Текст книги "Anthropos phago"

Олег Ёлшин
Anthropos phago

Культура – это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.

Фридрих Ницше

Часть 1

1

Старик сидел на скамеечке в парке и лениво нежился в лучах полуденного солнца, которое щедро палило, согревая его дряблое лицо и, покрытые тонкими черными жилами, морщинистые руки. Была ранняя осень. Первая желтая листва уже начала появляться на редких деревьях, которые загодя готовились сбросить это шелестящее покрывало, отдавая дань наступающей зиме и смене времени года. Скоро польют дожди, потом, если до этих мест ненадолго доберется стужа, редкие снежинки закружатся веселым хороводом, укрывая все белым мягким покрывалом, но пока было очень тепло, старик, словно ловил каждое мгновение уходящего лета. Он сидел и о чем-то думал, глядя по сторонам. Вокруг сновали люди, не обращая на него внимания, но ему было все равно. Взгляд его был отрешенным, потухшим. Казалось, вжавшись в скамейку, он останется здесь навсегда и будет трепетно ловить свежий воздух, пока не превратится в статую, большую и величественную, невозмутимо взирающую по сторонам. Ее будет обдувать ветрами, поливать холодным дождем, леденить равнодушным морозом и она замрет навеки бескровным изваянием. Но все это произойдет потом…

К скамейке тем временем подошла небольшая компания, состоящая из двоих детей, мужчины лет тридцати и молодой симпатичной женщины. Дети в нетерпении тянули взрослых за собой. Все происходило в парке аттракционов, и сидеть на скамеечке очевидно они не собирались. Их требовательные восклицания то и дело оглашали спокойный уголок парка. А вдалеке кружились карусели, с сумасшедшей скоростью друг за другом мчались вагонетки волшебной железной дороги. Преодолевая неровности пути, они то взмывали к небесам, то неслись, покачиваясь из стороны в сторону, делали головокружительные виражи, и люди, опьяненные восторгом, наконец возвращались на землю. А тут какая-то скамейка в парке и прилипший к ней старикан. Нет! Только не это! Нет!

Наконец уставшие родители сумели заставить непокорных отпрысков съесть по огромному бургеру, и мама, переведя дух и взяв их за руки, повела за собой, а отец, оставшись охранять детские рюкзачки, развалился на скамейке. Наконец он мог отдохнуть от безумного дня. Достав газету и, жуя бутерброд, какое-то время он молча читал. На старика он внимания не обращал. Да и зачем ему нужен был какой-то старик? Наконец, почувствовав на себе чей-то взгляд, с удивлением обернулся. Пожилой господин смотрел на него со всем вниманием и чего-то хотел.

– Замечательно! – вдруг воскликнул он.

– Простите?

– Замечательная осень, не правда ли? – произнес тот и окинул взглядом парк. Очевидно ему хотелось поговорить.

– М-да! – неопределенно протянул мужчина и снова уткнулся в газету. Говорить о погоде ему не хотелось.

– У вас славные дети. Сколько им? – вновь услышал он.

– Дочери шесть, а сыну девять.

– Замечательные дети! Спешу поздравить – у вас чудесна семья.

– Спасибо, – и уже внимательнее посмотрел на собеседника.

– О чем пишут в сегодняшней прессе?

– Так, – уклончиво ответил он, – разное.

Хотел было продолжить чтение, но старик задал еще один вопрос:

– Светские сплетни, всякие мерзости?

– Простите? – не понял он.

– Мерзости, мерзости, – зло повторил старик и уставился куда-то вдаль.

– Почему же… Новости дня, так сказать, аналитика, биржевые сводки, погода.

– Я и говорю, мерзости. Все, кроме погоды – дьявольский вздор.

– Вы не любите читать газеты?

– А вы?

– По роду деятельности я журналист и, отчасти, это является моей работой, – гордо ответил тот.

– Журналист! – брезгливо повторил старик и вдруг громко воскликнул:

– Читайте!

– Что? – удивился мужчина.

– Все подряд. Заголовки, сводки, первые строки репортажей. Любую мерзость! Читайте же!

– М-да?

– Да! Да!

– Извольте…Неделя началась с прорыва осады горы Синджар…

– Где это?

