Текст книги "Пляска богов"

2

Наверное, сказывалось нервное возбуждение после битвы – Блэр никак не могла успокоиться. После очередного сеанса у Гленны раны у всех почти зажили, и можно было возобновить тренировки. Они должны тренироваться, убеждала себя Блэр. Физическая нагрузка поможет расслабиться.

Но потом она подумала о другом.

– Мне кажется, что прогулка нам не повредит.

– Прогулка? – Гленна изучала расписание домашних обязанностей, отметив, что пришла очередь Хойта (боже, помоги ему) заниматься стиркой. – У нас заканчиваются продукты?

– Не знаю, – Блэр скользнула взглядом по спискам, выставленным на видном месте на холодильнике. – Кажется, распределением обязанностей и снабжением занимаешься ты – квартирмейстерская служба.

– Квартирмейстер, говоришь… – Гленна подмигнула Блэр. – Неплохо. А значок[6]6
  Представители квартирмейстерских частей Американской армии носят на воротнике медный (латунный) значок с изображением щита со скрещенными мечом и ключом, поверх которых восседает орел.


[Закрыть] мне полагается?

– Посмотрим. Но под словом «прогулка» я имела в виду скорее разведывательную экспедицию, а не доставку продуктов. Нужно навестить логово Лилит.

– Отличная идея, – поддержал Блэр Ларкин. Он стоял у раковины, с его рук капало жидкое мыло, а вид у него был не слишком-то довольный. – Преподнесем ей сюрприз – для разнообразия.

– Ты хочешь напасть на Лилит? – Мойра, загружавшая тарелки в посудомоечную машину, замерла. – Сегодня?

– Я не говорила «напасть». Умерь свой пыл, – посоветовала Блэр Ларкину. – У наших врагов огромное численное превосходство, и, кроме того, местным жителям вряд ли понравится кровавая резня средь бела дня. Нам нужно поторопиться, пока светло.

– На юг, в Киури, – тихо произнес Хойт, – к скалам и пещерам, пока не зашло солнце.

– Именно так. Они не смогут выйти и помешать нам. Превосходное продолжение вчерашней победы.

– Психологическая война, – кивнула Гленна. – Понятно.

– Точно, – согласилась Блэр. – И возможно, сбор информации. Рассмотрим то, что удастся увидеть, разведаем пути подхода и отхода. А еще продемонстрируем Лилит, что мы живы, здоровы и вновь готовы сражаться. Или оставим знак своего присутствия.

– Хорошо бы выманить их наружу. Или самим пробраться внутрь и задать им жару, – снова подал голос Ларкин. – Огонь! Можно устроить пожар в пещерах.

– Тоже неплохая идея. – Блэр задумалась. – Эта сучка заслуживает хорошей трепки. Мы подготовимся и вооружимся. Только действовать нужно тихо и осторожно. Не хватало еще, чтобы туристы или местные жители вызвали копов – придется объяснять, почему микроавтобус доверху забит оружием.

– Огнем займемся мы с Гленной. – Хойт поднялся.

– Почему?

В ответ Гленна вытянула руку. В сложенной ковшиком ладони тотчас же появился огненный шарик.

– Чудесно, – кивнула Блэр.

– А Киан? – Мойра снова занялась тарелками. – Он не может выйти из дома.

– Значит, останется тут, – констатировала Блэр. – Ларкин, если ты закончил, пойдем грузить оружие.

– В башне у нас есть кое-что полезное. – Гленна провела пальцами по руке мага. – Хойт?

– Нельзя уезжать, не предупредив Киана.

– Хочешь разбудить вампира среди дня? – Блэр пожала плечами. – Ладно. Тогда займись этим сам.

Киан не беспокоился, что его потревожат в часы отдыха. Запертая дверь спальни, полагал он, служит ясным сигналом для тех, кто хотел бы нарушить его уединение. Но брата подобные сигналы, судя по всему, не остановили. Пришлось встать с постели и выслушать планы сегодняшней кампании.

– Итак, если я правильно понял, ты разбудил меня только затем, чтобы сообщить, что вы собираетесь поехать в Керри и заглянуть в пещеры?

– Мы не хотели, чтобы ты проснулся и обнаружил, что в доме никого нет.

– Наконец-то сбылась бы моя заветная мечта, – лениво отмахнулся Киан. – Похоже, кровавая ночная битва только раззадорила охотника.

