Текст книги "Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение. 1941-1944"

По поводу учебного процесса внес свои предложения и фюрер СС и полиции Штекер:

1. На будущий учебный год должна была быть составлена новая учебная программа, которая могла бы оказать положительное пропагандистское влияние на молодежь;

2. Учителя должны были быть обязаны не проводить преподавание лишь формально, и ежедневно, при каждой возможности, бороться с большевистским мировоззрением и ложными идеями учеников;

3. В течение летних каникул должно было быть проведено политическое и практическое воспитание учеников;

4. Следовало вновь проверить директоров школ и учителей на основе их работы за истекший год, причем действительно надежные и энергичные люди должны были быть выдвинуты на руководящие посты;

5. Руководство отдела культуры и подотдела школ Симферопольского городского управления должно было быть вновь проверено и улучшено[161]161
  Там же. Д. 26. Л. 15.


[Закрыть].

Однако претворить эти планы в жизнь помешало начавшееся наступление Красной армии.

Так происходили изменения в сфере образования. В сфере же собственно пропаганды, которая заключалась в руководстве культурой, прессой, кино и радио, дела обстояли следующим образом.

Оккупационные власти уделяли большое внимание крымскому театру. Однако это внимание объяснялось не желанием поднять уровень местной культуры, а совершенно другими соображениями. Вот что было сказано в одном из приказов штаба пропаганды «Крым»: «…Артисты оккупированных восточных областей, поставившие себя в распоряжение немецких оккупационных властей, потому необходимы, что обширные пространства, удаленность и зимние затруднения в оккупированных районах еще более ограничивают возможность обслуживания войск нашими спортивно-туристическими организациями. Поэтому Фюрер хочет, чтобы артистам оказывали особое внимание, и прежде всего – обеспечивали их материально»[162]162
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Л. 30.


[Закрыть].

Следуя этому приказу, штаб пропаганды «Крым» распорядился, чтобы в Симферопольском театре каждые четырнадцать дней появлялся новый спектакль. При этом отдел культуры штаба принял особые меры с целью освободить прежнее помещение театра от расположенных там воинских частей. В результате уже с 25 мая по 5 июня 1943 года в Симферопольском театре прошла премьера тринадцати спектаклей, а с 12 по 18 июня состоялись следующие мероприятия:

• пять спектаклей для военнослужащих и гражданских лиц;

• два спектакля для военнослужащих и имеющих пропуска для ходьбы в запрещенное время;

• один спектакль для молодежи.

Кроме этого в «Солдатском доме» прошел один спектакль, а в городских госпиталях три. Наконец, Симферопольский театр дал еще два спектакля в Севастополе и провел два товарищеских вечера с участием артистов[163]163
  Там же. Л. 17, 19.


[Закрыть].

После проведенных немцами мероприятий театральная жизнь несколько оживилась и в других городах Крыма. Так, в Ялте, изменив руководство театра и заменив «недостаточно ценные лица» лучшими, относительно удалось увеличить число спектаклей и поднять доходы театра. В порядке обслуживания домов отдыха ялтинский театр до 14 мая 1943 года провел тридцать два выступления. В Алуште также имелось две свои художественные труппы, которые ежедневно давали постановки. Планировалось открыть театр и в Алупке[164]164
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Л. 19.


[Закрыть].

Все это дало немцам основание утверждать, что «русская культура не уничтожена, а напротив, немецкие солдаты смотрят русские спектакли и слушают русскую музыку»[165]165
  Там же. Л. 33.


[Закрыть].

В марте 1942 года было получено разрешение на открытие Крымско-татарского театра. Его директор Э. Грабов планировал начать нормальную работу театра с 10 апреля 1942 года премьерой постановки спектакля «Лейла и Меджнун»[166]166
  Там же. Д. 388. Л. 47–48.


[Закрыть].

В мае 1942 года на страницах своего дневника Геббельс писал: «Политика подачи новостей – это оружие в войне. Цель этой политики – вести войну и хранить тайну»[167]167
  Цит. по: Герцштейн Р. Указ. соч. С. 220.


[Закрыть]. Этот принцип был положен оккупантами в основу руководства прессой в Крыму.

