Текст книги "Печать Нострадамуса. Тайна последнего предсказания"

– Мне нечего рассказать вам о своём прошлом, ваше величество. И не знаю, могу ли я чем-то удивить вас. Могу сказать лишь одно: перед вами стоит девушка, которая всё ещё наивно верит в настоящих героев, готовых рисковать жизнью ради любви и справедливости. Но уже понимает, что добро не всегда побеждает зло. А миром часто правят лжецы под маской праведников.

Слушая Мадлен, королева ни на секунду не отводила от неё заинтересованного взгляда. Когда фрейлина замолчала, Луиза произнесла:

– Не знаю, какой была твоя жизнь раньше, но ты явно успела увидеть её темные стороны. Мне бы хотелось сказать, что при дворе все будет иначе. Но это не так. Возможно, именно здесь тебя ждут самые большие испытания.

Последнюю фразу Луиза произнесла с особым сожалением, которое давно научилась скрывать от окружающих. Но грустные мысли ненадолго задержались в голове у королевы. Качнув головой, Луиза вдруг спросила:

– Скажи, Екатерина ведь не просто так отправила тебя ко мне, верно? Она никогда ничего не делает просто так.

Сердце Мадлен на мгновение пропустило удар, девушка замерла, испугавшись. «Неужели Луиза обо всем догадалась? Но как? Чем я успела выдать себя?»

Увидев на лице фрейлины замешательство, королева рассмеялась.

– Екатерина наверняка хочет, чтобы ты нашла при дворе достойную партию для замужества.

Внучка Нострадамуса облегченно улыбнулась. «Так вот она о чём…»

– Уже кого-нибудь приметила? – поинтересовалась королева.

Мадлен отрицательно покачала головой.

– Нет, ваше величество, я в Париже всего день.

– Порой и этого достаточно. Некоторые особы едут сюда, уже зная наизусть имена всех герцогов. А ты показалась мне девушкой наблюдательной и к тому же весьма привлекательной. Думаю, ты уже успела поймать на себе чей-нибудь взгляд. Я могу по секрету рассказать что-то стоящее почти о каждом обитателе замка. Ну, смелее. Назови любое имя.

Мадлен всерьёз задумалась. «Я совершенно не знаю французский двор. Если Луиза это поймет, может что-нибудь заподозрить. Вряд ли дочери виконта, пусть и обедневшего, не известно ни об одном из обитателей Лувра». Начиная нервничать, девушка выпалила первое имя, что пришло ей в голову.

– По пути в Париж я успела познакомиться с месье Триалем.

– О, Фабьен – верный и доблестный воин, – многозначительно кивнув, заговорила Луиза. – Входит в личную гвардию моего супруга, всегда собран и, не задумываясь, готов отдать жизнь за короля. Молод, хорош собой. Производит впечатление человека сдержанного, сухого. Однако в его венах, я уверена, кипит горячая кровь, иногда даже слишком. Мужчины в его семье всегда были воинами короны, и это оставило свой неизгладимый след. Такие, как он, часто жаждут отыскать поле битвы даже в мирное время. Я не пожелала бы видеть его своим врагом. К счастью, Фабьен бесконечно предан королю и короне. Но порой эта преданность страшит даже меня. Если вдруг он окажется перед выбором: долг или любовь, боюсь, он выберет первое. Но, впрочем, это лишь моё мнение.

Луиза замолчала, вдруг в её взгляде появилась лисья хитрость.

– Ты заинтересовалась им?

– Нет, я бы не сказала. Мне довелось всего раз перекинуться с месье Триалем парой фраз, – пояснила Мадлен.

– Я спрашиваю не из праздного любопытства, – продолжила Луиза. – Ты прибыла в Лувр в сопровождении мадемуазель Моро. Я могу ошибаться, но что-то мне подсказывает, что фрейлина Екатерины неравнодушна к неприступному месье Триалю. Имей в виду, твой интерес к королевскому гвардейцу может ранить нашу милую Селесту. Правда… – Луиза усмехнулась, – я всё ещё не уверена, что юная мадемуазель Моро настолько хрупка и ранима, какой стремится предстать перед обществом. По непонятной мне причине, Екатерина доверяет ей больше, чем остальным фрейлинам в Тюильри. Порой мне кажется, что в руках Селесты столько королевских секретов, что при желании она могла бы сильно подпортить репутацию короны. К счастью, мадемуазель Моро не похожа на предателя. По крайней мере, ничто в ней не выдаёт подобного стремления. Однако, прежде чем поворачиваться к ней спиной, обождите. Селеста – девушка приятная, стоит помнить, что во Франции нет ни одной аристократической семьи, в которой не было бы своих скелетов.

