Текст книги "Сохраняя тепло"

Нина Георгиевна Жильцова
Сохраняя тепло

© Жильцова Н., 2021

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом “СКИФИЯ”», 2021

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Автор выражает самую горячую признательность

и благодарность И. С. Гордееву – человеку,

без которого эта книга не смогла бы состояться.

Предисловие

Я думаю, случайных книг не бывает. И эта не случайна тем более. И если, читая ее, вы хотя бы один раз улыбнетесь, если хотя бы на минуту согреет она ваше сердце – значит, была написана не зря.

Автор

Из цикла
«По ступеням памяти»

Тополиный пух

 
Не желали мы знать, не хотели мы думать,
что когда-нибудь наша закончится близость.
Зажигались и гасли над городом лýны,
а по ветру летел легкий пух тополиный.
Плыли улицы в этой серебряной дымке,
и качались дома кораблями на рейде.
И всю ночь напролет мы с тобою бродили,
обо всем остальном забывая на свете.
Вместе с пухом ложилось нам счастье под ноги,
полной грудью мы синюю вечность вдыхали…
А любви оставалась неделя всего лишь —
тополя отцветали…
 

2021

Ужин

 
Светятся лампы млечно
в еле заметной дымке,
кутает плечи вечер
легким манто пушистым.
Саксофонист играет
что-то знакомое с детства.
Льдинки в бокале тают.
Я не могу согреться.
Слитые в танце пары
медленно в зале кружат.
Нервные, барабанят,
пальцы твои по стулу.
И те слова прощанья,
что будут сказаны после,
тенью кружат над нами,
спазмом сжимая горло.
 

2021

Так далеко

 
Мысли летают низко.
Крыльями бьют наотмашь.
Ты еще рядом, близко.
Как далеко, о Боже!
В сотнях забытых праздников,
в тысяче трубок неснятых,
в календарях растраченных,
в старых записках смятых,
в каждом моем дыхании,
в сбое сердечного ритма,
в желтом листке порхающем,
в тихой моей молитве,
в утре, горчащем кофе,
в свежести роз подаренных,
но не тобой…
И даже в строчках моих израненных,
выплеснутых сознанием
с этой моей виной.
С этой неотвратимостью —
жить ожиданием чуда
в детской святой наивности:
чудо из ниоткуда.
С верой слепой и гиблою
темных волхвов из прошлого.
Ты еще рядом, близко…
Как далеко, о Боже…
 

2014

Иллюзия

 
В лунном кружеве ночь утюжила
звездный шелк, расправляла бережно.
Знала ночь, как сильно оружие:
лаской тихой войти в доверие.
Опрокинуть понятья прежние,
в мозг проникнуть безумьем нежности,
утомить, усыпить поцелуями
и иллюзией безмятежности.
А потом, в первом света проблеске,
без следа раствориться во времени…
И вернуться назад бессонницей.
Оправданьями.
Сожаленьями.
 

2015

Вспышка

 
Не думая даже, легко и небрежно,
скользнул по мне светлый ваш взгляд.
И в сердце тотчас сумасшедшая нежность
забила, плотины прорвав.
И пульс обгонял в своем ритме секунды,
в сумятице мыслей шальных.
«Уже очень поздно», – сказала я будто.
Но мне не ответили вы…
В сместившемся мире реальности грани
распались на части легко.
И мы, ослепленные, молча стояли
у самого края его.
 

2016

Заноза

 
Я в Вашей памяти – воспоминание,
как на стекле след от дыхания.
Я как закладка прошлой страницы:
надо бы вынуть, да лень возиться.
Я в Ваших снах красным пунктиром,
сон отделяю от жизни данностей.
Я ухожу. И опять возвращаюсь.
И улыбаюсь…
Такие вот странности.
 

2015

Портрет

Е. Ш.

 
Вы были легки и небрежны,
как ветер с залива привольный,
но Ваша скрывала внешность
законченность строгих симфоний.
Вы были светлы и красивы,
и самую чуточку вздорны,
но в этой невнятице милой
стальные звенели аккорды.
Вы смехом бурлили кипучим,
грусть где-то внутри затая…
Вы были одною из лучших
мелодий, что слышала я.
 

2016

Принцесса

М. Б.