– Афганистан! – снисходительно произнес журналист.

– Дальше.

– Американскому заложнику в Ираке отрезал голову британский рэпер.

– Замечательно! Еще!

– Снова сирена в Эшколе. Три ракеты разорвались на открытой местности, одна на территории поселка… Это Израиль, – пояснил он и продолжил. – С момента начала конфликта погибли около 2 тысяч человек.

– Прекрасно! Давайте дальше!

– Лихорадка Эбола унесла уже девять тысяч жизней.

– Дальше!

– В Амстердаме состоялся Гей-парад…

– Отлично!

– Артобстрел донбасского городка Зугрэс армией террористов навсегда изменил жизнь 15-летней девочки. На её глазах ужасной смертью погибли несколько человек. Она попала под обстрел на людном речном пляже и стала свидетелем гибели детей и взрослых. Одному ребенку оторвало голову.

– Какая прелесть. Зугрес? Где это?

– Где-то на Украине, – равнодушно ответил мужчина.

– Вам это интересно?

– Конечно, это ужасно! Но не стоит так беспокоиться и придавать этому столько значения, все происходит далеко отсюда. Терроризм – это всегда ужасно, – и улыбнулся.

– Далеко отсюда, – пробормотал старик. – Оторвали голову где-то далеко отсюда… А всего пару месяцев назад на том пляже люди и представить себе не могли, что такое война. Но прошло совсем немного времени и вот – оторвали голову.

– Читать дальше?

– А хотите я вам прочитаю новость, которую очень скоро напечатают в этой газетенке?

– Попробуйте! – засмеялся мужчина.

– Старик взял из его рук газету, уставился в нее, словно читал текст, и начал шевелить губами:

– В парижском парке развлечений во время бомбежки армией боевиков были убиты дети. Двое из них были совсем маленькими. Девочка лет шести и мальчик девяти. Совсем еще юные создания. Мина разорвалась неподалеку и они погибли от одного осколка, который поразил их крошечные тела…

– Прекратите! – в ужасе воскликнул мужчина, вырывая у старика газету. – Так не шутят!

– А я не шучу! – спокойно произнес старик. – Кто вам сказал, что я шучу?

– Но это бред!

– Заметьте, еще пару месяцев назад люди, купаясь с той реке, даже представить не могли подобного. Тем детям на пляже тоже совсем недавно казалась такая новость бредом.

– Это произошло в далекой стране, в тысячах километрах отсюда, в какой-то глуши, на краю света! Но здесь Париж, сердце Европы! Париж – вы понимаете? Такое здесь невозможно! Такое неуместно. Вы сошли с ума!?

– От немыслимого до обыденного и привычного, вызывающего зевоту, совсем недалеко. От невозможного до возможного – лишь несколько шагов, – проскрипел старик.

– Что вы такое говорите?

– Скоро вы все увидите собственными глазами, – он встал, собираясь уйти, потом тихо пробормотал, – таков их план, – и в отчаянии добавил, – это я оторвал голову тому несчастному ребенку.

– Кто вы? – прошептал мужчина, прижимая к себе детские рюкзачки.

– А вы не знаете? – и вдруг повернулся. Он смотрел на него колючим взглядом и зло улыбался.

– Я… Мне… Кажется, я где-то вас видел.

– Конечно, видели. Еще бы… Кто же меня не видел?…

– Но было это… так давно. Этого не может быть! Тому, кого вы мне напоминаете, сейчас должно быть…

– Сто?!.. Иногда я думаю, что мне уже лет двести. А может быть триста…

– Это вы?

– Центр Европы – говорите? Скоро! Очень скоро! Поверьте на слово…

– Простите! – услышал старик. Он успел отойти на значительное расстояние, потом обернулся, увидев перед собой мужчину, того журналиста, отца замечательного семейства, который стоял перед ним, сжимая в руках два детских рюкзачка. Газета нелепо торчала у него из кармана пиджака. Лицо было перепачкано майонезом от отвратительного бургера, которым он с удовольствием недавно давился. Его дети сейчас катались на карусели, не думая ни о чем, а он, позабыв о них, зачем-то бросился вдогонку за этим безумцем, и теперь в нетерпении стоял, переминаясь с ноги на ногу и, молча, с восторгом глядел, не в силах скрыть возбуждения.