– Это хороший план.

– Но в прошлый раз наша экспедиция оказалась неудачной, ты не забыл?

Хойт умолк, вспомнив о Кинге и его смерти.

– Вспомни, что произошло там еще раньше, с тобой и со мной, – добавил Киан. – Ты едва унес ноги, а я свалился со скалы. Должен признаться, не самые приятные воспоминания.

– Тогда были совсем другие обстоятельства, и ты это прекрасно знаешь. Сейчас, днем, Лилит нас не ждет. А тебе придется остаться.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я обижусь. У меня и без того дел полно. Я уже несколько недель не отвечал на звонки и электронные письма. У меня бизнес, и мне нужно им заниматься. Раз уж ты вытащил меня из постели посреди дня, черт бы тебя побрал, придется поработать. К тому же смогу наконец-то насладиться тишиной и покоем в доме, хоть никто не будет перед глазами мельтешить.

Он встал, подошел к письменному столу и черкнул несколько слов на листке из блокнота.

– Раз уж ты выбираешься из дома, загляни вот сюда. Это адрес мясника в Эннисе. Он продаст вам кровь. Свиную кровь. – Киан с бесстрастной улыбкой передал брату адрес. – Я ему позвоню, предупрежу, что вы заедете. Платить не нужно – мне дают в кредит.

Хойт заметил, что за прошедшие века почерк брата сильно изменился. И не только почерк.

– А он не удивляется зачем?..

– Даже если и удивляется, ну и что? У него хватает ума, чтобы помалкивать. Лишние евро ему не помешают. Теперь так называются деньги.

– Да, Гленна мне объясняла. Мы вернемся до захода солнца.

– Будем надеяться, – произнес Киан уже вслед Хойту.

Во дворе Блэр сунула десяток деревянных кольев в пластмассовое ведро. Мечи, боевые топоры и косы уже лежали в машине. Над всем этим оружием поработали Хойт и Гленна, и теперь оно обладало способностью исторгать огонь. Непросто будет объясняться с полицией, если их вдруг остановят, но Блэр хотела вооружиться как следует.

– Кто сядет за руль? – спросила Гленна.

– Я знаю дорогу.

Подавив желание все делать самостоятельно, Блэр забралась назад и села позади Гленны. За ней в машине устроились и остальные.

– Хойт, ты ведь уже бывал в этих пещерах? Вряд ли они сильно изменились за несколько сотен лет.

– Я там был много раз. Но теперь все иначе.

– Мы наведывались туда, – пояснила Гленна. – С помощью магии. Перед тем как уехать из Нью-Йорка, мы с Хойтом произнесли заклинание и проникли в пещеры. Должна признаться, это было круто.

– Расскажи.

Блэр слушала, одновременно запоминая маршрут, ориентиры и транспортные потоки.

Она живо представляла то, что описывала Гленна. Лабиринт туннелей, комнаты с толстыми дверями, сваленные в кучу, словно хлам, тела. Люди в клетках, как скот. И звуки – Блэр явственно их слышала. Плач, крики, молитвы.

– Роскошный кондоминиум для вампиров, – пробормотала она. – Сколько там входов?

– Не могу сказать. В мое время скалы были буквально усеяны пещерами. Маленькими, в которые едва заползет ребенок, и большими, где свободно может стоять взрослый. А теперь там гораздо больше туннелей, причем они выше и шире, чем те, которые я помню.

– Значит, Лилит их вырыла. В ее распоряжении имелось достаточно времени, чтобы устроиться с комфортом.

– Если бы удалось их завалить, – начал Ларкин, но Мойра в ужасе повернулась к нему.

– Там же люди! Их держат в клетках, будто животных. А мертвые тела выбрасывают, не погребая.

Ларкин молча накрыл ладонью ее руку.

– Мы не можем их освободить. Вот что он имел в виду. – Блэр решила, что молчать об этом все равно нет смысла. – Даже если кто-то из нас решится на самоубийственный рейд по спасению этих несчастных, этим все и закончится. Мы умрем, так и не сумев извлечь их из подземелья. Нам их не спасти. Мне очень жаль.

– Заклинание. – Мойра не хотела сдаваться. – Можно ослепить или связать вампиров, пока мы не освободим пленников.

– Мы пытались ослепить Лилит. – Гленна посмотрела в зеркальце заднего вида, чтобы поймать взгляд Мойры. – Не получилось. Если только попробовать переместить. – Она повернулась к Хойту. – Можно при помощи магии перемещать людей?