Слова Луизы заставили Мадлен задуматься. «Я ведь действительно ничего не знаю ни о Селесте, ни о ком-либо при дворе. Мне нужно стать осторожной и менее доверчивой», – решила девушка.

А Луиза всё ждала от неё новых имен.

– Ну же, Мадлен, я не верю, что ты не желаешь спросить меня о ком-нибудь ещё. Не робей, скажи, кто он.

У Мадлен в запасе осталось всего одно имя.

– Сегодня утром мне довелось познакомиться с месье Ортега, – вспомнив о сплетнях, переданных Розеттой, Мадлен отчего-то покраснела.

Услышав имя испанского посла, Луиза дернула бровью, девушке показалось, что всего на мгновение взгляд королевы стал жёстче.

– Так значит, тебя интересует Алехандро, – непривычно серьёзным голосом заговорила Луиза. – Он человек умный, хитрый, скрытный, хоть и предстает в обществе под маской ложного добродушия. Месье Ортега бесконечно мил и обходителен, льёт в уши сладкие речи, которые способны затуманить разум. Но не смей принимать их на веру. Слова дипломата – это оружие, которое он без зазрения совести ежедневно пускает в ход. Он шпион в стане врага. Думаю, ты знаешь, что нынешний мир между Францией и Испанией весьма хрупок. В любой момент может разразиться новый конфликт. В таком случае Алехандро, как того требует его испанская честь, станет нашим противником. Пользуясь своим природным обаянием, он пленяет, затягивает в свои сети, чтобы выведать нужные ему тайны. Об этом знают почти все, но, попадая под очарование месье Ортега, часто забывают об этом.

Прищуренный пронзительный взгляд королевы, словно пытавшейся влезть девушке в душу, тяготил Мадлен, и фрейлина решила сбросить с себя этот груз.

– Благодарю, ваше величество, вы дали мне ценную информацию. Надеюсь, вскоре я научусь также хорошо разбираться в людях, как вы.

Луиза усмехнулась.

– Прежде тебе придётся сотни раз обжечься. К сожалению, эта способность приходит вместе с горьким опытом. А теперь, будь добра, подай платье.

Под пристальным взглядом королевы Мадлен сняла с ширмы тяжелое платье. Луиза молча наблюдала за каждым неловким движением девушки. «Сколько же здесь складок, юбок, шнурков», – боясь запутаться в роскошных тканях, сетовала фрейлина.

Мадлен не имела ни малейшего представления о том, как следует одевать королеву.

«Нужно ли мне всё делать самой или лучше просто подать ей платье?» – мысленно спрашивала девушка. Будто считав все сомнения юной фрейлины, Луиза снисходительно пояснила:

– Помоги мне закрепить юбки.

Королева вступила в середину пышных тканей. Мадлен собрала многочисленные юбки и приподняла их, затем потянула за шнурки и затянула корсет. Когда всё было готово, Луиза внимательно осмотрела платье и провела руками по пышным юбкам, оправляя их. Стоя за спиной королевы, девушка не спускала восхищённых глаз с нового наряда её величества. «В таком платье любая крестьянка выглядела бы королевой, – подумала Мадлен, но после засомневалась. – Нет, всё-таки к такому наряду нужна эта особая королевская стать. Без неё платье останется всего лишь огромным куском дорогой ткани». Луиза ещё несколько минут с особой тщательностью рассматривала себя в новом наряде. Оставшись довольной результатом, королева вместе с Мадлен вышла к остальным фрейлинам. Вечер продолжился светскими беседами, обсуждением предстоящих королевских именин и гостей, что съедутся на праздник. Всё это время мадемуазель Бланкар почти не участвовала в общей беседе, зато слушала и наблюдала, стараясь как можно больше узнать о жизни в Лувре.

Глава 4. Тайны ночного сада

Celui qui sait beaucoup dort peu.

Меньше знаешь – лучше спишь.

