Текст книги "Наконечник посоха Бога. фантастический роман"

Глава 8. Разрыв

Тот, кто идет по лезвию меча

И ступает по гладкому льду,

Не ищет проторенных троп.

Умэнь Хуэйкай, «Застава без ворот»

На следующий день демон отозвал меня в сторону и повторил свой давний вопрос:

– Почему тобой интересуется кто-то из Великих?..

Как он достал меня, но не могу же я ему рассказать про наконечник.

– Давай отдохнём, – попробовал отбрехаться я, но ничего не вышло, демон продолжал настаивать на своём:

– Я давно с тобой хотел поговорить, как твой друг. Иногда от тебя исходят сильные вибрации, противоположные тем, которые я привык ощущать в своём мире. Я уже обижен на тебя и обижусь ещё сильнее, если не получу ответа. Я конечно мог бы ещё подождать, но появление индейца совсем доконало меня. Ты меня понял, Сергей?

– Да, – я тяжело вздохнул. – Я пока не хочу рассказывать о своей жизни.

– Не надо о жизни, – сказал ЛАН-Гу-пп, – ты о вибрациях расскажи, если смерти не хочешь.

– О вибрациях?

– О том, что или кто их испускает. – Глаза демономага вылезли из орбит.

Не люблю, когда он глаза свои достает, хорошо еще, что на этот раз, он их в руки не взял.

– Я не могу, – я опустил глаза. – Понимаешь, не могу и не хочу рассказывать.

– Если хочешь и далее рассчитывать на мою помощь, говори, – не уступал гадоид.

Вот какой оборот приняли дела. Я никому не хотел говорить о наконечнике, до поры до времени. Это было моё секретное оружие, к сожалению пока не работающее. Теперь у Хунака Кееля мог появиться конкурент, в лице представителя ада. И еще, можно потерять друга, который уже выдвинул ультиматум. Придется рассказать, все равно мой талисман невидимый.

– Индейца прислали Питрисы, ты знаешь, кто такие Питрисы? – Начал я.

– Знаю, – демон вдруг вскочил и насторожился, сгрупировав все мышцы, как кошка перед прыжком. – Все мы раньше были Питрисами, я, ты. Но ты говоришь о Питрисах, которые избежали перевоплощения?

– Да, об ангелах, это они прислали Хунака Кееля за наконечником посоха Кецалькоатля, – изрек мой рот, помимо моего желания.

Демон как-то преобразился, плечи его опустились, он принялся расхаживать туда-сюда, прямо перед моим носом. От его напряженности не осталось и следа. Моё сообщение похоже выбило гадоида из колеи. Через пять минут он остановился и присел передо мной на корточки, глаза его вылезли из орбит окончательно. Но выпасть они не могли из-за своих палочек креплений.

– Дай его мне, идиот, я должен попытаться его уничтожить. Мне противно находиться рядом с божественной вещью. Ты меня понимаешь? Как ты мог так со мной поступить. – Возмущался гадоид. – И я всё время был рядом с божественным наконечником. Лучше отдай его индейцу, пускай убирается вместе с этой дрянью, – от него разило брезгливостью.

– Хватит причитать, проблема в том, что он у меня есть и одновременно, его нет, – я расстегнул ворот комбинезона. – Видишь, он висит здесь, но его не видно. Если ты сможешь его взять, отдай индейцу и дело с концом. Он мне самому вот где сидит, – я показал на своё горло.

Демон провел когтем по моей шее, но наконечник не хотел, что бы его отдавали и поэтому не проявился. С тех пор, как я попал на полигон, я потерял с ним контакт. ЛАН-Гу-пп отдёрнул палец и брезгливо вытер его о стену.

– Тогда мне придется уйти от вас, мой бывший партнер.

– Вы из ума выжили, хлоп-лейтенант, – оказывается слизень слышал весь наш разговор, он прятался за широкую спину гадоида. – Вы предлагаете, что бы я пошел с вами?

– Я бы тоже остался, но знаете ли убеждения не позволяют, мне находиться рядом с предметом Творца. А тебе не нужно идти со мной, я просто уйду вперёд и буду оставлять вам знаки. Буду вашим лоцманом. За меня не беспокойтесь, я же маг все-таки.

