Текст книги "Оружейник. Бой без правил"

Глава 6

Ужинать мы сели в отдельной комнате, которая находилась в глубине убежища. Чтобы добраться сюда из общего зала, предстояло преодолеть метров пятнадцать узкого извилистого коридора с темными, жутковатыми в своем безмолвии и своей бездонности провалами дверей. Это помещение Леший выбрал не случайно. Сегодня он хотел наконец поведать членам группы о наших дальнейших планах, после чего предложить им сделать свой выбор. На всякий случай мы с подполковником решили, что эта информация не должна коснуться чужих ушей. Как говорится, береженого бог бережет.

По периметру небольшой комнаты стояли грубо сколоченные двухъярусные нары, в центре круглый, когда-то полированный стол и четыре стула. Это было именно то помещение, в котором обычно ночевал Крайчек вместе с другими ответственными лицами колонии. Отсюда и столь роскошная меблировка. В других жилых комнатах убежища, кроме матрасов, лежащих прямо на полу, вряд ли можно было отыскать что-либо еще.

– Приступить к принятию пищи! – для порядка скомандовал Загребельный.

На него с любопытством покосились восемь человек, которые в этот момент уже доедали свои порции.

– Спасибо, что разрешил, – хмыкнул… нет, скорее, зевнул я.

– Порядок есть порядок, – заявил подполковник.

– Хорошо пошло, – смачно отрыгнул Сергей Чаусов. – Что за мясо такое? Раньше никогда не ел.

– Тебе лучше не знать, – я улыбнулся и сделал это специально, чтобы не скривиться.

– Так точно, лучше не знать, – мигом согласился громила морпех.

По его физиономии стало понятно, что Сергею глубоко наплевать, чем набивать желудок. Если скомандуют «можно», он будет жрать крестовиков прямо живьем. Замечательное качество для солдата, а для солдата мрачной эпохи постапокалипсиса так вообще – сказка.

Стук ложек по мискам и котелкам постепенно стихал. Его сменило бряцанье кружек. Запивали просто кипятком, наливая его из пузатого закопченного чайника. Горячая жидкость текла по горлу, согревала и расслабляла. Понимая, что еще чуть-чуть, и у людей начнут слипаться глаза, я подтолкнул своего соседа плечом:

– Давай начинай.

– Угу. – Загребельный запихнул в рот последнюю ложку каши и принялся спешно запивать ее кипяченой водой.

И тут в коридоре отчетливо послышались шаги. Обычные шаги. Вроде обращать на них внимание или, чего доброго, опасаться причин не было, однако почему-то все бойцы красногорского спецназа мигом напряглись. А Соколовский даже потянулся за автоматом.

– Капитан, мы в убежище, – вполголоса напомнил я.

– Да, конечно… – Костя кивнул и убрал руку с оружия.

Все молча ожидали появления гостя. Шаги приближались. Вслушиваясь в них, я стал различать шарканье то ли усталого, то ли больного человека. Больного или раненого? Раненый! Подобно вспышке молнии, в мозгу родилось предчувствие. Я был почти уверен, что знаю, кто сейчас появится на пороге. Это будет тот человек с изуродованным лицом, одноглазый, в окровавленных бинтах. Это судьба! Это просто не может быть никто иной!

– Вижу, вы не спите, – под аккомпанемент знакомого, слегка охрипшего голоса из темноты появился Анатолий Нестеров. – Свет горит… Голоса…

Фух! Я вздохнул с облегчением. Слава богу, никаких сюрпризов.

– Ну, свет, допустим, мы гасить не собираемся, – ответил Костя Соколовский. – И вам не советуем.

– Понятное дело, не будем, – согласился с предложением капитана милиционер. – Как можно, у нас ведь раненые.

– Толя, проходи, садись. Чего в дверях стоять? – Я указал на свободную койку.

– Собственно говоря, я ненадолго. – Нестеров секунду поколебался, но затем все же вошел и сел. – Пришел для того, чтобы спасибо сказать. – Майор мял пальцы и неотрывно глядел в пол перед собой. – Вы нам жизнь спасаете. Без вас бы нам полный каюк…

Майор запнулся. Было понятно, что он собирается с духом перед тем, как сказать что-то важное, хотя и весьма для него болезненное.

