Текст книги "Безумие смерти"

3

Когда Ева вернулась в отдел убийств за Пибоди, несколько детективов в общей комнате многозначительно посмотрели на нее.

– Крыса в норе, – предупредил Бакстер, проходя мимо Евы и кивнув в сторону ее кабинета.

– Спасибо. – Ева засунула большие пальцы в карманы брюк и решительно направилась в кабинет.

Лейтенант Дон Уэбстер сидел на единственном свободном стуле, закинув ноги в лакированных туфлях на захламленный стол Евы и потягивая ее кофе.

– Привет, Даллас. Я только пришел.

– Но, я вижу, уже успел устроиться. – Ева стряхнула его ноги со стола. – Попиваешь мой кофе?

Уэбстер сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул.

– Должно быть, приятно иметь возможность выпить настоящий кофе, когда тебе захочется. Как поживает Рорк?

– Это что, светский визит? У меня нет времени на болтовню. Я на дежурстве.

– Не светский, но, надеюсь, дружеский. – Глядя на каменное лицо Евы, он пожал плечами. – Или нет? Должен признаться, выглядишь ты потрясно.

Ева закрыла дверь.

– Ты должен был получить рапорт об инциденте, происшедшем вчера между семью и половиной восьмого вечера. Полицейский, приписанный к Главному управлению, возвращаясь с работы, откликнулся на…

– Даллас! – Уэбстер поднял руку. – Я получил рапорт и знаю об инциденте. Мне известно, что полицейский Трой Трухарт – ну и имечко! – сейчас подвергается тестированию. Коллеги побеседуют с ним и расследуют происшедшее после оценки результатов процедуры.

– Ему двадцать два года, Дон. Конечно, ему не хватает опыта, но он хороший коп. Я прошу тебя быть с ним помягче.

На лице Уэбстера мелькнуло раздражение.

– По-твоему, я каждое утро просыпаюсь с мыслью о том, скольких копов я сегодня уничтожу?

– Понятия не имею, с какими мыслями просыпаетесь ты и твои коллеги. – Ева внезапно разозлилась. – Признаться, я думала, ты уйдешь оттуда и снова станешь копом.

– Я не перестал им быть.

– После грязи, в которой тебе пришлось вываляться в твоем ОВР?

– Поэтому я там и остаюсь, – спокойно отозвался Уэбстер, пригладив вьющиеся каштановые волосы. – Я долго об этом думал, Даллас. Я понял, что верю в то, что делает наш отдел.

– Почему?

– Нам необходима сдерживающая система. Где власть, там коррупция, ты же знаешь. Они всегда идут рука об руку. Продажный коп не имеет права носить жетон. И он должен знать, что другие копы увидят, как этот жетон у него отбирают.

– Продажные копы меня не заботят. – Недовольная всем миром и собой в частности, Ева взяла у него чашку и глотнула кофе. – Черт возьми, Уэбстер, ты же отлично работал на улице!

– Думаю, я неплохо справляюсь и в нашем отделе.

– Отравляя существование новичкам вроде Трухарта? Который сделал то, что должен был сделать, защищая гражданское лицо и себя?

– Я читал рапорт, Даллас. Ясно, что существовала непосредственная угроза жизни. Но тебе известно, что там есть пробелы, и в связи с этим возникают вопросы.

– Может, позволишь мне самой в этом разобраться?

– Я бы с удовольствием оказал тебе услугу, но Трухарту придется дать показания. Он может сделать это в присутствии своего адвоката. Если хочешь, можешь тоже присутствовать. Господи, Даллас, мы вовсе не стремимся расправиться с этим парнем! Но когда полицейский убивает из служебного оружия, это требует рассмотрения.

– Трухарт абсолютно чист, Уэбстер.

– Тогда ему не о чем беспокоиться. Я лично этим займусь, если тебе от этого будет легче.

– Спасибо.

– Интересно, ты расскажешь Рорку, что обращалась ко мне? Или это его так взбесит, что мне снова придется с ним сразиться?

– Ах, значит, ты этим занимался, когда тебя вынесли из комнаты в бессознательном состоянии?

– Я как раз обрел второе дыхание.

Уэбстер провел рукой по подбородку. Он все еще помнил, как кулак Рорка врезался ему в лицо, словно с силой брошенный кирпич.

– Рада за тебя. Но я не отчитываюсь перед Рорком.

