Текст книги "Михаил II: Великий князь. Государь. Император"

Глава 11

Я начал перебирать в памяти всё, что знал о Григории Распутине. В багаже знаний, которые вынес из XXI века, об этом человеке было очень мало. И эти сведения были в основном негативные и на уровне слухов и сплетен. Основной массив знаний об этом человеке основывался на песне «Бони-М» – «Распутин лав машин», ну и из фильмов, в которых обсасывались эпизоды, навеянные слухами о его жизни и смерти. Именно из этих источников сложилось моё представление, что этот деятель чуть ли не исчадье ада – развратник, пьяница и вообще нехороший человек. В его натуре было только одно интересное качество, за счёт которого он и вылез из сибирского небытия – Распутин был неплохим экстрасенсом и целителем. Вот за счёт этого он втёрся в доверие к императору и стал лечить наследника престола. Григорий Ефимович сумел внушить Николаю II и Александре Федоровне, что только он своими молитвами сможет спасти больного гемофилией наследника Алексея. И обеспечить «божественную» поддержку царствованию Николая II. Сибирский мужик, по-видимому, обладал качествами гипнотизера и смог внушить Николаю II убеждение, что если он погибнет, то та же участь ждёт всю империю. Именно из-за этого внушения у Николая II, после убийства Распутина кучкой светских заговорщиков, наступила жуткая депрессия, больше напоминающая морок, и он отрёкся от престола, чтобы нарушить тот сценарий гибели империи и его семьи, который внушил ему Распутин. Вот так я представлял себе Распутина, да и Кац в общем-то тоже. Поэтому никто из нас не собирался игнорировать этого человека и не предпринимать шаги, чтобы помочь ему избежать гибели в ту роковую декабрьскую ночь. Глядишь, тогда Николай II не впадёт в полную депрессию и не отречётся. И революция при дееспособном царе будет вряд ли возможна. Мы работали по нескольким направлениям, чтобы ликвидировать или хотя бы ослабить надвигающийся на Россию катаклизм. Самым идеальным было бы изменить ход войны, чтобы народ начал получать хорошие сводки с фронтов. Тогда хотя положение народа и останется тяжёлым, но появится надежда, и никакими лозунгами не заставить людей подняться против власти, побеждающей в этой кошмарной войне-мясорубке. На этот вариант мы тратили больше всего сил и времени. Если же не удастся добиться существенных успехов на фронте, то отказываться от возможности укрепить существующую монархию просто глупо. Правда, Кац всё время меня убеждал, что именно Михаил Александрович должен стать новым монархом. И именно на это нужно направить все наши усилия, но я был против. Я – и вдруг монарх, это было неправильно. Я по натуре лёгкий человек, и обязанность что-то делать меня очень тяготит. Если на ура, могу осилить любое дело, а вот кропотливый ежедневный труд… тут уж увольте. Сам на себя такое ярмо вешать не буду. Вот Николай, он специально обучен этому делу, пускай и дальше продолжает царствовать. А как показывает история, Николай II психологически зависел от Распутина, значит, в целях моего дальнейшего беззаботного существования в теле великого князя нужно позаботиться, чтобы сибирский старец остался жив.

Встречаться с Распутиным и предупреждать об опасности, которая ожидает его в доме Юсупова, никто из нас не собирался. Смысла не было. Захотят убить, шлёпнут в другом месте. Его нужно было вообще увезти из Петрограда, и я считал, что лучшее место это Могилёв. Там ставка, хорошая охрана и Николай II под боком. Но вот только как это сделать? Распутин ведь привязан к столице и к наследнику. Ни Николай II, ни его жена не разрешат увезти целителя от их безнадёжно больного сына. Получается безвыходная ситуация. Мы с Кацем долго обсуждали варианты её решения. Так и ничего не придумали. Решения просто не было. Тогда решили начиная с декабря установить за Распутиным слежку, а когда филёра заметят, что его собираются убить, то должны будут вмешаться. Но такой метод мог сработать только на улице. А если Распутин сам пойдёт к убийце в гости – так же, как в нашей истории отправился в особняк к Юсупову? Получается, к нему нужно приставлять телохранителей, а это, зная Распутина, вряд ли возможно. Остаётся один путь, приставлять к нему женщину того типажа, который ему нравится, и чтобы она докладывала, что Распутин намерен делать, к кому в гости собирается направиться. И уже по этому адресу направлять тревожную группу с заданием предотвратить убийство Распутина.

