Электронная библиотека » Олег Лебедев » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 26 июня 2024, 13:05


Автор книги: Олег Лебедев


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Пойми правильно, – продолжал я, – это просто жизненная ситуация. Да, именно так. Ситуация. Непростая, поверь, не только для тебя, но и для меня.

– Непростая для тебя, говоришь? – Жена улыбнулась. В этой улыбке были горечь, обида и лишь малая толика язвительности. – Ты устроил сегодняшний балаган, чтобы скрасить непростую для себя ситуацию?

Я видел, как ей трудно. Надо пройти через расставание. А тут еще все остальное… И при всем при этом – я поразился ее внутренней силе! – она не впала в истерику. Она держала себя в руках. Я ожидал более бурной реакции. Ее поведение восхитило меня.

Я поглядел на жену. И был поражен: она красивее, намного красивее, чем виделось мне все эти годы!.. И она – родной для меня человек. Что же я делаю с ней… Я очень хотел помочь ей пережить этот момент. А вот слова почему-то находились с трудом:

– Да, – я грустно вздохнул, – получилось, мягко говоря, неудачно. Но ведь все это вышло случайно. Клянусь, у меня и в мыслях не было обидеть, унизить тебя. Мы же столько лет были вместе!

Жена пристально посмотрела на меня. Я видел – она почти верит мне. Но все равно такое ей очень трудно понять и простить.

– Я сегодня же уеду к себе, – произнесла она. – Приводи в этот дом кого хочешь. А вещи, – она пожала плечами, – заберу на днях. Прошу тебя только об одном.

– О чем? – встрепенулся я.

Был готов выполнить все, что попросит.

Просьба, однако, оказалась весьма скромной:

– Смени белье на нашей постели. Не хочу, чтобы твоя дама с большим ртом (подметила верно: у Кен действительно немаленький рот, а какая женщина может удержаться от того, чтобы не уколоть длинной острой шпилькой соперницу!), которая, я не сомневаюсь, очень скоро появится здесь, спала на простыне и накрывалась пододеяльником, которые я покупала для нас.

Черт возьми, я тут же вспомнил день, когда это темно-синее белье появилось у нас. Дорогое… Жена долго выбирала его. Извела меня магазинами. Хотела, чтобы оно понравилось нам двоим. И я помнил, как она стелила его. А я сидел в кресле, смотрел на ее обнаженные плечи, спину (она была в открытой ночнушке) и очень хотел ее. Красивое белье, открытая ночнушка…

Новое белье… Один день из нашей почти пятнадцатилетней жизни… Из эпохи, которая сегодня заканчивалась. Я понимал, что не дам задний ход, но мне все равно стало очень жаль, что эта эпоха сегодня, прямо сейчас, становится прошлым.

– Я сделаю все, как ты говоришь. Обязательно сделаю, – пообещал я. – И знаешь, я помню, как это белье появилось в нашем доме. Весь тот день помню.

Я обошел стол, приблизился к жене, положил свою руку на ее сжатый кулак. Очень хотел прикоснуться к ней. Не только для того, чтобы как-то поддержать. Нет – это было очень волнующее прикосновение к родной женщине.

– Еще раз прошу – прости за все.

– Ладно, – кивнула она, а ее щека чуть-чуть дернулась. – Что мне еще остается делать? Давно видела – сам не свой. Но надеялась – обойдется. Перегорит у тебя.

– Не перегорело, – развел я руками.

– Это я уже хорошо поняла.

Жена грустно улыбнулась, разжала кулаки. Кажется, ее напряжение, рожденное сегодняшним ударом, стало чуть-чуть меньше.

– Сейчас я уйду, – произнесла она. – Не буду мешать. Но ты знай, хотя я и не родила, но все и всегда старалась для тебя сделать.

Не родила! Говорит, что не родила… Переживает…

Это было для меня откровением. Я, собственно, никогда не просил ее об этом. У меня есть две дочери. А у нее… У нее нет детей. Выходит, для нее это – очень больная тема. Да, признался я себе, мы, наверное, общались намного меньше, чем нужно. Но, видимо, иначе быть не могло. Мы не половинки, предназначенные друг другу.

