Текст книги "Великий Дракон"

Я начала искать самые ранние публикации о нем. Поразительно. Ничего, совсем ничего о его жизни на родине. Даже в криминальной хронике. Первая публикация – сайгонская. Там он сразу представал как инвестор. Откуда взял деньги, и немалые, судя по всему?

В кабинете распахнулась дверь, вошел Август.

– Все, – объявил он, – Рассел достал даже меня.

В таком раздражении я своего босса и на Саттанге не видела, когда был вроде самый край, то есть индейская свадьба по полному чину. А сейчас того и гляди из Августа пар пойдет. Хочется надеяться – в гудок.

Все, что я могла – сделать большие глаза.

– А ты думаешь, Рассела в обществе не принимают из-за того, что он эльф? – спросил Август. – Или из-за того, что предок был инженер, а не банкир? Да-да, как же. Делла, он чокнутый миссионер-англиканин. Он совершенно не понимает, что не всякое место удобно для внезапной проповеди или обращения язычников.

– Погоди, он тебя в оборот взял, что ли?

– Ну да!

– А-атлично. Это ж натуральный анекдот. Он забыл, что ты шотландец?

– Не знаю. По-моему, ему просто все равно. Ты представь: англиканин вцепился в прихожанина пресвитерианской церкви и пытается обратить при всем честном народе… Это было до того неуместно, что мне просто хотелось дать ему в лоб! И ведь я, мягко говоря, не фанатик! Очень мягко говоря. Я вообще агностик скорее всего… Сдержался, потому что женщины были рядом. Ей-богу, он бы лучше проповедовал православие в Израиле веке так в двадцать первом. А что, имел бы большой успех среди арабов! А попадись он Скотту-Младшему… Братец Скотти тоже не фанатик, зато профессионал!

Я сделала стоп-кадр из ролика, на котором Николс был вместе с детьми, и вывела его на стену.

– И что? – нахмурился Август.

– Билл Николс со своими детьми. Детей называет приемными. Кстати, никакой информации о преступлениях, за которые федералы мечтают вытащить его на родину, я не нашла.

Август уставился на стену, засунул руки в карманы брюк, два раза качнулся с носка на пятку. Потом задумчиво погладил подбородок.

– Да, – изрек он. – Дети явно с эльфийскими генами.

– И похожи на Николса, ты не находишь?

– Некоторое сходство просматривается. Но это еще ничего не доказывает, многие подбирают себе приемных детей так, чтобы черты лица совпадали.

– И тем не менее, если принять за версию, что сыновья его родные – как думаешь, сколько на Сайгоне женщин с подходящим происхождением, которые могли бы произвести на свет этих ребят?

– Хороший вопрос.

– Лючия сказала, ходит слух, что это дети Мэдлин.

– Для нее великоваты.

– Меня теперь одно интересует – кто такой Николс и какую роль он играет на самом деле?

– Счастливая. У меня вопросов раз в сто больше.

– И что самое неприятное – я сплоховала и не заставила Мэдлин подписать договор на расследование.

– Это как раз чепуха, кто-нибудь нам его всяко предложит… История, похоже, начала раскручиваться, и без нас не обойдутся. – Август помолчал. – Я думаю, когда прилетим на Землю, тебе стоит проведать и Кида Тернера, и Мелви. Они должны знать.

Повернулся и ушел. Я посмотрела Августу в спину – и скинула ролик с Николсом Йену Йоханссону. Пусть тоже знает.

* * *

– Делла, как я рад тебя видеть!

Кид Тернер встал навстречу и распахнул объятия. Ого. Что-то он расчувствовался. За его спиной сидела Мелви Сатис-Маккинби, моя лучшая подруга, и лучилась офисной улыбкой. Ну ясно.

Я рассеянно скользнула взглядом по стенам, окнам, потолку. Нет. То ли система слежения очень качественная, то ли ее сняли вовсе. При том, что еще год назад здесь стояла штатная «наблюдалка». Для меня это сигнал: отключаем профессионала, включаем дурочку.

