Текст книги "Серебряная смерть"

Нора Робертс
Серебряная смерть

Пролог

В номере 4602 с минуты на минуту должно было произойти убийство.

А снаружи, за зашторенными окнами и сорока шестью этажами ниже, кипела жизнь – шумная и нетерпеливая.

Нью-Йорк представал во всей красе этим погожим майским вечером, когда цветы уже появились на газонах и сыпались на тротуары с автотележек уличных торговцев. Их запахи были ощутимее зловония выхлопных газов.

Пешеходы неторопливо шагали по тротуарам или ступали на движущиеся вдоль витрин панели в зависимости от настроения. На многих были светло-лиловые футболки, ставшие в этом сезоне модными. На улицах шла бойкая торговля, пар от лотков с хот-догами струился в вечернем воздухе.

Молодежь танцевала, шумно развлекалась и оккупировала спортплощадки. Видеосалоны на Таймс-сквер явно терпели убытки – люди предпочитали в такой вечер оставаться на улице, – зато секс-шопы работали в полную силу. Многочисленные рекламные аэростаты зазывали клиентов в центры торговли и развлечений. «Покупайте и будьте счастливы!» А завтра? Покупайте снова. Пары обедали на открытом воздухе, беседуя о прекрасной погоде, планах на будущее или мелочах повседневной жизни.

А тем временем в один из номеров на сорок шестом этаже отеля «Палас» пришла смерть.

Убийца не знал имени жертвы. Его не интересовало, как нарекла эту женщину мать, когда она пришла в этот мир, а тем более какое имя она заберет с собой на тот свет.

Самое главное – она появилась в нужном месте и в нужное время!

Жертва должна была прийти в номер 4602, чтобы приготовить постель на ночь. Убийца терпеливо ждал, и она не задержала его надолго.

На ней была черная униформа с белым передником, которую носили горничные лучшего отеля города. Аккуратно причесанные каштановые волосы были сколоты на затылке простой черной заколкой.

Девушка была молодой и хорошенькой, что вполне удовлетворяло убийцу. Впрочем, он осуществил бы свои намерения, даже будь она девяностолетней каргой. Но то, что жертва оказалась юной и привлекательной особой, с темными глазами и румяными щеками, делало задачу куда более приятной.

Разумеется, сначала она дважды позвонила. Это дало ему время скользнуть в просторный стенной шкаф в спальне.

Открыв кодовый замок, девушка громко произнесла: «Уборка номера!» – тем бодрым мелодичным голосом, которым представители ее профессии обычно объявляют о себе, входя в пустой номер. Сначала она направилась в ванную, неся свежие полотенца, чтобы заменить ими те, которыми постоялец, зарегистрировавшийся как Джеймс Прайори, мог уже воспользоваться.

Прибираясь в ванной, девушка напевала веселую песенку. «Совсем как я за работой», – подумал убийца. Он ждал в своем укрытии, пока она вышла, бросила на пол использованные полотенца, сняла с кровати ярко-синее покрывало и аккуратно сложила его.

Пора!

Убийца двигался с быстротой молнии. Девушка едва успела заметить краем глаза метнувшуюся к ней фигуру, как он уже схватил ее. Она пронзительно закричала, но номера «Паласа» были звуконепроницаемыми.

Убийце нравилось, когда жертва кричит. Это создавало подходящую атмосферу для работы.

Рука девушки метнулась к мобильному телефону в кармане фартука, но убийца заломил ей руку за спину и выкручивал ее, пока крик не перешел в жалобный стон.

– Не нравится? – Он вырвал у нее телефон и отшвырнул в сторону. – Зато нравится мне, а это самое главное!

Схватив девушку за горло, убийца приподнял ее – в ней было не больше сотни фунтов – и держал на весу, пока не почувствовал, что ее тело безвольно обмякло.

На всякий случай при нем был пневматический шприц с мощным депрессантом, но для такого миниатюрного создания он не потребовался.

Наконец убийца отпустил жертву. Она рухнула на колени, а он с хищной улыбкой на губах, довольно потирая руки, скомандовал:

– Музыка!

