Текст книги "Здравствуй, Муза! Первая встреча"

Здравствуй, Муза!
Первая встреча
Олег Дыбцин

© Олег Дыбцин, 2016

ISBN 978-5-4474-6345-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Жил, да был, козел Тимур…»

 
Жил, да был, козел Тимур,
Шерсть – покоцаный велюр,
Роги – просто заготовки,
Что он мог?
Лишь жрать морковку.
Сущность в общем-никакая,
Правда, только, что живая.
Он не знал, есть: Пуля – дура,
штык-дурак и клык Амура.
Кишкаблудом был Амур
Обожал в еде гламур,
Но природа сбой дала,
Тигр жрать не стал козла!
(как же это стать могло?
козла козлить-не западло
Полосатый не той масти?
Это с области фантастик.
Ну, да ладно…
Жизнь текла
Дружба их с ума свела
Жрали, спали за две роты,
Ни заботы, ни охоты.
Закозлел Тимур не хило
Поросячье наел рыло,
Обнаглел в конец тупица
Стал косить в вольер с тигрицей
Роги тигру в бок втыкать,
«Где – хочу» нужду справлять…
Финал сей басни стал таков-
Не приручайте вы КОЗЛОВ!
 

Отдых 2002

 
Здравствуй, Мерхаба, вам!
Турецкой земли народ,
Алания кораблям
Свой открывает порт.
 
 
Город античный Эфес
И Артемиды храм,
Солнце сусальный блеск
Утроило куполам.
 
 
Травертиновых террас цепь,
Бассейны с святой водой.
В море Ликийский склеп
Призрачной полосой.
 
 
В Хлопковых замках бриз
Сил дает известнякам.
Полу месяц двуликий завис
В религии мусульман.
 
 
Море дубит тела,
Зноем жжет солнца диск.
На Минарет Иивла
Взоры людей сошлись.
 
 
Тюрская сторона
С изяществом и босотой,
Интуристом привлечена
Об отдыхе сладкой мечтой.
 
 
Но не удержишь ты
Солнечной Турции рай,
К запаху бересты
Тянет в любимый край!
 
 
Дремлет немая мечеть,
Скрывшись в багровых лучах
Дай напоследок спеть
Песнь тебе о журавлях!
 

Огород

 
Вот наступила череда
На приусадебном участке,
Как в поле вечная страда
В атаку с граблями на грядки!
 
 
Борьба с злосчастным сорняком,
Как с неминуемой болезнью,
С утра весь день я к верху «дном»
А толку? Завтра вновь полезут!
 
 
Сопел – кряхтел, но счастлив был
За вновь пустившиеся клубни,
Ночами зорко сторожил-
Не дай Бог, вытопчут, погубят!
 
 
По книгам выдержан процесс
От подготовки до посева,
Завидно стойкий интерес
Соседи проявляют слева.
 
 
Я поливал и удобрял,
Отважно бился с колорадом…
Момент ответственный настал-
Достойно снять плоды в награду!
 
 
Здесь где-то лук, а здесь свекла,
Рассады тут должны быть листья…
Но на Урале не смогла
И репка нынче уродиться.
 

Сирия

 
Жаркая, уродливая, Сирия
Страшною обглодана войной,
Молится в мечетях от бессилия
Потеряв свой разум и покой.
 
 
Разные эпохи возраждения
Перехлест религий и культур.
Римский театр в ужасе забвения
Вздрогнул за свой стиль архитектур.
 
 
Словно четвертован, стал Пальмира…
В порохе контуженый Алеппо…
Рухнула изящность сего мира,
Жизнь ушла, она к всему ослепла.
 
 
Черный взмах крыл дикого террора,
В душу когти вечного Джихада…
Сирии бойцы цвет триколора,
Взвили у себя на баррикадах.
 

Аллея детства

 
Вот выходной. Центральный парк
Открыт для всех кто пожелает,
Веселье, отдых и азарт,
Людей сюда всеобще манит.
 
 
Оглохла в визге карусель,
Пошла по кругу колесница,
Дыханье сперло от веселья
И детям не остановится.
 
 
Вот пацанва «Девятый Вал»
Штурмует на показ с бравадой,
Кружится в страхе голова,
Но вида подавать не надо!
 
