Текст книги "Флёр-о-Флёр"

– Я готова, – раздался голос Бонни.

Она стояла в коридоре. На ней были фисташковая куртка, бордовые вельветовые штаны, белые кроссовки и клетчатый розовый шарф. Длинные волосы она забрала в хвост, закрепив его новой заколкой.

– По-моему, шарф не сочетается со всем остальным, – отметила Лера.

– Ну и что? Папа говорит, что сочетание – скучно, избито и затерто.

– Ну, если папа говорит, значит, так оно и есть.

Они вышли из дома и поехали в торгово-развлекательный центр. Бонни расположилась на заднем сиденье и стала играть плюшевым медвежонком в полосатом колпачке, которого Лера возила на задней полке автомобиля.

На входе в торговый центр клоуны раздавали детям воздушные шары и подарки. Бонни достался пластмассовый пистолет. Увидев разукрашенные лица, Лере тут же захотелось проверить электронную почту, вдруг ответ от незнакомца уже пришел? Она оставила Бонни в детском отделе выбирать кофточку, а сама поднялась на последний этаж в интернет-кафе.

«Добрый день, Валерия! «Несчастному влюбленному»… Кто сказал, что любовь – это счастье? Любовь оставляет шрамы.

1. Ваш электронный адрес есть на вашей визитке.

2. Ваша работа – сопровождать меня в общественных местах и выполнять кое-какие поручения. Что-то привезти, что-то отвезти. Назовем это так: работа «секретарем-референтом». По срокам это займет около двух месяцев.

3. Почему выбор пал именно на вас? А почему бы нет? Я знаю, что вы искренняя, порядочная и честная девушка. Вам можно доверять.

4. Теперь о деньгах. Надеюсь, что две тысячи долларов – достаточная сумма за нестандартный характер работы.

Рами.

P.S. Хранить чужую тайну порой очень нелегко».

Две тысячи долларов! Лера хотела присвистнуть от удивления, но сзади раздался голос племянницы:

– Тетя Лера, ты чего так долго?

– Слушай, Бонни, – Лера поднялась со стула, чтобы загородить компьютер. – Хочешь мороженого?

– Хочу!

– Иди купи себе и мне.

– Но мы же решили, что будем есть мороженое в кино!

– Тогда купи билеты. Я сейчас – быстренько напишу письмо и спущусь. Жди меня в кинотеатре, в кафе. – Лера достала деньги и протянула девочке.

– А можно чипсы купить?

– Покупай.

– А большой попкорн?

– Тоже можно.

– Спасибо, тетя Лер. От кого письмо? – Бонни подозрительно прищурилась.

– Будешь много знать, скоро состаришься. Беги, а то все билеты раскупят.

– Угу. Только сама не опаздывай, фильм начнется через двадцать минут.

– Не опоздаю.

Девочка убежала.

Лера еще раз перечитала письмо: «две тысячи долларов», «любовь оставляет шрамы». Вот это розыгрыш!

«Здравствуйте, Рами.

Вы меня заинтриговали. Приятно осознавать, что ты «искренняя, порядочная и честная девушка», но мне кажется, что две тысячи долларов – слишком мало. Представляете, как рискованно – быть секретарем – референтом у незнакомого человека, лицо которого скрыто под маской? Сопровождать его вечерами и темными ночами…

Расскажите о себе. Чем вы занимаетесь? Сколько вам лет? Надеюсь, вы поймете мое любопытство. Мне же с вами целых два месяца работать.

А еще лучше – давайте встретимся, познакомимся, поговорим. Или пообщаемся по Skype или в ICQ.

До встречи. Валерия.

P.S. Любовь – это счастье, даже если она оставляет шрамы».

Лера отправила письмо и тихо рассмеялась, довольная собой. Никогда не торговалась, и вдруг решилась.

Бонни ждала ее в кафе. Лера ахнула: попкорна – почти ведро, вдобавок большая пачка чипсов.

– Мы столько не съедим!

– Я плохо позавтракала.

Бонни состроила невинную гримасу, и Лере показалось, что веснушки на щеках девочки посмеиваются над ней.

– Какой фильм? – спросила Лера.

– «Легенда Зорро»!

Вечером они с Бонни решили сварить чай с имбирем. Лера высмотрела этот рецепт в одной телепередаче, ей понравился бледно-шоколадный цвет напитка. Имбирь она любила, особенно маринованный, в японских ресторанах. Ей вообще нравилось все пряное, острое и солоноватое. А вот к фруктам и сладостям она была равнодушна.

