, которую нужно уничтожить, чтобы не мешалась под ногами.

Люцифер надвигался на Настю и Наташу. Насте было страшно, и она понимала, что против него не выстоять и минуты. И он это понимал, она видела торжество в его глазах. Наташа больно вцепилась ей в плечи, спрятала голову за ее спиной и вся тряслась как осиновый лист. «Это даже хорошо, – успела подумать Настя. – Так она не сможет понять, что ее защитница тоже дрожит».

Настя глубоко вдохнула воздух, сердце билось так быстро, что могло разорваться в любую секунду, от этого быстрого ритма голова кружилась. Единственным препятствием между Люцифером и Настей был горящий меч.

Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но остановилась: губы жалко сводило дрожью. Вот Люцифер протянул руку к девушкам. Настя понимала, что ее движения ограничены вцепившейся в нее Наташей. Она не двинулась с места, только перенесла вес тела на другую ногу и выдвинула меч навстречу лапе Люцифера.

Вот, значит, как она умрет. В схватке даже не против Ноктурны. А против того, кому в глаза не хочется смотреть.

Голос, подобный грому, и слова на незнакомом Насте языке отвлекли демона от нее. Настя тоже повернулась, привлеченная голосом, от которого дрожали перепонки.

Навстречу им через обломки и дымящиеся останки демонов и тварей шел Самаэль. Насколько Люцифер был уродлив, настолько Самаэль был невероятно красив. За его спиной колыхались, словно крылья, тени, сверкающие туманности, пространство Вселенной, будто он нацепил кусок звездного неба себе на плечи.

Он был выше привычного, глаза горели светом, и он говорил, говорил и говорил, на ходу доставая свои мечи.

Люцифер нервно ощетинился, а потом приподнялся и развернулся к Самаэлю.

Бросив мимолетный взгляд на девушек, Самаэль сказал только одно слово, которое Настя поняла:

– Бегите.

Два раза просить было не надо, она схватила Наташу за запястье и потащила прочь. Когда два демона схлестнулись в схватке, от столкновения их оружия пошла взрывная волна, которая нагнала беглянок, опрокинула, засыпала мусором. Настя встала, подняла Наташу, и на бегу к ним присоединились Локи и Ролан. Ролан подхватил Наташу на руки, и Настя испытала облегчение: та сильно тормозила ее движение. Едва они поднялись, вторая волна сбила их снова, по полу и стенам пошли трещины.

– Уходим. – Невесть откуда появившийся Цезарь, весь белый от штукатурки и пыли, схватил Настю за шкирку, помогая встать.

Рядом обрушился балкон. Часть агентов вышла из зала, Цезарь и Настя остановились, потому что прямо перед ними грохнулась балка, перекрывая выход.

В следующую секунду их опрокинула на обломки взрывная волна. Настя сильно ударилась боком, дышать стало больно и трудно.

Она еле приподнялась и стряхнула с головы мусор. Повернулась и увидела, что Цезарь лежит рядом лицом вверх, а из его груди торчит обломок арматуры, который прошил тело насквозь со спины.

– Цезарь!

Паника сковала ее железными тисками, боль в ребрах не давала сил вдохнуть глубоко и закричать. Настя шепотом, потому что на большее не было сил, со слезами, бегущими по грязным щекам, пыталась понять, как можно освободить Цезаря.

– Тихо, тихо. – Цезарь лежал, полуприкрыв глаза, и тоже часто и поверхностно дышал. – Все хорошо, Настенька.

– Помогите! – просипела Настя. – Кто-нибудь!

Она понимала, что Цезаря ей отсюда не вытащить. Ее собственные силы были на исходе, а боль свинцовой тяжестью растекалась по телу, парализуя волю и разум. Поэтому, когда она расстегнула рубашку на груди Цезаря и увидела, что все его тело покрыто старыми глубокими шрамами от ножей, она застыла на мгновение, потому что решила, что ей померещилось. Человек не может выжить после таких ранений.

Сквозь стоявшую столбом пыль прошла Лика.

