Текст книги "Месть по наследству"

Реакция Дэна была вполне предсказуемой:

– Совсем сдурела, мать?!

Получилось грубовато, и Вилков постарался исправиться:

– Ну, Натуля, ты же все прекрасно сама понимаешь. Какой Архангельск, если твой благоверный запретил даже просто из дома выходить.

– А кто тебе сказал, что речь идет обо мне?! – подбоченилась женщина. – Если мне как хозяйке «Прелестницы» нельзя поехать, то почему это не может сделать исполнительный директор?

Вилков равнодушно пожал плечами:

Почему бы… – и тут же сообразил: – Так ведь это Татьяна!

– Ну да, – кивнула Наташа, – я своей сестре полностью доверяю. – И, опережая любые возражения Дэна, быстро добавила: – Она ведь у нас не «под санкциями»! Никаких специальных распоряжений на ее счет мой муж не оставил, ведь так?

Вилкову нехотя пришлось согласиться, и женщина тут же приободрилась, даже заулыбалась:

– Самое-то главное я еще не рассказала. В этот раз инициаторами показа мод выступил не Дом Резицких. Они только предоставляют свои помещения, подиум, манекенщиц, ну и всякие организационные вопросы решают. А главные заказчики приехали из-за границы, из дальнего зарубежья, как сейчас говорят. Дело в том, что побратимом Архангельска уже несколько лет является французский город Мюлуз. Отсюда и постоянный обмен делегациями, тесные связи во всяких областях – промышленность, медицина, культура, образование. Ну а поскольку город французский, куда же деться от «высокой моды»?! Мы в «Прелестнице» пошили парочку отличных платьев с национальным северным колоритом – узоры, орнамент, фасон, – но абсолютно современные! Фотографии уже давно отослали Елене Резицкой. И вот сейчас она их показала французам. Те пришли в восторг. Но их очень поджимают сроки. Этот закрытый показ должен состояться уже завтра. А позвонили сегодня. Так ведь платья, чтобы выпустить на подиум, надо обновить, подогнать. Да и везти их должен человек, прекрасно знакомый со всеми нюансами, настоящий специалист. Кто лучше Татьяны все это может провернуть? Французы зато предложили прислать к нам за изделиями свой транспорт. Сейчас наши девочки под бдительным руководством твоей Танюши трудятся в поте лица, чтобы на показе в Архангельске не возникло никаких проблем.

Наташа прекратила свою пулеметную атаку и отпила несколько глотков сока из фужера на столе. Голова же Дениса давно пошла кругом от такого напора и обилия информации. Он только успел вставить свой коротенький вопрос:

– Я хоть по телефону могу с ней поговорить?

– Зачем отвлекать человека от таких срочных дел? Наверняка Танька мобильник выключила, чтобы никто не мешал работать. Появится свободная минутка, сама позвонит. У них сейчас забот невпроворот: успеть все сделать до приезда французов. А те сказали, что явятся под утро, часа в три-четыре, чтобы к десяти не опоздать на дефиле. Надеюсь, что сестренка уже с показа позвонит. Точнее, после него, потому что во время самой демонстрации, тем более закрытой, всех просят отключить средства связи и не фотографировать. Да разберется она, не волнуйся! В крайнем случае, СМС скинет.

* * *

Услышать голос любимой Вилкову все-таки удалось поздним вечером. Таня сама позвонила из ателье. На то, чтобы успокоить своего взволнованного мужчину, у нее ушло секунд десять. Следующие десять минут они с Натальей увлеченно обсуждали какие-то чисто профессиональные «шитейные» проблемы.

– Ну что, успокоился? – спросила Наташка Вилкова. Тот неуверенно пожал плечами. – Все в порядке. Часам к двум ночи они с девочками все успеют.

Похоже, что действительно успели, потому что около шести часов утра пришла СМС:

«Подъезжаем к Архангельску. Французы не подвели! Все отлично. Свяжусь после показа».

Успокоенные Дэн и Наташа, до этого вместо полноценного ночного сна пребывавшие в какой-то тревожной дремоте, с облегчением разошлись по своим комнатам «добирать недосып».

Тревога зашевелилась к обеду, когда не удалось связаться с Татьяной по телефону. После нескольких бесплодных попыток, обругав сквозь зубы отвратительную связь, Наталья отправила сестре СМС.

– Это-то хоть дойдет?!