– Я понимаю, вас вышвырнули из Одинцово, но…

– Раненые поели? – перебил я милиционера.

– Что? – Нестеров не сразу понял вопрос. – А… да… поели.

– Ну, вот и славно. – Я поднялся на ноги. – Все остальное чушь собачья. Забудь. Завтра переберемся в Подольск, и все будет просто замечательно.

Анатолий хотел что-то ответить, но я ему не позволил. Остановил жестом руки, одновременно обращаясь к Загребельному:

– Ваша очередь, товарищ лектор.

Леший внимательно поглядел на Нестерова, а затем угостил вопросительным взглядом и меня.

– Хочу, чтобы Толя тоже послушал, – настоятельно потребовал я.

Подполковник продолжал колебаться. Чтобы дать ему время и чтобы это не выглядело нажимом с моей стороны, пришлось пойти на маленькую хитрость:

– Дай закурить. У тебя ведь, кажись, еще оставалось?

Леший полез за кисетом, а я, пользуясь моментом, незаметно наступил ему на ногу. Тот вздрогнул и поднял на меня глаза. В ответ пришлось состроить страшную рожу: давай, мол, не выпендривайся.

Свернув самокрутку, я направился к двери.

– Не хочу отравлять легкие двух юных созданий, – объяснил я и поглядел на эти самые создания. Что-то они неестественно тихо отнеслись к моей шутке.

Причина этой тишины стала ясна с первого взгляда. Лиза с Пашкой спали, прижавшись друг к другу, на одной из коек нижнего яруса. Там же, где до этого и ели.

Участников нашего полуночного военного совета стало на двоих меньше. А может, оно и к лучшему? Честно говоря, я вовсе не горел желанием тащить детей на Проклятые земли. А так придумаю что-нибудь, попрошу их подождать меня в Подольске.

С души свалился тяжеленный камень. И теперь, прислонившись к дверному косяку, я с наслаждением затягивался горьковатым дымом и ждал, когда Леший начнет.

– Значит, так…

Первые слова подполковника были произнесены довольно громко, и Соколовский поймал его за локоть. Костя взглядом указал на спящих Пашку и Лизу, и Загребельный согласно кивнул.

– Значит, так, – повторил он уже значительно тише. – То, что сейчас будет сказано, является истинной правдой, и вопросы «откуда мы это знаем?» здесь неуместны. Все поняли?

Леший обвел пристальным взглядом своих бойцов, Блюмера и милиционера. Пятеро из них тут же согласно закивали, а Нестеров неопределенно пожал плечами. Загребельному реакция майора не очень-то понравилось, но Андрюхе пришлось ее проглотить.

– Перед нами стоит непростой вопрос: что делать дальше? – Подполковник справился со своим недовольством и продолжил: – Кое-кто скажет, что это не вопрос. Перебраться в какую-нибудь колонию поюжнее, в Чехов или Серпухов, например, и жить там мирно, долго и счастливо. Так?

– Лучше в Домодедово, – буркнул себе под нос Соколовский. Вырвалось это у него совершенно случайно, поэтому капитан, извиняясь, тут же приложил руку к груди.

Все красногорцы поглядели на Соколовского с пониманием, а у Лешего на лице даже проскользнула легкая тень вины. Я сперва не понял, почему, а затем все же догадался. Ни о каком Домодедово, Чехове или Серпухове речь идти не будет. В наши планы входило совершенно иное.

– Короче, так… – Леший собрался, чтобы случайно не соскочить с начатой им линии разговора. – О «мирно» и «счастливо» можете забыть. Насчет «долго» тоже очень и очень сомневаюсь.

– Это, я так понимаю, товарищ подполковник намекнул, что ситуация все ухудшается и ухудшается, – сделал вывод милиционер. – И от этого, как там в песне поется, «не спрятаться, не скрыться».

– Совершенно в дырочку, – подтвердил Андрюха.

– И откуда все это известно?

– Я знаю, что говорю, – произнес Леший, добавляя в голос побольше металла. – Поверьте опыту и чутью старшего офицера ФСБ, которые к тому же основываются на кое-каких сведениях.

