Текст книги "Calendar Girl. Лучше быть, чем казаться (сборник)"

– Правило первое, – начал он, и я широко улыбнулась, не в силах сдержать острую радость предвкушения.

– В течение следующих трех дней у нас будет сумасшедшее количество секса.

– Трех дней?

Он сильно стиснул оба напрягшихся соска, отсекая все дальнейшие мысли. Я вскрикнула, вспоминая это чувство и неистово радуясь тому, что теперь, после долгих месяцев, вновь была в его руках. В присутствии этого мужчины все страхи и сомнения разлетались прочь. Лишь его прикосновения я жаждала, хотела, мечтала о нем больше любых других. Моя щелочка расслабилась и тут же сжалась, ощутив лишь пустоту. Он нужен был мне там, именно там. Чтобы довести меня до блаженства.

– Кажется, я припоминаю это правило, – выдохнула я, еще сильней прижимаясь к нему спиной, прижимая зад к его твердому члену.

Ох, пресвятая мать всего сущего, как же мне не хватало этой стальной длины! Несмотря на то, что сегодня мы уже занимались сексом, нам очень многое еще предстояло наверстать.

Уэс хмыкнул в ответ и ущипнул оба соска так, как умел только он. Правильно. Электрические искры наслаждения побежали по моим сиськам, как по проводникам, к клитору, который запульсировал и заныл от желания подвергнуться сладкой пытке.

– Правило второе, – продолжил он, – никакого секса на стороне.

На этот раз рассмеялась я, но Уэс тут же отомстил мне, выкрутив и полоснув ногтем сверхчувствительные, набухшие бутоны. Я застонала и задрожала в его руках.

– И второе я тоже помню, – выдавила я. – Только раньше это было на месяц. А на сколько теперь?

Мое сердце сжалась. Я не была уверена в том, ощущает ли Уэс такое же напряжение и предвкушение. Он ведь не знал, что все для меня изменилось, что мои прошлые взгляды на наши отношения вылетели в трубу, завывая, как призрак в ночи.

Уэс ущипнул меня за соски, оттягивая их до той точки, когда удовольствие и боль сливались в единую симфонию похоти и желания.

– Срок не ограничен.

Его голос прозвучал хрипло – низкое рычание, отдававшееся в моей спине. Уэс провел зубами по моему плечу и вонзил их точь-в-точь в то же самое место, куда меня укусил Аарон. Я ожидала, что меня снова перенесет в прошлое. Но вместо этого мое тело содрогнулось в умелых руках, и все мысли исчезли, кроме неистового желания обладать им. Моим Уэсом.

– И это означает, что ты порвешь с другой своей… подругой?

Я зажмурилась и задержала дыхание, боясь даже надеяться на то, что мое желание исполнится. В прошлом мне никогда не удавалось получить от любимых мужчин то, чего мне хотелось. Ни разу. Казалось, это закодировано у меня в генах. Ген под названием «поматросить Миа и бросить» был прочно вмонтирован в мое сердце. Мне так хотелось, чтобы Уэс помог мне избавиться от этого страха неизвестности и дал мне силу вновь довериться мужчине. Довериться ему. Разомкнуть цепи, сковывающие мое сердце, широко распахнуть его навстречу Уэсу и впустить его внутрь.

– Покончил с этой дружбой, когда трахал тебя по телефону.

С нашей ночи секс-смсок прошел уже целый месяц. Срань господня, он и в самом деле серьезен. По спине пробежал холодок, но в то же время меня до краев переполнило желание чего-то большего.

– Правило третье: мы всегда спим в одной кровати. Мы же не хотим путать наши отношения с тем, чем они не являются.

Я терлась об его член до тех пор, пока он не застонал. Положив руку мне на бедро, Уэс принялся круговыми движениями тереться о мои булочки.

– М-м-м. И, э-э, чем же они являются на сей раз?

Завершить наш разговор становилось все труднее, потому что член Уэса у меня за спиной был уже тверже строительного бруса. Мои трусики промокли насквозь от этой сладкой пытки.

Уэс отвел бедра назад, и я чуть не разрыдалась. Я даже пробовала протестовать, но он крепко держал меня, нагнув мою голову вбок и лаская губами изгиб шеи. И тут он разнес мой мир на части.