– Рассказывай. – Кид подвинул для меня стул, кивнул Мелви, чтобы та включила кофе-машину. – Я за тебя ужасно переживал. Когда позвонили и сказали, что ты после родов тяжело заболела… Я чего-то подобного и ждал. У тебя должно было хватить здоровья до родов. Но потом… Кстати, я видел очень интересный отчет наших инфекционистов, работавших на Саттанге. Все Чужие, найденные там в саркофагах, погибли от воспаления легких. Сейчас идет работа по выделению возбудителя, это чрезвычайно важное исследование…

– И чем оно так важно? – удивилась я. – Его ж прекрасно бьют наши лекарства. А если мы решимся на экспедицию в галактику Чужих, там точно нет этого возбудителя, они его миллион лет назад задавили, иначе бы и к нам не долетели.

– Тоже верно, – согласился Кид. – Но, видишь ли, этот возбудитель обнаружен только на Саттанге, что может говорить…

Похоже, дурака тут включила не только я.

– Кид, возбудитель бубонной чумы тоже есть только на Земле. В отличие, как ни странно, от холеры и дизентерии, которые есть везде. Это не повод считать, что чуму к нам завезли извне. Если б завезли, были бы следы в египетских пирамидах. Опять же, совсем не обязательно, что саттангский возбудитель для нас опасен. У меня случилось обыкновенное воспаление, из-за того, что после родов я трое суток лежала плашмя, возник застой крови в легких. Саттангским воспалением я должна была заболеть намного раньше, не бывает пневмонии с таким огромным инкубационным периодом. К тому же индейцы своей пневмонией не болеют, а они чувствительны к тем же болезнетворным агентам, что и люди.

– Да, да, – кивал Кид так, словно для него индейская пневмония была важнейшим делом всей жизни.

Кофе-машина тренькнула, сообщая, что хватит спорить, кофе поспел.

Я пригубила из чашечки. Ну ладно, работать-то мне нужно.

– Кид, я присылала тебе документы, ты никак не откомментировал их.

– Документы? Ах да. Про шанхайскую коррупцию? Делла, Шанхай – это такая страна, где коррупция – обязательная часть системы. Если ее ликвидировать, государство рассыплется. Забудь. Тебе совершенно не нужно беспокоиться по этому поводу.

– Меня больше интересует твое мнение о Мэдлин Рассел-Грей. Мне она не понравилась.

Кид тяжело вздохнул.

– Делла, я знал ее отца. Себастьян Грей был хороший человек и специалист прекрасный… в молодости. Но потом его начали обуревать какие-то сверхценные идеи. Он заигрался в политтехнолога, это случается с резидентами. Мне очень, очень жаль. Я протянул время и в итоге ошибся. Надо было настоять на отзыве Грея. Он остался бы жив, и семья тоже. Мэдлин, боюсь, слишком впечатлительная. Ее можно понять. Но теперь идеи Себастьяна, которыми он делился с нею, стали для нее почти что религией. Я сочувствую бедной девушке, конечно. Если бы она обратилась ко мне, я нашел бы способ помочь… – Кид хитро поглядел на меня. – Если увидишься с ней, случайно, разумеется, передай мои слова.

– Сомневаюсь, что встречусь. А если встречусь, то ничего передавать не стану, я просто привезу ее к тебе.

– Да, это было бы идеально.

– Понимаешь, мне не нравится то, что она затеяла. Коррупция – это действительно чепуха. Но она пытается подорвать наше доверие к шанхайской делегации, обвинив некоторых ее участников…

– О да! – бурно согласился Кид. – При том, что мы проверили всех. К нам присылают действительно достойнейших, тех, кто будет модернизировать Шанхай, и им нужен наш опыт…

У меня чуть скулы не свело.

– А что ты скажешь про Николса?

Удивительно, но вот этого вопроса Кид не ждал.

– Николс?

– Ну да. Билл Николс. Сайгонский крестный отец. У человека досье зачищено так, что я даже испугалась за него.

Кид Тернер поморгал.

– Билл Николс. Да. Насколько мне известно, неплохой человек. Конечно, я слыхал про него. Но ты же понимаешь, там конкуренция, информационная война… Типичный олигарх средней руки. Помешан на восточной экзотике. Кстати, он не наш гражданин, он отказался от гражданства. Не знаю, вероятно, уже получил гражданство Куашнары.

Про гражданство я, между прочим, не спрашивала. Кид не мог случайно обмолвиться, значит, ему отлично известны мои источники и известно, что может истечь из них.

