Текст книги "Эхо смерти"

Глава 7

По дороге домой Ева сначала включила автопилот, чтобы поискать в материалах Тредуэя и Ольсен упоминание о компании-поставщике провизии, но потом поняла, что с автопилотом быстро начнет клевать носом, уснет и будет спать в машине, припаркованной у дома. Нет уж, лучше добраться до постели.

Ева мчалась по городу и громко ругала уличное движение, чтобы не заснуть. Въехав в ворота дома, она облегченно вздохнула. Пока она повторно осматривала место преступления, наступила ночь, и сейчас низкие угрюмые тучи скрывали луну и звезды. Лишь дом со всеми башенками и турелями из благородного серого камня гостеприимно светился в темноте.

Ева проехала по извилистой подъездной дорожке, припарковалась у входа, еще раз вздохнула и взяла сумку, где лежали дела. Вышла из машины на пронизывающий холод. Нет, как ни крути, зима – самое мерзкое время года! Сгибаясь под порывами ледяного ветра, Ева добралась до двери и шагнула в тепло, свет и уютную тишину.

А в уютной тишине, в вестибюле, маячила костлявая фигура Соммерсета с упитанным котом у ног.

Галахад подбежал к Еве и потерся о ее ноги. Скидывая пальто, Ева оглядела Соммерсета.

– Где вы были ночью двадцать восьмого ноября? – требовательно спросила она.

Дворецкий поднял изящную бровь.

– Мне нужно свериться с календарем.

– Не трудитесь. – Она стащила шапочку и шарф, швырнула на столбик перил вместе с пальто. – Тому придурку понадобился грим, чтобы перевоплотиться в вурдалака. А вы таким уродились.

До смешного довольная тем, что у нее хватило сил и мозгов на достойную колкость, Ева пошла наверх. Кот не отставал ни на шаг. Она подумала о своем недавно переделанном кабинете с нежно любимым командным центром в комплекте с автоповаром, который мог бы прямо сейчас приготовить кофе. Впрочем, у нее не хватит ни сил, ни мозгов, чтобы заняться доской для раскрытия преступлений, а уж о том, чтобы просмотреть записи или что-нибудь туда добавить, и говорить не приходится.

И потому Ева направилась в спальню. А там ждала она – огромная, великолепная кровать.

Еву вполне устраивала прежняя спальня. Однако сейчас, рассматривая свежеокрашенные в мягкий, успокаивающий серый цвет стены, лепнину на потолке, тоже серую, но более глубокого тона, чтобы подчеркнуть высоту комнаты, и потолочное окно, она не находила, к чему бы придраться. Не нашлось изъянов и в темно-голубом диване, длиннее и шире старого. Стулья роскошного глубокого цвета словно приглашали сесть на них, расслабиться, и пусть весь мир подождет. За дверью с искусной резьбой скрывался небольшой, прекрасно оснащенный бар с автошефом и холодильником. Возможно, Ева и посчитала бы излишеством просторную гардеробную со стенным шкафом, но они прекрасно вписывались в интерьер. И она знала, что им с Рорком придется по вкусу пристроенная терраса за тем, что дизайнер называл «двери в атриум».

Однако главным достоинством комнаты, по мнению Евы, была именно громадная кровать с затейливыми изголовьем и изножьем, задрапированная пологом бронзовых и медных тонов, и с горой пуховых подушек.

Едва не врезавшись во все это великолепие, Ева рухнула ничком поперек постели и тут же провалилась в сон. Галахад вспрыгнул на кровать, походил по одеялу, понюхал Евины волосы. Явно удовлетворенный, улегся поперек Евиной талии, словно не давая двинуться с места, и замурлыкал. Через минуту в спальню вошел Рорк.

– Все-таки отключилась, да? – спросил он у Галахада, который щурил разноцветные глаза.

Покачав головой, Рорк подошел к кровати, присел на корточки и стащил с Евы ботинки. Та даже не шелохнулась. Рорк зажег камин, сел, чтобы разуться самому. Снял со спинки кровати кашемировый плед, накинул на жену. Дождался, когда из-под пледа высунется кошачья голова, вытянулся рядом с Евой и уснул.

