Текст книги "Московский лабиринт"

Глава 5

– Таня!..

Тяжело поднимать веки…

– Таня!..

Михалыч склонился надо мной. На лице – тревога.

Я пробормотала:

– Со мной в порядке…

Но главное, что всё порядке с ним. Я чуть приподнялась и разглядела за спиной Старика, на пороге «рума» номер четыре, неподвижное тело Фёдора. Компьютерная дурь сказалась на помощнике Алана слабее. Ему удалось не только самостоятельно добраться до дверей, но и извлечь непослушными пальцами керамический пистолет.

Сколько же я провалялась в «отключке»? Наверно, всего несколько мгновений. Красная лужа рядом с головой Фёдора была еще маленькая, но с каждой секундой она расползалась… Я всадила в него не меньше половины обоймы.

– Прости меня, Михалыч…

Старик чуть улыбнулся:

– Не за что… Дай-ка сюда эту погремушку… – осторожно высвободил «стечкин» охранника из моей левой руки. С удовольствием бы ему помогла, но задеревеневшие пальцы еще не очень слушались. Я заметила, что рукоятка моего «керамика» уже торчит из кармана Михалыча. Всё правильно. Хотя чужого страха и ненависти внутри я больше не чувствовала, оружие лучше убрать от меня подальше. До полного прояснения мозгов.

Я взглянула на охранника и прикусила губу. Кое-что я успела-таки натворить. Казавшийся таким крепким парень, «вырубился» от потери крови.

– Михалыч! Его надо перевязать.

Старик кивнул и подошел к охраннику. Осторожно тронул его щеку:

– Игорёк, ты как?

Почему Старик медлит? В кафе обязательно должен быть медицинский комплект. А кровь можно остановить обыкновенным жгутом…

Чёрт, совсем забыла!

– Где американец? – попыталась встать. Не смогла, голова закружилась, в висках запульсировало. Я прислонилась спиной к стене, осторожно повернулась и наконец-то увидела.

Алан молча корчился и выгибался на полу у дверей, пытаясь достать рукоятку электронного замка. Он все еще не владел своим телом и был беспомощнее младенца… Во мне шевельнулось странное чувство жалости, смешанной с отвращением.

Михалыч вскинул «стечкин». Короткая очередь ушла в обивку вестибюля. Только одна пуля угодила в затылок Алана. Но даже этой одной – более, чем достаточно.

– Зачем? – вскрикнула я.

– Так надо, Таня…

Я отвернулась. Наверное, он знает то, чего не знаю я…

От грохота выстрелов пришёл в себя охранник. Моргнул, зашевелился, тихо позвал:

– Михалыч…

Что-то еще сказал – я не разобрала. В ушах у меня звенело. «Стечкин-М» – это не изящная вещица из керамики. Никаких встроенных глушителей не предусмотрено. Если бы не надежная звукоизоляция «ГЛУБИНЫ», в кафе уже поднялся бы переполох.

Впрочем, на пульте админа всё прекрасно слышно и видно. Раз до сих пор не объявили тревогу, значит у Старика там свой человек. И если бы американец дотянулся до замка, вряд ли это ему помогло – наверняка электронные замки на всех дверях блокированы с центрального пульта.

– Михалыч… – снова позвал охранник. Голос был такой слабый. И всё из-за меня…

– Потерпи, Игорёк, – отозвался Старик и сунул «стечкин» под мышку. Зачем-то достал из нагрудного кармана мой «керамик» и тщательно вытер рукоять. Я заметила, что на Старике прозрачные пластиковые перчатки. Но почему он так спокоен? Нельзя медлить. Иначе парень точно загнётся…

Я снова попыталась встать – в этот раз удалось. Качаясь, сделала шаг:

– Надо наложить жгут…

Договорить не успела.

Михалыч два раза выстрелил в охранника из моего пистолета. В шею, повыше стоячего воротника бронежилета. Потом аккуратно вложил «керамик» в руку мертвого Алана. А рукоятку «стечкина» сунул в холодеющие пальцы охранника.

Пол медленно качнулся подо мной, выскользывая из-под ног. Я отступила и прислонилась к стене.

Старик поднял на меня глаза:

– Извини, Таня, так надо…

Я завороженно смотрела, как красное пятно расползается, подбираясь к носкам моих туфель. О чём говорил Алан? Спецоперация?

Неужели американец выболтал правду? В тот единственный раз, когда у меня хватило сил ему не поверить…

– Таня… – взгляд у Михалыча странный, просительный.

Понимаю, свидетелей не должно остаться… Даже под ментосканированием никто не должен рассказать правды. Из-под расстегнутой куртки Старика выглядывает кобура. Что там у него? «Керамик» Фёдора?

Куда будет стрелять – в голову или в грудь? Я ведь без «брони»…

Он идёт ко мне и я не пытаюсь отступать. Все равно убежать нету сил. Да и не выпустит меня тот, кто сидит на пульте админа.

– Не бойся…

Нет, Михалыч, смерти я уже не боюсь… Смерть – не самое страшное.

Он подходит ближе… Зачем так близко? Стрелять надо от тела Фёдора, из его пистолета, тогда баллистическая экспертиза всё подтвердит…

Старик делает последний шаг…

Он не выстрелил. Он обнял меня и прошептал:

– Ты поймешь, Таня. Обязательно поймешь.

Его пальцы быстро коснулись моей шеи и в глазах потемнело…

Михалыч… Лучше бы ты бросил меня подыхать в Курске…

Нет, я не потеряла сознания. Словно через толщу воды, до меня доходили звуки голосов… Я чувствовала, что лежу на полу. Что-то теплое коснулось моей руки и я поняла, что это наконец доползла до меня красная лужа от тела охранника.

Меня бережно подняли и куда-то понесли. Видеть лиц я ещё не могла – перед глазами по-прежнему плавали темные круги, но по голосам знала, что это Михалыч и кто-то ещё. Спустились вниз. Меня усадили в кресло и стали аккуратно привязывать. Кажется, липкой лентой примотали руки к подлокотникам, щиколотки – к подножке кресла. Не слишком туго, но вполне достаточно, что исключить любые неожиданности с моей стороны.

Начало возвращаться зрение. Я увидела рядом Михалыча с инъектором. Дернулась – руки и ноги снова слушались, но многослойная лента удержала меня в кресле.

– Расслабься, Таня, – сказал Старик, – Иначе будет немного больно…

– Гадина! – на смену леденящему оцепенению пришла злость.

Он укоризненно поморщился и ваткой смоченной в спирте протер мою правую руку выше локтя. При использовании инъектора этого и не требовалось, но видимо Михалыч слишком мной дорожил. Потом он вколол мне чего-то прозрачного.

– Извини, Таня… Тебе надо успокоиться. Иначе возможны осложнения. Скоро мы поедем в одно место и опытные люди тебе помогут.

– Мразь!

– Зря ты… Я ведь рисковал. Ради того, чтобы ни один волос ни упал с твоей головы…

Отвернулась. Не могла на него смотреть.

– … Я понимаю, что тебе плохо, Таня. Этот выродок пытался подчинить твой разум. И ему было все равно, что с тобой случится. Лишь бы провернуть дело…

– А тебе?… Тебе не все равно? – я нашла силы заглянуть в его глаза. Такие знакомые и чужие.

– Нет. Ты, ведь, знаешь.

Господи, он же не врёт, не играет… Он, действительно, говорит правду.

– Тогда отпусти меня, Михалыч.

Он покачал головой и я криво усмехнулась:

– Понятно…

– Перестань, – вздохнул Старик, – Разве ты сама не чувствуешь, что нуждаешься в помощи? Ты очень устала… Устала бороться с тем, что внутри тебя…

Какой бред он несёт. Глупый, бессмысленный бред… Но пускай, говорит, пускай… Тянуть время – единственное что мне остаётся.

Быстрым взглядом я окинула комнату. Какая-то подсобка в подвале «ГЛУБИНЫ». Железяки непонятного назначения, ящики, стеллажи с инструментом. Если освободить хотя бы одну руку, можно дотянуться до вон той никелированной трубы.

– Почему ты работаешь на них? – я изо всех сил пыталась быть спокойной.

– На кого это «на них»?

– Тебе виднее. На американцев, на Рыжего, на Гусакова… Не знаю, кому ты ещё успел продаться.

– Думаешь, у них всех хватило бы денег? – прищурился он.

Из моей груди вырвался хриплый смешок:

– Значит, ты – бескорыстный предатель.

Трубой я легко бы достала до его виска… Проклятая лента… И вроде бы совсем не туго, но рука будто приросла к подлокотнику…

– Слова… Пустые слова, – покачал головой Михалыч, – В каждом человеке скрыты огромные возможности. Но большинство не использует даже десятой их части за целую жизнь. Люди сами воздвигают перед собой искусственные преграды. Из собственных комплексов, из предрассудков, из фальшивых фраз… Лишь немногим избранным выпадает шанс. Возможность освободиться, переступить через все преграды… Понимаешь, девочка – только подлинная СВОБОДА даёт настоящую СИЛУ.

– Да уж… А предательство – вообще окрыляет!

– Обычный человек – очень уязвим. Из-за своих комплексов. Поэтому он так легко подчиняется чужой воле, – взгляд Старика стал жёстким, – Используя твой страх, Алан почти превратил тебя в игрушку…

– А ты не терпишь, когда кто-то, кроме тебя, дергает за ниточки?

Он отвёл глаза:

– Да я виноват… Но теперь время пришло. Если бы ты знала, Таня, как я мечтал об этом.

– О чём?

– О свободе для тебя.

У меня вырвался истерический смех.

Но в голосе Михалыча нет и тени иронии:

– Пришлось ждать целых два года… Сотни раз ты могла погибнуть. И всё-таки я знал, всегда знал, ещё там в Курске, что однажды этот день наступит.

Что за чепуху он несёт?

Взгляд Старика осветился теплотой:

– Твоя боль помогла тебе выжить, Таня. Но она не давала тебе жить. Теперь всё кончится. Cтрах и боль уйдут. Навсегда. Ты почувствуешь СИЛУ. Вся никчемная и трусливая человеческая болтовня не стоит одного такого мгновенья.

Мне стало не по себе от его взгляда:

– Неужели ты сам в это веришь?

Он кивнул:

– Трудно объяснить. Проще – почувствовать. Надо самому пройти через это…

Успокаивающе коснулся моей руки и меня будто ледяной волной окатило.

– Михалыч… Ты уже прошёл?

– Конечно.

– И давно?

– К сожалению, очень поздно. Чуть менее трёх лет назад…

Ясно. Два с лишним года, пока ты находил людей, пока выстраивал из них, как из кирпичиков, организацию, ты уже был свободным. Без предрассудков и веры в «фальшивую болтовню». Даже там в Курске… Одно непонятно, зачем ты меня выхаживал, ночами не спал… Такие хлопоты. Куда проще отыскать другой кирпичик. Откуда эта привязанность к строительному материалу?

Или для тебя было слишком поздно? И уже нельзя было вытравить до конца всё ненужное, человеческое…

А может им так удобнее? Оставлять кое-что лишнее. Самую малость. Чтобы убедительнее звучали твои неброские, но ёмкие фразы о Родине, о нашей борьбе… Чтобы десятки людей были готовы идти за тобой хоть в самое пекло…

Я смотрела на Старика и чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Михалыч, Михалыч, что же с тобой сделали?

Конечно, это было глупо, никакого другого Карпенко я и не знала. Это была слабость… Обычная человеческая слабость…

Много ли слабостей они мне оставят?

Буду ли я так же тебя любить или так же ненавидеть, Михалыч?

Он гладил меня по руке:

– Сейчас препарат подействует и станет легче. Думаю, осложнений удастся избежать.

По-своему, он действительно обо мне заботился. Он был, как хороший врач у постели трудного пациента.

– Скажи, это больно? – мой голос прозвучал намного тише. Наверное, именно так должна влиять дрянь, которую он мне вколол.

– Совсем не больно, Таня, – качнул головой Старик.

– Вроде операции на мозге?

– Нет, конечно, нет. Всё намного проще…

Он говорил что-то умиротворяющее, но слушала я уже в пол-уха. Минуту назад я обнаружила, что бритвенно острый кусочек пластика чуть отслоился от настоящего ногтя на правой руке. Кровь охранника – она доползла до моих пальцев, когда я лежала на полу в вестибюле. И этого теплого прикосновения оказалось достаточно.

Уже целую минуту я резала слои липкой ленты.

– …исправим то, что успел натворить Алан. Остальное уже не так сложно…

Откуда-то, как мне показалось, со стороны двери донесся металлический скрежет. Старик обернулся и в тот же миг освободившейся рукой я схватила никелированную трубу.

Обрушить её на голову Михалыча не получилось.

Доля секунды и моё «оружие» перекочевало в его ладонь. Так быстро… Я даже не успела сообразить.

– Ну зачем, Таня, – с укоризной вздохнул Старик, отбрасывая трубу в угол комнаты.

– Неужели до сих пор не подействовало? – знакомым жестом он озабоченно пригладил седой ёжик волос, – У тебя какая-то аномальная реакция… Извини, придётся увеличить дозу.

Михалыч вдавил мою руку в подлокотник, из картонной коробки на стеллаже извлёк плоскогубцы и коротким резким движением сорвал фальшивый ноготь. Взял пластмассовую катушку с липкой лентой и опять начал приматывать меня к креслу. Я впилась зубами в плечо Старика. Это было не только глупо, но и бесполезно – думаю, он даже не особо почувствовал через плотный материал куртки.

Отплёвываясь, в отчаянии я запрокинула голову и тут же дернулась назад, вжимаясь в спинку кресла.

Массивный деревянный ящик с самого верха стеллажа, грохнулся в аккурат на макушку Михалычу. А из открывшегося вентиляционного отверстия высунулась перепачканная физиономия. Расплылась в широкой, на все тридцать два зуба, улыбке:

– Здравствуй, Фродо!

– Скорее, Дьяболо! – зашипела я, отдирая свежепримотанную руку. Старик под ящиком уже начинал шевелиться.

Молодое научное дарование спрыгнуло на пол. Пытаясь помочь мне, он схватил ножницы.

– Нет! Инъектор! Там должны оставаться ампулы!

Одну мне вкололи. А в стандартной обойме – пять ампул.

Щуплый, нескладный парень, так не похожий на своё виртуальное воплощение, взялся за рукоятку инъектора. В глазах – читалась опаска. От медицины Дьяболо был далёк, это точно.

– Вкати ему всё, что есть! Быстро!

Физик послушно задрал рукав куртки Старика и четыре раза нажал на гашетку. Четыре пустых цилиндрика выпали на пол.

Вот только подействует ли это на Михалыча?

Работая здоровенными ножницами, Дьяболо наконец-то отделил меня от кресла.

– Уходим! – шепнул, указывая на квадратное отверстие вентиляционной трубы.

Я качнула головой.

Далеко уйти нам не дадут. И без оружия у нас нет шансов.

Я осторожно села на корточки рядом с Михалычем. Попыталась, не переворачивая его тело и не отодвигая тяжелый ящик, засунуть руку под куртку – туда, где у Старика была подмышечная кобура.

Не выходит…

Взяла с пола трубу. Рискнем ещё раз проверить твою реакцию, Михалыч…

– Убирай ящик! – скомандовала я физику.

Он глянул на меня с некоторой опаской. Но выполнил.

Михалыч слабо пошевелился и снова замер. Из широкой ссадины на макушке сочилась кровь. Отложив трубу, я склонилась и молниеносным движением извлекла «керамик» из-под его куртки.

Отступила на шаг и проверила обойму – полная!

Передала пистолет Дьяболо:

– Дернется – стреляй!

Физик слегка побледнел и кивнул, а я стала обыскивать Старика. Обнаружила целую ампулу с тем же номером, что был на ампулах из инъектора и ещё одну пистолетную обойму.

Две обоймы. Хорошо. Этого более чем достаточно, чтобы не даться живыми. Но хватит ли, чтобы проложить себе путь из «ГЛУБИНЫ»?

– Дьяболо, сколько чужих внутри?

– В служебных помещениях заметил двоих… Правда, ползая по вентиляционным трубам много не разглядишь.

И один бог знает, сколько их среди посетителей «ГЛУБИНЫ», сколько расставлено Аланом или Михалычем снаружи?… Было бы здорово, если бы конкурирующие группы занялись друг другом. Но особо надеяться не стоит. Они ведь могут и договориться. Ради того, чтобы заполучить мозги этого нескладного парня.

– Здесь есть туннель, – вдруг сказал Дьяболо, – Только придётся идти через комнату админа, а там дежурит чужак. И возможно, не один.

– Откуда ты знаешь про туннель? – с сомнением прищурилась я, отступая от тела Старика на безопасное расстояние. В своё время я собрала целое досье на «ГЛУБИНУ» и её владельцев. Но ни о чём подобном слыхать не доводилось.

– Чингиз – мой друг, – пожал плечами физик.

Друзья… Я уже успела понять, что именно их следует бояться в первую очередь. Забрала у парня «керамик» и осторожно спросила:

– Слушай, а как тебе удалось вырваться? И разве эта пёстрая дурь на тебя не подействовала?

Дьяболо ухмыльнулся, по-детски самодовольно:

– Дешёвые ламерские штучки… Всего-то и делов – вовремя закрыть глаза и неподвижно посидеть несколько минут. Они убедились, что клиент на месте и снова заблокировали дверь. Куда, мол, деться парню под крутым «глюком»?

Объясняет так, словно только что прошёл новый уровень в «Дарк варриор». Хотя, он, и впрямь, должен неплохо ориентироваться в начинке «ГЛУБИНЫ». Намного лучше меня. Но главное, лучше «чужаков».

– Куда ведёт туннель?

– К ближайшей линии метро.

– Пошли! – скомандовала я.

– Таня… – зазвучал слабый голос.

Я повернулась. Старик-таки очухался… И наверное, слышал весь разговор.

Удерживая его на прицеле, я заглянула в глаза. Пустые, бессмысленные, словно два куска мутного стекла… Препарат всё-таки подействовал.

– Михалыч… – тихонько позвала я.

– Таня… – снова забормотал Старик, уставившись мимо меня куда-то в потолок.

Лицо, раньше будто выточенное из цельного куска камня, размягчилось, как у старой резиновой куклы. На волевой подбородок выползла капля слюны.

Я вздохнула и отвела взгляд. Ближайшее время Старик не опасен… Вот только он слышал про туннель. Если он сможет рассказать… Впрочем, и без туннеля он знает много, слишком много…

Рукоятка «керамика» вдруг страшно потяжелела в моей ладони. Стала мокрой и скользкой… Да, это единственный разумный выход… Всего пять минут назад – я сама мечтала об этом. Но пока ты такой беспомощный, Михалыч, я не могу этого сделать. Один из тех предрассудков, которых у тебя уже нет…

Я присмотрелась и поняла, что Старика не парализовало. Руки и ноги шевелятся. Содержимое четырёх ампул сработало вполне избирательно.

– Помоги ему встать, Дьяболо…

Парень изумленно выпучил на меня глаза, но не тронулся с места:

– Ты чего, Фродо?!

– Ты же знаешь, меня зовут не Фродо. Как твоё имя, настоящее?

– Ар… Артём… – наш физик не на шутку разволновался.

– Помоги ему встать, Артём. Кажется, он сможет идти.

Если не сможет, тогда и в самом деле, остаётся одно…

– Но зачем?!

– Разве ты не понимаешь… Информация. Мы сможем многое узнать…

Это тоже правда. Часть правды.

Артём-Дьяболо растерянно моргнул. Возразить не решился.

Михалыч смог не только стоять, но и переступать ногами, опираясь на плечо физика. Покорный, словно двухлетний ребёнок, и почти такой же слабый. Он не притворялся – я бы почувствовала. Хоть и сама не понимала, откуда эта уверенность.

Он узнал меня. Спросил с блаженной улыбкой:

– Куда мы идём, Таня?

– В одно хорошее место.

– Место… – повторил он радостно.

– А теперь надо помолчать.

– Я буду молчать, – торопливо кивнул Михалыч.

Глава 6

Первый из людей Старика был сразу за дверью. Вероятно услыхал что-то и оказался настолько сообразительным, чтобы не афишировать своё присутствие. Уже целую минуту он стоял, вжимаясь в стену и ждал. Я не услышала, а скорее ощутила его. И выстрелила прямо через стену, там, где отверстие для кабелей в бетонной плите, было заделано пластиком.

Из коридора донесся сдавленный стон и глухой звук упавшего тела.

Я рывком распахнула дверь. Всё ясно. С той стороны под слоем отделочного материала отверстие в бетонной плите совсем не заметно.

Здоровенный мужик корчился в агонии. Я поморщилась и добила его. Забрала пистолет, не «керамик», а обычную «беретту» с глушителем, и сунула во внутренний карман куртки. Артёму отдавать не стала. Все равно, от этого будет мало пользы.

Зато помогло то, что Дьяболо прекрасно ориентировался в запутанном лабиринте служебных помещений «ГЛУБИНЫ».

Глухие хлопки выстрелов не должны были наделать переполоха, а видеокамер здесь нет. Но видимо тот, кого я «завалила», успел раньше поднять тревогу. Ещё двое выскочили навстречу, когда мы прошли извилистый коридорчик и оказались перед узкой лестницей.

Эти двое спешили и не знали, что внизу уже ждала я. На лестнице было тесно и второй впопыхах успел всадить целых две пули в спину своего напарника. Прежде, чем тоже захрипел, оседая на ступени с дыркой в голове.

Я помедлила несколько секунд. Больше никто не спешил присоединиться к холодеющим трупам. Наклонилась, подобрала оружие – в хозяйстве сгодится. И поднялась в комнату системного администратора.

Здесь не было ни души. Если не считать мертвого длинноволосого блондина на полу в луже крови.

– Чингиз! – выпалил Артём.

А мертвец вдруг ожил. И выстрелил в меня из совсем крохотного «керамика». Одна пуля оцарапала плечо, вторая – угодила в пистолет. Моя контуженная рука онемела, выронив оружие. Но почти одновременно хлопнули ещё выстрелы и блондин повалился навзничь, заливаясь уже своей, настоящей кровью.

– Это не Чингиз, – сказал Артём, облизывая пересохшие губы, – Просто очень похож…

И когда парень успел расжиться «стечкиным»?

Думаю, хотя бы один из владельцев «ГЛУБИНЫ» зачитывался в детстве авантюрными романами. Когда мы спустились из комнаты сисадмина в подвальную подсобку, занятую разнообразным софтом, Артём уверенно направился к шкафчику для одежды в дальнем углу. Нажал что-то внутри и задняя стенка шкафчика отъехала в сторону, открывая проход. Ярко освещенная неоновыми лампами винтовая лестница круто уходила вниз.

Михалыч, не издавший ни единого звука за время перестрелки и всё это время не доставлявший особых хлопот, восторженно вытаращил глаза. Вполне нормальная реакция для трёхлетнего ребёнка.

Я шла, тревожно вслушиваясь.

Лестница привела в крохотную комнатку.

«Метров двадцать ниже уровня подвала»– оценила я.

На полочке, рядом со стальной дверью, аккуратно дожидалась пара фонарей и электронный ключ.

– Это от дрезины, – пояснил Артём.

Он набрал на кодовом замке число из шести цифр. С видимым усилием крутнул рукоятку запора и распахнул тяжелую дверь. Из темноты повеяло затхлостью. Неудивительно. Вентиляция туннелей метро не работает уже три с лишним года.

– Лампочка перегорела, что ли? – буркнул физик, напрасно щелкая туда-сюда рубильником.

Я посветила фонарём, готовая пальнуть во всё что шевелится. Яркий луч выхватил бетонные стены, окурок на полу и пустую банку из под пива.

Ничего угрожающего.

Впрочем, это было ещё не само метро, а владения загадочного Чингиза. Шагов за пятнадцать туннель упирался в металлические ворота. А совсем рядом дожидалась та самая дрезина – двухместная тележка с колёсами, приспособленными для езды не только по рельсам.

Артём быстро что-то проверил в незамысловатом на вид транспортном средстве и радостно сообщил:

– Аккумуляторы – под завязку! Хватит часов на восемь, не меньше!

Отсоединил зарядный кабель. Бросился к воротам и стал набирать следующую кодовую комбинацию.

Я прикинула вес тележки. Перетащить её на рельсы метро будет не легко. Дьяболо в своём настоящем, а не виртуальном теле отнюдь не производит впечатления здоровяка. И от Михалыча – мало толку. Чего уж говорить про меня, слабую девушку.

Ворота отъехали в сторону и муторные подземные ароматы накатили на нас по-настоящему. Теперь это действительно метро. Московское метро. Страшноватое место, куда даже вооруженному человеку без особой необходимости лучше не соваться.

Я осторожно выглянула за ворота… Рельсы в пятнах ржавчины, плесень на стенах… Капает вода с потолка. И неясные шорохи – где-то очень далеко…

Готовая ко всему, я шагнула вперёд. Только гулкое эхо отозвалось из темноты…

СОКовцы действительно не знают о подземном ходе из «ГЛУБИНЫ».

Физик взялся за каркас тележки и я торопливо предложила:

– Давай помогу!

– Издеваешься? – ухмыльнулся Артём, – Она весит меньше тридцати килограммов! Сплошной армированный пластик и титановые славы! Новейшие японские аккумуляторы!

Он, и в самом деле, без особого труда подкатил тележку, перетащил за ворота и ловко водрузил на рельсы. А я подумала, что если всё это правда, включая аккумуляторы, тележка стоит, как восьмисотый мерседес.

Тайные ходы, диковинный подземный транспорт… Чингиз и вовсе превращался в легендарную личность. Этакий граф Монте-Кристо наших дней…

– Слушай, а чем он занимается? Наркотиками торгует?

– Кто?

– Твой друг.

Артём хихикнул:

– Скажи ещё – человеческими органами… Не-а-а! Чингиз – Король!

– В смысле?

– Это ж его сетевой «ник»! А знаешь, почему? Он, и правда – Король! «Ломаного» софта и пиратских дисков! Рядом с этим, героин – фигня!

Да. Наркотраффик и сами миротворцы «держат» – на это закрывают глаза.

А вот права собственности «Майкрософта» – тут уж всё «цивилизованное сообщество» звереет. В Туле каждые три месяца устраивают облавы на «пиратскую» продукцию. Рыжий регулярно отчитывается об этой борьбе на всех конференциях.

А Чингиз, как видно, решил до конца вжиться в литературный «образ»… Только выдуманному герою было полегче – за его бизнес ему не грозило четверть века тюрьмы.

Михалыча мы усадили в кузов тележки и крепко привязали. Вероятно, Король не закреплял так тщательно даже самые ценные грузы. Старик не сопротивлялся. Был удивительно послушный, тихий. Препарат ещё действовал. А когда действие «дури» закончится, не думаю, что Михалычу удастся освободиться. В конце-концов, умением вязать узлы я овладевала под его квалифицированным руководством.

Артём аккуратно запер за нами ворота и уселся в кресло водителя. Пока всё шло гладко. Даже слишком. Я с сомнением тронула рукоятку инъектора с последней ампулой в обойме, взглянула на Старика и опять отвернулась. Нет. Хватит с него. И так, передозировка. В конце-концов, я не хочу делать из него идиота. Я ещё должна задать ему несколько вопросов.

И всё-таки, почему на мне эта «химия» не сказалась?

Артём уверенно управлял тележкой. Должно быть, не раз ездил с Чингизом. Фары выхватывали из темноты однообразное пространство туннеля. С приличной скоростью и бесшумно мы удалялись от «ГЛУБИНЫ».

Впервые за последние минуты я могла расслабиться. Но легче от этого не стало.

Два с лишним года у меня были товарищи, было дело, ради которого стоило жить… А теперь? Если удастся ускользнуть, остаётся забиться в какую-нибудь нишу и бороться за существование…

Или попробовать устроиться в «бригаду» к Чингизу?

Но для «короля софта», после сегодняшнего, тоже настанут нелёгкие времена. Мёртвый цээрушник плюс ещё куча трупов. Скорее всего – из той же конторы. Такое даже в Москве происходит не часто. Много, очень много вопросов возникнет к владельцам «ГЛУБИНЫ»…

Рассчитывать на помощь нам не приходится. У Чингиза хватит и собственных проблем. Долго ли мы продержимся, полагаясь лишь на свои силы?

Американцы всерьёз охотятся за Артёмом и его друзьями…

Что я могу в одиночку? Только погибнуть. Да ещё, прихватить Артёма и остальных на тот свет. Чтобы врагам не достались их «золотые» мозги…

Я покосилась на его безмятежную физиономию. Точь-в-точь, ребёнок дорвавшийся до любимого трёхколесного велосипеда… Нет! Я не хочу, чтобы он погиб. И выстрелить в него не смогу. Хотя, прекрасно помню, чему два с лишним года учил меня Михалыч. Пусть сам учитель оказался гадом – уроки-то были правильные…

Надо исчезнуть из Москвы. И оказаться в безопасном месте.

Только где оно, это место?

В таежном бункере у Новосибирска скрываются люди. Они называют себя Правительством Национального Спасения. Вся их армия – несколько тысяч полуголодных, плохо вооружённых партизан.

Но эти партизаны могли бы захватить оборудование, материалы для производства нуль-генераторов. Я ведь знаю – особо сложного оборудования или сверхредких материалов такое производство не требует…

Мечты, мечты…

До Новосибирска – как до Луны… Тысячи километров по разорённой и разделённой на несколько «государств» стране…

Даже из Москвы вырваться нереально – без документов, без денег…

И главное – кому можно доверять теперь, после всего?

Старик вдруг засмеялся. Я резко обернулась. Нет, порядок… Он по-прежнему крепко привязан… Куда он смотрит? Я вгляделась и ощутила холодок по спине.

Следом за нашей тележкой, не отставая, но и не приближаясь, двигались огоньки. Множество пар огоньков – чьи-то светившиеся в темноте глаза…

– Артём! – мой палец лёг на спусковой крючок «беретты».

Физик посмотрел назад и успокаивающе махнул рукой:

– Не бойся. Живых они обычно не трогают. Да они нас и не догонят… О, чё-орт!!! – вдруг заорал он, изо всех сил вдавливая педаль тормоза.

Слишком поздно. Тележка на полном ходу врезалась в натянутый стальной трос, а нас с Артёмом по инерции швырнуло через панель управления.

«Беретту» я не выпустила, хотя довольно сильно ударилась головой о рельс. В следующее мгновенье крутнулась на спину и пальнула по вынырнувшим из бокового туннеля теням. Раздался вопль. Человеческий вопль. Впрочем, натягивать стальной трос поперёк путей – это тоже по– человечески.

Потом что-то острое пробило мою куртку и меня трухануло так, что в глазах потемнело и «беретта» сама вылетела из руки.

Оказаться мишенью для разрядника – приятного мало…

Когда в глазах посветлело, я увидела высокую, склонившуюся надо мной фигуру с большим аккумуляторным фонарём. А ещё ощутила – кто-то другой быстро и сноровисто шарит по моему телу, извлекая пистолеты, обоймы и всё содержимое карманов.

Попробовала шевельнуться и из темноты донеслось приглушенное ворчание. Нечеловеческое.

– Смотри-ка, уже очухалась, – высокий направил свет фонаря на моё лицо и рассмеялся, будто откашлялся.

Потом мне завернули руки за спину, защелкнули стальные браслеты и погрузили в кузов тележки, дожидавшейся в боковом туннеле. Чуть позже рядом бросили аналогично обработанного Артёма. Привязанный Старик, на котором дорожно-транспортное происшествие мало сказалось, удивленно захлопал глазами. Моя надежная «упаковка» сыграла для него роль ремней безопасности. К тележке присоединили что-то вроде платформы на колёсиках и уложили неподвижное тело. Наверное, тот в кого я успела попасть.

Высокий сел рядом с водителем, ещё один крепыш забрался на платформу. Свет фонаря на мгновенье скользнул по автомату в его руках. «Барс»? Я вдруг вспомнила, что именно такими была вооружена исчезнувшая в «подземке» спецгруппа СОКа.

Дрезина тронулась. В темноте за ней последовали огоньки светившихся глаз.

Изрядно попетляв туннелями, нас доставили в просторное помещение с нарядными цветистыми коврами на голых бетонных стенах.

Впрочем, пол здесь – довольно грязный, щедро усыпан окурками и пустыми консервными банками. Меня и Артёма посадили в центре комнаты на ящик. Михалыча так и оставили у железных ворот, привязанным к кузову тележки.

Лампы горят вполнакала, едва разгоняя сумрак в дальних углах. Кажется, здесь не любят яркий свет. И все же наших врагов можно разглядеть. На СОКовских спецназовцев они не похожи. У всех разнообразная, но одинаково грязная и засаленная одежда. А тяжелый запах, перекрывающий даже ароматы метро, я успела почувствовать намного раньше.

Обычная внешность обитателей Развалин. Если бы не новенькие, замечательно начищенные и смазанные «барсы».

– Добро пожаловать в наш убогий приют, – оскалил гниловатые зубы высокий.

Именно этот тощий субъект в мятом, грязно-сером плаще был здесь за вожака. Он не выглядел особо крепким. Скорее уж что-то богемное проскальзывало во всём его облике – в заплетенных в косичку жиденьких волосах, в саркастичном прищуре… Остальные семеро – другие. Заурядные типажи людей, привыкших вырывать свой кусок хлеба – пусть даже вместе с горлом ближнего.