– Ты его детей видел? Приемных?

– М-м… Зачем? Он не по моему профилю. Слыхал, что вроде воспитывает каких-то китайчат…

– Китайчат? Кид, у них явно эльфийская осьмушка. И кто мать этих детишек – большой вопрос.

– Хорошо, я разберусь, – быстро сказал Кид Тернер. – Но, по моим данным, дети там даже не родственники между собой. Была местная школа, интернат для сирот, ее затопило паводком, выжило только два парня, их-то Николс и усыновил.

Он нервно пошевелил карточки на столе. Мелви встала.

– Кстати, извини, у меня сейчас совещание, – буркнул Кид Тернер. – Ты не обижайся, Делла, просто ты сильно отошла от наших реалий. Я понимаю, семейная жизнь. И как по мне, лучше бы ты уделяла больше внимания ребенку. Да и своему внезапному индейскому мужу тоже, а то я его месяц назад видел – он какой-то иссохший и явно нуждается в женской заботе. Вон, возьми пример с Мелви, она сегодня последний день работает, потому что для женщины семья должна быть на первом месте. А вы даже этот ваш экзотический брак не зарегистрировали как полагается. Не ожидал я от тебя такого эгоизма.

– От меня?..

– А от кого еще? Ждешь, пока Август еще и пить начнет? Делла, ты глаза раскрой. Мужчина не приносит ради женщины таких жертв, если равнодушен к ней. Чего тебе еще надо-то? Я понимаю, раньше ты болела, да и беременность… но сейчас тебе что мешает осчастливить его?

Я только моргала.

– Ладно. Это, в конце концов, ваши дела. Дождешься, что он с горя обвенчается с первой же потаскушкой – тогда вспомнишь мои советы. Мелви, ты ведь домой сейчас? Подхвати Деллу, она тоже в Пиблс останавливается, когда приезжает. А то скажут еще, что я выгнал уважаемую женщину, княгиню, и даже машину до аэропорта ей не выделил…

Мы с Мелви вышли молча. Плечом к плечу, как деревянные, едва не печатая шаг, промаршировали через кампус к парковке. Длинную черную «ланду» с застывшим подле нее индейцем в ливрее Маккинби я увидела издали. Он открыл перед нами дверцу, помог устроиться в салоне.

Мелви упорно молчала.

* * *

В аэропорту нас ждал маленький, но шустрый самолетик с гербом на фюзеляже. Белый баран на красном поле. Отчего-то я вспомнила некоторые правила геральдики. Понятно, что там делает баран. Но почему на красном поле? Ведь красный – цвет воинских заслуг, цвет ярости. А Маккинби получили герб за гуманитарную помощь, за поставки на Землю, раздавленную Катастрофой, миллионов тонн баранины.

Стюард предложил нам фреши, я взяла томатный, Мелви – яблочный. Жадно отпила и уставилась в иллюминатор. Самолет коротко разбежался и легко оторвался от земли. Мелви вздохнула и выругалась.

– Небось только сегодня узнала, что увольняешься? – спросила я.

– Нет. Вчера. Да на кой мне увольняться? По крайней мере, в ближайший год. Ну да, я на третьем месяце. И что? Я еще полгода могу работать. Потом ушла бы в отпуск и вернулась, Лайон как раз присмотрел дом в Мадриде. И нате вам. Лайон вчера получил новое назначение. Его снимают с округа и забрасывают на долбаную периферию. На равноценную должность – командующим новым, свежесозданным округом! Доверие оказали, понимаешь? Нет у нас второго такого мастера, спаси-помоги, добрый дядюшка Лайон! Орден потом дадим! Вот подляна… Он же хотел на пенсию. А с нового округа ему просто долг не позволит уйти, пока там все не наладит. Значит, еще минимум пять лет. И мне придется лететь с ним, иначе будем видеться в лучшем случае раз в полгода…

– Я не заметила прослушку в кабинете.

– Ее нет. Сняли, там ремонт со дня на день.

– Кид… переезжает? – осторожно спросила я.

– Все хуже. Висит на волоске. Его капитально подсидели.

– И Мэдлин имеет к этому отношение?

