Книга: Верь в меня - Олег Рой

Нет – любой бы, наверное, российский писатель, годами ждущий, - ждущий десятилетиями, что его рукопись, наконец, примут, любой говорю я беззастенчиво, удовлетворил бы сразу всю редакторскую коллегию, даже средненького издательства, если бы его подпустили хотя бы на сто/двести метров, не вызывая охраны. Любой бы российский писатель, публикующий свои работы через унизительный самиздат, получающий эти нищенские роялти, со слезами радости на щеках писал бы то, что говорят, наплевав на свой талант, на своё мнение об окружающей среде, на политические взгляды, если бы ему пообещали хотя бы тысячу долларов за тираж.

Всего/то, надо было воткнуть достоинство в страждущее лоно. (Хорошо сейчас прозвучало). Даже в Удавшемся рассказе о любви Владимира Маканина не всё так сладко обстояло с редактором в эпоху чёрной советской цензуры, когда от рассказа оставались одни перья, а тушку съедало строгое начальство. А бунтари/поэты и прозаики/модернисты мгновенно превращались в диссидентов, покидали страну и никогда не возвращались. Да и то, при условии, что у них были за бугром связи.

На самом деле, у Олега Роя, наверное, чуточку всё по/другому складывалось. Случайная связь на обычном столичном кутеже. Затем, пару недель отходняка в квартире у хозяйки. Потом, девушка, вероятно, уже начала нервничать, видя ситуацию и любовника в другом – более ясном виде. Видя, что он залез к ней на шею. Она, наверное, начала говорить, примерно, такие слова: «Олежик, ну, нельзя же сидеть, сложа руки. Надо же что/то делать. Что/то зарабатывать. Что/то в дом приносить. Надо же за коммуналку платить. Кредиты возвращать. Продукты покупать. Ты же мужчина, в конце/то/концов, а не беременная женщина с гормональными бурями. Хотя бы напиши что/нибудь для нашего издателя. Это же так просто! Как в школе сочинение, только в семьдесят раз больше по объёму.»

А он в ответ: «Галя, да, из меня писатель, как из кабана гимнастка на бревне! Я и в разговорной/то не слишком хорошо справляюсь, а в письменной, так вообще.»

А она ему: «Да, не надо тут особенно стараться. Просто пиши, что в голову лезет. Мы, там, уже сами всё доработаем, поправим, отредактируем. Это наша работа – понимаешь? Ты, главное, объём выдай, а там мы сами разберёмся, что с этим делать. Читай только больше. Не зря же мы задание для авторов формулируем.»

А он ей: «Окей, лады, только, если, вдруг, что не так, ты, или вы, там, все вместе, на меня не обижайтесь. Я ведь не мастак – хе – хе – литературу сочинять.»

А она ему: «Да, всё будет нормально – не переживай. Ну, что нам, этих талантливых лодырей, что ли, брать, с их больными, двухстраничными проповедями на иностранном русском. В них даже филологи годами разобраться не могут – строят теории, ведут дискуссии, организовывают научные конференции. Ты/то мужик с мозгами, с мудями. У тебя/то всё нормально ещё с головой. Не то, что у этих, и квартиры продают, и жён бросают, и без копейки вечно бродят по улицам, как будто им заняться в жизни нечем.»

Ну, вот, как/то, так я себе представляю эту картину.

Слушайте, он объём текста, даже на эпиграфе выигрывает. Я ещё нигде не встречал эпиграф на полстраницы.

При этом, Олег Рой пишет об одиночестве, как будто бы реально знает и понимает, что это такое. Мне думается, что любой простой гражданин нашей любимой страны, если расскажет Олегу Рою о настоящем одиночестве, то он, вероятно, побелеет и упадёт на пол. В вертикальном замедлении. А на мой взгляд, одиночество это, когда у тебя нет жилья, нет прописки, нет постоянной официальной работы. Это когда родственники и друзья, вдруг, внезапно умирают с улыбкой на довольном лице, просто потому, что ты нигде не работаешь и постоянно просишь взаймы. Одиночество это, когда отпустив девушке комплимент или меткую шуточку, она прямиком отправляет тебя в чёрный список. Одиночество это, когда женщины булгаковского возраста, вдруг, становятся кокетливыми красотками, или смышлёными красавицами. Одиночество это, когда уличная проститутка вызывает в тебе одновременно и презрение, и омерзение, и вожделение, и уважение. Одиночество, это когда продавщица продуктового знает твой адрес, номер телефона, как будто бы, где ты работаешь, и ты должен ей полтора косаря, (исключительно за продукты, потому, что в одиночку пьют только алкоголики), полтора косаря, которые ты никак не можешь вернуть из-за, как будто бы, слишком жадного начальника, месяцами не выдающий тебе, как будто бы, зарплату. Одиночество это, вообще, страшное явление, если в нём внимательно разобраться.

Название, главное, какое красиво – Верь в меня. Какой в нём сразу глубокий смысл и богатый синопсис проявляется. Вот, у Марка Мэнсона всё понятно: Тонкое искусство пофигизма, Всё хреново. Сразу видно, что это техасский фермер написал. С волосатой грудью, прикрытой хлопковой клетчатой рубашкой с закатанными по локоть рукавами, заправленной под ремень с громадной блестящей на солнце бляхой, удерживающий на пояснице потёртые джинсы, штанины которых небрежно заправлены в кожаные ковбойские сапоги, чертовски грязные от дорожной пыли и лошадиного навоза. А голову покрывает широкополая нубуковая шляпа с рейнджерской кокардой. А тут… ну, прям рублёвский дурман. Даже не ещё один единственный и неповторимый.

Господа, я читал биографию Стивена Кинга, так вот, не смотря на то, что он зашибает нешуточные гонорары за свои труды, он прошёл через всю литературную карму, и по праву был признан «королём ужасов». У него и названия вполне соответствуют гонорарам: Чужак, Оно, Худеющий, Зелёная миля.

Кинг нереально крут в этом смысле. Вы посмотрите, как он выступает перед аудиторией читающих. Он стоит за трибуной, как нобелевский лауреат, отказавшийся от премии. А вы видели его женушку? Это просто чудо! Эдакая полнушка с миллиардом комплексов на тему лишнего веса. Но я убеждён, что он любит её самой искренней и чистой любовью. Потому, что такие люди по/другому не умеют и не хотят. Может быть, он и не складывает к её ногам свои форбовские гонорары. Поскольку в американском гражданском обществе вообще не принято баловать женщину. Насколько мне известно. Однако, я представляю, через что им обоим пришлось пройти. С какими нервами и душевными терзаниями там всё устраивалось.

Это так – для примера.

Мда… я прочёл несколько страниц данного творения и понял, что всю книгу я не осилю. Это совсем не мой уровень. Мне семнадцать лет назад сказали: «Научись сначала писать афоризмы.» Вот, я и научился.

Господа, Олег Рой типичный графоман. Я думал, они ещё в восемнадцатом веке вымерли. Однако же, нет. Дело в том, что он совсем не видит образов – он видит просто слова. Пустышки. «Танец ее бедер, скользящая шелковистость длинных волос, трепет налитой груди…» Там сплошной балет вот таких вот выражений. Просто нет смысла сидеть и читать – и так всё понятно.