– Это тебе так кажется. – Уэбстер допил кофе. – Ты настолько примерная жена, что я буквально вижу, как маленькие голубки кружат у тебя над головой.

Ева покраснела от злости и унижения.

– Рорк не единственный, кто может тебя нокаутировать!

– Не злись. Мне просто нравится смотреть на тебя. – Он усмехнулся, видя, как она прищурилась. – Только смотреть – не трогать. Я хорошо усвоил урок. Можешь не сомневаться, я буду вести себя безупречно – как с личной, так и с профессиональной точки зрения. Тебе этого достаточно?

– Да. В противном случае я бы к тебе не обратилась.

– Ладно, буду держать тебя в курсе. – Уэбстер открыл дверь и обернулся. Ему в самом деле нравилось смотреть на крепкую, худощавую и в то же время необычайно сексуальную фигуру Евы. – Спасибо за кофе.

Оставшись одна, Ева покачала головой. Она слышала, как шум в общей комнате сменился мертвой тишиной, когда Уэбстер проходил через нее. Он выбрал трудную дорогу. На полицейского, надзирающего за другими копами, всегда смотрят с подозрением, страхом и неприязнью.

Ева надеялась, что он не потеряет равновесия на этом скользком пути.

Она посмотрела на часы, прикидывая, сколько еще продлится тестирование Трухарта. Пожалуй, ей хватит времени, чтобы поторопить Морриса.

* * *

Трупы аккуратно лежали на каталках в коридоре возле прозекторской. За одиннадцать лет службы Ева редко видела столько мертвецов в одном месте и в одно время. «Защищать их уже поздно, – подумала она. – Но зато теперь их обслужат по высшему разряду».

Пибоди шла рядом с Евой по широкому белому коридору морга.

– Господи, в этом месте всегда мороз по коже продирает! Кажется, что один из жмуриков вот-вот вскочит и схватит тебя.

– Подожди здесь. Если один из трупов бросится на тебя, зови на помощь.

– Очень смешно! – С опаской глядя на каталки, Пибоди заняла пост у двери.

В прозекторской Моррис делал лазерным скальпелем разрез на одном из тел, лежащих на столах. Его глаза были прикрыты темными очками, длинные, перехваченные лентой волосы – пластиковым капюшоном, а синий костюм – защитным халатом.

– Какой смысл в автоответчике, если ты им не пользуешься? – осведомилась Ева.

– Этим утром прибыла целая компания после аварии воздушного автобуса. Разве ты не получила рапорт?

– Мне своих хватает. Сколько жертв?

– Двенадцать погибших, шесть раненых. Какой-то тупица на аэромашине умудрился его протаранить. Пилоту удалось контролировать спуск, но пассажиры запаниковали. Добавь к этому поножовщину в клубе, окончившуюся гибелью обоих участников и оказавшейся рядом женщины, и каждодневные происшествия со смертельным исходом, и ты поймешь, что у нас хлопот полон рот.

– Один из твоих трупов – ополоумевший тип, которого, защищаясь, прикончил новичок-полицейский. Никаких следов контакта парализатора с жертвой. Конфискованный у полицейского парализатор был установлен на низкий уровень действия.

– Тогда это не могло его убить.

– Тем не менее он мертв, как и остальные твои клиенты.

Моррис завершил разрез.

– Без непосредственного контакта полицейский парализатор мог убить только в том случае, если нервная система или дыхательные органы у твоего полоумного были в очень тяжелом состоянии. Настолько, что электронный разряд, усугубив его, вызвал смерть.

Именно это Ева и хотела услышать.

– Значит, смерть, по большому счету, была вызвана не применением оружия?

– Технически – да. Однако…

– Будь другом, Моррис, взгляни на труп. Сойдет и технически. Речь идет о Трухарте.

Моррис снял очки.

– Это тот паренек с персиковым пушком на лице, который выглядит так, словно сошел с рекламного ролика зубной пасты?

– Он самый. Сейчас его тестируют, а потом им займется ОВР. Но так как в этой истории полно нестыковок, мне бы хотелось дать ему лазейку.

– Где труп?

– Здесь, четвертый по счету, – Ева указала пальцем.

– Подожди минутку. Я хочу прочитать рапорт. – Моррис подошел к компьютеру. – Как его звали?

– Луи Когберн.

Моррис вывел на экран данные и стал читать их, напевая себе под нос какую-то мелодию, показавшуюся Еве знакомой. Навязчивый мотив звучал у нее в голове, обещая застрять там надолго.