 
Скорей спешу на автодром,
Здесь мне приятно вспомнить детство,
Когда все счастье за рулем
Машины странной повертеться.
 
 
И в тире с легкостью зайчонка
Я отыграю у мазил.
Вновь вспомню, как сюда мальчонкой,
С Отцом я часто приходил.
 
 
Свой приз от сердца подарю,
Девчушке плачущей в коляске
И грустно очередь займу
В аллею детства «Русской сказки».
 

3234

 
Распахнулся дембельский альбом
Служба его вновь, как на ладони,
Где-то за Союзным рубежом
Блок-посты и дальние кордоны.
 
 
С фотографий на него глядят
Лица пацанов погибшей роты,
Вот Андрюха, Вовчик, вот Марат
И поплыла память в пересчетах.
 
 
Вспомнил бой он у селенья Хост
За высотку близкую к дороге,
Где почти всей роте довелось
Гибнуть не дождавшися подмоги.
 
 
Вспомнил, как отхаркивал старлей,
Кровью алой резаных артерий,
Как шепнул он: " Пацаны, смелей,
Не должны занять высотку звери!»
 
 
Помнил, как держали пацаны
Каждый склон высотки близь «утеса».
Преданные Родиной сыны
Погибали молча без вопросов.
 
 
Заблестели острые ножи,
«Духи» в рукопашную шли стенкой
И как крикнул Вовка: «Мам, я жив!»
Подорвав себя на ОЗМке.
 
 
И вступили вновь в неравный бой,
Где уже зубами рвали глотки…
Алым стал твой тельник голубой
И кровавым солнце над высоткой.
 
 
Сколько лет прошло, а сердце ноет
Памятью живой Афганистана,
По ночам осколки беспокоят
И в душе не заживает рана!
 

Вопрос

 
Могут ли взрывы Шиидских мечетей,
По нашим церквам осколками метить?
 
 
Могут пожары с центра Парижа,
К площади Красной быть более ближе?
 
 
Может ли вспыхнуть против нас ГАЗАВАТ?11
  Газават-у мусульман «священная война» с иноверцами


[Закрыть]
Черными ордами выстроясь в ряд
 
 
Может ли плакать Беслан ежегодно,
По всему миру болью народной?
 
 
Может ли третий приход быть Христа?
Может ли судный для всех день настать?
 
 
Может ли ад, стать для грешников раем?
Солнечный пляж заснеженным краем?
 
 
Может ли небо сорваться на землю?
Все в этой жизни уже я приемлю!
 
 
МИР поменялся в лице и осанке
,МИР очумел, как будто от пьянки!
 
 
ЛЮДИ свое извратили сознание
плачет душа моя………….. От отчаяния!!!
 

Боль

 
Позор! Какой большой позор,
Народ поставлен на колени,
А сверху смертный приговор
Зачла нам власть статьей расстрельной.
 
 
И на стервятников орлы,
Вдруг стали гербовые схожи
И в кровь расшибленны челы:
«Убереги, спаси нас Боже!»
 
 
Теперь иные нам ВОЛХВЫ
Пророчат песенные тризны,
Вновь пересуд людской молвы:
«Распяли гордую Отчизну!»
 
 
Ветра всех новых перемен
К ней начинались смрадным бризом..
И рвались тетивою вены,
В народной стройке Коммунизма.
 
 
В тебя вонзали клык белесый,
Но ты зализывала раны,
Рыдала рощами берез
По вечерам в закат багряный.
 
 
Что ждет тебя моя Россия?
О чем ты скорбных дум полна?
Что даст нам новая МЕССИЯ,
В столь не простые времена?
 

Екатеринбург

 
Тебя нельзя не полюбить
Мой самый лучший в мире город,
Построек вековая нить-
Свиданье с прошлым в разговорах.
 
 
Булыжный камень мостовых
Центральной площади с проспекта,
Ты видел жителей своих
В лаптях и «англицких» штиблетах.
 
 
Ты жил и рос другим на зависть,
Как старший брат, как лучший друг.
Весной в сиреневую завязь
Роскошен Екатеринбург!
 
