Текст книги "Дембельский альбом. Вот он – снов войны клочок"

Дембельский альбом
Вот он – снов войны клочок
Олег Дыбцин

© Олег Дыбцин, 2016

ISBN 978-5-4483-1196-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сирия

 
Жаркая, уродливая, Сирия
Страшною обглодана войной,
Молится в мечетях от бессилия
Потеряв свой разум и покой.
 
 
Разные эпохи возраждения —
Перехлест религий и культур.
Римский театр в ужасе забвения
Вздрогнул за свой стиль архитектур.
 
 
Словно четвертован, стал Пальмира…
В порохе контуженый Алеппо…
Рухнула изящность сего мира,
Жизнь ушла, она к всему ослепла.
 
 
Черный взмах крыл дикого террора,
В душу когти вечного Джихада…
Сирии бойцы цвет триколора,
Взвили у себя на баррикадах.
 

3234

 
Распахнулся дембельский альбом,
Служба его вновь, как на ладони,
Где – то за Союзным рубежом
Блок-посты и дальние кордоны.
 
 
С фотографий на него глядят
Лица пацанов погибшей роты,
Вот Андрюха, Вовчик, вот Марат
И поплыла память в пересчетах.
 
 
Вспомнил бой он у селенья Хост
За высотку близкую к дороге,
Где почти всей роте довелось.
Гибнуть не дождавшися подмоги.
 
 
Вспомнил, как отхаркивал старлей,
Кровью алой резаных артерий,
Как шепнул он: «Пацаны, смелей,
Не должны занять высотку звери!»
 
 
Помнил, как держали пацаны
Каждый склон высотки близь «утеса».
Преданные Родиной сыны
Погибали молча без вопросов.
 
 
Заблестели острые ножи,
«Духи» в рукопашную шли стенкой
И как крикнул Вовка: «Мам, я жив!»
Подорвав себя на ОЗМке.
 
 
И вступили вновь в неравный бой,
Где уже зубами рвали глотки…
Алым стал твой тельник голубой
И кровавым солнце над высоткой.
 
 
Сколько лет прошло, а сердце ноет
Памятью живой Афганистана,
По ночам осколки беспокоят
И в душе не заживает рана!
 

Медсестра

 
На плечах твоих еще девичьих
Не в размер медбатовский бушлат,
Руки стали с каждым днем привычней
Раненых выхаживать солдат.
 
 
И уже не так страшат повязки,
Но тайком, ты плачешь по ночам,
 После проведенных ампутаций
Укрывая культи пацанам.
 
 
Боль и стон на койках лазарета
По ночам один тяжелый бой,
То из окруженья рвутся где то,
То в «Атаку!» слышен позывной.
 
 
И украдкой вглядываясь в лица
Повзрослевших сверстников своих,
Продолжаешь каждый день молиться,
Продолжаешь свечи жечь за них.
 
 
Что ж тебя девчонка потянуло
Из училища в военкомат,
С заявленьем: «В часть возле Кабула.
Добровольно. Медиком в санбат».
 
 
И ходило много разговоров,
Но вдруг, кто то вспомнил и сказал:
«Год назад отец ее майором,
Под Кабулом без вести пропал!»
 

Память

Ко дню вывода Советских войск из Афганистана

 
Февраль привычно новый лист
С числом «15» оборвал,
Вновь, там где стелы вознеслись,
 «Тюльпан» всех выживших собрал.
 
 
И вроде рады пацаны,
И вроде праздничные речи,
Но они вновь обожжены —
Их память вряд ли чем залечишь.
 
 
Вот кто-то вспомнил Кандагар,
Кабул и госпиталь Баграма,
В дувалах бой у Маравар,
И вновь заныла в душах рана.
 
 
За тех, кто не пришел с войны,
Подняли третий тост печальный.
Живые вновь породнены
Одним большим воспоминаньем.
 
 
И нет предела и границ
Войною породненным «Братцам».
Где стелы гордо вознеслись
Цветы возложу я «афганцам.»
 

Судьба офицерская

Прошу Вас, помните о них…

 
Он парадный надел мундир,
Как когда-то на торжество
И налил по привычке спирт,
Коркой хлеба накрыв его.
 
 
Отставной боевой офицер
По раненью уволен за штат,
Выпил рюмку за тех кто цел
И за павших своих солдат.
 
 
Он крещен не одной войной
И был ранен в боях не раз,
Он Афган начинал старшиной,
Капитаном закончил Кавказ.
 
 
Вспомнил бой за Уруст – Мартан
Тот последний он в жизни бой,
Где в предательский взяли «капкан»
Его с юною пацанвой.
 
 
Что б полсотни сберечь юнцов,
Дал приказ отступать назад
 Когда сжали почти в кольцо
Градов залпы он вызвал в квадрат.
 
 
Обезумевшего нашли его
Средь воронок и рваных тел,
Когда наши в зачистку шли
Ураганный прервав артобстрел.
 