– Наркодилер… – бормотал Моррис. – Если он перебрал своего товара, могли возникнуть неприятности с сердцем и нервной системой. Кровотечение из ушей и носа, лопнувшие кровеносные сосуды в глазах… Хм-м!

Подойдя к столу, где лежало обнаженное костлявое тело Когберна, Моррис надел очки и наклонился так низко, словно собирался поцеловать мертвеца. Потом он включил запись и начал диктовать предварительные данные, основанные на визуальном осмотре.

– Ну, теперь давай вскроем его и посмотрим, что там внутри. Хочешь подождать здесь?

– Да, если это быстро.

– Гениев не следует торопить, Даллас!

Еву часто интересовало, почему человек выбирает работу патологоанатома и при этом шутит, занимаясь ею. Подойдя к холодильнику, она взяла банку имбирного пива и вернулась к Моррису.

– Что ты…

– Ш-ш!

Ева нахмурилась, но подчинилась. Обычно Моррис болтал за работой, но сейчас он хранил молчание, глядя то на содержание черепной коробки Когберна, то на экран возле стола.

Ева тоже посмотрела на экран, но не увидела ничего, кроме непонятных разноцветных пятен.

– Ты наводила справки насчет того, подвергался ли этот парень каким-то медицинским процедурам?

– Да. Он не лечился и не обследовался года два.

– Тем не менее с мозгом у него что-то странное. Парализатор не мог вызвать такое повреждение. Опухолей и тромбов не вижу. Если имела место эмболия, то здесь должно быть… Внутричерепное давление очень высокое, и мозг сильно распух.

– При жизни?

– Пока не могу сказать. Это требует времени. Любопытно… Мозг буквально лопнул, как воздушный шар. По моему мнению, никакое оружие не могло это вызвать.

– А лекарство?

– Мне нужно провести тесты. Свяжусь с тобой, когда получу надежные данные.

– Можешь сообщить мне хоть что-нибудь?

– Только то, что мозг этого человека был в скверном состоянии задолго до вчерашнего вечера. То, что произошло с его мозгом, не является результатом электронного разряда. Такого бы не случилось, даже если бы твой полицейский вставил парализатор ему в ухо. Я, конечно, не могу утверждать, что разряд не вызвал цепную реакцию, ускорившую наступление смерти. Но, судя по состоянию мозга, его обладатель все равно умер бы в течение часа. Я дам тебе знать, когда разберусь, что к чему. А теперь уходи и не мешай мне работать.

* * *

Ева распечатала квартиру Когберна, и, как только открыла дверь, зловоние ударило ей в нос, словно грязный кулак.

– Боже, ну и запах!

– Да уж. – Отвернувшись, Пибоди набрала в легкие чистый воздух и шагнула в квартиру следом за Евой.

– Открой окно, пока мы здесь. Невозможно работать в закупоренном ящике.

– Что мы ищем?

– Вскрытие Когберна показало тяжелое заболевание мозга. Мы можем найти какое-то подтверждение или указание на то, что он занимался самолечением. Мне с самого начала показалось, что квартира выглядит так, как будто хозяин заболел. Он, конечно, был гнидой, но достаточно аккуратной и организованной гнидой. Однако в последние несколько дней махнул рукой на домашнее хозяйство, хотя и содержал в порядке свою бухгалтерию. Возможно, болезнь вкупе с жарой измучили его, а жалоба соседа окончательно вывела из равновесия.

– Так ли уж важно, почему Когберн проломил соседу голову битой?

– Причина всегда важна, – отозвалась Ева. – Ралф Вустер мертв, и Когберн заплатил за это. Но мы должны выяснить, почему это случилось. – Она открывала ящики, которые уже обыскивала вчера. – Может, он уже давно таил злобу на Вустера – хотел трахнуть его женщину или заполучить его деньги. А в тот момент, когда ему было так скверно, Ралф стал колошматить в дверь и кричать на него. – Присев на корточки, Ева посветила фонариком в глубь шкафа. – Что-то заставило его сорваться. Может быть, у него уже плавился мозг. Моррис утверждает, что он все равно должен был вот-вот умереть.

– Тем не менее Трухарта сейчас тестируют. – Пибоди посмотрела на часы. – Или только что закончили тестировать. А потом ему придется иметь дело с ОВР независимо от того, был Когберн чем-то болен или нет.

