Текст книги "Унесённые жанром"

Полутьма

Дыхание сбивалось от ритмичных шагов. Вик переходил на бег, замедлялся. Пульс отстукивал техно по вискам.

– Выбраться. Я должен выбраться.

Виражи проклятого зазеркалья крутили его, как сбивший компас в море. Периодически настигала паника. Вик садился на пол:

– Не может быть, всё это не по-настоящему. Я человек, погрязший в своей тьме и это сводит меня с ума.

Будильник прозвенел ровно в 06:30 утра. Встав с кровати резким и уверенным движением, Вик направился в душ. Стоя под струей, леденящей душу, он крутил в голове свою речь. То, что ему предстояло, поделит его жизнь на до и после.

– Ааа, чертова вода! Откуда мог взяться кипяток, если душ холодный?

Схватив полотенце и обернув упругий торс, шагнул из душевой кабины. Посмотрел на запотевшее зеркало. Провел рукой по холодному стеклу. Отражение насторожило. Два глаза горели, как гиена огненная. Предстоящая нажива будоражила рассудок.

Москва сити захватывала суетой и нездоровым ритмом. С одной стороны, эка невидаль, престиж и пафос. С другой – бесконечные туристы, курлыкающие на своем птичьем языке. Утомляет.

Вик нашел парковку с третьей попытки. Бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– Ты сделаешь это.

Уверенным шагом вошел в башню «Федерация». В фойе не оказалось ни души. Проследовал к лифтам. Охраны не было.

– Что здесь происходит?

Вик ощутил, как вспотели ладони. Слегка трясущейся рукой нажал кнопку вызова лифта. Двери открылись мгновенно. 58 этаж.

Рывком лифт стартанул вверх.

– Ты уверен в том, что делаешь? – Голос был глухим и близким.

– Что за шутки, кто здесь? – Вик почти взмолился.

– Я часть тебя.

Лифт двигался всё быстрее и быстрее.

58,60,63,74,82…

– Стоооой! Здесь нет столько этажей. Неужели я умру?

Мир остановился, двери разъехались. Взору представился зеркальный коридор.

– Иди.

Сделав шаг, Вик окаменел. Везде был он. Зеркала. Его жизнь. Он двигался по коридорам, натыкаясь на острые углы. Повернув в очередной раз направо, он увидел в зеркале строительный объект.

– Мой объект, – прошептал Вик.

– Смотри, – прошипела тишина.

Зазеркалье побагровело. Рухнувшие стены высотки превратились в пылевое месиво. Машины, обломки, люди, кровь. Всё это как сумасшедшая кинолента предстало перед Виком.

– Последствия твоего решения необратимы. Деньги не отмоют тебя и твою жизнь. «Так ли сильна темнота в тебе?» – спросила тишина.

– Я, я, я…

– Иди.

Вик что есть силы стиснул зубы. Желваки заиграли танец безумия. Лицо побледнело. Губы превратились в тонкую нить.

Зеркало – отражение нашей сути. Ты шагаешь вправо, оно шагает влево. В отражении можно найти или потерять себя.

Вик бродил по зеркальному лабиринту почти вечность. Повернув резко налево, он снова увидел свое отражение. Мужчина разительно отличался от того, кто встал с постели в 06:30 утра. Его лицо опухло от слез. Волосы были взъерошены. Глаза выражали пустоту.

Рука сжалась в кулак и что есть силы ударила отражение. Из горла вырвался дикий рев.

– Я не такой, не такой, не такой…

Тишина вокруг него сгустилась.

– Слушай себя. Жизнь – бесценный дар. Стремясь в небытие, ты не обретешь покоя. – Кто ты? – тишина расползлась по зеркальному миру.

Вик моргнул еще несколько раз.

Зеркало перед ним разъехалось. Лифт. Он снова шагнул в адский коробок.

58 этаж.

Ворот рубашки разорван. Тело на взводе. Словно безумец, он вылетел из лифта. Офисные работники, изображая гламур и занятость, обернулись на него.

– Доброе утро, коллеги. Договор на стройку «Колибри», страховку, риски и юриста ко мне! Живо! – проревел он.

Спустя два часа переговоров, эмоций, доводов и криков:

– Понимаешь ли ты, сопляк, сколько здесь зарыто и сколько мы потеряем?