Остальные участники похода, кроме индейца, он был под гипнозом, тоже толкались рядом.

– Ланг, – Путана за всё время нашего знакомства, всего раз или два прикоснулась к демону, а тут прямо повисла на его шее. – Я тебя очень люблю, оставайся с нами.

Его еще долго уговаривали, просили и умоляли. Демон был не преклонен. Лишь Влад Кастрицкий стоял в стороне и разглядывал нас.

– Я пойду с тобой, уважаемый демон, не хочу оставаться с ним, – он кивнул в мою сторону, – нам нужны патроны и лазер. Я буду им оставлять стрелки на стенах. Вам тоже нельзя здесь задерживаться, каратели усилят своё вооружение и вернутся за вами.

Нам пришлось отторгнуть им часть нашего боезапаса и продуктов. Мне было очень жаль, что нас покинул наш боевой товарищ, сколько всего мы перенесли вместе и вот теперь, он уходил. Убеждения, знаете ли, палка всего с одним концом. Или бьешь или не бьёшь. Хорошо, что Кастрицкий ушел. От него всякого можно ожидать, но гадоиду он не страшен, ЛАН-Гу-пп сумеет за себя постоять, в синей дивизии ему и не таких молодцов удавалось укрощать. Помнится, он свалил сержанта мародера всего со второго удара, а сержант имел рост слона, да и силу – о-го-го, каннорцы, после этого случая стали побаиваться демона. Интересно то, что гражданин Ада был нетерпим ко лжи и насилию. Мне не с кем его сравнивать, не посчастливилось познакомиться с другими демонами, но мне кажется, что ЛАН-Гу-пп был исключением. Может быть поэтому и попал на полигон.

Путана и Фуни нехотя складывали оставшуюся после раздела амуницию. Я же занялся Хунаком Кеелем. Я посмотрел на экран, индеец почти закончил первую ступень обучения, его можно было вывести из гипносна. Что я незамедлительно и сделал, в руке я на всякий случай держал противошоковый укол. К счастью, он не потребовался. Хунак открыл глаза и как молодой олень выпрыгнул из установки. Его глаза были круглы, как два больших, старинных пятака. Он озираясь, пострелял своими глазищами и схватился за голову.

– Я всё еще в преисподней? – Голос его дрожал от внутреннего напряжения.

– На полигоне. – Поправил я его.

– Да, я…, – он запнулся, озираясь по сторонам, – почти понимаю это, о, великий Ах Пуч, зачем ты меня сюда отправил? Где его брат?

– Он покинул нас, – я понял, что он имеет ввиду гадоида. – Как ты себя чувствуешь?

– Довольно странно, такое впечатление, что я в одно мгновение прочел все кодексы майя и стал великим Ах Кином. Я решил проверить его знания и протянул ему разряженный скортер.

– Я знаю, что это такое, дай мне один патрон, – Хунак ловко, как будто это делал всегда, передернул затвор, вставил патрон и выстрелил в пустую бочку, стоявшую у стены.

Затем долго разглядывал пулевое отверстие.

– Прекрасный сербатан…, ой…, скортер, я только одного не понимаю, зачем я нужен на полигоне?

– Тебя послали духи за наконечником, вот поэтому, ты здесь. Наконечник у меня, но я не могу тебе его вернуть, он стал невидимым. – Я показал на свою грудь, – ты видишь его?

Пока индеец ощупывал мою шею, Путана на всякий случай держала его под прицелом.

– Он у тебя, я чувствую его, но что нужно сделать, что бы я мог забрать его и вернулся в Ицу?

– Ты слишком много задаешь вопросов, дикарь, – Путана протянула ему вещмешок, – ты должен пройти с нами это испытание и может быть, я повторяю, может быть, духи сжалятся над тобой и вернут тебе твой талисман. – Она обернулась ко мне, – Почему ты, Сергей, мне ничего не говорил о наконечнике? Ведь это из-за него ушел гадоид?

Индейский император буквально испепелил глазами Путану и принялся неуклюже, как маленький ребёнок, одевать на себя запасной скафандр. Я смотрел на него и еле-еле сдержал смех.

– Да, это вещь из моей прошлой жизни и раньше принадлежала Хунаку Кеелю, до этого, согласно легендам, ей владел…

– Пернатый змей, – перебил меня индеец.