– Бонни, если бы ты повстречала человека в маске, ты бы испугалась? – обратилась она к племяннице, которая сосредоточенно чистила корень имбиря.

– Нет, – не задумываясь, ответила та. – Все грабители банков ходят в масках.

– Ах, да, – Лера улыбнулась. – Я же забыла, что ты мечтаешь грабить банки. А если серьезно? Представь, ты заходишь вечером в подъезд, а там – человек в маске?

– Я бы заорала.

– Я бы тоже. А если, например, тебе вдруг приходит письмо, а в нем незнакомый мальчик говорит, что очень хочет с тобой познакомиться, но у него проблемы с лицом.

– Ну и что?

– Он стесняется, поэтому просит разрешения прийти на свидание в маске.

– Супер! Мальчик в маске! Как на карнавале.

– Тебе не будет страшно? Ты же его совсем не знаешь!

– А чего бояться? Зорро тоже ходил в маске. И Бэтмен. Они же хорошие. Я почистила имбирь. Что дальше?

По кухне расплылся горьковато-терпкий аромат.

– Отрежь три небольших кусочка, мы положим их в молоко с чаем.

Три волокнистых кубика нырнули в бежевое молоко.

– Зорро – положительный герой, – продолжила Лера. – Он прячет лицо, чтобы его не узнали враги. Но в жизни – наоборот: под маской часто скрываются настоящие бандиты.

– А я бы все равно не испугалась! Гораздо больше плохих людей без масок, – ответила девочка, с интересом разглядывая корявый остаток корня имбиря. – Тетя Лера, а сырой имбирь можно есть? Он сладкий?

– Похож на ананас, – ответила Лера и отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку.

– Ой, ой, ой, какой жгучий! – запричитала Бонни, скривилась и выплюнула имбирь в раковину. Затем схватила бутылку с водой. – Фу, ну и гадость!

– С первым апреля, – рассмеялась Лера, глядя, как незадачливый дегустатор прыгает по кухне, глотая воду.

Чай получился насыщенным и пряным. Они пили его из больших чашек с голубыми маргаритками, ели печенье и слушали диск, сборник французских песен. За окном шумел ветер, а на кухне было тепло и уютно.

Неожиданно для себя самой Лера решилась и рассказала племяннице про электронную переписку с незнакомцем в маске. Наверное, если бы все было на самом деле, она бы так не поступила, ведь человек в маске просил ее об этом. Но, если это несерьезный первоапрельский розыгрыш, почему бы не открыть тайну маленькой девочке?

– Две тысячи долларов! – восторженным шепотом повторила Бонни, когда Лера закончила. – Супер! Я бы сразу согласилась.

– Бонни, это всего лишь первоапрельская шутка. Понятно?

– Понятно, – согласилась Бонни и опять восхищенно повторила. – Две тысячи долларов! Это ведь большие деньги, да, тетя Лера?

– Да, – Лера усмехнулась и начала мыть посуду. – Уж точно не маленькие. Только никому не рассказывай. Договорились? Чужую тайну всегда сложно хранить.

– Конечно, тетя Лера.

– Даже папе.

– Даю слово. Тетя Лера, а вдруг этот человек в маске действительно существует? И это не розыгрыш?

– Этого не может быть, – неуверенно ответила Лера.

* * *

Бонни, прислонившись к стенке и шмыгая носом, наблюдала, как Лера одевается.

– Я поехала. У меня встреча с Кириллом. – Лера поцеловала племянницу.

– Угу.

– Вчерашний разговор – страшный секрет.

– Не волнуйся, тетя Лера, я же дала слово!

– Сходи купи молока и сыра. На ужин свари спагетти. И пусть твой папа, как вернется, сразу же мне позвонит. У тебя, кстати, вчера сдача осталась после мороженого?

– Да, – произнесла Бонни и после небольшой паузы добавила, – совсем немного. Одна мелочь. Я ее уже в копилочку положила…

Всем было известно, что Бонни копит деньги на мобильный телефон.

– Держи. – Лера достала сто рублей и протянула ей. – Этого должно хватить на пакет молока и сыр.

– Спасибо. – Бонни обняла Леру и поцеловала. – И за кофточку, и за заколку.

– Ну все, пока. На неделе еще заеду. Закрывайся и никому дверь не открывай.

