Текст книги "Две его тени. Научно-нефантастическая и реально-немистическая повесть"

Глава 8. Мимо рая

Яркий солнечный луч, настойчиво пригревая лицо безмятежно спящего, заставил-таки его открыть глаза. Комната была наполнена таким жизнерадостным теплом, что Сгорин даже улыбнулся от неожиданности. Изощренные птичьи переливы вносили свою лепту в праздник жизни. Игорь легко поднялся и вдруг ощутил себя крепким, как раньше. Внезапно накатило острое чувство голода. Сгорин растерянно сел на кровати, безуспешно пытаясь вспомнить, что же он ел и когда.

– Доброе утро, молодой человек! – неожиданно прозвучал мягкий и радостный голос, и появилась женщина с подносом в руках, который она ловко взяла с тележки и поставила перед Игорем на стол. – Приятного аппетита! Поправляйтесь! У нас еда вкусная, сплошные витамины, – улыбаясь, заключила она. – Если что-то захотите, там кнопка, – кивнув на стену и еще раз улыбнувшись, она легко вышла, несмотря на внушительную комплекцию.

Удивительно, но только сейчас стали заметны видеокамеры, которыми была напичкана комната. Правда, это никак не повлияло ни на прекрасное настроение Сгорина, ни на его волчий аппетит.

Странно, что за все это чудесное утро никто не пытался его ни обследовать, ни расспрашивать… Игорь, вдохновленный своим самочувствием, сделал знаки на камеру, подразумевающие прогулку, и вышел в парк.

Свежий запах зелени ударил ему в лицо, на мгновение даже закружилась голова. Небо сияло ослепительной голубизной; слегка дурманящие ароматы наплывали с разных сторон, торопливо сменяя друг друга. Парк был великолепный, с горбатыми мостиками, ручьями, множеством маленьких искусственных озер, тропинками, еще не высохшими после ночной влаги и утренней росы…

Сгорин шел по узкой дорожке, ведущей неизвестно куда, и ему даже захотелось пробежаться, как раньше, но из-за стремительно навалившейся усталости пришлось свернуть туда, где среди буйной зелени пристроились свежевыкрашенные синие лавочки. Вдруг какой-то леденящий ужас пробежал под ложечкой при виде скамеечки, мирно стоящей под деревом. Он остановился, не понимая, что происходит. С невыразимым удивлением Игорь рассматривал синие доски, чувствуя, что его тело становится чужим и перестает ему подчиняться. Его охватил страх; в голове забил колокол, тяжело, гулко; и огненные пучки, вылетающие из-под его языка, связавшись в единый вихрь, пытались разорвать голову на множество мелких фрагментов, ожесточенно прожигая ее…

Глава 9. Поймать нужную мысль

Non progredi est regredi (лат.).

Не продвигаться – значит отступать

– Обнадежить мне всех нас абсолютно нечем. Увы! Это первое, – сидящий во главе длинного стола мужчина с явно военной выправкой недобро блеснул стеклами очков. – Второе. Времени у нас нет. Ни на что. Ни на исследования, ни на статистику. Третье. Из прогнозов – только негатив. Заключение от кафедры Медведкина также не блещет позитивом. Какова наша цель в таких условиях? Необходимая задача – выстроить гарантийную ситуацию. В этом – единственный шанс спасти Сгорина, сохранив его личность, – строго оглядев сидящих за столом, и убедившись в их молчаливом согласии, Юрий Максимович продолжил. – Итак, ничего другого, кроме стандартной схемы, нам не остается. Безусловно, сначала будем пытаться удалить блоки. Это главный момент. Если понадобится, подключим слипера. Крайний выход – полное обнуление. Всё. Ваши предложения! – Снимая очки и потирая воспаленные глаза, сказал полковник.

– У меня не только предложения, но и вопросы. Разрешите?

– Прошу вас, Наталия Ивановна.

– Возможно ли параллельно с заявленной схемой продолжать обследование Сгорина? – спросила профессор, очевидно, волнуясь.