– Да, сам господь бог…

– Кукулькан! – Опять перебил меня он.

– У него много имен, девяносто девять.

У нашей девчушки отвисла челюсть. Она что-то попыталась сказать, но язык не повиновался ей. Шок! Да, действительно, такие повороты на нашей дороге не каждому понравятся. Фуни ко всему отнёсся по жлобски, то есть просто покорчил рожицы.

– Что я должен делать? – Хунак Кеель подошел к слизню. – Большая улитка.

– Иди с нами, остальное скажем, поклянись, что не причинишь нам вреда и я дам тебе это. – Фуни показал на скортер.

– Клянусь всевидящим оком Хунаба Ку! Дай мне большой сербатан. Те, кто ушли, они друзья? – Ему наконец-то удалось одеть комбинезон.

– Да, – сказал я, – они пойдут впереди. – Фуни, дай нашему новому воину скортер и один боекомплект.

Как только мы вышли, сразу угодили в засаду. Двое карателей-разведчиков открыли по нам шквальный огонь. Пришлось спрятаться в нашу старую конуру. В пультовую заходить они не решались, посылая лишь короткие очереди в дверной проем. Пули со свистом крошили старые мониторы и циферблаты приборов, разрывали кабеля и трубопроводы. Они вызвали подмогу и до прихода помощи, не позволяли нам подняться с пола. Хотели взять нас живыми, сволочи. У разведчиков, ничего не вышло, Путана сумела доползти под обстрелом до биотерминатора и активизировала его в сторону наших врагов. После этого этот аппарат приказ долго жить, просто рассыпавшись в руках. Бедняги мгновенно умерли, от разрыва своих подлых сердец, оставив нам свою экипировку. Больше мы не задерживались. Через каждые десять метров на стене стали появляться стрелки, выжженные Кастрицким. Он держал свое слово.

Наша процессия спустилась на два уровня ниже, следуя по оставленным стрелкам и попала в старинный арсенал. Десятки, а может быть сотни ящиков и еще множество ручного, ржавого вооружения было свалено в кучи на полу. Фуни предложил сделать привал, но я обругал его жлобисткое предложение. Тут запросто все могло взлететь на воздух с помощью всего одной гранаты. Фуни и индеец отправились искать патроны для скортеров, а я решил просто отлить, где-нибудь за ящиками. Отвлек меня от моего занятия возглас Путаны.

– Ты хочешь заняться любовью, – спросил я. – Так нужно оценивать твой возглас?

– Нет, Серёжа, посмотри, что я нашла.

Я подошел к ней и положил руку на упругую ягодицу, в ответ поймал испепеляющий душу взгляд.

– Позже, Сергей, – она показала на огромную «берданку» со сплюснутым стволом и голографическим индикатором, – возьмем?

– Если сама потащишь, – я пытался побороть в себе похотливое желание. – А может прямо на ящиках, сейчас. Раз и все!

– Ты что такой непонятливый, – она оттолкнула мою руку, – ещё ночь впереди. Давай испытаем мою находку?

– Ты, ей богу, ненормальная, Путанка, тут же все может взлететь на воздух, вместе с нами между прочим. Давай лучше выбираться из этой могилы.

Когда мы выбрались из-за ящиков, слизень и индейский император раскладывали на полу свои трофеи. Двадцать два скортерных комплекта, десяток тепловых гранат и несколько не знакомых предметов.

– Вот такой у нас улов, – похвастался Фуни, – а что у вас?

Я показал найденную Путаной «берданку».

– Хороший мушкет! – Вставил своё мнение Хунак Кеель, к счастью, он оказался немногословной личностью.

Интересно, он сказал: «мушкет», неужели гипнограмма предусматривает старинные понятия. Из незнакомых предметов, я распознал лишь химический пистолет, стреляющий сильно концентрированной плавиковой кислотой. И ультразвуковой парализатор.