Когда фрейлины покинули покои королевы и разошлись по своим комнатам, часовая стрелка уже приближалась к полуночи. Мадлен была рада тому, что этот бесконечно долгий день наконец подходил к концу. Новая комната встретила девушку недружелюбно. Стоило фрейлине открыть дверь, как из темноты повеяло холодом. «Сквозняки», – вспомнила Мадлен. Прежде чем войти в тёмные покои, мадемуазель Бланкар задержалась на пороге. Какое-то странное дурное предчувствие мешало ей шагнуть в комнату. Девушка напрягла зрение и вгляделась во мрак. От ветра тихо покачивались пологи балдахина, подёргивались у окна шторы. Но внимание фрейлины было приковано не к ним. На дальней стене девушка отчётливо видела длинную серую тень, своими очертаниями напоминавшую человеческую фигуру. Не шевелясь, она безмолвно покоилась в углу. Мадлен ощутила тревогу, холодной ладонью сжавшую сердце. «Что её отбрасывает?» – боясь выпустить тень из поля зрения, думала девушка. И в тот момент, когда фрейлине почти удалось найти объяснение появлению этой жуткой тени, она вдруг дёрнулась и заскользила по стене.

– Ах! – перепугавшись, Мадлен резко дёрнула на себя ручку и захлопнула дверь, оставшись стоять в коридоре Лувра. На шум из-за угла выглянул королевский гвардеец, нёсший караул в этом крыле.

– Что-то случилось, мадемуазель? – сухо уточнил он.

– Мне показалось, что в моей комнате кто-то есть, – честно призналась Мадлен.

– Мне следует проверить ваши покои? – уточнил гвардеец.

Мадлен кивнула.

С явным неудовольствием гвардеец оставил свой пост и, приблизившись к комнате фрейлины, распахнул дверь. Оглядевшись, он вошёл внутрь, медленно прошагал до самых окон, заглянул под кровать и в шкаф, а затем вернулся в коридор.

– Ваши покои совершенно пусты. Вам нечего опасаться, мадемуазель, – сообщил гвардеец, всем своим видом показывая, что был потревожен без веской причины.

– Благодарю, месье, – улыбнувшись, ответила фрейлина.

Её улыбка не растопила сердце стражника и, одарив девушку укоризненным взглядом, он вернулся на пост.

«Что же, топтаться в коридоре больше нельзя», – решила Мадлен и смело шагнула в собственные покои. Отыскав на столе свечу, девушка поспешила зажечь её. Мрак понемногу рассеивался, успокаивая фрейлину, и ничто в комнате больше не пугало девушку, разве что холодный, наполненный горечью взгляд печальной дамы, взиравшей на фрейлину с портрета.

За стеной вновь раздался тихий шорох. «Мыши, просто мыши», – напомнила себе Мадлен. Но, словно споря с девушкой, шорох перерос в негромкий, но противный скрежет. Фрейлина обернулась к одной из стен. «А вот это на мышей уже не похоже», – чувствуя, как в груди вновь рождается страх, подумала Мадлен. Скрежет повторился, но уже на другом конце стены. Прислушиваясь, девушка на цыпочках прошлась по комнате. Старинные гобелены, картины висели ровно. Мадлен приложила ухо к стене. «Кажется, звук доносится оттуда». На некоторое время в комнате воцарилась тишина, которую внезапно нарушил протяжный скрип половицы. Сердце девушки ёкнуло, и она, обернувшись, вжалась спиной в стену.

– Кто здесь? – едва живая от ужаса, спросила фрейлина. Но ответа не последовало.

Однако за стеной, той самой, на которую опиралась девушка, послышались тихие постукивания. Казалось, кто-то барабанит по камню костяшками пальцев, настукивая неизвестную мелодию. Мадлен прислушивалась, боясь пошевелиться. Звук становился всё громче и ближе. И вновь этот противный скрежет, ровно за тем местом, где находилась голова девушки. Дыхание замерло. Участился пульс. С громким воем в комнату ворвался сильный порыв ветра, распахнув закрытое окно и задув единственную свечу. Вновь оказавшись во мраке, Мадлен подскочила на месте и, придя в себя, бросилась на поиски света. Как только свеча вновь загорелась, фрейлина осветила покои, вглядываясь в каждый темный угол. В комнате было пусто и тихо.

