Текст книги "Потрёпанный томик. Сборник рассказов"

Потрёпанный томик
Сборник рассказов

Трактир «Потрёпанный томик» – место, где рождаются истории.

Авторы: Михал`ч Ермак, Коньшин Михаил, Орлова Марина, Меженская Оксана, Лоскутов Владимир, Гад Анна, Набокин Александр, Попель Оксана, Брюс Елена, Лазукин Дмитрий, Смагина Наталья, Кузнецова Мира, Смирнова Ольга

Составитель Ермак Михал`ч

Редактор Марина Орлова

Дизайнер обложки Сергей Яковенко

Иллюстратор Сергей Яковенко

© Ермак Михал`ч, 2024

© Михаил Коньшин, 2024

© Марина Орлова, 2024

© Оксана Меженская, 2024

© Владимир Лоскутов, 2024

© Анна Гад, 2024

© Александр Набокин, 2024

© Оксана Попель, 2024

© Елена Брюс, 2024

© Дмитрий Лазукин, 2024

© Наталья Смагина, 2024

© Мира Кузнецова, 2024

© Ольга Смирнова, 2024

© Сергей Яковенко, дизайн обложки, 2024

© Сергей Яковенко, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0064-4129-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Составитель сборника Ермак Михал`ч.
 

 
Предисловие
 

У перекрестка трёх дорог, за лесом Обыденности, на побережье бушующего моря Страсти приютился старый неприметный Трактир. Большую часть времени он пуст и если ты зайдёшь внутрь, скрипнет массивная дверь и тебе предстанет аскетичное, но уютное убранство. В воздухе витают ароматы навязчивых идей, невысказанных мыслей, недописанных строк. Столы из толстого потемневшего дуба украшены винными пятнами и чернильными кляксами, а огромный стул с высокой спинкой окажется на удивление комфортным.

Те стены заведения, что не заняты барной стойкой, размещают высокие стеллажи под самый потолок с множеством книг – некоторые совершенно новые, а другие потрепанные, перечитанные не один десяток раз.

На широком подоконнике нежится в солнечных лучах, зевая и потягиваясь, пушистая трехцветная кошка. Из хрипловатых динамиков звучит что-то бессмертное из старого рока, а за стойкой скучает бармен, протирая стаканы и читая какую-то потрепанную книгу в красной обложке.

Он дружелюбно улыбнется тебе, путник, как старому знакомому и безошибочно подаст именно то, что требует твоя душа в этот самый момент: чашку кофе, стакан бурбона или рюмку текилы. А может бокал бренди или просто кружку чистой колодезной воды. Он немногословен и не будет докучать тебе долгими разговорами, однако с радостью поддержит беседу, выслушает твои истории и прочтет рукопись, которую ты принес с собой.

Как уже говорилось, большую часть времени Трактир пуст, но несколько раз в году в его стенах устраивается конкурс-пир и тогда собираются за его столами писатели и поэты, творцы и читатели, завсегдатаи и новички, чтобы сразиться в словесном мастерстве, побравировать умением сочетать слова, рифмовать строки и рассказывать интересные истории. И тогда Трактир наполняется шумом голосов, звоном бокалов, шуршанием пишущих приборов по бумаге и неизменной победой одного из участников. Ну а самому удачливому вручает приз сама Фортуна.

Заглядывай и ты почаще в Трактир «Потрёпанный томик». Тебе всегда тут будут рады.

/ЕМ`ч/

ЕРМАК МИХАЛ`Ч

Родился в 1977 г. Проживает в Калининграде. Более тридцати лет пишет стихи, с 2008 г. публикуется в сети под вышеуказанным псевдонимом. С 2012 г. пробует себя в малой прозе. Имеет несколько печатных сборников стихов и рассказов. Увлекается живописью, виноделием, тарологией, музыкой.

В марте 2022 г. создал паблик «Трактир Потрёпанный томик», в котором периодически проводятся литературные и поэтические конкурсы.