 
Принцессой в готическом замке
душа мне твоя представляется,
всё бродит она по аркадам,
всё ищет себе пристанище.
И в мрачном пространстве этом,
среди полутемных залов,
всё ждет она солнца и света,
тоскуя о небывалом.
Мутны зеркала, а мебель
под бархатом серой пыли.
Здесь власть пресекается времени,
и небыль мешается с былью.
Таится в гранитных сводах
глухонемое эхо,
которое в жизни, должно быть,
не слышало песен и смеха.
А где-то зеленые дали
и синих небес полукружье,
но лестницы все спиральные
ведут лишь вовнутрь, не наружу.
А ей снятся солнце и клены,
и сельский веселый праздник,
зазывный мотив валторны,
и некто в плаще щурщащем.
Но нет в настоящем места
видениям этим ярким,
и бродит, как тень, принцесса
в своем заколдованном замке.
 

2021

«В паутине асфальтовых рун…»

Памяти моей матери,

Юлии Григорьевны Захаровой

 
В паутине асфальтовых рун
и в ночных миражах мегаполиса,
в отраженьях ущербных лун
и у самого края пропасти,
когда сердце замрет на миг
в пальцах вкрадчивых одиночества —
долетают молитвы твои
и на душу ложатся строчками.
И уходит тоска с пути,
и сменяется ночь рассветом,
когда слышу слова твои:
«Не грусти, моя девочка светлая,
всё пройдет… Не грусти… Не грусти».
 

2016

А я так никогда и не видела моря…

 
«А я так никогда и не видела моря», —
я слышала в детстве от матери.
Полвека прошло незаметно, и многое стерлось из памяти,
но эту вот фразу я помню.
Звучащую с давней горечью
и с детской почти обидою,
с прозреньем каким-то невольным:
что вот, мол, не видела моря
и знаю, что не увижу.
Сбылось пророчество это,
как худшие из пророчеств сбываются непременно.
И море где-то шумело,
заигрывало с кем-то,
и этому самому морю, кокетливому притворщику,
до матери не было дела.
Я знаю: не море виною
тому, что потом случилось,
но некому мне промолвить:
«Родная, я видела море,
и оно мне не полюбилось».
 

2020

«Где-то твой ускользающий след…»

Бабуле

 
Где-то твой ускользающий след
сохранил свежевыпавший снег
в том пространстве, где времени нет
и, выходит, ни зим и ни лет.
Всё равно сохранилась та часть
твоего на земле бытия,
что когда-то Еленой звалась,
хоть вернуть ничего и нельзя.
Где теперь карих глаз твоих свет
и бровей чуть печальный излом?
Ты нечасто приходишь во сне,
но всегда я тоскую потом.
Где бы ты ни была – надо мной
простираешь любовь и хранишь,
обнося нерушимой стеной
всю мою непутевую жизнь.
 

2020

«Серая мутная даль…»

Памяти отца

 
Серая мутная даль,
темный чугун оград.
Тот же опять ноябрь.
Сколько же лет назад?
Заступов легкий звон,
комьев промерзших стук.
Черный на белом холм,
стайкой родня вокруг.
И не спасла ни дня
вновь вся любовь моя.
Тридцать восьмой ноябрь…
Папа, прости меня!
 

2019

У двери

Памяти Галины Дмитриевой

 
Разве можно знать, стоя в дверях,
торопливо прощаясь на выходе,
что всё это – в последний раз
и что больше уже не увидеться?
Что щека, поцелуй приняв,
словно бабочку лепесток,
лишь неделю всего спустя
превратится почти в ничто —
в оболочку, футляр, итог
жизни тела, где жизни нет,
лишь в безличное вещество,
что по сути – само предмет.
Что отныне и навсегда
миг прощания разделил
твою жизнь на «теперь» и «тогда»,
этой формой прошедшей был.
Что не будет другого дня
для того, что недосказал,
что сама эта дверь твоя
в никуда отворит портал.
Что останется память лишь,
привкус вечности на губах,
что ты сам у дверей стоишь
и готовишься сделать шаг.
 