Номер наполнили громкие звуки арии из «Кармен» – убийца заранее вставил диск в аудиосистему.

«Великолепно!» – подумал он и глубоко вдохнул, словно желая вобрать в себя каждую ноту.

– Ну а теперь за дело!

Убийца насвистывал, избивая жертву, вторил мелодии, насилуя ее, и громко пел, стиснув девушке горло и выдавливая из нее последние капли жизни…

1

Каждая смерть – явление многослойное. Насильственная – тем более. В обязанности Евы входило проникнуть сквозь эти слои, найти причину и добиться торжества правосудия. Как бы ни было совершено убийство – хладнокровно или в состоянии аффекта, – она должна была докопаться до истины, дабы жертва не осталась неотмщенной.

Но в этот вечер лейтенант Ева Даллас из Управления полиции Нью-Йорка старалась не думать об убийствах. Ее полицейский жетон вместе с табельным оружием и мобильным телефоном находился в элегантной дамской сумочке. Вместо привычной формы на Еве было платье из атласного шелка абрикосового цвета с глубоким вырезом на спине в форме буквы V, обтягивающее ее стройную фигуру. Бриллианты сверкали на шее и в ушах, которые она проколола в минуту слабости. Еще несколько бриллиантов поблескивало, подобно дождевым капелькам, в коротко стриженных каштановых волосах, по мнению Евы, придавая ей весьма нелепый вид.

Однако, несмотря на бальное платье и драгоценности, ее холодные карие глаза оставались глазами копа. Внимательно изучая лица и фигуры присутствующих в танцевальном зале отеля, они не упускали ничего. Камеры слежения, искусно вмонтированные в лепнину потолка, обеспечивали полный обзор. Сканеры обнаружили бы любой подозрительный предмет, если бы его попытался пронести кто-нибудь из гостей или служащих. А среди официантов, пробирающихся сквозь толпу с напитками на подносах, было полдюжины сотрудников службы безопасности. В зале присутствовали только обладатели пригласительных билетов с голографической печатью, сканируемой у входа.

Причиной всех этих предосторожностей были драгоценности, произведения искусства и актерские реликвии, выставленные в зале и оцениваемые в общей сложности в пятьсот семьдесят восемь миллионов долларов. Каждый экспонат был снабжен индивидуальным сенсорным полем, регистрирующим не только передвижения, но даже малейшие колебания температуры и веса при внешнем воздействии. Если бы кто-нибудь попытался пальцем сдвинуть с места хотя бы крошечную сережку, все выходы сразу же были бы перекрыты, и по сигналу тревоги вторая группа охранников, отобранных из элитного подразделения нью-йоркской полиции, появилась бы в зале.

Еве, обладающей ироничным складом ума, казалось, что все эти меры скорее искушают присутствующих. Но возражать против столь изощренной системы охраны было бессмысленно, тем более что именно чего-то подобного она и ожидала от Рорка.

– Ну, лейтенант?

Вопрос, заданный насмешливым тоном, от которого словно веяло туманным воздухом Ирландии, тут же привлек внимание Евы к тому, кто его задал. Впрочем, в Рорке решительно все привлекало женское внимание. Ярко-голубые, почти синие глаза поблескивали на его смуглом лице, которое природа или бог изваял, безусловно, в один из своих самых удачных дней. Он смотрел на Еву, слегка скривив губы в улыбке, приподняв темную бровь, и, когда она оглянулась, скользнул длинными пальцами по ее обнаженному плечу.

Они были женаты чуть больше года, но эта интимная ласка и сейчас заставила сердце Евы учащенно забиться.

– Недурная вечеринка, – ответила она.

Улыбка Рорка стала шире.

– Пожалуй. – Не снимая руку с ее плеча, он окинул взглядом зал.

Фрак безупречно сидел на высокой атлетической фигуре Рорка, а черные как смоль волосы опускались почти до плеч, придавая ему, по мнению Евы, облик древнего ирландского воина. Будь Ева ревнивой, она бы, наверное, с трудом удержалась от того, чтобы дать хорошего пинка некоторым особам женского пола, кидавшим выразительные взгляды на ее супруга.