Второе января
(Участник конкурса «Второе января»)

Всегда, когда мы собирались отмечать Новый год у Сергеевых, следующего дня – первого января – как такового просто не существовало. Вот ни разу. Да, тридцать первого мы начинали загодя, встречали наступление нового года по Владивостоку, потом по Новосибирску, ещё по каким-то городам, пока вместе с часовыми поясами не доходили до Москвы. Без пяти полночь слушали речь президента, стоя пели гимн, загадывали желания, пили, ели, шли гурьбой на ёлку, благо центр был в шаговой доступности. Снова пили, поздравляли с праздником незнакомых людей. Потом уже события переплетались, перемешивались, как праздничный винегрет, ну, короче, просыпались мы всегда утром второго, а первое число – оно как-то выпадало и из календаря, и из жизни.

Так же было и в этом году: я продрал глаза спозаранку и долго пытался понять, где нахожусь, и вспомнить события прошлого дня или ночи. Воспоминания всеми силами упирались заползать в пульсирующую болью голову. С точностью я был уверен лишь в одном – что сегодня второе января. Взглядом я скользнул по потолку с трещиной, затем по обоям с зелёными цветами и уставился на огромную – в полстены – репродукцию Айвазовского «Прощание Пушкина с морем». Затем на кровать запрыгнула кошка и, мурлыча, начала тыкаться мокрым носом мне в лицо. Ну и апогеем этого пробуждения стал детский голос, который вдруг позвал с кухни: «Папа, па-ап».

Надо было вставать и отправляться на поиски моего друга Сергеева, вот только три вещи смущали меня: не припоминаю я у него на стене такой огромной картины, кошек этот аллергик отродясь не держал, да и дети его давно уже выросли и разъехались по миру.

Вот так дела-а!

Вновь позвал ребёнок, и на него шикнул женский голос. И снова замешательство: Ленка – жена Сергеева – в командировке была, да и вообще, мы сугубо мужской компанией в этот раз Новый год встречали.

До меня с опозданием дошёл смысл слов, которые произнесла мама мальчика: «Тише, Коль, не шуми, отца разбудишь».

«А чего он др-р-рыхнет? – обиженно прокартавил мальчуган. – Вчера мне в танки обещал поиграть».

«Проснётся – и поиграет, раз обещал», – голос женщины был приятный и совсем не злой.

Я сел на кровати. Осмотрелся в поисках одежды, но, увы, ничего не нашёл. И тут вдруг засвербело в носу, и я громко и смачно чихнул, а потом ещё и ещё несколько раз. Чих с бодуна – это для меня обычное дело.

– Ура, папка проснулся! – ворвался в комнату кучерявый мальчишка и бросился ко мне. Следом спешно вошла женщина, пытающаяся поймать сорванца, но ничего у неё не получилось. – Папка, я соскучился, давай игр-р-рать!

Незнакомый мальчишка забрался мне на колени и обвил шею своими ручками, от него пахнуло молоком или кашей, чем-то таким детским, непринуждённым, чем-то знакомым и одновременно давно забытым.

Я поднял глаза и посмотрел на Неё. Я впервые видел эту женщину, хотя отдельные её черты: улыбчивый взгляд уставших глаз, ямочки в уголках губ и родинка над левой бровью, – показались мне смутно знакомыми.

– Выглядишь не ахти! – рассмеялась она. Но, всмотревшись в мой недоуменный взгляд, спросила: – Совсем ничего не помнишь со вчерашнего?

– Не! – хрипло выдавил я из себя и помотал головой, тут же поморщившись от головной боли.

– Ну тогда следует снова перейти на «вы» и познакомиться. – Мне послышалось в её голосе разочарование. – Я Виктория. Вика. А вы, если не изменяет память, Саша?

– А-александр.

– Одевайтесь, Александр, и приходите на кухню. Будем чай пить. Коля, пойдём!

– А папка? – встрепенулся мальчишка, сидящий у меня на коленях.

– Придёт твой папка. Идём.