– Никогда не пробовал. Это может быть опасно…

– Они там умрут. Многие уже умерли. – Привстав, Мойра сжала плечо Хойта. – Разве есть на свете большая опасность, чем смерть?

– Мы можем им навредить. А использовать магию во вред людям…

– Вы можете попытаться их спасти. Думаешь, они отказались бы от такой возможности? А ты?

– Мойра права. – Если у них получится, подумала Блэр, если они спасут хотя бы одну жизнь, дело стоит того. А еще это будет отличный пинок Лилит. – Шанс есть?

– Нужно видеть то, что перемещаешь из одного места в другое, – пояснил Хойт. – И чем ближе ты находишься к объекту перемещения, тем легче это осуществить. А там между нами будет скала, и мы почти ничего не сможем разглядеть.

– Может быть, и получится, – возразила Гленна. – Нужно подумать, обсудить.

Пока они обсуждали, спорили, Блэр отвлеклась. «Чудесный день», – рассеянно подумала она, глядя по сторонам. Зелень ярко сияет на солнце. Милый сельский пейзаж с мирно пасущимися коровами. Сегодня появятся толпы туристов – они не преминут воспользоваться погожим деньком после вчерашней грозы. Наводнят магазины в городах и отправятся к скалам Мохер, чтобы с помощью фотоаппаратов и видеокамер запечатлеть дольмены Буррена[7]7
  Буррен – местность на западе Ирландии, вымощенная гигантскими плитами из серого известняка с разбросанными на них валунами естественного происхождения, охватывающими область около 1300 км². На юге она граничит со скалами Мохер, а на севере с заливом Голуэй. В Буррене можно увидеть десятки древнейших погребальных сооружений, сложенных наподобие стола из гигантских каменных глыб и плит (так называемых дольменов).


[Закрыть].

Когда-то она сама бродила среди этих толп.

– А как выглядит Гилл? Примерно так же?

– Очень похоже, – ответил Ларкин. – Здесь почти все как у нас дома, если не считать дорог, машин и домов. Но сама местность совершенно не изменилась. Почти как дома.

– А чем ты там занимался?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, чем зарабатывал себе на жизнь?

– А, это. Разумеется, мы возделываем землю. И еще у нас есть лошади – мы их разводим и продаем. Отличные лошади. Отцу меня будет не хватать. Думаю, он на меня сердится.

– Держу пари, отец тебя простит, когда ты спасешь мир.

Могла бы и догадаться, что Ларкин занимается физическим трудом, подумала Блэр. Руки у него сильные, с огрубевшими ладонями. И выглядит он как человек, который много времени проводит на свежем воздухе. Пряди выгоревших волос, золотистый оттенок кожи.

Эй, гормоны, утихомирьтесь! Он просто один из членов их команды. И желание узнать как можно больше о тех, кто будет сражаться с тобой в одном строю, вполне логично. Глупо позволять себе нежные чувства по отношению к ним.

– Значит, ты фермер.

– Можно сказать и так.

– А почему фермер так ловко владеет мечом?

– Ну… – Он повернулся, чтобы лучше видеть Блэр. И на мгновение – одно короткое мгновение – растерялся. Утонул в ее глубоких синих глазах. – Мы устраиваем турниры. Игры. Я люблю в них участвовать. И побеждать.

Это она заметила. Не Гилл, а просто Голливуд какой-то.

– Я тоже. Люблю побеждать.

– Значит, и ты играешь в игры?

Дразнящий, игривый и сексуальный подтекст этого вопроса нельзя было не заметить. Для этого нужно быть совсем безмозглым. «Вот и буду дурой, – решила она. – Целый месяц. Никаких чувств».

– Не очень часто. Но всегда выигрываю.

Ларкин небрежно положил руку на спинку ее сиденья.

– Есть такие игры, в которых побеждают обе стороны.

– Возможно. Но когда я сражаюсь, то не играю.

– Игра уравновешивает битву, тебе так не кажется? А наши турниры… Они мне помогли подготовиться к грядущим событиям. В Гилле много мужчин – и женщин тоже, – которые умеют обращаться с мечом и копьем. Если пророчество исполнится и в Гилл придет война, у нас будет армия, чтобы дать отпор этим тварям.

– Это хорошо. Ваша армия нам очень понадобится.

