Текст книги "Змеиный князь"

ОЛ
Змеиный князь
Алхимическая сага

ГЛАВА I. ФИВЫ – ГОРОД АНУБИСА

Твердь под ногами Мала внезапно разверзлась, и он, не раздумывая, шагнул вперед, в дышащую горячим зловонием тьму. Она поглотила его и с невероятной силой сжала тело. Кожу обожгла струя раскаленного пара. Мал вытянулся, стараясь проникнуть в чрево как можно глубже. Задыхаясь, он совершил судорожный толчок, еще один, но не сдвинулся с места. Тогда Мал что есть силы вонзил клинок в обхватившую его плоть. На него обрушился тяжелый удар. Лезвие врезалось еще глубже. Мал стиснул пальцы на рукояти клинка и потерял сознание.

Впервые голландский принц Мал переступил порог небытия, когда ему исполнилось двадцать лет. Он вырвался из объятий ангела смерти, но тот словно бы успел пометить его своей печатью, и мир с тех пор стал другим, да и сам Мал изменился – неизъяснимая тоска поселилась в его сердце и заставила прятаться от людей. Мысли о грядущей женитьбе лишний раз повергали его в скорбь по своей никчемной жизни, которая раз и навсегда разделилась на две половины, словно бы он открыл дверь в запретную комнату, переступил порог и уже не смог вернуться обратно. Он увидел то, что людям видеть не следует, если они хотят прожить свою жизнь без лишних забот и умереть в старости, в окружении родных и близких, не таящих на прощание слов любви. Он знал, что идет по дороге, которая рано или поздно оборвется черной бездной, от которой не было и нет спасения, и всё, что ему оставалось, это ждать, когда вторая смерть накроет его своим сумрачным плащом и отведет в безмолвный приют для одиноких странников, которым нет места ни на небе, ни на земле.

Когда могущественный монарх Пипин избрал голландского принца в женихи своей старшей дочери Эуджении, ту впервые в жизни охватило беспокойство. О голландце было известно только то, что он жил затворником в собственном замке. Придворным дамам удалось выяснить, что к уединенному образу жизни Мал пристрастился после того, как вернулся из итальянского похода. В Риме голландская армия потерпела сокрушительное поражение, которое никто не мог объяснить иначе, как вмешательством высших сил. Из всех воинов, год назад ворвавшихся во взятый штурмом Рим, выжил только он. Но был ли это Мал или кто-то другой, нельзя было утверждать с полной уверенностью, потому как всё, что произошло с принцем, было слишком похоже на проделки дьявола. Что если именно он заманил Мала в ловушку, умертвил его, после чего принял облик своей жертвы и вернулся, чтобы занять королевский престол и установить владычество сначала над Голландией, а затем и над всем миром? Узнав о том, что ей предстоит стать женой самого дьявола, Эуджения велела сшить платье алого цвета, рассчитывая тем самым подчеркнуть белизну кожи. Вместе с тем, она желала показать, что хотя, и вынуждена покориться, но это вовсе не означает, что ее сердце принадлежит тому, кто по воле отца стал ее избранником.

И когда Мал в самый ослепительный полдень своей жизни увидел идущих ему навстречу Эуджению и Маргариту, то одну из них он с первого взгляда признал средоточием красоты земной, а другую – воплощением красоты небесной. И если женщина из плоти и крови оставила его равнодушным, то ангелоподобное создание обворожило Мала, затмило собой весь божий мир, напоило его светом надежды, и принц тотчас ощутил на себе узы, которые никто был уже не в силах разорвать. В считанные мгновения Мал, словно опоенный волшебным снадобьем, был охвачен приступом любовного наваждения и теперь жаждал только одного – вырваться из тюрьмы, в которую заточил себя сам, и соединить свою душу с душой, посланной ему самим провидением, и впредь никогда не расставаться с ней. Нежданное непомерное море счастья развернулось, подступило к его ногам и отхлынуло прочь. Его возлюбленную звали вовсе не Эудженией, ее звали Маргарита.