– Аривидерчи. Передай привет бабуле.

В ресторане «Елки-Палки» вкусно пахло жареным мясом, было по-воскресному шумно, слышался детский смех. Ресторан, отделанный в стиле сельского дворика: с пузатой печкой, с глиняными горшками, с чучелами кур и петухов на плетеных изгородях, как нельзя лучше подходил для семейных обедов.

Кирилл сидел за столиком у печки и увлеченно обсуждал что-то по телефону. С плетеной изгороди на его намечающуюся лысину восторженно уставилось чучело курицы. На столе стояла пухлая коричневая барсетка и блюдо с закусками. Увидев Леру, Кирилл встал и услужливо отодвинул для нее стул.

– Привет, я сейчас закончу. Извини.

Он достал из барсетки записную книжку и опять углубился в телефонный разговор.

Лера села.

«Как ему всегда удается выглядеть таким бодрым и свежим? – думала она, разглядывая гладко выбритое, сияющее лицо Кирилла с большим лбом и живыми карими глазами. – Каждый раз, когда мы встречаемся, такое ощущение, что он минуту назад вышел из парикмахерской».

Кирилл подвинул ей тарелку с закусками.

– Это я специально для тебя заказал.

– Спасибо, Кирилл.

Тонкие ломтики красной рыбы, бурые шляпки маринованных грибов, горка салата «Оливье», заправленного майонезом. Он знал ее пристрастия. Приятно, когда кто-то заботится о тебе, а не только звонит и требует: «Привези!», «Не забудь!» Лера почувствовала, как потеплело на душе и одновременно возникло чувство вины. Человек ждет от тебя того, что ты не можешь ему дать.

– Мерси боку, большое спасибо, – еще раз повторила она. Ей захотелось в знак благодарности погладить Кирилла по руке. Но она не решилась.

Кирилл появился в ее жизни около двух месяцев назад. Он был другом мужа Риты. Лера до сих пор не могла понять, почему он стал ухаживать за ней. Тридцать лет, не женат, имеет собственный бизнес – крупный автосервис. Не курит, занимается спортом. Два образования. Такие парни обычно избалованы вниманием молоденьких девчонок. Лера вздохнула и взяла вилку. Возможно, у них давно бы все получилось, если бы она не боялась повторения прошлого. Сначала неудачное замужество, потом затяжной роман с женатым мужчиной. Каждый раз, как только ей казалось, что вот-вот наступит счастье, все вдруг ломалось и разбивалось. Она представила себя одной из женщин с картины брата – голой, сжавшейся, с перекошенными, угловатыми коленками и плечами. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она стала раскладывать на тарелке еду. Горку салата передвинула в центр, а кусочки рыбы и грибы разложила по диаметру тарелки. Получился орнамент.

– Ты чего такая озабоченная? – Кирилл закончил разговор и отложил телефон в сторону. – Опять проблемы?

– Да нет, все в порядке. Извини, что не смогла приехать в пятницу. Мама просила съездить за лекарством.

– Знаешь, Лера, – Кирилл сделал пометку в ежедневнике и убрал его в барсетку, – мне кажется, что твои родственники тебя используют. Так нельзя. Каждый человек имеет право на личную жизнь. У всех свои трудности, наша жизнь вообще состоит из одних проблем. Если решать не только свои, но еще и чужие, никакого времени не хватит.

– Я знаю, – Лера вздохнула и съела ломтик рыбы. – Кирилл, хочешь, сделаю тебе бутерброд?

– Нет, не хочу. Я заказал себе бараньи ребрышки и темного «баварского».

– Везет тебе! – Лера съела еще кусочек рыбы. Слабосоленая семга таяла на языке. Ей тоже захотелось пива.

– Давай закажу и тебе, – предложил Кирилл, когда принесли заказ. – Поставим твой «Пежо» здесь на подземную парковку. Выпьем пива, поболтаем. Брось ты свои заботы!

– А как я поеду?

– Зачем тебе ехать? – продолжал настаивать Кирилл. – Переночуешь у меня.

– Кирилл… – Лера изобразила строгое лицо. – Ты знаешь, я пока не могу.

– Я не имел в виду секс.

Он стал серьезным.