– А ты чем занимаешься? Гленна говорит, что женщины в этом мире должны сами зарабатывать себе на жизнь. Во всяком случае, большинство. Тебе платят за охоту на демонов?

– Нет. – Ларкин даже не касался ее, и Блэр не могла обвинить его в заигрывании. Но ощущение было именно таким. – Не совсем. У моей семьи есть деньги. Не то чтобы их куры не клюют, но есть. Мы владеем пабами. В Чикаго, Нью-Йорке, Бостоне. Вот так.

– Пабы? Люблю хороший паб.

– А кто не любит? В общем, я подрабатываю официанткой. И персональным тренером.

– Тренером? – Ларкин нахмурился. – Для боя?

– Нет. Я помогаю людям приобрести хорошую физическую форму и почувствовать себя лучше. Мне не нужно много денег, и работа тренера меня устраивает. Кроме того, я не связана обязательствами и, если потребуется, могу взять отпуск.

Она огляделась. Мойра с мечтательным видом смотрела в боковое окно. Впереди Гленна и Хойт продолжали обсуждать свою магию. Блэр наклонилась к Ларкину и понизила голос.

– Послушай, может, нашим голубкам удастся с помощью магии переместить пленников, а может, и нет. Если у них ничего не выйдет, ты должен приструнить свою сестру.

– Я не могу приструнить Мойру.

– Можешь. Если мы решим завалить или поджечь пещеры, тебе придется это сделать.

Они смотрели друг другу в глаза, их голоса понизились до шепота.

– А люди внутри? Сожжем или похороним их заживо? Она никогда на это не согласится. И я тоже.

– Ты знаешь, какие муки они испытывают?

– Но мы же в этом не виноваты.

– Их держат в клетках и пытают. – Блэр смотрела ему в глаза; ее голос был тихим и бесстрастным. – Они вынуждены смотреть, как одного из них вытаскивают из клетки и скармливают вампирам. И все с невыразимым ужасом ждут, кто будет следующим. А может, наоборот: надеются, что придет их черед и мучения наконец закончатся.

– Я понимаю. – Лицо и голос Ларкина стали серьезными.

– Тебе только кажется. Может быть, эти твари не выпивают у жертвы всю кровь сразу – в первый раз. А может, и во второй. Бросают обратно в клетку. А укус вампира жжет. Если ты остался жив, тебе очень больно. Плоть, кровь, кости – все напоминает о той страшной минуте, когда в тебя впиваются клыки монстра.

– Откуда ты знаешь?

Блэр повернула руку, демонстрируя бледный шрам на запястье.

– Мне было восемнадцать, и, разозлившись, я потеряла осторожность. Сидела на кладбище в Бостоне и ждала, когда один из них восстанет из могилы. С этим парнем мы учились в одной школе. Я присутствовала на похоронах и услышала достаточно, чтобы понять, что в его смерти виноваты вампиры. Мне нужно было узнать, не изменилась ли его сущность. Вот почему я пришла на кладбище.

– Это сделал он? – Ларкин провел пальцем по шраму.

– Ему помогли. Ни одному новообращенному такое не под силу. Вернулся тот, кто превратил его в вампира. Более опытный, умный и сильный. Я ошибалась, а он нет.

– Почему ты была одна?

– Я всегда охочусь в одиночку, – напомнила Блэр. – Но в данном случае я пошла на кладбище, чтобы кое-что кое-кому доказать. Неважно, что и кому, но именно это заставило меня потерять осторожность. Он не кусал меня – тот, старый вампир. Просто держал, пока второй полз ко мне.

– Подожди. Можешь мне объяснить, как это вообще происходит между двумя вампирами? Молодой нужен, чтобы доставлять…

– Пищу?

– Да, наверное, это подходящее слово.

«Правильный вопрос, – подумала Блэр. – Хорошо, что он хочет понять психологию и физиологию врага».

– Иногда более опытные именно таким образом используют новичков. Но не обязательно. Я бы сказала, все зависит от причины, по которой вампир не убивает жертву, а превращает в себе подобного. У них может возникать привязанность или потребность в партнере для охоты. Или просто желание переложить тяжелую работу на кого-нибудь помоложе. Ну, ты понимаешь.

– Да, ясно. Значит, старый просто держал тебя, чтобы молодой мог напиться твоей крови первым? – Ларкин представил, какой ужас она, наверное, испытывала. Раненная, обездвиженная. Восемнадцатилетняя девочка, одна, лицом к лицу с тем, кого когда-то знала и кто пришел убить ее.

– Я чувствовала еще не выветрившийся запах могилы – он только что восстал. Он был так голоден, что не стал добираться до моего горла, а впился зубами в руку. Но это им дорого обошлось – обоим. Боль заставила меня очнуться от оцепенения. Она была невыносима.

Блэр замолчала. Ларкин прижал пальцы к шраму на ее запястье, словно хотел успокоить старую рану, и этот жест привел ее в замешательство. Она давным-давно отвыкла от ласковых прикосновений.

– В общем, я схватила крест и ткнула им прямо в глаз тому ублюдку, который меня держал. Боже, как он завопил! А другой, присосавшийся к моей руке, не мог думать ни о чем, кроме еды. Я с ним разделалась без особого труда. Так что пострадали оба.

– Ты была совсем девочкой.

– Нет. Я была охотником на вампиров – и дурой. – Теперь Блэр смотрела прямо в глаза Ларкину, чтобы он понял: сочувствие и сострадание не должны побеждать здравый смысл и разум. – Доберись он до горла, и мне конец. Я была бы мертва, и мы с тобой теперь не разговаривали бы. Я знаю, что чувствуешь, когда к тебе приближается эта тварь. В дорогом черном костюме, который его мать выбрала для похорон. Я знаю, каково тем людям в пещерах, – по крайней мере, отчасти. Если их нельзя спасти, то смерть для них – лучше ожидания.

Ларкин обхватил ладонью ее запястье, полностью закрыв шрам, и нежность этого прикосновения удивила ее.

– Ты любила того парня?

– Да. Первая любовь. – Она почти забыла об этом, почти забыла о своих душевных муках, которые не могла заглушить даже боль. – Единственное, чем я могла ему помочь, – уничтожить вместе с его убийцей.

– Тебе здорово досталось. – Ларкин поднес руку Блэр к губам и поцеловал шрам. – И дело не только в боли и в ожоге.

Блэр поняла, что почти забыла это ощущение – когда тебя понимают без лишних слов.

– Возможно, но я усвоила один важный урок. Всех не спасешь.

– Печальный урок. Но тебе не кажется, что пытаться все равно нужно?

– Ты не понимаешь. Это не игра и не рыцарский турнир. Проигравший умирает.

– К сожалению, тут нет Киана – он мог бы кое-что рассказать, – но неужели ты хочешь жить вечно?

– Нет уж, увольте! – усмехнулась Блэр.

По протянувшимся вдоль берега скалам бродили люди. Но их было меньше, чем ожидала Блэр. Отсюда открывался великолепный вид, но, наверное, неподалеку были и другие места, не менее живописные, но более доступные.

Оставив микроавтобус на парковке, они взяли оружие, которое можно было легко спрятать. Блэр подумала, что ее кожаный плащ все же не до конца скрывает меч в ножнах. Но чтобы его заметить, нужно приглядываться. В любом случае никто не станет поднимать шум.

Она внимательно изучала рельеф местности, дорогу, другие машины на стоянке. Супружеская чета средних лет вскарабкалась на плоские камни у подножия утеса, где кончалась дорога. Они смотрели на море, не подозревая о кошмаре, который притаился внизу.

– Ага, надо перелезть через дамбу и спуститься вниз. Придется чуть-чуть помокнуть, – заключила она, разглядывая узкую полоску сланца и острые зубцы скал, между которыми бурлили и пенились волны. – Справитесь?

Вместо ответа Ларкин перепрыгнул через заграждение. Блэр хотела остановить его, подождать минуту, но он уже спускался к морю по неровному склону.

Ларкин не превратился в ящерицу, подумала она, но карабкался по камням с отменным проворством. Да, в смелости и ловкости ему не откажешь.

– Давай, Мойра. Не торопись. Если поскользнешься, брат поймает тебя, – сказала Блэр и повернулась к Гленне.

– Никогда не занималась скалолазанием, – пробормотала ведьма. – Даже представить себе не могла – до этого момента. Хотя все когда-то случается в первый раз.

– У тебя получится. – Блэр посмотрела, как спускается Мойра, и с облегчением вздохнула; в ловкости девушка почти не уступала Ларкину. – Склон не такой уж крутой. Не разобьешься.