Она охнула, бросилась к Цезарю. Отодвинув Настю, подняла его, вытащила арматуру, провела рукой, закрывая рану и останавливая кровотечение. Потом взялась за Настю. А та смотрела на Цезаря, не двигаясь, словно завороженная.

– Ты говорил, что ты человек, – наконец сказала она.

Взрывная волна заставила их пригнуться, все вокруг пошло трещинами, пол задрожал.

– Скорее! – Лика помогла Насте подняться и перелезть через обломки. – Надо уходить!

Втроем они выбежали в разрушающийся холл. Трещины на мраморном полу, казалось, бежали за ними, преследуя, стараясь поглотить.

Они выскочили к выходу, где падали части портика и колонны с шорохом кривились под готовым обрушиться зданием, сбежали со ступеней, увидели вдалеке, за кордоном пожарных машин друзей и бросились к ним.

Настя обернулась: квадрига Аполлона, наклонившись, спускалась, казалось, с небес в облаке пыли. В следующее мгновение крыша окончательно просела, поднялся столб пыли, и театр исчез из вида. Навсегда.

Цезарь стоял рядом, его лоб был рассечен, кровь тонкой струей стекала по белой, как у статуи, коже.

– Ты говорил… – Настя задохнулась от боли и слез. Ее предал человек, которому она доверяла как отцу.

– Я человек. Правда. Правда, Настя. Но я продал душу, чтобы стать бессмертным. Сейчас не время это выяснять.

Она положила руку на лоб. Как же сложно осознать это все.

– Люди не бывают бессмертными!

– Бывают. – В глазах Цезаря были тоска и боль. – Вот только бессмертие не приносит счастья.

Он хотел взять ее за руку, но она увернулась. Во рту першило от пыли и горечи. Сейчас ей нужно было только одно: ощутить опору хоть в чем-то, хоть в ком-то, почувствовать, что она не так безумно одинока, как сейчас. А еще ей было страшно за графа Виттури.

Он вышел из облака обрушившегося здания. Все еще сжимая в руках мечи. Все еще во власти Тьмы, ненависти и злобы. Его друзья ждали его, он увидел, как Рита радостно вздохнула, как вспыхнули ее магнетические зеленые глаза. Локи потрепал ее слегка по плечу: «Видишь, я же говорил, он справится». Лика от облегчения заплакала. Диего обнял ее, воспользовавшись возможностью. Цезарь зажимал рукой порез на лбу, кровь заливала белые от пыли руки. Он был сейчас словно ожившая статуя.

Плачущая, грязная и растрепанная Настя. Казалось, она стоит на краю мира с пустыми руками, с грузом невыносимой боли на плечах. Наташа вся в порезах и с разодранными коленями рядом, ее белое платье превратилось в серую тряпку. Вокруг них ангелы, инкуб и остальные. Вся его команда, изрядно потрепанная и напуганная. Он отвел глаза, опустил мечи. Они не выдержат испытаний. Отчаяние обнимало их пыльным облаком.

– Демон…

Только она может произносить это слово так, словно оно не проклятие, а имя ветра, свободного и сильного. Настя подошла, хотела коснуться, но он отстранился.

– Мы ведь победили?

– Победили? – Он усмехнулся, находясь в плену злости и отчаяния. – Какая может быть победа, Настя? Посмотри вокруг: погибают смелые и невинные. Зло всегда сильнее.

– Это не так. Иначе не было бы смысла…

– Смысла нет, – перебил он ее.

– Не было бы тебя, – закончила она.

– Что ты хочешь от меня? – зло бросил он ей в лицо. – Я тварь. Демон, зло, грязь. – Слова песком скрипели на зубах.

– Это ложь! – Она ударила его кулачком в плечо раз, второй, третий. – Ложь!

– Тогда, может, сама дашь мне имя? Потому что я уже не знаю, кто я. – Он схватил ее за ворот и тряхнул, ткань затрещала. Она не сопротивлялась. Мягкая, как кукла. Ее так легко сломать. – Я знаю лишь, что больше не ангел, потому что стремился делиться знанием. И не дьявол, потому что тянусь к свету. Я дарил вам выбор, вы назвали это искушением. Я показывал вам красоту, вы кричали: «Соблазн!» Я давал знания, а вы убивали моих учеников. Я одинок. Я окружен вами. Но я не вы. И я больше не готов на подвиги ради вас. Посмотри на них!