– Аргументы? – низким голосом произнес полковник, уткнувшись в бумаги.

– Аргументы заключаются в повышении шанса. Мое глубокое убеждение состоит в том, что, если существует даже ничтожно малая вероятность деблокирования, целесообразно ее использовать, – и посмотрев на Юрия Максимовича прямым взглядом, демонстрирующим веру в собственную правоту, профессор продолжила негромким и уже твердым голосом. – Все в мире функционирует по законам, и ничто – хаотично. У войны, в том числе психотропной, также есть свои правила. В этой сфере, действительно сложной для анализа, вперед продвигаются не только оппоненты с той стороны, но и мы. Наш институт в течение последних лет занимался разработкой алгоритмов для подобных случаев, и отчеты были представлены. Так вот, развитие в этой сфере – объективная необходимость. Хотим мы этого или нет, риск неизбежен. Исключить его – значит, сдать позиции. В таком случае нам грозит фатальное отставание от западных методик. Мы просто обязаны «быть на рельсах», извините за сленг. Иначе противопоставить Западу что-либо, кроме метода скачков, не получится. А это, как известно, сейчас уже легко просчитывается «на раз»… Уверена, что, прекратив исследования, мы совершим непоправимую методологическую ошибку и отбросим сами себя назад, заранее согласившись на проигрыш в этой войне.

– Логично! С вами, Наталья Ивановна, спорить себе дороже, – сверкнув колючим стеклянным взглядом, устало вздохнул полковник. – В данном случае речь не идет о прекращении исследований или лечения. Вы же понимаете! Мы поставлены в очень жесткие условия. Любой анализ предполагает наличие времени, которого у нас нет; счет идет на… – и, оборвав сам себя, продолжил, – к тому же весь накопленный на сегодняшний день материал позволяет сделать негативный прогноз.

– Но, Юрий Максимович, разве нельзя обеспечить тотальный контроль над Сгориным? Это исключило бы его непредвиденные действия, – взволнованно произнесла профессор.

– Гарантии дать можете?

– Для этого опять же нужно время, – ответила Наталия Ивановна. – Мы работали с Игорем всего сутки… Вот мы тут с Алексеем Васильевичем согласны спать по очереди. Дайте хоть что-то, ну хотя бы трое суток, если больше невозможно!

– Да кто же спорит? – голос чекиста прозвучал обреченно, – ясно, что ни тормозить, ни тем более останавливаться, мы не имеем права. Иначе – откат назад… Есть еще предложения? Слушаем вас, Евгений Николаевич.

– Спасибо. Хочу полностью поддержать нашего заслуженного профессора. Мнение Наталии Ивановны здесь – это мнение не только теоретика, но и опытного специалиста. Статистика, наработанная их институтом, – это серьезный аргумент. Если мы затормозим, то вряд ли выберемся потом из провала. Резюмируя все выполненное к настоящему моменту, могу сказать, что есть некоторые проекты, но возможно ли их осуществить, будет зависеть от сегодняшнего решения.

– Хорошо… Илья Борисович? Пожалуйста.

– У нас кое-что наработано за эти часы, – не очень уверенно сказал Илья, вопросительно глядя на Юрия Максимовича.

– Давайте все, что есть.

– Такой тип чипов пока еще малоизвестен. Для его идентификации необходим определенный временнóй отрезок, так как надо мониторить состояние и поведение. С большой долей вероятности он относится к последнему поколению, так называемый нейро-био. Вступает во взаимодействие с сосудистыми тканями организма, отсюда появление крови без всякой видимой причины как реакции капилляров.

– Попытки сращивания с сетью отработали? – полковник просветил Илью чекистским взглядом.

– Этим сейчас и занимаемся. Исследуем на предмет построения обратной связи с целью воздействия на биологический объект… простите, на майора Сгорина.

– Поподробнее, Илья Борисович!