Светловолосая девочка с грустной улыбкой в свои двенадцать лет уже успела обрести ни с чем несравнимую красоту. Ее глаза, оттененные длинными ресницами, испускали тревожный взгляд взрослой женщины, однажды переступившей зыбкую грань сновидений и очнувшейся в чужом теле в чужой стране с обрывками смутных воспоминаний о той, прежней жизни, которые она никак не могла собрать воедино. Иногда она отчаянно вглядывалась в лица людей в надежде, что кто-нибудь узнает ее и произнесет ее настоящее имя, но все, кого она знала, называли ее не иначе как Маргаритой, и она привыкла к этому имени и к этой судьбе. Она не знала, что такое любовь, но ждала той самой встречи, которая изменит ее жизнь навсегда, не подозревая, где и когда она произойдет, и если бы ей пришлось ждать даже тысячу лет, а затем отправиться на край света в царство полночной тьмы, чтобы там обрести внезапное счастье и тут же умереть, Маргарита, не сомневаясь ни минуты, встала бы на этот путь и прошла его до конца. И только когда она вдыхала спасительный воздух сновидений, то обретала привычный облик и возвращалась в истинный дом, а затем вдруг просыпалась, разбуженная печальным криком ночной птицы, и больше не могла заснуть, мучительно пытаясь удержать ночные видения. Но осколки ее снов растворялись в солнечном свете без следа, и Маргарита снова дожидалась того часа, когда мир скроется под покровом ночи, и она сможет вернуться к самой себе.

Спасая ее, а не себя, Мал обратился в бегство. Он не стал медлить и вскоре появился на пристани в окружении самых верных слуг. Мал нанял неф «Святой Фома» и приказал немедленно выходить в открытое море. Шкипер был осведомлен о возможности погони, но его чуткий на опасность ум подсказывал, что пока им ничего не грозит. Увидев пажа, взбежавшего по трапу, он без труда догадался, что этот паж вовсе никакой не паж, а что он, а, точнее, она и есть причина появления на «Святом Фоме» королевской особы. Маргарита очутилась в объятиях Мала, а спустя всего несколько дней пряталась в пустой бочке из-под вина, пока принц отчаянно сражался, защищая корабль от пиратов. В этом бою из личной гвардии Мала в живых остались лишь её командир Верн, стрелок Дан, а из матросов – только мусульманин Ву. Пока они сбрасывали мертвые тела на морское дно, их настиг второй пиратский корабль. Им пришлось сдаться. Мал был ранен в ногу и обессилен.

Морских разбойников возглавлял смуглолицый человек в черном камзоле с блуждающей улыбкой на лице. Капитан Оцеано был сыном испанского кабальеро и любил благородные жесты. Он предложил Малу и Маргарите свободу без всяких условий. Узнав их историю, капитан Оцеано совершил еще более странный поступок: он решил отправиться вместе с ними к египетским берегам. Ничего не объясняя, испанец отвел пленников к лодке, прикрепленной к корме корабля. Люди Мала сели за весла. Принц почувствовал смертельную усталость. Он положил Маргарите голову на колени и уснул, но сон оказался таким же мучительным, как и явь. Ему снилась неизвестная земля и огромный змей…

Мал очнулся от мягких прикосновений. К нему вернулось ощущение собственного тела. Вместо боли он испытывал неприятный зуд, а его грудь и живот покрылись зеленоватыми чешуйками. Мал провел по ним рукой: казалось, чешуя сама по себе совершает усилия, чтобы прорваться сквозь кожу. Маргарита прильнула к нему и нежно прикоснулась к чешуйкам губами. От внезапно нахлынувшего счастья Мал вскочил на ноги, подхватил Маргариту и закружился с ней на песке. Маргарита смеялась, он смеялся вместе с ней и не мог остановиться. Наконец, он замер, бережно поставил Маргариту на ноги и встал перед ней на колени. Он был влюблен и полон сил.