* * *

Сновидения прорвались сквозь все защиты. Долгие часы Еве удавалось блокировать отзвуки, шепоты, эмоции. Но сон разрушил барьеры.

Ребенок, растерянный и испуганный, окровавленный и искалеченный… Прежде чем Ева убила отца, тот успел сломать ей руку, и та нещадно болела при каждом шаге, хотя Ева бережно прижимала ее к груди. Он изнасиловал дочку, и теперь внутри словно жгло огнем. Еве казалось, что она плывет над землей подобно призраку. Как будто она уже умерла. Она боялась темноты. Там таилось страшное. Проглотит ли оно ее целиком, или она упадет в бездонную яму, где ее сожрут крысы и пауки, как сказал отец?

Все вокруг было смазано и размыто, словно Ева смотрела сквозь грязное окно. И звуки доносились как будто издалека.

Преследует ли он ее? Найдет ли, чтобы вновь затащить в ту холодную комнату с моргающим красным светом? Он сделает ей больно, больно, больно! Убьет ее, убьет!

Еве хотелось спрятаться, хотелось спать.

Она пыталась, но они нашли ее. У нее не было сил сопротивляться, хотя они делали что-то, от чего ее тело кричало от боли и ужаса. Яркий свет бил по глазам, звуки оглушали. Кто-то сказал, что она в безопасности и с ней все будет в порядке, но Ева уже знала, что такое ложь. Кто-то спросил ее имя. По всему телу шарили чужие руки, она чувствовала запах своей крови. И снова закричала, однако темнота окутала ее и поглотила.

– Это сон, всего лишь дурной сон. Ты дома, в безопасности. Я с тобой.

Рорк притянул Еву к себе, и его голос вырвал ее из тисков прошлого.

– Все нормально.

Он коснулся губами ее лба.

– Я ждал, когда это прорвется. Ты сдерживалась целый день.

– Я увидела это в лице Дафны, в ее глазах.

Ева прижалась лицом к груди мужа, а кот в это время терся головой о ее плечо.

– Я понимаю, что она чувствовала. Понимаю, какое потрясение она пережила, как бежала, охваченная страхом. Отголоски того далекого кошмара весь день звучали в моей душе, но я бы не смогла выполнять свою работу, если бы прислушалась.

– Знаю. – Рорк прижал Еву к себе еще крепче, сжал в объятиях. – Знаю.

– Ты тоже их слышал. Я не позволю себя сломать!

– Конечно, как не позволила раньше. – Он прикоснулся к ее лицу, посмотрел в глаза. – Не позволишь.

– Мне понадобились годы, чтобы вспомнить, – и все равно по сей день у меня провалы в памяти. Рорк, Дафна уже не ребенок, однако в ней есть что-то по-детски беззащитное. Многое ли она вспомнит, сообщит ли хоть какие-то детали, которые мы смогли бы использовать?

– Она жива.

– Да. Мира уже с ней встречалась, и, похоже, Дафна не возражает. Она доверяет Ноблу и не боится разговаривать со мной. Думаю, ей стало легче после того, когда я сказала, что это был не дьявол. Всего лишь переодетый человек в гриме. Просто личина.

– Мы с тобой понимаем, что под личиной скрывалось чудовище. Дафна тоже это поймет.

– Да, но она теперь знает, что это реальное существо из плоти и крови. – Почти придя в себя, Ева повернулась, чтобы почесать преданного Галахада за ушами. – Тебе-то хоть удалось поспать?

– Думаю, мы оба проспали чуть больше часа. Вернее, мы втроем.

– Отлично. Значит, можно вычеркнуть первый пункт.

– Ты о чем?

– Мы спали в нашей прекрасной новой постели.

– Скорее, поверх нее, но засчитаем.

Ева взъерошила волосы Рорка.

– Может, вычеркнем еще один?

Рорк улыбнулся Еве.

– Я всегда за то, чтобы претворять планы в жизнь.

Рорк продолжал улыбаться, когда Ева прижалась губами к его рту, потом погладил ее руку.

– Да вы все еще вооружены, лейтенант!

Она опустила руку, нащупала тело Рорка.

– Вы тоже!

Он рассмеялся, а Ева перекатилась через него и села сверху. Не отрывая взгляда от лица мужа, стянула с себя жакет, расстегнула кобуру.