2018

Учитель

Посвящается Коле Стоцкому

 
Я другом назвать не могла бы его —
он был лет на двадцать старше
и взрослым казался тогда мужиком,
а мне было только шестнадцать.
Ты, Коля, мой вряд ли услышишь привет,
и жив ли вообще ты, не знаю,
три с лишним десятка прошло уже лет,
а я тебя всё вспоминаю.
Такие, как ты, не задержатся здесь
до славных седин патриарха,
не нянчат внучат и не ходят в собес,
не думают вовсе о завтра.
С утра ты сшибал у соседей трояк
и выглядел очень сомнительно,
и дико учителем звать мне тебя,
и всё-таки был ты учителем.
И я, как отцу, благодарна тебе,
хоть был ты меня бесшабашней,
за то, что случился в моей ты судьбе,
как божий подарок однажды.
За то, что весь мир для меня распахнул
с хмельной безоглядной щедростью,
за то, что смеялся и в ус не дул,
но был таким верным и верящим.
За то, что плевал свысока на года,
как искра, летя по жизни…
За то, что тебе не узнать никогда,
как был ты мне дорог и близок.
 

2020

Сестре?

 
Как странно – я почти забыла Вас,
хоть думалось, такое невозможно.
Лишь кажется, что родственная связь
до смерти с колыбели непреложна.
Нам юность была общая дана,
но сколько я ни билась лбом о стену,
я никогда Вам не была нужна,
и только это было неизменным.
Пусть я подарком точно не была
и горькую храню об этом память,
но только я любила Вас всегда
сильней, чем Вы могли себе представить.
И были дни порою нелегки,
да что там нелегки – почти за гранью,
Вы мне тогда не подали руки
и строчки ни одной не написали.
Я не хочу Вас упрекать ничем,
нотаций нудных Вам читать не стану:
любовь дается, видимо, не всем,
и на нее не все имеют право.
Нет, я не злюсь, мне нечего прощать,
и холодком давно сменилась горечь,
и Вам хочу я только пожелать
лет долгих, и любви в душе побольше…
Ничто нас не способно сделать ближе,
и этот факт принять давно пора.
Пусть не бывает родственников бывших,
но Вы, увы, мне бывшая сестра.
 

2020

Последнее письмо

 
Тоска в душе отыщет уголок,
уютно там устроится в клубочек.
Пишу тебе слезами между строк
и ставлю запятые вместо точек.
Пишу тебе, всё вымерив уже,
не веря сердцем в возвращенье блудных,
но отчего так холодно душе
в осознанности этой бесприютной?
Пишу тебе… Те строчки на бегу
глазами ты окинешь торопливо…
И не поймешь, что я тебе пишу
из той своей любви невозвратимой.
 

2015

Краденое счастье

 
Нам с тобою даны лишь часы,
эти редкие встречи урывками,
от чужой, нам не нужной любви
по кусочку, как хлеб, отщипнутые.
И украденных этих часов
бред полночный с его задыханием,
с торопливостью сказанных слов,
с обреченностью поздних признаний.
Выдираясь из цепкости сна,
я тебя до дверей провожаю,
и мне кажется: вечность дана
мимолетности этих свиданий.
 

2018

Молчи

 
Впустить твои речи в душу,
как пса отпускают с цепи?
Не слушать. Не слушать. Не слушать.
Не нужно. Не нужно. Молчи.
Покуда не сказано слово,
покуда не вызнана суть,
покуда еще все возможно.
Потом – ничего не вернуть.
 

2018

Возвращение

 
Возвращаюсь к тебе мыслями.
Пожелтевшими старыми письмами.
Возвращаюсь к тебе словом брошенным
сквозь молчание бездорожия.
Возвращаюсь к тебе стаями,
что на север летят отчаянно.
Всеми нервами, всеми клетками,
всеми вето и всеми запретами.
Прибегаю к тебе спасительно,
как к бесспорности старой истины.
Оттого, что меня гложет
каждый день, что вдали прожит.
 

2015

Ожидание

 
Где-то в городе, сном занавешенном,
она ждет у окна по-прежнему,
но обходят ее известия,
и оборвана с миром связь.
Время катится без усталости
и не ведает сроков давности,
но в мозаике ожидания
всё никак не сойдется пазл.
И проходят века туманные,
распадается жизнь на атомы,
и все встречи, и все прощания
нереальные, как во сне.
Только где-то, за гранью отчаянья,
так же свято ее ожидание.
Так же вера ее нескончаема.
И дрожит занавеска в окне.
 