– Милая. Ты, я… это рай. И, начиная с этого дня, куда бы ты ни поехала и что бы тебе ни пришлось делать оставшуюся часть года, этот рай будет ждать тебя с распростертыми объятиями.

Рай. Уэс не солгал. То время, что мы провели вместе, месяц в Калифорнии и продолжение в Чикаго, все звонки, сообщения – все это было частью одного целого. Того места, куда я могла отправиться и оставаться собой, жить, быть счастливой.

– А четвертое правило? – почти благоговейным шепотом произнесла я.

Это был самый главный вопрос. Больше шести месяцев назад мы стояли так же, как сейчас, и он твердо устанавливал эти правила. Четвертое правило гласило, что мы никогда не должны влюбляться друг в друга. Сердце билось у меня прямо в горле. Я выгнулась, словно кошка. Его пальцы мяли и сжимали мои соски с удивительной деликатностью – так ко мне не прикасались уже слишком долго. Однако он по-прежнему не отвечал. Тревога, паника и желание вскипели в моей душе. Я крутанулась на месте и повисла у Уэса на шее, погрузив пальцы в его волосы и заставив наклонить лицо ко мне. Его глаза были такими зелеными, что у меня горло перехватило от красоты и грации невероятного создания по имени Уэстон Ченнинг.

Он с обожанием улыбнулся мне, и я прижалась к нему сильнее.

– К чертям четвертое правило. Я нарушил его шесть месяцев назад, когда влюбился в тебя.

На моих глазах выступили слезы, так, что очертания его фигуры размылись. Я рефлекторно сглотнула, борясь с комком в горле.

– Уэс, я…

– Я знаю, милая. Что-то в тебе изменилось. Начиная с моего приезда в марте и до наших звонков, сообщений, и этой фигни с Джи…

Я прижала палец к его пухлым губам, в которые мне так и хотелось впиться жгучими поцелуями. Последнее, что мне хотелось слышать из этого сексуального, как сам секс, рта – это ее имя, причем сейчас, когда я как раз собиралась признаться в любви к нему.

– Не сейчас, не здесь, где только мы с тобой.

Мой голос дрогнул. Уэс кивнул.

– Скажи мне то, что я хочу услышать, Миа. То, что мне нужно услышать. Я заслуживаю это.

Его тон требовал абсолютной честности.

Хочу. Нужно. Заслуживаю.

Так и было. Все это было правдой, и после шести месяцев отговорок, попыток отрицать очевидное, желания отрицать очевидное я наконец-то расслабилась. Впервые в жизни я собиралась получить что-то для себя. Что-то хорошее, доброе и только мое.

Мой Рай.

Глядя в эти бездонные зеленые глаза, перебирая пряди небрежно растрепанных каштановых волос и лаская губами его колючий подбородок, я наклонилась к нему так близко, что – неважно, насколько бы тихо я это ни произнесла, – он бы все равно услышал.

– Я люблю тебя, Уэс.

Когда смысл моих слов дошел до него, его руки до боли сжали мое практически обнаженное тело. Я чувствовала, как напряжение выплескивается из него мощными всплесками энергии.

– На сей раз я тебя не отпущу.

Его голос прозвучал хрипло и властно, но я знала, что за резкостью скрываются бушующие у него в груди чувства.

– Я люблю тебя.

Я поцеловала Уэса в щеку, и его хватка чуть ослабла.

– Я люблю тебя.

Поцеловала в брови, и он вздохнул.

– Я люблю тебя.

Поцеловала в губы, и он открылся мне.

Не прошло и пары секунд, как меня впечатали спиной в кровать, и тело Уэса нависло надо мной.

– Ты меня любишь?

Ему нужно было от меня это признание, с глазу на глаз, от сердца к сердцу.

– Люблю.

Его лицо просияло широченной, ослепительной улыбкой.

– Милая, я тебе сейчас так задам, что завтра, вполне вероятно, ты не сможешь ходить.