В период с 1941 по 1944 год в Крыму выходило несколько периодических изданий. Это газеты «Голос Крыма», «Феодосийский вестник», «Евпаторийские известия» (с августа 1943 – «Освобождение»), «Сакские известия», «Земледелец Тавриды», «Крымская немецкая газета» (позднее «Борьба»), Azat Kirim («Освобожденный Крым») и журнал «Современник»[168]168
  РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 741. Л. 39.


[Закрыть].

Наиболее значительной из них была газета «Голос Крыма» – орган Симферопольского городского управления, первый номер которой вышел 12 декабря 1941, а последний – 9 апреля 1944 года. Первоначальный тираж газеты был 3 тыс. экземпляров, затем – 5 тыс., 18 тыс., а к 1943 году он вырос до 80 тыс. Газета вначале выходила два раза в неделю на двух страницах, затем три раза в неделю на четырех. Стоимость газеты была 1 рубль, или 10 оккупационных пфеннигов. В 1943 году, 21 июля, 1 и 3 октября газета выходила под названием «Голос Таврии». В этом же году стали выходить приложения к газете – «Женский листок» (с 21 мая 1943 года) и «Молодость» (с 18 июля 1943 года). Главными редакторами «Голоса Крыма» последовательно являлись: В. Попов, с 26 марта 1942 – А. Булдеев, с октября 1943 по апрель 1944 года – К. Быкович[169]169
  Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945 / Сост. В.К. Гарагуля и др. Симферополь, 1994. С. 82.


[Закрыть].

На первой и второй страницах «Голоса Крыма» помещались статьи, порочащие советский строй, советских государственных, научных и военных деятелей, восхваляющие новый немецкий порядок. Печатались сводки с театров боевых действий, международные новости, речи Гитлера, Геббельса, Шпеера и др. Приказы, постановления, извещения Симферопольской горуправы и военного коменданта печатались на четвертой странице газеты. Третья страница газеты рассказывала о жизни в селах и городах Крыма, после их «освобождения» от власти большевиков, о хозяйственной и культурной жизни при «новом порядке».

Особое место в «Голосе Крыма» уделялось так называемому «еврейскому вопросу». С целью разоблачения «мирового заговора» против Германии и ее союзников газета, из номера в номер, помещала на своих страницах статьи антисемитского содержания. Для подтверждения своих «изысканий» авторы этих статей использовали цитаты из произведений Достоевского, Суворина, Розанова, Шмакова и др.[170]170
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 37. Л. 103–104.


[Закрыть]

Следует отметить, что эта газета не всегда пользовалась доверием у населения. Очень часто можно было услышать такие высказывания: «Стыдно оттого, что русские люди, в русской газете убеждают нас радоваться нашим (то есть Красной армии) поражениям» или «название газеты должно быть не «Голос Крыма», а «Вопли Геббельса и стоны крымского народа…»[171]171
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 31. Л. 96об., 121.


[Закрыть].

А уже к 1944 году эта газета перестала удовлетворять даже своих хозяев из штаба пропаганды. Это происходило главным образом потому, что «Голос Крыма» стал уделять, с точки зрения немцев, необоснованно большое внимание так называемой «третьей силе» (т. е. «людям, ожидающим окончательного завершения войны, которое наступит после полного поражения Германии и СССР и победы Англии»). У немцев также вызывал нарекание тот факт, что газета вовремя не доставлялась из Симферополя в другие города Крыма, что способствовало распространению среди населения неподконтрольных слухов[172]172
  Там же. Д. 26. Л. 34.


[Закрыть].

Все выходившие на русском языке в Крыму газеты, так же как и на остальной оккупированной территории, были призваны служить прежде всего целям немецкой пропаганды. «Оказавшиеся по эту сторону (фронта) миллионы людей, – пишет А. Казанцев, – нужно было сохранить в состоянии аморфной массы, не объединенной и не связанной ничем, даже сознанием общности своей судьбы»[173]173
  Казанцев А.С. Указ. соч. С. 176.


[Закрыть]. Точкой консолидации русских сил могла бы быть общая идея, чье-то имя или просто даже какой-то факт, событие общегосударственного значения. На это, несмотря на относительное однообразие помещаемых в прессе материалов, «и был наложен… немецкий запрет. Так, газета, выходящая в Крыму, была запрещена в Смоленске, журнал, печатаемый в Пскове… в Харькове преследовался наравне с советскими листовками»[174]174
  Там же.