– Я да, – невозмутимо отвечал Вик. – А понимаете ли вы, сколькими мы рискуем?

– Щенок. Это всего лишь люди…

В три часа дня Вик стоял босыми ногами на прохладной траве. По Москва-реке плыли неспешно теплоходы. Люди, дети, семьи вокруг поражали его новую реальность.

Вик сделал глубокий вдох.

– Так ли сильна тьма во мне, если я сделал шаг навстречу свету?

Жар

– Слушай, мы сидим здесь с тобой уже не первый час. Ты всё говоришь и говоришь, а я никак не уловлю суть. Что произошло? Кто тебя так сильно расстроил?

– Я же говорю тебе, а ты меня не слышишь. Я в очередной раз сцепился с ней. Точнее, нет, не так. Она ворвалась ко мне в комнату с воплями о том, какой я никудышный, ничтожество и просто гроша ломаного не стою.

– А ты?

– А я ощущаю себя таковым, понимаешь? Всю свою жизнь, как только она появляется рядом, я чувствую себя во всем виноватым ничтожеством.

– Тааааак! Дальше.

– Я взорвался от этих слов, как Везувий. Понимаешь?

– Пока не очень, но ты говори.

– Ничего ведь не предвещало беды. Утро было как обычно, спокойным. Немного поговорили и разошлись. Я так обижен. Меня разрывают противоречивые чувства, и я не понимаю, как мне быть?

– Допустим, проблема решаема. Как бы ее решил?

– Послал бы её к чертям собачьим и ограничил общение месяца на три, а то и все шесть.

– Хорошо, но…? Ведь я правильно понимаю, что есть но?

– Ещё бы. Я чувствую себя обязанным заботиться о ней.

– А она того заслуживает?

– С учетом того, что все ситуации подобного рода повторятся, я и сам не уверен.

– Давай отвлечемся ненадолго. На вот, выпей пивка. Посмотри вокруг. Мы в классном месте наконец-то встретились. Сауна что надо.

– Да, дружище, ты прав, – сказал и отпил глоток пива. Затем направился в парилку.

Спустя 20 минут двое разгоряченных мужчин с криками вылетели из парилки и нырнули в холодную купель.

– Ооооо, хо-ро-шо. А сауну ты как специально выбрал. Очень подходит к моей ситуации. И суть в нее уложится, и полное непонимание вложенного.

– Дружище, вот тебе зуб! Я и не запомнил названия.

– Да как же забыть? Зыбучие пески Антарктиды. Есть в этом какая-то мистика.

– Говори. Я же вижу, что ты продолжаешь терзаться.

– Даже не знаю, как подступиться к этой теме еще больше. Как описать весь мрак ситуации и то, что творится со мной внутри.

– А что у тебя внутри?

– На удивление глухая и звенящая пустота. Я слишком устал от ее бесконечных и необоснованных выпадов в моей адрес. Теряю смысл и суть, понимаешь?

– Это я уловил.

– Так сложно отдавать человеку свою любовь и заботу, вроде как из любви. Общество давит на чувства долга, а ты стоишь среди всего этого месива и смотришь на новоявленный концерт, полный гнилого умысла, эгоизма и нелепых претензий.

– А что в твоем понимании эгоизм?

– Это просто. Делаю то, что я хочу, не причиняя никому вреда и не принуждая кого-либо делать то, что хочу я.

– Но?

– Она кричит мне в очередной раз, что я не рассказываю ей о своей жизни, не делюсь и что весь мир крутится вокруг меня. Все, что я делаю для неё, она переворачивает с ног на голову и вопит, что все сделано специально, чтобы утереть ей нос.

– А ты хочешь утереть ей нос?

– Да на кой ляд мне это нужно?

– Очень странно. А она хочет, чтобы ты делал то, что хочет она?

– Именно. Теперь ты меня понимаешь?

– Ну, как минимум чуть-чуть да. А скажи, от нее реально избавиться?

– В теории да. Я слишком сильно, по ходу, задолжал ей. И моей жизни реально не хватит, чтобы возместить неоценимый ущерб.

– А на практике?

– А на практике я не хочу уподобляться ей. Стараюсь вывозить ситуации на плато и поддерживать наш худой мир.

– Она совсем бескомпромиссна?