Я ухмыльнулась и взвизгнула, когда он содрал с меня трусики и прикусил сосок. Добившись того, что я начала извиваться и пыхтеть, почти кончая от его манипуляций с моей грудью, Уэс двинулся ниже, покрывая меня по пути поцелуями.

– Раздвинь-ка ноги, крошка. Раздвинь пошире. Я собираюсь отведать вкус рая.

Я подчинилась, разведя бедра и целиком открываясь ему. Моя любовь, мое тело – я как будто доказывала в тот момент, что все это принадлежит ему по праву.

Его глаза блеснули, и он провел пальцами по моей киске.

– Такая скользкая. Мне нравится, как ты на меня реагируешь. Как реагирует твое тело, облегчая мне задачу. Но сначала мне надо отхлебнуть твоего меда. Я мечтал о том, как приложусь к тебе, высосу досуха и начну все с начала. Покрепче сожми простыни, милая, потому что я весь иссох от жажды.

– Грязный ублюдок, – выдохнула я, прежде чем он разложил меня, большими пальцами раздвинул лепестки моего цветка и прижался к нему губами.

Он издал нечто среднее между стоном и рычанием, и его язык погрузился в самую глубь. Так глубоко. Обхватив ладонями мою задницу, он приподнял мои бедра и зашел на всю длину. Я взвыла, изо всех сил вцепившись в простыни и позволяя ему взять меня. Не прошло, кажется, и двух секунд, как я кончила прямо ему на лицо. Заурчав, словно насытившийся зверь, Уэс сел, облизнул губы и протер запястьем рот. Нацелив член, он резко вошел внутрь, вогнав его по самый корень.

Я передернулась – мое тело все еще было натянуто, как струна, после первого оргазма и уже устремилось ко второму.

– Боже, Уэс. Ты, моя погибель, – задыхаясь, пролепетала я.

Теперь, когда он мощно двигался во мне, разум покинул меня окончательно. Я обвила ногами его бедра.

– Милая, я надеюсь быть твоим началом, твоей погибелью и всем, что между ними. А теперь заткнись. Я занимаюсь любовью со своей женщиной.

От этого «занимаюсь любовью» мое сердце затрепетало, как лист на ветру. А затем Уэс твердо вознамерился посвятить вечер занятиям любовью со своей женщиной… неоднократным. Хотя где-то посреди ночи я сумела убедить его, что означенная женщина нуждается в том, чтобы ее хорошенько отжарили. Тогда он ловко поставил меня на четвереньки, шлепнул по заднице и долбил до тех пор, пока я не заорала от наслаждения во весь голос.

Глава восьмая

Волны разбивались о доску, вода хлестала меня по лицу, и счастье мое было безграничным. Уэс, подтянутый и мускулистый, греб вперед как машина – на сей раз он твердо намеревался поймать волну. Долю секунды спустя он уже стоял во весь рост и рассекал воду. Я последовала за ним, и – о чудо! – поймала свою собственную, намного более скромную волну. Но все равно это было чудесное ощущение, и мы вдвоем докатились до самого берега.

Я воткнула свою доску в песок, а Уэс держался на своей волне до тех пор, пока не смог спрыгнуть. Затем он сунул доску под мышку и подошел ко мне. Его рука легла мне на затылок, губы прижались к моим. Наши языки плясали все ожесточенней по мере того, как поцелуй накалялся. Рука, не поддерживающая мою голову, отпустила доску, и Уэс стиснул мою обтянутую неопреном задницу, ритмично ее сжимая. Затем, приглушенно рыкнув, он отстранился и мотнул шевелюрой, обдав все вокруг солеными каплями. После чего расстегнул и спустил с плеч верхнюю часть гидрокостюма, обнажая золотисто-бронзовую мокрую грудь. Мне так и хотелось наброситься на эту горячую конфетку по имени Уэс. Мой Уэс, напомнила я себе.

– Кое-кому, похоже, нравится то, что она видит. Продолжай в том же духе, милая, и твоя попка окажется на песке, а мой член – в тебе.

В ответ на это головокружительное обещание в моей душе запели колокола. Следует признать, что план Уэса меня ничуть не смутил. Более того, я готова была предпринять решительные шаги, чтобы эта угроза осуществилась.

Уэс тряхнул головой, ухмыляясь, как школьник, которому ответила взаимностью девчонка. Что ж, эту девчонку он определенно заполучил.

– Сегодня у тебя выходной, да?

– Ага, – кивнула я. – Я сказала Антону, что мне нужен еще один день, но завтра придется репетировать, потому что послезавтра уже запись.

Уэс обнял меня за плечи.

– Тогда ты моя, целиком и полностью.

Вместо того чтобы признать, насколько верным сейчас было это высказывание, я просто улыбнулась. Меня абсолютно устраивало шагать по песку рядом с Уэсом, чувствуя его руку на плече.

– Ну что, идем домой?

Я даже не пыталась стоить из себя паиньку, не делая секрета из своих намерений. Я долго жила вдали от Уэса и, хотя и предавалась радостям плоти с Таем и Алеком, все это было не то. Любовью там и не пахло. Раньше, с другими мужчинами, это было просто развлечением. Значимым, да, частью моего путешествия, верно. Однако с Уэсом это просто стало… чем-то большим.

Уэс поднял свою доску, затем мою. Что ж, рыцарство в этом мире еще живо. Мы подошли к прокатному киоску на пляже и вернули доски и костюмы. Я снова натянула свои джинсовые шорты, майку и кеды. Уэс облачился в бриджи, лодочные туфли и футболку и сжал мою руку после того, как я наконец-то собрала волосы в неряшливый узел на макушке.

Уэс взял напрокат внедорожник. Он тронул машину с места, не снимая ладони с моего обнаженного бедра – словно хотел напомнить себе, что я все еще рядом, – осенил меня дерзкой улыбкой и вырулил на Оушен-драйв. Я решила, что лучше мне просто понежиться в лучах жаркого солнца Майами, наслаждаясь молодостью и влюбленностью. Я испытывала подобное чувство не впервые, но в первый раз за очень долгое время мне хотелось верить в него, и я искренне радовалось тому, что оно наполняет каждую клеточку моего тела, мчится по венам и ускоряет пульс.

Мы подъехали к дорожке, ведущей к грандиозному особняку.

– Где мы? – спросила я Уэса, который вышел из машины, обогнул ее и открыл дверцу с моей стороны.

Сжав его руку, я выпрыгнула наружу и сдвинула очки на лоб, чтобы получше разглядеть пышные сады и историческую постройку.

– Музей Визкайя и сады. Я уже давно хотел здесь побывать, много читал о нем, и, по-моему, это будет идеальной локацией для съемок следующего фильма по сценарию, над которым я сейчас работаю.

Он взял меня за руку, и мы вошли. Заплатив за билеты и уяснив правила поведения для туристов, мы могли свободно бродить по дому и парку. Уэс вел меня через анфиладу комнат, и я едва успевала смотреть по сторонам. Богатые коллекции произведений искусства, до абсурда роскошные спальни, где не стыдно было бы поселиться и королю. Кто знал, что подобные места существуют вне узкого круга невероятно богатых и знаменитых? И только потом до меня дошло. Черт. Уэс был богатым и знаменитым. Я не могла припомнить, миллионер он или уже миллиардер. Впрочем, это не имело для меня значения. Деньги нужны были лишь затем, чтобы обеспечить себе все необходимое для жизни плюс еще немного на то, чтобы слегка украсить эту жизнь. Горы наличности для счастья мне были ни к чему. Нет, я хотела получить ровно столько, чтобы снять папаню с крючка и продолжить жить своей жизнью.

Уэс надолго замолчал. Оба мы были целиком поглощены великолепием этого места, его историей и тем вниманием, которое декораторы уделили мельчайшим деталям. Каждая комната особняка была по-своему уникальной, рассказывающей историю жизни одной семьи. Семьи, не оставившей потомков, но пожертвовавшей этот особняк округу Майами-Дейд, который сумел сохранить его в превосходном состоянии. Поместье приносило округу прибыль и было излюбленным местом проведения свадеб и киносъемок, и к тому же позволяло остальным девяноста девяти процентам населения подивиться на невероятное богатство предыдущих владельцев. Здесь царила магическая, почти сказочная атмосфера, присущая столь помпезным местам. Наверное, как в каком-нибудь замке.

