Текст книги "Ваше благородие"

Глава 12

На следующий день я не брился, чтобы у меня зажили порезы, а Марфа Никаноровна обещала меня брить, так как ей это приходится частенько делать с больными, не имеющими сил бриться самим.

День прошел нормально, хотя и в некотором ожидании результата похода Марфы Никаноровны в редакцию газеты.

Хозяйка нашла еще бумаги для моих литературных изысканий. И вот что у меня получилось:

 
В гусарах трудно быть корнетом,
Не все зависит от красы,
Улыбки дамочек с лорнетом
И не растут пока усы.
 
 
И нет войны для честной славы,
Но льется реками вино,
Качались храмы златоглавы
И дамы в красных кимоно.
 
 
А по утрам езда в манеже,
Вольтижировка, рубка лоз,
Никто не скажет, что ты нежен,
Но сколько льется ночью слез
 
 
У дев, обиженных вниманьем,
У них потом наступит время,
И пусть посмотрят утром ранним
На сапожок, входящий в стремя.
 
 
Пройдут года и капитаном
Войду с визитом я в ваш дом,
Напомнит кивер мой с султаном
Об офицере молодом.
 

Вечер оказался наполнен неожиданными событиями. Марфа Никаноровна пришла вместе с Иннокентием Петровичем, с которым я тепло поздоровался, и он был рад меня видеть.

Марфа Никаноровна торжественно подняла ассигнацию в пять рублей и объявила, что мое стихотворение принято и оно будет опубликовано завтра, а это гонорар в пять рублей. И они ждут новых стихотворений от Олега Туманова.

Это было неплохо. Творческих замыслов у меня много и мне нужно зарабатывать деньги.

Ужинали мы втроем, и во время ужина я рассказал о своем желании поступить на военную службу вольноопределяющимся для подготовки к сдаче экзаменов по курсу университета и кавалерийского военного училища. Кроме того, служба вольноопределяющимся поможет усвоить мне особенности службы рядовых. Если у Иннокентия Петровича есть знакомые военные, то они мне могут дать консультацию по устройству затвора винтовки и пулемету Максима, либо я сам разберусь с ними по наставлениям по эксплуатации.

Иннокентий Петрович приветствовал это предложение и высказал сомнение в том, смогу ли я сдать такое количество экзаменов. На это у всех его знакомых уходило не менее двух лет.

– Ничего, Иннокентий Петрович, – сказал я, – сначала нужно ввязаться в драку, а там будет видно.

Марфа Никаноровна предложила одеть меня в модный и универсальный костюм водителя автомобиля: хромовые сапоги, галифе цвета хаки, английский китель, рубашку с галстуком и кожаную фуражку с клапанами. Это поможет и в решении вопроса поступления на военную службу.

На том и порешили.

Дни пошли за днем. Занятия по математике, физике, химии в рамках тех программ, которые были в 1907 году. Изучение наставлений по службе и по вооружению, которые можно было свободно купить в магазине. Какой секрет могла иметь винтовка, выпущенная в количестве свыше четырех миллионов единиц, да и пулемета, состоящего на вооружении десятков государств?

Одежду из магазина доставили приказчики. Они же сняли мерки и подогнали все по фигуре. Сейчас я выглядел как щеголь, приехавший из Англии, и мог выходить на улицу в теплом пальто с черным меховым воротником.

Полиция ничем не могла обрадовать. Человек с моими приметами не значился нигде. К описанию приложили мою фотографическую карточку и дело отправили в архив, вдруг когда-то и кто-то найдется.

По ходатайству полиции и с разрешения местного митрополита был проведен обряд православного крещения для внесения записи в метрическую книгу, что такого-то числа крестился раб Божий Туманов Олег Васильевич, урожденный здесь же сентября шестого дня в одна тысяча восемьсот восемьдесят втором году.

На основании этой метрической записи мне был выписан паспорт, то есть выдана паспортная книжка, в которой было указано о моей принадлежности к почетным гражданам, то есть потомкам людей, имевших личное дворянство. Это было очень здорово и не обошлось без знакомств с сильными мира сего, которые уже знали меня по газете, и молодые женщины требовали публикаций стихов Олега Туманова, в связи с чем мои гонорары увеличились.

По схемам я достаточно легко разобрался с винтовкой капитана Мосина. Интересующиеся могут легко найти информацию о винтовке. Как раз с изучения простых механизмов начинается научная деятельность и становление инженеров-механиков и изобретателей.