– Я знаю, что ты отдавала мне все, – я сжал ее руку, – всегда буду помнить все, что у нас было. И ни в коем случае не хочу прекращать с тобой общение.

Каждым своим словом я старался добиться одного – чтобы расстались по-хорошему. Чтобы жена ушла от меня без обиды на то, что сделала Кен, и что мне пришлось взять на себя.

Кажется, по крайней мере, отчасти, мне это удалось.

Рука жены откликнулась на прикосновение моей руки. Это было слабое движение, мне казалось, что она заставила себя его сделать. Но все равно мне сразу стало легче на сердце.

– Я тоже не собираюсь вычеркивать тебя из жизни, – произнесла жена, бросив на меня беглый взгляд, в котором уже не было гнева.

Но сильная обида еще жила в ней, потому что она тут же посмотрела на усыпанный маленькими розовыми сердечками пол.

Мы не разговаривали, пока она собиралась. Спустя полчаса я остался в своей квартире один. Поймал себя на том, что не только объяснялся сегодня с женой. Я ощутил другое. Уже во время объяснения. Расставание усилило чувство к ней… И я понимал: еще долго буду считать ее своей женой. Пройдет время, прежде чем она для меня станет просто Татьяной.

Глава 12

После ухода жены я почти час сидел на лоджии. Было очень тоскливо. Я то курил, то думал о разном. О жене, признаюсь, больше, чем о Кен.

Но я все равно безумно хотел видеть ее. Вернулся с лоджии, взял мобильник, отправил ей смс:

«Объяснился с женой. Раз и навсегда. Приходи. Я тебя очень жду».

Она не замедлила ответить своей смс:

«Я предполагала, что так будет))) признаюсь, я кое-что сделала, чтобы ты стал решительным. Конечно, приду. Но только ближе к вечеру, мне надо выглядеть сегодня особенной) для тебя) Буду ближе к 7:07».

Она скоро придет! Всего несколько часов, и Кен будет со мной, в моем доме. Еще вчера я не мог мечтать о таком счастье. Я был сердит на нее за то, что ускорила «отставку» жены, но знал – ни скажу ей ни слова об этом.

А теперь мне надо было заняться делами. Не только подготовиться к встрече Кен. Я продолжал думать о жене. Она сказала, что уедет к себе. В свою однокомнатную квартиру в Реутове. Да, скорее всего, так и поступит. Отправится туда, а не брату, к которому вообще-то очень привязана. Захочет побыть одна.

Будет тосковать. Будет в депрессии – я был уверен в этом. Жена тяжело переживает даже небольшие обиды. Я не знал, как она поведет себя. Вдруг снова захочет выпить, как уже было недавно? От последней мысли мне стало очень не по себе.

Сам я вряд ли смогу помочь ей…

Я снова подумал о «спасательном круге». Это означало, что мне надо позвонить Глебу Сидоренко. Сразу решил – выложу все начистоту. А дальше Глеб, я не сомневался в этом, начнет действовать сам.

Я позвонил Сидоренко. Как выяснилось, день неожиданностей продолжался. Первой стало расставание с женой, а второй – новость, которую сообщил мне Глеб. С нее, собственно говоря, наш разговор и начался. Я не успел ни слова сказать о том, что произошло.

– Как здорово, что ты позвонил! – радостно произнес Глеб. – Представляешь, я сам собирался тебе звонить. Есть чем обрадовать.

И обрадовал. Обрадовал, так обрадовал…

Что ж, ему в самом деле было от чего ликовать. Вчера вечером мой друг стал хозяином «Травника» издания 1911 года. Такого же, который был у моего уехавшего неизвестно насколько на Урал аудитора.

Мне нечего было противопоставить приобретению Глеба. Мое книжное собрание пополнилось в последние дни лишь двумя книгами. «Ленин в Смольном» – подарочное малотиражное издание начала семидесятых годов. Купил недорого на Ярославском рынке. Второй покупкой, сделанной также на Ярославке, стал второй том «Истории русской литературы» Николая Энгельгарта, изданный в 1903 году (первый том у меня уже был). В принципе, неплохой улов.. Но разве можно было сравнить Энгельгарта и «Ленина» с «Травником» Сидоренко? Пигмей и гигант… Я прекрасно понимал это.