– А что ты имел в виду? Предлагаешь девушке выпить пива, а потом переночевать…

– Ты меня неправильно поняла. В общем, как бы это объяснить… Понимаешь, если человек, ну, то есть парень, приглашает девушку к себе, это еще ничего не значит…

– Как не значит? – Лера развеселилась, ей показалась, что чучело курицы сейчас клюнет Кирилла в лысину. – Во Франции, если мужчина приглашает женщину поужинать у него дома, то под этим подразумевается, что после ужина они займутся любовью.

Кирилл окончательно стушевался.

– Ну, мы же не во Франции. Я постелю тебе в зале. И ужинать я тебя не приглашал, а всего лишь переночевать… Хотел сэкономить твое время.

Лера расхохоталась.

– Прости, ты такой смешной, – она взяла его за руку. – Мы же договорились, что пока будем только друзьями. И потом, у нас с мамой сегодня традиционный воскресный ужин.

– Да, мама у тебя суровая.

– Она одинокая. Слушай, Кирилл, а ты никогда не мечтал одеть маску? – произнесла Лера с ударением на слово «маска».

– Чего? – не понял Кирилл.

– Купить карнавальную маску и постоянно носить ее, – повторила Лера, пристально вглядываясь в лицо Кирилла.

– А зачем?

Он продолжал есть как ни в чем не бывало.

– Чтобы тебя никто не узнал! – пояснила Лера.

– Ерунда какая-то. Вечно ты что-то выдумываешь!

– У меня работа такая.

– Я, пожалуй, закажу еще кружечку пива. Может быть, все-таки выпьешь?

– Нет, мне уже скоро ехать.

Лера положила шляпку гриба на кусок рыбы и съела. Оказалось невкусно.

* * *

– Почему ты опоздала на ужин? – недовольно спросила мама, когда Лера приехала домой.

Мама сидела за столом с неизменной пышной укладкой, в строгом платье, чуть располневшая за последние два года, с тех пор как уволилась из мэрии. Она сохранила все привычки государственного чиновника: властный взгляд, требовательность, нетерпимость к возражениям.

– Переезд был закрыт, – извиняющимся тоном проговорила Лера. – Пробки.

– Курица давно остыла.

– Мам, – Лера подошла к плите и заглянула под крышку сковороды. – А ты можешь дать мне взаймы три тысячи долларов?

– Зачем?

– Погасить кредит.

– У тебя же были деньги?

– Сейчас нет.

– Где они?

– Я отдала их взаймы.

– Кому?

– Какая разница?

– Как это, какая? – возмутилась мама. – Ты отдаешь кому-то деньги. Возможно, даже под процент, а потом у меня просишь. Мало того, что я плачу за все в этом доме, а ты только тратишь на свой автомобиль, так я теперь должна еще возвращать за тебя кредит.

– Я не давала деньги под процент. Я дала их Виктору, на выставку, – разозлилась Лера. И тут же поняла, что сделала большую глупость.

– Виктору? – пальцы матери сжали лежавшую на столе вилку.

– Ему нужно было напечатать подарочный альбом, – начала объяснять Лера. – Эта выставка очень важна для него.

– Ты дура! – Вилка звякнула, покатившись по полу. – Думаешь, он тебе их вернет? Ты глупая и наивная девочка. Доросла почти до тридцати лет, а соображения – ноль!

– Он отдаст. – Лера насупилась. – У них есть спонсор, который готов оплатить все после начала выставки.

– И ты ему поверила? Этому пьянице и неудачнику?

– Виктор не пьяница, он художник, – возмущенно заступилась за брата Лера.

– Он не художник, он пьяница и бомж! Я договорилась, что его примут на юридический почти без экзаменов, а он сбежал в беспутное художественное училище. Идиот, так ему и надо. Он мог стать адвокатом, а променял все на шлюху и краски. Перед людьми стыдно. У всех дети как дети, выучились в нормальных институтах, зарабатывают на жизнь. А этот…

– Мама…

– Не перебивай мать! Это все твой отец виноват, его воспитание. Избаловал вас обоих. А потом… – мама махнула рукой, встала и, прихрамывая, подошла к плите. – Садись, я положу тебе курицы.

– Каждый человек имеет право сам выбирать свою судьбу! – громко выпалила Лера.

– Конечно, сам! Если он имеет голову на плечах, и в этой голове – мозги, а не вздорные фантазии и мечты. Что он заработал своим искусством? Ничего! Даже дочь по-человечески одеть не может! Вместо того чтобы заставлять учиться, таскает ее по выставкам и мастерским. Так и вырастет охламонкой.