Мелви покачала головой:

– Дел, если кто на Сайгоне и был мафией, так это Греи. Уже сто лет назад они там могли решить любой вопрос. Наши очень долго их окучивали. И все, чего добились – патриарх согласился посадить резидентом своего малахольного сынка Себастьяна, творческую личность, а попросту говоря, лентяя, которого уже и не надеялся пристроить к делу. Для надежности женил его на хваткой дамочке из проверенной семьи. От этого брака родился сын, Хорас Грей. Вроде бы весь в дедушку рос, бандит бандитом. Но постепенно Себастьян начал меняться. Он то ли повзрослел, то ли ему как раз такого занятия не хватало – стал очень даже неплохим резидентом и вместо интересов семьи отстаивал в первую очередь интересы нашей разведки. А еще та самая творческая личность из него поперла – Кид неспроста сказал, что Себастьян был с идеями. Он такие комбинации проворачивал… И Хорас тоже показал себя достойным наследником отца, а не деда. На этой почве у них пошли трения с родней. Совмещать криминальный бизнес со шпионажем опасно для бизнеса, сама понимаешь. Тут еще Себастьян с женой развелся. А Хорас познакомил его с Рут Рассел, полусестрой Джимми Рассела. Старший Грей запретил сыну даже думать о браке с полуэльфийкой, а тот сделал назло. Семья уже всерьез обиделась, но пока все думали, как бы Себастьяна поставить на место, он взял да просто выдавил своих дорогих родственничков из Сайгона. Опираясь на нашу разведку – аккуратно, без стрельбы, все-таки не чужие люди… Родились две дочки, все шло как по нотам. Потом Хорас Грей привел Билла Николса. Сказал отцу: кто-то должен быть «смотрящим» с нашей стороны, а Билл справится. Никакого криминала за Биллом не было. Так, сомнительные связи, не более того. Работал он поначалу на капиталах семьи Грей, его Хорас обеспечил. И я тебе честно скажу – все было нормально. Ни к Себастьяну, ни к Хорасу, ни к Николсу у Земли претензий не было. Да, они вели там свои игры, но все в рамках дозволенного, а местами даже и желательного – я имею в виду контрабанду, которую Николс действительно подмял под себя. Мы исправно получали информацию самого лучшего качества, все задачи влияния выполнялись безупречно, вплоть до того, что через Греев иногда удавалось спасти наших агентов, которые провалились в Шанхае. Твой знакомец Вэнь сумел бежать, когда в последний момент по собственной инициативе к его побегу подключился Себастьян. Грей за это получил орден, потому что Вэнь вывез ценнейшего специалиста. А год назад все рухнуло. Пришел некто с армейским пулеметом и сделал из семьи решето. Это убийство до сих пор толком не расследовано. И оно вскрыло такое, что всем поплохело. Конечно, первые кандидаты – конкуренты Николса. Но сам он не пострадал и даже забрал куда больше влияния. Второй кандидат – Николс, но это слишком явно.

– А Мэдлин сотрудничать не спешит.

– Вот именно. Она в бегах. Возникает ниоткуда, исчезает в никуда. За ней гоняются наши, очень хотят поболтать, а ничего не получается. Она – третий наиболее вероятный кандидат. Да, чисто теоретически именно она в течение первых двух месяцев после гибели отца закрывала его миссии. Сколько она знает – страшно и предположить. Но вот о том, что за ней охотятся китайцы, – я узнала, например, конкретно из твоего письма. Ни Николс, которого она, исходя из твоих данных, хочет свалить, ни китайцы ею вовсе не интересовались.

– А Кид?

– Это самое сложное. Он до последнего ее прикрывал. То, что Мэдлин до сих пор не сцапали, его заслуга. И подставила его, фактически, она.

– Чё, славная девушка.

– Угу. Конечно, теперь-то Кид очень хочет ее видеть. У него к ней вопросы накопились, мягко говоря. Она с таким двойным дном, что я при встрече первым делом прострелила бы ей коленку. Ну так, на всякий случай, чтобы не убежала.

– Что характерно, Август ее тоже выгораживает.