Чтобы успокоить разыгравшееся воображение, девушка подошла к окну и пошире распахнула его. Ветер, вновь ворвавшийся в комнату, принёс с собой тонкий аромат весенних цветов. «Окна моей комнаты выходят на королевский сад. Что может быть лучше?» – порадовалась Мадлен, выглядывая в окно. Над садом висела бледная луна, а вокруг неё, словно светлячки, кружили звёзды, и девушка вспомнила, как несколько лет назад старательно изучала астрономию по старым книгам. Оторвавшись от созерцания звёздного неба, Мадлен наконец забралась в свою новую постель. Девушка откинулась на мягкие подушки и с разочарованием поняла, что совершенно не хочет спать. Пытаясь скоротать время, она вспомнила о дневнике деда, переданном ей Екатериной. Мадлен взяла в руки небольшую книжицу, по чьей-то воле лишившуюся страниц, и провела ладонью по старой потёртой обложке. «Может, здесь есть какие-нибудь скрытые символы или заметки?» – думала фрейлина. Она крутила книгу снова и снова, но ничего необычного отыскать не могла. Открыв дневник, девушка ещё раз коснулась рукой корешка с короткими обрывками листов. Ничего. Провела рукой по переднему форзацу и вдруг остановилась. «Передний форзац толще заднего. Любопытно, почему?» – удивилась девушка. Отыскав в своих вещах нож для вскрытия писем, она аккуратно подцепила им плотную бумагу. Из образовавшегося проема выпало письмо.

Раскрыв его, Мадлен увидела ровные строчки уже знакомого почерка. «Письмо от дедушки», – поняла фрейлина. От этой внезапной находки сердце девушки забилось чаще. В предвкушении она дрожащими руками взялась за письмо и погрузилась в чтение.

Моё дорогое дитя,

Ты ещё не появилась на свет, но мне уже приоткрылась твоя судьба.

Если ты читаешь эти строки, значит, пробил час, и ты вступила в опасную игру.

Теперь ты вовлечена в события, которые в скором времени всколыхнут спокойную жизнь Франции.

Но, к сожалению, политические интриги, заговоры и предательства – лишь малая часть того, что приготовила для тебя судьба.

Грозная сила, стоящая на крови сотен невинных душ, обратила на тебя свой взор.

И в том моя, и только моя, вина.

Когда-то давно я совершил ошибку, которая, спустя годы может стоить тебе жизни.

К сожалению, исправить её я уже не в силах.

Чтобы хоть как-то помочь тебе избежать печальной участи, я написал этот дневник.

В нём я подробно изложил каждый момент своей жизни, способный дать ответы на твои вопросы.

Чтобы мои записи не попали в чужие руки, я вырвал все страницы и предал их огню.

Теперь те, кто видит лишь глазами, никогда не раскроют моих тайн.

У тебя же, дитя, есть нечто, что поможет проникнуть в моё прошлое и узнать, как началась эта история.

Но то, как она закончится, будет зависеть лишь от тебя.

Помни, дитя, прошлого не изменить, но будущее мы куём своими руками.

Береги себя, моя дорогая.

Твой дедушка, Мишель Нострадамус.

Мадлен перечитывала письмо снова и снова, не зная, что сильнее растревожило её душу: содержание или сама весточка от того, кого она никогда не знала, но с кем была повязана прочной незримой нитью. С огромным трудом фрейлине удалось уговорить себя отложить пергамент и оторвать взгляд от уже заученных наизусть строчек. «Дедушка знал о моём рождении и о том, что мне суждено унаследовать его дар. Но о каких ошибках и опасностях он говорит? – размышляла Мадлен. – Интересно, как я прочитаю дневник «не используя глаз»? Нострадамус говорил о моём… О нашем даре?» Ненадолго задумавшись, девушка сжала в руках дневник деда и закрыла глаза. Прошла минута, затем две. Видение не приходило. «Что ж, значит, ещё не время», – решила Мадлен. Спрятав дневник в сундук со своими вещами, девушка вновь попыталась заснуть. На этот раз сон не заставил себя долго ждать. Погрузившись во власть Морфея, Мадлен уже не слышала тяжёлое дыхание, доносившееся из-за стены. Не видела, как всколыхнулся на стене гобелен, приоткрывая незаметную щель между каменной кладкой. Не подозревала, что чья-то рука скользила по шершавой стене, ногтями неприятно скребя по перегородке, отделявшей покои юной девушки от тайного убежища.