Сидоренко, конечно, рассказал, как получил «Травник». Он не охотился за ним. Простая случайность. Пару дней тому назад ему по объявлению позвонила некая дама. Она позвонила не по объявлению о покупке редких и интересных книг, которые Глеб, как, впрочем, и я, разместил, где только возможно. Нет, она позвонила Глебу, как мастеру строительства заборов (напоминаю: именно это занятие было и остается практически единственным источником дохода для моего друга).

Он, откровенно говоря, обалдел от звонка. Не давал еще объявлений в этом году. Рано. Только февраль заканчивается. А дама, как выяснилось, еще в прошлом году записала в блокнотик его телефон. Очень хотела поставить забор пораньше. Едва сойдет снег. Чтобы уже точно на весь год защитить от соседских собак, кошек свои плантации лечебных растений. Эта проблема стояла перед ней давно. Но лишь сейчас смогла накопить на забор денег.

Сидоренко, конечно, сразу согласился поставить его. В последние годы его бизнес пребывает в упадке – мало у кого из небогатых людей есть деньги на новые заборы. А на богатых Глеб нечасто работает – у них такие запросы, которые, порой, ему просто не по плечу.

Телефонным разговором и устным согласием его общение с дамой не ограничилось. Она, судя по всему, особа очень серьезная. Попросила его приехать к ней и все обговорить. Вчера визит состоялся. Сидоренко познакомился со своей заказчицей.

Она, как оказалось, дочь известного гомеопата-травника. Также фанатично преданная своему делу, как и ее покойный отец, многие годы успешно практиковавший в Таллине, а затем – в Москве. Но, кажется, менее талантливая, чем отец: живет – Глеб все это увидел – небогато. Деньги на хороший забор, – защиту огромного участка со своими растениями – копила почти год.

И еще – она не замужем, а Глеб ей понравился. А у нее большая библиотека, особенно много книг о травах. Он тут же положил кое на что глаз. Что-то она наотрез отказалась отдать, а вот «Травник» (Глеб, кстати, узнал о нем от меня, дернул черт распустить язык до покупки!) и еще пару книг (намного менее ценных) она ему продала. Задорого, хотя и понравился.

– Теперь забор обойдется ей совсем дешево, учитывая, сколько я заплатил, – сказал мне Глеб.

– Зато тебя можно поздравить с «Травником», – я старался быть искренним, хотя на душе скребли голодные деревенские кошки зависти.

– Не только с этим, – произнес Глеб.

– А что еще?

Я с волнением ждал ответа. Насторожился. Возникла сильная жажда. Неужели Сидоренко разжился еще какой-нибудь раритетом? Меня же просто разорвет от зависти!

– Нет, не то, о чем ты, наверное, подумал, – Глеб в силу нашей общей страсти к книгам смог чуть-чуть «заглянуть» в мои мысли. – Она, эта Анна оказалась очень симпатичной.

Надо сказать, что мы во всем откровенны друг с другом – наша тридцатилетняя дружба позволяет нам это.

– И?.. – я очень ждал продолжения.

Был встревожен. Из-за своей идеи «спасательного круга» для жены.

– Ты ведь знаешь, – произнес Глеб, – у меня давно никого не было.

Конечно, с сожалением подумал я, кому сейчас нужен бедный интеллигент, фанатично увлеченный старыми книгами. Кажется, наши женщины в своем подавляющем большинстве решили, что такие люди не имеют право на продолжение рода. Доказательство тому – жизнь Сидоренко после развода. Романы, конечно, были. Но все очень короткие. И заканчивал их не он.

– Разумеется, знаю, – я грустно вздохнул.

– Да, а вчера, – я чувствовал, Глеб был счастлив, – я сразу ощутил: мы с Анной во многом похожи. У нее – травы. У меня – мои книги. Очень понравилась. Но все равно не ожидал, что все так быстро получится.

– Что ж, поздравляю, – без энтузиазма сказал я.

Мысленно начал прощаться со своим планом «спасательного круга». Но все-таки решил действовать.

– А у меня тоже изменения, – признался я.