 
Прекрасен ты зимой и летом,
Листвой осенней ли кружа,
Сердца чисты и души светлы
Твоих любимых горожан.
 
 
Когда в разлуке я с тобой
Иль радость встреча предвещала,
Я улыбался всей душой
Иль тосковал возле вокзала.
 
 
Любимый город мой родной,
Тебя печальней нет и краше.
Плывет над нами вышиной
Церковный звон по шпилькам башен.
 
 
В тебе история и жизнь,
В тебе загадка без ответа,
Границы здесь пересеклись-
Ты в двух частях одного света!
 

Каблук

 
Для женщин-коллег он атлет-Купидон
В Амурных делах без промаха лучник,
Но только домой возвращается он,
То сразу становится вдруг подкаблучник.
 
 
На кухне шкварчит ВСЕ – готовит ей ужин,
Меж делом для глажки снимает белье.
Каким же он стал замечательным мужем,
Уже лет, как десять во всем для нее.
 
 
И где-то он рад бы за кружкою пива,
С друзьями любимый футбол посмотреть,
Но мысленно образ рисует тоскливо
На все это строгий от бабы запрет.
 
 
С утра расплескала на пол кофе сладкий,
Убрать бы …да только ей что-то в облом:
«Вернется под вечер с работы «прокладка»,
Тогда и промоет здесь все с порошком.»
 
 
На завтра он вновь Купидон на работе
,А мужской половине во всех спорах друг.
Забыл бедолага в актерском полете,
Что к вечеру дома он тот же «каблук»!
 

Крещение

 
Забава праздника иль дань,
Что б на крещенские морозы,
Шагнуть бесстрашно в иордань
При алкогольном каматазе.
 
 
Сегодня здесь и стар и млад
В лучах великого знаменья,
Вот кто-то пятый раз подряд
Нырнул во благо искупленья.
 
 
Что это? Вера в благодать?
Иль переиначеный вновь повод?
По русски праздник отмечать
Смывая грех в крещенский холод.
 
 
Из шубок выпархнув визжат
На льду смазливые девчонки,
Кривятся губки и дрожат
Покрылась прорубь коркой ломкой.
 
 
И не входя в спиртовый раж,
Трясусь…
Вот холод, бляха-муха!
Беру купель на абордаж
Во Славие Святого Духа!
 

Медсестра

 
На плечах твоих еще девичьих
Не в размер медбатовский бушлат,
Руки стали с каждым днем привычней
Раненых выхаживать солдат.
 
 
И уже не так страшат повязки,
Но тайком, ты плачешь по ночам,
После проведенных ампутаций
Укрывая культи пацанам.
 
 
Боль и стон на койках лазарета
По ночам один тяжелый бой,
То из окруженья рвутся где то,
То в «Атаку!» слышен позывной.
 
 
И украдкой вглядываясь в лица
Повзрослевших сверстников своих,
Продолжаешь каждый день молиться,
Продолжаешь свечи жечь за них.
 
 
Что ж тебя девчонка потянуло
Из училища в военкомат,
С заявленьем: «В часть возле Кабула.
Добровольно. Медиком в санбат».
 
 
И ходило много разговоров,
Но вдруг, кто то вспомнил и сказал:
«Год назад отец ее майором,
Под Кабулом без вести пропал!»
 

О написании стихов

 
Я не пишу стихи от скуки,
Не одарен этим природой.
Сперва вынашиваю в муках,
Потом лишь творческие роды.
 
 
Вот рифма есть-строки начало,
Пытаюсь мысль не спугнуть…
Но тут вдруг Муза мне сказала:
«Сам разродишься как-нибудь!»
 
 
Сижу в сомнениях душевных-
Все? Точку ставить? Как мне быть?
Взяла-ушла себе Царевной,
Могла бы и прокесарить!
 
 
Пытаюсь я спргягать глаголы,
Не быть соавтором Муры…
Как не крути, король то голый,
Сменились правила игры.
 
 
Без толка час я ладил сети,
Взбесился вдруг и заорал:
«Да будь все проклято на свете,
Кто в меня этот дар зачал!!?»
 

Отцу моему

 
Раскрутил я жизни колесо
К тридцати годам довольно лихо,
То по тверди шел, а то в песок
Утопал и мерз в сугробах рыхлых.
 