– Система охраны тебя удовлетворяет? – осведомился Рорк.

– Мне по-прежнему кажется рискованным проведение этого мероприятия в танцевальном зале отеля – пускай даже твоего отеля. Ведь здесь барахла на сотни миллионов долларов.

Рорк поморщился.

– Барахло – не совсем то определение, на которое мы надеялись, рекламируя наш проект. Коллекция Магды Лейн считается едва ли не самой ценной из всех, когда-либо выставлявшихся на аукцион.

– Да, и она загребет за нее кучу денег.

– Именно на это я и рассчитываю, так как за организацию аукциона и обеспечение безопасности «Рорк Индастриз» получит солидный куш. – Хотя в Рорке не было ничего от копа, его взгляд, скользивший по залу, был не менее цепким, чем у Евы. – Одного имени Магды Лейн достаточно для того, чтобы предлагались цены куда выше реальных. Думаю, можно смело предсказать, что к концу аукциона за все это, как ты говоришь, «барахло» будут предлагать вдвое больше того, чем оно стоит в действительности.

«Чепуха!» – подумала Ева.

– По-твоему, люди выложат полмиллиарда за чьи-то вещи?

– Можешь в этом не сомневаться!

– Господи! – Ева покачала головой. – Ведь это всего лишь хлам… Прошу прощения – я забыла, что говорю с королем хлама.

– Спасибо, дорогая. – Рорк решил не упоминать, что присмотрел кое-что из «хлама» для себя и своей жены.

Он поднял палец, и тотчас же рядом с ним оказался официант с подносом, на котором стояли хрустальные бокалы с шампанским. Рорк взял два бокала и протянул один Еве.

– Если ты закончила оценивать мою систему охраны, может быть, позволишь себе расслабиться?

– А кто говорит, что я уже не расслабилась?

Ева тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, что присутствует здесь не как коп, а как жена Рорка. Это означало необходимость смешаться с толпой и, что было для нее самой худшей пыткой, вести светские беседы.

Рорк, знавший ее мысли не хуже своих собственных, поцеловал ей руку.

– Ты так добра ко мне.

– Постарайся этого не забывать. – Ева глотнула шампанского. – О’кей. С кем я, по-твоему, должна поговорить?

– Думаю, нам следует начать с королевы бала. Позволь представить тебя Магде. Она тебе понравится.

– Ох уж эти актрисы! – пробормотала Ева.

– Ох уж эти предубеждения! – Рорк взял Еву под руку и повел через зал. – В любом случае Магда Лейн гораздо больше, чем актриса. Она – легенда. Сейчас Магда отмечает пятидесятилетие творческой деятельности – за такой срок кинобизнес успевает разжевать и выплюнуть большую часть тех, кто о нем мечтал. Она пережила все стили, тенденции и смену влияний в киноиндустрии. Для этого требуется не только талант, но и невероятная стойкость.

Глаза Рорка блестели от возбуждения, и Ева невольно улыбнулась.

– Похоже, ты здорово на нее запал.

– А как же! Я сходил по ней с ума, еще когда был мальчишкой в Дублине. Однажды вечером мне понадобилось срочно смыться с улицы. За мной увязался легавый, а при мне было несколько бумажников и еще кое-какие мелочи из карманной поживы.

Губы Евы, которые она, конечно же, забыла подкрасить перед вечерним мероприятием, скривились в усмешке.

– Иногда мне кажется, что ты до сих пор так и остался этим мальчишкой.

– Возможно. Короче говоря, я нырнул в кинотеатр. Мне было лет восемь, там показывали костюмную драму, и я думал, что засну от скуки. И вот, сидя в темноте, я впервые увидел Магду Лейн в роли Памелы в «Осени Прайда».

Рорк указал на витрину, где андроидная копия актрисы в украшенном множеством фальшивых бриллиантов белом бальном платье приседала в изысканных реверансах, вращалась в танце и обмахивалась белым веером.