И рассказал о сегодняшнем уходе жены. И, конечно, о том, почему это произошло. Сказал, что встретил другую. Без каких-либо подробностей.

– Черт возьми, – выругался он, выслушав меня, – понимаю, конечно, тебя. Но как же жалко Татьяну. Знаешь, я позвоню, поговорю с ней. Надо как-нибудь ее отвлечь от того, что стряслось.

– Правильно! – я с энтузиазмом поддержал Глеба. – Это самое верное, что ты можешь сейчас сделать. Она давно знает тебя. Ты для нее не чужой человек.

Говорил так, а самому было стыдно. Было что-то нехорошее в том, что я делал. Подталкивал друга к своей жене.

Не к Татьяне, нет. К жене…

С этим осадком я закончил разговор с Глебом. И сразу пошел курить на лоджию. По пути заглянул в «Хранилище собрания редких книг, журналов и прочих приобретений». Остановился возле полки, на которую определил «Ленина в Смольном». Взял ярко-красную, большого формата книгу в руки, полистал. Посмотрел выходные данные. Тираж – всего три тысячи экземпляров.

«Редкая книга. Неплохое, очень неплохое приобретение», – этими словами я старался успокоить себя. Не только из-за поражения в «книжном» соревновании.

Я не сразу пришел в себя. Решил: теперь надо сосредоточиться на одном. На том, как встретить Кен. Она же впервые придет ко мне. Придет в свой новый – я очень хотел этого – дом.

*****

Я взял новую пачку сигарет. Снова курил. Думал. Но сигареты (они всегда подстегивают мои мозги) на сей раз предали. Я не знал, как встретить Кен так, чтобы это стало для нее праздником. Только закашлялся и еще, сам не зная почему, расчихался. Чихнул, впрочем, три раза. Это, как известно, к исполнению желания. А я сейчас хотел одного: устроить маленький праздник для Кен. Троекратное чихание дало надежду, что я все-таки что-либо придумаю. Я решил снова подумать уже без сигарет. Идей, однако, все равно не было.

В конце концов я разозлился на себя. Был весь в мыслях и злой, оттого невнимателен. Возле выхода с лоджии споткнулся о камень, который всегда, сколько себя помню, использовался женщинами в нашей семье, как гнет при солении огурцов. В результате полетел на шкаф – хранитель крыжовникового варенья. Стукнулся несильно, но шкаф и варенье все равно обругал. «Гребаное варенье, на кой ляд нужны такие его запасы!».

«Вар-р-ренье, вар-р-ренье», – это слово засело в голову. Я почему-то повторял и повторял его по слогам, растягивая серединную букву «р». Нежданно-негаданно оно дало толчок мысли. Первое дело для праздника – это угощение. Кен нужно угостить вареньем! Я не слышал, чтобы британцы делали варенье из крыжовника. Оно вполне может понравиться Кен.

Итак, первым пунктом для праздника стало именно оно:

1. Варенье из крыжовника.

Следующие пункты придумались уже легче:

2. Хороший черный чай (надо купить).

Ведь англичане не мыслят себя без чая.

3. Яичница с зеленью.

Пункт третий возник потому, что эта яичница – одно из немногих блюд, которые я более или менее умею готовить. Козырной частью этого пункта плана должны были стать укроп и петрушка с «дачки», замороженные в холодильнике. Вряд ли, рассуждал я, они не понравятся Кен. Во-первых почти все женщины обожают зелень, а во-вторых Кен любит свой огород, а, значит, и то, что на нем растет.

Теперь дальше:

4. Пироги. Самые разнообразные.

Решение их купить снимало все остальные мыслимые и немыслимые проблемы с едой.

5. Спиртное.

Внутренний голос подсказывал мне, что его не должно быть много, и что это должно быть вино. Обязательно отечественное. Краснодарское или крымское. Оно, равно как и пироги, – для Кен все-таки скорее экзотика. И пироги, и вино, так же, как и чай, мне предстояло купить. В список покупок вошел и еще один пункт:

6. Хороший черный хлеб.

Я люблю его, знаю, как выбрать. Он скрасит любой стол.

«Но довольно с едой», – сказал я себе, занеся пункт шестой в свой список. Надо подумать и о другом:

7. Небольшая уборка в квартире.