– Нельзя жить без мечты и любви.

– Поэтому-то ты с этой своей любовью никак и не можешь выйти замуж!

– Я сейчас обижусь.

– Что, правда глаза колет?

– Мама, перестань! Не хочешь давать денег, так и скажи.

– У меня нет лишних денег.

– Ну и не надо. И ужинать я не буду.

С шумом отодвинув стул, Лера встала и поднялась к себе. Включила компьютер и, сдерживая слезы, с грустью посмотрела на фотографию над столом: папа, пятилетняя Лера и десятилетний Виктор с разрисованными, как у индейцев, лицами заливаются смехом…

«Здравствуйте, Валерия.

Вы не такая наивная, как мне показалось сначала. Если человек торгуется за оплату своего времени, значит, он осознал, что время – единственная ценность в этом мире.

Вы спрашиваете, чем я занимаюсь? Неужели это так важно? Гораздо важнее, о чем человек думает, о чем мечтает, чего боится. Или, например, что есть для него этот мир. Разве нет?

Недавно я посмотрел изумительный фильм, в котором главный герой – музыкант, который никогда не покидал океанский лайнер[3]3
  Рами говорит о фильме «Легенда о пианисте» Джузеппе Торнаторе (здесь и далее – прим. авт.)


[Закрыть]. На нем он родился, на нем вырос, на нем развлекает публику виртуозной игрой на рояле. Для него мир – этот корабль и музыка, рождаемая волнами. И когда ему предлагают покинуть корабль и поселиться в обычном мире людей на суше, он отказывается и предпочитает умереть.

После фильма я задумался, что значит мир для меня? И вдруг понял, что моя жизнь – мчащийся поезд. Только я ошибся и сел не в свой. И теперь он несется, а спрыгнуть с него страшно и не хватает мужества. Вдруг разобьешься насмерть?

Лера оторвалась от экрана. А с чем она могла сравнить свою жизнь? Наверное, с дорогой, по которой она каждый день едет на своем автомобиле. С дорогой, упирающейся в шлагбаум железнодорожного переезда, который всегда закрыт. Рами прав: одна страничка чужой души, а как много сказано! Лера вдруг поняла: у того, кто написал эти слова, много с ней общего.

Знаете, Валерия, встретиться можно, но предлагаю сделать это через некоторое время. А пока давайте пообщаемся. Расскажите что-нибудь о себе. Например, о вашей работе или про ваш любимый фильм.

Что касается денег, то я согласен увеличить сумму в два раза. Четыре тысячи долларов вас устроит?

О себе: мне тридцать четыре года. Владею скромным бизнесом, который приносит небольшой, но стабильный доход.

У меня непростой характер…

Рами.

P.S. Любовь – иллюзия, избавляющая нас от скуки и мыслей о смерти».

А ведь это не розыгрыш, – вдруг отчетливо поняла Лера. Все серьезно! Все очень серьезно! Она встала и подошла к окну. На улице шел дождь, сквозь его монотонный шелест пробивался стук колес далекого поезда. Из маминой спальни доносился рев двигателей и возбужденный голос телекомментатора – мама любила смотреть гонки «Формула-1». Лера залезла с ногами на кровать и обняла мохнатую обезьяну. Это не розыгрыш! И что теперь делать? Деньги ей очень нужны, но за то, чтобы просто прогуляться, никто четыре тысячи долларов платить не станет. Не может же она согласиться на столь рискованное предложение? Хотя… почему бы и нет? Мысли путались в голове. Она просидела почти час, размышляя о том, как ей быть дальше, потом села за компьютер и написала ответ:

«Здравствуйте, Рами.

Я прочитала ваше грустное письмо и даже не знаю, что ответить. До сих пор я была уверена, что ваши письма и предложения – розыгрыш, первоапрельская шутка кого-то из моих знакомых. Но сегодня я вдруг поняла, что ошибалась. Вы существуете!

Когда я это осознала, сначала хотела отказаться, но…

Давайте встретимся. После этого вы получите окончательный ответ.

И еще: мне непонятно, почему вы не написали этой женщине письмо? Я уверена, она бы вас поняла.

Валерия.

P.S. Без любви мир не может существовать. «Vivrea’ memel’amour[4]4
  Жить только в любви(фр.)


[Закрыть]…» – написала она строчку из французской песни.

