Текст книги "Судьба связала с Крымом"

Нина Плаксина
Судьба связала с Крымом

© Нина Плаксина, 2021

© Малышева Галина Леонидовна (ИД СеЖеГа), 2021

Предисловие

Судьба связала с Крымом

Крым. Любимый Крым – пьедестал для солнца и счастья. Число очарованных экзотикой полуострова с каждым летним сезоном, с каждым годом, становится всё больше не только среди отдыхающих на удивительных пляжах, но и среди литературного братства. Об этом говорит ежегодный выход сборника сонетистов и сонетологов «Высоким слогом о тебе, мой Крым» в 2019, 2020, 2021 годах. Обложка названной книги объединила многих слушателей «Школы сонетов», а осень 2020 года и текущий 2021 год порадовали фейерверком новых сонетов разной строфики. Литература обогатилась Венками сонетов о «крымских именах»: о писателях, художниках, великих специалистах в науке. «Творческий портфель» четвёртого сборника убедительно наполняется произведениями.

Вы держите в руках томик «Судьба связала с Крымом». В поэтической форме, высоким сонетным слогом рассказано о творчестве и судьбах Николая Гумилёва, Архипа Куинджи, Александра Грина, Александра Куприна. Венок строф – четырнадцатистрочий посвящён поэтам Крыма и не только.

Архип Иванович Куинджи, уроженец Мариуполя, был частым гостем Крыма, любил живописные, сохранённые в первозданной красоте уголки Южнобережья. Творческая мастерская находилась близ Кикенеиза, в селе Оползневое. Но связь рода художника с Крымом исторически интересна и глубока. В 1774 году русское правительство договорилось с последним крымским ханом Шагин-Гиреем о переселении христианского населения в Северное Приазовье. Через четыре года в Крым переехало более 31 тысячи христиан, в основном греков. Поселились они в селениях с крымскими названиями: Ялта, Гурзуф, Симеиз, Солхат (Кырым – монг., с шестнадцатого века Эски-Кырым – Старый Крым).

Александр Иванович Куприн, начиная с 1901 года, шесть раз был в Крыму, приезжал сюда каждое лето или осень. Любимым местом писателя была Балаклава. Здешним рыбакам, с которыми писатель часто выходил в море, он посвятил очерки «Листригоны» (1907 – 1911). Кроме того, в Крыму Александр Иванович работал над повестью «Поединок», написал многие рассказы. В статье «Событие в Севастополе» рассказал трагедию восставшего крейсера «Очаков».

Южный берег Крыма Александр Степанович Грин увидел в 16 лет с борта парохода «Платон», куда был принят учеником матроса.

Вторично А. С. Грин приезжает в Крым двадцать лет спустя и остаётся на постоянное место жительства. Шесть лет (1924 – 1930) он прожил в Феодосии, затем переехал в Старый Крым, где прожил последние два года. Крымские годы жизни писателя были исключительно плодотворными. Классикой стали романы: «Золотая цепь», «Джесси и Моргиана», «Дорога в никуда». Героини произведений «Бегущая по волнам», Фрези Грант, и «Алые паруса», Ассоль, стали любимыми литературными героями молодёжи.

«Невольник чести», Николай Степанович Гумилёв, с честью защищал жизнь свою до последней минуты. Родился он в Кронштадте в 1886 году.

Крым посетил в 1909 году. Приезд был ярким, но недолго. Поймём мы это, прочитав «Исповедь» Черубины де Габриак (Е. Дмитриевой): «Он приехал провожать меня, и тут мы оба с беспощадной ясностью поняли, что это ВСТРЕЧА, и не нам ей противиться. Это была молодая, звонкая страсть». Гумилёв об этой встрече тоже оставил запись в альбоме: «Не смущаясь и не кроясь, я смотрю в глаза людей. Я нашёл себе подругу из породы лебедей». Николай Степанович сделал предложение своей «лебёдушке», любимой нимфе, но Черубина была влюблена в Волошина. Она ничего не скрывала от «М. А.», под такими символами записан Максимилиан Александрович в дневнике. Не скрыла и предложение Гумилёва. На её признания Волошин ответил: «Выбирай сама. Но если ты уйдёшь к Гумилёву, я буду тебя презирать». На повторное предложение Николая Степановича Елена коротко бросила: «Уезжайте». Гумилёв ушёл. У Елены Ивановны читаем: «Выбор уже сделан (в пользу Волошина, конечно), но Н. С. всё же оставался для меня благоуханной гвоздикой. Мне казалось: хочу обоих, зачем выбор! Я просила Н. С. уехать».

Черубина де Габриак и Макимилиан Волошин

Далее – служба, участие Гумилёва в войне. Служил Николай Степанович в лейб-гвардии уланском полку, во взводе конной разведки. В Первую мировую войну прапорщик, кавалер двух солдатских Георгиевских крестов Николай Гумилёв прошёл через многие опасности, трудности и невзгоды, но ни в каких заговорах против советской власти не участвовал, антисоветских стихов не писал. Формулировка же в причине ареста и затем… расстрела была «за участие…» «Расстрелян 25. 8. 1921 г.»

Долгие годы утверждали, что поэт был расстрелян за участие в контрреволюционном, так называемом, Таганцевском заговоре.

На самом деле, установлено, что преступление Николая Гумилёва, заключалось в том, что он «не донёс органам Советской власти», что ему предлагали вступить в заговорщицкую офицерскую организацию, от чего он категорически отказался.

30 сентября 1991 года Судебная коллегия Верховного Суда вынесла решение о реабилитации Н. С. Гумилёва. Уголовное дело в отношении него было прекращено «за отсутствием в материалах доказательств его практической причастности к антисоветской деятельности».

Через семьдесят лет пришло признание поэта, оценка его творчеству.

Интересные факты:

*Первый памятник Н. С. Гумилёву поставлен в Коктебеле 19 марта 2019 г.

на средства энтузиастов.

На памятнике написаны слова Гумилёва:

 
Ещё не раз вы вспомните меня
и весь мой мир волнующий и странный,
нелепый мир из песен и огня,
но меж других единый необманный.
 

*В Коктебеле одна из улиц носит имя Н. С. Гумилёва.

*Ежегодно у памятника Н. С. Гумилёва проводится Международный Гумилёвский фестиваль.

*Весной 2007 года около памятника заложена зелёная аллея. Деревья прижились.

*Виталию Шенталинскому удалось разыскать конвертик (лист Дела 144), в котором записана информация, за что был арестован и расстрелян: «Гумелёв Николай Станиславович, возраста 33 года».

Ошибки: в фамилии (Гумилёв), ошибка в отчестве (Степанович) и в возрасте ошибка.

Ошибкой оказался и сам расстрел.

Прошение о помиловании (среди поэтов в июне и июле 1921 года прошла эта акция) «дошло» после расстрела…

О судьбе и творчестве поэта Гумилёва, героях писателей Грина и Куприна, полотнах художника Архипа Куинджи, очарованных Крымом авторов, Вы, дорогой читатель, прочтёте в Венках сонетов данной книги.

Нина Плаксина,

очарованная Крымом,

поэт, г. Щёлкино.

Как белая восторженная птица

Николаю Гумилёву

 
Отрезок жизни до опушки сужен,
А мысль кипит:
«Так я стране не нужен.
Прости, Господь, грехи в конце пути!
Крестам военным жизни не спасти.
В разведке ли, в прикрытии, в погоне –
на поле боя пощадил свинец,
Святой Георгий…»
Выстрел. Вздох. Конец…
В защиту сердца не хватило брони.
 

Автор

 
Тебе бродить по солнечным лугам,
Зелёных трав, смеясь, раздвинуть стены!
Так любят льнуть серебряные пены
К твоим нагим и маленьким ногам.
 
 
Весной в лесах звучит весёлый гам,
Всё чувствует дыханье перемены;
Больны луной, проносятся гиены,
И пляски змей странны по вечерам.
 
 
Как белая восторженная птица,
В груди огонь желанья распаля,
Проходишь ты, и мысль твоя томится:
 
 
Ты ждёшь любви, как влаги ждут поля;
Ты ждёшь греха, как воли кобылица;
Ты страсти ждёшь, как осени земля!
 

Николай Гумилёв, Коктебель

1 мая 1909 года

 
Тебе бродить по солнечным лугам,
срывать цветы, вдыхая ароматы,
сегодня слышать радость, не когда-то, –
живой природы сказочный орган.
 
 
Мелодию сменяет «ураган»,
морская тишь в летящих звуках смята,
но не тревогой – нежностью объята
душа Сиринги, флейта – талисман.
 
 
Напевы нежным чувствам в унисон
летят самозабвенно, вдохновенно:
в судьбу вернула явь прекрасный сон.
 
 
Зовёт диапазон попеременный.
Явиться – убедительный резон,
зелёных трав, смеясь, раздвинуть стены.
 

 
Зелёных трав, смеясь, раздвинуть стены,
предстать пред тем, чьё звание Поэт,
кто встречу торопил немало лет,
до святости любил самозабвенно.
 
 
Надежды и мечты не знают тлена,
для страсти звонкой угасанья нет.
Отчаянно встревожен пистолет,*
когда стремленья светлые смятенны.
 
 
Для золотого сердца несомненна
уверенность в рождении весны.
С единственной – свиданья вожделенны.
 
 
На берег – шаг, один, благословенный.
К твоим ногам, что юностью нежны,
так любят льнуть серебряные пены.
 

 
Так любят льнуть серебряные пены
к песчаной золотистой полосе,
шипя, растаять в ней наплывом всем –
вот мысли, постоянны, неизменны.
 
 
Молчишь, не знаешь, не приемлешь скверны:
плывёшь по лону вод во всей красе,
о хитром лисе мыслишь, верном псе,
но не по-лебединому смиренно.
 
 
Раздумье перед выбором томило,
из сердца рвётся исповедь к Богам.
Он любит подчинять, ты – мучить мило,
не с дождичком встречать – по четвергам.
Привычно море волны приносило
к твоим нагим и маленьким ногам.
 

 
К твоим нагим и маленьким ногам
прильнули волны ласковым котёнком.
Ты шутишь, наблюдаешь за чайчонком,
внимаешь крикам – чаечным мольбам.
 
 
Послушай, галька шепчет в такт шагам,
и волны стали слишком говорливы.
Рвануться бы – спешишь неторопливо
к нему!.. К тебе… – противиться не вам.
 
 
Прогулки в скалы. Под игривый ветер
закаты наблюдать по вечерам,
над морем звёзды, зори – на рассвете.
 
 
Любимый голос – на́ душу бальзам.
Простор поёт: как звонок мир и светел,
весной в лесах звучит весёлый гам.
 

 
Весной в лесах звучит весёлый гам,
щебечут птицы, радуют округу.
Взволнованно – в тиши: «Нашёл подругу
породы лебедей, и не отдам!»
 
 
Поверила глазам его, словам?
В смятении метнулась, взгляд испуган…
Отказ? Опять не стать ему супругом.
Всё рвёшься мысленно к другим устам…
 
 
Вы рядом – бесконечно далеки.
Заветные «Эм. А» тебе священны,*
во имя сердца – жизни вопреки.
 
 
Ты представляешь трепетные сцены.
В природе значимы судьбы витки –
всё чувствует дыханье перемены.
 

 
Всё чувствует дыханье перемены.
Пронизывает существо насквозь:
твоё «мальчишка», брошенное вскользь,
воспринято им с болью, как измену.
 
 
Ушёл один, шагнув за «авансцену».
Упрёков нет. Оцепененье сбрось:
отныне две судьбы отдельно, врозь.
Орга́н вздыхает вслед недоуменно.
 
 
Сиринга «никогда, ни с кем не «МЫ»!*
Теперь Сехмет выходит на арену:
ей пламя по нутру, огонь, дымы.
 
 
Богиня сеет гибель в мире бренном,
и тешится в ночи, когда из тьмы,
больны луной, проносятся гиены.
 

 
Больны луной, проносятся гиены,
где смята жизнь, и трапеза щедра.
Стекает кровь по кончику пера
на строки молодого джентльмена.
 
 
Он рыцарь слова, и стихи нетленны,
«Святое ремесло», где мысль остра,
ступени высшие – признать пора,
наполнены живым биеньем вены.
 
 
Зовёт гостеприимная округа,
напрасно травы нежно льнут к горам:
не встретит коктебельская подруга.
 
 
Бликует море – на душе бальзам,
и чайка хохотнула от испуга,
и пляски змей странны по вечерам.
 

 
И пляски змей странны по вечерам –
над Карадагом обострённым слухом
уловят ночи киммерийским духом.
Прибой понятен слышащим глазам.*
 
 
Как Слову Бога верил Мандельштам,**
ведь сердце друга к совести не глухо.
Сегодня тот же голос … (земля – пухом)
стихи бросают вызов жемчугам.
 
 
В словах чеканил образы резец,
безмерной силы в них судьба хранится –
благоговел над строчками творец.
 
 
Что ни страница – мастера частица:
живёт бессмертная любовь-венец,
как белая восторженная птица.
 

 
Как белая восторженная птица,
стремится к счастью светлая любовь.
Свободной никогда не прекословь,
в полёте быть ей, взоров не таиться.
 
 
Царить сумеет, если не истица,
она в пути не разобьётся в кровь.
Ты ей напиток райский приготовь –
не растеряешь счастье по крупицам.
 
 
Фантазией – над волнами упруго,
в блаженстве ярком Господа хваля,
летит-летит многоголосьем фуга.
 
 
Мелодии, нежнее хрусталя,
поёт душа, ранимая подруга,
в груди огонь желанья распаля.
 

 
В груди огонь желанья распаля,
поэт не прячет правды и восторга –
со святостью и вдохновенно строго,
благоговейно душу веселя.
 
 
Не выпускает ни на день руля:
благодарит «за Беатриче» Бога.*
Поэзия – порою недотрога,
порой звучит высокой нотой «Ля-а-а!»
 
 
К звенящей планке творчества стремится
и вы́носить, не бросить свысока
в толпу слова, а видеть слёзы, лица.
 
 
Оценит кто, услышит ли столица?
Во времени уже издалека
проходишь ты, и мысль твоя томится.
 

 
Проходишь ты, и мысль твоя томится,
доверчив, мудр, но всё-таки дитя:
с восторгом пишешь, словно бы шутя,
хотя порою видишь в горе лица…
 
 
Безоблачное счастье веселится,*
на слово клятвы чуточку грустя.
Священник, лбы обвенчанных крестя,
шепнул, мол, ждёт медовая седмица.
 
 
Безмолвный поединок, что петля,
томил и мучил гордую царицу.
Орёл с орлицей жажду утолят?!
 
 
Поэт поймал в полёте «журавля».
Ведя жену в просторную светлицу,
ты ждёшь любви, как влаги ждут поля.
 

 
Ты ждёшь любви, как влаги ждут поля,
уверен в нежности очарований,
объятий, голубиных воркований.
Ликуешь, по-мальчишечьи шаля.
 
 
Себя в «единоборстве» веселя
свободой от «невстреч» и «непризнаний»,
ценили оба силу обещаний,
в лихие годы горе разделя.
 
 
Блеснуло счастье и скользнуло прочь:
война в судьбу ворвалась, заграница.
Не могут в мире злобу превозмочь.
 
 
Забыли: кровь людская не водица.
Сехмет, пожаром обжигаешь ночь!?
Ты ждёшь греха, как воли кобылица.
 

 
Ты ждёшь греха, как воли кобылица,
чиновник рьяный городской «чека»?
Но смертник, до взведённого курка,
бессмертен, как восторженная птица.
 
 
Ошибка на бумаге пригодится.*
Теперь укором станет на века,
в десятку, в цель, попав наверняка,
корёжить будет грешника страница.
 
 
«Сехмет» – в душе чиновничьих деляг,
в зигзагах протокольной круговерти:
похоже и без «промаху» рулят.
 
 
В политике такие вензеля:
она пожара хочет, или смерти.
Ты «страсти» ждёшь, как осени земля!
 

 
«Ты страсти ждёшь, как осени земля!» –
на плахе смертник вспомнил, но с усмешкой.
Картины – чётко в памяти пробежкой
по жизни: счёт обратный – до нуля.
 
 
Рассвет. Опушка. Пуля, не петля
в судьбе сыграет на «орла и решку».
Или расстрельщик попросту замешкал?
В одной из камор – смертный свист «шмеля».
 
 
Растаял дым последней сигареты.
Повязку прочь! Не застить свет глазам!
Стихи, война, вояжи – всё, отпеты…
 
 
Не потускнеть Георгия крестам:*
В сиянии под звонкие сонеты
тебе «бродить» по солнечным лугам.
7 марта 2021 г.
 

Примечания

Сонет 2

* Дуэль Гумилёва и Волошина состоялась 22 ноября 1909 года возле Чёрной речки за Новой Деревней. Желанная «лебёдушка» Черубина де Габриак, нимфа Сиринга превратилась в Сехмет, богиню войны.

Обвинение в произнесении неприличных слов в адрес Елены Дмитриевой было ложно: слов этих он не произносил, и произнести не мог (утверждение Алексея Толстого), Однако, из гордости и презрения Гумилёв молчал, не отрицая обвинения, он, и на очной ставке по той же причине подтвердил ложь (по словам присутствовавшего на дуэли А. Толстого).

Сонет 5

* «Эм. А», – записала в «Исповеди» – самая большая моя в жизни любовь, самая недосягаемая … Я узнала, что М. А. любит меня, любит уже давно – к нему я рванулась вся, от него я не скрывала ничего».

Сонет 6.

«…никогда, ни с кем не «МЫ»!* (Гумилёв)

«Эти две встречи всегда стояли передо мной, а я не могла остаться ни с кем» (Черубина де Габриак, Е. Дмитриева).

Сонет 8

* Осип Мандельштам на все времена утвердил уровень отношения к поэзии Гумилёва: «Гумилёв – наша совесть… в его руках высшее доверие Бога: держать поэтическое перо, чтобы сеять доброе и вечное».

** Начинающим поэтам Гумилёв часто говорил, что поэт «должен тщательно и упорно развивать зрение, слух, обоняние, осязание, вкус; он должен учиться видеть звуки и слышать цвета, обладать слышащими глазами и зрячими ушами, чтобы воспринимать жизнь во всей её полноте и богатстве».

Сонет 10

* Беатриче. Для Гумилёва это была Анна Ахматова. Познакомившись с Ахматовой 24 декабря 1903 года, Гумилёв в течение долгих семи лет добивался её руки и сердца. Всю жизнь образ Анны оставался в сердце поэта любимой Беатриче.

Сонет 11

* Свадьба Гумилёва и Ахматовой состоялась 25 апреля 1910 года.

Развод состоялся 5 августа 1919 года в Никольской церкви села Никольская Слободка (под Петербургом).

Сонет 13

Жизнь её бывшего мужа Николая Степановича Гумилёва трагически оборвалась в августе 1921 года, он был арестован и расстрелян 26 августа.

Место расстрела и захоронения до сих пор неизвестно, есть только три версии.

Отзывы

Трагичная судьба поэта в полной мере нашла отражение в написанном Вами венке. Причем, сделано это достаточно мягко и тонко, вкраплением биографических фактов в сплетаемое поэтическое полотно. Символичен также и выбор в качестве Магистрала сонета Н. Гумилева – Сехмет. Эта дочь Бога Ра в египетском пантеоне была жестокой и кровавой богиней. Видимо, данная особенность также накладывает свой отпечаток на читательское восприятие Вашего произведения, придавая ему ещё большую эмоциональность.

Недолгая жизнь поэта была яркой и насыщенной. Стихи его отличаются предельным изяществом и красотой. Да и талант Анны Ахматовой во многом раскрылся, благодаря помощи и правкам ее стихов Николаем Гумилевым. Это можно увидеть, читая опубликованную переписку между ними.

Венок сонетов написан Вами с большим мастерством, стихи пронизаны одухотворенностью, которую можно встретить только у очень открытого и искреннего автора. Ваша работа, безусловно, является ещё одним поэтическим памятником замечательному поэту серебряного века и не только знакомит читателя с его биографией, но и, с помощью высокохудожественного слова, заставляет задуматься о месте и роли поэта в окружающем мире.

Спасибо большое за Ваше творчество.

Олег Гаценко 16.03.2021 16:42

* * *

Потрясающая работа! На одном дыхании читала и сонеты, и историческую справку! Великолепно! Спасибо!

Преклоняюсь перед Вашим талантом!!

 
Нет слов, чтоб выразить восторг
И передать души полет и пламя,
Несете гордо Вы поэта знамя
Талантов возглавляя полк…
 

С уважением!

Нинель Григорьева 16.03.2021 14:33

* * *

Нина! С большим интересом «проглотил» Ваш венок сонетов. Помимо хорошей поэзии, в нём много исторических сведений, о некоторых я не знал. Спасибо! Вдохновения и всех благ! В.А.

Виктор Алимин 16.03.2021 12:28

* * *

Великолепно! Сколько труда, Нина! Сколько неподдельной любви к поэту, поэзии, истории! Произведение вызывает и трепет и восторг. Спасибо. С теплом и уважением,

Алла Фролова 2 16.03.2021 12:21

Палитра, кисти – путевая нить

Архипу Куинджи

 
Любите живопись, поэты
Лишь ей, единственной дано
души случайные приметы
переносить на полотно.
 

Н. Заболоцкий

 
Аз есмь ответ. Даруй мне дни мучений
Искусством вдохновенным заменить.
Палитра, кисти – путевая нить.
Едва ль растирка красок – цель учений[1]1
  Архип Куинджи пешком пришёл в Феодосию, к Ивану Айвазовскому учиться рисовать. Но Айвазовский поручил юноше красить забор и толочь краски.


[Закрыть].
 
 
Тщета, напрасно ожидать успеха,
Роптать на беспринипный плагиат[2]2
  Руфин Судковский написал полотно «Мёртвый штиль». Куинджи обвинил его в плагиате своей картины «Ладожское озеро». Был суд товарищеского сообщества, которое присудило победу Куинджи.


[Закрыть]:
Искусство испытало боль преград.
 
 
Коварство, зависть – вечная помеха,
Ущербность в отношениях, изъян.
Искус – картины показать друзьям.
 
 
Неброскость гаммы цвета гармонична:
Долина, речка, ночь без облаков.
Живой водой расплёскан феерично
Исход великих дел в рассвет веков.
 

А. Куинджи. «Ай-Петри. Крым»

 
Аз есмь ответ. Даруй мне дни мучений,
о, Господи, со мной на полотне
твори, молясь в глубокой тишине,
наполни сердце страстью вдохновений.
 
 
Уверенность и лёгкость подари
руке, что с детства тянется к палитре,
и краски помнит, как слова в молитве.
 
 
Искать цвета и ночи, и зари,
их смешивать, храня тона живые,
глубокий сон и всплески огневые.
 
 
Сказать – исполнить, не притворно мнить
дыхание земли, природы мысли.
Задумчивость лесов и лёгкость выси
искусством вдохновенным заменить.
 

А. Куинджи. «Красный закат»

 
Искусством вдохновенным заменить
места, что невозможно видеть ныне,
в душе беречь и помнить как святыню,
любимый вид и на холсте ценить.
 
 
Взглянув на полыхающий закат,
что горизонт, вершины, землю красит,
представишь берег в разной ипостаси.
 
 
Да кто же солнечным лучам не рад!
Не будет жизни без тепла Светила:
ему дана Божественная сила.
 
 
Готов пред Солнцем сердце преклонить
и красками боготворить природу!
Во мне живёт урумская[3]3
  Куинджи – с урумского языка «золотых дел мастер»


[Закрыть] порода,
палитра, кисти – путевая нить.
 

А. Куинджи. «Чумацкий тракт в Мариуполе»

 
Палитра, кисти – путевая нить,
тянулся с детства к этому искусству.
Природа тоже излучает чувства
возможно это в цвете объяснить.
 
 
«Чумацкий тракт» и «золотая» соль,
она дороже жёлтого металла.
Добытчик настрадается немало.
 
 
Терпи, терпи, чумак – вези, изволь.
Без соли нет «украинского сала».
(Да и меня невеста ждать устала…)[4]4
  После продажи картины «Чумацкий тракт», Куинджи купил себе костюм и женился. Невеста его ждала.


[Закрыть]
 
 
Не знает злыдней зной, беды лишений.
Готов завыть и я, как этот пёс.
Пишу, чтоб труд достаток мне принёс:
(Едва ль растирка красок – цель учений).
 

А. Куинджи. «Украинская ночь»

 
Едва ль растирка красок – цель учений,
то тяжкий труд – дорога к мастерству.
Смешав тона, приблизишь к естеству,
и полотно не вызовет сомнений.
 
 
Охристый, синий, серый… Бо-же мой!
Готов тереть, искать оттенки, тени,
чтоб окна, облака, рубаха, стены
бе-ле-ли, но цвет каждого – иной.
Не виден лик луны, а света много,
под полнолунием тиха дорога.
 
 
Ночную душу созерцать – утеха.
Одно окно тоскует, шлёт привет,
призывно ждёт свидания в ответ.
Тщета, напрасно ожидать успеха…