В поисках одежды Мал и Ву отправились в ближайшее поселение. Стоило им переступить невидимую границу, как из-за невзрачных домов со стенами, отдающими поблеклой желтизной, выбежали две черные собаки. Завидев чужаков, они зарычали и помчались к ним со всех ног. Когда собаки прыгнули, намереваясь вцепиться чужакам в горло, Мал, не раздумывая, зарубил клинком и ту и другую. Собаки, захлебываясь собственной кровью, повалились к ногам Мала и Ву.

– Вы заплатите за жизнь этих собак.

Мал поднял глаза. Ему угрожал неизвестно откуда взявшийся старик.

– Я всего лишь защищал себя.

– Ты не должен был их убивать. Мы чтим собак как священных животных. Это город Анубиса, и теперь ты, чужеземец, должен умереть.

Мал развеселился:

– Какая глупость!

Принц выхватил у Ву мешок, приготовленный для одежды, и засунул туда трупы убитых животных. Они проскользнули в приоткрытые врата ближайшего дома. Его стены были украшены иероглифами и изображениями бога с собачьей головой.

– Мы находимся в храме Анубиса! – догадался Мал. – Почему бы не сослужить ему службу?

Он вытащил из мешка разрубленных напополам собак. Вид окровавленных тел вызвал у Мала странное возбуждение. Он принялся лихорадочно разделывать собачьи туши и раскладывать куски мяса перед изображением Анубиса, пока в храме не наступила темнота. А когда в ее глубине показались огни, Мал, не раздумывая, шагнул им навстречу и оказался в квадратной комнате из кровоточащей собачьей плоти. Перед ним возвысилась темная величественная фигура. Мал узнал в ней бога с собачьей головой.

– Ты оживил меня! – Мал не слышал звука, однако это не мешало ему понимать слова Анубиса. – Ты принес мне жертву, и я пришел в движение. Я дам тебе всё, что ты пожелаешь: богатство, могущество, любовь!

Пространство, ограждаемое пульсирующими стенами, казалось очень стесненным, но Малу так и не удалось подойти поближе, чтобы разглядеть таинственного собеседника:

– Всё, что ты предлагаешь мне – этого мало!

– Мало?! – бог засмеялся так, что стены содрогнулись от смеха, и мертвые собаки, послужившие для них строительным материалом, истово заскулили. – Ты желаешь мало, так будет много: все будут преклоняться перед тобой, змеиный князь.

Принц догадался, что Анубис вынужден с ним считаться:

– Да, мне этого мало. Что мне может дать богатство? Только еще большее богатство. Что мне может дать могущество? Уважение, славу, но и это бессмысленно. А что касается любви, то у меня есть любовь!

– Что же ты хочешь? Ведь каждый человек чего-то хочет! – настаивал Анубис.

– И в самом деле, ради чего всё это? – подумал Мал и произнес вслух, – Я не знаю, чего я хочу!

– Ты хитришь со мной, змей. Ты знаешь, чего хочешь! – Анубис словно бы насмехался над принцем.

– И ты мне дашь это?

Мал решил вынудить Анубиса самому что-нибудь предложить.

– Мы заключим с тобой договор, – поставил условие Анубис.

Мал насторожился:

– Я отказываюсь вступать с тобой в сделку!

– Но ведь ты вызвал меня! Или ты боишься? – Анубис провоцировал Мала.

– Может быть, я боюсь тебя. Может быть, я не настолько умен, но я знаю, ты обманешь меня. Даже если ты сдержишь слово, я не хочу быть тебе ничем обязанным.

– Ты пришел сюда, потому что тебе от меня что-то нужно. Никто не заставлял тебя войти в эту комнату, ты сам вошел, а раз вошел, значит, хочешь что-то получить.

– Я вошел из любопытства. Кроме того, мне и моим спутникам нужна одежда, и я надеялся ее здесь найти.

– Причина всякого любопытства лежит в стремлении к чему-либо. Я спрашиваю тебя вновь: чего ты хочешь? Можешь подумать, я тебя не тороплю, – Анубис неожиданно проявил великодушие.