– Слушаю вас? – спросил старик.

– Я… Мне… Ради бога, только не уходите. У меня к вам небольшая просьба. Могу ли я…

– Нет!

– Конечно, я слышал! Я знаю, что вы не даете интервью…

– Никогда и никому. За всю свою жизнь я ни разу не дал интервью, – сухо ответил тот.

– Но… Не пора ли изменить правило и приоткрыть завесу? – нагло спросил журналист, и по этой фразе можно было понять, что он профессионал, знает свое дело хорошо и готов на все.

– Вы готовы на все? – вдруг спросил старик.

– Простите? – удивился тот. – Ах, конечно! Редакция моей газеты непременно вас отблагодарит! Это входит в наши правила! За интервью с такой личностью они заплатят сумасшедший гонорар, не сомневайтесь!

Старик улыбнулся и снисходительно произнес:

– Вам это дорого обойдется.

– Наша редакция…

– Дело не в редакции, – спокойно перебил тот, потом прищурился и уже внимательно посмотрел на него своим холодным взглядом. А журналист с трепетом ждал. Он знал, что это интервью может перевернуть всю его жизнь, карьеру, сделать знаменитым, вознести к небесам. Такой шанс бывает лишь один раз в жизни, да и то не у каждого репортера, а тут такая удача. Старик тем временем молча на него смотрел, о чем-то думая. По его взгляду невозможно было понять – о чем. Он застыл, как изваяние, ничто на его лице не шевельнулось, а журналист не мог вымолвить ни слова – сейчас решалась его судьба. Пауза затянулась. Потом старик перевел взгляд в сторону парка, откуда раздавался неудержимый детский гомон и музыка, снова взглянул на него, вдруг произнес:

– Даже не думайте. Не стоит играть в эти игры, юноша.

– Но…

– НЕТ! Ступайте к детям и жене, у вас замечательная семья. И не дай вам бог.

Сказав это, повернулся и его высокая фигура начала медленно исчезать вдалеке, а молодой мужчина продолжал обескуражено стоять, с сожалением глядя ему вслед.

2

– Ты не представляешь, кого я только что встретил!

Они уже сидели в машине, возвращаясь домой. Дети прикорнули на заднем сидении, и теперь он спешил поделиться с женой невероятной новостью.

– В парке развлечений? Кого? Спящую красавицу или Снегурочку? – и она устало засмеялась.

– Жоан, не ту и не другую. Ты не поверишь – Рональда Дойла! – и он гордо на нее посмотрел. – Я почти взял у него интервью!

– Кто это, Франк? – равнодушно спросила она.

– А ты не помнишь?

– Нет, – неуверенно протянула она.

– Ты не помнишь человека по имени Рональд Дойл? Великий американский писатель! Он написал…

– Да! – вскрикнул она, – помню… Написал книжонку с идиотским названием – “Когда ты свободен”…Ты сошел с ума!? – вдруг прошептала она. – Эта книга была написана лет эдак… сто назад,… а может и тысячу! Этот Дойл разменял уже не один век!

– Поражаюсь твоей эрудиции, Жоан! Он написал ее… году эдак в… 60-том.

– Какого столетия?! – засмеялась она. – Ты взял интервью у покойного классика? – и она снова залилась задорным смехом.

– Прошлого! Я точно тебе говорю. Я закончил журфак – не спорь со мной…

– Не может быть. Люди столько не живут. Ты в каком аттракционе милый побывал, пока мы катались? В зале с привидениями?

– Глупая женщина! Ну, ничего не понимает! – возмутился он. – Этому Рональду сейчас должно быть…

– Сто лет! – уже хохотала она.

– Тьфу…

Вдруг с заднего сидения послышался разумный голос мальчика:

– Рональд Дойл. Автор бестселлера – “Когда ты свободен”, написанного в 1950 году. Это единственный роман писателя, прославившего его на весь мир. Родился он в 1927 году в городе…

– Откуда ты это знаешь? – недоуменно повернул голову отец.

– Откуда? Оттуда! – гордо заявил сын, – а кто-то не хотел покупать мне планшетник.

– Понятно, – пробормотал отец, а мать вдруг спросила:

– А второй даты там нет?