Система призыва в российскую армию того времени была очень интересной.

Призывной возраст двадцать лет. Одна треть призывников призывалась на действительную военную службу посредством жребия. Остальные зачислялись в ополчение и проходили подготовку на кратковременных сборах.

Призыв один раз в год в зависимости от сроков уборки урожая, в сентябре или октябре – ноябре.

Срок службы три года в пехоте и артиллерии и четыре года в других родах войск. Во флоте срочная служба пять лет. Лица еврейской национальности не допускаются во флот. И только лишь из проявления государственного антисемитизма.

Призыву на воинскую службу не подлежали жители отдаленных мест, таких как Камчатка, Сахалин, некоторые районы Якутской области, Енисейской губернии, Томской, Тобольской губерний, Финляндии, инородцы Сибири, Астраханской, Архангельской губерний, Степного края, Закаспийской области и население Туркестана.

Вместо воинской повинности вносят денежный налог инородцы Кавказского края и Ставропольской губернии, как-то: курды, абхазцы, калмыки, ногайцы и другие. Финляндия отчисляет от своей казны 12 миллионов марок ежегодно.

Не подлежат призыву: единственный сын в семье; единственный способный к труду сын при недееспособном отце или матери-вдове; единственный брат при круглых сиротах до шестнадцати лет; единственный внук при недееспособных бабке и деде без взрослых сыновей; внебрачный сын при матери на его попечении; одинокий вдовец с детьми.

Добровольно с семнадцати лет принимаются на службу вольноопределяющимися лица с высшим и средним образованием. Срок службы два года.

Мой первый экзаменационный тур был проведен в Первой городской гимназии. Комиссию возглавлял попечитель учебного округа действительный статский советник, статский генерал в ранге, равном генерал-майору.

Кстати, чтобы не забыть.

Если вдруг этого статского, то есть штатского генерал-майора призовут в армию, то он будет иметь тот чин, который он имел в армии. Если был унтер-офицером, то и останется унтер-офицером, независимо от того, что в статской службе он был генералом. А вот если военный генерал-майор выйдет в статскую службу, то он сразу будет действительным статским советником и никак не коллежским регистратором. Так что военная служба в России всегда почиталась выше статской.

В экзамены были включены: сочинение на свободную тему, контрольная по математике (арифметический пример, алгебраическое уравнение, доказательство теоремы по геометрии), собеседование по физике, химии, иностранному языку и Закону Божьему.

Сочинение писал не более тридцати минут. Описал, почему я избираю военную стезю и что я хотел получить от военной службы. Математику решал сразу на доске. Затем было увлекательное и достаточно утомительное собеседование с преподавателями по их направлениям.

Экзамен продолжался без малого три часа. Некоторые преподаватели выходили покурить, а я был один, и за меня некому было покурить.

Подведение итогов было назначено на послеобеденное время.

Все хорошо оценили содержание сочинения, но начали охать и ахать по поводу отсутствия ятей и латинских «i».

– Разве поймут этот язык образованные люди? – воскликнул директор гимназии, надворный советник.

– Ваше высокоблагородие, – сказал я, чем доставил удовольствие директору поминанием его титулования, – просвещенные умы России составляют проекты упрощения письменной части русского языка, равно как и китайские коллеги их работают над упрощением китайского языка, чтобы как можно больше людей были грамотными и способствовали распространению их языка по всему миру. Мне кажется, что Россия намного опередит Китай и сделает русский язык наиболее употребимым как на просторах нашей империи, так и за пределами ее.

– Как же вы будете жить без греческого языка? – вопрошал преподаватель древних языков.

– Я думаю, – отвечал я, – что когда Греция войдет в состав Российской империи, то грекам придется учить русский язык, а такие специалисты греческого языка, как вы, будут работать наместниками в греческих провинциях и нести свет цивилизации в их заблудшие души.

Я рисковал с этим ответом, но он получился очень удачным в свете намерений российской власти завоевать черноморские проливы и распространить свое влияние на бывшую Византию, в которую входили и греческие города-государства. Поэтому и за знание греческого языка, вернее за его полное незнание, мне был поставлен «уд».

Ответ очень понравился батюшке, и он попросил прочитать наизусть «Отче наш», что и было сделано со всей тщательностью и почтением.