2015

Оставайся

 
Оставайся со мной голосом,
оставайся со мной молчанием.
Поздней осени невесомостью,
летним долгим солнцестоянием.
Оставайся со мной усмешкою,
и слезою, и вздохом молитвенным,
опахалом зимы заснеженным
и весенними бурными ливнями.
В горе, радости и смятении,
в безнадежности ожидания,
в увядании и цветении,
вне пространства и расстояния.
Утром солнечным, ночью звездною
и на самом краю отчаянья —
оставайся со мною голосом,
оставайся со мной молчанием.
 

2018

Продиктовано опытом

 
В двух шагах от любви, от разлуки в пяти
и всего лишь в шести от развязки
мы стоим, не решаясь черту перейти,
хоть совсем не готовы расстаться.
Опыт крылья обоим нам режет у плеч,
и сценарий давно уж известен:
пылкость первых свиданий, обыденность встреч
с неизбежным в конце охлажденьем.
В четкость схем, что диктует нам прежняя жизнь,
как решиться внести коррективы?
Как найти в себе силы себя не лишить
шанса стать безоглядно счастливым?
 

2021

Гадалка

 
Черного тонкого кружева шаль,
взгляд сквозь густые ресницы.
В глаз глубине притаилась печаль
темной нахохленной птицей.
В рюмках рубиновой влаги на дне,
кратки прощанья минуты.
Вы погадаете, может быть, мне
всё-таки перед разлукой?
Что я найду, океан переплыв,
в дальних неведомых странах?
Карты смешала и, шаль уронив,
мягко сказала: «Не стану».
 

2018

Лед и стекло

 
Ты в пальцах слегка сжимаешь
прозрачную хрупкость бокала,
и брызгами синей влаги
потеет в руках стекло.
И блики неона играют
на ломких и хрупких гранях,
и льдинки с прощальным звоном
дробятся о стенки его.
Я, словно к тебе непричастна,
рассеянно наблюдаю
за этой улыбкой твоею,
скрывающей торжество.
И, глядя на сильные пальцы
твои, что бокал ласкают,
откуда-то точно знаю:
любовь твоя – лед и стекло.
 

2017

Каприс Паганини

 
Тоска и скрипка. И летящий звук
тревожного каприса Паганини.
Как будто время отмотало вдруг
десятилетье с киноленты жизни.
И возвратило тихий темный сад,
в фонарном свете четкость силуэтов,
чугунное спокойствие оград,
о рёбра колотящееся сердце.
Как только скрипка воскресить смогла
воспоминаний прошлых пыльный ворох
и твоего прощального пока
вновь оживить ознобно-жгучий холод?
 

2017

Заморозки

 
Лились клены медью на асфальт
в сумраке рассеянном и зыбком.
И сказала ты: «Мне очень жаль»
с облегченья сдержанной улыбкой.
Замерзали поздние цветы.
Закрывали на зиму фонтаны.
И сказала в оправданье ты:
«Как-то резко вдруг похолодало».
 

2016

«А над тобой опять цветет сирень…»

Светлой памяти

Андрея Дзивалтовского посвящается

 
А над тобой опять цветет сирень —
бессовестно, безудержно, безгрешно,
и, криками гоняя голубей,
ребята в парке носятся, как прежде.
А над тобой опять идут дожди
и по воде расходятся кругами.
Где ты теперь, в каких пределах дальних,
какие открываешь рубежи?
Присяду на дощатую скамью,
земли коснусь, необогретой солнцем,
и, может быть, в неведомом краю
душа твоя чуть слышно отзовется.
 

2015

Я с тобой

 
В лабиринтах тоски,
в напридуманных ею нелепицах
и на грани тревожного чуткого сна,
по ступеням отчаянья,
длинным раскаянья лестницам,
по дорогам, ведущим опять в никуда,
я с тобою везде —
в переулках, тиски зажимающих,
в одиноком пространстве
широких пустых площадей,
я с тобою везде,
где бы ты ни обрел пристанище,
я с тобою везде,
в каждой новой тропинке твоей.
Я с тобою всегда,
вне сезонов и вне расстояния,
в каждом вздохе,
невольно сорвавшемся с губ.
Я с тобою всегда.
Может быть, даже против желания.
Я с тобою всегда.
Просто помни об этом.
Я тут.
 

