Текст книги "Calendar Girl. Никогда не влюбляйся!"

Одри Карлан
Calendar Girl. Никогда не влюбляйся!

Audrey Carlan

CALENDAR GIRL

January / February / March

Печатается с разрешения литературных агентств Bookcase Literary Agency и Andrew Nurnberg

© Calendar Girl – January / February / March by Audrey Carlan, 2015

Copyright © 2015 Waterhouse Press, LLC

© Зонис Ю., перевод, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Посвящения

Январь

Джинель Бланч

Ты была со мной с самого начала…

Твоя вычитка спасала меня сотни раз.

Спасибо тебе за то, что веришь в меня и в мои истории и любишь их так же, как я люблю тебя, целиком и полностью. Namaste, друг мой.

Февраль

Джинанна Гудолл

Год назад я выпустила свой первый роман. И с тех пор ты была моим болельщиком, бета-ридером и фаном номер один.

Сейчас я горжусь тем, что могу назвать тебя другом.

Ты любишь моих персонажей так, словно они твои собственные, и помогаешь мне прочувствовать их.

У тебя множество способностей и талантов, и я рада, что ты делишься ими со мной. Любовь и свет.

Март

Хезер Уайт

Миа попала в Чикаго благодаря тебе. Ты оставила привычную обстановку и отправилась в путешествие. Мартовская книга показывает, как чудесно иногда пойти на риск.

Иногда это может изменить или даже полностью перекроить жизнь. И чаще всего оно того стоит.

Ты прекрасна, и я радуюсь твоему присутствию в моей жизни.

ВСЕГО НАИЛУЧШЕГО, милая моя.

Январь

Глава первая

Настоящей любви не существует. Долгие годы я верила, что она есть. По сути дела, я даже считала, что нашла ее. Если быть точной, четыре раза. Так, давайте посмотрим.

Тейлор. Мое увлечение времен старшей школы. Мы встречались вплоть до выпускного. Он был бейсболистом, лучшим в команде. Лучшим из тех, что когда-либо учились у нас в школе. Здоровенный, мышц на порядок больше, чем мозгов, а стручок размером с арахис. Возможно, из-за всех тех стероидов, что он вкачивал в себя у меня за спиной. Он бросил меня в ночь выпускного. Сбежал, прихватив с собой мою девственность и капитана группы поддержки. Я слышала, что его выперли из колледжа и теперь он работает механиком в каком-то захудалом городишке. У него двое детей и жена, которая больше не желает его поддерживать.

Затем был помощник преподавателя с моего первого курса психологии в муниципальном колледже Лас-Вегаса. Его звали Максвеллом. Я считала, что этот одаренный юноша способен чуть ли не по воде ходить. Оказалось, что он прошелся сапогами по моему сердцу, потому что перетрахал девиц со всех курсов, где работал помощником преподавателя. В его случае ПП означало «Попки и Письки», и он позаботился о том, чтобы никогда не испытывать в них недостатка. Ну и ладно. Кончилось тем, что он обрюхатил двух телок одновременно и его выперли из колледжа за неподобающее поведение. В девятнадцать за ним уже гонялись две малолетние мамашки, требующие алиментов. Есть в этом что-то невероятно поэтическое. Слава Господу, что я всегда просила его упаковать свой багаж, прежде чем пихать это сокровище в меня.

В двадцать я решила сделать перерыв в учебе и проработала весь год официанткой в «Эм-Джи-Эм Гранд» на Лас-Вегас-Стрип – в туристическом центре Лас-Вегаса. Там-то я и встретила счастливый номер три, Бенни. Правда, я не была особенно счастлива, да и он тоже. Он был шулером. Конечно, в то время он заявил, что работает агентом по продажам и просто любит покер. У нас состоялся бурный роман, хотя романтики в нем было немного. По-моему, большую часть времени я провела пьяной в доску под Бенни, но, увы, – мне казалось, он меня любит. Он это непрерывно твердил. Мы бухали два месяца напролет, плавали в гостиничном бассейне и трахались целыми ночами в одной из комнат, ключи от которых давал мне приятель из обслуги отеля. Я бесплатно поила его и его друзей в баре, а он почти каждый вечер предоставлял мне ключ от очередного номера. И это работало. Пока не перестало. Бенни поймали за подсчетом карт, и он испарился. В первый год после его исчезновения я была сама не своя. Потом я узнала, что его избили почти до смерти. Он какое-то время провалялся в больнице, а потом свинтил из города, не сказав мне ни слова.

Последняя ошибка оказалась той самой соломинкой, которая, по известному выражению, сломала спину верблюда. Именно из-за нее я теперь убеждена, что настоящую любовь изобрели компании по производству поздравительных открыток и те, кто пишет любовные романчики и романтические комедии. Его звали Блейном, хотя ему следовало бы называться Люцифером. Он был бизнесменом с хорошо подвешенным языком. Я вольно использую термин «бизнесмен». На самом деле он оказался кредитной акулой – той самой кредитной акулой, что ссудила моему отцу намного большую сумму, чем папа способен был вернуть. Начал Блейн с меня, а затем переключился на отца. В то время я считала, что наша любовь родом прямо из сказки. Он посулил мне весь мир, а подарил ад на земле.

– Вот почему я считаю, что ты должна просто согласиться на ту работу, что предлагает тебе твоя тетушка, и больше не рыпаться.

Моя лучшая подруга, Джинель, шумно лопнула жвачку прямо в телефонную трубку. Я отвела телефон от уха.

– Других вариантов нет, Миа. Как еще тебе удастся вырвать твоего папу из рук Блейна и его подельников?

Я втянула глоток ледяной воды, и калифорнийское солнце разбило капли на тысячи зайчиков, прыгающих по бокам потревоженной бутылки.

– Не знаю, что делать, Джин. У меня нет таких денег. Да у меня вообще нет никаких денег.

Я вздохнула. Даже мне этот вздох показался слишком громким и драматичным.

– Слушай, ты всегда любила саму идею любви…

– Уже нет! – напомнила я своей закадычной подруге детства.

В телефонной трубке слышался голос Вегаса. Люди почему-то убеждены, что в пустыне царит тишина. Но только не на Стрип. Игорные автоматы лязгали, колокольчики звенели – куда бы ты ни пошел, невозможно было избавиться от этого монотонного шума.

– Знаю, знаю.

Она передвинула трубку, и у меня в ухе треснуло.

– Но тебе ведь нравится секс, так?

– Я же не Барби, Джин. У меня нет проблем с арифметикой. Так что, пожалуйста, не задавай глупых вопросов. Я тут умираю.

Или, точнее, умереть предстояло моему отцу, если я каким-то образом не раздобуду миллион долларов.

Джинель театрально застонала и снова лопнула жвачку.

– Я имею в виду, если ты согласишься работать в службе сопровождения, тебе надо будет просто хорошо выглядеть и много трахаться, так? У тебя же несколько месяцев не было секса. Можно с тем же успехом расслабиться и получить удовольствие, а?

Положитесь на Джинель – уж она сумеет превратить место высокооплачиваемой девочки по вызову в работу мечты.

– Но это же не «Красотка», а я не Джулия Робертс.

Я подошла к своему мотоциклу, «Сузуки GSXR 600», который называла просто Сьюзи. Он был единственной моей ценной вещью. Перекинув ногу через седло, я вложила телефон в держатель и переключила его на громкую связь. Затем разделила свою густую длинную гриву на три пряди и ловко заплела их в толстую косу.

– Послушай, я знаю, что ты желаешь мне добра. И я искренне не понимаю, что мне делать. Я не шлюха. По крайней мере, не желаю быть шлюхой.

От одной этой мысли меня пронзило ужасом.

– Но мне надо что-то придумать. Как-то поднять нехилую кучу бабла, и быстро.

– Ну да, я тебя слышу. Дай мне знать, как прошла встреча в «Эксклюзивных эскортах». Позвони мне вечером, если сможешь. Блин, я опаздываю на репетицию, а мне еще надо переодеться.

Тут она запыхтела в трубку – я легко могла представить, как Джинель несется по казино, чтобы вовремя успеть на работу, прижимая при этом к уху мобилу и совершенно не обращая внимания на тех, кто пялится на нее или принимает за ненормальную. Вот что делало ее такой особенной. Она говорила все начистоту… всегда. Как и я.

Джинель работала в бурлеск-шоу «Классные куколки» в Вегасе. В полном соответствии с названием, моя подруга была маленькой, миловидной и отлично умела трясти задницей. Мужчины со всего мира слетались в Стрип, чтобы полюбоваться тамошними зажигательными представлениями. И все же Джинель зарабатывала недостаточно, чтобы выручить меня или моего старика – не то чтобы я ее об этом когда-то просила.

– Ладно, люблю тебя, сучка, – сладко пропела я, засовывая косу под воротник куртки-пилота, так что она уютно разместилась между лопатками.

– Люблю тебя еще больше, шалава.

Я повернула ключ в зажигании, завела мотор и надела шлем. Засунув телефон во внутренний карман, я выжала сцепление и рванула навстречу будущему – нежеланному, но неизбежному.

* * *

– Миа! Моя сладкая малышка! – проворковала тетушка, обвивая меня тощими, как у скелета, руками и впечатывая в свою грудь.

Для такой изящной женщины она обладала немалой силой. Ее темные волосы были собраны в элегантный французский узел. На ней была белая блузка, мягкая, как шелк, – вероятно, потому что и была шелковой. Блузу моя тетушка заправила в строгую черную кожаную юбку-карандаш, к которой прилагались шпилосы высотой с ходули, с той самой красной подошвой, о которой я так много читала в последнем номере «Вог». Она выглядела прекрасно. И, более того, она выглядела дорого.

– Тетя Милли, я так рада тебя видеть… – начала я, но тут два пальца с выкрашенными кроваво-красным лаком ногтями прижались к моим губам, заставив замолчать.

Тетушка неодобрительно прищелкнула языком.

– Нет-нет, здесь ты будешь звать меня мисс Милан.

Я театрально закатила глаза. Она в ответ сурово прищурилась.

– Куколка, во-первых, не закатывай глаза. Это грубо и не женственно.

Ее губы сжались в тонкую линию.

– И во-вторых…

Она обошла вокруг меня, окидывая оценивающим взглядом, словно я была произведением искусства – скажем, статуей. Чем-то холодным и непроницаемым. Что, возможно, соответствовало истине. В руке тетя держала черный кружевной веер, то открывая его, то закрывая, то похлопывая им по ладони.

– …никогда не называй меня Милли. Этой женщины давно уже нет – она умерла в тот день, когда первый мужчина, которому я доверилась, поджарил мое сердце и скормил его своим псам.

Образ весьма зловещий, но тетушка Милли говорила чистую правду.

– Подними подбородок.

Она хлопнула меня снизу по подбородку, заставив немедленно поднять его вверх. Затем она проделала то же самое с тем чувствительным участком кожи на спине, где облегающая концертная футболка слегка не доставала до моих обожаемых расписных джинсов. Я тут же выпрямила спину и выставила грудь вперед. Алые губы тетушки раздвинулись в широкой улыбке, продемонстрировав идеально отбеленные, ровные зубы. Лучшие зубы из тех, что можно купить за деньги, – и регулярный источник трат для богатых дамочек здесь, в Лос-Анджелесе. Через каждые два метра я натыкалась на тех, кто явно посещал дантиста чаще, чем это было необходимо по медицинским показаниям, – почти столь же часто, как косметолога для ежемесячных инъекций ботокса. Тетушка Милли, определенно, была постоянным клиентом в «Зубы-за-час». И все же, слегка перешагнув пятидесятилетний рубеж, она оставалась очень горячей штучкой.

– Что ж, ты, несомненно, красотка. И будешь выглядеть еще лучше, когда переоденешься в нечто презентабельное и сделаешь пробные снимки.

Она поморщилась, глядя на мой байкерский прикид.

Я попятилась и тут же наткнулась на кожаное кресло, стоявшее в паре шагов у меня за спиной.

– Я пока еще ни на что не подписывалась.

Глаза Милли сузились еще больше, превратившись в прицельные щели.

– Разве ты не говорила, что тебе срочно нужна крупная сумма денег? Что-то насчет того, как мой никудышный зятек угодил в больницу? И в неприятности?

Она медленно опустилась в кресло, скрестила ноги и аккуратно положила обе руки на белые кожаные подлокотники. Тетушка Милли никогда не любила моего отца. Что было весьма прискорбно, учитывая, какие усилия он прилагал в роли отца-одиночки, – особенно принимая во внимание тот факт, что ее сестра (и моя мать) бросила двух своих дочерей. В то время мне исполнилось десять лет. Мэдисон было пять, и у нее не осталось даже смутного воспоминания о нашей матери.

Прикусив губу, я взглянула в светло-зеленые глаза тети. Мы были так похожи. Не считая небольших вмешательств пластического хирурга, создавалось такое ощущение, будто я смотрю на себя в зеркало двадцать пять лет спустя. Ее глаза были того же светло-зеленого, почти золотистого оттенка, что всегда приводил в экстаз окружающих меня мужчин. Изумрудный аметист, по их выражению. Как будто вглядываешься в глубины редкого зеленого бриллианта. Наши волосы были одинаково черными, цвета воронова крыла, и на свету – любой бы поклялся – чуть отливали темно-синим.

Поерзав в неудобном кресле, я перевела дыхание и ответила:

– Да, папа вляпался с Блейном по-крупному.

Милли прикрыла глаза и покачала головой. Я закусила губу, вспомнив своего отца – бледного, изможденного, с синяками по всему телу, безжизненно лежащего на больничной койке.

– Сейчас папа в коме. Четыре недели назад его жестоко избили. Он пока не очнулся. Врачи считают, что может быть поврежден мозг, но мы еще какое-то время не узнаем наверняка. Ему переломали много костей. Он все еще в гипсе на все тело.

– Боже правый. Дикари, – прошептала тетя.

Подняв руку к волосам, она заправила за ухо одну прядь, возвращая себе самообладание. Я уже видела, как она это делает. Милли была искусным манипулятором и умела контролировать свои чувства лучше, чем любой из тех, кого я знала. Я жаждала обладать этим талантом. Он был мне так нужен!

– Ага. И на прошлой неделе, когда я дежурила у папиной постели, ко мне заявился один из громил Блейна. Сказал, что это было последнее предупреждение. Если они не получат своих денег с процентами, то убьют его. Затем они пришли ко мне и Мэдди за деньгами. Заявили, что это «долг по наследству». Какая-то такая хрень. В любом случае мне надо раздобыть миллион долларов, и как можно быстрее.

Тетя Милли плотно сжала губы и начала постукивать ногтем указательного пальца по ногтю большого. Это непрерывное щелканье чуть не вывело меня из себя. Как она могла быть такой спокойной, такой черствой? Жизнь близкого ей человека, моя жизнь и жизнь моей младшей сестренки висели на волоске. Пускай ей было плевать на папу, но она всегда питала слабость ко мне и моей сестре.

Милли перевела взгляд на меня, и я обнаружила, что в глазах ее горит свирепый, прежде незнакомый мне огонь.

– Это можно сделать. За год. Как думаешь, они дадут тебе год рассрочки, если ты будешь выплачивать долг по частям?

Изогнув бровь дугой, тетя сконцентрировала все внимание на мне.

Волоски у меня на предплечьях встали дыбом, и, покачав головой, я подалась вперед, готовясь обороняться.

– Не знаю. Я уверена, что Блейн хочет получить обратно свои деньги. И, поскольку у нас с ним кое-что было, я, наверное, могу попросить его об одолжении. Этому больному садистскому ублюдку всегда нравилось, когда я стояла на коленях и умоляла.

– Держи при себе свои сексуальные эскапады, куколка, – недобро ухмыльнулась тетя. – Похоже, нам придется сразу подключать тебя к работе. Только самые денежные клиенты. Нам надо поднимать планку. Первым делом ты придешь сюда завтра с утра на фотосессию. Это займет весь день. Мы сделаем несколько фотографий, поснимаем немного видео и так далее. Мои ребята разместят их на закрытом сайте к следующему дню.

Все происходило так быстро. Слова «это можно сделать» гремели в моих ушах, словно звонок на линию спасения. Они были словно плот в открытом океане. Плот, окруженный акулами, но все еще остающийся на плаву.

– Но мне нужно будет с ними спать? В смысле я знаю, что есть разные виды эскортных услуг.

Я закрыла глаза в ожидании ответа и сидела так до тех пор, пока что-то теплое не сжало мою ладонь. Тетя взяла мою руку в свои.

– Куколка, тебе не нужно будет делать ничего такого, чего бы ты сама не захотела. Но для того, чтобы заработать такие деньги, тебе придется рассмотреть и такой вариант. Если угодно, между мной и моими клиентами существует неписаное соглашение. Если мои девочки с ними спят, они добавляют к вознаграждению двадцать процентов. Эти деньги они оставляют наличными, в конверте, в комнате у девушки. Все это не проходит через меня или мое агентство, потому что проституция в Калифорнии запрещена, – тут Милли потерла указательным пальцем подбородок и подмигнула мне. – Но мои девушки должны получить больше за свои услуги, не так ли?

Я покорно кивнула, не зная, что думать об этом, и просто двигаясь про течению.

– Ты будешь работать помесячно. Это единственный способ получать за каждый месяц шестизначную сумму.

Взгляд ее светло-зеленых глаз стал оживленным настолько, что я почти поверила: это может быть легко, достаточно лишь отнестись ко всему без предубеждения.

– Тебя доставят к клиенту, после чего ты должна будешь удовлетворять все его прихоти в течение месяца. Однако я не торгую сексом. Если ты решишь переспать с ними, то только по собственному желанию… Но когда ты увидишь кое-кого из тех мужчин, что значатся в моем списке ожидания, ты еще дважды подумаешь, а не прыгнуть ли к ним в постель, – не говоря уж о дополнительном вознаграждении.

Тетя усмехнулась и встала. Оно обошла свой стеклянный рабочий стол и переключила внимание на компьютер, молча давая мне знать, что я свободна. Мне казалось, что я приросла к кожаному креслу, не в силах двинуться с места. Мысли о том, как, черт возьми, я справлюсь с этим, кружились у меня в голове, словно хищные птицы. Они когтили и клевали мои моральные принципы, один за другим, как будто те были живой и трепыхающейся добычей.

– Я сделаю это, – услышала я собственный шепот.

– Конечно же, сделаешь.

Она поглядела на меня поверх компьютера, и ее губы изогнулись в кривой ухмылке.

– У тебя нет других вариантов, если хочешь спасти своего папашу.

* * *

На следующий день меня захватил вихрь активности. Я чувствовала себя персонажем Сандры Буллок в фильме «Мисс Конгениальность». Каждый сантиметр моей кожи дергали, отскребали, выщипывали и депилировали воском. Я словно превратилась в человеческий эквивалент подушечки для булавок и в конце концов чуть хорошенько не врезала тетке-косметологу, которую Милли наняла, чтобы «привести меня в порядок». Это ее выражение, а не мое. Что ж, я не могла отрицать – все проверяется на практике. Посмотрев в зеркало, я едва узнала уставившуюся на меня оттуда женщину. Мои длинные волосы блестели как никогда раньше и идеальными волнами спадали по спине и плечам. Повсюду, где свет касался моей кожи, она как будто мерцала. Обычный загар, заработанный за несколько недель под калифорнийским солнцем, сменился дивным медовым свечением, действительно подчеркивающим лучшие мои черты. Лавандовое платье, в которое она меня нарядила, было удобным и придавало мне весьма соблазнительный вид. Оно идеально облегало все округлости и подтянутые участки тела, создавая желанный эффект: изящество и сексуальность. Когда фотограф усадил меня на холодную белую мраморную скамью, я выглядела, словно темный ангел. Он придавал мне то ту, то другую позу, и вскоре я прекрасно освоила искусство сексуально выпячивать губки и бессмысленно пялиться в пространство, не выдавая никаких эмоций. Вот какой мне следовало стать сейчас. Бесчувственной.

Когда мы закончили, и я снова переоделась в свой уличный прикид – всегда состоявший из джинсов и обтягивающей футболки, – я вернулась в офис Милли, или мисс Милан.

– Куколка, эти снимки просто великолепны! Я всегда знала, что ты идеально подходишь для модельного бизнеса.

Она щелкнула по клавише, а я обошла стол и взглянула на экран. Увидев собственное изображение, сделанное фотографом, я почувствовала, как у меня перехватило дыхание.

– Невероятно.

На секунду я просто потеряла дар речи.

– Не могу поверить, что это я.

Я покачала головой, глядя, как снимки один за другим загружаются на веб-сайт «Эксклюзивных эскортов». Если бы я не знала наверняка, кто на фотографиях, ни за что бы не поверила.

По губам моей тетушки скользнула ленивая улыбка.

– Ты очень красива.

Взгляд ее светло-зеленых глаз пересекся с моим.

– Ты так похожа на…

– Неважно.

Я тряхнула головой и оперлась бедром о ее стеклянный стол, не желая слышать, насколько я похожа на свою мать.

– Что дальше? – спросила я, скрестив руки на груди и испытывая странное желание защититься от того, что последует дальше.

Тетушка снова откинулась на спинку своего черного кожаного кресла. В ее глазах плясали искорки.

– Хочешь взглянуть на свое первое задание?

Холодные мурашки медленно поползли по спине, но я расправила плечи и смерила Милли непроницаемым взглядом.

– Я в деле.

Милли хмыкнула, а затем несколько раз щелкнула по ссылкам в своем интернет-поисковике, выводя на экран изображение одного из самых невыносимо шикарных красавцев, попадавшихся мне на глаза. Он выглядел настолько хорошо, что, казалось, ничто не могло его испортить. Даже на выложенном в открытый доступ корпоративном снимке его светло-каштановые волосы, зеленые глаза и скульптурная челюсть стоили отдельного упоминания. У него была длинная каскадная стрижка, придающая волосам тот взъерошенный, но безупречно стильный вид, который сейчас оказался на пике моды. Что-то тут не сходилось. Этому мужчине не могло быть больше тридцати. Плюс он явно не относился к тому типу парней, которым приходится платить за любовь. Скорей, он принадлежал к тому типу мужчин, на которых женщины вешаются по собственной инициативе, превращаясь в безмозглые сгустки вожделения.

– Я не врубаюсь. С какой стати… – я ткнула пальцем в улыбающегося красавчика на фото, – ему понадобился эскорт?

Моя тетушка откинулась на спинку кресла, сложила руки на коленях и улыбнулась.

– Он выбрал тебя.

Вероятно, у меня был крайне огорошенный вид, потому что Милли поспешно продолжила:

– Я лично отправила несколько твоих пробных снимков ему и его матери. Мы часто сотрудничаем с его матерью. В любом случае, он согласился с моим выбором. Завтра утром он пришлет за тобой машину. Этот клиент живет неподалеку, но тебе все равно придется остаться в его резиденции на следующие двадцать четыре дня.

Мне как будто врезали по голове невидимой бейсбольной битой – так быстро я ее отдернула.

– Двадцать четыре дня! Ты что, с ума сошла? Как, черт меня возьми, я буду наниматься на работу или проходить прослушивания?

Конечно, мою актерскую карьеру нельзя было назвать блестящей, однако и у меня имелся агент из самых дешевых, который время от времени подкидывал мне работенку. Плюс еще оставался ресторан, где я работала по вечерам.

Милли взглянула на меня так, словно я осмелилась отрастить вторую голову. Ее губы сжались в тонкую нитку, а носик сморщился, утратив всякую привлекательность.

– Миа, ты на год откажешься от любой другой работы. Теперь ты платный сотрудник «Эксклюзивных эскортов». Продолжительность твоих заданий – от одного дня до двадцати четырех, в зависимости от нужд клиентов. И, поскольку тебе необходимо за короткое время заработать крупную сумму, придется брать более длительные задания. По истечении двадцати четырех суток оставшиеся дни месяца ты проведешь дома – тебе надо будет отдохнуть, восстановиться и привести в порядок свою внешность. С началом каждого нового месяца ты будешь получать следующее задание.

– Не верю своим ушам!

Я начала вышагивать по ее кабинету, внезапно почувствовав себя запертым в клетку животным, жаждущим вырваться на свободу. До меня только сейчас дошло, что с привычной мне прежней жизнью покончено. Нормальных свиданий у меня больше не будет – но не то чтобы в последнее время их было слишком много. Больше никаких прослушиваний, что ставило крест на моей едва проклюнувшейся актерской карьере, и, конечно же, у меня почти – или совсем – не останется времени для того, чтобы повидать папу, Мэдди или Джинель.

– А ты поверь, девочка. Это не шутки. Тебе пришлось принять это решение из-за своего папаши и бывшего ухажера. И тебе еще очень повезло, что я вообще нашла для тебя местечко. Не будь неблагодарной. А теперь сядь и замолчи!

Привычная теплота начисто исчезла из ее голоса, сменившись холодным, формальным тоном решительной деловой женщины.

– Прошу прощения.

Она пыталась помочь мне, но все это произошло так… внезапно. Невероятно. Я рухнула в кресло перед ее столом и уронила голову на руки. Сколько ни тряси головой, результат от этого не изменится. Теперь я была девочкой по вызову. Каждый месяц меня будут сдавать внаем новому мужчине, и, если я соглашусь переспать с ним, получу на двадцать процентов больше.

Я покачала головой и расхохоталась – тем самым смехом, который доказывал, что я окончательно чокнулась. Затем опустила затылок на прохладную кожу кресла и взглянула вверх, на белый потолок. Секунду спустя во мне окрепла решимость, и я успокоилась. Я должна это сделать. Что ж, позволю сексуальному красавчику водить меня на скучные деловые обеды и что там еще у него на уме. Я не обязана с ними спать, и, что самое важное, у меня нет шансов влюбиться. Месяц на каждого нового мужчину – слишком мало времени, чтобы втрескаться по уши, как бывало со мной прежде. И кто сказал, что мне надо бросить актерскую карьеру? Разве есть лучший способ отточить актерское мастерство, чем стать той, кого желают видеть все эти мужчины? А затем, по истечении месяца, я превращусь в кого-то другого, а мой отец будет в безопасности. Если мне удастся уговорить Блейна принять ежемесячные платежи, это должно сработать.

Глубоко вздохнув, я встала и протянула тете руку. В ответ Милли улыбнулась мне своей недоброй, но бесконечно сексуальной улыбкой. Тетушка была очень хороша в своем деле.

– Ладно, мисс Милан, – я подчеркнула ее псевдоним, чтобы она поняла, что я решилась окончательно. – Похоже, я ваша новая Календарная Девушка.