Перечитав письмо несколько раз, Лера убрала слово «грустное» и в задумчивости откинулась на спинку кресла. А если это розыгрыш? Тогда встреча тем более ускорит развязку.

* * *

Ночью подморозило. Пьеро крался по дороге осторожно, чтобы не поскользнуться на замерзших лужах и не слететь в кювет. Справа и слева от дороги простиралось поле, покрытое серо-коричневыми волнами нескошенной прошлогодней травы и камыша. «Рябчиковое поле», как однажды назвал его папа. Далеко впереди высились многоэтажки городской окраины. Лера жмурилась от солнца и слушала французский альбом.

 
Besoin, Toucher
Vivrea’ memel’amour[5]5
  Нужда, прикосновение,
  Жить только в любви…(фр.). Песня Бена Рико


[Закрыть]…
 

Сегодня утром она проснулась с новым, радостным чувством. У нее появилась тайна – человек в маске! В этом было что-то пугающее и притягивающее одновременно. И от этого все вокруг преобразилось: асфальтовая лента дороги, подстерегающая крутым поворотом; озеро, спрятанное среди камышей «рябчикового поля»; «Паджеро», поджидающий в засаде у переезда – все приобрело скрытую двусмысленность…

На парковке перед офисом Лера долго выруливала, чтобы поставить Пьеро ровно. Это была своего рода благодарность за утренний слалом между замерзшими лужами. Наконец, когда с каждой стороны получилось одинаковое расстояние до соседних авто, она воскликнула: «Очень хорошо, Пьеро. Тре бьян[6]6
  Очень хорошо (фр.)


[Закрыть]!», выключила зажигание, достала из перчаточницы (именно так было написано в инструкции: «перчаточница», а не «бардачок»!) бархатную тряпочку и протерла эмблему серебристого льва на руле. Потом поправила плюшевого медведя на заднем сиденьи и, шепнув: «Не скучай», захлопнула за собой дверь.

Риты в кабинете не было – подруга, как всегда, опаздывала. Включив компьютер, Лера обнаружила письмо от Рами.

«Здравствуйте, Валерия!

Имя ВАЛЕРИЯ означает «сильная» и особенно прекрасно звучит по-французски, с ударением на последний слог: Валери. Позвольте мне вас так называть!

Вы спрашивали, почему я не написал письмо своей возлюбленной?

Представьте себе, что красивая и обеспеченная женщина вдруг получает письмо: «…Мужчина в маске желает познакомиться…» Уверен, что это насторожило и отпугнуло бы ее!

Вы настаиваете на встрече со мной. Не боитесь? Помните сказку «Красавица и чудовище»? Как могли бы развиваться события, если бы чудовище сразу появилось перед девушкой? Думаю, что, увидев монстра, девушка, скорее всего, лишилась бы чувств или вообще умерла от страха.

Оставляю вам свой номер ICQ.

Рами.

Р.S. «Amour et mort, rien n’est plus fort»[7]7
  Любовь и смерть не ведают преград(фр.).


[Закрыть].

Человек в маске назвал ее Валери. По-французски! Валери – действительно, звучит красиво, особенно если произнести букву «р» с прононсом. Лера несколько раз вслух произнесла «Валери». Ей захотелось тут же подключиться к ICQ, но в кабинет вошла Рита, простучала сапожками по полу, шумно сбросила плащ и сразу начала рассказывать о том, в какой «чудненький» ресторан они ходили вчера с мужем. Лера рассеянно слушала подругу и раздумывала над тем, что Рами был прав, когда утверждал, что большинство женщин отказалось бы встретиться с незнакомым мужчиной в маске. Неизвестное пугает.

* * *

– Валерия, почему ты утром опять не вымыла чашку? Ты что, нарочно это делаешь, хочешь лишний раз позлить меня?

– Мам, прости, ты же знаешь, что я это не нарочно. Привычка детства…

Лера поднималась по лестнице в свою комнату, досадуя, что опять забыла вымыть чашку. Это происходило невольно. Она пила кофе, завтракала, потом убирала со стола. Но иногда оставляла чашку невымытой.

– Ужин будет готов через несколько минут, – проворчала мама и загремела посудой.

– Хорошо, сейчас переоденусь и спущусь.

Лера, не раздеваясь, села за компьютер, подключилась к ICQ и набрала номер, который оставил ей Рами:

– Привет. Это Валери.

– Привет.