– Ты покажешь мне какой-нибудь замок? – спросила я, бредя по длинному коридору.

Художественная коллекция Визкайи была практически бесценной – некоторые предметы относились к эпохе Ренессанса.

Уэс откинул голову и зажмурился, а затем резко открыл глаза, как будто прочищая зрение.

– Конечно же. В Германии есть пара потрясающих замков. Можем съездить туда.

Вот так просто. Можем съездить туда. В Германию. Именно так и живет один процент. Я никогда не уезжала дальше Гавайев. Мне никогда не выпадала возможность заработать столько денег, чтобы их хватило на оплату международного рейса.

– Разве это не дорого? – спросила я, стараясь не выдать беспокойство, охватившее меня после простого ответа «мы можем съездить туда».

– Не для меня, – пожал плечами Уэс. – Капля в море, милая.

Капля в море. Для человека с такими средствами поездка в Германию была каплей в море. Черт. Когда-нибудь нам придется поговорить о его бешеных богатствах и моей вопиющей нищете. «Сьюзи», мой межколенный скакунок, была самой ценной из принадлежавших мне вещей, и она стоила даже меньше подержанной «Honda Civic».

Я глубоко вздохнула и сильней сжала его руку. В тот миг я пообещала себе, что не позволю деньгам встать между нами. Если ему хотелось потратиться на поездку в Германию, ладно, он в курсе, что ему по карману, а что нет. Я ни за что не стала бы превращать своего мужчину в подкаблучника, но поговорить об этом, когда все закончится, было необходимо.

Через двустворчатую остекленную дверь мы вышли наружу, где до самого горизонта раскинулись зеленые рощицы и искусно подстриженные лужайки.

– В прошлом эта вилла и поместье принадлежали бизнесмену Джеймсу Дирингу, из Deering-McCormick-International Harvester, – наконец-то заговорил Уэс.

Для меня это ровно ничего не значило, но я слушала и кивала. Он явно увлекся историей поместья, а я, если говорить откровенно, чувствовала себя так, словно очутилась в книге «Таинственный сад» – и это было просто невероятно.

Уэс стоял на верхней площадке лестницы, ведущей вниз, в один из многочисленных садов.

– В комплекс парков Вискайи входят сады итальянского ренессанса, парк с местной растительностью и оригинальные исторические постройки, окружавшие особняк. Великолепно, да? – спросил Уэс, пока мы шли с ним, держась за руки.

Парки действительно были чудесными и явно влетали округу в копеечку. Все было аккуратно подстрижено и выглядело безупречно. Вычурные газоны и купы деревьев напоминали мне лабиринты и кружева в деревенском стиле. Уэс указал на один участок.

– Местный ландшафтный дизайн и архитектура возникли под влиянием итальянского ренессанса Тосканы и округа Венето и разработаны в стиле средиземноморского возрождения с элементами барокко. Главным дизайнером и художником был Поль Шальфен.

Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь множеством цветочных ароматов и запахом свежескошенной травы.

– Это и вправду прекрасно.

По-прежнему держась за руки, мы бродили по парку, пока не наткнулись на необычный водопад. Между двумя лестницами располагались один под другим гигантские кувшины. Вода текла по этому ложу из камня и цемента. Мох и минеральные отложения окрасили ступени каскада в зеленый и ярко-оранжевый цвета.

Уэс поставил меня рядом с живописным фонтаном, а сам отступил на пару шагов и поднял телефон. Я улыбнулась, и он сделал снимок.

– Хочу запомнить это, милая, – промурлыкал он, обнимая меня и целуя в шею чуть ниже уха.

Щупальца возбуждения вновь защекотали нервы, возвращая уже привычное радостное головокружение. Я продемонстрировала Уэсу свою самую широкую и искреннюю улыбку во все тридцать три зуба, и, прежде, чем я успела ему помешать, он щелкнул селфи наших улыбающихся физиономий.

– Я хочу копию фото! – заявила я.

Уэс притянул меня к себе, и мы продолжили прогулку бок о бок, только на сей раз соприкасаясь телами от плеч и до бедер. Ни о чем лучшем я и мечтать не могла. Наконец мы наткнулись на какое-то прямоугольное сооружение.

– Ты это видишь? – Уэс с энтузиазмом ткнул пальцем в постройку.

– Э, да, оно довольно большое, малыш, – фыркнула я, но он проигнорировал мою шпильку.

– Это снимали в «Железном человеке-3». Щелкни меня на его фоне.

Рассмеявшись, я взяла его смартфон. Он напряг бицепсы в истинно супергеройском стиле, и я сделала снимок.

– Ты такой смешной! – улыбнулась я, и он снова меня обнял.

– И ты это обожаешь.

Его зеленые глаза так и светились, а лицо разгладилось, став радостным и спокойным. Такое лицо мне хотелось видеть перед собой всегда.

– Я обожаю тебя, – парировала я.

Он резко вдохнул.

– Ты не представляешь, что эти слова делают со мной. Боже, Миа, я не могу тебе описать. Просто чертовски счастлив это слышать. Кажется, будто я всю жизнь ждал, когда их услышу.

Я шутливо шлепнула его по груди.

– Ты знаком со мной всего семь месяцев.

Я вывернулась у него из рук и двинулась вперед решительной походкой, демонстративно покачивая бедрами и всячески стараясь разрядить напряжение.

– Идем, нам еще надо прогуляться по миллиону километров лужаек.

Я пошла быстрее, но он тут же меня догнал.

– Ты невероятна.

Я пихнула его бедром в бок так, что он сбился с шага.

– А ты вот поверь! Это все настоящее.

Уэс снова потянулся ко мне и подтащил к себе.

– И все мое.

Потом он поцеловал меня. Не нежно. Не грубо. Нет, это был долгий, головокружительный поцелуй, настоящая прелюдия, заставившая меня застонать ему в губы, вцепиться в волосы и подтянуть его еще ближе. Мне хотелось большего и плевать было, где мы находимся и как получить то, чего я хочу, – лишь бы он дал мне это. Сейчас же.

– Хочу тебя… – шепнула я в промежутке между посасыванием и облизыванием его сочных губ.

Он ухмыльнулся, и я губами почувствовала эту улыбку. Его рука зарылась мне в волосы.

– Я знаю, – шепнул он в ответ, после чего оторвал меня от себя и снова взял за руку. – Идем. Как ты и говорила, нам еще надо пройти миллион километров лужаек, а я между тем хочу как можно скорее вернуться к тебе и хорошенько тебя оттрахать.

Я двинулась за ним, слегка сбитая с толку и раздраженная тем, что игра подошла к концу, но в то же время полная предвкушений той игры, которую мы затеем, как только вернемся домой.

– А где выход?

Он откинул голову и расхохотался – глубокий горловой звук, который я бесконечно обожала. У Уэса был хороший смех. С другой стороны, в нем все было хорошим.

– Уже скоро, крошка. Предвкушение, милая, все только обостряет. У нас целая ночь впереди.

Недовольно поджав губы, я саркастически заявила:

– Но кое-кому из нас завтра надо работать, и эта кое-кто предпочитает, чтобы ее мужчина утомил ее не прогулкой по бесконечным тропинкам и садам, а лучше хорошенько прополол ее собственный сад.

Я повела бровями с самым многообещающим видом.

– Грешница!

– Так и есть. Нет мира грешникам. Так что идем. Измотай меня хорошенько, – ухмыльнулась я.

Уэс подхватил меня на руки и крутанул в воздухе. Это было здорово. Беззаботно. Это были мы с Уэсом.

* * *

В ту же секунду, когда двери лифта закрылись, Уэс набросился на меня. Его руки зашарили по моему телу, язык заплясал во рту. Присваивая, поглощая, пожирая. Поручень, идущий вдоль стенки кабины, впился мне в спину. Я ойкнула и передернулась. Уэс зашарил за моей спиной, пока не наткнулся на злополучный поручень – после чего, подсунув ладони под мою задницу, легко меня приподнял. Я обрадовалась по двум причинам. Во-первых, поручень больше не пытался просверлить дыру в моей спине, и, во-вторых, член Уэса оказался именно там, где мне хотелось, а именно, крепко прижался к моей любовной кнопочке. Это было безумно, непристойно – именно то, чего мне не хватало.