Мал задумался:

– Анубис прав. У меня есть желания. Но каковы они? Я пресыщен богатством, я не желаю славы и не хочу обладать властью над кем-либо. Одна мысль о том, что всё рано или поздно закончится, угнетает все мои желания – ведь смерть не даст мне ничего захватить с собой в потусторонний мир.

– Так ты хочешь бессмертия? – спросил Анубис.

– Нет! – Мал попытался уйти от ответа.

– Признайся, ты сам думал об этом.

– Ты влез в мои мысли преждевременно. Я думал о том, как коротка человеческая жизнь, не отрицаю. Но мне мало одного бессмертия. Вечно жить ради богатства, славы и власти – бессмысленно!

– Так чего же ты хочешь? – голос Анубиса звучал угрожающе.

– Я хочу счастья, но не знаю в чем мое счастье и в чем мое предназначение. И если б я знал, то давно сказал бы тебе об этом, слышишь.

Всё разом исчезло. Мал разглядел стоящего рядом Ву. Не сговариваясь, они побежали. Мал не чувствовал ни страха, ни усталости, он искал выход из дома-лабиринта:

– Анубис, выпусти меня!

Мал заскочил в ближайший из дверных проемов, а вслед за ним Ву. В комнате они нашли то, что им было необходимо: тонкие плащи и длинные рубахи из зеленой материи. Здесь же Мал и Ву обнаружили проход, который вывел их к морю.

Они отыскали своих спутников и вручили им найденную одежду. Маргарита нашла для себя платье из тонкого полотна и тотчас в него переоделась. Капитан выбрал подходящий по размеру плащ и накинул его поверх черных одежд. Он уже успел найти пустовавший дом, сооруженный из глины и стеблей высушенного тростника, а Ву добыл к ужину меда, льняного масла, хлеба, дыни и фиников.

На следующее утро капитан объявил, что им нужно идти дальше, – куда и зачем он не стал объяснять. Оцеано скинул зеленый плащ, остался в привычном черном бархатном камзоле и зашагал в направлении, известном ему одному. Испанец остановился только когда возглавляемый им отряд прошел песчаную низину и достиг деревни. Капитан направился в центр селения. Там над ничтожными домами поселян возвышалась огромная стела. Подойдя к ней, Оцеано и Мал всмотрелись в начертанный на ее плоскости рисунок. Он изображал существо, которое походило на человека, но совершенно точно им не было.

Существо держало на подносе двадцать восемь фигур, по форме напоминавших яйцо. Казалось, что человекоподобный обладатель подноса находился на грани страшного проигрыша, который может стоить жизни, и одновременно он предвкушал великую победу, способную вознести до небес. Мал чувствовал, как азарт, смешанный со страхом потерять себя, проникает в душу и завладевает умом. Он оглянулся и понял, что все, кто стоял рядом с ним, испытывали то же самое. Капитан велел немедленно идти за ним.

Мал был уже не в силах понимать, что с ним происходит и куда он идет. Когда звуки гулких ударов заставили его прийти в себя, Мал увидел, что находится в пещере, а капитан при помощи деревянного молота пытался пробить стену. Ву, Верн, Дан и Маргарита безмолвно, испытывая непонятный страх, наблюдали за действиями капитана. Тот размахивал молотом что есть силы, но орудие каждый раз отскакивало от каменной поверхности, не оставляя видимых для глаза следов. Наконец, молот провалился вглубь стены. Капитан приник к образовавшейся бреши и тут же отпрянул. Из проломленного отверстия вырвалось гигантское насекомое. Черная пчела размером с человеческую голову зависла в воздухе, обратила мутный взгляд на людей, запечатлела их в яйцевидных глазах и вылетела из пещеры. Капитан схватил деревянный молот и бросился вслед за пчелой. Все остальные, по-прежнему не догадываясь, что скрывается за действиями Оцеано, покинули пещеру. Черная пчела, слегка покачиваясь, летела в сторону деревни. Капитан бежал вслед и пытался сбить пчелу деревянным молотом. Но ни один из ударов не достигал цели – насекомое без труда избегало их.