Гладко получалось только в наших рассуждениях и планах. А в реальности всё было печально. Такой женщины, которую можно было подложить под Распутина, не было, тревожной группы тоже, да и вообще мы ничего не знали об этом человеке. В первую очередь требовалось выяснить характер и привычки этого сибирского мужика. Вот я и начал выяснять. А у кого? Естественно, у Натальи – она же весь свет и полусвет Петербурга знала. Как обычно, расспрашивал я её в постели, ненавязчиво и очень аккуратно, иногда превращая свои вопросы в шуточки. В тот раз моя ирония о выдающихся мужских качествах эротомана Распутина не нашла понимания. Наталья реально считала сибирского старца чудотворцем и наговорила много восторженных слов о Распутине. Но я посчитал это гипнотическим воздействием сибирского старца на женский пол, что он воздействует на баб, как удав на свои жертвы. Именно так я и сказал. В ответ получил небольшой семейный скандал. Со слезами, вскакиванием с кровати и покиданием спальни. Пришлось тоже выйти, чтобы пропустить у себя в кабинете рюмашку шустовского коньяка.

Только я достал бутылку, как в кабинет вбежала Наталья с каким-то блокнотом в руке. Со слезами в глазах она протянула мне этот блокнот и выкрикнула:

– На вот, почитай предсказания Распутина. После этого поймёшь, как ты неправ!

Передав мне блокнот, она выбежала из кабинета. Я, естественно, стал читать. А что делать? Не идти же обратно в спальню к обиженной и расстроенной Наталье. Мало приятного спать спинами друг к другу, со злой и надутой женой.

Когда я вчитался в текст, с трудом пробираясь сквозь яти, то был потрясён. Пришлось одну за другой выпить две рюмки коньяка. По существу это было завещание сибирского «чудотворца», переходящее в предсказание будущего. В своем «завещании» Николаю Второму провидец указывал на совершение в стране нескольких революционных переворотов и предупреждал царя об убийстве всей императорской семьи по «заказу» новых властей. Также Распутин предсказывал создание СССР и его неизбежный распад. Старец предугадал, что Россия победит Германию во Второй мировой войне и станет великой державой. При этом он предвидел терроризм в начале XXI века, который начнет процветать на Западе. В своих предсказаниях Григорий Ефимович не обошел вниманием и проблемы ислама, четко указав на то, что в ряде стран образуется исламский фундаментализм, который в моё время именовали ваххабизмом. Распутин утверждал, что в конце первого десятилетия XXI века власть на Востоке, а именно в Ираке, Саудовской Аравии и Кувейте, Ираке будет захвачена исламскими фундаменталистами, которые объявят США «джихад». После этого, согласно предсказаниям Распутина, возникнет серьезный военный конфликт, который продлится семь лет и станет последним в истории человечества. Правда, Распутин предрек во время этого конфликта одно большое сражение, во время которого с обеих сторон погибнет не менее миллиона человек.

Одним словом, когда я всё это прочитал, то врезал ещё одну рюмку коньяка и пошёл к Кацу, ночевавшему в гостевой комнате. Как я и думал, мой друг ещё не лёг спать, поэтому смог адекватно оценить пророчества Распутина. Прочитав записи в блокноте, он несколько озадаченно произнёс:

– Да, дела… Если бы своими глазами не прочитал всё это и не жил в XXI веке, то не в жизнь не поверил, что такое знание о будущем возможно. Да перед этими пророчествами Распутина откровения бабы Ванги или, допустим, Мессинга отдыхают.

– Ну что, Саня, получается, ошибались мы с тобой насчёт Распутина? Может, не зря Николай II его приблизил? После прочтения этих предсказаний я склонен доверять Наталье, которая говорила об отношении царя к этому сибирскому мужику: «Григорий Распутин является для царя не только целителем, но и главным советником. Так как он имеет дар прозорливости. “Божий человек”, именно так называют крестьянина в царской семье, умеет заглядывать в душу людей, раскрывать императору Николаю все помыслы ближайших царевых приближенных, которые получают высокие посты при дворе только после согласования с Распутиным. Сибирскому крестьянину удалось произвести на царя мощное впечатление, вызвавшее желание у Николая II часами беседовать со странником-провидцем».

– Да… не всё так однозначно с этим мужиком. С одной стороны – пьяница и развратник, а с другой – точно провидец. Не зря о Распутине ходят легенды по всему Питеру. Слушай, Михась, не будем себе забивать голову уникальностью Распутина, нам по-любому нужно, чтобы его не убили. Я тут нашёл ход в дом Феликса Юсупова – не напрямую, конечно, а через обслугу. У дворника, который обслуживает мой дом, брат работает тоже дворником, но в доме Юсупова. За пару целковых он сможет укрыть во дворе несколько человек. И в декабре, когда соберутся убивать Распутина, эти ребята выскочат и отобьют провидца. Я даже продумал, кто это сделает. Наймём лихих ребят, они за пару сотен целковых провернут всё в лучшем виде. Я тут познакомился с одним фраером, кстати, тоже живёт в моём доме, так у него есть такие ребята. Берут недорого, если кого нужно отмутузить, подороже, если со стрельбой.

– Ну ты даёшь, Кац! Один день в своей квартире ночевал, а уже такие знакомые! И дворник, и уголовный элемент! И все, главное, свои услуги предлагают.

– Уметь надо с людьми разговаривать, а не ходить задрав нос, не видя окружающих. Дворнику вон сказал по-татарски, что он хорошо работает (это меня в Казани научили), так он расплылся в улыбке от такого отношения и, наверное, с полчаса мне рассказывал о себе, о своих родственниках и о людях, которые живут в доме. Познакомил с Семёном (это который фраер), обещал переговорить с братом и уверил, что тот обязательно поможет в таком благородном деле, как спасение человека. К тому же не любит тот Юсупова – заносчивый слишком господин.

– А как же ты узнал, что дворник татарин?

– Так он своему пацанёнку что-то по-татарски крикнул. У меня студенческий друг татарин (это у него я в гостях в Казани был), так он обычно, когда выпивал, меня татарским словам учил.

– Понятно, с этим всё ясно, но в связи с предсказаниями Распутина у меня в голове вообще всё запуталось. Если мы здесь появились и, по твоим словам, в нашем мире всё начало кардинально меняться в связи с изменениями, которые произошли в прошлом, то значит, история пошла другим путём. Получается, что и предсказания этого «божьего человека» неверны?

– Скорее всего, это именно так. Давай проведём эксперимент – возьмём у него новые предсказания и сравним с этими.

– Да жди… так тебе он и сделал эти новые предсказания! Прошлые откровения он отдал только в руки Николая II. Вот и сейчас он если и согласится сделать новые предсказания, то только по просьбе царя, и передаст их исключительно в его руки. Конечно, тогда мы их всё равно получим, так же как и эти. У Натальи уже налажен канал получения конфиденциальной информации из близкого царского окружения. Но боюсь, что у Распутина, в связи с нашим появлением здесь, в голове всё перемешалось. И пока всё не устаканится, его дар бесполезен.

– Согласен! Но на всякий случай я закуплю ящик хорошей мадеры, а когда ты уедешь в свой корпус, постараюсь познакомиться с Распутиным. Твоя Наталья с ним знакома, вот и сделает мне протекцию. Я, конечно, сомневаюсь, что он передо мной откроет душу и поделится своими откровениями, но хоть пойму, что он за человек, да и хорошего вина попью.