– Август! – Мелви фыркнула. – Делла, не будь наивной. Август мужчина. Настолько умный мужчина, что способен приручить даже гремучую змею – ну, ему так кажется… Естественно, он не видит в Мэдлин врага – ведь он-то с ней всегда справится. Опять же, детские воспоминания. Опять же, красивая. А он же считает, что раз красива, то и умна, а раз умна, то способна осознать убедительность его аргументов. И никак ты эту стену не прошибешь.

Я сунула пустой бокал в отделение для грязной посуды. И вовремя: самолет ухнул в воздушную яму. Красивое лицо Мелви исказилось, она успела пробормотать «ненавижу…» и раскрыть гигиенический пакет. Я отвернулась, чтобы не смущать ее, ну и чтобы не проблеваться за компанию. Рвота – это весьма заразный процесс, как и зевота.

Когда самолет выровнялся, Мелви отругалась – и на свою беременность, и на воздушные течения. Стюард убрал осколки ее бокала вместе с лужицей сока и принес лимонад. Я попросила себе кофе-ристретто – не знаю, кому как, а меня крепкий кофе всегда избавлял от тошноты. Мелви голодными глазами проводила мою чашку и пожаловалась, что врач запретил ей кофе до самых родов. Теперь она только нюхает и копит слюнки.

– У Августа опять проблемы? – спросила я незначительным тоном.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – засмеялась Мелви.

– Больше некого. – Я отпила кофе и глубоко вздохнула. Звон в ушах прекратился. – Он перестал откровенничать со мной.

– Бережет? – Мелви хихикнула.

Я пожала плечами.

– Девица действительно настолько плоха?

Мелви кашлянула. Потом отвернулась:

– Ну, строго говоря, Кид преувеличивает. Мы вчера спорили с ним, сказать тебе или нет. Я была против. Что-то мне кажется, ненадолго это. Опять же, если Август тебе ничего не говорит… Если бы намечалось что серьезное – ну неужели он не предупредил бы тебя?!

– И зачем мне нужно знать о его личной жизни?

Я старалась говорить равнодушно, но получилось холодно. Мелви поняла меня по-своему.

– Дел, не принимай близко к сердцу. – Вздохнула. – Кид вечно как ляпнет…

Я отставила пустую чашку и расправила юбку на коленях.

– Личная жизнь Августа меня никак не касается. У нас деловые отношения. Причем не столько даже с ним, сколько с его семьей.

– А контракт ты продлевать не стала, что ли?

– Стала. Но контракт давно уже просто фикция. Август не взял ни одного расследования с того момента, как мы вернулись с Саттанга. Повышал квалификацию, занимался бизнесом, а работа его не интересует. Он даже в кларионский офис взял второго секретаря и наконец-то поладил с ним. Я не нужна и на этом направлении тоже. Я думала, он клюнет хотя бы на загадочную Мэдлин Рассел-Грей, тем более когда-то был в нее влюблен, – не-а, не купился.

– А тебе хотелось?

– Как сказать… Скорее да, чем нет. Я уже озверела от размеренной жизни. Мне уже начинает казаться, что моя постоянная возня с Огги – не столько материнская привязанность, сколько форма защиты. Прячусь в своего ребенка, чтобы не вспоминать, кто я такая… И что за девушка?

– Только не смейся – филолог.

– О-о! – Я закатила глаза. – Надеюсь, она хотя бы настоящий филолог?

– Специалист по древнекитайской литературе.

– Ага…

– Да, Август познакомился с ней полгода назад. Аккурат когда ты забросила учебу. Ты торчала в Пиблс, а он пять дней в неделю жил в Мадриде и каждый вечер ужинал с ней. Что любопытно – не приводил к себе домой. А ужинал в «Соловье», прикинь!

– Что за «Соловей»?

– А, ты не знаешь. Ресторанчик для взрослых. В том смысле, что его облюбовали преподаватели и избранные старшекурсники. Мы с Кидом там частенько бываем. Отличная кухня, посредственная винная карта, превосходный турецкий кофе. Август сначала ходил туда с нами, а потом как-то пришел с девицей. Сказал, что студентка, но знающая, он пригласил ее, чтобы в комфортной обстановке разобраться в одной узкой теме, бла-бла-бла. Когда он уезжал, девица пыталась общаться с нами – Август ее представил, она и возомнила, что мы, конечно, будем рады ее развлечь. Кид проговорил с ней весь вечер и больше не захотел. Как по мне – типичный пример филологини с амбициями. С одной стороны – опупенное ощущение собственной значимости для мира, с другой – все-таки неплохая квалификация по специальности. По-китайски шпарит без акцента, классику знает назубок. Пару месяцев назад она получила диплом, а тут как раз вы с Августом решили вернуться на Таниру. Так она поперлась за вами, а поездку ей оплатил Август.