[Закрыть].

Помимо обычной прессы, в 1943 году оккупационными властями был налажен выпуск иллюстрированных сборников, «для углубления разъяснительной работы о Германии». Вскоре выпуск таких художественно-иллюстрированных обозрений вырос до 70 серий по 8 картин в каждой. Главными их темами были следующие: «Добровольные сподвижники борьбы Германии за новую Европу» (о создании сельскохозяйственных товариществ, тираж 3870 экз.), «Освободители Симферополя», «С Кубанского предмостного укрепления» и т. п.[175]175
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 26.


[Закрыть]

Печатавшиеся в Крыму периодические издания, как, впрочем, и на всей оккупированной территории, находились под полным контролем оккупационных властей. Весь материал, публикуемый в газетах, обычно утверждался сверху, для чего в помощь всем редакциям, выпускающим газеты на русском и других языках народов СССР, в Берлине выходил специальный сборник Ma terial für russische Zeitungen («Материалы для русских газет. В помощь редакциям»)[176]176
  В Государственном архиве в Автономной Республике Крым хранится комплект Material für russische Zeitungen за 1943–1944 гг.


[Закрыть].

Геббельс как-то сказал: «Мы убеждены, что кино представляет собой самое современное и научно обоснованное средство воздействия на массы. Следовательно, мы не должны им пренебрегать»[177]177
  Цит. по: Герцштейн Р. Указ. соч. С. 328.


[Закрыть].

Поэтому штабом пропаганды «Крым» под свой контроль были поставлены все кинотеатры и киноателье полуострова, которые имелись почти во всех крупных населенных пунктах. Всего на 1943 год имелось 26 стационарных киноустановок и 3 – передвижных. Хотя в отделе кино штаба имелись свои кинодемонстраторы с целым штатом помощников, зондерфюреры Зибенхаар и Штендель, с согласия командующего войсками вермахта в Крыму, стали использовать местных специалистов.

Как отмечалось в отчете штаба пропаганды «Крым» для ОКВ от 7 июля 1943 года, «из всех немецких художественных фильмов (а их на этот период имелось 78) наибольший успех имел… «Эшнапурский тигр» и «Индийская гробница». Восторженный прием у гражданского населения встретил фильм «Венская кровь». Далее говорилось, что «местное население наиболее ценит в немецких фильмах отсутствие политики и пропаганды» (?!).

Помимо художественных демонстрировались также и «культурно-просветительские» фильмы о Германии. В них население интересовало, прежде всего, описание жизни среднестатистического немецкого человека из разных социальных слоев: рабочих, служащих, крестьян и т. п., а также наличие сведений о том, какой жизненный уровень обеспечивает ему его заработок[178]178
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 26–27.


[Закрыть].

И наконец, последним, но не менее важным средством немецкой пропаганды были радиопередачи. Их трансляция осуществлялась по следующей программе. Утром – военная сводка на русском языке и утренний концерт (с 6:00 до 7:00), потом перерыв с 10:00 до 12:00. С 14:00–14:30 до 16:00 – снова перерыв. В 16:00 военная сводка на русском языке, после чего перерыв до 18:00. Затем передача на немецком языке.

Однако те, кто слушал радио, были недовольны тем, что радио работает слишком мало времени, и тем, что передается в эфир. Молодежь желала слушать больше интересных рассказов и легкой музыки (танго, фокстрот и т. п.). Классическая музыка интересовала молодежь не очень. Подобное мнение выражали и люди среднего возраста, но они также хотели бы слышать военные обзоры и информацию, которая вечерами вообще не передавалась. Интеллигенция же хотела, чтобы чаще отмечались юбилеи великих русских писателей и ученых и чтобы по радио о них чаще вспоминали.

У оккупационных властей также имелись претензии к отделу радио. Так, фюрер СС и полиции «Симферополя» писал в штаб пропаганды 10 января 1944 года: «Надо каким-то образом… (позаботиться) о том, чтобы известия между 15:00 и 16:00 не передавались на ужасно плохом русском. (Из-за этого) имена искажаются, ударения неверны, чтение невыразительно, без соблюдения знаков препинания»[179]179
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 35.