Дверь лифта открылась, что, по замыслу, должно было прервать нашу слишком откровенную публичную демонстрацию чувств, но мы уже слишком далеко зашли. Я ничего не замечала до тех пор, пока чей-то смех и тот факт, что кабина не движется, не пробились сквозь туман вожделения по имени Уэс. Последний тоже оторвался от моих губ и уставился на двоих новоприбывших: Антона, придерживающего дверь лифта, и Хизер, прижимавшую руку ко рту в отчаянной попытке сдержать заливистый хохот.

– Lucita…

В голосе Антона слышался легкий смешок. Затем он обернулся к Уэсу.

– Видимо, ты и есть мужчина всей ее жизни.

Голос его стал сладок, как мед, и настолько же мягок. Глаза Антона заискрились от смеха, а губы чуть выпятились в капризной гримасе.

– Рад, что ты наконец-то явился. По крайней мере, ты можешь касаться ее.

Он без всякого смущения оглядел представшую перед ним картину. Можно было подумать, что он видит такое каждый день. Впрочем, зная Антона и его слабость к женщинам – великому множеству женщин, в его постели и не только, я понимала, почему это зрелище ничуть его не шокировало.

Хизер истерически замахала рукой из-за спины Антона. Из горла Уэса донесся низкий рокочущий звук – наполовину рык, наполовину раздраженное фырканье. Я хмыкнула и убрала ноги с его талии. Он опустил меня на пол, но далеко уйти не дал – возможно, потому, что у него был внушительный стояк. Под словом «внушительный» я имею в виду здоровенный, твердый как дерево член, готовый к действию. Я недовольно выпятила губы, потому что в данную секунду мне не хватало его ровно так же, как, подозреваю, Уэсу не хватало меня.

Мы вышли из лифта на нашем этаже. Уэс, недобро прищурившись, протянул руку Антону. Тот пожал ее.

– Миа не говорила, что ты приедешь, но я представляю, как тебе хотелось повидаться со своей девушкой после того, как этот cabron напал на нее в прошлом месяце. Уважуха, чувак. Эпическая уважуха, – сказал Антон, хлопнув Уэса по плечу.

– Прошу прощения? Какой парень напал на Миа?

Антон ошарашенно уставился на Уэса. Дерьмо уже летело прямиком на вентилятор. Я попыталась жестами заставить его заткнуться, запустить сигнальные ракеты, остановить самолет на взлете, но все впустую. Он вцепился Уэсу в плечо.

– О, не волнуйся. Я никому не выдам ее секрет. Но что касается этой неприкасаемости, черт, приятель, она красотка, и мужчинам хочется трогать ее, хотя бы по-дружески. Ну, ты понимаешь. Ты-то… – тут он ухмыльнулся и подмигнул, кивнув в сторону лифта, – уж точно понимаешь. Этот bastardo, который полез к ней без приглашения, уложил ее на больничную койку. Ты, наверное, был абсолютно loco, да?

Уэс застыл на полпути к моему временному обиталищу. Его глаза превратились в узкие щелочки, сжатые кулаки побелели. Он бросил на меня странно невыразительный взгляд.

– На тебя напали? Мужчина отправил тебя в больницу? Долбаный клиент?

Его спокойный голос прозвучал страшно, даже жутко из-за кипевшей под спудом бешеной ярости.

– Миа? Ответь мне.

Я стояла неподвижно, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

– Все было не настолько плохо, – шепнула я.

– Этот парень тоже пытался лапать тебя без спросу? – Уэс ткнул большим пальцем через плечо в Антона, явно неправильно истолковав его слова.

Широко распахнув глаза, я открыла было рот, чтобы возразить, но, видимо, на моем лице промелькнуло что-то такое, отчего Уэс крутанулся на месте и, схватив Антона за горло, прижал к стене.

– Ты лапал ее, урод? – проревел он, вновь шваркнув Антона об стену.

Тот быстро пришел в себя и схватил Уэса за руки. Я испугалась, что сейчас он полезет в драку. Но Антон не стал этого делать. Певец спокойно стоял, позволяя Уэсу прижимать его к стене. Руки Уэса тряслись от напряжения.