Он показал на зевак, которые снимали на телефоны разрушенное здание театра и пожарных. До ребят даже доносился смех и обрывки обсуждений.

– Людям все равно, и мне должно быть тоже.

– Слушай, я не очень хорошо знаю, как помочь падшему ангелу в депрессии, но мне не все равно. И тебе не все равно, я знаю. И им, – она показала на друзей, – тоже. Разве ради этого не стоит обнажить меч?

– Нас мало.

– И мы умрем в бою? Знаю. Но лучше так, чем от страха и стыда. Ты дал мне волю. И я выбираю битву. – Ее зеленые глаза без страха смотрели в его Тьму.

– Ты подарил мне вторую жизнь, и я выбираю битву, – эхом откликнулась Итсаску, делая шаг вперед.

– Ты стал моим наставником, и я выбираю битву. – Диего встал рядом с вампиршей.

– Ты спас мне жизнь однажды, и я выбираю битву. – Локи поиграл мышцами.

– Ты дал мне силу, и я выбираю битву. – Рита тряхнула рыжими волосами.

Демон смотрел, как один за другим выстраивались перед ним его агенты. Его друзья. Нет, не время сворачивать знамена. Пусть все против них. Они против всех.

Наконец он кивнул.

– Нам осталось мало времени, но мы проведем его весело. Пусть каждый сделает то, что в его силах. Остальное уже не зависит от нас.

И в его темных глазах вспыхнули золотые искры света.

Глава 7

– Как ты?

Настя обернулась, чтобы ответить, но поняла, что вопрос Лики был обращен к Диего.

– Терпимо, но заживает жутко медленно.

– Это же раны от падшего ангела, конечно, они поболят, но погоди, придем домой, я постараюсь еще подлечить тебя.

Ангел заботливо положила ладонь на спину Диего, и улыбка промелькнула в уголках полных губ оборотня. Настя прищурилась: уж не притворяется ли он, чтобы получить заботу Лики?

Сама она крепче обняла за плечи льнувшую к ней Наташу, но в этот момент Ролан подхватил девочку на руки и понес. Настя не возражала: как только Ролан увидел графа Виттури, он потерял силы к сопротивлению, оставил попытки увести Наташу, и под тяжелым взглядом демона опустился перед ним на колени. Это поклонение произвело на Настю неприятное впечатление. Она словно снова увидела, как пресмыкались мелкие бесы перед старшими демонами в Аду. Мурашки пробежали по коже: Самаэль, падший ангел, перед которым преклонялись агенты, мог повелевать и темными демонами?

Так их команда пополнилась, но Ролан не участвовал в беседах о спасении мира. Его единственной заботой была Наташа. И Габриэль тоже тянулся к девочке, несмотря на сопротивление инкуба. Но именно он привел Лику, оторвав ее от лечения Диего, чтобы она залечила ссадины на балерине. Наташа была в ужасе от всего, что происходило вокруг, не отпускала Ролана, выглядела страшно потерянной, была похожа на сломанную куклу, ярко раскрашенную и в порванном платье. Настя отвела ее в ванную, Итсаску с Сержем отправились в магазин за одеждой. Правда, принесли они все какое-то детское, пока они ходили менять покупки, переругиваясь и перекладывая ответственность за ошибку друг на друга, Настя отправила Наташу в душ, а потом уложила в постель. Девочка уснула тут же, как только Ролан обнял ее. Габриэль остался с ними, несмотря на яростное шипение инкуба, а Настя после душа спустилась вниз.

Все тело болело.

– Локи, Рита, – обратилась она к парочке, которая обнималась в гостиной, – мне нужно на природу.

Рита шагнула к ней, но в этот момент бархатистый голос за спиной мягко приказал:

– Надо уходить из города. Так что собирайтесь.