Не планировал генеральную. Стараниями жены квартира была почти в образцовом порядке. В основном, я собирался заняться спальней, ванной и прихожей. Прихожей, потому что это по определению самое грязная точка в квартире. А спальня и ванная – ее самые интимные места.

И еще один пункт плана:

8. «Изюминка».

Что станет этой самой изюминкой я пока не знал, но время подумать у меня еще оставалось.

Магазин (я решил, что «Пятерочкой» на этот раз не обойтись, придется идти на проспект Мира в какой-нибудь более дорогой магазин) я отложил на «потом», принявшись с места в карьер (даже не пообедав) за уборку.

С прихожей разобрался довольно быстро. Больших трудозатрат потребовала спальня, где мне предстояло обязательно выполнить просьбу жены: сменить постельное белье. К слову сказать, я сделал бы это и без ее просьбы: не мог же я уложить Кен на простыню, которой уже пользовались. Зная ее вкусовые предпочтения, я постелил желто-зеленый комплект.

Направляясь из спальни в сторону ванной, я бросил взгляд на порозовевшую от сердечек кухню. Ее решил не трогать. Эти сердечки были для меня частью Кен. Пусть ревнивым, нехорошим колдовством, но все равно частью ее. Я не мог выбросить их на помойку. К тому же сейчас, когда почти успокоился после объяснения с женой, начавшегося как раз под дождем из этих сердечек, я мог иначе взглянуть на них. Сердечки придали кухне очень трогательный и праздничный вид. Может, и это было задумано Кен? То же самое я подумал и о большом розовом сердце, изображенном на зеркале в ванной. Решил, что его, ровно как и маленькие сердечки, оставлю в неприкосновенности.

Я чувствовал – поступаю правильно. Пусть сердечки встретят мою Кен. Она уже скоро придет. Написала к семи, а уже три часа дня. Надо подождать совсем немного. К тому же, сказал я себе, в работе время пройдет незаметно.

Я разделся по пояс и принялся чистить ванную.

…Это скверное ощущение возникло, когда я смывал моющее средство. Очень неприятное ощущение. Как будто не один в своем доме. Как будто кто-то вторгся на мою территорию. И этот кто-то меня ненавидит.

Неожиданно (вот день так день!) в ванной и прихожей погас свет. А в прихожей к тому же еще что-то упало. Но я не побежал туда и не попытался включить свет.

Не поступил так, потому что смотрел в зеркало ванной. Меня заставил сделать это свет, идущий от зеркала, изготовленного, кстати, на нашей фабрике.

Розовое сердце на его поверхности осталось на своем месте. Тусклый, пришедший в ванную свет родило не оно, а открывшийся мне мир зазеркалья. Мир вечерний (хотя здесь – там, где я находился, – был еще день). Мир враждебный и пасмурный.


На дальнем плане этого мира были низкие темные облака, деревья, аллея тополей, уходящая вдаль. Я знал это место – уголок Сокольников. Но я никогда не видел его таким серым, безрадостным.

Но Сокольники были на втором плане. А на первом был он. Человек. Глаза которого были мне хорошо знакомы. Почти такие же глаза были у Кабана, который хотел покончить со мной на заброшенной военными дороге, а затем явился галлюцинацией на стареньком «Запорожце». И в другом у меня не было сомнений – это тот самый господин, которого я случайно толкнул на празднике нашей фабрики.

Сейчас я впервые увидел его без маски и в истинном образе. «Тони… Так вот какой ты, Тони-Кабан», – подумал я, рассматривая его.

Глаза маленькие, с желтизной. Лицо так же, как у Кен, кельтского типа (все-таки родственники). Но совершенно другие черты лица. Грубые, будто высеченные угрюмым каменотесом. Тяжелый, большой подбородок. Довольно полные губы. Рыжеволосый…

На голове так же, как у Кабана из «Запорожца», повязка. Немного грязноватая (Тони, ты – неряха!) и меньше, чем прежде (поправляется, гадина!). Тонкие, охватывающие рот усы. Они выглядели немного комично, диссонируя со всем тяжеловесным обликом этого широкоплечего господина.