– Да, конечно. По тем данным, что известны на этот час, окончательный вывод сделать невозможно, но… – он быстро взглянул на полковника, – высока вероятность того, что потрудившиеся над Сгориным профи из спецслужб опробовали на нем адаптивный нейроинтерфейс. В этой нейронной сети живой тканью являются клетки его мозга, а гибридный бионейрочип принимает сигналы от нейронов, записывает их, анализирует, а потом посылает информацию…

– Илья Борисович, я же просил в деталях! – нервно прервал его полковник.

– Да-да… Мы не можем пока сказать более точно, но обязаны допустить, что информация с чипа уходит в двух направлениях: в виде мыслей, подсказок или приказов в мозг Сгорина и… – Илья не заметил, как голос внезапно осип, – в центр управления.

– Нет и еще раз нет! Мы всеми силами обязаны это не допустить, – прогрохотал Юрий Максимович, вытянувшись в струну в своем кресле, – именно для этого и служим Родине. А если мы это допускаем, то служим врагу. Здесь двух мнений быть не может! – Он резко открыл верхний ящик стола, с тоской посмотрел на пустую пачку сигарет, лежавшую там почти месяц и уже не способную радовать бывшего хозяина даже запахом, захлопнул его и продолжил чуть спокойнее: – Что предполагаете по задачам противника?

– С большой долей вероятности конечной целью является расшифровка мыслей: при возникновении «нужной» идеи дается мгновенная команда на ее реализацию. Биологический объект при этом, извините, майор Сгорин, воспринимает внешнее указание как собственное желание, – непривычно строго, по-военному ответил Илья.

– Какие характеристики уже сняли? – явно нервничая, спросил полковник.

– Пока только частотно-волновые.

– Что предлагаете в связи с этим? – Юрий Максимович строго взглянул на молодого ученого, будто перед ним был ученик, нахватавший двоек. – Хирургическим путем? Можно или нет?

– Не могу утверждать на сто процентов, мало времени. Но на девяносто – нет. Практически сделана прошивка в функции мозга. Поэтому рассчитывать на удаление чипа пока не можем…

– Ваши предложения, Илья Борисович!

– Работа с памятью. За эти сутки у нас появились некоторые шансы.

Юрий Максимович опять открыл ящик, быстро взглянув на одинокую и бесполезную пачку, закрыл его и налил себе воды:

– Хочу напомнить всем присутствующим, что у нас нет самого необходимого – времени. Проблема требует срочного решения. Какими фактами еще располагаем? – спросил полковник, сверкая ледяными стеклами. – Евгений Николаевич? Пожалуйста.

– Имя и фамилия. Важный факт: фамилия правильная, имя – нет. Сбой, очевидно, в выстраивании цепочек в подсознании. Откуда пришло имя Олег, мы пока не знаем. Есть предложения проработать всю генеалогию, чтобы найти сигнальные точки. Аргумент – совпадение фамилии. Если мы на правильном пути, есть шанс скорректировать сцепки подсознания со временем.

– У меня немного другое мнение, – вступил, наконец, в дискуссию Алексей Васильевич, сидевший с подавленным видом. – Ни в коем случае не отрицая сказанного, считаю вполне реальным вариант считывания информации из так называемых фамильных колебаний. То есть, необязательно иметь родственника по имени Олег. Достаточно, чтобы среди родственников присутствовала связь, в т. ч. ментального характера, с этим человеком. Причем подобные события могли быть и в далеком прошлом.

– Уважаемый Алексей Васильевич, не во всем согласна с вами. Думаю, велика вероятность того, что событие не слишком далеко от нас по времени. Но если же персонаж по имени Олег присутствовал в истории семьи именно в далеком прошлом, это может говорить о том, что делать прогнозы будет очень проблематично, – безрадостно заявила Наталия Ивановна. – Функциональность подсознания может дрейфовать в сторону хаоса, и распутать такую навязанную патологию шансов практически нет.