Я вспомнила, что после возвращения на Таниру Август чрезвычайно редко ужинал дома… Приходил обычно под утро, со мной держался невозмутимо и дружелюбно, но ни словом не заикался о том, где пропадает каждый вечер.

– Надо полагать, она красивая.

– На мой взгляд, ты лучше.

– Мелви, моя внешность значения не имеет.

– А мне интересно, что скажет эта фифа, если ты пойдешь и зарегистрируешь свой индейский брак. В одностороннем порядке. С тем набором документов, какой вы привезли с Саттанга, ты можешь это сделать.

– Надо?

– Не знаю. По-моему, лучше все-таки немного выждать. Кид считает, что надо.

– Мне уже интересно, что Киду сделала эта девушка.

– Ничего. Просто он сочувствует тебе.

– И потому советует влезть в неприятности и на пустом месте поссориться с Августом? Прикинь, мой босс подумывает жениться, а тут я ему подбрасываю лишнюю проблему.

– А может, он не думает жениться. Может, он уже не знает, как от нее отделаться. Она же с Таниры поперлась за вами следом. Остановилась в Эдинбурге.

– Опять платил Август?

– Естественно.

– И где основания считать, что он не знает, как отделаться? По-моему, его все устраивает.

– Дел, если б устраивало, он познакомил бы ее с семьей. Не забывай, теперь это и мои дела – я ведь тоже член семьи.

– Она ж тебе понравилась?

– С чего ты взяла? Кид преувеличивает ее недостатки, но и того, что вижу я, хватает! Она типичная образованная дура с филфака. Я не хочу видеть ее на наших семейных праздниках. А Август, между прочим, любимый внучатый племянник Лайона, и уже поэтому его жена автоматически вхожа в наш дом.

Я помолчала. Очень хорошо подумала. Потом все-таки сказала:

– Мелви, а почему эту проблему должна решать я? Тебе не нравится девушка – вот ты от нее и избавляйся. У тебя влияния на Августа едва ли не больше моего.

– Делла, ну как ты не понимаешь…

– Отлично понимаю! – Я чуть повысила голос. – Ты просто хочешь остаться чистенькой. Тебе не хочется, чтобы Август помнил, как ты поссорила его с подружкой, вот и подбиваешь меня. Вроде как я вмешаюсь, а ты ни при чем. У меня будет репутация стервы и интриганки, а ты на моем фоне будешь ну просто ангелом. Нет уж. Я желаю Августу всяческого счастья. Ему давно пора жениться. Почему бы и не сейчас? Почему бы и не на этой девушке? Роман для него феерически долгий, значит, там все серьезно, и чего ради я буду их ссорить?

Мелви не обиделась. Только фыркнула:

– Ну-ну. Я погляжу, что станет с твоим положением, когда Август наконец рассекретит свои отношения с этой штучкой.

– Разъедемся в разные стороны и останемся друзьями, – сказала я. – Все равно рано или поздно это произойдет. Мел, ну глупо думать, что мы вернемся к прежним ролям – великий инквизитор и его верная ассистентка. Мы оба переросли эту игру и должны искать новый путь. Каждый – свой путь.

– А что будет с базой Чужих на Саттанге? Насколько я помню, она ваша общая.

– Общая только по документам. Я не вложила в нее ни гроша.

– Ой, Дел, хватит прибедняться. Ты вложила в нее свою кровь. Август просто на готовое пришел. Все нашли и подготовили ты и твой брат.

– А Август заплатил шесть миллиардов.

– И на этом основании ничего не должен вам с Крисом?

– Мел, послушай, не надо. Август нам действительно ничего не должен.

– Но я хочу понять!

– Хорошо. Ты в курсе, под какой процент он дал кредит Крису? Тот кредит, без которого Крис не смог бы оформить Дивайн на себя? Это беспроцентная ссуда. Август совершенно бесплатно спас моего брата и совершенно бесплатно спас меня. Еще и приплатил. Так что с нашей стороны было бы верхом бесстыдства предъявлять ему претензии.