 
И тебе как будто на алтарь,
Нес я душу белыми стихами.
Поздно жизни читанный псалтарь
Я усвоил верными словами.
 
 
Знаю, знаю, ты всегда готов
За меня любым вцепиться в глотку,
Даже если худшим из сынов
Я в мирских случался околотках.
 
 
И я помню ты всегда учил
Жить меня по совести и чести
 Слов твоих я Батя не забыл
Переняв характер твой и жесты!
 
 
Научил идти ты по прямой,
Даже если тяжело и трудно,
Первым быть и бить когда с тобой
И другими обошлись паскудно.
 
 
Ты учил, как жить и что ценить,
Что любить, чего оберегаться.
Я не раз ошибок путал нить,
Сам решив в сей жизни разобраться.
 
 
Раскрутилось жизни колесо,
Все не нужное давным давно забыто…
Батя, знай, ты лучший из отцов
Для меня во всем, что мной прожито!
 

Память

 
22
  Ко дню вывода Советских войск из Афганистана


[Закрыть]
Февраль привычно новый лист
С числом «15» оборвал,
Вновь, там где стелы вознеслись,
«Тюльпан» всех выживших собрал.
 
 
И вроде рады пацаны,
И вроде праздничные речи,
Но они вновь обожжены-
Их память вряд ли чем залечишь.
 
 
Вот кто-то вспомнил Кандагар,
Кабул и госпиталь Баграма,
В дувалах бой у Маравар,
И вновь заныла в душах рана.
 
 
За тех, кто не пришел с войны,
Подняли третий тост печальный.
Живые вновь породнены
Одним большим воспоминаньем
 
 
И нет предела и границ
Войною породненным «Братцам».
Где стелы гордо вознеслись
Цветы возложу я «афганцам».
 

Первый снег

 
Город утонул в сугробах белых,
Площадь заковала цепь машин,
Кто то из спешащих вечно, смело,
Рвет сцепленье в пробуксовке шин.
 
 
Пылью от стекла блестят снежинки,
Шаг капустным скрипом отдает.
Декабрю не хитрые пожитки
С ноября зима передает.
 
 
Инеем покрылся стойкий гений
Снегопаду руку протянув,
Как Татищев вечный и де Генин
Меховую шапку натянув.
 
 
Прорубью окно у «Океана»
Светит изобильем дивных недр.
Рядом в теплом зале ресторана
Словно в трюме корабельных сфер.
 
 
«Колизей» ссутулился в осанке
От укладки «шифера» с небес,
В синей куще как полозья санок,
Шлейф комет напоминает блеск.
 
 
Вот и принял ты зимы крещенье,
Первоснегом Екатеринбург.
Засыпай о лете в сновиденьях,
Ты еще устанешь с белых вьюг!
 

Понять ли…?

 
Тебе ли тонкая натура
Мой стих о сеттере понять?
В нем мат не правила цензура,
Его лишь жизнь могла менять.
 
 
Тебе ли рассмотреть сквозь призму
В глазах собачьих к жизни боль?
Тебе ли злой судьбы репризы
Понять и вжиться в эту роль?
 
 
А я сумел. И смог примерить
Страданья эти на себя,
И вряд ли я закрою двери,
Своей души о нем скорбя!
 
 
Признай, что люди в этой жизни,
Порой опасней диких псов,
Опасней ветра на карнизе
Когда к нему ты не готов.
 
 
Средь всех уродств людской натуры,
Среди коварства бытия,
Будь человеком, а не шкурой,
Люби не только лишь себя!
 

Судьба офицерская

 
Он парадный надел мундир,
Как когда-то на торжество
И налил по привычке спирт,
Коркой хлеба накрыв его.
 
 
Отставной боевой офицер
По раненью уволен за штат,
Выпил рюмку за тех кто цел
И за павших своих солдат.
 
 
Он крещен не одной войной
И был ранен в боях не раз,
Он Афган начинал старшиной,
Капитаном закончил Кавказ.
 
 
Вспомнил бой за Уруст-Мартан
Тот последний он в жизни бой,
Где в предательский взяли «капкан»
Его с юною пацанвой.
 