– Хорошо, тогда ты работаешь по Распутину лично, а я буду действовать сверху. Мне по-любому нужно будет, перед тем как я приеду в корпус, отметиться в ставке, увидеться с Николаем (брат всё-таки) и оставить у него самые лучшие впечатления о себе. Обязательно переговорю с ним о «святом старце». Во-первых, скажу ему, что в Питере ходят слухи, что Распутина зимой убьют. Поэтому нужно, чтобы «святой старец» уехал из столицы, и лучше всего под защиту императора, в Могилёв. А во-вторых, намекну Ники, что если Григорий Распутин приедет к нему в ставку, то его прогнозы будущего изменятся. Так как само будущее от этого шага поменяется.

…Я так углубился в свои мысли, что прослушал все выступления. Только прямое обращение ко мне Николая Николаевича вернуло в действительность. Он попросил высказать своё мнение о положение дел на фронте. И какие шаги следует предпринять присутствующим для укрепления нашей армии в свете прозвучавших здесь слов. Как будто я эти слова слышал. Но что делать? Пришлось выворачиваться. В голове по этой теме сидела только мысль о катюшах и напалме. Но нужно было как-то связать это с положением на фронте, но об этом я тоже ничего не знал, кроме того, что наступательная операция Брусилова пока продолжалась. А из истории мне было известно, что в сентябре наступление Юго-Западного фронта выдохнется. А сейчас была середина августа, и значит, наступление вот-вот закончится. А заканчиваются такие операции по двум причинам – из-за усталости наступающих и увеличения сопротивления обороняющихся. А так как я (Михаил Александрович) был командиром 2-го Кавалерийского корпуса, входящего в Юго-Западный фронт, и непосредственно участвовал в операции Брусилова, то мне и нужно озадачить присутствующих пробуксовкой наступления. И скорым переходом Юго-Западного фронта к оборонительным боям.

Судя по слухам (мы с Кацем их усиленно собирали) и материалам, публикуемым в газетах этого времени, никто даже и не предполагал, что блестящее наступление Брусиловского фронта скоро выдохнется. Если великий князь это озвучит, то, скорее всего, его слова вызовут у присутствующих негодование и шок, но через некоторое время (когда фронт действительно остановится) все эти люди будут считать Михаила Александровича очень опытным военачальником, умным и прямым человеком. Авторитет его возрастёт и будет основываться не только на том, что он брат императора, но и на его личных качествах. Вот я и начал зарабатывать этот авторитет. Когда закончил говорить о том, что наступление выдохлось, и пора уже остановиться и готовиться к отражению контратак противника, шум в зале возрос многократно. Явно присутствующие были недовольны моими словами. Пришлось почти кричать:

– Деревья до небес не растут! Время начинать рассаживать саженцы – готовить наступления на Западном и Северном фронтах. А когда это произойдёт, враг окончательно дрогнет и побежит, преследуемый нашей доблестной кавалерией. Но вы сами понимаете, чтобы сбить немцев с позиций, одной доблести мало. Техника нужна – артиллерия, броневики, самолёты и дирижабли. А по этим позициям мы отстаём от Германии. Но это исправимо, есть у нас некоторые наработки, которые как можно быстрее нужно воплотить в жизнь. А это во многом зависит именно от вас. Мы на фронте готовы умирать за отечество, так и вы будьте готовы пожертвовать хоть чем-нибудь, чтобы дать нам в руки меч Немезиды, тогда мы убавим спесь проклятым тевтонам.

После моего экспрессивного монолога зал несколько успокоился, стало тише, и я уже обычным голосом начал излагать проекты изготовления «Катюш» и напалма. Особое внимание уделил тому, что это даст русской армии. Не удержался и опять скатился на патетику и ура-патриотизм. Но народу это понравилось, и мою речь проводили бурными аплодисментами. Выход в свет пришельца из XXI века удался. Теперь я этими весьма влиятельными людьми буду ассоциироваться не как легкомысленный брат императора, а как умный и решительный генерал, который имеет собственное мнение и умеет его отстаивать. А как же? Ведь он самому Николаю Николаевичу возражал, когда тот утверждал, что наступление Юго-Западного фронта будет продолжаться до тех пор, пока Австро-Венгрия не запросит пощады.