– Какой – второй? – не понял сын.

– Ну, второй. Которая пишется через черточку.

– Нет, – проворчал мальчик. Никаких черточек тут нет. Это же Википедия! Здесь все четко!

– Никаких черточек, – пробормотала Жоан.

– Значит сейчас ему… восемьдесят семь лет! – воскликнул Франк.

– Восемьдесят семь, – тихо повторила она, вдруг произнесла:

– А что значит – “почти”?

– Почти?

– Да! Ты сказал, что взял у него интервью “почти”. Это как?

Франк тяжело вздохнул, потом признался:

– Никак…

– То есть?

– Никак и все… Это совершенно безумный человек. Интервью он не дает и говорить с ним бесполезно.

– Как? Ты журналист от бога! Ты работаешь в уважаемой газете и не смог взять интервью! Но почему? Это же был наш шанс!

– Знаю! – зло перебил ее муж, – и не кричи, самому тошно.

– Ты профи! Но почему?

– Потому! – попытался осадить он ее.

– Возвращайся! – выкрикнула она.

– Он ушел.

– Мы догоним его! Старик не мог уйти далеко.

– Нет! Да и говорить с ним бесполезно – он в маразме.

– Ты сам в маразме!

– Жоан! Мы здесь не одни! – сурово заявил отец семейства.

– Прости, дорогой, – прошептала она. – И все же…

Она на мгновение задумалась, потом спросила:

– Этот тот высокий старик, который сидел с тобой, когда мы несколько раз проходили мимо? Он еще читал газету.

– Да.

– Ты должен его найти!

– Где?

– Я видела его раньше! Я точно помню – в прошлые выходные, когда мы были в парке без тебя, он сидел на той же скамейке. И, по-моему, месяц назад видела его там же. Это его скамейка! Он приходит туда постоянно. Такое у стариков бывает. Ты должен его найти, у тебя все получится.

– Полный бред… Хотя, почему бы и нет? Попробую… Только он напомнил мне совершеннейшего идиота – нес полную чушь.

– Это не важно, – разумно сказала жена, а сын вдруг спросил:

– Папа, а почему он написал только одну книжку? Он же потом так долго жил?…

– Потому что идиот, – пробормотал отец, потом поправился, – я хотел сказать, что бывают книги, которых хватает на целую жизнь.

– Как это?

– Так бывает, малыш. Этот человек слишком рано выполнил свою миссию.

– А что такое миссия?…

Отец не успел ответить. Внезапно перед ними возник автомобиль. В этот момент они ехали в тоннеле, где перестраиваться было запрещено, но тот, словно нарочно вынырнул из соседнего ряда и резко притормозил. Столкновение казалось неизбежным. Франк, что было силы надавил на педаль тормоза, машина резко завизжала колесами, и тут они почувствовали удар. Кто-то не смог справиться с управлением, остановиться и врезался сзади. Их отбросило вперед, еще немного и автомобиль замер посреди тоннеля, а внезапное препятствие – тень, которая возникла на пути, так же неожиданно исчезла…

Какое-то время они приходили в себя.

– Все целы? – наконец вымолвил Франк.

– Да, – услышал он голоса детей.

– Он нарочно нас подрезал! – воскликнула Жоан.

– Молчи, – отозвался Франк.

– Папа, а в этом тоннеле погибла Диана? – вдруг спросил любопытный сын.

– Да, – пробормотал отец, – едва ли не в этом месте…

– Она тоже выполнила свою миссию? – спросил он, но отец ему не ответил…

3

Франк несколько дней подряд приходил в то место, где впервые повстречал Дойла. О странной истории, произошедшей с ним в тоннеле, он быстро забыл, доверив всем заниматься страховой компании, и теперь добирался сюда на метро. В редакции он сказал, что готовит репортаж. Деталей объяснять не стал, а поскольку инициативы репортеров издательством, как правило, приветствовались, ему не стали задавать лишних вопросов. И вот, как на работу, он снова и снова приезжал сюда, бессмысленно ожидая часами, но старик все не появлялся. В его кармане помещалась небольшого размера книга под названием “Когда ты свободен”. Он без труда нашел ее у себя. Читал он ее давно, и теперь, просиживая в ожидании на скамейке, с любопытством перелистывал, недоумевая, почему она была так популярна в далекие пятидесятые. Читают ли такое сегодня? Может быть. В любом случае, чуть ли не в каждом доме она найдется на книжной полке. Снова раскрывал ее и снова ждал, оглядываясь по сторонам, но Дойла все не было. Так прошло несколько дней.