– Как, черт возьми, она умудрялась ходить в таком наряде? – поинтересовалась Ева. – На вид он весит целую тонну.

Рорк засмеялся. Как похоже на Еву не обратить внимания на великолепие, а подумать о неудобствах!

– Мне сказали, что этот костюм весит почти тридцать фунтов. Но я же говорил тебе, что стойкости ей не занимать. Одним словом, на Магде Лейн было именно это платье, когда я впервые увидел ее на экране. В итоге я на целый час забыл о том, кто я, где нахожусь, что я голоден и что, вернувшись домой, могу схлопотать кулаком по физиономии, если бумажники окажутся недостаточно толстыми. Она заставила меня забыть обо всем. – Не желая, чтобы его прерывали, Рорк ограничивался улыбкой или взмахом руки, когда кто-нибудь окликал его. – Тем летом я посмотрел «Осень Прайда» еще четырежды и каждый раз платил за билет. И с тех пор, когда хотел обо всем забыть, всегда ходил в кино.

Ева хорошо представляла себе Рорка восьмилетним мальчиком, который сидел в темном зале и уносился в воображении за образами, возникающими на экране, в иной мир, где не было горя и насилия, среди которого ему приходилось существовать.

«А Еву Даллас в восемь лет довели до такого состояния, что она не могла вспомнить ничего о своей прежней жизни, – думала Ева. – Разве это не почти одно и то же?»

Ева сразу узнала Магду Лейн. Сейчас Рорк не ходил в кино – если не считать собственных кинотеатров, – но имел тысячи копий кинолент на компьютерных дисках. Так что за последний год Ева посмотрела больше фильмов, чем за предыдущие тридцать лет.

На Магде Лейн было ярко-красное платье, и ее великолепное пышное тело казалось произведением искусства. В шестьдесят три года она выглядела на сорок. Волосы оттенка спелой пшеницы опускались на ее обнаженные плечи вздрагивающими при каждом движении спиралями. Помада на полных губах была того же вызывающе-красного цвета, что и платье. На молочно-белой коже не было ни единой морщинки. Под темными бровями сверкали зеленые глаза. Она окинула Еву холодным взглядом, каким женщины оценивают представительниц своего пола, затем посмотрел на Рорка, и взгляд ее сразу же потеплел.

Улыбнувшись, Магда шагнула вперед и протянула руки.

– Господи, вы выглядите просто великолепно!

Рорк взял ее за руки и поцеловал их.

– Я собирался сказать то же самое. Вы, как всегда, ослепительны, Магда.

– Да, но это моя работа, а вы таким родились. Счастливчик! Должно быть, это ваша жена?

– Да. Ева – Магда Лейн.

– Лейтенант Ева Даллас? – Голос Магды походил на туман – тихий и полный тайн. – Я давно хотела с вами познакомиться. Жаль, что я не успела на вашу свадьбу в прошлом году.

– Похоже, вы до сих пор об этом жалеете.

Брови Магды взлетели вверх, но затем в ее глазах мелькнуло одобрение.

– Да, вы правы. Идите, Рорк. – Она взмахнула рукой, и бриллиант на ее пальце блеснул, как хвост кометы. – Я хочу познакомиться поближе с вашей очаровательной женой, а ваше присутствие слишком отвлекает.

Магда взяла Еву под руку.

– Давайте найдем место, где нам не будут докучать. Ничего нет утомительнее праздной болтовни, верно? Впрочем, вы, очевидно, полагаете, что в моем обществе вам угрожает именно это. Но уверяю вас: в мои намерения не входит сделать наш разговор праздным. Могу я для начала выразить сожаление, что ваш фантастически привлекательный супруг годится по возрасту мне в сыновья?

– Не вижу, почему это могло послужить препятствием для вас обоих, – заметила Ева, садясь за столик в углу зала.

Весело рассмеявшись, Магда взяла с подноса два бокала шампанского и знаком велела официанту отойти.