– Крис с тобой согласен?

– Абсолютно. И довольно об этом. Уж такие вопросы мы вполне можем решить сами.

– Я разве спорю? Только ты мне вот что скажи: тебе самой не обидно? Ты столько вложила в Августа. То, что он стал похож на человека, – твоя заслуга. И все это теперь достанется другой?

– И пусть. Мне оно не досталось бы в любом случае.

Мелви только скрипнула зубами и откинула голову на спинку высокого кресла.

– Я дура, – призналась она. – Я исключительная дура. Ревнивая дрянь. Знаешь, сколько раз я проклинала себя за то, что тогда, в университете, сказала тебе правду про него? Вот что мне стоило промолчать? Глядишь, у вас все сложилось бы…

– Не сложилось бы. Промолчи ты тогда – и что? Он как был принцем, так и остался.

– И ты бы его бросила? Если б уже успела привязаться?

– Моментально. Потому что сочла бы скрытность подлостью.

Мелви очень тяжело вздохнула:

– Тогда дура – ты.

– Да я-то с чего дура? Мел, Август никогда не увлекался мной всерьез. Ты права – я заставляю Августа быть похожим на человека, хотя бы временно, только для него это сущее мучение… Да, на него иногда находит что-то, но ненадолго.

– Ах, все-таки находит?

– Слушай, я не хочу об этом.

На губах Мелви заиграла хищная улыбка. Я влипла. Ладно, как-нибудь переживем.

– Не хочешь – как хочешь, – легко согласилась она, и в самом этом согласии крылся подвох. – Можем поговорить о чем-нибудь другом.

– Да-да. Вернемся к нашим баранам.

– К китайским?

Мы засмеялись. Да уж, хороша игра смыслов – если вспомнить, что в гербе Маккинби аккурат китайский баран и красовался.

– Расскажи про Мэдлин Рассел-Грей, – попросила я. – Если уж мы взялись обсуждать женщин, то лучше ее.

– Я мало знакома с ней. Она всегда одинаковая.

– Что ты слышала о ее детях?

– Дети, – кивнула Мелви. – Вроде бы двое. Вроде бы растут в баснословно дорогом и престижном интернате.

– И какие проблемы узнать? Их же внешность выдает. Нельзя выяснить, где учатся двое эльфов?

– Нигде не учатся, – ответила Мелви. – Лично узнавала.

– В Куашнаре?

– Если только.

– Не в том ли интернате, который якобы затопило и из которого Билл Николс забрал двух чудом спасшихся мальчишек? По странной случайности никто больше не выжил. Ни учителя, ни персонал, ни другие дети. Только эти двое.

– Знаешь, на мой взгляд, это слишком откровенный шаг для Николса. Он мужик-то продуманный.

– А если он считает Мэдлин сумасшедшей? – предположила я. – Допустим, она на почве мести за отца свихнулась. То, что она рассказывает, вполне тянет на манию преследования… Николс знает Мэдлин давно и хорошо, может сравнить то, что было раньше, с тем, что есть сейчас. И он просто спасает детей от нее.

– Дел, тогда ты права, и они его родные дети. Иначе ему пришлось бы оформлять им фальшивые документы, а это – готовое обвинение в киднепинге. Значит, у него есть законное право удерживать детей у себя.

– Кстати, кто натравил на него федералов?

– Спроси у Кида, – посоветовала Мелви с многозначительной улыбкой.

– Понятно. Те же, кто подсидел его. И ты совсем ничего не знаешь?

– Верь не верь – совсем. Только вчера услышала. Вместе с известием об увольнении. Аккурат после слов, что мой рабочий допуск аннулирован.

– И как Кид собирается решать трудовой спор? Вот так взял и уволил?

– А у меня отпуск за два года не гулян. Формально я в отпуске.

– Ладно… – Я выбила пальцами дробь по подлокотнику – и резко сжала кулак. Жест, подхваченный у Августа. Нет, целых два жеста. Он точно так же делал, когда ловил себя на том, что стучит пальцами.