Где-то на полпути между лесом и деревней им навстречу вышел сморщенный старик в набедренной повязке. В руках он держал длинный заостренный кусок железа – старик хотел набрать хвороста для домашнего очага. Добытчик хвороста застыл в нескольких шагах от приближающейся пчелы. Та подлетела и взгромоздилась ему на голову. Лицо случайного прохожего скрылось под зловещей черной маской. Подбежавший капитан безжалостно направил очередной удар молота в изворотливую пчелу, но опять промахнулся и попал несчастной жертве насекомого в плечо. Пчела не торопилась, так что капитан нанес старику еще несколько сокрушительных ударов. Когда черная пчела покинула человеческую голову, она открыла вздувшееся истекающее кровью лицо. Избитый и ужаленный старик наклонился за железякой, но не смог подхватить ее свисающими как плети руками. Изуродованный сборщик хвороста продолжил путь в лес. Каждый шаг давался ему с трудом, на вспухшем лице нельзя было различить ни глаз, ни рта, ни носа. Капитан погнался за пчелой дальше. Все остальные вернулись в пещеру. Там принц прочел надпись на стене. Она гласила:

«В жале черной пчелы спрятана смерть. Противоядие заключено в двадцати восьми сосудах. Опустошив их, ужаленный спасется от смерти. В напитках скрыта сила полубогов. Она станет достоянием того, кто имел великое счастье быть ужаленным божественной пчелой».

Мал подошел к отверстию в стене и вытащил оттуда шкатулку округлой формы. Открыв ее, он увидел яйцевидные сосуды. Мал попытался пересчитать их, но замер от удивления. С ним стало происходить что-то необъяснимое. Светящийся поток жизненной силы захватил его. Он оглянулся и увидел, что его друзья засветились откуда-то изнутри. Искорки переливались мягким светом, вспыхивали и гасли над маленькой Маргаритой. Мал протянул руку и направил на нее луч света. Он влился в тело Маргариты туда, где билось ее сердце. Искры вокруг нее слились в сияющее облако, в то время как на лицах стоящих рядом Ву, Верна и Дана сияли блаженные улыбки. Они тоже искрились, но не столь ярко, как его возлюбленная. Мал хотел было и им отправить по одному из лучей, но всё неожиданно померкло. Его охватило негодование:

– Капитан всё испортил – он упустил пчелу! – заорал Мал, упал на колени перед шкатулкой и застучал кулаками по каменному полу.

Когда приступ бешенства прошел, Мал поднялся на ноги и увидел бредущего к ним сборщика хвороста. Вместо головы у него был раздувшийся кожаный мешок, а худощавое тело покрылось язвами и черными пятнами. Ву, недолго думая, подскочил к полуживому крестьянину и одним ударом сабли отделил голову от тела. Она покатилась с плеч прямиком к шкатулке. Мал остановил ее ногой и рассмеялся:

– Вот уж действительно: либо жизнь совершенная, либо наимучительнейшая смерть!

Шкатулка исчезла, и Мал покинул пещеру черной пчелы.

Капитан был встречен им на одной из деревенских улиц. Он стоял с опечаленным видом, поднимая палец к небу и, ни на кого не глядя, беззвучно шевелил губами. Мал окликнул его. Капитан обернулся:

– Моя дорогая пчелка улетела, – и опять ткнул пальцем в небо.

Вид его был столь нелеп, что Мал рассмеялся. Маргарита засмеялась вместе с ним. Ву, Верн и Дан пытались сдерживаться, но вот и они захохотали в полную силу. Капитан поначалу рассеянно поглядывал на развеселившихся сотоварищей, потом пришел в себя и улыбнулся.

Как только путники нашли себе дом, испанец предложил Малу поупражняться в фехтовании. Принц согласился, но прежде попросил Оцеано рассказать, как он узнал о пещере черной пчелы.