– Это моя вина. Я взяла себе за правило никогда не заводить любовников более чем на двадцать лет старше или моложе меня… – Она пригубила шампанское, внимательно глядя на Еву. – Но я хочу поговорить с вами не о Рорке, а о вас. Вы – именно та женщина, в которую он должен был влюбиться.

Ева поперхнулась и быстро заморгала.

– Вы первая это сказали. – Несколько секунд она боролась с собой, потом не выдержала: – Почему?

– Вы достаточно привлекательны, но едва ли Рорк был ослеплен вашей внешностью… Вижу, вас это забавляет? – Магда одобрительно кивнула. – Отлично. Чувство юмора необходимо, когда имеешь дело с любым мужчиной, но особенно с мужчиной типа Рорка.

«Впрочем, такая внешность тоже не помешает, – подумала Магда. – Конечно, от нее не ослепнешь, но крепкая стройная фигура, ясные глаза и ямочка на дерзком подбородке выглядят весьма недурно…»

– Ваша красота могла его привлечь – но не заманить в ловушку. Я не скрываю, что испытываю привязанность к Рорку, поэтому мне стало любопытно, как вам удалось его заполучить, и я поинтересовалась информацией о вас в Интернете.

Ева с вызовом вскинула голову:

– Ну и как – я прошла тест?

Магда провела алым ногтем по ободку бокала, затем поднесла бокал ко рту и сделала еще один глоток.

– Вы толковая, решительная женщина, твердо стоящая на ногах. Кроме того, вы без колебаний используете ваши стройные ножки для пинков в те задницы, которые в этом нуждаются. Участвуя в мероприятиях вроде теперешнего, вы, судя по выражению вашего лица, думаете: «Какая скучища! Неужели мы не могли найти себе занятие получше?»

Заинтригованная Ева в свою очередь внимательно посмотрела на Магду. Она чувствовала, что перед ней не просто молодящаяся особа, которой нравится корчить из себя всезнайку.

– Вы актриса или психолог?

– В этих профессиях, между прочим, немало общего. Думаю, вам было наплевать на деньги Рорка. Это его и заинтересовало. Не представляю, чтобы вы сами бросились ему на шею, – в таком случае он бы сгреб вас в охапку, поиграл и бросил.

– Я не отношусь к его игрушкам.

– Вижу. – Магда подняла бокал, словно собираясь произнести тост. – Рорк безумно влюблен в вас – на это даже смотреть приятно. А теперь расскажите, что значит быть женщиной-полицейским. Мне никогда не приходилось играть такую роль. Я играла женщин, которые преступали закон, защищая то, что им принадлежит, – но не тех, кто служит закону, защищая других. Это увлекательное занятие?

– Оно имеет свои плюсы и минусы – как и любая работа.

– Сомневаюсь. Вы раскрываете убийства. А нам – обывателям – кажется увлекательным все, что касается убийств.

– Да, когда убивают не вас.

– Вот именно! – Магда тряхнула пышными волосами и рассмеялась. – Мы с вами похожи, Ева! Я тоже не люблю говорить о своей профессии. Люди считают ее необычайно увлекательной и возбуждающей, а это обычная работа, со своими плюсами и минусами, – как и ваша.

– Я видела вас во многих ролях. Думаю, у Рорка на дисках есть все ваши работы. Мне особенно нравится та, где вы играете мошенницу. Она влюбляется в человека, которого стремится одурачить. Это забавно.

– «Не сорваться с крючка»? Да, верно. Моим напарником был Чейз Коннер, и я, как и моя героиня, в него влюбилась. Это тоже было забавно – до поры до времени. Я, кстати, выставляю на аукцион костюм, в котором была в сцене на вечеринке. – Она окинула насмешливым взглядом выставленные в зале вещи. – Все это должно принести немалые деньги и поможет мне создать Фонд актерского мастерства. Такое количество фрагментов артистической карьеры идет на продажу…

Повернувшись, Магда устремила взгляд на витрину, оформленную в виде дамского будуара с небрежно брошенной на стул ночной рубашкой из атласного шелка и открытой шкатулкой, откуда цепочки и драгоценные камни словно высыпались на туалетный столик.

– Недурная декорация, а?