Блэр старалась придать уверенности своим товарищам. Хойт и Гленна вместе полезли вниз. Блэр последовала за ними.

Как оказалось, на склоне было за что ухватиться – если не беспокоиться о маникюре. Она сосредоточилась на спуске, стараясь не обращать внимания на холодные брызги.

Сильные руки обхватили ее за талию, и два последних фута Блэр преодолела по воздуху.

– Благодарю. Но я и сама бы справилась.

– Не очень удобно с мечом. – Ларкин задрал голову и посмотрел на дорогу. – Неплохо.

– Займемся делом. Вероятно, у них есть охрана. Возможно, слуги из числа людей, хотя при таком количестве вампиров непросто держать таких слуг.

– Я не видела тут ни одной живой души, – сказала Гленна. – И раньше тоже, когда мы переносились сюда с помощью магии.

– На этот раз все реально. Так что если у них есть люди, то именно они сторожат снаружи. Командуй, Хойт, ты знаешь местность.

– Тут все не так, как было прежде. – Он не смог скрыть своего разочарования. – Природа и человек изменили облик этого места. Дорога над нами, дамба, башня со светом.

Подняв голову, Хойт разглядел скалы и уступ, спасший ему жизнь во время схватки с тем, в кого превратился Киан. Он вспомнил, как стоял наверху и призывал молнии с такой же легкостью, как хозяин окликает свою собаку.

Все изменилось, и отрицать это глупо. Но все равно тут его дом. Он начал пробираться между камнями.

– Тут должна быть пещера. А теперь только…

Хойт коснулся ладонями земли, потом скалы.

– Она не настоящая. Фальшивая.

– Может, ты что-то перепутал? – предположила Блэр.

– Подожди. – Гленна подошла к Хойту и тоже прижала ладони к скале. – Барьер.

– Магия, – согласился Хойт. – По виду и на ощупь как будто почва. Но это не земля и не камень. Иллюзия.

– Можете ее разрушить? – Ларкин ударил кулаком по скале, проверяя ее крепость.

– Не торопись. – Нахмурившись, Блэр откинула влажные волосы со лба. – Лилит – или кто-то из ее помощников – обладает достаточной силой, чтобы проделать этот трюк, и мы не знаем, на что еще она способна. Разумно. – Блэр сама проверила стену. – Очень разумно. Никто не войдет без разрешения. И не выйдет.

– Значит, мы просто поворачиваемся и уходим? – спросил Ларкин.

– Я этого не говорила.

– В скалах есть другие отверстия и ходы. То есть были, – поправил себя Хойт. – Это очень сильная магия.

– И никто – местные жители и туристы – не удивляется тому, что здесь невозможно пройти. – Блэр кивнула. – Да, мощное заклинание. Лилит жаждет уединения. Придется ее разочаровать.

Уперев ладони в бедра, она огляделась.

– Послушай, Хойт, вы с Гленной можете вырезать послание вон на том большом камне?

– Вполне.

– Какое послание? – поинтересовалась Гленна.

– Нужно подумать. «Пошла ты, сука» – это слишком банально.

– «Трепещи», – пробормотала Мойра, и Блэр одобрительно кивнула.

– Отлично. Коротко, по делу и немного нахально. Приступайте. Потом займемся остальным.

– А что у нас остальное? – Ларкин сгорал от нетерпения. Он разочарованно лягнул стену. – Чтобы развеять чары, нужно кое-что посильнее послания.

– Конечно, только мне кажется, что Лилит не знает о нашем присутствии. И в этом наше преимущество. – Услышав негромкий хлопок, она повернулась и увидела вырезанное на скале слово: «Трепещи». Ниже появилось изображение женщины – по всей видимости, Лилит. С пронзенным сердцем.

– Отличная работа. Настоящее произведение искусства.

– Немного вычурно. – Гленна отряхнула руки. – Но я немного рисую и не могла удержаться от соблазна.

– Что вам нужно, чтобы с помощью магии перемещать предметы и людей?

– Время, место, возможность сосредоточиться и, – ведьма вздохнула, – побольше везения.

– Здесь не получится, – покачал головой Хойт. – Скалы – мои. А пещеры – ее. Но сколько бы времени ни прошло, скалы всегда будут моими. Поэтому давайте попробуем проникнуть сверху. – Он повернулся к Гленне. – Но сначала нужно взглянуть. Мы не можем перемещать то, чего не видим. Скорее всего, Лилит почувствует наше присутствие и попытается нас остановить.