 
Что б полсотни сберечь юнцов,
Дал приказ отступать назад,
Когда сжали его в кольцо
Градов залпы он вызвал в квадрат.
 
 
Обезумевшего нашли его
Средь воронок и рваных тел,
Когда наши в зачистку шли
Ураганный прервав артобстрел.
 
 
Ну, а дальше – сплошной туман,
Медсанбат и госпиталя.
Знает лишь одно капитан
Все свои прорвались тогда.
 
 
Отставной боевой офицер
По раненью уволен за штат,
Выпил рюмку за тех кто цел
И за павших своих солдат.
 

Ханкала

 
Плотной стенкою «чехи» шли,
На один лишь всего разведвзвод,
Сутки парни держать могли
Бой жестокий под Новый год.
 
 
И пылала огнем земля
Все вокруг превратилось в АД,
То оскалилась Ханкала
На полдюжину русских солдат.
 
 
Ты успел прошептать в эфир:
«Пацанов целый взвод полег!»
Нанесли трассера в пунктир
Сетку смерти со всех краев.
 
 
Ночь похожа была на день,
Уши глохли от контратак…
Лучше смерть чем позорный плен,
Ты шагнул в пустоту и мрак…
 
 
Из пробитой груди свинцом»
За Россию!» раздался крик,
Ты рванул на гранате кольцо,
В свой последний на свете миг!
 

Шедевр

 
Нарушил сон себе и нервы,
 Все в муках творческих ходил
И вот. Мне кажется шедевр
К концу недели сотворил!
 
 
Все гладко, четко, ай, да Я!
За гриву смог поймать Пегаса,
Сумел мирской смысл бытия
В тона эпитетов раскрасить
 
 
Фундаментально! что сказать,
Изъянов нет, звучит красиво…
Иду на цензорство сдавать
Отцу великое чтиво.
 
 
Застыл, как школьник у доски,
Ни «да», ни «нет». Потухли очи…
Мой стих распался на куски,
По строчкам разлетелся в клочья…
 
 
«Нарушил шаг… Ушел от рифмы…
Здесь к сути мысль не дотянул…»
Попав «шедевр» мой на рифы,
Не выйдя в море, затонул!
 

Разговор с сыном

 
На кухне мне задал вопрос,
Сын, рядом ставя табуретку:»
Пап, есть кудряшки у берез?»
И что ответить шестилетке?
 
 
«Да, сын вглядись, конечно есть,
Подумай только для начала…
Ты видишь? Прямо как невест
Природа так их причесала.»
 
 
«Смотри сынок, а рядом клен,
Им что-то шепчет наклонившись…»
«Скажи мне пап, а он влюблен?
А стих он хоть одной напишет?»
 
 
Вопросы дальше не унять,
Извечный «что?» все без умолка…
«А кто и чем поджог закат?
 «Не отступает тараторка…
 
 
Я отвечать готов без лени,
Пытаюсь даже пошутить…
«Скажи, пап, кто такой Есенин
И как мне с ним поговорить?»
 

Вот опять…

 
Вот опять города пришлось,
Все менять, да менять в судьбе,
И опять из груди рвалось
Мое сердце к одной ТЕБЕ!
 
 
Ожидания, долгий путь,
Поезда и вокзальная пыль,
И опять все трудней уснуть
Без ТЕБЯ мне за сотню миль.
 
 
И тревожилась память во снах,
Я к тебе в поднебесье парил…
Вдруг почувствовал как на губах
Жаркий твой поцелуй застыл.
 
 
Умирали закатом дни
И рождались рассветом вновь.
Я средь ночи хотел позвонить,
И сказать: " Ты моя любовь!»
 
 
«Ты единственная моя,
Мне от Бога великий Дар!
Ведь не в силах давно уже я,
Потушить этих чувств пожар!»
 

Ангел

 
Казалось мне весь мир перевернулся,
Все было в нем в один и тот же цвет,
Но повстречав тебя я вдруг очнулся,
Влюбившись в твой небесный силуэт.
 
 
И треснул лед в душе обледенелой
И растопился в сердце без следа-
В душе на струнах плакала и пела
Любовь моя молчавшая года!
 