– Да, если вы в нее вписываетесь.

Магда с улыбкой повернулась к Еве:

– Когда-то вписывалась идеально. Но актерская карьера переменчива – чтобы удержаться, приходится постоянно искать новый имидж.

– Что вы и делаете теперь?

– Совершенно верно, – кивнула Магда. – Многие спрашивают меня, почему я выставляю на продажу все эти вещи. Знаете, что я им отвечаю?

– Нет.

– Что я намерена жить и работать еще очень долго, так что мне хватит времени собрать столько же. Но дело не только в этом. Фонд – моя самая дорогая мечта. Мне повезло с актерской карьерой, и я хочу продолжать ее, пока еще не состарилась и способна ею наслаждаться. Но теперь мне хотелось бы еще и помочь другим. Гранты, стипендии, благоприятные условия для учебы будут способствовать притоку свежей крови. И, не скрою, мне приятно, когда молодой актер или режиссер обязан своим успехом премьере, данной в мою честь. Конечно, это тщеславие.

– Не думаю. Я бы назвала это мудростью.

– Вот как? Теперь вы нравитесь мне еще больше. А вот мой сын Винс меня совсем не понимает. Кстати, он тоже здесь – общается с журналистами и помогает обеспечивать безопасность. Такой требовательный молодой человек, – добавила она, вздохнув. – Понятия не имею, в кого он такой… Ну мне пора заниматься делом. – Магда поднялась. – Следующие несколько недель я проведу в Нью-Йорке. Надеюсь, мы с вами будем часто видеться.

– С большим удовольствием.

– А, Рорк! Вы как раз вовремя. – Магда с улыбкой повернулась к подошедшему Рорку. – Меня призывают обязанности, и я вынуждена покинуть вашу жену. Рассчитываю на приглашение к обеду, чтобы я могла как следует пообщаться с вами обоими и попробовать одно из знаменитых блюд, которые готовит ваш слуга. Как его зовут? Я что-то подзабыла.

– Соммерсет, – скривив губы, ответила Ева.

– Да, конечно, Соммерсет. Ну, до скорого. – Магда поцеловала Рорка в обе щеки и заскользила прочь.

– Ты был прав, – сказала Ева. – Она мне понравилась.

– Я в этом не сомневался. – Рорк повел Еву к выходу, стараясь не привлекать внимания окружающих. – Жаль портить тебе вечер, но у нас неприятности.

– Проблемы с охраной? Кто-то пытается ускользнуть, набив карманы побрякушками?

– Нет. К сожалению, речь идет не о краже, а об убийстве.

Взгляд Евы сразу же стал взглядом копа.

– Кто жертва?

– Насколько я понял, одна из горничных. – Держа Еву за руку, Рорк направился к лифтам. – Она в южной башне, на сорок шестом этаже. Подробностей я не знаю, – быстро добавил он, прежде чем Ева успела его прервать. – Мне только что сообщил об этом начальник охраны отеля.

– А с полицией уже связались?

– Я ведь связался с тобой, не так ли? Шеф охраны знал, что я здесь и что ты со мной, поэтому он решил сначала сообщить обо всем нам.

– Ладно, не злись. Мы ведь еще не знаем, действительно ли это убийство. Люди часто считают убийством смерть от непонятных причин, но в большинстве случаев она оказывается естественной или следствием несчастного случая.

Выйдя из кабины лифта, Ева прищурилась. В коридоре было слишком много народу: истеричная особа в гостиничной униформе, несколько мужчин в черных костюмах – также, очевидно, из обслуживающего персонала – и постояльцы, вышедшие из своих номеров посмотреть, что происходит.

Пошарив в сумочке, Ева достала жетон и продемонстрировала его окружающим.

– Нью-йоркский департамент полиции. Прошу всех вернуться в свои номера. И успокойте, пожалуйста, эту женщину. Кто начальник охраны?

– Я. – Высокий худощавый человек с кофейного цвета кожей шагнул вперед. – Джон Бригем.

– Вы пойдете со мной, Бригем.