– Возможно, но не сразу. На этот раз мы ищем не ее, а людей. Она не поймет, что мы делаем, и у нас появится хоть какое-то время. Хойт прав – лучше нам подняться на скалы, – объяснила Гленна Блэр. – В любом случае, если удастся освободить людей, тащить их сюда нет смысла.

– Логично. – Даже если с точки зрения информации поездка окажется бесполезной, они уйдут не с пустыми руками. – Что будем делать с людьми, если у вас получится их вызволить?

– Переправим в безопасное место. – Гленна подняла руки. – Но все по порядку.

– Если хотите, попробую вам помочь, – предложила Мойра. – Я не очень сильна в магии, но попробовать можно.

– Пригодится даже самая малая помощь.

– Хорошо, вы втроем идете наверх. Мы с Ларкином останемся здесь на случай… на всякий случай. Кто бы ни вышел отсюда, это будет человек. С ним мы разберемся.

– Быстро может не получиться, – предупредила Гленна.

Блэр посмотрела на небо.

– До вечера еще далеко.

Она подождала, пока Хойт, Гленна и Мойра не начали карабкаться на утес, потом повернулась к Ларкину.

– Мы не должны туда входить. Даже если магия откроет пещеры, внутрь мы не войдем. – Она ударила его по руке. – Я вижу, что у тебя на уме.

– Неужели?

– Нырнуть туда, схватить в охапку несчастную девушку, а то и двух, и выйти героем.

– Насчет героя ты ошибаешься. Я в этом не нуждаюсь. А вот против хорошенькой девушки, да еще попавшей в беду, устоять трудно.

– Тем не менее придется. Ты не знаешь пещер, не знаешь, где Лилит прячет пленников, не знаешь, сколько там врагов и как они вооружены. Послушай, я тоже не прочь наведаться туда, разворошить это осиное гнездо и, возможно, спасти несколько жизней. Но нам не выйти оттуда живыми. Это точно. А значит, и другим тоже.

– У нас есть мечи, заколдованные Мойрой и Хойтом. Огненные мечи.

Блэр недовольно передернула плечами. Она не любила объяснять очевидное.

– Я не сомневаюсь, что мы захватим с собой на тот свет нескольких вампиров. А потом они получат и нас, и мечи.

– Твои слова разумны – признаю. Но так тяжело просто стоять и ждать, ничего не предпринимая.

– Если команда магов не подведет, значит, мы приехали не зря. Ты слишком хороший боец, и я не хочу тебя потерять. Так что не пытайся совершить невозможное.

– Спасибо за похвалу. Вообще-то ты скупа на комплименты. – Ларкин улыбнулся; капли морской воды сверкали у него в волосах. – Я не войду в пещеры. Даю слово. – Он протянул руку и, когда Блэр взяла ее, легонько сжал пальцы девушки. – Но ничто нам не помешает подпустить в дыру немного огня, если эта чертова скала откроется. «Заявить о себе», как ты выражаешься.

– Думаю, этого делать не стоит. Но уж больно ты самоуверен, Ларкин.

– Таким уж уродился. А что мне еще остается?

Он повернулся к дамбе и прислонился спиной к мокрой от брызг скале. «У него такой расслабленный и непринужденный вид, словно он сидит в гостиной у камина», – отметила Блэр.

– У нас есть немного свободного времени. Может, расскажешь, как ты впервые поняла, что рождена охотиться на вампиров?

– Хочешь услышать историю моей жизни? Прямо сейчас?

– Надо же как-то убить время. – Ларкин пожал плечами. – Кроме того, мне любопытно – признаюсь. В Гилле я не верил во все это, ни на йоту. Но теперь… – Он задумчиво посмотрел на каменную дамбу, покрытую дерном. – А что мне еще остается?

«Ну что ж, придется рассказать», – подумала Блэр. Она встала рядом с Ларкином и повернулась так, чтобы видеть один склон утеса; Ларкин наблюдал за другим.

– Мне было четыре года.

– Маленькая. Слишком маленькая для того, чтобы понимать природу существ, которые прячутся в темноте. То есть чтобы отличать их от теней, которые ребенок принимает за чудовищ.