– Да, но Трухарту станет гораздо легче, если выяснится, что настоящей причиной смерти была болезнь. В таком случае его не отправят в принудительный месячный отпуск. – Ева нахмурилась. – Как бы то ни было, мне все это не нравится.

– Что это за мелодию вы напеваете?

Ева выпрямилась, обругав себя.

– Не знаю. Черт бы побрал Морриса! Давай-ка постучим к соседям.

* * *

Удивительно, сколько людей теряет слух или дар речи, когда им приходится общаться с полицией.

Больше половины дверей, в которые стучала Ева, оставались закрытыми, а доносившиеся изнутри звуки тотчас же смолкали. Те же, кто открывал дверь, давали немногословные ответы типа «ничего не видел, не слышал и не знаю».

Но в квартире на первом этаже терпение Евы было вознаграждено.

Дверь открыла заспанная молодая блондинка в тонкой майке и белых слаксах. Она зевнула в лицо Еве и быстро заморгала, когда ей показали жетон.

– Моя лицензия оплачена. Мне ее продлили на шесть месяцев, и я только что прошла медицинский контроль. У меня все о’кей.

– Рада слышать. – Девица выглядела достаточно свежей – по-видимому, ее карьере лицензированной компаньонки еще не исполнился год. – Но я здесь не по этому поводу, а из-за того, что́ произошло вчера на четвертом этаже.

– Жуткая история! Я пряталась в шкафу, пока не прекратились крики. Там была драка, двух человек прикончили, и все такое.

– Вы знали кого-нибудь из убитых?

– Более-менее.

– Не могли бы мы войти, мисс?

– Меня зовут Рини – Рини Пайк. Вообще-то, моя фамилия Пиковски, но я изменила ее на Пайк, это звучит более сексуально. Ладно, входите. Моя инструкторша говорит, нам лучше сотрудничать с полицией, чтобы избежать неприятностей, и все такое.

Ева подумала, что девушка в качестве лицензированной проститутки выглядит так же, как Трухарт в качестве полицейского. Так же еще молода и невинна, несмотря на избранную профессию.

– Хороший принцип, Рини.

– Только у меня жуткий беспорядок. Днем я в основном сплю – особенно в такую жару. Управляющий никак не установит кондиционер.

– Может, мне попробовать его уговорить? – предложила Ева.

– Это было бы здорово! Трудно приводить сюда клиентов – здесь слишком жарко для секса и все такое. У меня ведь лицензия только на уличную работу, а клиенты с улицы обычно не хотят тратиться на комнату в отеле.

Мебель была скудной, а расположение комнат такое же, как в квартире Когберна. Беспорядок создавали разбросанная одежда, три встрепанных парика и нагромождение косметики на комоде у окна.

Воздух был жарким, как в духовке.

– Что вы можете рассказать мне о Луи Когберне? – начала Ева.

– Он любил делать это быстро и просто – без всяких ухищрений.

– Очень интересно, Рини, но я спрашиваю не о его сексуальных предпочтениях. Впрочем, раз уж вы это упомянули… Он был вашим постоянным клиентом?

– Что-то вроде того. – Рини двигалась по комнате, подбирая одежду и закидывая ее в шкаф. – Он приходил раз в две недели с тех пор, как я въехала сюда. Мистер Когберн был очень вежлив, говорил, как удобно иметь в доме лицензированную компаньонку, и даже предлагал расплачиваться своим товаром. Но я ответила, что предпочитаю деньги, так как коплю на лицензию девушки по вызову, а наркотиками не балуюсь, и все такое… О! – Она хлопнула себя ладонью по рту. – Я не должна была говорить о его занятиях. Но раз уж он мертв…

– И все такое. Не беспокойтесь, Рини, мы знаем о его бизнесе. Скажите, Когберн ссорился с кем-нибудь из жильцов до вчерашнего вечера?

– Никогда. Он всегда был тихим и вежливым. Держался особняком, ни с кем особо не общался.

– Когберн когда-нибудь упоминал о каких-нибудь проблемах, связанных с Ралфом Вустером или Сузанн Коэн?

– Нет. Я знакома с Сузи. Несколько дней назад мы с ней сидели на крыльце и пили пиво, потому что в квартире было жутко жарко. Сузи славная. Она рассказывала, что они с Ралфом собираются пожениться, и все такое. Сузи работает в закусочной за углом, а Ралф был вышибалой в клубе – забыла в каком. Может, я навещу ее в больнице.