– Ты эфэсбэшник? – удивился милиционер, и это удивление, как мне показалось, даже не позволило ему расслышать главное – слова «кое-какие сведения».

– Толя, ты, пожалуй, единственный из здесь присутствующих, кто этого не знает, – подал голос я, выпуская очередное кольцо дыма.

– Теперь знаю, – Нестеров с иронией хмыкнул. – Надо же, угораздило…

Однако в данный момент личное отношение милиционера к службе безопасности мало кого интересовало. Все были угрюмы, напряжены и ждали самых скверных новостей. И они не замедлили прозвучать:

– Где-то через два месяца атаки кентавров возобновятся… а может, и не только кентавров. Сперва все это начнется здесь, а потом докатится и до юга. Сто процентов. Голову на отсечение даю.

– Мы знаем, как бороться с кашалотами. Кентавры больше не смогут захватить наши поселения, – вставил свои «пять копеек» Сергей Блюмер, правда, сделал он это очень робко.

– Молодец, сообразил! – по-отечески похвалил его Леший. – Хорошо, пусть даже мы надежно укроемся за стенами. Только теперь подумай и скажи, как людям, живущим за счет собирательства и охоты, выдержать длительную осаду. Может, мяско радиоактивное по вечерам собирать?

Блюмер тут же втянул голову в плечи. Мне показалось, что после такого наезда у него пропало всякое желание высовываться. А вот старого битого милиционера смутить оказалось гораздо сложнее.

– Я так понимаю, подполковник, ты нам собираешься что-то предложить?

– Вообще-то, это предложение касалось только моих людей. – Загребельный испытующе сверлил взглядом Анатолия. – Но твое, майор, мнение нам тоже интересно.

– Буду рад помочь.

Нестеров иронично улыбнулся и тут же поглядел на меня. Старый лис сразу же смекнул, что это «нам» относится не ко всем присутствующим, а конкретно ко мне и Лешему. Так оно и было. Загребельный даже не подумал это скрывать. Наоборот, он тут же передал инициативу в мои руки:

– Начнет, пожалуй, полковник Ветров. Эта история как раз по его части.

Теперь уже не только Нестеров, но и Блюмер, и все красногорцы уставились на меня. Что ж, нечего тянуть. Вступительной части не требовалось, и я начал с главного:

– Сомнений нет, мы проигрываем. Договориться с противником невозможно. Отступление – это лишь временная мера. Так что остается лишь один-единственный выход: отыскать новые средства борьбы, новое оружие. Тогда мы будем уничтожать кентавров прямо на выходах из туннелей, а затем затыкать и сами порталы.

Произнеся заранее подготовленные фразы, я вдруг подумал о том, как они сочетаются с наставлениями Главного: «разум, человечность, любовь, доброта…». Честно говоря, особой связи пока не обнаруживалось. Может, дальше что-либо выплывет? К примеру, буду мочить этих гадов из какого-нибудь лучемета и рыдать от горя, любви, человечности и доброты. И еще… Главный оставил на Земле не простые транспортные модули, а именно боевые платформы, то бишь летательные аппараты с мощным вооружением. А это ведь неспроста. Это ведь должно что-то означать.

Такие рассуждения добавили уверенности. Мне даже стало казаться, что мы на верном пути, что я понял сделанный нам намек.

– Какие еще туннели? – Нестеров перебил все мои мысли.

Ах да, Анатолий ведь ни сном ни духом! Он не в курсе, что кентавры попадают к нам через дыры в пространстве… Ладно, я потом ему объясню. Не пересказывать же на ночь глядя всю эту длиннющую историю.

– Потом, Толя, расскажу потом, – ответил я. – Сейчас главный вопрос – это оружие.

– И где его взять? – как-то хмуро, через силу, что ли, выдавил из себя Соколовский.

– В Белоруссии, где-то под Могилевом, спрятаны две боевые платформы ханхов… – начал было я.

– Ага, знаю, – зевнул милиционер.

– Откуда? – сразу среагировал подполковник ФСБ.

– Эта байка гуляла по Одинцово почти целый месяц. – Анатолий очень медленно, устало пожал плечами. – Ума не приложу, кому в голову пришло сочинить такую чушь.

Я сделал вид, что не расслышал слов милиционера… или даже не так, притворился, что их вообще не было. А посему продолжил в прежнем тоне:

– Предлагаю добраться туда, поднять платформы в воздух и перегнать их в наши края.

– Звучит заманчиво, только до Могилева еще нужно дойти, – Соколовский говорил тихо и задумчиво, тупо уставившись в пустоту. – Потом разобраться с устройством и управлением платформ. А затем не мешало бы не угробиться на обратном пути. Получается, что шансы практически равны нулю.

– Другого выхода просто нет! – Я отшвырнул давно уже погасший окурок, который все это время мусолил в руке, и тяжелым, усталым шагом вышел на середину комнаты. – Итак, мы с подполковником Загребельным решили смотаться в Белоруссию. Дело это сложное и, не буду скрывать, опасное. Вдвоем нам его не осилить. Так что потребуется команда. Приказывать мы никому не хотим. БТР в состоянии взять десять человек. Двое, как вы понимаете, уже есть. Может, кто из вас и пожелает составить нам компанию…

– Я с тобой! – звонкий девичий голос прозвучал, как эхо моих слов, и Лиза тут же села на койке.

– Я тоже! – поддержал сестру Пашка, повторив ее движение.

– Цирк-зоопарк, вы же спали! – само собой вырвалось у меня.

– Не спали, а делали вид, что спим, – сознался пацан.

– Павел, какого черта… – Я сурово сдвинул брови.

– Лизка сказала, что вы нас вышвырнете за дверь, если серьезный разговор начнется. А так мы сможем остаться и все услышать.

– Ну и умная у тебя сестра! – похвалил Лизу Соколовский.

Окружающие поддержали капитана улыбками и дружными кивками, испытующе поглядывая на меня. Ждали, подлецы, что же я отвечу. Интересно им, видите ли. Ох, человеки-человеки… хлебом не корми, дай сунуть нос в чужие дела. Я, конечно же, не дал.

– Заявления принимаются, начиная с завтрашнего утра. Подумайте. Хорошенько все взвесьте. Шагнем за границу Проклятых земель, назад дороги уже не будет.

Упоминание о запретных территориях подействовало на всех удручающе. Даже те скупые улыбки, которые все еще задержались на губах, вмиг исчезли. Проклятые земли – они ведь потому и называются «Проклятыми», что обычным живым людям там не место. Это царство страха и смерти.

– А теперь всем спать! – Загребельный закрыл собрание. – Идти с нами или не идти, без разницы, что вы выберете, но день завтра будет нелегкий.

– А когда они бывали легкие-то? – пробурчал Клюев, растягиваясь на койке около самого входа.

Все остальные тоже стали располагаться на ночлег. Ранее ни я, ни Леший не планировали ночевать именно в этой комнате. Но раз уж оказались здесь, нагрели ее теплом своих тел и своего дыхания, какого черта искать что-либо иное, тем более, что коек здесь оказалось предостаточно.

– Поспим сегодня, как белые люди, на кроватях, – с вожделением высказался Сергей Чаусов и сладко зевнул.

– Смотри, занозу в мягкое место не загони. – Мурат стукнул носком ботинка по доскам доставшейся ему лежанки. – У нас из такого дерева даже загоны для овец не строили. Оно прямиком в печку шло.

– Не нравится, спи на полу, – буркнул Клюев.

Примерно в таком же «конструктивном» ключе протекали и все прочие разговоры усталых, измученных тяжелым трудом людей.

– Пойду, пожалуй. – Анатолий Нестеров уперся руками в колени, готовясь подняться с койки.

– Погоди!

Я взял в руки коптилку, подковылял к нему и сел рядом. Поставил светильник у наших ног.

– Спросить хочу.

– Спрашивай, – милиционер обессиленно облокотился о стойку второго яруса.

– В ту ночь… Я имею в виду, когда мы пробивались к поселку…

– Угу, – майор слабо кивнул, давая понять, что он понимает, о каком событии идет речь.

– Мы выскочили из погрузчика, и на нас тут же накинулись призраки… Помнишь?

– Кое-что помню. – Нестеров закрыл глаза.

Он очень хотел спать. Я понимал, что мучаю усталого немолодого человека, но, тем не менее, мне необходимо было знать… Видел или не видел? Помнит или нет? Нестеров был мне глубоко симпатичен, на него можно было положиться. Так что если майор вспомнит Главного, нам сразу найдется, о чем поговорить. Анатолию будет легче все объяснить, ему будет легче во все поверить. Когда он узнает всю правду, у нас с Лешим появится еще один союзник. Я верил в это. А может, даже повезет, и Нестеров изъявит желание отправиться с нами. Его знания и опыт в экспедиции ох как бы пригодились!

– Толя, а то, как мы спаслись… ты…

Я глянул в лицо милиционеру и понял, что тот меня уже не слышит. Он глубоко и спокойно дышал, сопровождая каждый выдох негромким сипением, которое вот-вот грозило перерасти в настоящий храп.

– Хорошо поговорили, – с досадой протянул я. Затем ухватил Анатолия за плечи и стал медленно опускать на койку.

– Пойду я… – пробормотал тот, так и не открыв глаза.

– Куда ж ты пойдешь? – проворчал я. – Спи уж здесь.

Я позволил милиционеру плавно повалиться на бок, сунул ему под голову какую-то грязную, похоже, набитую ветошью подушку, а затем закинул на кровать его ноги.

– Спи.

Напоследок я еще раз оглядел плоды своих стараний, поднял с пола коптилку и поплелся к свободной койке нижнего яруса. По приказу Лешего, ее оставили персонально для меня.

Когда я уже собирался опуститься на матрас, прямо возле моего уха послышался шепот:

– Максим, наконец, ты пришел.

Подняв глаза, я увидел перед собой лицо Лизы. Оказывается, она заняла койку прямо над моей и до сих пор не спала. Девушка ждала моего прихода.

Я протянул руку и запустил пальцы в ее густые каштановые волосы. Лиза потерлась о мою ладонь, как трется домашняя ласковая кошка.

– Хочешь, я спущусь к тебе? – прошептала она, и я заметил, как у моей подруги блестят глаза. Голодный такой блеск молодой волчицы.

Возбуждение девушки передалось мне. Я не касался женщины уже месяца полтора, да и те, что у меня были, не шли ни в какое сравнение с Лизой и по возрасту, и по привлекательности, а главное, по чувствам. Может, именно благодаря им – чувствам, мне и удалось обуздать вставшие на дыбы гормоны, запустить мозг. Все это должно произойти совершенно не так. Мы должны заниматься любовью, а не сексом. Горячее дыхание, стоны Лизы должны принадлежать мне и только мне. Я не желаю делиться ими с десятком посторонних людей.

– Пойдем, – я потянул девушку к себе и буквально сдернул ее с койки. И откуда только силы взялись?

Но как бы мне этого ни хотелось, нести Лизу я все же не смог. Резкая боль в боку заставила меня задрожать и заскрипеть зубами.

– Я тебя опущу, малышка, – очень тихо произнес я.

– Конечно. – Девушка сразу все поняла. – Тебе больно? Прости, я не подумала…

– Что ты… Ничего страшного… Уже все прошло.

– Может, не сейчас?.. – Лиза словно опомнилась.

Какое там «не сейчас»?! Меня уже трясло, как от лихорадки, а джинсы были готовы вот-вот лопнуть от давления в ширинке. В такие мгновения не отступают, в такие мгновения неудержимо несутся вперед.

Вперед… Куда вперед? Несмотря на пылающий во всем теле дикий огонь желания, у меня все же хватило мозгов, чтобы задать себе этот вопрос. В другую комнату? В точно такой же гадюшник, насквозь пропитанный запахом сырости, плесени и человеческого пота? Прижимать нежное тело Лизы к грязным, смердящим матрасам? Нет, она достойна лучшего. Мы достойны лучшего!

– Иди за мной.

Я сжал своей пылающей рукой не менее горячую и влажную ладонь девушки и потянул ее за собой. И Лиза пошла, покорно, не раздумывая. Я понял, она пойдет со мной куда угодно, она сделает все, что я потребую, она полностью в моей власти. От этих мыслей я завелся еще сильнее. Благодарю тебя, судьба! Ты сделала мне воистину королевский подарок!

Я потащил Лизу по коридору. Впереди колебалось желтоватое свечение общего зала. Конечно же, мы направлялись не туда. Мы только пройдем через него и доберемся до входного тамбура. Там есть маленькая дверка, и ведет она в примитивную бойлерную. В поселке использовали только кипяченую воду, и грелась она именно в этой комнатушке.

Я разведу огонь, и у нас с Лизой будут свет и вода. Много-много теплой, чистой как слеза воды. Я омою тело девушки, а потом, покрывая его поцелуями, буду вдыхать дурманящий аромат ее кожи. Сладостные видения нахлынули, и я задышал часто и шумно, как паровоз, где вовсю пылала топка.

В зале на нас никто не обратил внимания. Мы прошмыгнули у самой стены, оставшись вне поля зрения большинства находящихся там людей, половина из которых к тому же уже спала. Вот и славно. Мы не мешаем им, а они не должны мешать нам. И все будут довольны.

Однако в тот самый момент, когда мы с Лизой уже готовились юркнуть в тамбур, я почувствовал чей-то взгляд. В затылок будто ударил ледяной порыв ветра, от которого по телу поползли мелкие противные мурашки.

Я резко обернулся и пристально оглядел тускло освещенное помещение. Вроде все, как и раньше. Ничего такого… необычного. В нашу сторону по-прежнему никто не смотрел. Цирк-зоопарк, должно быть, просто померещилось.

Как бы там ни было, но это происшествие, или, вернее сказать, наваждение, оставило на мне свой отпечаток. Черт бы его побрал! Да, я по-прежнему хотел Лизу, но только вот желание это слегка трансформировалось. Если раньше на свою подругу должен был наброситься голодный, ни в чем не ведающий страха лев, то теперь к спариванию готовился хищник поменьше и послабее, вынужденный прислушиваться к каждому шороху окружающих джунглей.

Слава богу, в джунглях пока было все тихо. Где-то вдалеке слышался приглушенный человеческий голос, где-то тихий, вырвавшийся во сне стон, где-то капала вода, где-то потрескивало попавшее в огонь масло. Все это были сугубо мирные звуки, которые скорее успокаивали, чем вселяли тревогу. И я действительно расслабился.

Уже через несколько секунд мы оказались перед дверью бойлерной. Я подмигнул своей подруге и рванул ручку на себя. Добротная деревянная дверь дернулась, стукнула, но не открылась.

– Что за цирк-зоопарк! – прошипел я и, нагнувшись, пригляделся к дверному косяку.

Сантиметров на двадцать ниже ручки красовался небольшой висячий замок. Повесили его, судя по всему, совсем недавно, причем сделали это скорее для порядка, чем для сохранности находящихся внутри дров, труб, вентилей и железных емкостей с водой. Два стальных кольца, одно из которых было вделано в дверной косяк, а другое – в саму дверь, мог выдернуть кто угодно. Не руками, конечно. А вот засунуть под замок какой-нибудь металлический прут и надавить как следует… Кольца вылетят как миленькие.

– Нестеров… – Лиза взглядом указала на замок, назвав автора сего усовершенствования.

– Как пить дать он, – согласился я. – Вот старый…

– Тогда пойдем поищем другое место. – Лиза одной рукой уцепилась за пояс моих джинсов, а второй как бы невзначай провела по вздувшейся ширинке.

Лучше бы она этого не делала. Тогда бы, может, и ушли. А так… Видение горячего костра и струй воды, текущих по ее обнаженному телу, заставило меня действовать. Какого хрена я должен отказываться от этого наслаждения, от этой красоты?!

Я тут же стал осматриваться. Искал то, что могло бы стать рычагом, фомкой, с помощью которой можно вырвать этот проклятущий замок. Первое, что попалось на глаза, была, конечно же, баррикада, воздвигнутая Соколовским и его людьми. Красногорцы разобрали одну из внутренних перегородок и добытым из нее кирпичом завалили входную дверь. Чтобы построенный штабель был как можно устойчивее и устоял против натиска извне, капитан приказал поставить распорки. Три длинных обеденных стола, взятых из общего зала, подошли как нельзя лучше. Одной своей стороной они уперлись в штабель, а другой – в мощный простенок, который находился напротив входа. Что ж, нормальная идея!

Когда я заметил, что два стола имеют тонкие, сваренные из квадратного профиля ножки, мне эта идея понравилась вдвойне. Вот где можно раздобыть необходимый мне инструмент!

– Подожди минутку. Сейчас все устроим. – Я чмокнул девушку и плавно высвободился из ее объятий.

Работа действительно казалась пустяковой. Главное, без особого шума оторвать необходимую железяку, а то еще, чего доброго, подумают, что это баррикада трещит под натиском какого-то монстра, который рвется снаружи. Я улыбнулся, представив, какой может начаться переполох, и поудобней ухватился за стальную ножку крайнего стола, затем поднапрягся и потянул. Именно в этот момент мне и показалось, что массивный кирпичный штабель слегка покачнулся.

Вообще-то, чисто теоретически, в густом полумраке тамбура я не мог этого заметить. Сейчас здесь были различимы лишь крупные предметы. Ну, а чтобы разглядеть колебание стен… Я вновь почувствовал, что штабель содрогнулся. Это был удар, причем абсолютно беззвучный. Складывалось впечатление, что само пространство в этом месте изогнулось и все предметы, находящиеся в нем, будь то толстая железная дверь или тонна силикатного кирпича, пришли в движение.

Ошарашенный всем происходящим, я замер. Цирк-зоопарк, да что тут творится, в самом-то деле? Явь или галлюцинация? Видела ли все это Лиза? Я уже начал поворачивать к ней голову, когда рядом со мной в темноте вспыхнула яркая зеленая точка. Она тут же создала вокруг себя зеленую светящуюся окружность, которая стала быстро увеличиваться. Распухнув до размера сушки, свечение вдруг пропало, не оставив после себя и следа.

В этом огоньке, в порожденной им световой волне было что-то знакомое, виденное совсем недавно. Пытаясь вспомнить, я стоял неподвижно, глядел в ту точку, где только что сияла маленькая зеленая мишень. Я не верил, что она вновь зажжется, я просто соображал, пытался изловить то и дело ускользающее воспоминание. Но тут произошло неожиданное. Огонек вспыхнул вновь, и все повторилось: тот же зеленый круг и в том же месте.

На этот раз я среагировал моментально. Протянул руку и накрыл еще не успевшую погаснуть зеленую окружность. Пальцы прикоснулись к гладкой полированной поверхности. Ощупав ее, я обнаружил толстую прямоугольную пластину, прикрепленную прямо к кирпичному простенку точно напротив входной двери.

Пластина… Зеленый огонек… Бегущая по круглому экрану зеленая волна… Я вспомнил! Цирк-зоопарк, точно такой прибор лежал в кармане найденной мной телогрейки. Различие заключалось лишь в том, что этот работает в каком-то ускоренном режиме. Импульсы посылаются гораздо чаще.

Словно прочитав мои мысли, прибор послал новую волну, и погруженный в сумрак тамбур моментально на нее отреагировал. Посыпались кирпичи, заходили ходуном подпиравшие штабель столы, а главное и самое ужасное, жалобно заскрипела входная металлическая дверь.

– Что это? – вскрикнула испуганная Лиза.

Что это? Хороший вопрос. Кабы я знал, что это такое. Было ясно лишь одно: все это непонятное движение и маленький, испускающий световые сигналы прибор связаны. Отсюда сам собой напрашивался вывод: если я хочу остановить разрушение баррикады, – а в том, что она разрушается, уже не было ни малейшего сомнения, – я должен вырубить этот проклятый прибор.

Мои пальцы тут же вцепились в края пластины, попробовали оторвать ее. Ага, черта с два! Полированный металл словно сросся с кирпичом кладки, и голыми руками его было не отодрать. Вот тут-то я и вспомнил о первоначальной цели своего похода. Металлическая ножка от стола! Вот что мне поможет! Вот тот инструмент, с помощью которого я смогу раздолбать ненавистный маяк! Определение «маяк» само собой всплыло в мозгу, и я понял, что так оно и есть. Это устройство действительно служило ориентиром. Оно-то и наводило на нас жутких инопланетных чудовищ.

С этого момента я уже не думал о соблюдении тишины. С грохотом перевернул самый массивный стол и уцепился за его толстую, сделанную из никелированной трубы ножку. Рычаг оказался достаточный. Все четыре шурупа, которые привинчивали ножку к столешнице, были с хрустом вырваны.

Как только в руках оказалось оружие, я нанес первый удар. В темноту, наугад, туда, где, как мне казалось, и находился зловещий маяк. Но я ошибся. Зеленый огонек загорелся сантиметров на двадцать ниже и левее.

– Лиза, свет! Мне нужен свет! – заорал я во всю глотку. – Неси лампу! Немедленно! Бегом!

Я не слышал ответа и не понял, подчинилась ли девушка моему приказу. Накатило какое-то затмение. Единственное, что отчетливо доходило до моего мозга, так это то, что я остервенело, с воплями, молочу по кирпичной стене, молочу, не видя и не слыша ничего вокруг. И, словно насмехаясь над этими моими потугами, из мрака все мигал и мигал хищный зеленый глаз.

В чувства меня привел довольно сильный удар по ноге. Я взвыл от боли и поглядел вниз. Это был всего лишь кирпич. Темной громады штабеля за моей спиной уже не существовало. Он разваливался, даже несмотря на поддержку мощных деревянных столешниц. Открывшееся позади штабеля пространство сейчас заполняло что-то черное, гладкое и, как мне показалось, выпуклое. Цирк-зоопарк, неужели так теперь выглядит толстая металлическая дверь убежища?

Когда невдалеке заплясали отблески огненных языков, я убедился в своей правоте. Железная створка вспучилась в мою сторону, словно волдырь. Это было невозможно, нереально. По стальному листу не били, его не гнули, его просто постепенно продавливали внутрь, в результате чего металл становился все тоньше и тоньше. Я не верил своим глазам. Это же металл, а не резина! Что может привести его в такое состояние? И вдруг я вспомнил: грязное зарешеченное стекло… плотно облепившая его ткань, спутанная, ветхая, словно от древности, очень похожая на саван давно истлевшего мертвеца… Эта дрянь тогда растворила кабину погрузчика за считаные секунды.

Вспомнив о призраках, я похолодел. И в это самое мгновение, как видно, чтобы накативший на меня страх превратить в настоящий ужас, из-за двери послышалось то самое шипение. Странное дребезжащее эхо делало его похожим на заунывные женские голоса, нараспев тянувшие одно и то же слово: «Шабаш… шабаш…»

Загипнотизированный этими голосами, я стоял неподвижно. И черт его знает, чем бы все это закончилось, не прозвучи рядом девичий вскрик:

– Максим!

Лиза высоко подняла керосиновую лампу и в ужасе оглядела картину царящего в тамбуре разорения. Рядом с ней стояли еще два человека. Я узнал их. Эти мужики весь день работали с нами у Южных ворот.

– Призраки! – выдохнул я, указывая на медленно, но уверенно вздувающуюся дверь.

– Ты зачем баррикаду ломаешь?! – рявкнул на меня один из пришедших.

– Идиот… – начал я и осекся. Тут некогда было разговаривать и объяснять, тут следовало действовать, причем действовать немедленно.

Развернувшись к стене, на которой с доводящей до бешенства настойчивостью пульсировал невесть откуда взявшийся маяк, я вновь размахнулся своей стальной дубиной и нанес удар. Теперь отлитая из неизвестного металла пластина был прекрасно видна, и она, будто издеваясь надо мной, продолжала мигать ненавистным зеленым оком. Ах ты, зараза! Вслед за первым я нанес второй, третий и четвертый удары. Все без толку. Ни на стекле экрана, ни, тем более, на металле не появилось ни единой, даже малейшей царапины.

– Держи его! – С этим воплем на меня накинулся один из мужиков. – Держи, а то он тут все разнесет!

Дополнительного приглашения его напарнику не требовалось. Тот факт, что полковник поехал мозгами и теперь среди ночи пытается вырваться из «Бункера», не вызывал ни малейшего сомнения. Допустить этого, конечно же, никто не мог. А посему на меня навалились сразу двое.