Выглядел Тони крайне разгневанным. Ненавидящий взгляд (это, впрочем, для меня уже было относительно привычным явлением), пунцовые щеки, нервные, судорожные попытки укусить свои собственные усы.

А еще он был, как и я раздет по пояс (иначе как бы я разглядел его широкие плечи?). Надо, кстати, признать, что, судя по тому, что я видел (все-таки считать полностью истинным образ в зеркале было нельзя; возможно, в нем была не только реальная, но и иллюзорная составляющая), Тони был физически более развит, чем я. Правда, я выигрывал в росте. У меня почти 190. Тони, как мне показалось, был на сантиметров пятнадцать ниже.

Мне было ясна цель этого появления в зеркале – как следует напугать меня (Тони, я был уверен, знал, что мне все известно о нем, о его колдовстве). Но испуга у меня не было. Я понимал – пока у Тони, после того, как его «приласкал» Белый Конь, нет сил на настоящий удар. Если бы он оклемался, то не торчал бы со свирепым видом и перевязанной головой в зеркале, а выкинул бы что-нибудь серьезное. Похожее на нападение в лесу.

Тони сощурил свои и без того маленькие глаза и сверлил меня ими. Будто пытался пронзить взглядом. Он молчал. Мне тоже не хотелось разговаривать с ним. И зол я был на него точно не меньше, чем он. Так что еще вопрос: в чьем, – в его или в моем взгляде, – было больше ненависти.

В этом нашем противостоянии (за исключением, конечно, «зазеркального» нахождения Тони-Кабана) никакого колдовства пока не было. Я чувствовал, что его и не будет. Мы были на равных. Мы смотрели друг другу в глаза. Я старался не моргать. Тони, кажется, тоже. Я весь сосредоточился на этой безмолвной борьбе: было тяжело выдерживать ненависть его взгляда, но отвести свой взгляд было нельзя. Как ни странно, но в эти минуты нашей своеобразной схватки я смог многое разглядеть в Тони.

Никогда не считал себя особенно проницательным, а сейчас, на свое удивление, кое-что смог увидеть. Не только ненависть (она была на поверхности), но и другие чувства и человеческие качества того, кто стоял напротив. Я разглядел в Тони честолюбие, волю, уязвимость. Он показался мне чувствительным и в тоже время совершенно заурядным человеком. И еще он был измучен (наверное, неразделенное чувство к Кен вымотало). Все это таилось в его взгляде, пряталось за его ненавистью. Я чувствовал – эта та его ипостась, которую видят немногие, которую скрывает за собой облик внешне самоуверенного, но ограниченного и не очень удачливого предпринимателя (Тони, мне кажется, твой мясной бизнес не процветает!).

Я подумал об этом и невольно улыбнулся. Подумал о том, что Тони не везло в жизни во многом. В любви и бизнесе точно. О первом я знал. Второе – сейчас почувствовал.

Злорадство…

Оно возникло во мне. Оно было неприятно мне. Пусть даже относилось к человеку, который ненавидел меня, даже хотел убить.

Я справился с ним, с этим злорадством. И сам удивился тому, что пришло на смену ему.

Жалость… Странная жалость к врагу, стоящему напротив меня. Эта моя жалость не убила ненависть к нему. Была впитана и воспринята ей.

Тони! Он это сразу почувствовал…

Я заметил: ему становится не по себе. Его щеки еще больше покраснели. А покусывал он теперь не только усы, но и верхнюю губу. К тому же несколько раз облизнулся. Потом неожиданно сморщил нос и один раз чихнул (один! – обрадовался я, значит желание, которое он загадал, не исполнится!).

Тони очень громко чихнул. Как будто находился не за зеркалом в относительно далеких от моей ванной Сокольниках, а прямо здесь. Рядом со мной. Затем он достал носовой платок (как мне показалось, не менее грязный, чем повязка на голове) и почти так же громко высморкался, не прерывая нашу схватку глазами.

Мой взгляд – я очень хорошо чувствовал это – был сильнее. Благодаря жалости. Эта жалость ранила Тони больше, чем моя ненависть. Я видел – он еле держался. У него дернулась щека. Он не убрал в карман брюк носовой платок, продолжая комкать его в руке. А я продолжал смотреть ему прямо в глаза.