Так как у Евы не было при себе универсального ключа, она указала на дверь. Когда Бригем открыл ее, она вошла внутрь и окинула взглядом роскошно обставленную гостиную. Большие окна были зашторены, и свет горел в полную мощность.

– Где она? – спросила Ева у Бригема.

– В спальне налево.

– Когда вы прибыли сюда, дверь в спальню была открыта или закрыта, как сейчас?

– Закрыта, но я не знаю, с каких пор. Ее обнаружила миссис Хайлоу.

– Та женщина, которая плакала в коридоре?

– Да.

– Ладно, посмотрим. – Ева подошла к двери и открыла ее.

Играла музыка. Электричество ярко освещало лежащее на кровати тело, похожее на сломанную куклу, которую бросил тут избалованный ребенок. Одна рука была неестественно изогнута, лицо почернело от кровоподтеков, а форменная юбка была задрана до пояса. Тонкий серебряный шнур врезался в горло, словно смертоносное ожерелье.

– Думаю, естественные причины можно исключить, – пробормотал Рорк.

– Да. Бригем, кто был в этих апартаментах, кроме вас и миссис Хайлоу, после того, как обнаружили тело?

– Никого.

– Вы подходили к телу? Прикасались к нему или еще к чему-нибудь, кроме дверей?

– Я знаю правила, лейтенант. Двенадцать лет я прослужил в чикагском полицейском департаменте. Хайлоу позвонила мне по мобильнику, и я примчался сюда через две минуты. Вошел в апартаменты, заглянул в спальню и сразу увидел, что жертва мертва. Зная, что Рорк здесь с вами, я связался с ним, потом запер номер и стал ждать вас в коридоре.

– Отлично, Бригем. Раз вы служили в полиции, то знаете, как часто непрошеные помощники уничтожают следы на месте преступления. Вы знали жертву?

– Нет. Хайлоу называла ее Дарлин. Это все, что мне удалось из нее вытянуть.

Ева окинула взглядом спальню, не входя в нее.

– Вы окажете мне большую услугу, если отведете Хайлоу куда-нибудь и побудете с ней. Я не хочу, чтобы она говорила с кем-нибудь, кроме вас, пока я не пошлю за ней. Черт возьми, как же я осмотрю спальню? У меня нет с собой защитных средств.

Бригем полез в карман и достал маленький баллончик со спреем.

– Я велел одному из моих людей принести его. Возьмите еще вот это. – Он протянул ей мини-магнитофон, прикрепляющийся к петлице. – Едва ли вы захватили с собой чемоданчик со снаряжением.

– Да уж, было бы странно, если бы я притащила его сюда. Так вы побудете немного с Хайлоу?

– Я за ней присмотрю. Свяжетесь со мной, когда захотите с ней побеседовать. Я оставлю у двери двух человек до прибытия ваших людей.

– Спасибо. Почему вы ушли из полиции?

Бригем впервые улыбнулся, взглянув на Рорка.

– Мой нынешний босс сделал мне весьма выгодное предложение.

– Ты не прогадал, – сказала Ева Рорку, когда Бригем вышел. – У него холодная голова и острый взгляд.

Ева позвонила в Главное управление, потом опрыскала руки и подошвы туфель и передала мини-магнитофон Рорку:

– Будешь записывать.

– Ее имя Дарлин Френч. – Рорк прочитал данные на экране портативного компьютера. – Она проработала здесь всего год. Ей было двадцать два.

– Мне очень жаль. – Ева коснулась его руки. – Теперь я о ней позабочусь. Ты готов?

– Да.

Рорк спрятал в карман мини-компьютер, включил магнитофон, и Ева начала диктовать:

– Жертва идентифицирована как Дарлин Френч, пол женский, возраст – двадцать два года. Работала горничной в отеле «Палас». Причина смерти – убийство. Место преступления – гостиничный номер 4602. Предварительное расследование проводит лейтенант Ева Даллас. Присутствует также владелец отеля Рорк, который помогает записывать рапорт. Главное управление уведомлено. – Ева подошла к телу. – На месте преступления признаков борьбы практически нет, на трупе следы жестокого избиения – особенно на лице. Судя по брызгам крови, жертву избивали, когда она лежала на кровати. – Снова окинув взглядом помещение, Ева заметила мобильный телефон на полу возле ванной. – Правая рука сломана, – продолжала она. – Травмы на бедрах и в вагинальной области указывают на изнасилование.