Перед самым выходом я захватил красную коробочку с молнией на крышке и большую бутылку спирту. Мы пробирались по узким коридорам, ориентируясь по стрелкам Кастрицкого. Радио было бесполезно, волны не пробивались через стенные толщи нижних ярусов. Еле светились аварийные, синие плафоны. Когда город дот отключили от источника питания, я думал, что он скоро умрет, но видно ошибся, имелся какой-то независимый мощный источник питания, дающий ему жизнь не на одно столетие. Через полчаса, Путана немного отстала. А еще через пять минут завизжала, как ненормальная и открыла стрельбу.

– Это крысомедведи, – сказал Фуни, – Они задрали твою самку…

Нельзя долго идти по лезвию ножа, ноги порежешь или упадешь, потеряв равновесие, на тонкий лед, который возьмет и предательски треснет под тобой. Так заканчивают жизнь большинство героев. Увы, мы не были героями…

Глава 9. Лед проломился

В плену жить можно, Если тебе иголки не толкают под ногти. Ой!..

Гообар, трусливый полковник, попавший в плен.

Как бы по точнее описать крысомедведя. Из названия уже ясно, что это существо, похоже и на медведя, и на крысу. Размером оно с большую кошку. Морда медвежья, все остальное природа скопировала в данном случае, с самой обыкновенной, паршивой крысы. На Земле, к счастью эта тварь не водится, её завезли на полигон случайно, вместе с грузами. Раньше я эту тварь не встречал, обитает она лишь в подземельях. Вот именно крысомедведи и напали на Путану. Они ринулись на неё как саранча. Девушка только скосит скортером первый ряд, по трупикам надвигается следующий. Странное дело, в отличие от своих земных сородичей крысомедведи не ели себе подобных. Они всё прибавлялись и прибавлялись, дикий голод гнал их на смерть. Я подоспел вовремя, куча трупиков достигла Путане почти до колен. Вскинул Путанину «берданку», сам по себе активизировался голографический прицел, сладкий голос пропел:

«Зафиксируйте цель, гринго», – и на экране два контура, человека и крысомедведя.

Я выбрал курсором маленькую тварь и нажал на курок. Из сплюснутого ствола выскочили белые искры и превратились в туман. Когда туман рассеялся, от крысомедвежат не осталось и следа, пропали и трупики. Ружье поблагодарило меня:

«Спасибо батоно! – Программировал его, видимо, какой-то шутник с Земли, и добавило, – пользуйся услугами тенотрона, зёма. До встречи у следующей цели».

Путана, раскрыла глаза, уронила скортер и бросилась мне на шею.

– Ну, что ты расплакалась, как белуга. Уже всё позади. – Я погладил её по спине. – Всё, пойдем быстрее.

С опозданием прискакали запыхавшиеся слизняк и индеец.

– Что произошло, – Хунак часто дышал, – напали?

– Нет, новый сербатан испытывали.

Он только скривил лицо и пожал плечами, мол втирайте мне по ушам, втирайте, я ведь дикарь, которого духи отправили в ваш долбанный полигон. Дикарь, но не идиот! Я пожал его мозолистую руку и похлопал по плечу.

– Прости, уважаемый, на Путану напали крысомедведи, я их всех сделал с помощью ружья, найденного в арсенале.

– А трупы где? – Просто спросил он.

– Это такое хитрое ружьё, оно не оставляет трупов. – Я потряс в руке «берданкой».

– Хороший сербатан, – Хунак Кеель все ручное оружие называл, как свою духовую трубку. – Лучше чем у меня. Большая улитка, только что учила меня бросать убивающие камни.

– Да, он хороший ученик, освоил три типа тепловых гранат. – Фуни явно гордился собой.

– Я понял, что вождь здесь ты, – индеец прислонил скрещенные пальцы сначала к своему лбу, затем коснулся моего. – Скажи, великий, когда наконечник появится, ты вернешь его моему народу? Боги, наказали мой народ, за то, что я утопил вещь Кукулькана в Священном сеноте. Мы умираем от голода. Пожалуйста, я за это буду твоим рабом.

– Боги и меня выбрали его хранителем, но мне наконечник приносил лишь одни неприятности. Если богам будет угодно, что бы я отдал его тебе, ты получишь его. О рабстве забудь.

– У тебя есть нож, – Хунак Кеель посмотрел на меня.

Я протянул ему армейский резак, индеец неожиданно полоснул себя по запястью и протянул нож мне.

– Сделай тоже.