– Надеюсь, – успокоил женщину Денис.

Только к вечеру из Архангельска пришло сообщение на телефон Наташи: «У меня все отлично. Показ прошел на ура! Задержусь еще на день по оргвопросам и для подписания документов. Готовьте стол – приеду, будем праздновать».

Однако перезвонить на Танькин телефон не удалось и на этот раз. «Телефон выключен или находится вне зоны доступа». Непонятная пока тревога в душе Вилкова нарастала.

«Что нам дает эта записка? – Он старался быть рассудительным. – Набрать текст мог любой, у кого оказался Танькин телефон. Да и само место, откуда отправлено СМС, остается неизвестным». Правда, в фильмах и телесериалах Дэн не раз наблюдал, как лихо сотрудники органов определяли местонахождение преступника с помощью каких-то специальных программ. А еще психолог, изучив запись, с уверенностью констатировал: «Это написал не герой!»

Ну, последнее, скорее всего, было эффектной выдумкой, а вот местоположение… Дэн удалился в свою комнату и набрал номер оперативника Ильи.

– Не в службу, а в дружбу – узнай, пожалуйста, что возможно, о делегации из Франции в Архангельске. Где поселились, чем занимаются, как прошел показ моделей одежды. Поговори с Модным домом Резицких, они показ устраивали.

Илья нехотя согласился и обещал перезвонить через час. А Вилков решил пока сходить в «Прелестницу» и побеседовать там с девочками.

* * *

В ателье Вилкову подтвердили, что французы действительно приезжали. Точнее, одна француженка. Такая маленькая, хрупкая, одета кое-как, волосы неделю, наверно, не мыты. Короче, типичная европейка. Издалека как девочка-подросток выглядит. А вблизи… Бабушка про таких говорила: «Сзади пионерка, спереди пенсионерка». Еще водитель был, но он из машины не вылезал. Поэтому его никто не разглядел. Не до этого было: обе девочки с платьем возились не разгибая спины. Закончили только к трем часам ночи. Татьяна с француженкой сразу и уехали. Какая машина? Большая такая, черная. Ну, как маленький автобус. Да кто ж на номера смотреть будет?!

В общем, впустую смотался. Это можно было и по телефону выяснить.

Через полтора часа позвонил Илья.

– Наши полицейские коллеги в Архангельске подтвердили, что делегация из французского города-побратима Мюлуз приехала десять дней назад. Это плановый визит, согласован заранее с администрацией Архангельска. Поселились в отеле «Двина». Делегация большая, тридцать пять человек, целый этаж заняли. Только нет в их составе ни одного представителя «высокой моды»!

– Кто же тогда приходил к Резицким, договаривался о закрытом показе одежды и заинтересовался продукцией северодвинского ателье «Прелестница»? Кто не поленился пригнать сюда машину за каким-то платьем и зачем все это сделано?

– Я тоже этим заинтересовался. Даже поговорил по телефону с Еленой Резицкой. К ней приходила женщина с ворохом всяких бумаг, начиная с удостоверений члена исполнительного комитета франко-русской дружбы и заведующей секцией мюлузского отделения модного дома Maison Margela и кончая альбомами набросков и выкроек модной одежды.

– Весьма убедительно.

– Вот и Резицкая не удивилась и не насторожилась. У них уже были контакты с этим отделением модного дома в Мюлузе, поэтому она встретила гостью с распростертыми объятьями. Француженка предложила организовать совместный закрытый показ моделей на площадке Резицких с использованием манекенщиц их модельного агентства. И в этом ничего необычного для Елены не было, и она с радостью ухватилась за такое заманчивое предложение. В какой момент всплыла северодвинская «Прелестница», сейчас и не вспомнить, но фото платья из нашего ателье, действительно, было. Оно привело француженку в такой восторг, что та взялась самолично доставить уникальный экземпляр на показ в Архангельск. Естественно, что Резицкая не возражала. Ее лишь слегка смутили очень сжатые сроки подготовки – всего не более суток, но, поскольку все было под рукой, а французская делегация уже готовилась к скорому отъезду, сомнения быстро рассеялись. Встревожилась она, когда энергичная француженка не появилась утром в день показа. Не появилась она и к назначенным десяти часам. Вообще не появилась! Резицкая не поленилась лично прогуляться до «Двины»: никаких модельеров в составе делегации не значилось. Только тут она запоздало припомнила некоторые странности. И то, что у такой ответственной персоны не было ни единой помощницы. И то, что француженка старательно избегала разговоров на специфические модельные темы. И даже то, каким странным был ее акцент. Но сам понимаешь, что подобные «улики» и на косвенные-то не тянут. Тем более что посетительница даже не украла ничего.

– То есть бесследно испарилась вместе с минивэном, шофером и… Татьяной Кузиной?

По молчанию в трубке Вилков хорошо представил, как Илья развел руками.

– Значит, целью была именно она, Татьяна!

– Не факт.

– Ага, покататься ночью повезли, а вернуть на место позабыли. Значит, Илья, полиция девушку искать не будет?

– Не так категорично. Первые трое суток точно не будут, а дальше…

– А дальше легче случайно наткнуться на давно остывший труп, чем искать человека!

– Так прописано в законе.

Внезапно в голову Дэна пришла другая мысль: «А что, если целью была вовсе не Татьяна, а… Наташа?!» В открытом доступе легко найти ее данные как владелицы «Прелестницы», как и то, что она супруга бизнесмена Лысенко. Тогда придется поверить во все, о чем ему говорила Ирина Разумовская!

Вилков резко оборвал разговор с полицейским и позвонил в салон-ателье:

– Девочки! Постарайтесь припомнить, говорила ли что-нибудь француженка о вашей владелице Наталье Вячеславовне?

– А чего тут припоминать? Она, как приехала, только о ней и расспрашивала. Где она, как ее можно увидеть, поговорить. Мы с Лариской молчали, как велено, а Татьяна Глебовна что-то ей втирала про болезнь, лечение, отъезд на отдых. Видно было, что француженка очень расстраивалась. Но потом как-то успокоилась, даже повеселела.

– В какой момент, по-вашему, она повеселела?

– Ну-у-у, пожалуй, когда Татьяна Вячеславовна сказала, что она родная сестра Натальи Вячеславовны и прекрасно может самостоятельно решать любые вопросы.

Неужели Разумовская все-таки права?

«Вы, Денис, и ваши друзья в опасности». «От этого зависит ваша жизнь и жизни близких вам людей». Вот что она ему говорила. И это подтверждается еще одним логичным, но неутешительным выводом. Никаких показов мод в Архангельске не было и не планировалось, но с телефона Татьяны пришло сообщение, прямо говорящее о противоположном. Значит, сообщение послано теми людьми, в чьих руках она сейчас находится. И ничего хорошего от них ожидать не стоит.

Черт! Никогда еще Вилков не чувствовал себя таким беспомощным. Что делать?!

Тут раздался звонок мобильника. Такой неожиданный, что Дэн вздрогнул. Звонил Илья.

– Ты не думай, Денис, что в полиции собрались одни равнодушные пофигисты. – Это прозвучало как завуалированное извинение. – Я попробовал выйти на злоумышленников через их автомобиль, и кое-что мне удалось. Камер видеонаблюдения в Северодвинске пока немного, а на улицах тем более. Но на посту ГИБДД на выезде из города такие имеются. Повезло и с ранним временем выезда: машин мало. Короче, в указанное время через пост проследовал только один черный минивэн.

– И что это дает?

– А то, что ни одна похожая автомашина в Архангельск не въезжала!

– Потерялась последняя ниточка!

– Не так пессимистично. «Потерялась» она на трассе Северодвинск – Архангельск. А там совсем немного мест, где можно съехать в сторону и затеряться. Еще оказалось, что черный минивэн с такими номерами был накануне угнан с автостоянки у отделения Сбербанка в Архангельске.

– И что?

– Во-первых, видно, что похитители очень торопились, даже номеров не поменяли. Во-вторых, факт угона позволил полиции затребовать у сотового оператора определение точек выхода на связь мобильного телефона Кузиной. Так вот, последнее СМС было послано из района поселения Лайский Док на шестнадцатом километре от Архангельска.

– И это уже спустя полсуток после отъезда из Северодвинска! Значит, есть вероятность, что у них там база, лежка, схрон.

– Верно мыслишь. Тем более оператор подтвердил, что сообщение было послано не на ходу. Но потом преступники, скорее всего, ликвидировали телефон, потому что больше он ни разу не определился.

– А что это за Лайский Док?