Ева велела Рорку выключить магнитофон, приподняла руку убитой и тщательно ее осмотрела, жалея об отсутствии очков с увеличительными стеклами.

– Обрывки кожи, – пробормотала она. – Умудрилась поцарапать его, а, Дарлин? Молодчина…

Ева осмотрела тело. Блузка девушки была застегнута на груди на все пуговицы.

– Убийца не тратил времени на эротическое стимулирование – не раздел жертву и даже не разорвал на ней одежду, – сказала она Рорку. – Просто избил, изнасиловал и задушил тонкой проволокой – по внешнему виду серебряной. Концы проволоки перекрещиваются спереди, значит, убийца душил жертву, находясь с ней лицом к лицу – очевидно, стоя над ней. Ты сделал видеозапись во всех ракурсах?

– Да.

Кивнув, Ева приподняла голову жертвы, разглядывая проволоку на затылке.

– Сними это, – велела она. – Проволока все равно могла немного сдвинуться, когда мы переворачивали ее… Смотри-ка, на затылке проволока не сломана и кровотечение минимальное. Убийца воспользовался проволокой уже после избиения и изнасилования; по-видимому, к этому моменту жертва уже не сопротивлялась. Он просто накинул на нее проволоку через голову, перекрестил кончики спереди и потянул в разные стороны. Едва ли это заняло много времени.

И все-таки Ева не могла не думать о том, как разрывалось горло девушки от сдавливающей его проволоки, от криков боли и ужаса. О том, как бешено колотилось ее сердце и из-за недостатка кислорода эти звуки отдавались в ушах, словно раскаты грома. Пятки бились об пол, руки судорожно хватали воздух, покуда кровь не хлынула в мозг, а сердце не остановилось…

Ева шагнула назад. Больше она ничего не могла сделать без оборудования.

– Мне нужно знать, кто зарегистрирован в этом номере и каковы правила обслуживания. Я должна поговорить с Хайлоу и еще с кем-нибудь из прислуги, кто хорошо знал жертву. – Ева заглянула в стенной шкаф, проверила содержимое туалетного столика. – Ни одежды, ни лекарств. Пара использованных полотенец, но их могла бросить сама убитая, выйдя из ванной. Кто-нибудь вообще зарегистрировался в этих апартаментах?

– Я это выясню. Тебе понадобятся ее ближайшие родственники?

– Да, – вздохнула Ева. – Муж, если он у нее был, друзья, любовники… Когда имеешь дело с сексуальным убийством, в девяти случаях из десяти виновным оказывается кто-то из них. Но, по-моему, это десятый случай. Здесь нет ничего личного – ничего интимного или страстного. Жертва, похоже, не слишком интересовала убийцу.

– В изнасиловании не может быть ничего интимного, – заметил Рорк.

– Может, – возразила Ева. Она знала это лучше большинства других. – Какая-то предшествующая связь между насильником и жертвой, даже фантазии насильника создают определенную интимность. А здесь все было проделано хладнокровно и бесстрастно. Держу пари, он потратил больше времени на избиение, чем на изнасилование. Впрочем, некоторых мужчин это стимулирует.

Рорк подошел к ней и коснулся ее щеки.

– Ева, передай это дело кому-нибудь другому.

– Что? – Она вздрогнула и уставилась на него. – Почему я должна это сделать?

– Потому что оно причиняет тебе боль.

Ева и раньше замечала, что он старается не упоминать об ее отце – о побоях и насилии, которым она подвергалась до восьми лет…

– Любое убийство причиняет боль, если ты ему это позволяешь, – спокойно ответила она и снова посмотрела на Дарлин Френч. – Я не передам ее никому, Рорк. Я не могу – она уже моя.