– Я задал тебе вопрос, – прокричал он.

– Нет.

Единственное слово, взгляд прямо в глаза Уэсу – Антон как будто говорил: «Ну что, хочешь проверить меня на вшивость?».

Я положила руки на спину Уэса, не зная, что делать. Мне не хотелось ухудшить ситуацию. По щекам уже катились слезы.

– Уэс, малыш, Антон пытался помочь мне справиться с тем, что произошло. Пожалуйста, отпусти его. Нам надо поговорить. Мне с тобой. Он мне ничего не сделал.

– Что это за фигня насчет того, что ты не можешь ее трогать? С какой стати ты вообще это сказал? – проревел Уэс прямо в лицо Антону.

Антон снова проявил терпеливость святого. Это было странно, учитывая, что он профессионально боксировал и качался как ненормальный. Вполне вероятно, что он мог справиться с Уэсом или, по крайней мере, разнести в щепки коридор, пытаясь это сделать.

– Когда она приехала сюда, ее даже обнять было невозможно. Все было очень плохо, чувак.

Я рухнула на колени.

Нет. Нет. Нет. Нет.

Уэс не должен был знать. Я не хотела, чтобы все рухнуло. Это было слишком ново, слишком важно. А теперь он увидит, что я порченый товар. Недостаточно хороша для него. Мы провели вместе слишком мало времени. Хизер кричала что-то, но я не могла разобрать слова сквозь рев крови в ушах. Я почувствовала, как меня подхватывают и сжимают единственные руки, в кольце которых я отныне хотела бы оставаться. Руки Уэса.

– Милая, прости меня. Крошка, все в порядке, все в порядке.

Я дрожала, прижимаясь к его груди. Каким-то образом Уэс донес меня до квартиры и сейчас сидел на диване, а я свернулась у него на коленях. Он долго держал меня в объятиях, пока я тихо плакала. Он утешал меня, гладил по голове, шептал милые глупости. Наконец, когда я почувствовала, что умираю от жажды, он заставил меня выпить пару глотков воды из стакана, возникшего из ниоткуда.

– Мы вас оставим. Amigo, прошу прощения. Я не знал. Puneta! Lo siento.

– Если вам что-то понадобится, я оставила на прилавке наши визитки. Я загляну к вам позже. Позаботься о нашей девочке, – добавила Хизер.

«Нашей девочке». Они считали меня своей девочкой, но я хотела быть только девочкой Уэса. Всхлипывая ему в шею, я наслаждалась запахом океана. Мне хотелось, чтобы мы были в Малибу, в особняке Уэса, а не в чужой, хотя и уютной квартире в Майами.

– Эй, ты в порядке?

Он заставил меня приподнять голову и вытер оставшиеся на щеках слезы. Я кивнула.

– Есть хочешь?

Я покачала головой.

– Пить?

Аналогичный ответ.

– А чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты любил меня.

– Миа, я полюбил тебя с той секунды, когда ты сняла шлем на пляже. Черт, может, это произошло и раньше, когда мама показала мне твои снимки на сайте. Еще тогда я понял, что должен тобой обладать. И речь не только о постели, – он стиснул меня еще сильнее. – Хотя и в ней ты прекрасна.

Тут Уэс лукаво ухмыльнулся.

– С тобой, Миа, речь все время шла о большем. Все, что в тебе есть, находит отклик во мне. Твое тело заставляет меня изнывать от страсти. От твоей любви к жизни и ко всему новому мне хочется бросить весь мир к твоим ногам, просто чтобы посмотреть на твою улыбку. Я буду любить тебя сегодня, завтра и каждый божий день.

– Докажи это.

Он застонал, а потом испустил глубокий вздох.

– Милая, нам надо поговорить.

– Докажи это, – попросила, почти взмолилась я.

Он провел рукой по своим каштановым волосам и по лицу и проворчал:

– Черт меня дери.

– Вот именно. Я хочу, чтобы ты меня отодрал.

– Не сегодня, – покачал головой Уэс. – Сегодня я буду боготворить тебя.