Половицы издали громкий скрип, когда был сделан новый шаг. Сквозь отверстие в стене удавалось рассмотреть всю комнату. Но ЕГО не интересовало ничего, кроме спящей в кровати фрейлины. Немигающий водянистый взгляд был прикован к новой хозяйке этой комнаты. ЕГО лицо исказила неестественная гримаса: полуулыбка, полуболь. Минуты шли, он смотрел. Замерев. Не шевелясь. Не моргая. Не издавая более ни единого звука. Смотрел… смотрел… смотрел…

Вместо спасительного покоя ночные сновидения принесли фрейлине новые страхи. Блуждая в кромешной темноте, девушка вдыхала спёртый запах сырости и гнили. Где-то впереди тусклым светом горели факелы. Не зная, в чьём теле она находится, не видя разницы между сном и реальностью, девушка безвольно двинулась вперед. Ноги сами привели её в каменный зал без окон и дневного света. Высокие потолки подпирали мощные колонны, обвитые белыми цветами, так странно смотревшимися в этом каменном мёртвом месте. В центре зала на высоком постаменте стояла мраморная статуя. На её подножии кровью были выведены знак бесконечности и короткая надпись: Par la mort à l᾽infini. Мадлен, кем бы она сейчас ни была, подняла взгляд на статую. Мужская фигура, высеченная в камне, держала в руке огромные стеклянные песочные часы. В их верхней части застыл песок, по неведомой причине не желавший сыпаться вниз. Мадлен попыталась рассмотреть лицо скульптуры. Мужское лицо с красивыми правильными чертами было разорвано надвое. Сквозь просвет миру являлся голый череп, в чьих глазницах плескалась тьма. Отвести взгляд от этой картины было невозможно, она притягивала, засасывала. Вдруг камень дрогнул. И статуя распахнула глаза… По залу прокатился оглушающий нечеловеческий рёв. Девушка желала зажать уши ладонями, но не могла пошевелить и пальцем. Вскоре очертания статуи начали растворяться в клубах тьмы, окутывающей зал. Стало темно. Все звуки потонули в мёртвой тишине. Вдруг навстречу Мадлен кто-то шагнул, и из кромешной тьмы, лишённой всякого света, на девушку взглянули её собственные глаза. Но фрейлина не сразу узнала себя. Та, другая Мадлен, была совершенно иной. Молодое лицо осунулось, приобретя синевато-серый оттенок, щеки впали, заострив скулы. Плечи, руки сделались тоньше. Ключицы и рёбра проступали настолько явно, что казалось, будто кожа вовсе исчезла. Девушка, стоявшая перед фрейлиной, больше напоминала живой труп, хоть вопреки всему была жива. Её глаза горели ярче обычного, потемневшие губы складывались в высокомерную холодную улыбку. Эта другая Мадлен одновременно ужасала и восхищала. Пленяла и отталкивала. За её спиной клубился мрак. Но то была не безжизненная тьма, а обитель того, кто пока не желал открывать своего истинного лица. Девушка была не одна. За ней всё это время стоял её хозяин, повелитель, запятнанный кровью. Тот, что мог в любую минуту отнять её жизнь или даровать бессмертие.

Мадлен проснулась в середине ночи, чувствуя, как волосы прилипают к влажному от пота лбу. Перед глазами юной фрейлины всё так же стоял образ странной каменной статуи. «Пожалуйста, пусть это будет не видение, а всего лишь дурной сон», – мысленно попросила девушка. Понимая, что не хочет вновь погружаться в тёмные сновидения, Мадлен надела платье и, не придавая значения тому, что подумает ночная стража, отправилась проветриться в королевский сад.