Наверное, жена что-то перепутала!

Уже думал отказаться от этой затеи, но в субботу на всякий случай в последний раз решил вновь появился здесь. Детей брать не стал – моросил дождь и народу в парке было немного.

И зачем столько времени потерял? – недоумевал он, поглядывая на часы и жалея, что забыл дома зонтик. Так просидел целый час, уже потеряв всякую надежду. Если писатель раньше и приходил сюда, в такую погоду он не появится точно. Собираясь уйти, вдруг заметил высокую фигуру. Это был Рональд Дойл! Старик медленно приближался, наконец подошел, присел на мокрую скамейку и замер. Франк какое-то время молчал, а сердце его учащенно билось.

– Замечательная осень, не правда ли? – наконец жизнерадостно воскликнул он.

– М-да? – удивленно протянул Дойл. Потом пробормотал:

– Отвратительная!

– У вас славная книга! – продолжил Франк. Дойл повернул голову и почему-то зло посмотрел.

– Снова вы? – жестко спросил он.

– После нашей встречи я несколько дней перечитывал этот шедевр и вот, только что закончив, снова встречаю вас! Это провидение, месье… Простите, мистер Рональд. Это судьба!

Франк вел себя нагло и вызывающе. Он должен был завоевать внимание старика.

– Юноша, вы мне надоели. Идите к черту! – ответил тот.

– У вас замечательная книга! Что бы вы сейчас не говорили, мое впечатление от нее не изменится, скорее усилится! Вы гений и можете позволить себе все!

Теперь Дойл внимательно на него смотрел о чем-то думая. Он не сводил с него глаз, но молчал. В этот момент Франк понял, что одержал маленькую победу. Еще немного и старик начнет отвечать на его вопросы. Собственно, он уже произнес несколько слов этого удивительного интервью. Сейчас он его разговорит, сделает на телефон несколько кадров, и неплохой гонорар будет в кармане. Можно будет слетать с семьей на острова, где еще тепло. А школа у сына? Школа подождет. Не так часто в последнее время удавалось вырваться из столицы. Оставалось только старика дожать…

– Это шедевр! На самом деле – это непостижимая вещь! Ваш роман написан полвека назад, но до сих пор оставляет неизгладимое впечатление.

– Вам действительно нравится мой роман? – вдруг услышал он и писатель взял из его рук книгу.

– О! Конечно, сер! Это,… как вам сказать… (Старик был у него на крючке. Франк ликовал. Еще немного и он заглотит наживку целиком!)

– Это уникальная вещь! Это классика, проверенная столетием. Пройдет немного времени и мои дети,… их поколение, а я в этом абсолютно уверен, с таким же восторгом будут ее читать! Это великий роман… Роман на все времена!

– Вы идиот? – вдруг тихо, сочувственно спросил старик.

– Простите? – такого он не ожидал.

– Не прощу! – уже громче добавил тот. – Вы хотите сделать и ваших детей идиотами? – с этими словами он бросил книгу в урну.

– Но…

– Юноша, предупреждаю в последний раз, не играйте со мной в эти игры. Не дай вам бог! И сделайте так, чтобы я больше вас не видел.

Он встал и медленной статной походкой начал удаляться, напоминая изваяние, огромную мраморную статую, которая немного покачиваясь, почему-то не падала, шла по парку, передвигая мраморные ноги. Но Франк кинулся вдогонку. Он не мог просто так отпустить Рональда Дойла. Он должен был его догнать. Слишком долго он ждал своего шанса и наконец дождался.

– Неплохое начало для интервью! – семенил он рядом. – Еще несколько слов для нашей газеты! Пожалуйста! Читатели ни в чем не виноваты! Они снова хотят видеть вас, они помнят о вас, любят! – и Франк начал фотографировать. Старик остановился.

– Вы помните того ребенка, которому оторвало голову? – вдруг спросил он.