Настя обернулась, но графа Виттури уже не было. Локи вздохнул:

– Он сам не свой. В Мексике прошел метеоритный дождь. Ноктурна набирает обороты. Огненная буря пронеслась по Австралии. Практически все выжжено, погибло две трети населения. А в Азии началась эпидемия и довольно быстро распространяется. Надо действовать быстрее.

– Он хочет выманить Ноктурну на природу?

– Подальше от города, – кивнула Рита. – Туда, где ты будешь полна сил.

Цезарь вышел из особняка последним с охапкой оружия, сложил его в набитый провизией багажник машины, сел на пассажирское сиденье рядом с Локи, который был за рулем, позади устроились Ролан, Наташа и Габриэль. Выглянув из окна, Цезарь встретился взглядом с Настей, но девушка быстро отвела глаза. С тех пор как она узнала, что он бессмертен, ученица избегала его. Но он обязательно расскажет ей свою историю. Чтобы она не совершала его ошибок.

Чезаре убивал. Грабил и убивал, но считал свою профессию разбойника благородной и оправданной: в юности его обвинили в конокрадстве, которого он не совершал. Лошадь появилась перед ним одним чудесным вечером, когда золото пшеницы волновалось под легким ветерком и разморенный послеобеденным отдыхом Чезаре возвращался пешком из городка, где жила его любимая. Свадьба была назначена на следующее воскресенье. Лючия была занята подготовкой, но им удалось увидеться через ограду в саду под присмотром ее старшей сестры. Никогда не забыть Чезаре запаха глицинии, что свисала тяжелыми фиолетовыми гроздьями с ограды дома Лючии.

И вот белый конь стоял перед ним, оседланный, но без всадника.

Чезаре подманил его к себе и взял под уздцы. Чей бы ни был конь, его хозяина нигде не было видно. И юноша, сев верхом, продолжил путь домой. Его воображению на миг представилось, что он – полководец огромных войск и на своем белом скакуне въезжает во взятый им город, чтобы взять в невесты самую прекрасную девушку. Мальчишка подбоченился. Он намеревался предупредить власти о пропаже, но его схватили на главных воротах, не слушая оправданий, обвинили в воровстве и убийстве, но так как хозяина коня так и не нашли, за кражу парень отработал два года на каторге. А когда вернулся, его семья бедствовала, Лючия уже давно вышла замуж за другого, а на работу вора никто брать не торопился.

Они считали его отбросом общества. И он превратился в него на самом деле. Чтобы прокормить семью, стал наемником, воевал то на одной стороне, то на другой. Грабил. Время было славное, междоусобных войн предостаточно, а убеждениями Чезаре не страдал. Он уже не верил ни в честь, ни в справедливость, ни в добро, ни в зло. Ни в бога, ни в черта.

Только черт сам его нашел.

Чезаре славно удавались продуманные маневры, он дослужился до командира отряда, а потом ему надоели бесконечные походы, он решил осесть во Флоренции, поступив в охрану к одному знатному горожанину.

А заодно выполнял обязанности наемного убийцы. Его хитроумные планы по устранению противников были такими изощренными, что половина смертей выглядели натуральными, а вторую половину не могли приписать никому, так что хозяин Чезаре становился все более и более влиятельным. А вместе с ним росло влияние Чезаре.

Он купил себе дом, скупал произведения искусства, наслаждался жизнью в роскоши, пока однажды к нему не пришел один странный посетитель.

Чезаре велел провести его в свой кабинет и вошел туда через некоторое время, чтобы посетитель как следует понервничал, ожидая его. Но когда он вошел, то увидел, что тот нисколько не переживал, напротив, он сидел за столом хозяина, положив черные сапоги на столешницу, крутил в руках пресс-папье в виде бюста Цезаря: Чезаре льстило, что с возрастом его все больше сравнивали с великим полководцем.

Возмущению хозяина не было предела, он схватился за рукоять меча, с которым не расставался даже дома. Но одного взгляда посетителя было достаточно, чтобы силы покинули Чезаре, и он почти рухнул на жесткий стул для просителей.