[Закрыть].

Также как и в вопросе с прессой, для всех радиоузлов на оккупированной территории издавался специальный сборник материалов передач под названием «Радиовестник» (редактор – ефрейтор Г. Вальтер). В нем предписывалось, что передавать по радио, а о чем на данный момент умолчать[180]180
  Там же. Д. 27. Л. 1.


[Закрыть].

В целом материалы в сборнике не отличались разнообразием, помещая из номера в номер одно и то же. Так, можно выделить несколько основных тем статей:

• речи деятелей Третьего рейха;

• разоблачение учения Маркса – Энгельса и «еврейского заговора»;

• рассказы очевидцев о плохой жизни в СССР и разоблачение его внутренней и внешней политики;

• призывы к населению бороться с большевизмом в союзе с Германией[181]181
  Там же. Л. 128об.


[Закрыть].

Такими, вкратце, были задачи штаба пропаганды «Крым», которые по своей сути не сильно отличались от задач органов пропаганды на других оккупированных территориях, да и в самой Германии. Отличались методы, с помощью которых штаб решал эти задачи. Их было несколько: какие-то присущи всем пропагандистам рейха, а какие-то имели свою, крымскую, специфику.

Первый из них, который был свойственен всем немецким органам пропаганды, – это так называемая активная пропаганда. Он заключался прежде всего в распространении листовок, брошюр, специальных выпусков газет, а также выступлений пропагандистов посредством агитмашин.

Так, из отчета штаба пропаганды за июнь 1943 год видно, что в течение месяца было издано 98 925 плакатов и 15 850 брошюр. В этот период в распоряжении штаба находилось восемь агитмашин, из которых три находились в ремонте, а одна использовалась штабом оборонявшей Крым 17-й армии. Остальные агитмашины провели в общем 297 выступлений в районе действия штаба. Разъяснительная работа велась в основном по лозунгу: «Германия – передовой боец новой Европы». При каждой агитмашине имелся специальный пропагандист, который разъяснял населению актуальные вопросы. Например, в 1943 году очень популярными были следующие темы: «Роспуск Коминтерна – новый трюк Сталина», «Как живут русские рабочие в Германии», «Жизнь по ту сторону фронта» и т. п. Помимо этого штаб занимался организацией изб-читален, где литература, естественно, была специально подобранной[182]182
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 25, 27.


[Закрыть].

Чрезвычайно важную роль в немецкой оккупационной политике и пропаганде играло использование национального вопроса. Особую актуальность он приобрел после нападения Германии на СССР.

Выступая на одном из совещаний в министерстве пропаганды 21 июля 1941 года, Геббельс напомнил слова видного германского военного теоретика К. фон Клаузевица: «Россия может быть побеждена только в том случае, если посеять раздор среди ее народов»[183]183
  Цит. по: Семиряга М.И. Фашистский оккупационный режим на временно захваченной советской территории // Вопросы истории. 1985. № 3. С. 14.


[Закрыть]. Исходя из этого, оккупационная администрация начала выделять отдельные национальности, населявшие оккупированные районы, для чего использовала выпуск местных газет, а также большое количество других печатных изданий на соответствующих языках. Их содержание определялось органами немецкой пропаганды, хотя издателями часто выступали местные националистические лидеры.

В Крыму же, с его пестрым национальным составом населения, это было сделать очень просто. По переписи 1939 года здесь проживали следующие национальности (в %-ном отношении): русские – 49,6 %, татары – 19,4 %, украинцы – 13,7 %, евреи – 5,8 %, немцы – 4,6 %, греки – 1,8 %, болгары – 1,4 %, прочие – 3,7 %[184]184
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 41. Л. 12.


[Закрыть].

Сначала была проведена регистрация всех немцев, итальянцев и болгар. Им были предоставлены те же права и льготы, что и членам оккупационной администрации и солдатам оккупационных войск[185]185
  Окупацiйний режим в Криму… С. 40, 47, 66, 86.


[Закрыть].