– Думаю, она будет рада. Вы не заметили какие-нибудь изменения в мистере Когберне за последние несколько дней?

– Вообще-то да. Хотите чего-нибудь холодненького? У меня есть лимонад.

– Нет, спасибо. Продолжайте.

– Я бы выпила воды, если не возражаете, – сказала Пибоди.

– Конечно. Небось трудно быть копом?

– Бывает нелегко. – Ева наблюдала, как Рини достает лимонад из холодильника. – Зато узнаешь все стороны человеческой жизни.

– Лицензированные компаньонки тоже многое видят.

– Так какие изменения вы заметили недавно в мистере Когберне?

– Ну… – Рини вернулась со стаканом лимонада для Пибоди и отпила немного из своего стакана. – Когда мы с Сузи сидели на крыльце, Луи как раз возвращался домой. Выглядел он скверно – бледный, потный, и все такое. Я спросила, как он переносит жару. А он злобно посмотрел на меня и посоветовал держать язык за зубами, если я не в состоянии говорить ничего, кроме глупостей. – Она надула губки. – Я сначала обиделась, но потом поняла, что он это не со зла, а потому что плохо себя чувствует. Я предложила ему пива. Луи снова посмотрел на меня так, словно опять хотел сказать какую-то гадость, и Сузи вся напряглась. Но он вытер лицо, извинился и пожаловался, что у него из-за жары голова раскалывается и все такое. Я предложила ему таблетку – наверно, это тоже было глупо: когда занимаешься таким бизнесом, как Луи, наверняка имеешь все необходимое, чтобы унять боль. Но он не рассердился, а просто сказал, что постарается заснуть.

– Вы видели его после того случая?

– Не видела, но слышала вчера утром. Я спала и проснулась оттого, что Луи колотил в дверь управляющего и кричал, чтобы тот установил кондиционер. Он ругался на чем свет стоит – никогда от него такого не слышала, – но управляющий не открыл дверь. Тогда Луи поднялся к себе, хотя обычно по утрам выходит на улицу.

– Он поднялся в свою квартиру после попытки попасть к управляющему?

– Да, и это довольно странно. Луи всегда был очень дисциплинированным во всем, что касалось работы. Не думаю, что он вчера вообще выходил из дому. А когда я одевалась, то услышала крики и грохот наверху. Я выглянула на секунду и увидела, что молодой красивый коп бежит по лестнице. Тогда я спряталась в стенном шкафу. Коп кричал, чтобы кто-нибудь позвонил девять-один-один. Конечно, мне надо было это сделать, но я очень испугалась, и все такое.

– Значит, вы слышали, как полицейский просил вызвать подкрепление?

– Да, – кивнула Рини. – Мне жаль, что я ему не помогла, но я думала, что это сделает кто-нибудь другой. Хотя вряд ли это что-нибудь бы изменило – все произошло очень быстро. Тот коп побежал наверх, когда все в доме попрятались по углам. Если увидите его, то передайте ему, что он настоящий герой и мне стыдно, что я ему не помогла.

– Обязательно передам, – пообещала Ева.

* * *

Ева решила явиться к майору Уитни с устным рапортом. Ей пришлось подольститься к секретарше, чтобы та выкроила для нее пятиминутное окно у своего шефа.

– Спасибо, что нашли для меня время, майор.

– Я для всех находил бы время, если бы мой день состоял из сорока восьми часов. Пожалуйста, побыстрее, лейтенант.

Говоря это, Уитни продолжал читать данные на экране компьютера. Его профиль, казалось, был вырезан из камня. Массивная фигура была под стать его столь же значительному и непререкаемому авторитету.

– Это касается инцидента с участием полицейского Трухарта, сэр. Я собрала дополнительные данные, свидетельствующие, что напавший на него человек страдал заболеванием, которое явилось причиной его смерти. Медэксперт Моррис еще проводит тесты, но он заявил, что, судя по его состоянию, он должен был умереть в течение часа.

– Моррис уже сообщил мне об этом. У вас преданные друзья, Даллас.

– Трухарт уже прошел тестирование, сэр, и результаты должны быть к утру. Я подумала, что можно было бы отложить вмешательство ОВР. Ведь не исключено, что такое вмешательство вообще не понадобится.