Я понял, насколько это важно для него и тоже полоснул себя по руке. Две струйки крови закапали на бетонный пол. Мужественный человек, попасть в чуждый для него мир и так быстро адаптироваться. Я читал о индейском ритуале братьев по крови и протянул ему свою руку. Хунак, скрестил руки так, что бы раны совпали.

– Клянусь пером птицы коатль, отныне ты мой брат по крови. – Он посмотрел на меня, на мгновенье мне показалось, что по его бронзовому лицу проскочила серебристая искорка.

– Мы с тобой, одной крови, – произнес я, известную киплингскую фразу, – навеки. Я рад приобрести такого брата.

– Варварский, глупый обычай, – позлорадствовала Путана, – себя ещё калечить.

Наш член ВКП (б) не взлюбила индейца, осталось выяснить за что. Хотя, кто их баб поймет?

– Я прощаю тебе твои глупые слова, только потому, что ты женщина воин. Иначе оттаскал бы тебя за волосы.

– Подумаешь, я умею за себя постоять, краснокожий.

– Молчи желтолицая.

Путана бросилась на майского императора, я развернулся и она угодила в мои объятия.

– Тише, кошка ненормальная, мы же союзники, – я взял её за подбородок, – хватит царапаться!

– По мне, так лучше вонючий гадоид, чем он.

Через полчаса мы вновь угодили в засаду, естественно, у нас не было точного плана города дота, а у наших противников был. Поэтому, нас иногда опережали.

«Смогу ли я, после войны на полигоне, убить ребенка? – Вдруг возникла мысль, – наверное да, если он приготовится стрелять в меня. Домой вернусь, если вернусь, вернусь чужим. Какими вернулись воины афганцы, спецназовцы из Чечни. Что ждет меня дома? Криминальная Россия или хитромордая Америка? А может быть нет пути домой. И смерть поджидает меня здесь, на чужбине и не будет у меня даже могилки своей. Может вернуться, когда позволит наконечник, в мир майя? И стать у индейцев бледнолицым мудрецом? Больше не хочу быть солдатом и участвовать в глупых, никчемных войнах».

Увы, от моего желания, ничегошеньки не зависело. От мыслей меня отвлекла ступенька, о которую я запнулся. И ещё требовательный голос сзади:

– Руки вверх и без фокусов. Оружие и амуницию на пол! – Эй, Изохрен Писимякин подошел? Пусть возьмет свои иголки.

Я положил своё снаряжение и поднял руки, Хунак, глядя на меня сделал тоже самое. Слизняк и Путана со звоном бросили на пол скортеры и индивидуальные пояса. Изохрен, вот это имечко! На эту тему есть хороший анекдот:

«Встречаются два витязя в поле, представляются друг другу:

– Я Илья из Мурома, – говорит огромный, как медведь мужик, – поэтому зовусь Ильёй Муромцем. А ты кто будешь, добрый молодец?

– А я – Алёша Попович…, – второй витязь заминается, – …не буду говорить из какого места».

Интересно с какого места был Изохрен? Догадайтесь сами с трех раз. Я не сумел.

В плен нас взял небольшой разведотряд карателей, состоящий всего из пяти человек. Нам связали руки, а на слизня одели смирительную рубаху, невозможно связать ложноручки, которые могут вырасти в любом месте тела. Путана материлась, как последний сапожник.

– Что делать с краснокожим? – Спросил Изохрена, здоровенный детина по имени Сартос, – он не числится на полигоне. Убьем?

– Ты что, ты что, – Изохрен аж обслюнявил себе весь подбородок, – а вдруг, он внешний шпион, патрульный. Я ему иголки под ногти засуну и расколется, как миленький. Арпан просверлит ему ещё зуб до самого нерва и конец, он расколется. Ей богу.

Странное дело, но каратели все были людьми. Значит хозяева полигона не доверяли негуманоидным инопланетникам? А почему? Мне кажется, что они сами люди. Только люди могут наплевательски относится к себе подобным. Другие звёздные рассы, по моим наблюдениям, больше уважают себе подобных. Да и жизнь для них такой же чтимый символ, как свобода или равенство перед богом.

– Арпан, дантист чертов, тащи свою бормашину. – Крикнул Изохрен маленькому мужичку с красным носом.