Затем было разрешено образовать свои мусульманские комитеты крымским татарам. Первый из них, Симферопольский, был открыт в декабре 1941 года. Вскоре открылись мусульманские комитеты и в других городах и районах Крыма. Татарам отдавали предпочтение и при приеме их в батальоны вспомогательной полиции порядка[186]186
  ГААРК. Ф. П – 151. Оп. 1. Д. 505. Л. 69—69об.; Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 41. Л. 4–5 об., 14–15.


[Закрыть].

Даже патенты на торговлю в Симферополе выдавались прежде всего татарам, грекам и армянам, а уже потом – русским[187]187
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 37. Л. 112.


[Закрыть].

1 июля 1942 года от городского коменданта Симферополя поступило распоряжение, что «все украинцы… которые живут в городе… но которые почему-то зарегистрированы как русские… могут обратиться с прошением в комиссию при Главном управлении полиции Симферополя… Личности, украинская национальность которых будет доказана, получат новые паспорта с верно указанной национальностью»[188]188
  Окупацiйний режим в Криму… С. 32.


[Закрыть]. На том основании, что они «нерусские», украинцы образовали свой комитет, а чтобы успешнее шло дело «украинизации» – местные националистические лидеры открыли украинский магазин и объявили, что «(только) украинцам будут выдавать муку и другие продукты»[189]189
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 37. Л. 103.


[Закрыть].

Таким образом, немецкая пропаганда приложила немало усилий, чтобы разъединить все национальности, проживающие в Крыму. Поэтому по меньшей мере очень странным выглядело заявление оккупационных властей о том, что «национальная идея привела подсоветских людей в антибольшевистский лагерь, она спаяла их в едином фронте с народами Европы… В боях против большевиков родилась великая дружба народов»[190]190
  Там же. Д. 27. Л. 70.


[Закрыть].

Следующим, также очень действенным методом, были проводимые отделом культуры штаба пропаганды «собрания учителей и учительские курсы», с целью обработки крымских педагогов в нужном духе. Так, в мае 1943 года было проведено собрание учителей для того, чтобы разъяснить им значение лозунга «Германия – передовой боец за новую Европу». В этом же году по инициативе Симферопольского городского управления в Алупке был открыт «Дом воспитания», в котором учителя должны были проходить 10-дневные курсы. Организацией этих курсов и составлением для них учебных планов должен был заниматься штаб пропаганды[191]191
  Там же. Д. 26. Л. 16, 17.


[Закрыть].

Проведение всевозможных выставок, лекций и собраний «общественности», посвященных прославлению «нового порядка», – еще один метод из арсенала крымского штаба пропаганды. Так, 2 ноября 1942 года, в день первой годовщины вступления немецких войск в Симферополь, местное городское управление открыло выставку «Год немецкого владычества в Симферополе». Вся экспозиция выставки была построена на контрасте: разрушениям, причиненным городу большевиками, противопоставлялись созидательная работа городского управления и помощь ей в этом деле оккупационных властей[192]192
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 5–6.


[Закрыть].

Не менее важным методом пропаганды была демонстрация в кинотеатрах перед просмотром художественных фильмов «Германского еженедельного обозрения» (Die Deutsche Wochenschau). «Эта серия, – пишет американский исследователь Р. Герцштейн, – достигшая высот технического и коммерческого успеха между 1940 и 1944 годами, была наиболее эффективным средством нацистской пропаганды военного времени. Далеко превосходя аналогичные киножурналы союзников по способности слить воедино музыку и зрительные эффекты, действие и комментарии к нему, «Обозрение» по праву стало предметом гордости Геббельса, т. к. оно приблизило войну к немецкому народу»[193]193
  Герцштейн Р. Указ. соч. С. 276–277.


[Закрыть].

Однако, как явствует из доклада фюрера СС и полиции округа «Симферополь» СС-гауптштурмфюрера Штекера, и у немцев, с их педантизмом, случались накладки. Так, он сообщал: «…Хотя бои в Тунисе уже закончились, 24 мая 1943 года в кинотеатре для местного населения на улице Пушкинской… демонстрировались кадры, показывающие подвоз орудий и боезапаса для немецких войск в Тунисе. Эти кадры были встречены восклицаниями… и ироническими замечаниями»[194]194
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 9.


[Закрыть].