– Конечно, я сама не успокоюсь, – буркнула Мелви. – Просто теперь мне придется тратить больше времени на сбор информации.

– Еще Йена Йоханссона надо будет тряхнуть.

– Это ты сама.

Я покивала.

– Что-то у нас не складывается, – сказала я. – Есть куча фигур, и каждая ведет себя наиболее глупым для ее положения образом. Но фигуры-то – далеко не дураки. Значит, мы неверно понимаем их положение и роли в игре. Так?

– По-моему, у нас просто не хватает данных.

– А ты знаешь, каких именно?

– Если бы знала, добыла бы. Мне, как бы тебе сказать, не понравилось, что меня уволили. Я понимаю, Кид выводит из-под удара всех, кто ему симпатичен, но это означает, что сам он уже сдался. То есть для себя он выхода не видит. Если, конечно, ему на блюдечке не принесут чертову Мэдлин.

– А ведь я ее вот так близко видела…

– М-да… – Мелви только вздохнула.

– Я смотрю, ты и мысли не допускаешь, что она могла говорить правду.

Мелви покачала головой:

– Я быстрей поверю в то, что Николс действительно украл ее детей, а помогал ему в этом Хорас Грей. И Мэдлин, не сумев договориться с братом, навела киллера на него, чтобы Николс понял, как все серьезно. Не рассчитала и заодно угробила отца, мать, сестру… Дел, она слишком спокойна для женщины, которая разом потеряла всю семью. Такое спокойствие демонстрируют убийцы. Это у них бывает – а-а, не знаю, куда жена пошла, мы поссорились, она оделась и выбежала, крикнув, чтоб я забыл о ее существовании. А жена в это время лежит в ванне, порубленная кухонным топориком.

– Меня волнует то, что интрига развернулась на самой границе Шанхая, а китайцы вроде как и ни при чем. То есть их интересов я тут не вижу.

– А Мэдлин тебе эти интересы подкинула. И заметь – она не узнавала, какое отношение ты имеешь к делу. Она просто вывалила на тебя инфу, про которую кто-нибудь умный мог сказать – странно, что ее нет.

– Вот тут ты ошибаешься. Этого не было в моем рапорте. Мы познакомились с ней чуть раньше, накануне. И разговор у нас был именно про китайцев. Собственно, про то, как относятся китайцы к новому императору и что он за человек… Между прочим, вспоминая Сайгон, Мэдлин вообще не упомянула Николса, даже намеком. Она говорила только про китайцев. А про Николса мне на следующее утро рассказал Йен Йоханссон. Кстати, Август считает, что свалить Николса можно одним способом – поссорить его с китайцами. Я абсолютно уверена, что у него свои источники информации, он не обсуждал тему с Мэдлин. А она потом сказала практически то же самое.

– Вообще… Знаешь, в чем ты права? Действительно странно, что китайцы не пытаются найти свой интерес в заварушке. Не помню случая, чтобы они упускали шанс. А тут им в руки идет Сайгон. Наша агентура там частично выбита, частично бежала, под Николсом земля горит, а китайцы как будто не замечают.

– Так, давай попробуем свести то, что у нас есть. За Николсом охотятся федералы: они считают его нашим беглым преступником. Куашнара его не отдает: он сдерживает как китайцев, так и наш криминалитет. Китайцы не отдают, потому что их до сих пор никто не просил об этом. Николс воспитывает двух явно эльфийских мальчишек, называя их приемными. Йоханссон утверждает, что в составе китайской делегации нет ни одного прогрессиста, сплошь консерваторы и помощники старого императора. Мэдлин утверждает… Кстати, она действительно должна была переводить?

– Да.

– Мэдлин принимает назначение, затем узнает, кто прилетел, и начинает метаться. Она утверждает, что в числе помощников делегатов прилетели люди, ответственные за убийство ее отца. Заметь – китайцы. Причем не мафия, а чиновники. Она сдает несколько коррупционных схем, но ни словом не заикается о приемных детях Николса. Кида подсидели, и подсидели из-за Мэдлин. Николс – протеже семейства Грей. Это семейство открестилось от Мэдлин, она пользуется помощью Расселов. Близкая подруга Расселов утверждает, что были слухи, будто у Мэдлин двое детей от Николса, и он их выкрал. Что тут лишнее?