 
Не чувствую земли я под ногами,
Мне кажется она над головой,
Хватаю воздух жадными глотками,
В слепом забеге за тобой одной!
 
 
Тебя одну я вижу пред глазами,
Мне прошлое зачеркнутый сюжет!
Ты Ангел мой сошедший небесами,
Проливший в душу чистый, белый свет!
 

Сулили мне…

 
Сулили мне судьбу военного-
Мол все из них и ты туда…
И помню я лампасы дедовы,
Еще в те детские года.
 
 
Рожден был все ж не для казарм я
И офицерской нищеты,
Как не скучала по мне армия,
Я сам вступил в ее ряды.
 
 
Два года быстро пролетели,
Окончен срочной службы срок-
Две истрепавшихся шинели
Да пара стоптанных сапог.
 
 
То время не прошло напрасно,
Свой тельник гордо берегу.
И помню дедовы лампасы,
В каком не помнится году.
 

Фантом

 
Короткий обстрел, нет колонне прохода,
Цепочкой машины стоят.
Пятнадцать минут и часть автовзвода
Живых в обороне лежат.
 
 
Вот стихла стрельба в уцелевшиеМАЗы
Подняться приказ не идет,
Горит головняк с боеприпасом…
 
 
Секунды и груз не дойдет
Привкус песка, перемешанный с кровью,
Гарь пеленою в глаза…
Вот кто-то поднялся и по низкогорью
Фантомом машина сползла!
 

Муза

 
С кем сейчас ты моя Муза?
И в каких других краях,
Мир нетленного союза
Делишь явью и во снах?
 
 
Почему не рвешься звонко
С перетянутой струны?
Или просто в жизни горько
Мы с тобой разлучены
 
 
Может был я слишком груб?
Обижал, а ты молчала.
Я прошу, чтоб снова в губы
Ты меня поцеловала.
 
 
Разожгла в душе пожар
Неуемного таланта,
И чтоб снова этот дар
В рифме заблестел бриллиантом!
 
 
И хочу я, чтобы рвались
С них людские в слезы души,
Где ж ты, Муза, отзовись,
Я готов творить и рушить!
 

Наша встреча

 
Мы не искали нашей встречи
В продрогшем насквозь декабре.
Любовь сама в случайный вечер
Нас захотела обогреть.
 
 
И лаял псом щетинясь ветер
Оскалом вьюжным беленясь,
Я ту единственную встретил
К которой шел сквозь жизнь стремясь.
 
 
И я своим дыханьем грел
Твои озябшие ладошки,
Костром любви к тебе горел,
Сдавалась вьюга понемножку…
 
 
Я в сини глаз твоих тону,
На щечках ямочки целую.
Ты привела в декабрь весну,
Уже к нему тебя ревную.
 
 
Ты королева моих снов,
Царица буйственных фантазий.
Я за твою любовь готов
Взойти на эшафот для казни!
 

Осенний блюз

 
Вот опять печалью желтой грусть,
Листопадом в душу налетела
Флейтам водосточным научусь
Я писать стихи форматом белым.
 
 
Замерцала глупая звезда
В красоту свою поверив слепо,
И впивалась молнией гроза
До десниц в край облачного неба.
 
 
Разметал опавшую листву
Вдоль дорог рифмуя звуки ветер,
Как любил я моря синеву
Глаз ее сильней всего на свете!
 
 
От чего вдруг дорога твоя
Стала не живая позолота?
Не с того ль, что тридцать пятая
Ты идешь с рожденья мне по счету?!
 

Лариса

 
Расплескался вечер
На Лазурном побережье,
Одинокая звезда
Нам двоим лишь в небе брезжит.
 
 
Веет легкий бриз
Я целую твои плечи,
Бархатный загар
Белым локоном очерчен.
 
 
С жарких твоих уст
Я срываю поцелуи,
Нежная моя
В твоих ласках утону я!
 
 
Залюби, занеж,
Я готов я не из робких!
Страстная моя,
Жаль, что ночи так коротки!
 
 
Жгучие глаза
Стан изящней кипариса,
Девочка, моя,
Моя нежная Лариса!
 

Помни Родина

 
Вновь отхаркал с ущелья свинцом,
Гулким эхом прострел автомата.
Утыкаясь в песок лицом,
К перевалу проходят ребята.
 