– Был у меня друг. Звали его Эрнан, – капитан начал свой рассказ издалека, разглядывая отблески солнечных лучей на поверхности вынутого из ножен клинка. – Мы учились вместе с ним в мадридском университете. Эрнан был умен и ловок: он лучше всех разбирался в философии и владел клинком как никто другой. Этими ключами в Испании можно открыть, по меньшей мере, половину дверей, ведущих на вершину успеха. И только один недостаток мог помешать ему в этом: он был беден, беден как церковная крыса. Ему приходилось голодать и носить дрянную одежду. Я не раз делился с ним последним куском хлеба. Вы никогда не узнаете Мал, каково это: день за днем сидеть в вытертом платье, в рваных башмаках, с пустым желудком в обществе лоботрясов, никогда не знавших нужды. В таких случаях кожа становится тоньше яблочной кожуры. Даже малейший намек на насмешку во взгляде как кинжал легко проникает внутрь и заставляет ощущать невыносимую муку. Кожа Эрнана был куда тоньше моей. Ему выпадал редкий вечер, когда он не спешил на одну или сразу две назначенных им дуэли. Однажды он попросил меня сопроводить его на поединок. Это была необычная просьба, – до сих пор Эрнан предпочитал обходиться без чьей-либо помощи.

Его соперник явился не один, а с вооруженной охраной. Эрнан приказал мне оставаться на месте, а сам пошел вперед. Его окружили, и кто-то без промедления метнул ему нож прямо в затылок. Мой друг умер мгновенно, а я еще долго смотрел на ворот его сорочки, окрашенный кровью, и думал, что Эрнан, останься он жив, ни за чтобы не отстирал это кровавое пятно.

Так я стал свидетелем его смерти, и поначалу считал себе обязанным отомстить убийцам, но прошло время, и я спросил себя: зачем? Слишком многие в этом мире прикрывают свой подлый нрав высоким происхождением как платьем. Но разве они не вправе распоряжаться своей жизнью так, как им вздумается. И я не могу судить их, ведь я – не господь Бог, я – пират, я – вор и лжец. Да, я бесчестен, но именно поэтому мне можно доверять: поступки честного человека никогда нельзя предсказать, а бесчестный делает именно то, чего от него ожидают.

– Но ведь иногда мы действуем и по своей воле, – возразил Мал.

– Я признаю, что вам это удается. Я тоже не захотел быть пешкой в войнах королей и выбрал другую войну – пиратство. Но я так и не достиг желанной свободы. Несколько недель назад я захватил корабль, идущий к берегам Египта. Я всегда могу принять деньги, если жертва готова признать мою силу и откупиться. Но тот, кто нанял корабль, не был ни купцом, ни аристократом. У него не было ни денег, ни товара на продажу. Когда я сказал, что вынужден пленить его ради выкупа, тот предложил в обмен на свободу нечто большее, чем золотые дублоны. Он утверждал, что располагает сведениями о пещере, где скрыт источник сверхъестественной силы. Я потребовал доказательств. Он показал мне пергамент с изображением странного существа. Разглядывая его в первый раз, я лишился самообладания. Мой пленник быстро свернул пергамент с магическим рисунком и сообщил мне, что в одном из поселений Египта возведена стела. Она указывает на пещеру, в стене которой скрыта черная пчела и двадцать восемь сосудов. Яд пчелы и содержимое сосудов как раз и есть тот самый источник. Мои сомнения так и не рассеялись, и я счел разумным оставить обладателя ценных сведений на корабле. Это было сделано ради его же безопасности, – он мог не только опередить меня в поисках пещеры, но и погибнуть от руки пиратов, на которых пергамент не произвел бы столь сильного впечатления. Я позволил команде захваченного мною корабля плыть в любую сторону света, а сам стал ждать, когда небо явит мне знак. Так что ваше появление на моем корабле оказалось как нельзя кстати. Жаль только, что я подробно не допросил своего пленника, разумеется, он не стал мне выкладывать всего, что знал.

– Где он сейчас? – спросил Мал.

– Думаю, там же, где и раньше – на моем корабле, – с усмешкой произнес капитан.

Он направил клинок в сторону Мала, давая понять, что желает закончить беседу и приступить к поединку.