Я действительно вступил в полемику с Николаем Николаевичем, но сделал это хитро, чтобы великий князь не подумал, что я его принципиальный противник. Повернул наш спор так, что мой визави сам пришёл к выводу, что Юго-Западному фронту скоро придётся отражать атаки немецких дивизий, переброшенных из Франции. Мне, конечно, конкретно не было ничего известно, но я, пользуясь данными, случайно прочитанными когда-то в Интернете, с уверенным видом заявил:

– По сведениям, которые я получил в ходе допросов плененных австрийских офицеров, мне стало известно, что немцы начали переброску дивизий с Западного фронта в Галицию. Даже из-под Вердена перебрасываются две дивизии. Командовать контрнаступлением германских войск на этом участке фронта назначен генерал Линзинген. Кроме этого, австро-венгры прекратили успешное наступление на итальянском фронте и спешно начали перебрасывать высвободившиеся дивизии из Трентино под Ковель.

Как я и предполагал, Николай Николаевич не усомнился в этих данных, озвученных генерал-лейтенантом Михаилом Александровичем. Наверное, как опытный военный, он мгновенно проанализировал эти сведения, пришёл к выводу, что мощных контратак не избежать, и как истинный мастер дворцовых интриг завуалировал свои прежние слова, заявив:

– Вот я и говорю, что ожесточённых боёв в нашем наступлении не избежать. Но если русская армия тронулась, то она всё равно раздавит всех противников.

Я внутренне хмыкнул, но обострять отношения с великим князем не стал, а наоборот, поддержал его шапкозакидательский тезис, воскликнув:

– Естественно, русаки всегда били пруссаков! Будет так и в этот раз!

На эти слова Николай Николаевич удовлетворённо кивнул и начал сворачивать заседание.

Уже в автомобиле мы с Кацем начали обсуждать прошедшее заседание Особого совещания. Время для этого было. Мы поехали не в мой особняк, а в Офицерскую стрелковую школу, расположенную в окрестностях Ораниенбаума. Кац даром время не терял и, пока шло заседание Особого совещания, по телефону связался с начальником школы, генералом Филатовым и предупредил, что великий князь Михаил Александрович желает переговорить с конструктором ружья-пулемёта Федоровым и осмотреть оружейные мастерские. Во время этого звонка произошёл небольшой казус, у начальника школы Кац узнал, что полковник Фёдоров стал уже генералом. Я удивился, что мы едем не в сам Ораниенбаум, а в его окрестности. Но оказывается, Фёдоров со своим главным помощником Дегтярёвым практически постоянно находятся в мастерских ружейного полигона Офицерской стрелковой школы. А этот полигон расположен в окрестностях Ораниенбаума. Фамилия Дегтярёв меня воодушевила – если уж такой оружейник принял участие в разработке ружья-пулемёта, то наверняка получившееся изделие будет то, что надо.

Углубившись в думы и мечты заполучить автоматическое оружие, в разработке которого принимал участие сам Дегтярёв, я практически не принимал участие в обсуждении прошедшего заседания Особого совещания. Зато Кац, который, в связи с телефонными переговорами, появился там только к моменту выступления военного министра, разошёлся не на шутку. И в основном с язвительными замечаниями в адрес выступивших с напыщенными речами чиновников. Я в ответ только поддакивал. А что я ещё мог делать? Во-первых, голова была забита совершенно другим, а во-вторых, я не имел собственного мнения, так как не слушал выступления этих людей. Кац назвал наше участие в этом сборище высших чиновников государства впустую потраченным временем. Единственная польза была только в том, чтобы засветиться среди тех, кто как будто что-то решал. Но на самом деле эти ходячие иконостасы (у многих было навешано столько орденов, что в глазах рябило) ничего не решали. Были абсолютными флюгерами – куда властный ветер дунет, туда они и поворачиваются. Я с этим мнением моего друга был полностью не согласен. Мы начали спорить.