Щека Тони снова дернулась, и я ощутил – сила его взгляда ослабла. Но он не отвел взгляд. Поступил иначе. Резким движением руки поставил свою ладонь между нами. Это означало одно – я победил. Я знал это. И Тони тоже. Видимо, поэтому он предпочел исчезнуть. На поверхности зеркала возникли серые тени. Они становились все гуще и гуще, пока не закрыли собой Сокольники и раздетого по пояс, кусающего свои усы Тони-Кабана с дергающейся щекой.

Я остался один в почти темной (ведь с появлением Тони лампочка выключилась) ванной.

Победил! На этот раз оказался сильнее Тони. Но я понимал, что мы еще встретимся. Возможно, не один раз. Предчувствие… Оно родилось во мне в эти минуты. Мне показалось, что я знаю кое-что из будущего. Некий его небольшой фрагмент. Открывшийся мне, возможно, совершенно случайно. Я будто видел внутренним зрением – во время одной из наших встреч (а, может, она будет единственной?) мы снова будет оба раздеты по пояс. И тогда уже будет схватка без всякой магии – борьба без правил. Но произойдет ли это или «предчувствие» – только мираж? Некая игра фантазии?

Сейчас мне не хотелось думать об этом. После своей победы я был на подъеме. Поэтому с энтузиазмом, довольно громко пропел строки из старой советской песни:

 
Красная Армия, марш, марш вперед!
Реввоенсовет нас в бой зовет.
Ведь от тайги до британских (британских, ты слышишь это, дорогой Тони?) морей
Красная Армия всех сильней!
 
(Слова П. Горинштейна)

А теперь надо было снова работать. Готовиться к встрече Кен.

Но я не смог сразу этим заняться. Запах…

Раньше не чувствовал его. Потому, что жил одним. Нашей безмолвной дуэлью.

Я ощутил этот запах лишь теперь, сразу после своего победного пения. Он просто шибанул в нос. Запах знакомый, даже немного привычный, я же все-таки много лет кое-что выращиваю на даче. Приятным этот запах не назовешь. Тем более, если он такой сильный и если он – в собственном доме.

Я тут же связал этот запах со звуками в прихожей, которые услышал, когда погас свет, а в зеркале возник Тони. Ощущение было такое, что находишься в неубранном коровнике.

Вышел из ванной в прихожую. Что ж, я ожидал, что увижу нечто подобное…

Куча навоза. Свежего. Довольно жидкого. Его было немало – наверное целый мешок. И все это – на зеленом с красными ромбиками коврике. Коврике, который так любит моя жена.

В эти мгновения я возненавидел Тони сильнее, чем когда-либо. Он осквернил мой дом этим запахом, этой зловонной кучей.

Хотя… Хотя, возможно, сказал я себе, все не так страшно. Это наверняка галлюцинация! Иллюзия. Похожую штучку Тони-Кабан уже проделал со мной в Останкинском парке.

Решив проверить догадку, я нагнулся к куче, сунул в нее палец. Да, если это и была галлюцинация, то очень и очень сложная. Я ощутил пальцем навоз, который был, кстати, еще теплым.

Но и теперь предположение, что я столкнулся с очень сложным и каверзным видением, насланным Тони, не оставило меня. Решил чуть-чуть подождать. Может, навоз исчезнет?

Стоял, наверное, четверть часа. Куча по-прежнему лежала в прихожей. Только слегка растеклась по коврику. Что же, спросил я себя, так и буду пялиться на нее, размышлять о том, не мерещится ли она мне, до прихода Кен? Нет, довольно. Пора действовать. Убрать все это.

Тони почти в прямом смысле нагадил мне по полной программе. В такой день…

Омерзение и злость. Кажется, только эти два чувства были во мне, когда я собирал навоз в большой мешок из темного полиэтилена, когда нес на помойку этот мешок и наш коврик, когда мыл пол в прихожей. Лишь затем эти чувства стали постепенно уходить из меня. Но оставили почти совсем лишь после того, как я умылся и выпил два стакана.