– Какие еще факты есть? – не скрывая разочарования, спросил полковник. – Это все неубедительно… Для научной работы – пожалуйста, но не в этой ситуации.

– Подождите, – вдруг торопливо почти выкрикнул Евгений, – я не успел еще включить в отчет… Сегодня ночью Игорь видел во сне мать, которая называла его Олегом.

– Это шанс, – возбужденно заявила Наталия Ивановна. – Возможно, что подсознание скомпенсируется с помощью релакса.

В этот момент Илья, неловко громыхнув креслом, сообщил, что появилась новая информация и, извинившись, быстро вышел из кабинета.

– Так, чем еще богаты? – без видимого энтузиазма спросил Юрий Максимович.

– Все другие его воспоминания вошли в отчеты. Но на мой взгляд, сигнальных опор там нет, – сбавляя обороты, ответил Евгений.

– Уважаемые профессора, ваше мнение по отчетам? Надеюсь, вы успели их проанализировать?

– Пока только частично. Ночью займемся этим основательно.

– Значит, утром… Подводим итоги. Илья Борисович, у вас еще что-то? – обратился он к только что вернувшемуся.

– Да, по чипу. По последним сведениям существенно возросла вероятность передачи сигналов от мозга Сгорина на внешние носители, поэтому не исключен двусторонний обмен информацией, – сказал он металлическим голосом.

В неестественной тишине кабинета заискрило ощущением катастрофы…

Юрий Максимович, прерывая гробовое молчание и поднимаясь со своего места, сказал:

– Хочу напомнить, что любые новые данные по состоянию Сгорина нужны мне срочно. Очень срочно, независимо от времени суток! Все свободны.

Глава 10. Невероятные результаты

В комнате с плотными жалюзи на окнах среди шкафов с толстыми и тонкими разноцветными папками и всевозможной техникой, сосредоточенно уткнувшись в компьютеры, хранили молчание два молодых человека живописной внешности. Один из них, без сомнения, подошел бы под классическое описание неистового исследователя. Такие фанатики науки обычно отличаются равнодушием к женскому полу и комфорту жизни. Рабочий стол его был завален документами, журналами, книгами, создававшими безумный творческий хаос, в центре которого возвышался чудом выживший под бумажной лавиной монитор.

Другой же по облику представлял собой противоположность и казался тем безответственным и легкомысленным счастливчиком, из-за которого самые красивые девушки осваивают искусство жесткой конкуренции. Снимая наушники, из которых слышались невыносимые звуки, похожие на скрежет и гул одновременно, он безмятежно потянулся и произнес со вздохом:

– Что-то шеф завис у Максимыча. Не к добру это.

– Чего и следовало ожидать. Легким испугом здесь не отделаешься, – хмыкнул «энтузиаст» и, обращаясь к монитору, спросил: – Слушай, Дэн, а где у нас от прошлого года данные по нарушениям волновой активности?

– Так их же Илья копировал…

– А… тогда по графикам посмотрю, ладно. Я только насчет проги по автокорреляции неуверен. Надо бы с шефом согласовать.

– Ну, надеюсь, к ночи вернется, если, конечно, его Максимыч не заровняет.

На этом короткий диалог закончился, и вновь стало тихо. Примерно через полчаса пискляво заверещал замок, проигрывая популярную мелодию и впуская Илью Борисовича с горящими щеками.

– Шеф! Живой! – первым среагировал Денис.

– Похоже, это – не шеф, а дед Мороз, – присвистнул другой, откидываясь на спинку кресла.

– Скажите спасибо, оглоеды, что не лишили вас начальства, – энергично выдохнул Илья. – Контора торопит, Максимыч лютует, у Сгорина – перспектива стать растением.

– Позвольте выразить восхищение вашей лаконичностью, многоуважаемый шеф! – высказался тот, кто, очевидно, не страдал от повышенного внимания со стороны женского пола. – Неужели так безнадежно?

Вместо ответа Илья бухнулся в кресло:

– У нас кофе есть? И, вообще, окна-то открыть пора, сумерки уже… Сидите тут, как летучие мыши.