Гвардейцы, стоящие в карауле, окинули вышедшую из замка девушку недобрым взглядом, но ни словом, ни действием не остановили её. «Наверное, уже прикидывают, к кому на ночное рандеву отправилась новая королевская фрейлина», – с лёгкой обидой подумала Мадлен, вспомнив слова Розетты. Однако мысли о появлении очередных сплетен, связанных с её именем, не остановили мадемуазель Бланкар, и спустя некоторое время девушка ступила на дорожку королевского сада. Где-то в ветвях деревьев заливисто пел соловей. Проходя мимо очередного фонтана, фрейлина поняла, что в этом саду легко заблудиться. Дорожки то и дело петляли, образуя запутанную сеть. Для человека, впервые оказавшегося здесь, сад представлял собой настоящий лабиринт. К сожалению, девушка поняла это слишком поздно. Покрутившись вдоль одной из беседок и перейдя небольшой пруд, она осознала, что самостоятельно выйти из сада уже не сможет. «Я с лёгкостью ориентировалась в лесах, собирая травы, а тут заплутала в рукотворном саду, никогда бы не подумала, что попаду впросак», – с досадой подумала Мадлен. Покрутившись на месте, девушка выбрала самую привлекательную для себя дорожку и решила пойти по ней. Иногда фрейлина останавливалась и прислушивалась. Порой она аккуратно раздвигала ветви кустарников, заглядывая на соседние дорожки, но выхода всё не было видно. Уже изрядно отчаявшись, девушка заглянула за стену цветущих багульников и вдруг заметила мелькнувший неподалеку огонек. «Свет от свечи! Там кто-то есть, и он, вероятно, сможет вывести меня ко дворцу», – обрадовалась фрейлина. Чтобы не упустить свой шанс на спасение, Мадлен быстрым шагом двинулась в ту сторону, откуда исходил свет. «Главное – его не упустить!» – ускоряясь, думала девушка. С каждым шагом огонек становился все ярче. «Интересно, кому ещё в замке не спится этой ночью?» Мадлен свернула направо и оказалась на узкой дорожке, что с двух сторон была засажена цветами. Но наслаждаться красотой цветущего сада девушка не стала. Её взгляд моментально выхватил из темноты таинственную фигуру. Впереди, спиной к Мадлен, стоял человек, закутанный в плащ с капюшоном. Сказать точно, кто это был, мужчина или женщина, фрейлина не могла. Загадочный незнакомец крепко держал в руке подсвечник с горящей свечой и, наклоняясь, освещал клумбы, ища что-то среди цветов. Неизвестный своими действиями смутил и насторожил девушку. «Что он делает ночью среди клумб? Цветами любуется?» Однако, каким бы подозрительным не выглядел незнакомец, кроме него обратиться фрейлине было не к кому. Набравшись смелости, девушка двинулась ему навстречу.

– Доброй ночи! Прошу прощения, что отвлекаю вас, не могли бы вы подсказать мне, как выбраться из сада? Видите ли, я заблудилась, – стараясь не выдать своего волнения, произнесла Мадлен.

Фигура в плаще вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Мадлен всё ещё не видела лица незнакомца, но почувствовала, как по ней заскользил тяжелый взгляд. В лунном свете что-то блеснуло. И только сейчас фрейлина заметила, что во второй руке загадочный человек держал нож. По спине девушки пробежал холодок, дыхание на мгновение замерло, а взгляд застыл на коротком лезвии. Мадемуазель Бланкар уже была готова подхватить юбки и броситься наутёк, но незнакомец опередил её. Плотнее закутавшись в плащ, он быстро нырнул за ветви багульника. Изумленная фрейлина, сама не зная зачем, прошла к тому месту, где только что стоял неизвестный. У дорожки в клумбе возле маленьких фиолетовых цветков что-то блеснуло. Нагнувшись, девушка подняла с земли золотую брошь. Красивый цветок с тонкими изящными лепестками был украшен жемчугом и драгоценными камнями. «Должно быть, это очень дорогая вещь, – решила Мадлен. – Наверное, её обронил тот незнакомец». Держа в руках найденную брошь, девушка начала корить себя. «Увидела нож и испугалась, мне ведь даже никто не угрожал. Быть может, здесь было назначено тайное свидание, которое я испортила. А нож был нужен для того, чтобы срезать цветов для возлюбленной. Наверняка незнакомцу дорога эта брошь, нужно бы разыскать её владельца и вернуть украшение». Не надеясь отыскать неизвестного, Мадлен все же направилась в ту сторону, где скрылась загадочная фигура.