– Три улицы и дышащий на ладан небольшой судоремонтный завод на берегу реки Лая. Плюс на другом берегу лабиринты древних складов, практически пустые.

– Говоришь, необитаемые? И через речку? Я бы как раз там свою штаб-квартиру организовал. В поселке и на заводе сколько человек?

– Не больше четырех сотен.

– То есть все друг друга знают, и чужакам там не место. Значит, склады.

– Там заблудиться в два счета. Как у этого… Минотавра.

– Вот еще один плюс в пользу складов. Надо бы там покрутиться.

– И не думай! Во-первых, это уже не юрисдикция Северодвинска, я не смогу помочь. Во-вторых, если ты прав, можно их спугнуть. Или даже… ускорить процесс.

– Понял. Циник ты, Илья.

– Служба обязывает. И я все-таки думаю, что от похитителей обязательно будет звонок. Иначе зачем так шифроваться, сообщения присылать. Они пока просто выигрывают время.

– Значит, и мне надо поторопиться. Оставлю здесь для охраны одного надежного человека, чтобы самому быть готовым сорваться по первому звонку. Отбой!

Он проинструктировал Наташу, чтобы она с девочками оставалась дома ближайшие пару часов и принимала только входящие звонки. Потом запер снаружи обе бронированные двери квартиры и отправился на свой родной корабль.

Мичман Дорохов собрался за считаные минуты.

– Вы не волнуйтесь, товарищ командир, девочки будут под надежной охраной.

– Да я и не сомневаюсь. Ты возьми с собой на всякий случай какое-нибудь оружие. Поедешь на моем уазике, его на проходной не досматривают. А я заскочу к себе домой, переоденусь и тоже подъеду к Лысенко.

Дверь в их с Татьяной квартиру на Яграх оказалась закрыта на один оборот ключа.

«Значит, Танька все-таки дома! – мелькнула первая мысль. – Ну, погоди у меня!»

Денис вошел в прихожую и несколько раз громко позвал девушку. Ответа не было. Противный холодок пробежал между лопаток, Дэн замер на месте. Они с Таней, уходя, всегда запирали дверь на два оборота. Только когда в квартире кто-то был, ключ в замке поворачивали один раз.

«А еще, – припомнил Вилков прочитанное в одной из детективных историй, – преступники, сумевшие тайно проникнуть в чужое жилье, уходя, могли закрыть дверь отмычкой только на один оборот». Почему так происходило, Дэн уже не помнил, но дальше вглубь квартиры инстинктивно начал продвигаться на цыпочках, короткими шажками.

В туалете и ванной комнате никого не было. На кухне тоже не оказалось никаких следов пребывания кого-либо, как и в гостиной. Стеклянную дверь в спальню Вилков приоткрывал медленно и бесшумно.

Большую часть комнаты занимала широченная полированная кровать с высокой спинкой – гордость хозяйки. На двух противоположных стенах располагались зеркала в полный рост, так, что в них многократно до бесконечности отражался этот деревянный мастодонт. Татьяна хотела и потолок сделать зеркальный, но уж этому со всей решительностью воспротивился Денис: не хватало еще, чтобы на тебя смотрели и сверху!

Сама Татьяна тоже была здесь. Она расположилась посередине кровати, прислонившись к резной спинке с вытянутыми вперед и чуть согнутыми в коленях ногами. Ее руки самым неестественным образом были приподняты на уровень плеч и раскинуты в стороны. Она была абсолютно голой. Никогда в жизни девушка не позволила бы себе столь вульгарной позы. Ключевое слово здесь было «в жизни». Потому что жизни-то как раз в этом прекрасном теле не осталось ни капли.

Дэн не закричал, не бросился к любимой женщине обнять, растрясти, оживить. Ему случалось видеть и тяжелые травмы, и большие раны, и даже смерть. Но сейчас он застыл каменным истуканом в двух шагах от мертвого тела и не мог сдвинуться с места. Только глаза неотрывно впились в такие знакомые черты, да в голове с бешеной скоростью метались какие-то несуразные обрывки самых нелепых мыслей. На лбу мгновенно выступил пот, и неожиданно свело сильной судорогой левую ногу.

Эта боль и вывела его из ступора. Ногу он сумел растянуть не сходя с места; когда острая боль отступила, пропала и пелена из головы, и мысли потекли в правильном направлении.

«Ничего не трогать! Звонить Илье и вызывать оперов, следаков и криминалистов. Хорошо, что с Наташкой и девочками находится Дорохов. Хотя нет. Дорохова надо взять с собой. А Наталья? Пусть Илья выделит наружную охрану из ППС. Если скажет, что людей нет, я с корабля человек пять без проблем привезу. А надо будет – и десять, и двадцать! Найду и убью!!! Это потом, сейчас пусть здесь разберутся. Звони же, идиот!»

– Пойдем-ка на кухню. – Илья пропустил Вилкова вперед. – Сейчас там, – кивнул он в сторону спальни, – лучше не путаться под ногами. Спецов я отличных привез, разберутся. Послушай, у тебя выпить есть?

Дэн без слов достал из буфета початую бутылку коньяка, плеснул не глядя в тяжелый приземистый стакан и протянул капитану.

– А себе?

– У меня еще дела есть сегодня. Надо сохранить ясную голову.

– Ну, у меня тоже служба. Слушай, – подозрительно спросил Илья, – что у тебя за дела?

– Это ты как следак меня допрашиваешь или как товарищ интересуешься?

– И то, и другое.

– А-а-а. Ну, тогда пойду охранять супругу Лысенко с дочерьми.

Начальник УГРО поставил на стол нетронутый стакан.

– А если как друг?

– Тогда не будем торопиться. Узнаем сначала от твоих отличных спецов подробности, а потом будем решать.

На кухню не спеша вошел немолодой мужчина и вопросительно взглянул на Илью.

– Сергей Иванович, можешь говорить свободно, этот морской офицер в курсе всех подробностей дела.

Рукой в медицинской перчатке мужчина приподнял со стола бокал с коньяком и слегка повел длинным крючковатым носом:

– Армянский. Пять звезд. Качественный. Вряд ли у нас приобретался.

Действительно, эту бутылку коньяка принес Васька во время одного из своих нечастых визитов в гости. Дэн уважительно посмотрел на эксперта.

– Ну, ты же знаешь, Илья, что все главное исключительно после вскрытия. А то, что и так видно невооруженным глазом, пожалуйста. Девушку убили не здесь и как минимум за два часа до того, как тело перевезли на эту квартиру. Иначе здесь все было бы залито кровью до потолка. Предположительная причина смерти – потеря крови или, возможно, болевой шок. Раны на теле говорят о том, что ее пытали. Хотя уже после просверленных дрелью суставов и нескольких проколов печени стальной спицей она, безусловно, рассказала все, что знала. А вот грудь и половые органы…

– Сергей Иванович, прошу, без лишних подробностей!

Мужчина пожал плечами:

– Я лишь хотел сказать, что пытки не прекратили, даже когда выяснили все, что им надо. Это уже откровенный садизм. А в квартире занимались созданием чисто постановочных эффектов.

– Как это?

– Усадили тело в нужную позу. Длинными гвоздями с большой шляпкой прибили локти к деревянной спинке кровати. Чтобы голова не падала на грудь, воткнули такой же гвоздь в шею. А вот буква «W» на животе была выжжена еще при жизни жертвы паяльной лампой. Ну, признавайтесь, ребята, кому из вас все это адресовано?

Вилков переглянулся с полицейским, и оба промолчали.

– Ну-ну, ваше дело. Только здорово же вы насолили кому-то. – Эксперт снова взял стакан с коньяком. Но на этот раз не стал нюхать, а просто отхлебнул приличный глоток и, закрыв глаза, посмаковал несколько секунд, прежде чем проглотить. – «Айвазовский». С выдержкой я первый раз ошибся: шесть лет. Еще скажу вам, друзья. Работали здесь очень аккуратно, тщательно, не торопясь. Перчатки, резиновая обувь, шапочки. Мои сотрудники не нашли ни единого волоса, ни одного чужого отпечатка. Все поверхности обработаны спецсоставом. Тело мы заберем. Ну а тебе, Илья, завтра после вскрытия передам официальный отчет. Мое почтение, господа!

И сейчас продолжаешь считать Ирину Сергеевну сумасшедшей?

Илья ничего не ответил.

– Даже поза такая же, как у Разумовского на аллее. Хотя не знаю, что убийцы хотели этим сказать. А вот о «W» у меня никаких сомнений не осталось. Сумасшедший сынок за папашу-подонка мстит. Ну, что ты молчишь?!