Мужчина, развалившийся в его кресле, был невероятно красив: черные кудрявые волосы блестели из-под бархатного черного берета с соколиным пером и золотой брошью. Черный камзол с золотыми пуговицами контрастировал с белизной рубашки с пышными кружевами. Кисти мужчины были изящны, но при этом в них чувствовалась сила. Гладкое лицо с маленькой бородкой было бледным, в уголках чувственных губ пряталась усмешка, черные глаза сверлили Чезаре, и под этим взглядом наемник вертелся как грешник на раскаленной сковороде.

– Чезаре Антонио Вероньеро Амити. Красивое имя. Подходит для полководца, который въезжает на белом коне в павший перед ним город.

Если Чезаре и собирался возмутиться поведению гостя, то после этой фразы ужас сковал его так сильно, что он едва дышал.

Черная бровь гостя приподнялась, взгляд сделался колючим и недобрым.

– Ты так и остался глупым мальчишкой, Чезаре. Тебе несколько раз давали возможность исправиться. Но ты растратил свой талант напрасно. Посмотри, кем ты стал. Живешь в роскоши, которую заработал на крови других, спишь со шлюхами, которые тебя ненавидят. Потому что ты уже стар, Чезаре. Скоро ты станешь не нужен и умрешь, как он.

Посетитель метнул бюст, Чезаре еле успел пригнуться, и тот разлетелся в мелкую крошку, ударившись о стену.

– Я предлагаю тебе сделку. Работай на меня. Богатства я тебе не дам, шлюх тоже, но ты сможешь распутывать дела посерьезнее, чем до сих пор. Сможешь быть полезным.

Чезаре наконец смог разлепить сомкнутые в оцепенении губы и еле сартикулировать:

– Нет.

– Ничего другого от такого дерьма, как ты, я и не ждал, – с презрением вымолвил посетитель, поднимаясь. – Только знай, что в следующий раз я потребую с тебя самое ценное.

И он исчез.

Дрожь пробрала Чезаре до самых костей. В слезах бросился он в церковь, упал перед распятием и вымаливал прощение, которое, как он понимал, ему не дадут. Но дьявол напугал его до полусмерти, и с тех пор наемник не знал покоя. Он стал вдруг фанатично религиозным, мнительным, не расставался с мечом даже в постели. Разогнал всех любовниц, начал делать большие взносы церкви.

Все кончилось тем, что его же хозяин обеспокоился изменением в поведении своего наемника и испугался, что тот в порыве раскаяния расскажет обо всех их черных делах. И поручил устранить своего верного слугу.

Чезаре зарезали в подворотне, когда он шел с вечернего молебна. Он успел отразить нападение первых двух убийц, но их было семеро. Они искололи его ножами и бросили истекать кровью.

Он чувствовал, как жизнь покидает его, и ужас перед предстоящей вечностью в Аду наваливался на него ледяной глыбой. Чезаре плакал от одиночества и страха. Он ощущал, как чьи-то когти вцепились в его душу и пытаются вырвать ее из тела, слышал мерзкое хихиканье чертей, столпившихся вокруг. Их глаза горели непомерной жадностью, они скалили желтые клыки. И вдруг шерсть на них встала дыбом, и они разбежались кто куда.

– А я предупреждал.

Этот голос он узнал бы из миллиарда других голосов, потому что больше всего на свете хотел сейчас его услышать.

– Я согласен, – прохрипел он.

– Чезаре, Чезаре, – укоризненно промолвил дьявол, наклонившись к нему. – Я усложняю условия сделки: я дам тебе вечную жизнь, но ты отдашь мне душу и станешь моим слугой на веки вечные. Но бессмертие, Чезаре, не сделает тебя счастливым. Как не делает счастливым меня.

– Согласен, – прохрипел умирающий из последних сил.

И дьявол поцеловал его в губы.

Душа Чезаре, его воля и мечты, желания и воспоминания внезапно покинули его тело, раны затянулись, и дьявол помог ему подняться.