После получасового совещания мне было объявлено об успешной сдаче экзамена экстерном за полный курс гимназии с похвальным листом по результатам экзаменов.

Ур-р-ра-аа!

– А сейчас, уважаемый Олег Васильевич, приглашаем вас на маленький фуршет по поводу встречи с известным поэтом, наши дамы уже все приготовили, – пригласил попечитель учебного округа.

Фуршет был хорош, а у меня появился еще один документ, легализующий мое нахождение в том времени, в которое я попал.

В конце фуршета я прочитал мое давнее стихотворение, чем привел всех в восторг. Это стихотворение еще не публиковалось в «Губернских ведомостях» и в списках быстро разошлось по всему городу.

 
Мне природа была вместо няни,
На базарах я пел куплеты,
Говорят, что из горькой пьяни
Вырастают у нас поэты.
 
 
Да, я пью, и с друзьями, и в меру,
Да, я дрался в кабацком дыму,
Но я дрался за русскую веру
И за что-то еще, не пойму.
 
 
Только утром в глухое похмелье
Просыпался с подругой другой,
Кто же сыпал в вино мое зелье,
Почему я в постели нагой?
 
 
Знаю, музу прислали в награду,
Видно, страсти им мало в стихах,
Дайте кислого мне винограда,
Я покаюсь в грядущих грехах.
 
 
А пока разбужу свою деву,
Словно меч ее черная бровь,
Ублажу я свою королеву,
Разгоню загустевшую кровь.
 

И последний тост провозгласил батюшка:

– За веру!

И я добавил:

– Царя и Отечество.

И тут поднялись все как один и запели:

 
Боже, царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу, на славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, царя храни!
 

Последующие дни были заполнены трудами по восстановлению знаний. Иннокентий Петрович приглашал знакомых репетиторов, я штудировал военные наставления, уставы и все то, что касается военной службы. Это для меня как родное и ближе всего. По два-три раза в неделю я пишу стихотворения, которые охотно принимает для публикации газета «Губернские ведомости» и даже выплачивает гонорар, который является моей заработной платой. Я серьезно готовился к экзаменам за курс гимназии, а это очень трудно, и видел уважительное отношение к этому моей хозяйки.

Я безмерно волновался, когда предстал перед авторитетной комиссией в Первой городской гимназии для сдачи экзамена за полный курс обучения. Все-таки я был не недоросль, а вполне зрелый мужчина, которому нужно подтвердить свою личность и имевшиеся знания. Оценка «отлично» с похвальным листом. Вернулся домой под шофе, но в нормальном состоянии.

Глава 13

Моя литературная работа в газете приносила свои плоды в виде гонораров и печатания откликов читателей, что подогревало интерес к моей персоне, и я начал получать приглашения на спектакли, заседания литературных кружков. А от стихотворения «Маргарита» даже Марфа Никаноровна стала смотреть на меня как-то с ревностью. И когда Марфа Никаноровна меня брила, я иногда ловил себя на мысли, что женщину с опасной бритвой в руках около твоей шеи дразнить нельзя.

 
Жила на свете сеньорита,
С губами алыми, как роза,
Ее все звали Маргарита.
Всегда нежнее абрикоса,
 
 
На щечках солнца поцелуи,
В глазах играющий чертенок
Под звуки нежной «аллилуйи»,
Но все равно еще ребенок,
 
 
Когда в толпе ее увидел.
С дуэньей шла она к обедне,
И шли за нею, словно в свите,
Три дона, лишние на сцене.
 
 
И мой клинок, быстрее мысли,
Сверкнул, как молния в грозу,
И величавость сразу смыли
Удары шпаг и боль в глазу:
 
 
Кусочек стали в глаз попал.
Я дрался яро, безрассудно,
Но был убит я наповал,
И помню как-то очень смутно,
 
 
Что кто-то лоб мой целовал,
Слезами щеки орошая,
Достав из ножен мой кинжал.
Вот Маргарита дорогая
 
 
Со мною под руку идет,
У нас в раю любовь большая,
Нам песню славы хор поет,
И нас ласкает ветер мая.
 

Наступило лето. Вместе с Марфой Никаноровной мы вскопали и засадили огород. Я занимался подготовкой к экзаменам за курс университета, писал контрольные работы по заданиям, полученным в губернском университете.

Кстати, в этот же период я поспособствовал внедрению одного технического новшества в огородничество Степного края и других губерний. Готовясь к вскапыванию огорода, я вспомнил о том, как умельцы из моего времени делали приспособления для рыхления почвы. Практически это были вилы, к которым на шарнирах крепилась металлическая решетка. Огородник втыкал вилы в землю и поворачивал вилы, поднимая и рыхля землю в пределах решетки. Кузнец жил через три дома от нас, и я заказал ему этот агрегат, уплатив пять рублей за работу. Вилы мне принесли через три дня. Мы вместе опробовали их и остались довольны. А вскоре это изделие появилось во всех скобяных магазинах и лавках, а кузнец здорово наварился на этом, запатентовав изобретение и став монополистом по их производству. Где-то через полгода он зашел к нам в гости, одетый как преуспевающий буржуа с толстой золотой часовой цепью на брюхе, поблагодарил за идею и положил «катеньку» на стол.

– Если, ваше благородие, – сказал он, – придумаете еще что-то механическое, то завсегда буду ждать вас у себя.

Наш город Энск был не сильно большим, но он стоял на перекрестке дорог между Европой, Азией и Средней Азией и наука в нем процветала, готовя квалифицированных чиновников для туземных администраций и учреждений в соседних губерниях. Кроме того, в городе находилось управление Западносибирской железной дороги, а это большое количество инженерных и технических кадров. В городе было и свое военное казачье училище, позднее переведенное в разряд кадетских корпусов.

Наши отношения с Марфой Никаноровной были дружескими. Досужие языки болтали черт-те что о хозяйке и ее квартиранте, да я и сам понимал двусмысленность этой ситуации, так как занимался мужской частью домашнего хозяйства, а Марфа Никаноровна женской. Ну чем не семья, живущая скромно и добропорядочно? А то, что не венчаны, так это дело современное.

Марфа Никаноровна была очень даже недурна собой во всех отношениях, одевалась со вкусом, носила модную прическу, но возраст…

В наши времена тридцать пять лет для женщины особо ничего не значили. В этот период она делает карьеру, а потом создает семью. Правда, не у всех это получается.

В субботу вечером мне пришлось поговорить с Марфой Никаноровной по вопросу моего проживания у нее, что мое нахождение в доме с одинокой женщиной может ее скомпрометировать, поэтому я буду вынужден искать другое жилье, хотя уже освоился в этом доме и было бы жалко покидать это жилище, ставшее для меня убежищем в очень трудные времена.

Марфа Никаноровна внимательно выслушала мои рассуждения, сразу заплакала, встала и ушла в свою комнату.

Я сидел и не знал, что мне делать. Идти и успокаивать женщину, или не идти никуда и стать черствым сухарем, доведшим женщину до слез. Так и так получается как-то нехорошо.

Я сидел в своей комнате, Марфа Никаноровна – в своей комнате.

«Может, так оно будет лучше, – думал я, – сейчас все проревутся, снимут напряжение, а завтра на свежую голову подумают, что так оно лучше. Как это там у Лермонтова? Была без радостей любовь, разлука будет без печали. Но наш случай никак не похож на лермонтовский. Мы уже привыкли заботиться друг о друге, и наши отношения давно переросли рамки простой дружбы, хотя это ни в чем не выражалось».

Ближе к полуночи я умылся, почистил зубы и лег спать.

Не спалось, и вдруг я почувствовал, что около дверей в мою комнату кто-то стоит. Догадаться было нетрудно, потому что кроме нас двоих в доме не было никого.

Затем послышался легкий стук в дверь и дверь начала открываться. В проеме двери стояла женщина в белой длинной рубахе и с распущенными волосами. Закрыв дверь, она неслышно проскользнула ко мне и легла в мою постель.

Мы не говорили ничего. Все было сказано давно и без слов. Наш первый поцелуй был таким длинным, что мы чуть было не задохнулись от недостатка воздуха.

Марфа Никаноровна была неопытной в этих делах, и мне пришлось учить ее всему, что я знал сам, и сделать так, чтобы первая ночь нашей любви не стала причиной появления еще одного человека в нашей компании.

Если я собирался поступить на военную службу, то мне нельзя быть женатым, чтобы стать офицером, а офицеру нельзя жениться до тех пор, пока он не заработает себе реверс, то есть определенную сумму денег, которая позволит ему содержать семью в тех условиях, которые приличествуют офицеру армии его императорского величества.

Утром я встал пораньше и приготовил кофе, который мы недавно купили в лавке колониальных товаров.

С маленьким подносом я вошел в свою комнату и увидел, что Марфа Никаноровна уже проснулась, лежит в постели с гитарой в руках и напевает романс господина Зубова:

 
Не уходи, побудь со мною,
Мне так отрадно и светло,
Я поцелуями покрою
Уста, и очи, и чело.
Я поцелуями покрою
Уста, и очи, и чело.
Побудь со мной,
Побудь со мной!
 
 
Не уходи, побудь со мною,
Я так давно тебя люблю.
Тебя я лаской огневою
И обожгу, и утомлю.
Тебя я лаской огневою
И обожгу, и утомлю.
Побудь со мной,
Побудь со мной!
 
 
Не уходи, побудь со мною,
Пылает страсть в моей груди.
Восторг любви нас ждет с тобою,
Не уходи, не уходи!
Восторг любви нас ждет с тобою,
Не уходи, не уходи.
Побудь со мной,
Побудь со мной!
 

Я присел рядом и стал подпевать, потому что этот романс я уже слышал и хорошо знал его слова.

Марфа Никаноровна призналась, что поэт Олег Туманов стал известным человеком в губернском обществе и у него появились такие знакомства, что в любой момент он может расправить свои крылья и улететь куда-то в неведомое далёко один. И она не стала ждать. Если мужчина не решается сделать первый шаг, то этот первый шаг должна сделать женщина. И она его сделала. Прыгнула с головой в неведомый для нее омут.

Глава 14

Контрольные работы для сдачи экзаменов по университетскому курсу были похожи на диссертации, и кроме письменного изложения материала, я еще должен был его защитить, то есть рассказать его комиссии и ответить на вопросы.

Я сам не мог поверить в то, что я способен на это, но система обучения в советском военном училище давала твердые знания по всем изучаемым предметам.

Главное, что ежедневно нам выделялось по два часа на самоподготовку к следующим занятиям. Хочешь не хочешь, а два часа сидишь в классе и повторяешь материал.

Второе. Квалификация преподавателей. Четкое изложение материала, его конспектирование и дополнительная подготовка по учебникам.

Наш преподаватель по математике был человеком либеральным и не ставил нам двоек. Если не подготовился, то в журнал ставилась точка. Набиралось пять точек и вас приглашали на дополнительные занятия, где вам предоставлялась возможность решить пятьсот примеров по математике. Можно пользоваться любыми учебниками, справочникам. Главное – решить примеры. Это почище всякой самоподготовки. Пожалуй, это самый лучший метод изучения математики. Мы в уме решали дифференциалы и с лету брали третьи и четвертые производные, а потом начинали находить прелесть в математике и залезали в такие дебри, что милому преподавателю с трудом удавалось вытащить нас оттуда. Зато на госэкзамене по математике мы все примеры щелкали как орешки.

Кое-кто будет выражать сомнения в том, что пограничный офицер войск КГБ с квалификацией «общевойсковой командир» с высшим общим образованием может прекрасно знать высшую математику, не будучи, например, артиллеристом или инженером, потому что эта высшая математика на границе ему на хрен не нужна, и он будет прав. Мы сами не понимали, зачем нам эта сверх-высшая математика, математический анализ, дифференциалы и логарифмы, программирование, которые мы долбили в течение четырех лет и сдавали государственный выпускной экзамен по высшей математике, который у нас принимали профессора кафедры математики Казахского государственного университета. Просто на основе высшей математики нам давали высшее общее образование. И сразу после выпуска из училища с ромбиком бирюзового цвета с гербом СССР и красной звездочкой под ним мы благополучно забывали эту математику и никогда не вспоминали о ней, но мне пришлось вспоминать все изученное, благо времени со дня выпуска в офицеры прошло не так уж и много.

Я не буду называть темы контрольных работ, но потрудиться пришлось усердно. Затем нужно писать стихи для заработка и научные трактаты для будущего. Я даже удивлялся себе. Откуда у меня столько сил и способностей, чтобы выдержать такую нагрузку. Вероятно, помогала близость с Марфой Никаноровной. Я знал, что в одиночку выживать в этом мире невозможно. Можно, но это будет очень трудно.

 
Устал от жизни беспробудной,
Все те же сцены, тот же сон,
И режиссер ужасно нудный,
И рвет пластинку граммофон.
 
 
А ночь нарочно не приходит,
Манит закатом и луной,
И мчатся в море пароходы,
И капитан идет за мной.
 
 
А как скучна ночная вахта,
И имя ей – собачий час,
Далекий слышен звон набата
И ходят беды возле нас.
 
 
Течет песком немое время,
И пуст бокал младой любви,
А на седле ржавеет стремя
И сахар лести ядовит.
 
 
Возможно, я не в этой книге,
Ошибся полкой и был пьян,
Я дома на пиратском бриге,
И прошлое сплошной бурьян.
 

Такие стихи очень нравятся девушкам и томным юношам, мечтающим о путешествиях, пампасах и приключениях господина Фенимора Купера. Мне говорили, что в моих стихах есть что-то декадентское, упадническое, но вместе с тем тревожащее душу и зовущее вперед к новым приключениям. По этой причине число подписчиков газеты «Губернские ведомости» увеличилось, а театральные критики даже стали разбирать мои стихотворения и подвергать их критике, что несомненно способствовало росту моей популярности. А вот это стихотворение понравилось даже городскому голове, и он одобрительно высказался о моих литературных способностях.

 
Энск был столицей старинной Сибири,
Главный начальник над краем Степным,
Пышный собор осенял штаб-квартиру
И фонари тусклым светом ночным.
 
 
Пары влюбленных сидели в салонах
И танцевали в губернских балах,
Степи сгибались в восточных поклонах,
Рядом с ереями муллы в чалмах.
 
 
Завтра в театре спектакль по Шекспиру,
Гамлет, принц Датский, убийства и месть,
Плакали дамы, актерскому миру
Стол был накрыт и оказана честь:
 
 
С ними вкушал городской голова,
С орденом Анны и в вице-мундире,
После о том говорила молва,
Что для актеров построят квартиры.
 
 
Что же не скажешь красивым актеркам,
С неба луну и все звезды в букет,
Красная рыба к белым скатеркам,
И волшебство – театральный буфет.
 
 
Утром доклад, что запущена конка,
Как на чугунке – по рельсам вагон,
И колокольчик звякает звонко,
Через весь город всем людям прогон.
 

В десятых числах августа месяца я сдал контрольные работы в административную часть университета вместе с прошением о принятии экзаменов по курсу университета экстерном, копиями метрики и ведомости сдачи экзаменов экстерном за полный курс гимназии с похвальным листом.

Через неделю пришел ответ, что экзамен назначен на первую декаду сентября шестого числа.

Шестое сентября это же мой день рождения. Знаменательно для знаменательного события. Ну, это не в смысле, что я человек очень значительный, просто сдача экзаменов по университетскому курсу событие значительное для меня. Как у Гамлета: быть или не быть, вот в чем вопрос!

Кстати. Я не сторонник празднования этих всех дней рождений. Каждый родившийся малыш с первого дня и с первого шага упорно движется в направлении кладбища. Иного пути нет. И каждый год собираются люди, чтобы с бокалом в руке произнести панихидные речи о том, какой ты был хороший, какой ты был внимательный к людям, как тебя любили окружающие, дарят тебе всякую ненужную всячину и кричат с восторгом, что ты еще на один год ближе к тому месту, которое называется погост, и ждет тебя там деревянный ящик и холмик сырой земли.

Вместо дня рождения нужно собирать друзей по самым разным событиям или причинам. Или просто так, потому что соскучился по ним.

Вот и мы с Марфой Никаноровной готовимся к выезду на воскресный пикник с рыбалкой и с друзьями, где я обещал сварить настоящую рыбацкую уху.

Выезд – это очень громко сказано. Просто от дома нужно пройти примерно пятьсот метров до маленькой речушки, по имени которой назван губернский город. Если еще пройти пятьсот метров вниз по течению реки, то речка впадает в большую реку, где двести с лишним лет назад высадился царский посланец подполковник Бухгольц с командой для основания крепости.

Компания у нас небольшая. Иннокентий Петрович с супругой и детьми, помощник участкового пристава Иванов-третий, Марфа Никаноровна и я. Шесть человек. Нужно наловить рыбы, почистить ее и сварить уху.

Я уже и место подобрал на реке. На спуске выкопал ямку, чтобы там получилась импровизированная печка для котелка, и наломал сухих веток для костра.