– Да… да… помню…

– Хотите повторить его судьбу?

– Нет… То есть, да… Если за интервью с вами я потеряю голову, меня это устроит!

– Вы готовы на все?

– ДА!

Франк ликовал.

– А вы действительно идиот, – прошептал старик, – пожалейте хотя бы своих детей.

– И еще несколько слов нашей газете!

– За слова нужно отвечать, юноша. Мне вас очень жаль. Прощайте!

Больше Франк его не останавливал. У него было несколько фотографий, была запись на диктофоне тех слов, которые писатель успел произнести, и каждое из них было на вес золота, а значит, у него было интервью с самим Рональдом Дойлом – гениальным писателем, полвека назад написавшим книгу “Когда ты свободен”.

4

Вернувшись домой, Франк почувствовал себя больным. Ломило спину, поднялась высокая температура. Жоан дома не было. На выходные она с детьми уехала к родителям в пригород Парижа и обещала вернуться через два дня. Он не стал говорить ей по телефону о своих злоключениях и выходные провалялся дома. Он не знал, какие нужно принимать таблетки, был в этом вопросе совершенно беспомощным, поэтому лечился горячим красным вином с выжатым лимоном. Но утром в понедельник сполз с кровати, наскоро одевшись и выпив кофе, неверной походкой отправился в редакцию. Все тело ломило, в голове стоял непрерывный шум, его болтало из стороны в сторону, но в сумке лежал материал, который он торопился отнести в газету, поэтому, собрав остатки сил, нес свою драгоценность, крепко сжимая в руках.

– Рональд Дойл? – с удивлением встретил его шеф. – Ты не ошибся? Этот человек ушел из жизни десять,… может быть, тридцать лет назад! Черт его знает – когда! – он уже хохотал. – Говорят, с ним случилась какая-то неприятность – то ли пропал без вести, то ли покончил с собой. Короче, ушел твой незабвенный Рональд инкогнито, по-английски. Может, ты еще Элвиса Пресли разыщешь и возьмешь у него интервью?

До него едва доходили слова главного редактора. Он ничего не понимал, едва не падая с ног.

– А, что за фотографии? Франк, это непрофессионально – ужасная видимость. Если даже твой Рональд жив – мы не сможем подобное качество и эти факты предложить нашему читателю. Это китч! Дурной тон! Нас засмеют.

И тут начался кошмар.

– Кстати, Франк… Ты неплохой журналист, мы с тобой знакомы не один год, но… понимаешь. Наша газета провела сокращение. Короче… Ну, ты понимаешь. Издание принадлежит не мне. Я ничем не смог тебе помочь. Увы, ты в черном списке…

Он уже падал с ног, но сквозь туман услышал последние слова редактора:

– Дружище, ты непременно найдешь себе другое место… Ты профессионал – проблем у тебя не будет. Ступай, получи небольшой выходной транш – на пару месяцев хватит. Привет Жоан. Она у тебя прелесть! Привет малышам! Оревуар!

В полуобморочном состоянии он вышел из редакции и направился, куда глядят глаза. Потом зашел в аптеку и купил аспирин, в каком-то баре принял таблетку и другую, запив бокалом вина. И другим бокалом, и третьим, потом добавил виски и отправился домой. Вечерело, Жоан уже должна была вернуться. Он с трудом поднялся на третий этаж и позвонил в дверь, но в ответ тишина. Звонил снова и снова, но никто не отвечал. Попытался открыть замок ключом, но дверь была заперта изнутри на защелку. Он ничего не понимал! Может с Жоан что-нибудь случилось! А дети? Они тоже должны быть сейчас дома! Вдруг на полу заметил сумку, с которой обычно ездил в командировки. Та была полна, словно ее собрали в дальнюю дорогу. Он снова начал звонить и колотить, и стучать в злополучную дверь, которую почему-то никто не хотел открывать. Тогда он начал кричать.

Дверь внезапно открылась, откуда появилась рука Жоан, которая сжимала конверт. Он только успел взять его, как дверь вновь захлопнулась, а из конверта на пол посыпались фотографии. Несмотря на ужасное состояние, на мгновение пришел в себя, сообразив, что это дешевая подделка. Он знал технологии, он работал в издательстве! Франк впервые видел женщину, с которой был изображен на фото. Это было ужасно. Такое было невозможно! Он не любил блондинок! Он никогда не лег бы в постель с такой! Зрелище было отвратительным. Его тело было собрано фотошопом из отдельных частей: руки, лицо принадлежали ему, остальное неизвестной особи мужского пола, которая занималась сексом со своей белокурой подругой. Как Жоан поверила в такое!? Как она могла? Он снова начал колотить в дверь, потом услышал ее спокойный голос:

– Если ты не уйдешь, я позвоню в жандармерию.

– Звони!

– Хорошо, – снова очень спокойно ответила она.

Он ушел, не дождавшись ажанов, долго бродил по вечернему городу, потом по ночному. Наконец оказался в незнакомом отеле. В его чемодане предусмотрительно была положены документы и кредитная карта – Жоан позаботилась обо всем. Спать не хотелось. Немного придя в себя, он отправился в бар, потом в другой, в третий… Очнулся утром в номере, в смятой постели, где рядом лежала полуголая девица. Она была блондинкой и невероятно напоминала ту – с фотографий из злополучного конверта. В руках она держала, разглядывая, уже новые фотографии, а на них снова был он (уже настоящий он) и она. Опять белый туман и Франк провалился в темноту…

Когда очнулся, посмотрел на часы – было шесть утра среды. Где провел полтора дня, он совершенно не помнил, только тупая боль в голове и непрерывный гул в ушах. Кредитная карта исчезла, девица тоже, остались только фотографии на подушке. Они были откровенными и, что самое ужасное, подлинными. Больше Жоан не обманывалась – теперь все становилось правдой. Посмотрел в окно. Там начинался новый день, который нужно было как-то прожить, а завтра еще один и еще. День был темным, даже черным, безрадостным, без признаков жизни, света и солнца. Без признаков тепла. Как он не любил просыпаться в темноте, но такой день для него наступил…

5

В номер постучали, потом зашла горничная.

– Простите, месье, у вас номер оплачен до 10 часов утра. Уже начало одиннадцатого. Мне нужно успеть убрать – скоро он будет сдан другому.

Франк хотел сказать, что будет продлевать бронирование, но вспомнил, что карточка исчезла, а в кармане осталось совсем немного денег, которых хватит лишь на пару чашек кофе и какую-то ерунду. Остальные деньги куда-то исчезли. Он замер, не зная, что ему делать.

– Вы хотите продлить номер?

– Нет… Нет, не хочу… Сейчас я уйду… Простите, а кто та женщина, которая была позавчера со мной в этом номере, – вдруг спросил он.

– Вы хотите узнать это у меня? – и девушка улыбнулась.

– Может вы ее видели в отеле раньше?

– Здесь бывает много таких женщин, месье.

– Да, вы правы. Простите.

– Ничего, я зайду позже. Спокойно собирайтесь – у меня еще есть немного времени, я подожду, – и она ушла.

Через полчаса он был в банке. Нужно было восстановить кредитную карту. Нужно было как-то восстановить свою жизнь, за что-то уцепиться, а без цента в кармане ничего в голову не приходило. Последнюю мелочь он оставил в бистро. Хватило лишь на круассан и чашечку кофе. Несколько Евро! Увы, Париж – город дорогой!

Его встретила знакомая операционистка:

– Месье Франк, не расстраивайтесь. Посидите несколько минут, я все сделаю. Это лишь маленький кусочек пластика, все будет хорошо, – приговаривала она, вводя в компьютер его данные. А он в нетерпении стоял рядом, соображая:

Нужно снять деньги, нужно вернуться в отель… или найти другой, оставить там сумку, принять душ, собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Что дальше?… К Жоан! К детям! Он должен ей все объяснить…

– Сейчас я сменю пароль, ликвидирую старую карту и активирую новую. Еще пару минут, месье Франк. Сейчас я все восстановлю!..

Потом нужно будет позвонить старому другу, который работает в другом издательстве. Как-то он звал его туда. Газетенка – не бог весть какая, но на первое время будет работа. Нужно себя поддерживать! Но главное – Жоан!..

– Все готово, мистер Франк. Распишитесь здесь… и здесь. Ваш паспорт?

С ужасом понял, что забыл его дома или потерял. Нащупал в кармане водительское удостоверение.

– Ничего страшного, можно и права, это пустая формальность! – улыбнулась девушка.

– Все? – нервно спросил он.

– Да! – приветливо отозвалась она. – Больше не теряйте, – и протянула ему новую карту.

– Я хочу снять некоторую сумму. Это можно сделать у вас или в банкомате? – в нетерпении спросил он.

– Можно и у меня. Сколько?

Он не успел ответить, как она произнесла:

– Семнадцать центов?

– Почему? – недоуменно воскликнул он. Сейчас ему было не до шуток.

– На вашем счете росно семнадцать центов.

– Как? – ничего не понимал он. – Там должно находиться больше десяти тысяч Евро!

– Не волнуйтесь, – засуетилась она, – какая-то ошибка, сейчас все выясним, – и скрылась в дверях. Очень скоро вернулась. Она улыбалась, и у него отлегло от сердца.

– Все в порядке? – спросил он.

– Конечно! – отозвалась она. На вашем счете действительно находились 12452 Евро, но вчера вы перевели всю сумму на некий счет, оставив лишь 17 центов. Совершили удачную покупку? – порадовалась она.

– Куда? – уже кричал он, – куда я их перевел? У меня эти деньги украли!

– Сейчас уточню, – испуганно прошептала девушка и снова исчезла. Через некоторое время появилась вновь:

– Вот банковская выписка, – протянула она бумагу, – там все указано.

– Что это за счет? – пробормотал он. Она взяла из его рук выписку и прочитала:

– Перевод совершен на счет…, – вдруг покраснела, засмеялась, – ой, простите! На счет “Общества в поддержку гомосексуальных меньшинств”, – и уже серьезнее добавила, – вот в уголочке помечено. Вот здесь. Смотрите же. Все правильно? Мистер Франк, все верно? – и замолчала, с сожалением глядя на этого молодого красивого мужчину, потом снова прыснула и отвернулась. В эту же минуту к ним подошла старшая по залу.

– Жанна, что ты себе позволяешь? Месье Франк, простите ее! Ох уж эти молодые сотрудницы – никакой толерантности, культуры, никакого такта! “Общество в поддержку гомосексуальных меньшинств” – уважаемая организация!

А люди, находящиеся в зале, уже с интересом на него смотрели.

– Месье Франк, наш почетный клиент! Работает в солидном издании! Ты ведешь себя, как извращенка! Простите ее! У вас еще есть какие-нибудь вопросы? Я могу вам помочь?! – без остановки тараторила она.

– Нет! – Франк выхватил карту и выбежал на улицу.

Кто-то стирает его жизнь! – стучало у него в висках.

6

Он не понимал, что с ним происходит. У него не было врагов, несколько лет он выполнял скромные обязанности журналиста в престижной газете, была прекрасная семья, квартирка, небольшой счет в банке и никаких проблем. Он никому не переходил дорогу, не уводил чужих жен, не занимался бизнесом, не лез на рожон, проводя рискованные расследования – только выполнял рядовые поручения редакции и не более того. Но то, что произошло за последние дни, не укладывалось в голове. Все это не могло быть случайностью, было кем-то тщательно спланировано, осуществлено и сделано чудовищно быстро, жестоко, а главное, профессионально. Но кому он был нужен?

Теперь Франк мучительно соображал. А еще ему казалось, что та встреча с престарелым писателем имела к этому отношение. Что за ерунда? Разве может интервью, тем более несостоявшееся, быть тому причиной? Да и нет давно в живых того Дойла – ему же об этом говорили. Значит, он обидел какого-то важного господина? Допустим. А тот оказался большой птицей? Допустим. Большой и мстительной. Ну и что? Какая-то ерунда. Он ничего не сказал ему такого, что могло бы покоробить его самолюбие. Они просто говорили о книге, о литературе, о погоде, черт возьми! Правда, тот не скрывал – кто он такой. А если это был Дойл? Ну и что? Что он сделал ему плохого? Тогда, как все это можно объяснить? Если это был настоящий Дойл – разве может пожилой человек устроить подобное? Зачем? Ради чего?