– Ты готов заплатить четыре тысячи долларов? – написала Лера, обрадовавшись, что Рами в Сети. Она долго думала, с чего начать их разговор, и решила начать с денег.

– Готов. Или тебе опять мало? – ответ пришел через некоторое время.

Лера довольно улыбнулась. Рами принял ее обращение на ты. Лера почему-то вспомнила, что в английском языке нет разницы между «ты» и «вы», а во французском – есть.

– Достаточно. Вот только… – Лера сделала паузу. – Четыре тысячи – приличные деньги. Их просто так не платят.

– Но ты же не знаешь всех тонкостей работы.

– Что, есть какие-то тонкости?

– Ты уже согласна?

Лера заколебалась.

– Надо сначала пообщаться. Рами – твое настоящее имя?

– Оно тебе не нравится?

– Нравится. Необычное. В нем есть что-то восточное.

– Это арабское слово – мой псевдоним. Хотя я часто думаю, что мне следовало бы родиться в семье, где верят в Аллаха.

Лера даже задержала дыхание.

– Ты христианин?

– Да, ношу крест. Но в церковь не хожу.

– Не веришь в Бога?

– Верю, только слабо.

– Как это – «слабо»?

– Я убежден, что миром правит не Бог, а некая Великая Идея или Создатель. Неважно, как это называется: Аллах, Христос, Будда.

– У кого же ты просишь защиты в трудную минуту?

– Просить милости у Бога – то же, что просить у него кары. Для Создателя нет ни плохого, ни хорошего, ни радости, ни грусти. Его цель – поддерживать равновесие, если где-то убывает, он добавляет, и наоборот. Его можно сравнить с художником, который следит, чтобы черное и белое рано или поздно становилось серым.

Лера представила Бога эдаким чудаком, с бородкой и кисточкой, бегающим у бесконечного холста. То тут подкрасит, то там. Она тихо рассмеялась и застучала по клавишам.

– А я верю, что Бог добрый.

– Если это так, то его надо уличить в предпочтениях, а это невозможно. Кто знает, что есть добро, а что – зло?

– Значит, по-твоему получается, что Бога все-таки нет?

– Это равносильно утверждению, что он есть.

– Ты чем-то похож на моего папу. Он тоже никогда не ходил в церковь.

– Кем работает твой отец?

– Он был строителем. Умер почти год назад.

– Мне жаль.

– Валерия, – раздался снизу голос мамы. – Иди ужинать.

– Сейчас иду!

Лера досадливо покачала головой. Мама, как всегда, не вовремя.

– Рами, извини, мне надо отключиться. Мама зовет ужинать. Она у меня строгая. Ей бы работать настоятельницей в католическом монастыре, а не сидеть дома на пенсии.

– О’кей.

– Еще один вопрос. Где мы встречались?

– Сейчас не могу сказать.

– Почему?

– Так будет лучше.

– Мне придется сопровождать тебя на улице?

– Возможно.

– Кем работает эта женщина, с которой ты хочешь познакомиться?

– Расскажу, если договоримся.

– Валерия, тебя долго ждать? – снова раздался голос мамы. – Ужин остывает. Ты опять за компьютером?

Из приоткрытой двери в комнату просачивался запах котлет.

– Мне надо идти. До завтра.

– Пока.

После ужина Лера подключилась к Интернету и почти час путешествовала по сайтам, рассматривая всевозможные маски и карнавальные костюмы. Потом неожиданно поймала себя на мысли, что ничего не узнала про незнакомца, и решила составить план вопросов, чтобы ничего не забыть при следующем разговоре.

* * *

– …Кто тебе нравится из писателей?

– Многие. – Лера перечислила несколько авторов. – В юности мне очень нравился Ремарк. Особенно роман «Три товарища».

– А «Триумфальная Арка»?

– Этот роман я не дочитала. В нем слишком печальный герой. Что читаешь ты?

– Энциклопедию о бабочках.

– Я имела в виду, что ты читаешь из художественной литературы?

– Ничего.

– Почему?

– Неинтересно. Одно и то же: любовь (секс), убийства, деньги. Бесконечный сериал, меняется только обстановка и время. Жизнь вокруг гораздо увлекательней. Человек примитивен, не совершенен. Как ты думаешь, сколько ты проживешь?

– Не знаю. Может быть, лет восемьдесят.