Мальчишка нехотя слез, а Вика протянула мне джинсы и водолазку и вышла с мальчиком из комнаты.

Она легко сновала по кухне, заваривая свежий чай и нарезая рулет. Колька барахтал ложкой в тарелке с геркулесовой кашей, а я приходил в себя после двух таблеток, растворённых в стакане воды, – забота хозяйки.

Налив чай и сев за стол, Вика начала рассказывать:

– Мы на ёлке с сыном гуляли, а неподалёку ваша компания фейерверк запускала. Мы поближе подошли посмотреть, а там – вы. Дело в том, что вы очень похожи на моего мужа, я бы сказала – прям вылитый. Я сама, когда увидела, чуть не перекрестилась. Он погиб три года назад, Колька его по фотографиям только и помнит. Я сыну не говорила, что погиб, сказала, что папка уехал строить космическую станцию. А он как вас увидал да как закричит на всю площадь: «Папка, папка приехал! Ура!» Ну а вы подшофе были, наверное, решили подыграть мальчику, не задумываясь о последствиях. Схватили его на руки и давай кружить, мол, «здравствуй, сынок, и правда я к тебе вернулся». Глупые люди бывают, когда выпьют. Глупые и весёлые.

– Вы простите меня, действительно глупо всё так, – промямлил я.

– Да, – она отмахнулась и, посмотрев в пустоту окна, улыбнулась: – Потом вы с ним на горках катались. На шее его носили. В догонялки. Я давно его таким живым не видела, таким активным, смеющимся. Я понимаю, что вроде иллюзия всё, но для него это как чудо новогоднее, понимаете? Это я вас благодарить должна.

Вика повернула ко мне лицо, и мы смотрели друг на друга. Ей примерно за тридцать было, немногим младше меня. Привлекательная своей природной красотой, без всяких этих штучек, бровей там и ресниц наращённых. Настоящая какая-то, совсем не моложавая, с морщинками под глазами, но веяло от неё чем-то женственным, первобытным, вот той самой светлой энергией, что Создатель на заре времён в Еву вкладывал. Короче, понял я, что снова влюбился.

Тем временем Вика продолжала:

– Потом домой пришли. Колька уже у подъезда у тебя на руках уснул. Уложили его, и тут ты решил за мной приударить. Ну, я-то всё понимаю, по пьяни все такие. Комплименты сыпал, за руку держал, в глаза глядел, даже жениться обещал. А самое интересное – даже под юбку не лез и вообще ничего такого. Ах, вспомнила! – Она спешно поднялась и вышла в коридор, вернулась через мгновение и протянула мне телефон. – Ты всё другу пытался позвонить, предупредить, что у меня остался, да только батарея села. А у меня такой зарядки нет, моя не подошла. Если надо, ты с моего позвони, номер-то помнишь?

Она всё это говорила, а я просто смотрел на неё и слушал голос, едва улавливая суть разговора.

– Папка, а когда играть-то будем? – подал голос мальчуган, отодвигая тарелку.

– Ах ты мой богатырь! – похвалила ребёнка Вика. – Всё доел. Вот умничка, сынок. Беги, пока мультики посмотри.

Когда мальчишка убежал в комнату, Вика окинула меня задумчивым взглядом и закусила нижнюю губу, а потом встрепенулась, вздрогнула, словно на плите у неё молоко убежало. Встала и, повернувшись ко мне спиной, сказала:

– Ну а вы собирайтесь, раз уж чай допили. А то, действительно, друг потеряет. – Она обернулась и снова глянула мне в глаза. – Слишком уж много чудес будет за одни сутки, если ты вдруг останешься. Я в такое не верю, прости. Выросла уже из веры в Деда Мороза.

***

Я стоял на улице и щурился на солнце. Небольшой мороз пощипывал уши, приятно пахло свежестью. Было безлюдно, спокойно и благостно. И, кажется, этот год начинался с самых разительных перемен в моей жизни. Я посмотрел на дом, в котором проснулся сегодня, второго января, при необычных обстоятельствах, и зашагал вдоль по улице. Я ещё вернусь сюда, но вначале куплю подарок сыну. Кучерявому мальчугану Кольке.