 
Ну, а дальше – сплошной туман,
Медсанбат и госпиталя.
Знает лишь одно капитан
Все свои прорвались тогда.
 
 
Отставной боевой офицер
По раненью уволен за штат,
Выпил рюмку за тех кто цел
И за павших своих солдат.
 

Ханкала

 
Плотной стенкою «чехи» шли,
На один лишь всего разведвзвод,
Сутки парни держать могли
Бой жестокий под Новый год.
 
 
И пылала огнем земля
Все вокруг превратилось в АД,
То оскалилась Ханкала
На полдюжину русских солдат.
 
 
Ты успел прошептать в эфир:
«Пацанов целый взвод полег!»
Нанесли трассера в пунктир
Сетку смерти со всех краев.
 
 
Ночь похожа была на день,
Уши глохли от контратак…
Лучше смерть чем позорный плен,
Ты шагнул в пустоту и мрак…
 
 
Из пробитой груди свинцом
 «За Россию!» раздался крик,
Ты рванул на гранате кольцо,
В свой последний на свете миг!
 

Сулили мне

 
Сулили мне судьбу военного —
Мол все из них и ты туда…
И помню я лампасы дедовы,
Еще в те детские года.
 
 
Рожден был все ж не для казарм я
И офицерской нищеты,
Как не скучала по мне армия,
Я сам вступил в ее ряды.
 
 
Два года быстро пролетели,
Окончен срочной службы срок —
Две истрепавшихся шинели
Да пара стоптанных сапог.
 
 
То время не прошло напрасно,
Свой тельник гордо берегу.
И помню дедовы лампасы,
В каком не помнится году.
 

Фантом

 
Короткий обстрел, нет колонне прохода,
Цепочкой машины стоят.
Пятнадцать минут и часть автовзвода
Живых в обороне лежат.
 
 
Вот стихла стрельба в уцелевшие МАЗы
Подняться приказ не идет,
Горит головняк с боеприпасом…
Секунды и груз не дойдет.
 
 
Привкус песка, перемешанный с кровью,
Гарь пеленою в глаза…
Вот кто-то поднялся и по низкогорью
Фантомом машина сползла!
 

Помни Родина

 
Вновь отхаркал с ущелья свинцом,
Гулким эхом прострел автомата.
Утыкаясь в песок лицом,
К перевалу проходят ребята.
 
 
Боль и кровь на Афганских горах,
Затяжной бой за лживую правду,
Со слезами песок в глазах
Смерть призревшие взять в награду.
 
 
Ну, а, где-то идут дожди,
Вечер в Нижнем, а может в Рязани.
Знай же, Родина, помни и жди
Сыновей своих в Афганистане.
 
 
Тех, кто долг выполняя свой
Был в последний путь оцинкован,
Возвращался к земле Родной,
К Матерям седым к юным вдовам!
 
 
Кто без вести пропал в горах
Или казни в плену был предан,
Помни, Родина о сыновьях,
Кто тебя не продал, не предал!
 

Брат

 
В суете бытия, закрутились совсем,
Уж, как месяц с тобой не общались.
Так, давай же с тобой на зло будням всем,
Стол накроем без причин иль печали!
 
 
Ах, Братан, мой братан, сколь же ты мне помог,
Не измерить мещанскими мерами.
Ты тянул когда падал я в ямы дорог
Расшибая в кровь душу с коленями.
 
 
Я к тебе закачусь, словно грома удар,
С минералкой в огромных масштабах.
Мы на кухне с тобой заведем растабар
О политике, жизни и бабах.
 
 
Много было всего, что уж тут говорить,
Всем хватило и даже с остатком.
Ты ведь сам же учил: «Нам душою б не сгнить,
 А споткнувшись остаться не шатким!»
 
 
Что ж закурим, вдыхнем едкий дым не спеша,
Пусть гитара звенит нам в пол-уха.
Во сто крат мне родней, твоя стала душа
За поддержку спасибо Братуха!
 
 
Так играй же, Братан и слезы не стыдись,
 Про семейное счастье и братство,
Я один у тебя и ты мне на всю жизнь
Остаешься фамильным богатством!
 

Сашка
(в память о друге)

 
Ударил с неба ливнем дождь
Рассыпав слез стеклянных горсти,
Сегодня всех ты соберешь
Родных и близких на погосте.
 
 
Лица не выцветший портрет
Еще с овальной смотрит рамки,
Тебя пол года с нами нет
Ты с папкою родным и мамкой.
 
 
Покинул рано ты сей мир,
Ах, друг мой, как же это трудно.
Вновь память взЯла на буксир,
Нашего юношества судно.
 
 
Качнулись рюмок ободки,
В глазах слеза речей прощания.
Потери в жизни не легки,
Нет в наших душах осознания.
 
 
Шумят деревьев тихо кроны
(Над вашей общей усыпальней) —
Как будто просишь ты смущенно
Тебя простить за расставание…
 

258 ОРВБ – БТ посвящается…
В ч

...

конец ознакомительного фрагмента