Уитни повернулся к ней:

– У вас есть причины полагать, лейтенант, что стандартное расследование, проводимое ОВР, бросит какую-то тень на действия, предпринятые этим полицейским?

– Нет, майор.

– Тогда пусть все идет своим чередом. Пускай парень сам постоит за себя. Это пойдет ему на пользу. Чувствовать вашу поддержку – это одно, а прятаться за вашей спиной – совсем другое.

– Я вовсе не пытаюсь… – Ева оборвала фразу, поняв, что противоречит сама себе. – Позвольте говорить откровенно, майор.

– Пожалуйста, только покороче.

– Я чувствую определенную ответственность, так как сама ходатайствовала о переводе Трухарта в Главное управление. Несколько месяцев тому назад он серьезно пострадал во время одной из моих операций. Трухарт всегда точно выполняет приказы, и мужества ему не занимать. Но он еще очень молод, и кожа недостаточно огрубела. Я не хочу, чтобы он получил больше ударов, чем заслуживает.

– Если он не в состоянии держать удары, то пусть лучше узнает это сразу.

– Согласна. Но если у нападавшего действительно было заболевание, приведшее его к смерти, можно избежать месячного отстранения Трухарта от службы. Вы ведь знаете, майор, какую психологическую травму может причинить эта процедура. Трухарт откликнулся на призыв о помощи, без колебаний подвергнув себя опасности.

– Но он не вызвал подкрепление.

– Да, сэр, не вызвал. А с вами никогда такого не случалось?

Уитни поднял брови:

– Если бы случилось, я бы заслужил хорошего пинка.

– Пинок я ему обеспечу.

– Я подумаю насчет отстранения, лейтенант, как только поступят все данные и результаты расследования.

– Благодарю вас, сэр.

* * *

Сидя в своей каморке, Хэллоуэй просматривал очередную серию данных в компьютере Когберна, ворча себе под нос. Стоит поиграть в законный перерыв в «Звездные войны», как на тебя выливают кучу дерьма! Кому нужны данные в компьютере мертвого наркодилера, сбывавшего товар юнцам? Что с ними собирается делать Фини? Жаловаться на сопляков их мамашам?

«Четыре часа! – думал он, глотая таблетки от усиливающейся головной боли. – Четыре часа возни с бесполезными данными в устаревшем компьютере, и все потому, что Даллас попросила об этом Фини!»

Хэллоуэй откинулся на спинку стула, протирая усталые глаза. Он никак не мог пробиться через блокировку передачи об этой загадочной «Чистоте». Ясно только, что сообщение посылал не Когберн. Ну и что из этого?

«Абсолютная Чистота»… Может, это название детского лосьона?

Головная боль не давала ему покоя. Господи, как же здесь жарко! Должно быть, чертов кондиционер снова вышел из строя. Никто не выполняет свою работу! Никто, кроме него!

Поднявшись из-за стола, Хэллоуэй вышел из комнаты в поисках воды и свежего воздуха. По пути к автомату он бесцеремонно расталкивал других копов, слыша нелестные эпитеты в свой адрес.

Опустошая один стакан воды за другим, Хэллоуэй наблюдал за передвижениями своих коллег. Как муравьи на навозной куче! Кто-то оказал бы миру немалую услугу, раздавив несколько муравьев.

– Привет, Хэллоуэй, – поздоровался с ним Макнаб, вернувшийся с выезда на место происшествия. – Как дела? Слышал, тебе дали интересное поручение?

– Пошел в задницу, кретин!

Макнаб сдвинул брови, но потом обратил внимание на бледное, покрытое испариной лицо Хэллоуэя.

– Слушай, ты не заболел?

Хэллоуэй осушил еще один стакан холодной воды.

– Вали отсюда, не то все увидят, что за педик ходит в любимчиках у Фини!

– Ты спятил? – Это было что-то новое. До сих пор Макнаб и Хэллоуэй неплохо ладили. – Можем пойти в спортзал и разобраться. Посмотрим, кто педик у нас в отделе.

В этот момент к автомату с водой подошел Фини и сразу почувствовал напряжение в атмосфере.

– Макнаб, мне нужен был твой рапорт уже десять минут назад. Хэллоуэй, если ты провел все это время стоя у автомата, я могу найти для тебя еще какую-нибудь работу. Иди и займись делом.

– Позже разберемся, – процедил сквозь зубы Хэллоуэй и поплелся к себе, изнывая от головной боли.