2015

Я ненавижу море

 
Бьется в словах твоих пенно волна —
ластится, льнет, обещает.
Знает свое дело она,
тяжкий песок качая.
Я, тебя слушая, слышу бриз —
легкий, ленивый, небрежный.
Как властелин, он привычно царит,
рея над побережьем.
Неугомонные чайки кричат,
с вéтрами волны спорят…
Я не хочу слышать тебя.
Я ненавижу море.
 

2016

Яблоко любви

 
Еще не стала бронзой зелень лавров,
и утра так же полны ожиданий,
и в пресыщенья холодок банальный
не вылилась вся новизна свиданий.
И глубока, сильна еще влекомость,
и кажется, вся жизнь еще в начале,
и губ тепло не так еще знакомо,
и горечи его не ощущаешь.
Еще не остывала ласки пылкость
и возгораний пламенных нежданность
привычка силой не поработила,
и яблоко любви не укатилось
в трезвеющий и знающий всё август.
 

2017

Я останусь с тобой

 
Я останусь с тобой
с губ невольно сорвавшимся вздохом,
белым облаком,
тихо плывущим вдали.
Я останусь с тобой
твоим так и не сказанным словом,
оборвавшимся сном предрассветным
прозрачным твоим.
Я вернусь к тебе снова
лиловою пеной сирени,
ветерком, что слетел ненароком
с заснеженных гор.
Я пребуду в тебе
каждым часом и каждым мгновением,
и в твое одиночество вторгнусь
нежданным стихом.
Я останусь в тебе
полумраком в осенних аллеях,
синим дымом костров,
бронзу листьев спаливших дотла.
Я останусь в тебе позабытой любовью твоею:
всей любовью своею,
что сбыться никак не могла.
 

2018

Осеннее

 
Вновь пройди по забытым аллеям,
в своей памяти воскреси
сумасшедшее сердцебиение,
прелый запах опавшей листвы.
И в прозрачности этой осени
вмиг истаявшие слова,
что из сердца наружу бросили
мы с тобою бог весть когда.
И, ловя той поры забытой
ускользающий смутный сон, не грусти,
в жизни всё повторимо:
осень эта… и чья-то любовь.
 

2015

Мигрень

 
Градус моего веселья упал до нуля,
и на улице тоже похолодало.
Хочется, отхлебывая коньяк,
завалиться под теплое одеяло.
Наплевать на завтрашние дела,
на невымытую с вечера посуду.
Хочется просто закрыть глаза,
а открыть их уже в Гонолулу.
И сидеть в прибрежном уютном кафе
с запахами ванили и водорослей,
цедя уже третий по счету коктейль,
и смотреть сквозь очки на площадь.
И забыть, что есть осень, тоска, мигрень
и холод вот этот чертов…
Но ты не звонишь уже третий день.
И я до костей продрогла.
 

2017

Без любви

 
К нам приходит любовь теперь только во снах —
поправляет подушку и снова стремится за дверь.
Мы когда-то прогнали ее в сердцах,
и она ни на грош нам не верит теперь.
Мы живем без любви в узком мире закрытых границ,
и сжимает тиски незаметно и буднично ЗАВТРА.
Мы, казалось, привыкли.
Но только в мелькании лиц
с непонятной тоскою кого-то всё ждем постоянно.
Серые катились привычно дни,
и с другими на кухне мы пили вино и чай,
и опять не тех прикармливали с руки,
и совсем не тем говорили: «Прощай».
 

2015

Подари мне немного вечности

 
Подари мне немного вечности,
беззаботности и беспечности,
всё, что было когда-то обещано,
и не сбывшееся потом:
моря рокот усталый вечером,
чай с малиновыми веточками
и тепло твоих губ обветренных
на прохладном плече моём.
Мне достаточно будет малости:
просто вместе быть тихой радости,
двух-трех слов, мимоходом сказанных,
не рассчитанных на ответ,
молчаливой твоей благодарности,
всей сегодняшней этой данности,
у которой, пусть даже окажется,
продолжения в будущем нет.
Подари мне немного вечности….
 