– В нашей семье все немного иначе. Я думала, что охотником будет мой брат. Ревновала. Наверное, соперничество родных братьев и сестер – это естественно. – Блэр сунула руки в карманы плаща, теребя пластмассовую бутылочку со святой водой, которую захватила перед отъездом. – Ему было шесть с половиной. Отец занимался с ним. Простейшая акробатика, основа боевых искусств, владение оружием. В доме тогда царила напряженная атмосфера. Родители были на грани развода.

– Почему?

– Такое случается. – Может, в мире, где живет Ларкин, небо всегда розовое, а любовь – вечная. – Люди разочаровываются друг в друге, чувства умирают. Кроме того, моя мать устала от вечного отсутствия отца. Ей хотелось нормальной жизни, и она совершила ошибку, выйдя замуж за того, кто не мог удовлетворить это ее желание. Она все время устраивала скандалы, а отец игнорировал ее и продолжал заниматься с братом.

«Значит, – подумал Ларкин, – на Блэр никто не обращал внимания. Бедная маленькая овечка».

– Поэтому я все время приставала к отцу, чтобы он обратил внимание и на меня. Я пыталась повторить то, что делает брат.

– В детстве младший брат ходил за мной тенью. Наверное, везде одно и то же.

– Донимал тебя? Раздражал? – уточнила Блэр.

– Иногда просто сводил с ума. А иногда я не обращал внимания. Когда он рядом, им можно помыкать. Кроме того, какая-никакая, а компания.

– То же самое было и у нас с братом. Все случилось в спортивном зале – он у нас находился в том месте, где обычно устраивают гостиную. – «Но для гостиной в первую очередь нужна семья». – Чего только там не было: штанга, гимнастический конь, брусья, кольца. Одна стена полностью зеркальная.

Блэр прекрасно помнила огромное зеркало и отражение в нем – отец рядом с братом, а в сторонке – она. Всегда одна.

– Я наблюдала за ними в зеркало; они не знали, что я подсматриваю. Отец ругал Мика – так зовут моего брата, – потому что у него не получался один элемент. Заднее сальто, – пояснила она, – потом нырок, кувырок через плечо и бросок дротика в цель. У Мика никак не выходило, а отец раздражался. В конце концов Мик разозлился и бросил дротик в другой конец комнаты.

Она помнила, как оружие едва не задело ее пальцы. Словно само просилось в руку.

– Дротик оказался рядом со мной. Я знала, что смогу выполнить это упражнение. Хотела, чтобы отец видел. Поэтому я крикнула: «Смотри, папа» – и сделала все то, чему он учил Мика, пытаясь заставить его почувствовать ритм движений.

Блэр на мгновение закрыла глаза, вспоминая, как это было. Мир словно замер на несколько секунд, а двигалась только она.

– Я попала прямо в «яблочко». Теперь я понимаю, что мне просто повезло, но я попала! Я была так счастлива. Смотрите, как здорово у меня получилось! Глаза Мика чуть не вылезли из орбит, а потом… в них появилась улыбка, едва заметная. Тогда я не поняла, что это значит, думала, брат просто решил не обращать на меня внимания – мы с ним в основном ладили. Отец молчал несколько секунд – мне они показались часом, – и я подумала, что он сейчас закричит на меня.

– За то, что сделала все правильно?

– За то, что мешаю. Не то чтобы закричит по-настоящему. Он никогда не повышал голос, прекрасно владел собой. Мне казалось, что отец отправит меня к матери. Отвергнет меня. Но этого не случилось. Он попросил Мика уйти, и мы остались вдвоем. Только я и отец, и он наконец смотрит на меня.

– Наверное, он был очень доволен и горд.

– Если бы, – невесело усмехнулась Блэр. – Он был разочарован. Вот что я увидела, когда он наконец взглянул на меня. Разочарован тем, что это сделала я, а не Мик. Теперь ему от меня никуда не деться.

– Он же… – Ларкин встретился взглядом с Блэр, которая повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Мне очень жаль. Жаль, что его слепота так жестоко ранила тебя.

– Свою природу изменить невозможно. Вот еще один жестокий урок, который я усвоила. Итак, отец начал тренировать меня, а Мик стал заниматься бейсболом. Вот что означала его улыбка. Облегчение, радость. Мика никогда не привлекало то, что требовал от него отец. Он был больше похож на мать. Когда она уехала, то есть подала на развод, – то забрала с собой Мика, а я осталась с отцом. Так что я получила то, что хотела, – в какой-то степени.