Месть Артуры
(Участник конкурса «Она»)

– Ты будешь моя или ничья! – прокричал он сквозь шум ветра, крепко держа в объятиях красивую женщину и балансируя на краю самой высокой башни замка. Она ощутила, как острие меча больно кольнуло кожу на шее, ранка засаднила, и горячая струйка крови побежала вниз, минуя ключицу.

Но тут крепкий хват рыцаря начал слабеть. Вначале он выронил ставший непомерно тяжёлым меч, и тот, сверкая на солнце, полетел с башни вниз. Затем и сам мужчина разомкнул руки и начал заваливаться на подгибающихся ногах. Силы покидали его. На какой-то миг он замер на краю башни, с удивлением вглядываясь в лицо молодой женщины, которую любил больше всего на свете.

– Ты-ы… – прошипел он и, нелепо раскинув руки, полетел вслед за своим мечом навстречу острым скалам.

– Я…д! – улыбнулась она ему вслед и, проведя пальцами по ранке на шее, слизала с них кровь.

Раздались аплодисменты, но Артура понуро брела к своей парте, не обращая внимания на реакцию одноклассников.

– Спасибо, дорогие ученики, на этом всё. А я напоминаю, что тема внеклассного семинара называлась «Как расстались мои родители». Домашнее задание я вам не задаю, и увидимся в следующем семестре! – Преподаватель кафедры злословия растворилась в воздухе.

А ученики школы колдовства и магии шумно собирали учебники и выбегали из класса. Ещё бы, на улице стояла солнечная весенняя погода, а через неделю наступали долгожданные каникулы.

Только Артуру ничего не радовало. Она последней вышла из класса, шаркая тонкими ножками в модных розовых кроссовках и волоча огромный ранец с нарисованными на нём единорожками. У входа девочку поджидал её лучший друг – горбун Мазикводо, жуткий проказник и один из самых многообещающих учеников.

– Ты чего такая хмурная?

– Просто!

– У-у! – парень утёр нос длинным болтающимся рукавом. – Может, сходим на Смердящее болото, половим жаб? Коричневых выменяем у аптекаря на леденцы, а зелёных надуем и отпустим летать в воздух, а?

– Что-то сегодня не хочется!

– Давай тогда в Острое ущелье сгоняем, покидаем камни на глаз старому циклопу.

– Да ну-у…

– А Общество лиходеев вечеринку устраивает. Может, тайком проберёмся к ним и в чан с пуншем добавим поносный порошок, а? Вот умора будет! – горбун громко расхохотался.

– Ни-че-го я не хо-чу! – отчеканила девочка.

– Э-эй, это же из мультика. Ну этого, как его… Ай, ладно. А может, тогда…

Артура равнодушно махнула волшебной палочкой в сторону Мазикводо, и он превратился в глыбу льда.

Подумаешь, фокус для первогодок. Он, конечно, оттает через четверть часа, но к тому времени Артура будет уже далеко. Иногда даже лучшие друзья бывают такие приставучие и назойливые, что просто кошмар.

Артура не любила все эти семейные истории, тем более родителей своих она знала лишь понаслышке. И если бы не это дурацкое задание на семинар от миссис Грю, ей не пришлось бы копаться в семейном архиве и читать историю семьи. По официальной версии родители погибли при штурме крепости. Но вот семейные хроники, которые девочка никогда раньше не читала, открыли более интересные детали. Только сейчас Артура впервые задумалась, почему её отправили в эту дурацкую школу колдовства и магии, подальше от королевства, где она родилась. И теперь девочка была намерена раскрыть тайную историю своей семьи.

Семейная летопись-то была под рукой, но вот переводить её с древнекарайского на новопуанский, а потом ещё расшифровывать каждое пятое предложение с помощью сложной системы шифров – та ещё задачка, особенно для тринадцатилетней девочки, пусть и с задатками колдуньи.