– Почему же мыши? Может, как совы? – театрально вытянул шею Денис.

– Я лично – филин, – заявил «энтузиаст», – ну а вы двое имеете законное право поделить между собой мышь и сову. А кто из вас окажется вкуснее, спросите у желудка.

– Трёпу конец! Кофе где? Внимание к начальству будет или как? Благодарю вас, – театрально наклонив голову, сказал Илья, беря чашку из рук Дэна. И после обжигающего глотка, спросил: – А что у тебя с частотами?

– У меня? Не ожидал такого интимного вопроса. Раньше было прекрасно и уж точно лучше, чем у Сгорина. А как стало – ночь покажет, – ответил Денис, нетвердой походкой возвращаясь на свое рабочее место, – кстати, полнолуния сегодня нет?

– Нам пора начинать тебя бояться? Значит, насладился уже сгоринскими частотами? – Илья с явным удовольствием расположился в кресле с дымящимся кофе.

– Да я как минимум акустическую травму получил, причем в самой извращенной для моего мозга форме, – донеслось из-за монитора, – пока только головокружение накрыло, потом глухотой прихлопнет, а добрый старичок Альцгеймер все это жестко зашлифует.

– Эк тя шабануло! Инфразвуком, что ли?

– Шеф, так вот ты какой! А где же забота о дорогих коллегах? За один сегодняшний день мне на целый год в санаторий надо. Хотя… после таких частот лучше сразу на отпевание. Да от вас и цветов не дождешься, разве только стакан водки на могилку поставите. Ну потом, конечно, орден принесете, которым меня посмертно наградят.

– Нет, Дэн, мы тебе бутылку водки лучше сразу в гранит замуруем, чтобы уж раз и навсегда… Давай, пока живой, говори, что наслушал, а то так и опоздать можно.

– Как далеко начальство от народа! Это факт. Исторический, между прочим… А теперь, господа-товарищи, прошу внимания! Максимальная плотность – в зоне три – три и восемь герц, – после этих слов Денис взглянул на коллег, чтобы понять их впечатление, но те, похоже, впали в ступор…

Наконец, Илья спросил его внезапно охрипшим голосом: – Амплитуда?

– Низкая, – произнес окончательный приговор Денис.

Шефа впечатлило не на шутку: – А ведь он еще в адеквате… Ну, Сгорин, ну, богатырь! – и, покачав головой, добавил: – Это сверхлюди, а не разведка!

– Штучный экземпляр! – с чувством сказал «энтузиаст». – Вот вам и роль личности в истории…

Денис, выждав несколько минут для беспрепятственного прохождения реакции, продолжил удивлять:

– Я сделал запрос в Питер, в НИИ Бехтерева. Из лаборатории нейрофизиологии пришел ответ. Цитирую: «Состояние пациента может иметь признаки беспомощности и нуждаться в опеке по причине низкой социальной адаптации». И дальше, из рекомендаций: «Необходимо дать ему ориентиры, в том числе и пространственные, то есть какое-то время водить пациента за руку. Затем нужно помочь войти в социум»…

Возникшее из-за полной растерянности молчание прервал Илья, обратившись к «энтузиасту»: – Будущий академик Александр Ивашов, ваши соображения?

Тот ответил вопросом в сторону шефа: – Сколько дней на этом свете нам отведено Максимычем для анализа ритмов в динамике?

– Н.И. выбила трое суток, причем, клянясь, что спать с Лёш Васильичем она не будет.

– Феерично! – оценив подтекст, ухмыльнулся «будущий академик»: – Наука должна знать своих героев! Почему таких наград нет? – и привычно уткнувшись в монитор, заявил: – Главное – чип. МРТ и ЭЭГ – потом. Итак, если уважаемая аудитория не возражает…

Глава 11. Время не терпит

Юрий Максимович по-военному четко и без лишних движений навел порядок на столе, посмотрел на часы, отозвался на невеселые мысли глубоким вздохом, взял папку и быстро вышел из комнаты. За время перехода в другой корпус он успел выстроить в голове полную схему доклада и просчитать ответы на вероятные вопросы.