Немецкое вторжение в СССР вызвало у населения прилив религиозных чувств. На оккупированных территориях, в том числе и в Крыму, с разрешения немецких властей возобновлялось богослужение. Задача церкви на оккупированных территориях заключалась, по мнению Гитлера, в том, чтобы помогать оккупационным властям держать население в покорности. Религиозная сторона дела его не занимала.

19 июня 1942 года в Берлине был издан «Закон о веротерпимости», который, по сути, был законом о регулировании религиозной жизни. Все религиозные организации обязаны были зарегистрироваться в соответствующих органах оккупационной администрации. Последние же обладали правом удаления любого священника, если появлялись какие-либо сомнения в его благонадежности[195]195
  Геллер М.Я., Некрич А.М. История России. 1917–1995. М., 1996. Т. 1. С. 447.


[Закрыть].

Использование религиозных чувств населения в интересах Германии оставалось главной целью германской пропаганды. В одном из немецких документов говорилось: «Все средства церквей, мистицизма, религии и пропаганды должны быть… использованы под лозунгом: «Гитлер против Сталина» – или «Бог против дьявола»[196]196
  Там же. С. 448.


[Закрыть].

Немецкие армейские командиры иногда способствовали восстановлению церквей на контролируемой ими территории. Их цель была чисто прагматичной: обеспечить германской армии спокойный тыл, безопасные коммуникации и невраждебное отношение местного населения[197]197
  РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 623. Л. 122.


[Закрыть].

В Крыму также все местные газеты были наполнены сообщениями о восстановлении православных храмов, армянских церквей, караимских кенасс, мусульманских мечетей, о возобновлении в них богослужения. 21 апреля 1943 года городской комиссар Симферополя даже сделал специальное объявление: «…Поскольку в православной церкви Пасхальное богослужение имеет особенно важное значение, то в Пасхальную ночь гражданскому населению разрешается ходить по городу»[198]198
  Окупацiйний режим в Криму… С. 79.


[Закрыть].

8 сентября 1943 года патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Сергий (Страгородский).

На это событие тотчас же откликнулась вся «верующая общественность» оккупированных территорий. Чтобы не отдать в руки Сталина такое мощное орудие пропаганды, каковым является церковь, всем отделам и штабам пропаганды приказывалось дискредитировать нового патриарха в глазах населения[199]199
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 27. Л. 38—38об.


[Закрыть].

«Решающим моментом в походе на восток, – вспоминал А. Казанцев, – был аграрный вопрос. Крестьянство не только способно было много простить, но и пошло бы за тем, кто дал бы ему землю… Немцы отказали и в этом». В результате колхозы были сохранены, так как так было удобнее контролировать крестьян[200]200
  Казанцев А.С. Указ. соч. С. 179.


[Закрыть].

Однако уже в феврале 1942 года немцы решили поменять свою политику. Согласно Земельному закону Розенберга колхозы были превращены в «общинные хозяйства», действовавшие по инструкции оккупационных властей. Совхозы и машинно-тракторные станции объявлялись собственностью германского государства и в качестве «государственных имений» управлялись оккупантами. С разрешения соответствующих немецких органов допускалось и частное землевладение. На последних этапах аграрной реформы, которую немцы планировали завершить после окончания войны, предполагалось допустить существование индивидуальных крестьянских хозяйств.

В Крыму, из-за проходивших там боевых действий, к аграрному вопросу смогли обратиться только в начале 1943 года. Здесь, посредством штаба пропаганды, закон Розенберга широко рекламировался в печати, по радио и при помощи специальных плакатов. В многочисленных комментариях указывалось на то, что этот закон представляет собой завершение немецкой аграрной программы и что ее последовательное и добровольное выполнение доказывает честность намерений Германии. При этом подчеркивалось, что крестьянин до войны должен был отдавать Советскому государству 80 % своей продукции, а теперь, в войну, 20 % «немецким оккупантам»[201]201
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 24, 25, 33.


[Закрыть].

Эти «заигрывания» с крестьянством были нужны немцам прежде всего затем, чтобы обеспечить бесперебойное поступление продуктов питания в действующую армию и в Германию.

Не секрет, что пропаганда в мирное время заметно отличается от пропаганды во время войны. Война ставит перед ней совершенно новые вопросы, от решения которых порой зависит ход военных действий. И в данном случае немецкая пропаганда в Крыму не была исключением.

Самым важным вопросом, который приходилось решать всем оккупационным органам, был вопрос обеспечения лояльности населения по отношению к новой власти – от его решения зависели в конечном итоге все их успехи и неудачи.

Чтобы добиться лояльности населения, было необходимо подорвать его лояльность к прежней власти. Нужно было внушать ему, что «большевики являлись (и являются) архетипом «еврейской преступности», отбросами человеческого общества, антимиром ненависти и извращенной зависти, преданными идее разрушения всего доброго и прекрасного»[202]202
  Герцштейн Р. Указ. соч. С. 429.


[Закрыть]. Воплощением последних качеств конечно же являлась гитлеровская Германия.

Первоначально оккупанты решали вопрос лояльности населения при помощи террора и принуждения, вследствие чего «большая часть населения, которая искренне кляла большевиков, называя их виновниками поражений», начала проявлять «недовольство и даже протест, т. к. немцы не принесли… ничего хорошего»[203]203
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 31. Л. 168.


[Закрыть].

Однако после поражения под Сталинградом на совещании в министерстве оккупированных восточных областей 18 декабря 1942 года возобладала точка зрения Розенберга, согласно которой «населению надо было дать такую политическую цель, которая пришлась бы ему по вкусу, а кроме того, пойти на определенные уступки в обращении». Розенберг видел эту цель в «разрешении на ограниченное участие населения в решении управленческо-административных вопросов». «Таким образом, – делает заключение немецкий исследователь Н. Мюллер, – с весны 1943 года главным содержанием фашистской пропаганды стали призывы к борьбе против большевиков, совместно с немцами»[204]204
  Мюллер Н. Указ. соч. С. 254, 260–261.


[Закрыть].

В Крыму отправной точкой в пропаганде этой кампании стала статья в «Немецкой крымской газете» от 26 мая 1943 года. Она называлась «Настроены ли большевистски восточные народы? Солдаты должны уметь отличать друга от врага». Как бы в ознаменование начала новой оккупационной политики, в этой статье писалось: «…Восточные рабочие и… солдаты доказали способность и желание восточных народов порвать с большевизмом. Поэтому необходимо не допустить превращения крестьянина в партизана, а так повлиять на него, чтобы он был готов добровольно сделать первый шаг в новый мир… Решение этой проблемы – не дело одного дня»[205]205
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 10–11.


[Закрыть].

С конца 1941 года серьезным фактором, влияющим на немецкую оккупационную политику, стало партизанское движение, которое, как писал один из немецких офицеров, «не было, конечно, просто проявлением беспорядка в тыловых областях, как сперва думали немцы. Напротив, это было политическое движение сопротивления, которое невозможно было взять под контроль лишь силами полиции»[206]206
  Штрик-Штрикфельдт В.К. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть].

И оккупационные власти прилагали огромные усилия, чтобы не допустить «превращения крестьянина в партизана». С первых же дней создания штаба пропаганды «Крым» была развернута широкая кампания, в которой население призывалось к сотрудничеству в целях нейтрализации партизан. Органам пропаганды вменялось в обязанность «открыто и подробно говорить с населением… чтобы оно… вполне поняло, что НКВД скрывается в лесу, и подробно описывать, как жестоко они (партизаны) обращаются с людьми». Исходя из того, что живое слово особенно сильно влияет на народ, руководитель отдела прессы зондерфюрер Маурах начал проводить ежемесячные доклады о партизанах. После каждого доклада обычно выступал кто-нибудь «добровольно ушедший от бандитов», рассказывавший, что он пережил в партизанском отряде[207]207
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 25. Л. 2, 8, 20, 26, 39; Д. 26. Л. 32, 35.


[Закрыть].

Если это был пассивный метод решения вопроса, то другим, активным методом его решения было силой покончить с партизанами. А чтобы не потерять при этом должного пропагандистского эффекта, с ними должны были бороться сами местные жители. Поэтому начиная с ноября – декабря 1941 года оккупанты повели усиленную вербовку добровольцев в подразделения «вспомогательной полиции порядка».