– Знаешь, когда я в первый раз вошла сюда и увидела кровать – ту, другую, – то подумала: «Ничего себе!» Так эта еще больше. – Она отбросила жакет, аккуратно повесила кобуру на изножье. – Но мне нравилась та кровать.

– Она еще в доме.

– Правда?

– В одной из гостевых комнат. У меня тоже очень нежные воспоминания о той кровати, – признался Рорк. – Мы можем ее навестить, когда захочешь.

Ева хмыкнула, задумчиво стащила свитер, кинула на жакет.

– Знаешь, что такое «тур по барам»?

– Конечно, в свое время частенько совершал такие туры.

– Мне больше нравится найти один подходящий бар и пить там, сколько влезет. Как-нибудь нам нужно устроить тур по кроватям этого дома. Посмотрим, сколько ты продержишься.

Рорк снова рассмеялся.

– Вызов принят.

Он притянул Еву к себе. Вот оно – то, что ей надо, подумала Ева. Ее место, ее муж, ее сердце – все здесь. И неважно, что ей пришлось вынести, каким тяжелым было детство, сколько душевных и физических травм она пережила, – сейчас у нее есть все. И это стоит каждой капли крови, каждого болезненного шага на ее пути.

Чувства захлестнули Еву, она обхватила лицо Рорка ладонями, страстно поцеловала в губы.

– Ева, – прошептал он.

– Я живу. – Ева прижала руку Рорка к своему сердцу. – Я люблю тебя.

– Ты – моя жизнь. Моя единственная. Навсегда.

Рорк перевернул ее так, чтобы они лежали лицом к лицу и он мог нежными прикосновениями успокоить Еву. Свою единственную любовь.

Каждый вздох, шепот, трепет в ответ на ласки все глубже погружали Рорка в красоту. То, как Ева сняла с него свитер, чтобы провести теплыми ладонями по коже, как ее рот идеально подходил его губам, как она смотрела на него, а в ее глазах цвета виски горело пламя… Он покрывал шею Евы поцелуями, ощущал, как расслабляется ее сильное тело.

Ева чувствовала, что хочет Рорка просто потому, что он есть. Только от его взгляда или слова Евино сердце начинало биться сильнее. Без Рорка она бы не жила, а выживала. Он подарил ей жизнь, и даже полицейский жетон, что когда-то был всем ее миром, не смог бы дать ей больше. Рорк подарил ей любовь, когда она не верила в нее и не считала себя достойной любви. Благодаря ему она поверила и полюбила его так же беззаветно.

Ева прижалась к нему всем телом, ее губы жадно искали его губы, отдавая и требуя. А когда дыхание участилось, а пульс зашкаливал, он скользнул в нее, и они слились в сладкой судороге.

– A ghrá[7]7
  Любимая. (ирл.).


[Закрыть], – прошептал Рорк, и колотящееся сердце Евы растаяло. С каждым ударом оно выплескивало любовь.

Потом, когда они лежали, переплетясь телами, в ленивой истоме, Ева снова вздохнула.

– Замечательная кровать, мне нравится!

Рорк уткнулся лицом в изгиб ее плеча, нежно лаская губами теплую кожу.

– И мы проведем здесь много часов.

– Я только за. Но видит бог, мне срочно нужен душ. Как будто несколько дней не мылась.

– Душ, вино и еда, я бы добавил.

– Все и сразу. – Ева лениво пропускала пряди волос Рорка сквозь пальцы. – А еще надо заняться доской для расследования. Пока данных мало, но лиха беда начало.

– Тогда поедим и выпьем вина у тебя в кабинете. Заодно посвятишь меня в подробности.

Удивительно, что могут сделать час крепкого сна, хороший секс и долгий горячий душ, подумала Ева. А если еще выпить бокал превосходного вина, тридцатишестичасовое бодрствование уже не кажется утомительным.

Ева позволила Рорку выбрать блюда, решив, что так будет справедливо, и даже настроилась съесть любые овощи, которые окажутся в ее тарелке, а еще убрать после еды, раз уж он накрывал на стол, пока она занималась доской.

Облаченная в уютные фланелевые штаны, толстовку и тапочки, Ева отошла назад, чтобы изучить доску.