Ужас, опять попался маленький лысенький извращенец, случайно не брат ли того первого, который погиб от управляемого снаряда? Не военный полигон, а прямо-таки цирк какой-то. Сплошная балаганщина, как сказал мной первый критик, писатель Игорь Луконин. Увы, и балаганщина имеет право на своё существование.

Бедного индейца привязали к старому креслу, зафиксировав его голову зажимами. Несчастный не знал, что такое бормашина, вот сейчас и было самое время познакомиться. Майя умели лечить зубы не хуже стоматологов двадцатого века, правда без техники. И не один майский жрец не додумался бы пытать пленника с помощью инструментов для лечения зубов. Парадокс. Да, за сотни веков человекоподобные продвинулись на много вперед, что уж и говорить. Путану, меня и слизня посадили на пол, на против кресла, наша очередь еще не подошла. Раскалюсь, честное слово, все расскажу что было и не было. Так как с детства боюсь бормашины. Хорошо слизню, у него всё ложное, ложноручки, ложноножки, ложнозубки, а может быть и ложномозги?

– Сверли быстрей, пока Хыдур не подошёл, – сказал Изохрен Арпану, – а то начнёт разглагольствовать о галактическом праве, или о конвенции по защите прав военнопленных. Юрист хренов, ему бы пьяных из трезвяка вытаскивать, а он о высших материях. – Изохрен зло сплюнул на пол. – И иголок побольше затолкай, чертовому шпиону, или нет, иглы оставь для меня.

Судя по по высказыванию про трезвяк, этот парень был с Земли.

– Это кто должен пьяных из трезвяка вытаскивать? – Спросил вошедший полненький мужчина. – Я?

Вошедший во-первых был моим коллегой – юристом, во-вторых был не в униформе, как остальные, а в обычной земной одежде двадцатого века. Серый свитер и черные брюки, на носу модные очки – «велосипеды». В-третьих, он явно был гуманистом. Значит, у нас был шанс избежать пыток.

– Да, вы у меня попляшите, я законы знаю, всем вам потом устрою райскую жизнь, – возмущался он. – Этих, – он кивнул в нашу сторону, – я видел по стерео, а в кресле-то, что за макатун?

– Шпион надо полагать, по этому он вне вашей защиты, уважаемый магистр. – Маленький Арпан стоял почти по стойке смирно. – Что прикажите делать?

– А если не шпион?

– Шпион, шпион, – почти в один голос молвили каратели – извращенцы.

– Тогда на ваше усмотрение, а этих. – Он кивнул в нашу сторону. – Срочно отправим наверх. Вот Надзиратель обрадуется. И вас, болванов произведут в лейтенанты.

– Рады стараться, господин магистр.

Хыдур подошел ко мне и легонько пнул в колено.

– Где еще один, такой демоноподобный? – Его очки съехали на кончик его юридического носа. – А?

– Он ушел от нас, мы поссорились. – Я посмотрел в его лукавые глаза. – Мы с вами коллеги, я тоже юрист.

– Это к делу не относится. Куда он ушел?

Я только пожал плечами.

– Кто из вас убил Влада Кастрицкого, моего друга? Признавайтесь, скоты. А не то отдам вас в руки этих, – он указал рукой на двоих карателей, которые пытались силой раскрыть рот индейцу, у них ничего не выходили и они только матерились.

– Мы не видели вашего человека, он наверное решил воевать в одиночку. – Сказал я.

Значит, они не знали, что Влад на нашей стороне и всё ещё жив. Пусть и остаются в неведении. Хыдур направил свои стопы к Путане и взял её за подбородок.

– Как ты, сука, могла предать Бастион Духов? Тебе кранты, Надзиратель тебя точно не оставит в живых. Такое доверие, такая работа, – разглагольствовал юрист, – и на тебе, бежать вздумала, добровольно отказалась от гигантского вознаграждения, по окончанию контракта. О, молодежь, способна творить одни лишь глупости. А ведь когда-то за тебя поручился сам Голованов. Кстати, он сгинул где-то в этом городе доте, все искал остатки древней цивилизации.