И в конце концов пришли к согласию, что участие в этом совещание всё-таки было необходимо. Во-первых, Михаил получил какую-никакую, но легитимную всероссийскую площадку для действий по преобразованию армии. Во-вторых, великий князь показал себя грамотным генералом, переживающим за будущее страны. И не просто на словах – он реально принимает участие в военных действиях и при этом ещё пытается продвигать новое чудо-оружие. Конечно, повышение авторитета среди этих чиновников особого значения не имеет, эти люди и так преданы существующей власти и перед ними не имеет смысла её приукрашивать. Перед ними, конечно, нет, но вот перед чиновниками рангом ниже, безусловно, стоит. А слухи о выступлении великого князя наверняка пойдут. И о его споре с Николаем Николаевичем тоже. Слухи это такая вещь, которая имеет тенденцию откладываться в подсознании. И если всё, как в нашей истории, пойдёт вразнос, то в сознании многих людей Михаил Александрович останется не только как брат Николая II (Кровавого), а как боевой генерал, обуздавший туземцев Дикой дивизии, пекущийся о повышении боеспособности русской армии. При этом он не только на словах призывает укреплять армию, но реально занимается внедрением новейшего вооружения. Одним словом, настоящий спаситель отечества. И именно его нужно поддерживать, а не какое-то там временное правительство. А ещё это заседание показало, что брат императора никакой не мямля, а вполне грамотно говорит и умеет отстаивать своё мнение. Вон доказал же Николаю Николаевичу, авторитетнейшему великому князю, бывшему главкому, что прав именно он, хотя и является всего лишь командиром кавалерийского корпуса.

Наш разговор с Кацем прервался, как только мы перешли к хитросплетению отношений внутри дома Романовых. К расстановке великих князей по их значимости и способности влиять на наши планы. Мы приехали. И в общем-то для этого времени довольно быстро. Водитель был хороший и прекрасно знал Питер и его окрестности. Легко с ним было работать. Называл место, куда тебе нужно было попасть, и дальше никаких забот и плутания. А в мастерских ружейного полигона Офицерской стрелковой школы водитель уже бывал – какую-то деталь для «роллс-ройса» заказывал там изготовить. Когда приехали, он первый выбрался из автомобиля, чтобы, во-первых, открыть дверь авто с моей стороны, а во-вторых, предупредить дежурного офицера, что великий князь Михаил Александрович прибыл.

Мы с Кацем только добрались до калитки, возле которой стоял часовой, как оттуда высыпала целая куча народа. Нас ждали, и это был, можно сказать, комитет по встрече, во главе с генералом Фёдоровым. Выслушав его доклад, я подошел к выстроившимся в одну шеренгу людям и очень демократично, для генерал-лейтенанта и великого князя, начал с ними знакомиться и пожимать каждому руку. Я так и не понял ужимок Каца, пытающегося таким способом о чём-то меня предупредить. Если о том, что я веду себя неподобающим для великого князя образом, то он не прав. Это же не обычные солдаты, а люди, одетые в офицерскую форму, к тому же создатели нового оружия и наверняка весьма образованные. Когда я пожимал руки конструкторам, Федоров пояснял, кто это и чем занимается в его бюро. Особенно я долго жал руку оружейному мастеру Дегтярёву и даже воскликнул:

– Наслышан, наслышан о вашем мастерстве!