Как и предполагала мадемуазель Бланкар, найти незнакомца ей не удалось, так же как и не повезло выйти к выходу из сада. Размышляя над тем, как поступить, девушка вдруг замерла и всмотрелась вдаль. Далеко впереди мелькнул гвардейский мундир. Мадлен прищурилась, стараясь разглядеть его получше. Наконец мужчина обернулся, и фрейлина узнала в нем Фабьена. «Это же месье Триаль! – обрадовалась девушка. – Он точно сумеет мне помочь». Мадлен поспешила вслед за гвардейцем. Девушка уже хотела окликнуть его, но что-то в поведении мужчины её насторожило. «Почему он ведёт себя так подозрительно? Постоянно оглядывается, виляет, меняя маршрут. Будто опасается, что кто-то его увидит». Фрейлина решила обождать и повременить с обращением к гвардейцу. Она тихо наблюдала за ним издалека, опасаясь приближаться слишком близко. Месье Триаль, ещё некоторое время попетляв по саду, остановился у густых зарослей незнакомого кустарника. Он обернулся, подозрительно осмотревшись по сторонам, и шагнул в самую гущу зелёных насаждений. Спустя несколько секунд гвардеец вновь вернулся на дорожку, держа в руках увесистый предмет, замотанный в белую ткань. Мадлен, всё это время скрывавшаяся в тени, напрягла зрение. «Что это там у него?» На душе было тревожно. Кровь громко стучала в висках, выдавая волнение и страх. Фабьен направился вглубь сада, и в этот момент из-под белого покрывала, свесившись, выскользнула бледная девичья рука. Мадлен чуть не вскрикнула от ужаса, зажав себе рот руками. «Это тело. Мёртвое тело!» Девушку пробила дрожь, колени затряслись и, чтобы не рухнуть на землю, ей пришлось ухватиться рукой за ствол ближайшего дерева. «Что здесь происходит?!» – в панике думала Мадлен. В этот момент перепуганная девушка мечтала превратиться в садовую статую, чтобы ничем не выдать своего присутствия, а потом бежать отсюда как можно дальше. Но в голове настойчивым набатом звучал голос Екатерины: «Ты должна защитить короля». «А что, если Фабьен, человек, приближенный к его величеству, и есть тот, от кого исходит опасность? Я должна проследить за месье Триалем, но мне невероятно страшно», – честно призналась себе Мадлен. Пока фрейлина уговаривала себя сдвинуться с места, фигура гвардейца удалялась все глубже в сад. Девушка понимала: минута промедления – и Фабьен совершенно скроется из виду. Собравшись с духом, Мадлен сделала глубокий вдох, сжала кулачки и тихо двинулась вслед за гвардейцем.

Месье Триаль, хорошо зная сад, то сворачивал на широкую дорожку, то уходил на едва заметную тропинку. Фрейлина неотступно следовала за ним, однако старалась держаться на значительном расстоянии. Спустя четверть часа Мадлен вышла к аккуратной неприметной часовне, спрятанной в самом центре королевского сада. Заскрежетала дверь, и девушка поняла, что Фабьен вошёл внутрь. Выждав несколько минут, фрейлина, стараясь не шуметь, юркнула вслед за ним. В часовне было темно, и рассмотреть её внутреннее убранство в этот час было практически невозможно. Но девушка не была этим огорчена. Едва приоткрыв дверь, Мадлен заметила тусклый свет, освещавший лестницу, что вела вниз под часовню. «Должно быть, месье Триаль направился туда», – решила Мадлен и ступила на лестницу. Спустившись до самого конца, фрейлина огляделась. Девушка стояла в каменном тоннеле с низкими потолками. На стенах кое-где висели тусклые факелы, освещая углубления, коридоры и повороты. Мадлен догадалась: «Видимо, под садом, а возможно, и под дворцом, существует разветвлённая сеть подземелий. Но для чего они используются?» Покрутив головой, фрейлина испуганно встрепенулась. «Если здесь заблудиться, не зная дороги, можно остаться тут навечно». К счастью, в гулком подземелье хорошо были слышны громкие шаги гвардейца. Идя на звук, девушка вскоре оказалась подле просторного грота.

Запахи, которыми отличалось это место, быстрее, чем глаза, дали ответ на вопрос, куда направлялся гвардеец. Уловив аромат канифоли, воска, камфоры и скипидара, Мадлен сглотнула. «Мертвецкая. Видимо, здесь временно хранят и бальзамируют тела тех, кто умирает на территории дворца». Спрятавшись за небольшим уступом, девушка внимательно наблюдала за гвардейцем. Тем временем Фабьен подошёл к одному из длинных деревянных столов и положил на него бездыханное женское тело. Затем осмотрелся, явно пытаясь отыскать кого-то глазами. Однако, никого не обнаружив, Фабьен нырнул в один из проходов в стене и отправился на чьи-то поиски. Мадлен осталась в мертвецкой одна. Поёжившись от холода, девушка вышла из своего укрытия и медленно приблизилась к трупу, укрытому светлой тканью. Рука потянулась к покрывалу. Зацепив пальцами белую ткань, Мадлен откинула её в сторону. На пару мгновений девушка зажмурилась и отступила от стола. Покойники её давно не пугали. Но мысль о том, что где-то поблизости бродит человек, способный отнять жизнь невинного юного создания, повергала в ужас. Справившись с нахлынувшими эмоциями, Мадлен распахнула глаза. Теперь она могла как следует рассмотреть покойную. На столе лежала совсем молодая девушка, не старше двадцати лет. Её длинные рыжие локоны обрамляли аккуратное, по-детски пухлое лицо. Глаза были закрыты, а на лбу горел вырезанный острым ножом символ бесконечности. «Тот же, что на жуткой статуе из моего сна и тот же, что был вырезан убийцей на лбу несчастной Виолетты», – вспомнила девушка. Взгляд Мадлен оторвался от лица покойной и спустился ниже. Вся грудь несчастной девушки была залита запёкшейся кровью. Мадлен обратила внимание на наряд покойницы. Её платье было сшито из дорогих редких тканей, а на шее и запястьях красовались побрякушки из драгоценных камней. «Она точно не простолюдинка. Аристократка. Убита одним ударом в сердце. Как и Виолетта. Убийца не снял с несчастной украшений. Значит, его целью была не нажива. Но тогда что?» Мадлен собралась закрыть тело тканью, но в последний момент обратила внимание на руку покойной. Один из рукавов её платья был разрезан ножом. Девушка коснулась холодной руки убитой, развернула её и присмотрелась. На запястье острым ножом была вырезана цифра XVI. «Шестнадцать? Что это значит? В видении о смерти Виолетты мне не удалось рассмотреть всех деталей. Было ли на её теле что-то подобное? А на других убитых девушках, чьи тела находят по всей Франции?» – задумалась Мадлен. Где-то совсем близко послышались шаги. Чтобы не попасться, Мадлен поспешила вернуть на прежнее место покрывало и вновь затаилась в своем убежище. Спустя пару минут рядом с мертвецкой раздались голоса.

– Я оставил её на столе, – произнёс Фабьен.

– В чем состоит моя задача, месье? – в ответ заговорил низкий, чуть шершавый мужской голос.

«Должно быть, это анатом, что тайно проводит вскрытия умерших», – решила фрейлина.

– Постарайся избавить тело от отметин, – велел гвардеец.

– Если всё так, как вы рассказали, сделать это будет непросто, месье.

– Постарайся, Морис. Это важно. Очень важно. Ты понял?

– Понял, месье. Что-то ещё?

– Да, сними украшения и погрузи тело в воду.

– Но оно же раздуется, видок будет тот ещё, – удивился Морис.

– Делай, что говорят. И не задавай лишних вопросов. Я вернусь за ней через трое суток, – сухо пояснил Фабьен.

Подслушивать дольше было нельзя. Мадлен понимала, что, если Фабьен или анатом вернутся в мертвецкую, выбраться отсюда незамеченной уже не удастся. Трясущимися от страха руками девушка сняла туфли, боясь, что стук каблуков привлечет внимание мужчин, и бросилась в проход, по которому пришла. Не оборачиваясь, фрейлина бежала к лестнице, ведущей наверх. Она должна была быть уже рядом, оставалось миновать всего пару каменных коридоров, но внезапно в одном из проходов впереди один за другим погасли факелы. Мадлен замерла, слыша свое тяжёлое дыхание. Ещё мгновение – и коридор, в котором стояла девушка, тоже погрузился во тьму. По спине пробежали мурашки, а кончики пальцев похолодели. Мадлен не видела, но чувствовала впереди какое-то движение. Некто бесшумно приближался к ней, а девушке всё ещё не удавалось рассмотреть его силуэт. Сдвинувшись в сторону, фрейлина прижалась к стене, надеясь, что тот, кто шёл ей навстречу, пройдёт мимо, не заметив её. Чьё-то легкое движение заставило колыхнуться прядь девичьих волос. Мадлен почти не дышала от ужаса, охватившего всё её тело. Рядом с фрейлиной кто-то остановился. Мысленно взмолившись всем богам, Мадлен медленно повернула голову в сторону. Не закричать в эту минуту ей помог лишь нервный ком, сдавивший горло. На расстоянии вытянутой руки от девушки стоял некто, облачённый в чёрное одеяние. Его лицо прикрывала маска врачевателя чумы. Длинный, словно птичий клюв, нос маски кончиком едва не касался Мадлен. Пустые глазницы будто заглядывали в душу. Врачеватель чумы медленно склонил голову набок, изучая лицо фрейлины. Затем, вернув её в привычное положение, поднял руку в чёрной перчатке. Указательный палец лег на то место, где у обычного человека располагаются губы. «Тш-ш-ш», – словно прошептал врачеватель чумы, не отрывая пустых глаз от девушки. В следующую секунду он сделал шаг назад и растворился в темноте подземного коридора. Позволив себе сделать вдох, Мадлен, опираясь на стену, на ощупь добралась до заветной лестницы. Выскочив на улицу, фрейлина надела обувь и, не оглядываясь, побежала по первой попавшейся дорожке, ведущей в неизвестном направлении.