Так, значит полигоном управляет некто, называемый Надзирателем. Через него можно выйти и на хозяев проекта Бастион Духов. Уже теплее Серёжа, теплее. В плену может быть и не плохо, если только иголок под ногти не толкают. Про Хунака этого не скажешь.

– Черт возьми, Арпан, засунь ему пару игл под ногти, сам рот откроет, тогда и вставим распорки. – Бедолаги все ещё пытались открыть рот индейцу.

– Хыдур, – я обратился к юристу прекрати это, он не шпион, я знаю кто он.

Хыдур уже почти направил свои юридические стопы к Фуни.

– И кто же? – Он сделал жест рукой извращенцам, но было уже поздно, одна игла уже торчала из под кровоточащего ногтя индейца. Его рот раскрылся в беззвучном крике. И молниеносно туда влетели распорки.

– Император майской империи, Хунак Кеель.

– Ух ты, тогда я царь Соломон, Соломон Абрамович. – Он призадумался. – Скажи коллега, как может на Бастион попасть разумное существо, что бы об этом никто не знал? У нас все регистрируется, понимаешь, абсолютно всё. Всё точно, как в аптеке. У каждого есть свое электронное досье. Только шпионы патруля пока могут проникать через барьер, но для этого требуется оборудование величиной с пятиэтажный дом. Понятно!

– Да ты сам на него посмотри, это же вылитый Чингачгук, если тебе конечно знакома земная литература. Есть ли еще в галактике краснокожие? – Путана наконец-то соизволила открыть свой прекрасный ротик, несмотря на свое отвращение к Хунаку.

Хыдур внимательно присмотрелся к индейцу.

– И то правда, прекратите его мучить. – Он повысил голос на своих подчиненных. – Если Надзиратель позволит, будете мучить девчонку. Хватит! Боже мой, индеец! – его щенячий восторг не знал границ, – они водятся только на Земле, это первый индеец на полигоне.

Хунака Кееля отвязали от кресла, так он и стоял с раскрытым ртом, потому что забыли вытащить распорки. Сам вырвал иголку из под ногтя и со всего размаха всадил её в задницу Изохрена. Поворот тела и Арпан загнулся, схватившись руками за своё мужское достоинство. Оба завыли как подраненные шакалы. Еще мгновение и распорки полетели в сторону Хыдура. На вой в помещение влетели еще двое карателей. Фуни рванулся им на перерез и получил в своё слизистое тело изрядную порцию свинца. О, милый друг, жив ли ты?

– Не стрелять, идиоты, – заорал юрист, но было уже поздно, слизень лопнул как медуза и мутная жидкость медленно растеклась по бетонному полу.

От нашего друга остались лишь ножки да рожки, точнее тележка трансформер. Пока каратели замешкались, Хунак картинно вставил в рот сербатан, который по не знанию у него не отняли и направил ветер из своих легких в солдат. Четыре дуновения и они медленно осели на пол, брякнув скортерами. Вот вам гады за смерть Фуни! Получайте, эссесовцы чёртовы! Я попытался отыскать взглядом Хыдура, но его и след простыл. Исчез, испарился, телепортировался или спрятался, как умеют прятаться за буквы закона профессиональные юристы.

Фуни, наш прекрасный жлобист, боевой товарищ, ты погиб защищая нас.

– Большая улитка видела мой знак и решила задержать вошедших, – прошепелявил Хунак Кеель. – Теперь она у Ах Пуча. Там ей будет хорошо, Ночеподобный Ах Пуч любит воинов.

Я поднял простреленную смирительную рубашку, это всё, что осталось от нашего друга. Путана расплавила из под ствольного лазера стену, туда мы вместе с Хунаком впрессовали остатки рубашки и скортер слизня. Сделали, импровизированную могилку, памятником стала тележка. Я вырезал надпись на стене: «Здесь лежит великий воин Фуни представитель расы слизней». Салют из трёх стволов и мы были готовы к нашему походу вниз. Труппы убитых карателей так и будут лежать не похороненными, но у нас осталось слишком мало зарядов, что бы тратить их на могилы для солдат противника.

Мы собрали наше снаряжение, поискали ещё с полчаса Хыдура, но видимо он владел исскуством прятаться так хорошо, что его не обнаружили и двинулись вниз, навстречу неведомому. На этот раз лед только треснул, но не разошелся…