А затем я схватился за голову. Почему я не подумал о Кен? Почему занялся уборкой? Почему сразу не позвонил ей? Не сказал, что она должна быть настороже? Все это можно было объяснить только шоком от вторжения Тони…

А сейчас шок проходил, а меня всего трясло от мысли: вдруг Тони «навестил» Кен? Правда, успокаивал я себя, он безумно любит ее, но все равно, раз, как говорила она, его «понесло», то может произойти всякое… Тем более, что она переезжает ко мне, и Тони (я почти не сомневался) знает об этом, а его волшебная сила (об этом можно было судить по навозу в прихожей) постепенно восстанавливается.

Я страшно ругал себя, за то, что не подумал сразу о Кен, пока набирал ее номер.

Похоже, она была в полном порядке. Она почти сразу ответила на звонок:

– Привет, Серджио! Я собираюсь к тебе.

– Как ты, Кен? Все в порядке?

– Со мной все хорошо.

Господи, как я был счастлив услышать эти слова! А Кен, кажется, что-то почувствовала, заволновалась:

– А что с тобой? У тебя какой-то странный голос.

– Со мной все нормально, Кен. Просто Тони… Он опять дал знать о себе.

– Что случилось? – в голосе Кен я услышал страх за меня.

– В принципе, ничего страшного, – успокоил я ее. – Потом расскажу. Главное – будь сама осторожна. Давай я приду за тобой в дом твоего папы.

– Не нужно, Серджио. Я хочу пройтись немного одна. Дорога из одного дома в другой маленькая, но очень важная для моей жизни. Я хочу кое о чем подумать. А ты за меня не волнуйся, – уверенно сказала Кен. – До сих пор Тони не сделал мне ничего плохого. Не думаю, что он способен на это. А если случится невероятное, то я точно, – она, как часто бывало, сделала ударение на последнем слове, – смогу постоять за себя.

– Я тебя очень жду, Кен. И очень люблю тебя.

– Я уже скоро приду.

Мне стало намного легче после разговора с ней. Кен каким-то неведомым образом помогла мне. Я вдруг ощутил, что этот очень короткий разговор будто поставил барьер между мной и тем, что случилось. Я уже мог не думать о появлении в зеркале Тони, о дерьме в прихожей. И еще я знал – больше сегодня не произойдет ничего плохого (наверное, эту мысль внушила мне Кен).

*****

Я не стал рассказывать Кен о своем предчувствии еще одной схватки. Зачем? Я все-таки не прорицатель будущего и не маг…

Теперь, переговорив с ней, я мог вернуться к тому, чем занимался до вторжения в нашу квартиру Тони – продолжать готовиться к встрече своей женщины.

Взглянул на часы и понял, что на проспект Мира уже не пойду. Не успею. А, значит, пункт с пирогами исчезает из моего списка.

Теперь надо было мчаться в «Пятерочку», купить там хлеб, чай, вино и что-либо взамен пирогов. Я быстро обернулся. Был вполне доволен походом: взамен пирогов взял дорогие пельмени. Правда, я такие раньше не пробовал, но все равно это был выход из положения. Теперь предстояло заняться готовкой. Времени на это было достаточно. Я рассчитывал сварить пельмени и пожарить яичницу в спокойном, размеренном темпе. Это помогло бы избежать ошибок, очень возможных при моем, мягко говоря, небольшом опыте.

Жизнь поломала планы. Звонок! Номер определился – Наталья. Странно, она никогда прежде не звонила мне в выходные. Нашему роману хватало и будних дней. А сейчас он закончился. Так почему же она звонит?

Короткий разговор с Натальей стал еще одной (я уже сбился со счета, сколько их было всего) неожиданностью этого субботнего дня…

– Я не могла тебе этого не сказать, – по голосу Натальи было видно, что она очень взволнована. – Сегодня я ушла от своего мужа. Уехала от него. Недавно, знаешь, совсем недавно решила пойти на это. Поняла одно – не могу быть с ним, когда есть ты.

Наталья говорила отрывисто. Я чувствовал – каждое ее слово выстрадано. В каждом слове – истина.

– Я звоню тебе, – продолжала она, – для того, чтобы ты знал: я одна, и я тебя жду.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации