Текст книги "Бесстыжий демиург веселья"

Глава 22. Рождение нового альфы

Проскрипел звонок, мне сразу же захотелось закрыть уши. Неужели местное правление не могло придумать ничего получше? Или это специально, чтобы его невозможно было пропустить? В следующий раз спрошу у Аси, какой демон отвечает за эти несуразные звуки. Ученики неспешно засобирались. Они постоянно оглядывались на огненную панду и перешептывались. Однако, внимание большинства девушек всё ещё привлекал Элвис.

– Извольте я покину ваши прелестные коленочки, – обратился ленивец к очередной высокой блондинке, к которой как бы невзначай примостился, проползая мимо. Девушка с обожанием поглядела на зверька и вцепилась в его лапу. – Мне нужно откланяться, образовались непредвиденные планы.

Волчица крутилась тут же, и когда она недовольно глянула на блондинку, девушка поспешила отпустить лапу ленивца.

Элвис создал портал и на прощанье помахал всем лапой.

– Ещё увидимся, мои дорогие! – радостно провозгласил он.

Послышались печальные женские вздохи.

Волчица недовольно фыркнула и подтолкнула ленивца носом, будто поторапливая. А следом, к моему и не только моему удивлению, они вместе с Элвисом скрылись в портале.

– Что здесь происходит? Куда это ваша нелепая мочалка направилась с моим тотемом? – заволновался Вульфсонович.

Очевидно, он до последнего не верил, что волчица способна улизнуть вслед за обаяшкой Элвисом.

– Я даже боюсь отвечать вам на этот вопрос – сказал я, не скрывая удовольствия.

Со стороны женской аудитории снова послышались разочарованные вздохи. Элвис всегда умел обворожить дам и расположить их к себе.

Пока Вульфсонович разорялся по поводу своего ненаглядного тотема, огненный гималайский енот подошёл к Лисовской. Он сложил лапки на груди и посомтрел на неё оценивающим взглядом, будто размышляя, доволен ли он такой хозяйкой.

– А он разве не разговаривает? – поинтересовалась девушка и с восхищением оглядела своего питомца.

– Конечно нет, если он еще и разговаривать будет, то все умрут от умиления, – заверил её я.

Ротик Лисовской растёкся в улыбке и она самым милым голосом позвала енота к себе:

– Ну иди ко мне мой хорошенький!

Девушка протянула руки, ожидая, что огненная панда тут же кинется в объятия, но не тут-то было. Енот хмыкнул, не спеша отполировал ногти о плечо, внимательно их изучив, после чего отвернулся. Кажется, Лисовская впервые столкнулась с такой ситуацией, когда мужчина, пусть и пушистый, абсолютно проигнорировал её.

Как назло, ещё и большая часть аудитории наблюдала за этой сценой, включая Вульфсоновича.

– А он настоящий мужчина, не ведется на чары красоток! – высказался один из парней.

Лисовская оценила парня взглядом.

– За комплимент спасибо, – недовольно ответила она.

Парни сдержанно улыбались, а девушки тихонько хихикали, обсуждая нестандартную ситуацию. Никто не спешил покидать аудиторию и пропускать такую сцену. Все ученики Академии наверняка были наслышаны о сердцеедке Беатрисе. Вульфсонович самодовольно ухмыльнулся, но готов поспорить, что он на месте енота не сомневался бы не секунды.

– А, своенравный попался Лисовской тотем. Но как я понимаю, ей под стать, – хохотнул я и глянул на Анну Сергеевну.

Девушка со скучающим видом наблюдала за происходящим.

– Что это за пародия на животное? Это шерстяная гусеница? – спросил Вульфсонович, продолжая забавляться и празднуя известную только ему победу.

Енот повернулся на голос. В глазах рыжего милахи полыхнула нешуточная ярость.

– Что-то мне подсказывает, что в груди мальца бушует пламя. Лучше с ним так не шутить, – предупредил я.

Вульфсович не выдержал тяжелый взгляд огненного тотема и принялся мерить аудиторию шагами.

– Лучше верни мою волчицу по-хорошему, а то я за себя не отвечаю! – вполголоса бубнил он.

Преподаватель несколько раз поднимал руку вверх и шептал заклинание призыва, но реакции не последовало.

– Все вопросы к Элвису, – я полностью переложил ответственность на ленивца, но в глубине души веселье просто разрывало меня на части. – Видимо ваш тотем занят сейчас чем-то более интересным.

– Что может быть интереснее, чем служба своему хозяину? – повысил голос Вульфсонович и в очередной раз поднял голову к потолку и прошептал в бороду несколько слов.

Ответа не последовало. Звонок давно прозвенел, но ученики всё так же не торопились расходиться. Они притихли и с интересом наблюдали за происходящим.

Анна Сергеевна и вовсе громко щелкнула пальцами и создала себе мягкое кресло с красной обивкой. В нём она смотрелась ещё более царственно. Закинув ногу на ногу, девушка уселась поудобнее и, скрестив руки, наблюдала за всем со стороны.

Я снова посмотрел на Анечку, но на этот раз задержал взгляд. Она недовольно покачивала красивой ножкой.

– Анна Сергеевна, у вас все хорошо? – поинтересовался я и попытался поймать недовольный взгляд девушки.

– Я сейчас за вами еще понаблюдаю и потом всем всё разом и выскажу. В форме отчёта, – холодно предупредила Анна Сергеевна.

Енот продолжал игнорировать Беатрису, а для тотема это довольно странное поведение. Мне стало интересно разобраться, что там у него голове, и я заглянул в его мысли.

“Настоящий мужчина перед девушками не стелется. Не надо путать, девочка. Не я твой тотем, а ты моя хозяйка”, – мысли енота показались мне довольно забавными. Беатриса в свою очередь надулась и тоже отвернулась от своей панды. Думаю, эта парочка нашла друг друга.

Ученики нехотя выходили из аудитории под грозными взглядами Анны Сергеевны. Она будто бы всем своим видом говорила, что скоро тут всем не поздоровится.

Вульфсонович молча метался по аудитории, пытаясь изображать, что все держит под контролем. Он перестал вскидывать руку и смотреть в потолок, но было заметно, что он по-прежнему переживает о своей волчице.

– Джозеф Вульфсонович, с вами все в порядке? – обратился я к преподавателю, который как заведённый перемещался по кабинету.

– Конечно, я спокоен как глыба, – срывающимся голосом заверил Вульфсонович.

– А зачем вы нарезаете круги по аудитории? – еле сдерживая улыбку уточнил я.

– Решил воспользоваться моментом и сделать зарядку, надо поддерживать себя в тонусе, – увеличивая темп шагов оправдывался Вульфсонович.

Вид у него оставлял желать лучшего.

Я увидел как Беатриса кинула на него короткий, но сочувственный взгляд. Видимо, её успокаивал тот факт, что проблемы с тотемом не только у неё. Анна Сергеевна молча мерила задумчивым взглядом каждого из нас. В голове красотки видимо расцветал какой-то жуткий план наказания для всех нас, не меньше.

Енот, тем временем, видимо, подустал изображать невозмутимость и решил чем-то себя занять. Он оценил взглядом кресло и принялся карабкаться в него, буквально выжимая Анну Сергеевну.

Девушка не ожидала от тотема такой наглости и некоторое время сопротивлялась. Вот только сил у новорожденного тотема хоть отбавляй – бороться с таким упрямцем бесполезно. Анна Сергеевна поняла это довольно быстро. Она встала с кресла, позволив еноту усесться. После чего щелкнула пальцами и кресло растаяло.

Енот с характерным звуком свалился на пол. Стоит заметить, что растаявшее прямо под ним кресло, зверька нисколько не смутило. Енот гордо разлёгся на полу, подперев голову лапкой и всем своим видом говорил, мол, так всё и задумано, это то самое место, которое он хотел занять.

В аудитории к этому времени осталось всего несколько человек: два парня и высокая блондинка, не желающая отпускать Элвиса с волчицей.

Ученики улучили наиболее спокойный момент и подошли ко мне. В глазах читался огромный интерес и даже азарт.

– Валерий Петрович, а кислотные слизни правда могут быть тотемами? – спросила осмелевшая девушка.

Парни переглянулись и сжали губы, будто сдерживая улыбку.

– Думаете, у меня в комнате прячется ещё один тотем? – я сразу же угадал, к чему задавался вопрос.

Ученики, кажется поспорили по поводу моего бывшего прозвища. Не знаю, почему Валерия Петровича прозвали кислотным слизнем, но развеять ложные убеждения не составило труда.

– Кислотные слизни могут быть тотемами, но только сильный и самоуверенный человек может обладать такой привилегией. Несмотря на свой вид, слизни наиболее талантливые и воинственные создания. Внешность может быть обманчива, не нужно об этом забывать, – уверенно пояснил я и почувствовал сзади взгляд Анны Сергеевны.

– Ваш урок подошёл к концу, все вопросы зададите на следующем занятии, – обратилась к ученикам посерьёзневшая Анечка. – А вас, Валерий Петрович, вызывает Гамлет Эльвирович. Думаю, вы сами догадываетесь почему.

Я только пожал плечами и подмигнул красавице. Парни перестали давить улыбки и нехотя проследовали на выход.

Анна Сергеевна не пошла со мной в кабинет директора. А ведь я за это время привык, что она постоянно рядом. Видимо, назревал действительно серьёзный разговор.

Нужный кабинет находился на самом верхнем этаже здания в самом дальнем конце самого тёмного коридора. Путь мне показывали красные линии в воздухе по обеим сторонам. Интересно, неужели директор думал, что я могу избежать разговора? В таком случае, он неплохо чувствовал ситуацию.

– Валерий Петрович, вы не забыли, что у нас ведется наблюдение за всеми занятиями? – Вместо приветствия пробасил Гамлет Эльвирович. Его тон не сулил ничего хорошего.

Кроме огромного стола, стульев и около десятка картин в кабинете ничего не находилось. Огромное окно, разделённое на два полупрозрачных экрана позволяло следить и за мужским и за женским крылом. Когда я присмотрелся к картинам, то понял, что на стене висят экраны слежения за Академией, а не простые натюрморты.

Я посмотрел на Гамлета Эльвировича восхищенным взглядом. Кто бы мог подумать, что директор никому не доверяет и лично следит за порядком?

– Да, я лично просматриваю уроки, – будто отвечая на мой немой вопрос заявил Гамлет. – Мне кажется или вы превратили все сегодняшние занятия в фарс?

Я гордо выпрямил спину и тут же без тени сомнения заявил:

– Да я так всегда живу, – невозмутимо ответил я. – Для меня это обычный день, а фарс – вся моя жизнь.

Меня всегда удивляли люди, которые не умели веселиться и брать от жизни всё.

– О как, серьёзно вас накрыло новыми убеждениями, но это даже любопытно. Вы присаживайтесь, Валерий Петрович, – предложил директор.

Он махнул рукой и с другой стороны стола появился стул. Как только я сел, Гамлет Эльвирович продолжил:

– С одной стороны, я подумываю собрать комиссию, но, боюсь, ваш метод работы не оценят.

Я вскинул брови и, оперевшись двумя локтями на стол наклонился ближе к директору.

– Но зачем придавать огласке обычные занятия? Да, мы немного изменили подход, но ученикам нравится, они не хотят уходить занятий и ждут продолжения, – объявил я всем известные истины.

– С другой стороны, вы правы, Валерий Петрович, я удивлен тому, как быстро ученики схватывают всё, что вы преподаете. Даже Анна Сергеевна вышла из отпуска, чтобы поприсутствовать на ваших уроках! – Гамлет Эльвирович развёл руками. – Поэтому у меня есть интересное предложение.

Я облокотился на спинку стула и внимательно посмотрел на директора. Он постоянно поглядывал на экраны, висящие на стене.

– Я люблю интересные предложения, продолжайте, – мне хотелось предложить ему в ответ свою идею. Но для начала я решил выслушать.

– Я сделаю вид, что ничего не заметил, но поумерьте немного пыл и допускайте поменьше неоднозначных намеков! – жесткий голос директора стал мягче, Гамлет Эльвирович погладил бороду и слегка улыбнулся.

– В свою очередь я бы предложил устроить симпозиум, – предложил я и увидел, как директор напрягся. – Не торопитесь отказываться. Не для учеников, а для преподавателей. Непринужденная обстановка больше располагает к обсуждению важных вопросов. Я уверен, вы и сами это прекрасно понимаете как руководитель. А обсудить нам нужно многое.

В этот момент из-под директорского стола выглянула мордочка энтика, тот с любопытством уставился на меня.

Гамлет Эльвирович поспешил тут же его спрятать.

– Посиди пока, не лезь, когда старшие разговаривают. К слову, эти милашки – очень хорошее решение. Я бы попросил вас провести еще одно занятие вместе с Розалией Мариновной. А по поводу Симпозиума нужно подумать. Если Анна Сергеевна согласится в свой законный отпуск присутствовать и следить за порядком на симпозиуме, вы получите моё добро.

Я весь приободрился внутри. Уговорить Анну Сергеевну не составит особого труда.

– Не забывайте, скоро к нам приедет Демиллион Асгаротович, все ожидают, что он устроит что-то непотребное, но остальные будто не замечают, что устроили тут вы. И ещё, я слежу за вами, Валерий Петрович, не забывайте об этом, – строго проговорил директор и посмотрел в окно.

– Думаю, мы сработаемся с Демиллионом, – сказал я и встал со стула.

– Я тоже на это рассчитываю, – кивнул Гамлет Эльвирович и всем видом показал, что разговор окончен.

– Гамлет Эльвирович, меня не отпускает один вопрос. Вы сказали, что Анна Сергеевна, ваша дочь, но ведь у неё отчество Сергеевна, а вас зовут Гамлет.

– Вас так беспокоит почему я не Сергей? – вздёрнул он брови.

– Признаться да.

– Видите ли, мн ев моём положении нужно не забывать о мелочах и деталях. Всё должно быть идеально и изящно, а Сергей Эльвирович, признаться, как-то не звучит. Вот я и поменял своё имя.

Он подмигнул мне, а я спрятав улыбку поклонился ему, и направился на выход.

Я вышел в коридор, и все мои мысли тут же занял будущий симпозиум для преподавателей. Ведь если вечеринка не идёт к Космосу, то Космос просто обязан создать вечеринку! Какая разница как она называется? Главное, чтобы было весело.

Глава 23. Арткефактология

Итак, факультативное занятие по артефактологии. На что только не пойдёшь ради директора академии, а также новых приключений. Ну как я мог отказаться от такого прекрасного урока? Ведь артефакты – это наше всё. Ещё со времён Олимпии, с самого детства нас окружали артефакты. И когда я узнал, чему посвящён будет урок, то схватился за эту идею всеми руками и ногами.

– Одна только просьба, – попросил я. – Давайте проведём это занятие в моей аудитории, там мне уже привычнее.

– Ничего не имею против, – скромно потупившись, произнёс Сублимир Рукоделович, местный преподаватель артефактологии.

Уж не знаю, как дошла эта новость до учеников, но у моей аудитории уже собралось по меньшей мере пять десятков студентов с разных курсов. Девушки тут же меня обступили, а Сублимир Рукоделович отчего-то отступил и, опустив глаза в пол, ждал дальнейших указаний. По крайней мере, сам он явно не собирался ничего предпринимать.

– Сублимир Рукоделович, что же вы там стоите? Идёмте в аудиторию, – пригласил его я.

– Да-да, – покивал он, следуя за мной.

– О, Сублимир Рукоделович, давно я не была на ваших занятиях, – вдруг появилась из толпы Оленька, у неё на руках восседал довольный пушистик и урчал от счастья, каждый раз когда девушка проводила рукой по его шёрстке.

– З-з-здрасте, – заикаясь, произнёс Сублимир Рукоделович, опуская глаза и делая шаг назад. Тем самым он напоролся аккурат на двух красавиц-близняшек, которые подпирали его со спины.

– Сублимир Рукоделович, – произнесла одна из девушек прямо на ухо преподавателю, отчего тот задрожал крупной дрожью и побелел.

– Вы обещали нам один артефакт? – произнесла вторая девушка во второе ухо Сублимира, отчего тот, кажется, начал таять и готовился растечься по полу.

– Да-да-да, обещал, – заикаясь, произнёс он.

– На ближайшие полтора часа Сублимир Рукоделович только мой, и мы будем преподавать вам артефактологию, а пока что занимайте свои места, если вы пришли на занятия.

Близняшки надули было губки, но, поглядев на меня, лучезарно улыбнулись и хором согласились:

– Конечно, конечно, Валерий Петрович.

Я приобнял Сублимира Рукоделовича за плечи и повёл за собой.

– А что это вы такой нерешительный? Что-то произошло, вас кто-то обидел? – начал было диалог я.

– Нет-нет, меня никто не обидел, – заикаясь, принялся оправдываться преподаватель. – Просто я… просто… растерялся.

– Всё с вами понятно, – расхохотался я. – Ну, идёмте, идёмте. Вы не теряйтесь и не смущайтесь. Вы в надёжных руках, – заверил я преподавателя и мефистофельски улыбнулся.

– Сублимир Рукоблудович, – под дружный хохот поднял руку один из задиристых пареньков-старшекурсников.

– Как вы сказали? – с вызовом уставился я на парня. Всё-таки субординацию стоит соблюдать даже с такими преподавателями как этот Сублимир.

– Рукоделович, конечно же, – поправился парень, одарив меня наглой улыбкой.

Ну что ж, вызов принят, я буду не я, если не уделаю этого выскочку.

– Так вот, Сублимир Рукоделович, какая тема занятия? Мы раньше не посещали ваш факультатив.

– Тема занятия – создание артефактов. Видите ли, сейчас принято считать, что артефакты призваны только для военного дела. Всякое там оружие, броня… Но артефакты, они довольно многогранны и несут за собой разные функции. Хотя, учитывая запрос от имперской канцелярии, рассматривать мы с вами будем в основном только оружие, – опустившимся баритоном закончил он. – Но это не беда, мне есть много чего вам показать.

Сублимир Рукоблудович… тьфу ты, Рукоделович что-то прошептал, и перед ним появился небольшой пространственный карман, из которого он принялся доставать различные предметы, от вида которых я едва не поперхнулся.

– Повторюсь, у меня для вас могло быть очень много артефактов, но так как канцелярия требует демонстрировать вам только оружие и броню, выбор у нас не так уж и велик. Из пространственного кармана появилось нечто, напоминающее здоровенную женскую грудь.

Я едва не поперхнулся, при том, что была она вполне упругая и отвечала всем анатомическим свойствам.

– Это пехотный щит, – объявил Сублимир.

– Щит? – удивился я. – Но это же…

Парни на задней парте заметно оживились.

– Сиська! – выкрикнул один из них.

Сублимир Рукоблудович закашлялся и, опустив глаза, принялся пояснять:

– Поймите, форма у этого щита самая эффективная для ведения боя. Любые стрелы и направленные удары легко отрикошетят или попросту смажутся, не причинив никакого вреда артефакту. Но это было в прошлой версии, когда мой щит был твёрдым. Сейчас же он гладкий, нежный и бархатистый, то есть упругий. Думаю, вы понимаете, о чём я. Ведь даже в твёрдую структуру, какой бы покатой она ни была, меч может вонзиться. А здесь же он мягко провалится и отпружинит. Вот попробуйте, ударьте, – предложил он, взяв щит на изготовку.

Признаться, максимум, что мне хотелось сделать с щитом, это пощупать его, возможно облизнуть. Ну уж точно не хотелось его бить.

– А для чего вот этот вот наконечник? – указал я на нечто, больше всего похожее на сосок.

– Это стилистическая особенность. Без неё никак нельзя было обойтись, – заявил он. – К тому же она создаёт натяжение и во время боя становится твёрдой и набухает, готовая принимать на себя все удары противника.

Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться и не хлопнуть себя рукой по лбу. Ученики пребывали в экстазе, хотя тоже старались держать себя в руках. Сублимир Рукоделович же, учитывая, что все его внимательно слушали, чувствовал себя фигурой номер один на этом занятии.

– Боюсь спросить, какие ещё у вас есть артефакты, – произнёс я.

– Вот, например, нагрудник для пехотинца, – заявил он, вытащив из пространственного кармана кирасу с огромными выпуклостями в области груди.

– И что же, все наши пехотинцы – женщины? – удивлённо вскинул я брови.

– С чего вы взяли? – удивлённо спросил Сублимир.

– А для чего эти выпуклости? – указал я на кирасу.

– Так это нагрудные карманы. Очень удобно для зелий или запасных стрел и других расходников. Вы даже не представляете, как много всего порой не хватает на поле боя. Или как сложно тянуться, например, до того же самого зелья лечения, если оно висит на поясе. А здесь всё под рукой. Я даже придумал целую систему трубочек с присосками. Я их назвал зелье-отсос, чтобы сразу применять зелье прямо во время боя и не занимать руки.

Гомерический хохот рвался из моей груди. Я принялся вызывать Элвиса. Он просто обязан это увидеть. Но он на мои призывы не отвечал. Видимо, ему и так там сейчас весело.

– Ага, так… А что ещё у вас есть? – ожидая чего угодно, спросил я.

– Так вот, например, шлем, – он вытащил миниатюрную копию щита, напоминающую женскую грудь. – Сделан по тому же самому принципу. Ни один удар вам не навредит, будьте уверены.

– Ага, а ещё товарищи по полку засмеют, – заявил один из учеников на передней парте. – Я такой на голову не надену.

– От чего же? – тут же зацепился я за новую забавную ситуацию. – Давайте-ка примерим. Проверим, как хорошо защищает этот шлем.

– Ну нет, – тут же капитулировал ученик.

– Вот, например, меч, – продолжал взбудораженный Сублимир Рукоделович. – Вот смотрите, – он вытянул из пространственного кармана здоровенный двуручник, вслед за которым посыпались и другие предметы. – Ой, как неловко получилось, – заявил Сублимир, но тем не менее меч из рук не выпустил.

Рукоять меча напоминал обнажённое женское тело. Да что напоминало, это оно и было! Он будто небольшую куколку приделал к мечу вместо рукояти. Гарда его напоминала мужские… кхм… ладно, не будем об этом.

– Как я понимаю, форму рукояти вы выбирали исходя из эргономики? – спросил я.

– Абсолютно так, – согласился Сублимир. – Я провёл больше миллиона тестов, сотрудничал с несколькими полками солдат, и эта форма показалась самой удобной и результативной. Вы не поверите, но солдаты активнее рвутся в бой и показывают прекрасные результаты.

– Даже не сомневаюсь.

Я присмотрелся к груде металлолома, что вывалилась следом за мечом. Оттуда выползала… Да может уже хватит? Из груды металлолома выползал здоровенный… не буду произносить это слово в своих мемуарах. Огромный прямо-таки черенок заканчивался двумя здоровенными набалдашниками, что были усеяны тонкими шипами.

– Ну а это что? – спросил я, указывая на здоровенный… имитатор женской радости.

– Булава, – невозмутимо произнёс Сублимир.

– Так, допустим, – заявил я. – А почему она шевелится и ползёт?

Так называемая булава действительно ползла, подобно гусенице, по полу, пытаясь выбраться из груды металлолома.

– Видите ли, я делаю артефакты и нередко экспериментирую с камнями душ и зверей. Как известно, все звери разные: есть звери более агрессивные, менее агрессивные. Тем не менее, все они хороши и все они достойны внимания. И обделять кого-то очень грустно. В общем, обидно, когда какие-то звери остаются не у дел, никому не нужные. А я вот решил попробовать создать на базе их сущностей оружие.

– Любопытно, – протянул я. – И что же за сущность в этом вашем оружии?

– Великий кролик, – заявил Сублимир.

– Кролик? – уточнил я.

– Да, кролик.

– И куда же он ползёт? – ожидая нечто весёлое, спросил я.

– Думаю, он ищет, кого бы трахнуть…

Здесь уже я не удержался и разразился хохотом. Меня поддержали и все остальные ученики.

– …По голове, конечно же, – добавил Сублимир. – Это же всё-таки булава.

– Понятно-понятно.

– В ней душа настоящего воина, – заверил меня Сублимир.

– Даже не сомневаюсь, – ответил я.

В куче торчал ещё один подобный черенок. Видимо, булава эта парная. Я ради интереса потянул за булаву и достал из неё шлем, ко лбу которого был приделан вот этот, собственно, допустим, шип.

– О, вижу, вы нашли шлем «Единорога», – обрадовался Сублимир Рукоделович. – Это моя экспериментальная разработка.

– Даже боюсь представить, что вы себе представляли, создавая этот элемент брони, – произнёс я, не надеясь уже ни на что хорошее.

– Так всё ведь очевидно. Если вдруг в бою у воина будут повреждены руки, то можно нанести колоссальный ущерб противнику головой.

– Или удовольствие, – добавил всё тот же острослов с задней парты.

По аудитории пролетел гомерический хохот.

– Сублимир Рукоделович, – решил я расставить точки над «ё»: – А вы, скажите честно, вы женаты?

– Я? Нет, – признался он. – Я пока выбираю себе пассию.

Я оценил его внешний вид. На вид лет шестьдесят. Если он до сих пор выбирает себе пассию, значит понятно, почему у него все артефакты так выглядят. Видимо, не хватает ему женского внимания, причём очень сильно.

– Раз вы такие благодарные слушатели, покажу вам свои последние доработки для кирасы, – он вытащил ещё одну кирасу с большущей грудью, но на этот раз на тех местах, где должны быть соски, висели красные кисточки. А внизу кирасы был здоровенный кусок мха.

– Это ещё что? – тут даже я смутился от столь неоднозначных нововведений.

– Ну как же, здесь всё просто. Вот эти кисточки, если делать вот так, – он произвёл несколько вращательных движений своей кирасоподобной грудью, – это сбивает противника с толку и вводит его в ступор. По крайней мере, я проверял на себе, и это работает.

– Я даже не сомневаюсь, – хохотнул я.

– Эту технологию я разрабатывал с лучшими психомагами.

– А это что? – указал я на здоровенный кусок мха внизу кирасы.

– О, это наша общая разработка с Розалией Мариновной. Она, когда увидела моё произведение искусства, не смогла пройти мимо.

– Ох уж эта Розалия Мариновна! Та еще язва.

– Она предложила такую концепцию, потому что воинам часто нужно ориентироваться в пространстве. А как ориентироваться в пространстве, если нет подручных средств?

– Та-а-ак… – протянул я, ожидая нечто фееричное.

– Ну так вот, мох растёт на севере. Соответственно, там, где растёт мох, там север.

– Логика не совсем понятна, но продолжайте, – протянул я.

– А что здесь продолжать? Всё просто. Это изобретение на стыке магии, природы и артефактологии способно указывать на Север.

– А если воин повернётся? – я подошёл и развернул манекен с бронёй в другую сторону.

Мох, конечно же, остался там, куда его и прилепили. Сублимир Рукоделович почесал затылок.

– Так что же за глупые вопросы? Значит, Север повернётся вслед за воином. Куда смотрит мох, там и Север, – улыбнулся он.

– Вы сейчас серьёзно?