Так, полностью погружённая в свои мысли Артура дошла до разноцветной калитки домика, где она проживала с гувернанткой. А на ступеньках порога, как ни в чем не бывало, сидел Мазикводо и гладил ручную крылатую кошку Артуры. Только с чёлки его свисали капельки воды. Щурясь от солнца, он посмотрел снизу вверх на подружку и растянул обкусанные губы в щербатой улыбке.

Артура же, завидев его, аж притопнула ножкой от возмущения.

– Я применил заклинание «Кракатау» и на пять секунд превратился в раскалённую лаву – сразу и оттаял!

– А как же ты оказался у меня дома раньше меня?

– Подбросил знакомый дракон Арк. Их эскадра как раз летела на восток сжигать города повстанцев. – Мазикводо поднялся и неуверенно шагнул навстречу подружке. – Может, хотя бы поедим пирожков с ревенём и сахарных шариков, которые готовит твоя замечательная Лукреция? А то у меня дома снова погром: старший брат неправильно начертил символ Инь, и вся кухня превратилась в монолитную скалу!

Артура равнодушно взмахнула руками. Ей ничего не оставалось, кроме как пригласить друга на обед.

Вечером, когда друзья прогуливались по тропинке вдоль края пропасти, на дне которой текла огненная река, Артура призналась Мазикводо, что её гложет в последнее время: ей во что бы то ни стало нужно разгадать тайну семьи.

***

«Ты будешь моя или ничья! – прокричал он сквозь шум ветра…» Артура быстро пробежала глазами уже знакомые строки и двинулась дальше по тексту.

– Я…д! – улыбнулась она ему вслед и, проведя пальцами по ранке на шее, слизала с них кровь.

Капеллина спешно спускалась по узкой винтовой лестнице башни, перепрыгивая через одну, а то и через две ступеньки, рискуя оступиться и свернуть себе шею. Машинально она снова тронула саднящую на шее рану, и пальцы вмиг стали липкими и влажными. Кровь продолжала сочиться из крохотной ранки, тонкой струйкой стекая по груди. Белое кружево платья справа стало алым, и пятно всё продолжало расползаться на ткани. Женщина ощутила озноб (это и не мудрено после стылого ветра на самой верхушке башни) и сухость во рту (что тоже не удивительно, последние сутки у неё во рту не было ни крошки хлеба, ни капли воды). Но вот жжение в глазах и слабость в теле начинали утомлять женщину. Последние ступени она преодолела пошатываясь, затем, наклонившись, протиснулась в низкий проём неприметной дверцы. Стражник, стоящий по ту сторону потайной двери, беспрепятственно пропустил её. В тайную комнату графа Мортифера женщина уже еле вползла – держась за стены, борясь с тошнотой и пытаясь сморгнуть круги перед глазами.

Она хотела рассказать графу, что выполнила всё в точности, но с пересохших губ сорвался лишь каркающий хрип.

Мортифер – поджарый, с сединой на висках – поддержал её за локоть и усадил на жёсткий топчан около дальней стены, куда едва достигал свет чадящего факела.

– Не трать силы на разговоры, милая моя, я всё знаю.

Капеллина хотела попросить воды, но не могла издать ни звука, лишь открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег.

Угадав её желание, граф поднёс к устам женщины кубок с вином, которое показалось ей обжигающе кислым, будто уксус, хотя Мортифер знал толк в винах.

Капеллина устало откинулась к холодной каменной стене и прикрыла глаза. За закрытыми веками пламя факела отдавалось светлыми всполохами. Некстати в голову пришла мысль о мгновениях любви и страсти, приведённых в этой комнатке на жёстком топчане в объятиях грубоватого, но чуткого графа. Ради него она была готова пойти на всё – и она пошла. Она выполнила всё, о чём он просил её. Устранила глупое препятствие в лице собственного мужа. Препятствие для её любимого – к трону, к правлению этой страной, к тому посту, которого был достоин только он. Ведь её муж Артур был главным доверенным лицом правителя и очень влиятельным человеком в королевстве. Он бы не позволил устроить переворот и свергнуть выжившего из ума старика с трона, слишком предан он был королю. А за Артуром пошли бы и другие, целая армия. Но теперь – без него – граф сможет воплотить в жизнь свой план. И сделает её, Капеллину Хостербрейл, своей королевой…

Женщина закашлялась и открыла глаза. Правая часть тела онемела, а кровь так и продолжала течь. Кажется, уже весь бок был мокрый от неё. Капеллина оперлась о топчан, чтоб сесть поудобнее, и ощутила, как рука погрузилась в растёкшуюся лужу крови.

– Я уже ничем не смогу тебе помочь, прости. Всё дело в отраве, которую я привёз с южных островов, а мои люди накануне хорошенько смазали ею меч твоего благоверного, пока ты сама подмешивала ему в вино замедленный яд. Видишь ли, у этой отравы лишь одно чудесное свойство – она не позволяет крови свёртываться, и человек способен истечь до смерти, даже уколовшись обычной иглой. И все-таки хороший спектакль разыграли мы с тобой, хвалю. – Мортифер трижды театрально хлопнул в ладоши. – Ты была так ослеплена любовью ко мне, о наивная. Сам бог послал мне тебя, чтобы воплотить с твоей помощью мой дерзкий план. И ты так слепо доверилась. И подыграла в этом побеге на самый верх башни от разъярённого ревнивого мужа. Многие видели воочию его падение на скалы. Это то, что было нужно! Теперь же, когда Артур мёртв, я с лёгкостью свергну слабоумного старика и займу его место. Как раз сейчас мои люди готовятся к штурму королевского замка. Многих я смог перекупить на свою сторону, они лишь ждали, когда падёт Артур, всех их держал страх перед твоим мужем. Ну а ты – ты мне более не нужна. Неужели ты думала, что я стану рисковать, держа рядом человека, посвящённого во все мои тайны? Не-е-ет. Но одно я могу пообещать в благодарность за твою преданность и… хм… любовь. Я позабочусь о твоей дочери. Малышка сейчас в безопасности. А когда ей исполнится пять, я отправлю её в школу колдовства и магии. Сильному королевству нужен сильный маг!

До Капеллины все эти слова доносились как будто издалека. Словно песнь священника в храме на проповеди. Силы всё более покидали её. И не было совершенно никаких эмоций – ни жалости, ни обиды, ни злости. Лишь усталость. И откуда-то взявшаяся благодарность к этому человеку. Она ощущала, что поступила правильно, всё остальное было теперь неважно.

Капеллина Хостербрейл улыбнулась и закрыла глаза. Чувства покинули её, и последние слова графа она уже не слышала.

– …ещё неизвестно, кто её настоящий отец. Ведь ты давно не могла понести от мужа, обращалась к разным лекарям. А как только я разделил с тобой ложе, не прошло и полугода, как животик твой округлился, а ещё через несколько месяцев стены замка услышали звонкий плач твоей дочери, которую ты так благочестиво назвала в честь мужа. Прощай.

Граф вышел из комнаты и притворил за собой дверь.

Через час замок был взят штурмом, старый король свергнут, а вся свита и воины присягнули на верность новому королю.

Артура захлопнула тетрадь с переводом, откинулась на спинку старого кресла и сладко потянулась. Сквозь окно, будто подмигивая ей, светила полная луна. Лишь к концу каникул девочке удалось перевести и расшифровать семейную летопись. Зато теперь она знала очень многое о гибели своих родителей и прямом участии в этом Мортифера – теперь уже короля.

Какое-то приятно-холодное и доселе неизведанное ощущение прокатилось от горла к животу и осталось там, источая влекущие волны. Это было ощущение предстоящей мести.

Артура хищно улыбнулась луне и смежила веки, отдаваясь во власть беспокойного сна.