– Ты погибнешь только в том случае, если тебе отрежут голову или полностью разрушат твое тело. Все остальные раны не будут смертельны, а яд и огонь не смогут причинить тебе гибели.

– Как мне называть тебя? – прохрипел, ощупывая себя, Чезаре.

– Господин граф.

За века их совместного пути Цезарь узнал дьявола получше. И даже в чем-то преклонялся перед ним. И был благодарен ему за спасение. Он смог применить способности организатора, когда граф поручил ему создать агентство в Барселоне. Распутывал успешно многие преступления и кражи, ревностно следил за агентством. Пусть его покинули желания и личные стремления, но он жил теперь целями своего агентства.

– Ты поймешь, что искупил свою вину, однажды, – сказал ему граф Виттури за несколько лет до появления Насти. – Это будет особая монета, похожая на пятицентовик. Если она попадет тебе в руки, ты будешь знать, что свободен.

И Цезарь собирал пятицентовики, искал ту самую монету, но не находил.

Но потом появилась Настя, и Цезарю стало не до монет. Его обеспокоила с самого начала та сила притяжения, что существовала между демоном и девушкой. Сначала он считал, что граф играет с ней, притягивая к себе. Но потом осознал, что сила, связавшая их, им не подчиняется, и почувствовал, что это предзнаменование крупных бед. И не ошибся.

Настя под воздействием этой силы развивала в себе такие способности, что все меньше верилось, что она всего лишь человек. И демон под ее воздействием менялся и становился уязвимым. Они словно перерабатывали друг друга, а вместе с этим менялся и грозился обрушиться мир вокруг. И как он ни старался их разъединить, все было напрасно. Теперь Настя и вовсе перестанет доверять ему. А ведь он не обманул ее: он человек. Только потерял навеки свою душу, продав ее дьяволу взамен на жизнь. Но что самое страшное: он ни разу об этом не пожалел.

Они припарковались на берегу реки. Настя вышла из машины, спустилась к воде и тут же в изнеможении легла на песок, раскинув руки и ноги.

– Здесь мы остановимся ненадолго. Переночуем и тронемся дальше. – Граф Виттури заставил себя отвести взгляд от лежащей девушки. Ему хотелось подойти и поговорить с ней, но еще не время. А просто так обнять и лечь рядом он не мог. Граф отвернулся и пошел доставать палатки из багажника. Оставалось только завидовать невидимому призраку папы римского: он ведь наверняка сейчас рядом с Настей.

Локи развел костер, повесил котелок, Габриэль начистил картошки с луком и морковью, пока Диего, обернувшись в пантеру, встал в воду и стал охотиться на рыбу. Он стоял, замерев, но потом вдруг молниеносно делал выпад и выбрасывал на берег серебристую рыбину. Лика потрошила добычу, а Рита помешивала варево, куда с таинственным видом побросала какие-то травы и невесть откуда взявшиеся специи. Аромат ухи привлек к костру проголодавшихся агентов. Ели молча, каждый был погружен в свои не слишком веселые мысли.

– Так что с моей мамой? – задала вопрос в наступившей тишине Наташа.

Настя подняла глаза на графа Виттури, ожидая ответ от него, и опешила, когда поняла, что глаза всех агентов смотрят на нее. Демон молча ел уху, не сводя темных глаз с Насти. Только приподнял бровь вопросительно: «Что же ты молчишь?»

Настя поспешила перевести взгляд на Наташу и ответила:

– Давай после еды, это очень трудный разговор.

– Вы прервали спектакль, убили столько невинных людей, разрушили театр… Не думаю, что разговор труднее, чем то, что произошло.

– Наташа, ешь, – вдруг вклинился Ролан. Инкуб приобнял девочку за плечи, казалось, Наташа вот-вот расплачется. Она и в самом деле дрожала, граф молча снял с себя куртку и бросил Ролану. Тот накинул куртку на плечи Наташи и заставил ее вернуться к еде. Настя вздохнула: нет, не получится разговора. Как объяснить девочке, что мать превратилась в монстра и убила ее брата? Разве она поверит?

– Я знала одну девушку-вилиса, – вдруг заговорила тихим грудным голосом Рита. Несмотря на все пережитые испытания, ведьма выглядела просто невероятно красивой в обтягивающих черных брюках и зеленой льняной тунике с многочисленными ожерельями. – Но должна признать, что ты танцевала так, что я готова была поверить в твою призрачность. Ты талантливая девочка, Наташа. А мы постараемся сделать все возможное, чтобы ты снова вернулась в театр. Знаю, что сейчас тебе сложно нам довериться, особенно после того, как мы сорвали спектакль, но силы зла не дремлют: мы появились там как раз вовремя, чтобы они не смогли до тебя добраться.

– Ты не переживай и не бойся, – поддержал Риту один из мальчишек-близнецов. – Мы тебя защитим.

И в подтверждение этих слов мальчишки превратились в двух Наташ, которые улыбались и махали испуганной девочке.

В следующие полчаса агенты по очереди представлялись удивленной балерине, а Локи втихомолку налил себе добавки и на пару с Толей прикончил уху.

Наташа заснула на руках у Ролана, пригревшись у костра. Разговор было решено отложить на завтра.

– Ложитесь спать, – приказал граф. – Я останусь дежурить.

– Разве тебе не нужно тоже поспать? – вырвалось у Насти.

– Зло не дремлет, – отшутился тот. И Настя прикусила язык. Ну чего она о нем волнуется? О себе бы лучше позаботилась.

Диего попросил у Лики еще раз провести сеанс лечения под предлогом, что все еще побаливает спина, но граф Виттури так взглянул на оборотня, что тот в итоге быстро почувствовал себя хорошо и сам отказался от лечения.

Все устало разошлись по палаткам, и вскоре было слышно только кваканье лягушек и пение соловья.

Демон спустился к реке. Ее серебристые в лунном свете воды блестели, сверкая то тут, то там. Дальний берег был лишь темной полосой. Он разулся, закатал брюки и сел ждать. Когда смолкли птицы и лягушки, а вода перестала тихо плескаться у кромки берега, Самаэль поднял взгляд на воду.

Пятна света на воде стали соединяться, словно притягивались одно к другому. Скоро ровная лунная дорожка показалась на реке. Самаэль презрительно прищурился: этот придурок всегда имел слабость к спецэффектам.

Вскоре показался архангел Михаил: в боевых доспехах, сияющий и прекрасный. Демон сжал кулаки: при одной мысли о том, что архангел обманом отнес Настю в междумирье, посмел ее ударить и рисковал жизнью девушки ради своих амбиций, в нем вспыхивала ярость и злоба. И эта тварь еще посмела прийти к нему! Тьма клокотала в душе Самаэля, грозя поглотить его полностью. Лишь усилием воли он утихомирил ее: он обязан сделать все, что от него зависит, чтобы победить Ноктурну. Даже договориться с Михаилом.

Архангел вышагивал по водной глади не торопясь. Белые крылья лучились собственным светом. Лопатки демона зачесались: как же хотелось расправить свои! Но он удержался.

Наконец Михаил решил, что проход по лунному подиуму окончен, и остановился. Демон нехотя поднялся на ноги, и вода у берега забурлила, выдавая его жгучую ненависть к архангелу.

Михаил совсем малость растянул уголки губ.

– Нам никогда не удавалось толком пообщаться. – Демон засунул большие пальцы в карманы брюк, расслабленно разглядывая Михаила.

– Мне не о чем говорить с тобой. Ты знаешь, что она тебе не принадлежит. И продолжаешь удерживать ее возле себя.

– Я ее не держу, – небрежно тряхнул головой демон. – И не хочу быть ее палачом.

– Ты и не будешь. Отдай Настю мне.

– И не жаль убивать невинную? Не больно? – поинтересовался демон.

– Боли нет, Самаэль. У ангелов нет сердца. Рассвет наступит неизбежно. И неизбежно наступит ночь. И человеческая жизнь вспыхнет и погаснет, – монотонно произнес архангел. – Ее кровь дает силу Ноктурне, если убить ее, то та лишится источника.