– Хуже, мой друг, хуже. Она агрессор и очень токсичный манипулятор.

– Как ты терпишь присутствие такого человека в своей жизни?

– Я, видимо, извлекаю уроки и стараюсь действовать, по совести. Но она меня разрушает. От неё мне не хочется жить эту жизнь. С ней так было всегда. Она не изменится.

– А ты? Ведь у тебя прекрасная жизнь. Ты хоть и язвителен, но мудр не по годам. Ты очень хороший человек. Можешь ли ты её оставить?

– И снова этот вопрос. Я пришел к тому, что хочу её оставить. Подкидывать только, деньжат на жизнь. И продолжу жить свою жизнь, но без неё.

– Да кто она такая?

– Она моя мать.

Познакомиться с творчеством автора можно,

набрав ник в соцсетях: @alexandrova_writer.

Дмитрах Юлия

Хэллоуин

День была сумрачный, облака заволокли небо и опустились легкой дымкой до самой земли. «Осень», – шуршали золотистые листья, кружились в хороводе и падали на дорожку, выложенную плиткой цвета корицы. Я открыла тяжелую дверь. Прошла вдоль магазинчиков: игрушки, футболки, сувениры.

Вот и мой, где я работаю. Отдел будто принарядился к особому случаю: сумки, раскрашенные попугаями, тиграми, кошками, ярким пятном выделялись на фоне остального товара. На подставке красовалась медная чаша с конфетами, сверху горкой насыпаны разноцветные леденцы – петушки в прозрачных обертках.

Линда, хозяйка лавки, хлопоча с удовольствием рассказывала:

– У нас в городке традиция, после Хэллоуин парада все магазины угощают детей сладостями. Там я приготовила на полках еще пакеты с шоколадками и карамельками. Добавляй, как будут заканчиваться, – Спохватившись напомнила, – Наташа, сегодня ты закрываешь помещение.

Я не побывала на параде, а он пришел ко мне. Каких только персонажей там не было: феи, русалки, ведьмочки, птицы, бабочки. Были и посерьезнее: роботы, рыцари, ниндзи, волшебники.

Я ожидала увидеть скелеты и пугающие костюмы с кровью, а нам принесли праздник, красочный и веселый. Аромат ванили, шоколада, смех и улыбки летали в воздухе.

Вечерело. Во всем здании наступила тишина. Слабо освещенный вестибюль выглядел не респектабельно. Темные отделы казались чудовищами, раскрывшими черные пасти, которых посадили за роллетные решетки.

Высунулась наружу, прохожих почти не было видно. Понизу стелился туман, вот-вот он привидением прокрадется внутрь.

Пора заканчивать рабочий день. Вернулась в свою лавку, потушила там свет. Только я вышла в холл, как услышала, что скрипнула входная дверь. Оглянулась.

Две фигуры стояли в проеме. Одна с большой круглой головой, широкими плечами, под два метра ростом, другая пониже и поменьше в объёме. Неприятный холодок побежал мурашками по спине. Я опомнилась, тотчас шагнула обратно и опустила решетку за собой. Ах, телефон! Оставила сумку с телефоном! Ее там загораживает урна, но вдруг заметят. Что же делать?

Набралась храбрости, пробасила грубовато:

– Что вам тут нужно? Магазин закрыт.

В ответ – тишина, только слышны приближающие шаги. Топ-топ-топ… Сердце заколотилось. Я прижалась к стене и наблюдала, как мимо шагала пара желтых кед. Они направились в конец вестибюля. И тут меня осенило. Желтые кеды маленького размера! Я осмелела. Повторила более уверенно:

– Что вы хотите? Освободите помещение.

И тут неожиданно из фигуры пропищал голос:

– Можно мы сфотографируемся в лифте? Мы знаем, там у вас есть зеркало во весь рост.

Страх испарился. Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, так не вязался голосок с объёмным телом и головой, а тут сообразила, что второй пары ног не видно. Кто же там?! Я пустилась на хитрость. Как будто я вижу кто это, громко произнесла:

– Мужчина у вас на спине что-то красное.

Голос постарше, тоже мальчишеский, воскликнул удивленно:

– Неужели я запачкался краской?! Это мы украшали двор к празднику Хэллоуин.

Фууух… Я радостно выдохнула:

– Я пошутила. Хорошо, давайте быстренько.

Два двуногих медведя побежали к лифту. Их пустые головы шатались, грозясь вот-вот упасть. Сзади за ними прыгал на нитке зеленый воздушный шарик.

Мы вышли в переулок. Окончательно стемнело. А ведь и кондратий может хватить, увидь я эти фигуры в сумерках.

Я взяла за углом свой велосипед и поехала домой.

Свирепые рожицы горящими глазами смотрели из окон и с крылечек домов. Стайки ведьм, черных плащей со скелетами летали по улице. Страшно представить, что творилось лет сто назад в этот день. Ведь до сих пор сохранился обычай зажигать свечи внутри тыквы. Считалось, что горящая тыква отгоняет злых духов и помогает заблудшим душам найти дорогу в чистилище. Скорее домой, подальше от заблудших душ.

Наступала ночь, ночь на Хэллоуин.

Вжик

В просторном зале школы толпился народ. Одни собирались в группы с воодушевлением рассказывая о себе, другие переходили от одного кружка к другому. Слышался смех, радостные возгласы. Волей случая я попала сюда.

Услышав знакомое имя: «Гена», я подошла к рослому красивому мужчине. Как бы знакомясь, дотронулась до его рукава: «Я, Ксения».

Вдруг меня закружило вихрем и унесло в прошлое. Я оказалась в классе. А рядом Гена! Он превратился в мальчишку со светлыми волосами и худеньким вытянутым лицом. Кругом шумели дети. Перемена. Генка завертелся на стуле, отклонился спиной назад, не отводя от меня взгляда и выпалил:

– Я любил тебя с этих пор.

Интересно с каких «таких пор», пронеслось в голове. Оглянулась. Жаль, не слышали.

Вжик! «Большой» Гена с удивлением смотрел на меня. Он тоже был там?!

Как будто отвечая на мой немой вопрос, он произнес:

– Та же очаровательная улыбка и такая же тоненькая как тростинка.

К нам неожиданно подошла высокая женщина с приятными чертами лица. Взглянув на меня, взяла его под руку, он растеряно произнес: «Ксения, моя жена Люба».

Вжик! Все тот же класс, рядом сопел Генка, старательно выполняя упражнение из учебника, иногда заглядывая в мою тетрадь. Ах, проказник, списывает! Где же Люба? А вот она, в ряду напротив. На ее голове платок, похожий на большой колпак. Кто-то, мне невидимый, спросил почему она его надела.

– Сегодня у нас Синицина будет Золушкой – замарашкой. Только поэтому я разрешила ей сидеть на уроках в платке, – ответила вместо нее наша Нина Ивановна, но так, что было слышно всем. Она снисходительно улыбнулась: – Любина мама накрутила ей бигуди.

Люба смутилась, а тут же приосанилось, ведь именно ей досталась главная роль.

Вжик! На мне нарядное платье сестры в шотландскую клетку. Мы, дети, сидели на полу на ковре, взрослые – на стульях. Золушка вышла на сцену. У неё длинные вьющиеся темные волосы. Хоть над колпаком и посмеялись, а Люба, в этот вечер, звезда!

Вжик! Синицина оторопело смотрела на меня. Я не успела ей сказать и пары слов, как ко мне подскочила рыжеволосая женщина. Строгое закрытое платье не вязалось с ее ярким макияжем. Зоя, выплыло из памяти имя, бесцеремонно схватила меня под руку как закадычную подругу, и потащила в сторону.

– Я видела, Синицина не дала тебе и слова сказать. Она окрутила его ещё в восьмом, как будто помогала ему с уроками. А когда он ушёл в армию, забрасывала его письмами. Он и без нее умным был, а сейчас занимает высокую должность. – Кусая губы, добавила: – У них двое детей. Она не дает ему ступить и шагу.

Вжик! Ее голос замирал вдали, а я уже стояла на улице, возле школы. Шли нарядные дети, некоторые в новогодних костюмах, среди них – та самая Зоя, только девочка. Она в шлеме и штанах золотистого цвета, крылья за спиной и кофточка серебристого. В руке она держала деревянный клинок.

– Кто ты? – недоуменно спрашивали девочки.

– Комар.

– Комар не может быть девочкой, – рассудительно заметила одна. Тут Зойка закривлялась, показала нам язык и побежала на длинных худых ножках показывая пятки сапожек.

Вжик!

– Почему комар? – оказывается я произнесла это вслух.

Взрослая Зоя, замешкалась какую-то секунду: «Это был костюм брата, мама уговорила надеть». И тут же добавила торопливо: «Наша семья была богатая, богаче всех в классе». «Бедные, богатые. К чему это, не понимаю», – пробормотала я, высвобождая локоть из цепкой руки Зои.

Спасла меня невысокая пухленькая женщина в очках. Оставив группу мужчин, где она с увлечением говорила о физике, подошла ко мне. Мы разговорились.

Неля говорила неторопливо, без эмоций:

– Нина Ивановна меня ненавидела, ставила жирные двойки. Знала, что моя мама работала дворником, папа пил. Благодаря новой учительнице, жаль, ты ее не знала, я полюбила учиться. – В ее речи послышались задорные нотки: – А теперь я академик, летаю на симпозиумы за границу.

Я искренно порадовалась за неё. Я смотрела на лица, как на картинке – головоломке присмотревшись проявляются чьи-то силуэты, так тут проступали знакомые черты. Шагнула к женщине с копной белокурых волос: «По-моему, я не ошибаюсь, Таня?». «Простите?».

– Таня, я Ксения. Я помню, ты жила рядом с трамвайной линией в деревянном доме на 2-м этаже. Просторная комната, круглый стол, накрытый вязаной скатертью с желтой бахромой. Ведь это твоя бабушка дала почитать мне сказки Гауфа в старинном переплете.

Таня смотрела на меня в изумлении.

– Удивительно, Ксения, ты не забыла мою бабушку и нашу квартиру! Это было очень давно. Мы жили бедно. А тот дом давно снесен.

– А мне казалось уютно. Помню вкусные плюшки, испеченные ею.

– Да-да, – задумчиво сказала Таня. И тут же воскликнула: – Вспомнила! Тебя увезли в Казахстан, и я писала тебе письма.

– Я помню твои письма. А бабушка помогала их писать?

– Да это так. – И мы обе рассмеялись.

Меня уносило в прошлое и возвращало. Моих одноклассников удивляла меня память. Благодаря воспоминаниям они увидели во мне близкого человека, с которым можно поделиться сокровенным. Они не знали, что мне помогал магический «вжик». Вдруг я догадалась откуда он явился. Он пришел оттуда, где зарождается понимание других и себя.

Я чувствовала себя своей в этом классе. Зачем родители вырывают ребёнка из привычной среды, увозят в другой город на год, меняют школы? Это знают только они…

Таинственная комната

«Океан. Ураган. Надо же, рифмуются», – я раздумывала, что делать. Уже неделю все СМИ только и оповещали о шторме и о возможной эвакуации в прибрежных районах. И вот объявили. Остаются в городе только те, кто обязан по долгу службы. Гражданам следует или покинуть побережье, или уйти в шелтор. «Это укрытие, – объяснила мне сокурсница, видя мой недоуменный взгляд, – Там о еде и воде можно не беспокоится, а только неизвестно сколько часов должны находиться в том здании и как много будет народа. А если ехать в отель, то уже в радиусе двухчасовой езды, они переполнены. Пережди у нас, будешь в безопасности. И тебе всего полчаса на машине».

Ольга встретила меня приветливо и провела по дому. Широкая, современно обставленная гостиная плавно переходила в кухню. Стол и стулья массивные, необычного голубого цвета с бронзовыми вкраплениями. Занавески со сборками в тон мебели. «Я сшила их сама, стараясь сделать залу уютнее», – похвасталась она.

Дом небольшой снаружи, оказался просторным, в пять комнат. Показав все, она махнула рукой на последнюю, ее брови сдвинулись: «В той – хлам, не пойдем».

– Таинственная дверь. Прямо как в сказке «Синяя Борода», – неудачно пошутила я.

– Там обитает моя падчерица, – Ее хорошенькое личико собралось в недовольную гримасу, – Я не хочу прибирать у неё. Пора поддерживать порядок самой, взрослая уже.

Ольга замешкалась, окликнула меня, – Не подумай, пожалуйста, что я придираюсь. Посмотри! – Она толкнула дверь и повернула выключатель.

Мы замерли на пороге.

Повсюду была раскидана одежда: на стульях, на кровати, на столе, на полу. А на кресле восседал огромный чёрный пакет, в похожий мы обычно собирали опавшие листья. «Протоптанная» тропинка блестящей змейкой вилась от входа к противоположной стене. Я хотела сказать, что пол-то проглядывает чистый, светится, где дорожка, но что-то остановило меня.

Мы вернулись в гостиную. Ольга продолжила делиться про падчерицу:

– Мне кажется у нее замедленное развитие.

– Подожди, Оля. Ты говорила она учится в колледже. Кстати, как ее зовут? Если она поступила, она не глупая девочка.

– Ее зовут Эми. Обычный колледж, ничего сложного. Любой дурачок сможет. – Она оборвала себя, послышались голоса в прихожей и в залу вошла девушка.

Милое бледное лицо обрамляли светлые волнистые волосы до плеч. Бирюзовый свитер обтягивал стройную фигурку. Следом за ней появился высокий молодой человек. Они дружелюбно поздоровались. Ольга кивнула и опустила голову к телефону. Молодые люди, как будто почувствовали мою неловкость, что нас не представили, подошли сами. После обмена учтивыми фразами, они направились в сторону коридора.

– Неужели она поведет парня в ту пещеру? – я была настолько озадачена, что произнесла свои мысли вслух, – Иначе я не могу назвать ту комнату.

Шаги стихли. Оля победоносно усмехнулась:

– Да, они утонули в ее недрах. Эми все равно что там грязно, даже не стесняется гостей привести. Вот почему я думаю, что она не особо умная.

Я молча пожала плечами.

 
                                  * * *
 

А в это время за закрытой дверью происходило волшебство. Эми прошла в угол к раздвижному шкафу. Наклонилась, потянула вверх парусиновую ткань, несколько движений руками, и та превратилась в детскую палатку.

– У меня такая тоже была, – улыбнулся Макс, – Любили забираться в нее, воображая себя в горах, лесу или на пикнике. – Он засмеялся, – Не хватало только костра.

– Мы играли так с родителями, – мечтательно вздохнула Эми. Затем она извлекла из кладовки пластиковые грабли и сгребла всю одежду в палатку. Быстро свернула вещи с дивана рулоном и положила в черный пакет. Оказалось, под грудой хранилась толстая синяя тетрадь.

– Мне показалось, тут был настоящий бардак. Взмах волшебной палочки иии… Чистота! – рассмеялся Макс и закружил девушку по комнате.

Они сели запыхавшись. Она убрала упавшую прядь волос с лица:

– Мачеха постоянно ходила сюда, хотя просила не убирать. Никакие разговоры не помогали. Я чувствовала здесь ее присутствие. А тут мое личное пространство. Замок папа не разрешил поставить. Он уверил, что это будет выглядеть, как будто мы ей не доверяем. После этого, у нас с Ольгой воцарилась молчаливая договоренность, она не заходит ко мне, если я дома. А когда меня нет, – она хитро прищурилась, – надеюсь ей в этом месте некомфортно.

Эми прижала к себе объемную тетрадь:

– Приходилось дневник носить с собой. Помимо этого, Ольга изматывает душевно своим недовольством. Ты знаешь, что она приехала из другой страны. Уже год прошел, а она все критикует: на работе все язвы, парикмахеры не умеют подстригать, улыбки искусственные, люди необразованные.

– Выходит, мы тут динозавры, – брошенная Максом фраза рассмешила их обоих, они покатились со смеху.

Эми присела возле палатки, оттуда достала шкатулку, украшенную вензелями. Она вынула ключик из своего кошелька, открыла ее. Начала перебирать сокровища: янтарное ожерелье, золотые колечки, бижутерия: «Это мамино». Она замолчала, ее глаза увлажнились. Макс обнял ее и поцеловал в макушку.

– Поедем к нам, мама наверняка приготовила что-то вкусное.

– Слишком мало времени, нам не вернуться до урагана. Папа будет волноваться. А обещай, ты останешься поужинать с нами.

– Слово даю, – торжественно объявил Макс.

И они шагнули в другую реальность.

Познакомиться с творчеством автора можно,

набрав ник в соцсетях: @yuliadmitra.