– Разрешите? – открывая дверь в кабинет и сканируя присутствующих, спросил он.

– Заходи, – раздался мощный голос сидящего во главе длинного стола мужчины средних лет с блестящей лысиной на голове.

Ряды кресел вдоль стен были пусты: в кабинете, кроме его хозяина, находился всего один человек, – подполковник Уженов Сергей Викторович, хорошо знакомый Юрию Максимовичу по прежней работе. Оба внимательно следили за происходящим на большом экране, висящем на стене.

– Юрий Максимович, скажи, это Медведкин вел Сазонова? – классическим голосом начальника спросил блестяще-лысый, кивая на экран.

– Да, его кафедра психиатрии. В основном он сам с Сазоновым работал.

– Помнится, Медведкин тогда про какие-то идеи говорил, которые якобы еще ждут своего подтверждения. Как думаешь, стоит ли ему над Сгориным потрудиться?

– Убежден, что необходимо. Во всяком случае, у нас на эту кафедру пока еще есть надежда, хотя заключение они подготовили… – полковник замялся, старательно подыскивая слово, – абсолютно безрадостное.

– А именно?

– Полагают, что у Сгорина нет шансов.

– Вот как? Неожиданно. На что же тогда рассчитываете? Мы тут архивы по Сазонову подняли… Высококлассный был специалист. Что скажешь, Юрий Максимович?

– Наверное, вы меня не о профессионализме его спрашиваете, – протирая очки в тысячный раз за вечер, ответил полковник. – Уровень Сазонова был высочайшим, таких мало; как говорится, единичные и выдающиеся. Но помочь ему не смогли. Противник провел операцию с ним виртуозно. И на этот раз мы шансами не блещем, так что опять можем проиграть дуэль… Сейчас, столкнувшись с ситуацией майора Сгорина, мы видим аналог прежней истории с Сазоновым. Ясно, что с той стороны идет отработка новых средств с подтверждением их успешного применения. Могу констатировать, что нынешний случай – гораздо более тяжелый, хотя и так уж сложнее некуда. Надежды мало, – посмотрев нелегким взглядом из-под очков, добавил Юрий Максимович. – Безусловно, пытаться будем до последнего шанса. Сделаем все возможное, чтобы сохранить личность героического офицера.

– Ну, товарищ полковник, чуть слезу из меня не выбил. Красиво говоришь! – ответил обладатель зеркальной лысины. – Аналитику давай с отчетами! Да и вообще, товарищи офицеры, хочу призвать вас к более тщательной и выверенной работе. Совершенно ясно, что в такой обстановке даже незначительная невнимательность, уж не говоря об ошибках, могут привести нашу страну к катастрофическим последствиям. Вариантов у нас, как всегда, два: победить или погибнуть. Поэтому предлагаю провести пошаговый сравнительный анализ положений Сазонова и Сгорина; это во-первых. Во-вторых, необходимо учесть до малейших деталей все достижения и провалы в деле того и другого. Что общего? В чем наблюдаются полные совпадения, а в чем – хотя бы микроскопические различия? Имею в виду здесь и работу, проведенную нашими офицерами, и те воздействия, которые были оказаны на них, равно как и наступившие последствия. Анализировать все до мелочи! Так что, Юрий Максимович, засучай рукава! Рано утром жду с полными выкладками и вариантами решений. В вашем распоряжении, товарищи офицеры, все ресурсы нашей страны, доступные в настоящий момент, – и внимательно посмотрев на часы, Геннадий Николаевич добавил: – Если нужно, могу выделить дополнительно полчаса для повторного анализа видео. Это максимум. Завтра мы обязаны принять окончательное решение с докладом наверх. Время не терпит… вернее, у нас его просто нет.