– Найдет другой, – небрежно возразил демон. – Она была в твоей власти. Что ж ты ее не убил?

И воспользовавшись секундным замешательством Михаила, небрежно раскачиваясь, демон продолжил:

– Ты ее не убил, потому что хотел ее силу сам. Только взять ее ты не можешь в отличие от Ноктурны. Нужно согласие Насти. А девчонка упрямая, своей силой с архангелом делиться не хочет. Разве не прелесть? Каково это? Бегать за смертной, выпрашивая силу?

– Это ты мне расскажешь, – вернул пощечину Михаил. – Каково это? Знать, что можно набраться сил, стать всесильным, подчинить себе силы природы? Или скажешь, что не собираешься этого сделать?

– Не собираюсь. – Демон со злостью сжал кулаки. – Не в пример тебе, я уважаю решение Матери. Хоть и не согласен с ним.

– Решение Матери? Так ты ее называешь теперь? Старуха издевается над нами, а ты перед ней лебезишь? Ты дважды предатель после такого!

– Ниже мне уже не упасть, – усмехнулся демон. – Итак, ты приперся ко мне только с глупой просьбой отдать тебе девчонку или есть предложение поумнее?

– Заставь ее отдать силу мне, я смогу остановить Ноктурну.

– Уверен? – Ярость клокотала с такой силой, что демон еле сдерживался. – Вот мое предложение: присоединяйся к нам с ангелами. Вместе мы сможем ее остановить и разрушить. Настя погибнет, ее сила никому не достанется, вернется к Матери. Но ты сможешь спасти этот мир. Вы мне нужны, – горько признал демон. – Без вас нам не справиться.

– Мы не будем вмешиваться.

– Неужели ты не понял еще? Все погибнет. Все будет растоптано и разрушено. Вы можете сделать потери меньше, если выберете нашу сторону.

– Мы не имеем права. С тобой встать плечом к плечу? С тобой?! Создатель такого не допустит. В последний раз приказываю: вели девчонке уйти со мной. Это единственный шанс спасти мир.

– Ты приказываешь мне? – расхохотался демон. Потом сжал кулаки и смерил горящим взглядом белоснежную фигуру архангела. И спокойно спросил:

– Каково это?

– Что?

– Притворяться, что тебе все равно? Что ты не чувствуешь, не выбираешь, не боишься? Потому что ты боишься, чувствуешь и выбираешь. Ты знаешь, что должен принять сторону. Ты даже выбрал, став проводником Насти. А теперь идешь на попятную. Разве тебе самому от себя не противно?

– Это чувство мне неведомо.

– Так ты еще и лгать умеешь! Все это время, что я спасал их, ты завидовал мне, злился и докладывал Ему. Ты был рад, когда меня изгнали, сместили, чтобы возвысить тебя.

– Это не так!

– Ты не можешь удержать равновесие, ты предвзято судишь, ты недостоин быть архангелом!

– Создатель дает нам возможность к спасению. Мы все его рабы и должны повиноваться его воле.

– Допустим. Но я не обязан повиноваться рабу. Или ты считаешь, что несешь в себе его волю, Михаил? – Он часто дышал, удерживая себя от гнева.

– Из нас двоих архангел именно я.

– Пока что. Не повторяй моих ошибок. И не указывай, что мне делать, раб!

– Ты заплатишь за это!

– Вышли мне счет по голубиной почте.

Михаил взметнул руки, и волна ветра хлынула на демона, но тот, не двигаясь, только взглядом остановил ее.

– И помни, кто сильнее, раб. Сильнее тот, кто свободен, – презрительно произнес демон. – Сделай выбор в пользу жизни. Хоть раз за все время своего существования позабудь о гордыни и встань с нами против зла.

– Никогда ангелы не встанут рядом с тобой, Самаэль! Не быть этому!

Михаил топнул и всколыхнул воды реки, они качнулись единой волной, но демон остановил ее бег у самого берега. Архангел весь засветился от ярости и исчез, а демон с тоской опустился на песок. Без ангелов они все погибнут. И возможно, напрасно.