После ритуала приветствия и знакомства Фёдоров проводил меня и Джонсона в свой кабинет, где и началось ознакомление с ружьём-пулемётом. Сначала мне демонстрировали схемы этого изделия, и Федоров пояснял принцип действия ружья-пулемёта:

– Ружьё-пулемёт работает по принципу использования отдачи при коротком ходе ствола с ускорителем отхода затворной рамы. Затвор запирается двумя качающимися личинками, расположенными симметрично с двух сторон и вращающимися в вертикальных плоскостях. Во время выстрела при отходе ствола назад эти личинки поворачиваются и освобождают затвор, который после этого может беспрепятственно отходить в крайнее заднее положение.

Эту своеобразную лекцию генерала-оружейника прервало появление Дегтярёва, который принёс в кабинет само ружьё-пулемёт. Дав его мне, он внимательно наблюдал, как я осматриваю это оружие. А затем, когда я наигрался с этим смешным по моим меркам автоматом, он предложил:

– Господин генерал-лейтенант, не желаете испытать ружьё-пулемёт в деле? На стрельбище всё подготовлено.

– Хорошо, вот только почитаю ещё брошюру по эксплуатации ружья-пулемёта, которую изучают ваши курсанты-стрелки, и тогда пойдём на полигон.

Я углубился в чтение руководства по использованию ружья-пулемёта Фёдорова. Именно по нему готовились стрелки, которых вооружали этим оружием. Спокойно я читал эту брошюру минут пять, а потом чуть громко не расхохотался. Развеселил пункт об обслуживании магазина ружья-пулемёта. Начало этого пункта для меня было не очень понятно, но по крайней мере не смешно – «использовать ручную осадку верхних патронов». А дальше начались картинки и текст в юмористическом для жителя XXI века стиле. «Стрелок обязан носить с собой флягу с маслом и кисть, которой должен смазывать верхние патроны снаряжённого магазина для улучшения работы автоматики оружия».

Как ни странно, вся эта нелепица, которую я прочитал, только подняла настроение. И моё отношение к Дегтярёву и Фёдорову, оставивших заметный след в истории, несколько изменилось. Из почтительно-восторженного оно стало несколько снисходительным. И я уже не хотел идти на полигон, стрелять из этого убожества. Тем более на улице накрапывал дождь, и кто знает этот древний автомат, вдруг его разнесёт при попадании влаги или грязи на какой-нибудь узел. Да и грязнить свой чистенький мундир ради сомнительного удовольствия совсем не хотелось. Это раньше я не мог отказать такому человеку, как Дегтярёв, а после прочтения брошюрки я превратился в знающего себе цену – великого князя. Поэтому решительным тоном заявил:

– Отставить полигон! На дворе дождь начинается и можно испачкать мундир, а мне ещё сегодня нужно заехать к французскому послу. Постреляю из вашего чудо-ружья в следующий приезд. А он обязательно будет, так как я приехал к вам не из-за любопытства, а по конкретному делу, и буду ещё сюда наведываться. Вы, наверное, знаете, что я командир 2-го Кавалерийского корпуса, и нам нужны ваши ружья-пулемёты. Я думаю, они будут очень эффективны в городских боях. Сейчас при взятии городов в ходе Брусиловского прорыва мой корпус несёт большие потери. Если у австрийцев находится пара не потерявших голову от нашей атаки бойцов, то они, обладая пулемётом, способны остановить целый эскадрон. Вот я и хочу сформировать роту бойцов, вооружённых вашими ружьями-пулемётами, чтобы они зачищали от австрийцев такие города.

Фёдоров на мои слова с небольшой задержкой ответил:

– Желание ваше понятно, но мощности нашей мастерской на этом полигоне чрезвычайно малы. И мы физически не сможем быстро изготовить оружие для целой роты. Сейчас строится цех на Сестрорецком оружейном заводе, где будут выпускаться ружья-пулемёты, вот тогда вы без проблем сможете получить это оружие хоть для двух ваших рот.