 
Боль и кровь на Афганских горах,
Затяжной бой за лживую правду,
Со слезами песок в глазах
Смерть призревшие взять в награду.
 
 
Ну, а, где-то идут дожди,
Вечер в Нижнем, а может в Рязани.
Знай же, Родина, помни и жди
Сыновей своих в Афганистане.
 
 
Тех, кто долг выполняя свой
Был в последний путь оцинкован,
Возвращался к земле Родной,
К Матерям седым к юным вдовам!
 
 
Кто без вести пропал в горах
Или казни в плену был предан,
Помни, Родина о сыновьях,
Кто тебя не продал, не предал!
 

Брат

 
В суете бытия, закрутились совсем,
Уж, как месяц с тобой не общались.
Так, давай же с тобой на зло будням всем,
Стол накроем без причин иль печали!
 
 
Ах, Братан, мой братан, сколь же ты мне помог,
Не измерить мещанскими мерами.
Ты тянул когда падал я в ямы дорог
Расшибая в кровь душу с коленями.
 
 
Я к тебе закачусь, словно грома удар,
С минералкой в огромных масштабах.
Мы на кухне с тобой заведем растабар
О политике, жизни и бабах.
 
 
Много было всего, что уж тут говорить,
Всем хватило и даже с остатком.
Ты ведь сам же учил: " Нам душою б не сгнить,
А споткнувшись остаться не шатким!»
 
 
Что ж закурим, вдыхнем едкий дым не спеша,
Пусть гитара звенит нам в пол-уха.
Во сто крат мне родней, твоя стала душа
За поддержку спасибо Братуха!
 
 
Так играй же, Братан и слезы не стыдись,
Про семейное счастье и братство,
Я один у тебя и ты мне на всю жизнь
Остаешься фамильным богатством!
 

Есения

 
Глаза твои цветом, как у Дункан,
С таким же отливом осенней печали.
Вдруг мне показалось, что я на века,
До встречи с тобой чувства все разбазарил.
 
 
Сгорел не заметив, как спичка до тла
Шальной запаляемый страстью,
Раздал без остатка, так много тепла,
Любовь не поймав в свои снасти.
 
 
И сплавился воск догоревшей свечи,
Шипя бестолковым огарком…
О, Женщина – Ангел, ты пришла мне в ночи
С небес долгожданным подарком!
 
 
Божественный стан, спелой вишней уста
 В улыбке – загадка Джоконды.
Прошу, умоляю, ради Христа
Моей будь на вечные годы.
 
 
Женщина – Ангел, девочка – страсть,
Сон ты мой или забвение?!
Дай мне вкусить эту нежную сласть,
Моя дорогая, Есения!
 

Случайная встреча

 
Мы с ней столкнулись в Городском Саду,
Так неожиданно в начале мая
.Плыл теплый вечер звездами в пруду.
«Ну, здравствуй, милый…»,
«Здравствуй, дорогая,…»
 
 
«Ты изменился. Поседел чуть – чуть,
 так возмужал..»
«Прости, не замечаю…»
Вдохнул поглубже.
 Сжало что-то грудь.
Слова трудней все дальше подбираю…
 
 
«Я вспоминал тебя…»
«Зачем? Ведь мы расстались…»
«Не сразу мог я, о тебе забыть…»
«…Я и сама ночами раньше просыпалась…
И до утра бывало не могла уснуть…»
 
 
Смотрю в глаза бездонные озерца,
Синее неба тот знакомый взгляд
И в памяти плывет весна и солнце
Такая же, как много лет назад.
 
 
«Ты не спешишь?»
«Не тороплюсь…»
«Давай пройдем… с тобою по аллее…»
И закружила тихим вальсом грусть.
Вонзивши в сердце лезвие сильнее.
 
 
«Ты замужем?» – «Нет. Знаешь не сложилось
Живу одна воспитываю дочь»
И тут в душе вдруг все перевернулось.
«Глаза ее, как у тебя точь в точь…»
 
 
«Ей имя я дала, как ты мечтал,
О ней тебе, быть не могло известно…
Развод. Потом очередной скандал..
Уже тогда носила я ее под сердцем…»