– Всего восемьдесят? Из которых последних лет двадцать будешь ходить по больницам. К примеру, крокодилы живут в три раза дольше, они умеют регулировать температуру тела. Обитают и в воде, и на суше. У них даже сердце работает в двух режимах. Знаешь, почему?

– Почему?

– Видимо, за миллионы лет они написали и прочитали столько книжек, что поняли бесполезность этого занятия. Жизнь сводится к трем вещам – секс, еда и безделье между ними. (веселый смайлик).

Лера улыбнулась.

– Не хочу быть крокодилом. Лучше бабочкой. С огромными крыльями. Летать от цветка к цветку.

– Жизнь бабочек – короткое лето.

– Видимо, за миллионы лет они поняли, что лучше прожить одно солнечное лето, чем триста лет плавать в грязном болоте.

– Каждому свое! В детстве я любил ловить бабочек. Большим сачком.

– У тебя есть дети? – Лера задала вопрос, хотя почему-то была уверена, что он в разводе.

– Дочь. Она живет в другом городе. А ты собираешься замуж?

– Пока не собираюсь! Почему ты об этом спросил?

– Все девушки ближе к тридцати мечтают скорее выйти замуж.

– Не все. (веселый смайлик). Рами, опиши, пожалуйста, еще раз, что я должна буду делать.

– Сначала – узнать мои привычки, предпочтения и т. д. Затем мы поужинаем пару раз. А когда ты привыкнешь ко мне и окончательно освоишься с обязанностями, мы встретимся с той самой женщиной. Или, возможно, сначала ты встретишься с ней одна.

– Почему одна?

– Расскажешь ей обо мне. Искреннее мнение одной женщины всегда много значит для другой.

– А если она не захочет встретиться с тобой?

– Тебе часто попадались нелюбопытные женщины?

– А вдруг?

– Тогда придется соблазнять кого-нибудь еще!

Лера поморщилась. «Соблазнять» – грубое и неприятное слово.

– Ты говорил, что надо будет отвозить и привозить какие-то вещи. Что именно?

– Письма, подарки, цветы.

– Мне кажется, я не справлюсь.

– Почему?

– Все будут обращать на нас внимание. Вдруг я застесняюсь?

– Стесняются дети, потому что боятся выглядеть маленькими и глупыми. И взрослые, которые боятся своих желаний. Чего боишься ты?

Вопрос заставил задуматься. Но как можно написать «просто боюсь»? Глупо как-то. Лера решила сменить тему.

– Где ты живешь?

– За городом.

«Отличный ответ. Означает, что дальнейшие вопросы на эту тему неуместны». Лера улыбнулась, ей нравилось беседовать с Рами.

На экране появился одинокий вопросительный знак – Рами ждал следующего вопроса.

– Пока вопросов больше нет. Но неизвестность все равно пугает.

– Это нормально. Страх питается неизвестностью. Давай встретимся. Например, в четверг на этой неделе?

– Я согласна.

– Место и время я сообщу. Но есть еще один небольшой нюанс, о котором я не говорил ранее.

– Какой? – сердце Леры тревожно забилось.

– Я совсем не разговариваю.

– ??? Не поняла!

– В силу определенных обстоятельств я не могу говорить.

– Ты что, еще и немой?

– Нет. Разговаривать мне пока нельзя из-за операции. Надеюсь, это не изменит твоих планов встретиться?

– А как мы будем общаться?

– Разве ты не знаешь язык глухонемых?

– Нет, конечно.

(Веселый смайлик)

– Я тоже. Поэтому тебе предстоит говорить и за себя, и за меня.

– Ты меня шокировал. Как же я смогу говорить за тебя?

– Это нетрудно. Есть глаза, руки, губы… Со временем научишься понимать меня. Надеюсь, теперь ты поняла, что мне без секретаря никак нельзя?

– Почему ты не сказал об этом сразу?

– Говорил. Помнишь, я упоминал о тонкостях работы. Вот одна из них.

– Есть еще?

– Ха-ха-ха! Пока нет! (Смайлик с чертиком).

– Теперь я еще больше боюсь, что у меня не получится.

– Не бойся. У каждого человека есть право быть самим собой. Ты в любой момент можешь молча встать и уйти.

– О’кей.

– До четверга. Жди сообщения.

Разговор закончился. Лера откинулась на спинку кресла. Любопытная история: незнакомец в маске, перчатках, да к тому же еще и не разговаривает! Чем дальше, тем загадочнее. Интересно, куда это все приведет?