2021

Пенелопа

 
Где-то белую пену барашков срезает безжалостно киль,
соль саднит на губах, и пробито ветрами пространство.
Я в покоях одна, и в руках моя тонкая нить,
и мое полотно с каждым часом становится краше.
Ждут внизу женихи, когда будет готово оно,
и горят их глаза предвкушеньем триумфа и власти.
Всё пышнее волнами струится на по^́л полотно,
и труды мои скоро окончены будут, к их счастью.
Где-то кровью багряной уже пламенеет восток
и, скрещаясь, мечи высекают слепящие искры,
но привычно снует между нитей проворный челнок,
и узор прихотливый по краю каймою ложится.
Где-то древние стены повержены в пепел и прах,
дочерна выжигает окрестности жадное пламя,
но бутоны уже распустились на алых цветах,
и нежнейшие бабочки тихо над ними порхают.
Где-то остров далекий в туманной лазурной дали,
и в объятиях богини прекрасной сейчас мой любимый,
где-то, в щепы о скалы разбиты, лежат корабли,
и надежды мои, как они, теперь тоже разбиты.
Сколько было напрасных, казалось, и жертв, и молитв,
и вернется ль возлюбленный муж мой из странствий, не знаю,
но я тку полотно, соль печали глаза мне слепит.
День за днем я всё тку полотно…
А потом распускаю.
 

2018

Нескончаемый танец

 
За окнами город успел уж остыть,
и с солнца скатился румянец.
Танцуют они, чтобы время убить,
какой-то диковинный танец.
И кажется, вечность кружатся они
без музыки и без ритма,
но в ложах театра погасли огни,
и зрителей тоже не видно.
Ни оклик, ни шум не нарушат никак
немой затянувшейся сцены,
мерцает свеча, как обманный маяк,
у края зеленой портьеры.
За кругом круг, и за шагом шаг —
не ближе они и не дальше:
их танец поймал, захлестнул, заковал
навеки в объятия фальши.
Их что-то друг к другу упрямо влечет,
но, скованы рамками танца,
они так устали вести кругам счет,
но всё же не могут расстаться.
Вот если бы им на секунду застыть,
всё стало бы прежним, как было…
Безумные! Время хотели убить.
А Время само их убило.
 

2000

Одиночество

 
Ты со мною почти всегда рядом,
каждый день мой и каждый вечер,
и ласкаешь любовно взглядом,
и тепло обнимаешь плечи.
Можешь быть ты, наверное, разным:
не ко всем же благоволишь ты,
для меня ж ты всегда прекрасно,
и в тебе друга лишь я вижу.
Вместе мы никогда не скучаем,
и всегда мы с тобой при деле,
и нас связывает молчанье
речей крепче и клятв теснее.
Расставаться надолго не хочется,
с нетерпением жду я встречи —
ты отечество мне и вотчина,
Одиночество, добрый вечер!
 

2020

Ноктюрн

 
Это снова грусть барабанит в лужах,
хоть уже декабрь, снега так и нет.
Как-то всё не так на душе простуженной —
заварить бы чай, завернуться б в плед.
Чтобы в тишине музыка звучала,
щурился на свет и мурлыкал кот,
чтоб рука твоя на плече лежала…
А простуда что? Как-нибудь пройдет.
 

2016

Аномалия

 
Этот голый асфальт раздирает мне душу:
дождик льет, и опять опрокинулся рубль.
И декабрь, спотыкаясь, всё следует прежним маршрутом,
и никак новый свой навигатор не врубит.
И, как бомба в хозяйственной сумке, всё тикает время:
катастрофы, валюты, войны, Украина.
Хмурят брови прогнозы. Мы снова не в теме.
Но привыкли к ударам, и ждем с обреченностью взрыва.
И нас снова несет врозь, подальше от чьих-то объятий.
Для рождественской сказки внутри не находится места,
и мы маски меняем, привычно, как будто бы платье,
но под масками теми лица почему-то уж нету.
Невзначай потеряли мы всё, что за душами было,
и доверья кредит постоянно теперь не погашен.
Мы боимся друг друга. И прячем глаза торопливо,
как себя – за бетонными стенами башен.
Интернет-паутина свербит в полушариях мозга:
котировки и сводки, и здесь слабины не допустят.
Подмененная жизнь. ГМО. И мутации роста.
Мы в силках и тенетах…
И может, уже мы не люди?!
 

2014