Обеспокоенный этими фактами, начальник Центрального штаба партизанского движения П. Пономаренко писал 18 августа 1942 года Сталину: «Немцы используют все средства, чтобы привлечь к борьбе с партизанами… контингенты из нашего населения оккупированных областей, создав из них воинские части, карательные и полицейские отряды. Этим они хотят достичь того, чтобы партизаны увязли в борьбе не с немцами, а с формированиями из местного населения… Вокруг формирований идет бешеная националистическая пропаганда… Этому сопутствует разжигание национальной розни, антисемитизма. Крымские татары, например, получили сады, виноградники и табачные плантации, отобранные у русских, греков и т. п.»[208]208
  «Идет бешеная националистическая пропаганда» // Источник. 1995. № 2. С. 120–122.


[Закрыть]

Штабу пропаганды «Крым» было дано указание всячески способствовать процессу вербовки. Эта помощь состояла в чтении докладов, распространении газет, листовок и брошюр, всевозможных лозунгов и т. п. При этом особое внимание было уделено пропагандистской работе среди уже сформированных добровольческих подразделений[209]209
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 28. Более подробно о «восточных» добровольческих формированиях на территории Крыма см. в соответствующих разделах.


[Закрыть].

Одной из целей изменения немецкой оккупационной политики было увеличить приток рабочей силы из оккупированных областей в Германию. Геббельс писал в своем дневнике: «В конечном счете приток рабочей силы с Востока значительно сократится, если мы… будем обращаться с ними (рабочими), как с животными»[210]210
  Цит. по: Герцштейн Р. Указ. соч. С. 435.


[Закрыть].

Следует признать, что принудительное использование местной рабочей силы, либо для восстановительных работ на оккупированных территориях, либо для вывоза на работы в Германию, было одной из неотъемлемых частей немецкой оккупационной политики. Пока положение на фронтах складывалось в ее пользу, эти мероприятия не нуждались ни в каких идеологических оправданиях. В случае же неповиновения применялась военная сила. Не был исключением и Крым.

Еще в декабре 1941 года Городское управление Симферополя объявило о регистрации всех трудоспособных мужчин и женщин до 55-летнего возраста. Без отметки на бирже труда население не могло получить свою норму хлеба (200 г в день)[211]211
  РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 623. Л. 115.


[Закрыть]. В случае уклонения от регистрации должно было следовать наказание по законам военного времени. Биржа труда, где распоряжались немецкие чиновники, решала – либо оставить человека в Крыму, либо отправить его на работы в Германию[212]212
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 31. Л. 93.


[Закрыть].

Однако в 1943 году ситуация изменилась не в пользу немцев, что повлекло за собой и перемены в политике по отношению к применению рабочей силы. Выезжающих в Германию или остающихся на родине следовало убедить в том, что труд на благо оккупантов принесет и им пользу. При этом главная роль отводилась органам пропаганды. Так, уже летом 1943 года штаб пропаганды «Крым» издал директиву за № 382/43, главным содержанием которой было налаживание «обслуживания рабочих лагерей и организация трудовой повинности». «В данной ситуации, – говорилось в директиве, – обслуживание трудовых лагерей и организация трудовой повинности является одной из важнейших задач всех подразделений и пунктов (пропаганды). Населению нужно постоянно наглядно доказывать необходимость трудовой повинности»[213]213
  ГААРК. Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26. Л. 38.


[Закрыть].

Наряду с этим населению требовалось внушать, что оно этой работой вкладывает свою долю в «дело борьбы с большевизмом». С другой стороны, делался упор на то, чтобы привлеченное к работе население чувствовало, «что немецкое командование ценит его труд по заслугам»[214]214
  Окупацiйний режим в Криму… С. 23. 70.


[Закрыть].

Для систематического обслуживания организаций трудовой повинности предполагалось осуществление следующих мероприятий:

• распространение среди рабочих газет, таких как «Голос Крыма» или других, выходивших в Крыму (интересно, что такие газеты власовского движения, как «Доброволец», среди рабочих распространять не рекомендовалось);

• распространение брошюр, «с учетом их пригодности для данной специальной цели» (особенно популярными были брошюры о жизни в советском тылу, сущности национал-социализма и жизни в Германии);