– Хоть ты и жалеешь, что не хватает подробностей, доска вполне готова для ранней стадии расследования.

– Возможно. – Ева подошла к стильному новому столику рядом с новой балконной дверью. – А что на ужин?

Рорк приподнял крышки-баранчики.

Сердце Евы счастливо екнуло, когда она увидела бифштексы, запеченный в соли картофель и…

– А что это за фиолетовые штуковины?

– Морковь.

– Морковь оранжевая.

– И фиолетовая.

Рорк не стал упоминать о репе и цветной капусте в овощной смеси. Всему есть предел.

– Кому пришло в голову покрасить безобидную морковку в фиолетовый цвет?

– Никакой краски, все натуральное. Выпей еще вина и попробуй, – предложил Рорк, наполняя Евин бокал.

Сперва Ева принялась за бифштекс (ее так просто не обманешь!), но все же отрезала кусочек от фиолетового цилиндрика.

– На вкус как обыкновенная морковка. Со специями, сливочным маслом или еще с чем-то, но морковка.

– Так оно и есть.

Ева пожала плечами и обильно сдобрила свою порцию картофеля маслом.

– Ой, совсем забыла. Я принесла тебе десерт!

– Неужели?

– Да, булочку с корицей. Она лежит в пакетике для сбора улик у меня в сумке.

Рорк хмыкнул. Ева помахала ему вилкой, прежде чем окунуть ее в лужицу растопленного масла.

– Честно-честно! Прямо из пекарни Джако, его фирма обслуживала званый ужин.

– У Джако прекрасная репутация. Ты его подозреваешь?

Ева покачала головой.

– Ни он, ни его жена, ни его дочь, да и вообще никто из тех его сотрудников, кого я опросила, не вписывается в картину преступления. То же самое с прокатной компанией.

– За один день ты столько человек успела исключить из числа подозреваемых! Значительный прогресс.

– Наверное. – Ева еще раз взглянула на доску. – Много ниточек еще нужно соединить или обрезать. Кстати, я нашла связь.

– Какую?

– И поставщик еды, и прокатная фирма выполняли заказы первого потерпевшего, вернее, его компании. Сам потерпевший не пользовался их услугами, но уже нашлась связь между его компанией и последними жертвами. Его партнер тоже пару раз обращался в эти фирмы. Нужно выяснить, есть ли связь со вторыми потерпевшими. Детективы из спецотдела по работе с жертвами насилия ее не искали, потому что обе фирмы всплыли только сейчас.

– Может, тогда рано исключать их сотрудников из списка подозреваемых?

– Ну да, там еще многое следует проверить, – согласилась Ева. – Если честно, думаю, они не виноваты. Во всяком случае, напрямую. Но кто-то их использовал, возможно, работал на них, знал кого-то из обеих фирм. Еще есть связь с больницей. Страцца был важной шишкой в больнице святого Андрея, Дафна какое-то время работала там волонтером. И поставщик еды, и прокатная фирма обслуживали различные мероприятия для сотрудников. Так что с персоналом больницы тоже придется пообщаться. Завтра я побеседую с первыми четырьмя жертвами, возможно, что-нибудь и выясню.

Она вновь налегла на бифштекс. Сон, секс, душ, вино и мясо с кровью. Можно прослезиться от счастья!

– Дафне кажется, что во время нападения она чувствовала запах серы. Либо убийца и вправду ее использовал – решил, пусть почувствуют себя в аду, – либо ей померещилось, обстановка располагала. В любом случае ублюдок полностью вжился в роль, ему нравится быть чудовищем, которое он изображает. Актер или несостоявшийся актер? От актеров ниточка ведет к компании первого пострадавшего.

– Согласен.

– Актер, представление, отзывы, – говорила Ева, поглощая пищу. – Плюс, судя по показаниям свидетелей, у него первоклассная маскировка, значит, он либо опытен, либо талантлив. Как ты считаешь, переодетые преступники сами наносят грим и шьют костюмы?

– Думаю, некоторые так и делают, другие кое-чему учатся и тоже используют в работе.

– Все нападения прошли гладко, их явно спланировали заранее. Преступник должен был точно знать, когда вступать в игру. Все жертвы из богатых районов с прекрасной системой безопасности. Все жилища рассчитаны только на одну семью, и это тоже зацепка. Состоятельные пары – еще одна. Все три пострадавшие женщины – красавицы, значит, для преступника это важно. В общем, есть с чем поработать.

– Он завидует красоте и богатству потому, что не обладает ни тем ни другим, – предположил Рорк. – Или он из того же социального слоя, что и жертвы. Так сказать, придерживается своего круга.

Ева погрозила ему вилкой.

– Не упрекай меня, когда я говорю, что ты думаешь, как коп.

– Я думаю, как преступник, вступивший на путь исправления. Это практически одно и то же.

Ева не могла с ним не согласиться.

– Ему нравится воровать.

– И я его хорошо понимаю.

Она знала, Рорк говорит правду, и потому спросила:

– А ты понимаешь, зачем брать ценные вещи и не обращать в наличные?

Рорк немного подумал, глотнул еще вина.

– В какой-то мере. Если тебе не нужны деньги, или преступление совершено не ради наживы, то приятно окружить себя безделушками, которые ты где-то взял.

– Что-то вроде мести? Эта вещь теперь моя, а ты – жалкий неудачник?

– Не исключено. Хотя, скорее, все гораздо проще. Люди часто собирают сувениры, напоминающие им о поездках, каких-то событиях или приятных впечатлениях.

– Ничего личного, – пробормотала Ева.

– В кражах почти всегда нет ничего личного. С точки зрения вора. Но раз он очистил несколько сейфов, – продолжил Рорк, пока Ева размышляла над его словами, – то, скорее всего, устроил для своей добычи нечто вроде пещеры Аладдина.

Ева нахмурилась.

– Кто такой Аладдин?

– Юный воришка, который наткнулся на пещеру с сокровищами, спрятанными большими, злыми дядями, и заполучил джинна в лампе.

– Хм. Значит, накопительство. Интересный поворот. Возможно, этот тип прячет всю свою добычу потому, что он либо больной ублюдок, либо богатый больной ублюдок. К тому же в каждом нападении он разживался наличными, что еще больше увеличило его состояние. Преступник соображает в электронике и не боится идти на риск. Держу пари, он знал планировку дома Страццы. Вероятно, бывал внутри как гость или нанятый работник.

– Или раздобыл поэтажный план дома.

– Да, пригодились навыки работы с электроникой. – Ева кивнула. – Он вошел в дом, сразу поднялся наверх. Ждал около трех часов. Терпения ему не занимать. Но он трус. Нападает сзади, связывает жертв перед тем, как с ними расправиться. Избивает их, даже если они выполняют его требования. Ему нравится причинять людям боль. А главное – изнасилование. Надругаться над женщиной, заставить супруга смотреть. Вынудить женщину говорить, что ей нравится, пусть супруг услышит. Запугивание жертв маскарадным костюмом – приятное дополнение, розочка на торте.

– А почему он развязывает своих жертв, когда закончит?

– Освобождает, чтобы показать, кто хозяин положения. Освобождает их, и они вынуждены звать на помощь, рассказывать о случившемся. Рассказывать об изнасиловании, еще один уровень унижения. Потерпевшим приходится вновь возвращаться к преступлению, переживать весь ужас заново. Это часть задуманного: вломиться в дом, где люди чувствуют себя в безопасности, в их спальню, самое интимное место.

Машинально Ева наколола на вилку кусок цветной капусты, съела.

– Причинить боль, лишить свободы, унизить, заставить мужчину почувствовать себя беспомощным, взбешенным и бессильным, пока преступник насилует его жену. Кража тоже усиливает удовольствие. Я могу взять все, что захочу. Избить жертв до полусмерти перед тем, как освободить, чтобы они очнулись в ужасной боли и унижении. Ужасное психологическое насилие от начала и до конца. Он поимел их по полной.

– И когда вы его поймаете, лейтенант, то тоже отымеете по полной.

– Чертовски верно. – Ева оглянулась на свою доску, на лица жертв. – Не премину.

* * *

Ева поработала со своими записями, составила рапорты, изучила материалы дел. Оставалось только продумать план на следующий день. Она решила опросить жертв первых двух преступлений, проверить версии, связанные с театром. Оставалось надеяться, что ночной сон поможет упорядочить мысли и выдвинуть состоятельную гипотезу.

В этот раз Ева залезла в роскошную новую кровать и признала, что она более чем хороша.

– Все пострадавшие – супружеские пары, а не просто сожители. А если это тоже имеет значение? – Ева закрыла глаза, чувствуя, как ее обнимает рука Рорка. – Ни у кого в доме нет детей. Ни детей, ни домашних животных. На момент преступления нанятая прислуга отсутствовала, в доме находились только дроиды.

– Давай уже завтра.

– Кроме супругов Страцца, у них там был полный дом людей. Значит…

Она не договорила и провалилась в сон.

* * *

Ева проснулась, едва забрезжил рассвет. Прошла почти минута, прежде чем мозг сообразил, где она находится. Новая спальня, напомнила себе Ева.

Рорк сидел на большом диване, одетый в безупречный темный костюм, и, похоже, нисколько не переживал, что на ткани останется кошачья шерсть: кот покинул Еву и растянулся на спине рядом с Рорком. Тот рассеянно почесывал живот Галахада, пил кофе и просматривал малопонятные биржевые сводки.

Какая прекрасная утренняя картина – безумно красивый мужчина в костюме короля делового мира и огромный кот, млеющий от прикосновений умелых рук!.. Ева подумала, что была бы не прочь присоединиться к этому блаженству.

Рорк, наверное, уже провел пару голографических встреч. Возможно, купил Сатурн или еще что-нибудь, но больше всего Еву сейчас интересовало то, что у него в руках есть кофе, а у нее – нет.

– Доброе утро, – произнес Рорк, когда Ева села рядом с ним. – На улице – мороз, и после девяти утра обещают снегопад.

– Угу, – буркнула Ева, встала и поплелась было к автошефу, но, вспомнив, что теперь он в другом месте, беспомощно уставилась на резные двери.

– Коснись любой, – напомнил Рорк.

– А, точно.

Она шлепнула по одной створке, и обе услужливо распахнулись. Включилось внутреннее освещение. Ева запрограммировала аппарат на кофе – только он сейчас имел значение! – и подождала, пока первый, упоительно-крепкий глоток не окажется в желудке.

– Красавчик, весь твой дорогущий костюм за миллион долларов будет в кошачьей шерсти.

– Он стоит всего полмиллиона, а шерсть легко очистить.

– Ха!

Ева забрала кофе с собой в ванную, где после изрядной дозы кофеина и душа наконец-то проснулась. Когда она вышла, облаченная в красный банный халат – мягкий, как облачко, и нежный, как объятия, – Рорк уже накрыл стол к завтраку.

Благодаря его прогнозу погоды Ева догадалась, что день начнется с овсянки. Хорошо хоть к ней прилагалась большая порция ягод и хрустящих хлебцев. Рорк добавил несколько ломтиков бекона, что объясняло, почему кота отогнали от стола. Теперь Галахад сидел у камина и тщательно вылизывался, время от времени награждая людей суровым взглядом.

– Это важно, – сказала Ева.

– Да?

– Важно то, что жертвами стали супружеские пары. Только надо понять почему.

– Тебе что-нибудь снилось?

– Нет, я просто спала. Еще один плюс в пользу этой кровати. Три нападения складываются в серию, цель и характер преступлений схожи. Все идет по нарастающей, в какой-то момент происходит убийство. Незапланированное. В следующий раз преступник убьет намеренно.

– Потому что нет пути назад, только вперед.

– Угу. У тебя, случайно, не осталось безделушек от прошлых занятий?

Рорк провел пальцами по руке Евы, съел кусочек бекона и пожал плечами.

– Опасный вопрос от полицейского, да еще за завтраком! От самых интересных вещиц я избавился с появлением в моей жизни копа. Она бы не одобрила.

– Она бы ничего не узнала.

– Но я-то бы знал. Как бывший вор хочу сказать: если твой преступник и вправду не расстается со своей добычей, значит, вчера ты его охарактеризовала точно. Накопитель. Ему не нужно сбывать награбленное, видимо, дело не в деньгах. Впрочем, человек может иметь кучу денег и стремиться добыть еще больше. Серийники ведь часто берут что-нибудь на память?

– Обычно это что-то, связанное с жертвой, трофей. А эти случаи… пещера Аладдина… Ему нужно укромное место. Ювелирные украшения сами по себе серьезная добыча. А вот платья… Преступник забирал вечерний наряд у каждой из жертв-женщин. Правда, пока у меня нет подтверждения, что он взял что-либо у Дафны Страццы. Вот это больше похоже на сувенир, хотя и странный. Нарядное платье, туфли и вечерняя сумочка.

– Театральный костюм.

Ева толкнула Рорка в плечо.

– Я тоже так думаю. Не для себя: другой тип фигуры, и вряд ли наш преступник – трансвестит, скорее, для женщины, дроида или мертвеца, вроде тех, что используют для показа одежды.

– Манекены, дорогая. Не мертвецы.

– А выглядят как трупы. В любом случае тараканов у него полно: отсутствие детей и домашних животных, супружеские пары, сейфы в доме, жилища с хорошей системой безопасности. Должно быть, это замещение каких-то объектов, иначе все слишком специфично.

– Поговори с Мира.

– Обязательно.

Ева оглянулась и нахмурилась.

– Что-то не так?

– Новая гардеробная. Какая-то устрашающая…

– А вот кое-кто нашел ее удобной и хорошо организованной. Особенно тот, кто не привык долго раздумывать над тем, что надеть.

– Ладно, ладно. – Ева встала. – Пойду посмотрю, что там.

– Удачи.

На Евин взгляд, помещение больше походило на гостиную, чем на шкаф для одежды. Конечно, все в идеальном порядке, кто бы сомневался! У каждой роскошной тряпки и сопутствующей дребедени было собственное место. Еве и не снилось, что это все ее одежда, и уж тем более ей бы и в голову не пришло использовать компьютер в гардеробной, чтобы платья на вешалках скользили перед ее взором, или просматривать на экране, как платье с блестками смотрится с теми смешными туфельками.

«Устрашающая, – вновь подумала Ева, – и вызывает легкое замешательство».

Когда у человека всего два жакета, перед ним не стоит проблема выбора. Но здесь добрая сотня жакетов, все развешаны по цветам: за черными висят серые, за серыми – голубые, и далее по порядку.

От такого разнообразия и свихнуться недолго!

– Выбирай потеплее, – посоветовал Рорк, входя в гардеробную.

«Надо же, сколько тут места, – подумала Ева. – Черт, да здесь можно устраивать приемы. Подавать напитки. Пригласить музыкантов».

Она вытащила жакет из голубой секции. Темно-синий, без лишних заморочек.

– Если ты сейчас воспользуешься компьютером, он подскажет, что с ним надеть.

– А он-то откуда знает? – удивилась Ева, а когда Рорк повернулся к компьютеру, вцепилась в руку мужа. – Погоди. Слишком много всего для первого раза. Мне нужно привыкнуть.

– Я тебя обожаю, – объявил Рорк, однако остановил Еву, когда та потянулась за синими брюками. – Будешь как в униформе. Вот, смотри.

Он вытащил ржаво-коричневые брюки, нашел жилетку с пуговицами того же синего оттенка, что и жакет, добавил белоснежную, приталенную рубашку. Протянул Еве ворох одежды, достал крепкие коричневые ботинки.

– Я почти освоилась в старой гардеробной, а теперь все стало еще больше.

– Ничего, снова привыкнешь. – Рорк поцеловал ее в щеку и вышел.

Может, и так, думала Ева, переодеваясь, только вряд ли в ближайшее время она подружится с этим компьютером.

Когда она вышла, надевая на жилет портупею, Рорк показал на монитор.

– Репортажи и домыслы о нападении на Страццу и убийстве, а также о ходе расследования.

– Значит, мне пора приниматься за дело.

Ева надела жакет, взяла полицейский жетон, коммуникатор, портативный компьютер, наручники, прихватила сумочку.

– Выглядишь весьма компетентно.

– Не одежда красит копа.

– Зато одежда добавляет солидности. Береги моего компетентного копа.

– Обязательно.

Ева поцеловала Рорка и отправилась делать свою работу.