– Хм… да это, небось, целый год нужно будет ждать, а моих джигитов в это время будут убивать. Чёрт, а я так надеялся на вас! У меня в корпусе пытались делать подобное вашему ружью-пулемёту, но прапорщика Петрова – душу этого проекта, убило месяц назад во время артиллерийского обстрела. Кстати, он своё изобретение называл «автомат». Талантливый человек был – действующий образец своего автомата сделал буквально на коленке. Я из него стрелял, и этот автомат был легче, чем ваше ружьё-пулемёт. Правда, патроны там были маленькие, от обычного нагана, и дальность поражения цели была невелика – саженей пятьдесят, не более. Но для боёв в городских условиях больше и не нужно. Точность боя тоже не принципиальна. Выцеливать противника, засевшего в заранее подготовленной позиции, можно и из винтовки, а вот поразить мелькнувший среди домов силуэт из штатной трёхлинейки или карабина невозможно. Вот мои офицеры и обрадовались, когда Петров изготовил свой автомат. Но тут случился артобстрел, и крупнокалиберный снаряд попал в сарай, где располагалась мастерская прапорщика Петрова. Погиб не только он, но и трое его помощников, кроме этого были уничтожены готовые автоматы. А в пожаре, который начался после попадания снаряда, сгорели и рабочие чертежи. Но кое-какие рисунки устройства автомата и некоторых его узлов остались целыми, и я их захватил с собой с целью показать специалистам. Устройство автомата, на мой взгляд, очень простое, его можно быстро изготовить с небольшими трудозатратами. Из-за нашей фронтовой специфики и отсутствия токарных и фрезерных станков детали там используются в основном штампованные. И штамповочное оборудование Петров использовал самое обычное, которое имелось в наличии в рядовом паровозном депо. Я думаю, ваша мастерская сможет изготовить автомат Петрова очень быстро и в количестве достаточном для вооружения хотя бы одной роты. Не желаете взглянуть на привезённые мной бумаги?

С большим интересом слушавший мой монолог Фёдоров воскликнул:

– Конечно, покажите!

А стоявший до этого молча Дегтярёв добавил:

– Использовать штампованные детали… это очень интересно! За этим будущее! Можно наладить поточное производство и оснастить всю русскую армию автоматическими винтовками.

«Да… – подумал я, – дисциплина у них тут подгуляла – подчиненный, не спросив разрешения генерала, лезет со своим мнением. Даже в нашем НИИ МНС молчит, когда завлаб высказывает своё пожелание». Но вслух я, конечно, ничего не сказал – может быть, в этом времени у конструкторов так принято. Я, повернувшись к секретарю (показывая класс), просто скомандовал:

– Николай, достань чертежи из портфеля и покажи их господам.

Кац, ни слова не говоря (этим тоже показывая класс выучки подчиненных великого князя), выложил на стол подготовленные ещё вчера бумаги. Я часа два (по памяти) вырисовывал детали автомата ППШ. Правда, не с круглым, а с рожковым магазином. Ещё в школе на занятиях по НВП у меня не получалось в деталях изобразить круглый магазин, а наш преподаватель «Полкан» требовал именно детального изображения. Хорошо, что у автомата Шпагина предусматривался и рожковый магазин. А рисовать его я научился. Навязчивая идея была у отставного полковника – его ученики должны знать устройство автомата, с которым Красная армия выиграла великую войну. Это он так патриотический дух будущих солдат воспитывал. Полкан, – что с него взять – именно так мы о нём думали. Но Полкан был весьма суров, поэтому мы хотя и материли его солдафонские замашки, но продолжали грызть этот кактус (изучали автомат ППШ). В той реальности даже в армии мне это не пригодилось, а вот в этом времени это было самое то. По тем ощущениям (в кабинете НВП автомат Шпагина был, правда, со спиленным бойком и с просверленным дулом), ППШ запомнился как тяжелое, неудобное оружие. Но подержав сегодня в руках ружьё-пулемёт Фёдорова, я понял, что ППШ это верх изящества и удобства. А если представить себе, что во время боя требуется перед установкой нового магазина смазать верхние патроны машинным маслом (а то заклинит и стрелять будет невозможно), тогда ППШ покажется подарком судьбы. Эта пришедшая в голову мысль заставила меня воскликнуть: