Текст книги "Лестница, ведущая вниз"

Глава 13

Михаил Аронович Колеман был, что называется, порядочным во всех смыслах. Мальчик из небогатой и невлиятельной еврейской семьи (его отец был парикмахером в Гомеле и ничем не мог помочь сыну в самостоятельной жизни) сам пробивал дорогу. Врач от бога, он три года наблюдал на вступительных экзаменах вопиющую несправедливость, прекрасно поняв данный механизм и все же ратуя за честность и справедливость. Три года, отработанные санитаром в больнице, не казались молодому человеку потерянными. Во-первых, он укрепился в мысли, что медицина – это действительно его призвание, во-вторых, получил некоторые навыки и познания, пригодившиеся ему впоследствии, в-третьих, так самозабвенно и грамотно ухаживал за прооперированным профессором, преподавателем мединститута, ни слова не сказав о своей мечте и бесплодных попытках ее воплотить, что профессор сам заметил способности молодого санитара и предложил помочь с поступлением. Михаил, естественно, отказался. Однако профессор видел блестящее будущее этого юноши и, узнав его фамилию, тайно оказал необходимое содействие. Встретив Колемана, уже студента-первокурсника, в здании вуза, преподаватель разыграл удивление и радость и взялся опекать его. Курсовые, дипломная и кандидатская писались Михаилом под руководством наставника, жаждущего оставить его на преподавательской деятельности. Колеман, к великому изумлению однокурсников, категорически отказался.

– Понимаете, – объяснял он наставнику, – в душе я все тот же санитар, призванный помогать людям. Мне нужна практика, без нее теория, как говорил Гете, слишком «суха».

Профессора тронула такая фраза:

– Иди, мой мальчик, дерзай. – Он крепко обнял Михаила. – Ты не знаешь, как ты прав. Я помогу тебе устроиться в лучшую клинику.

– Спасибо, – в голосе молодого врача зазвучали решительные нотки. – Но я пойду в ту больницу, которой требуется моя помощь, а лучшая она или худшая – для меня не имеет значения.

Преподаватель развел руками:

– Дай бог тебе удачи! – сказал он на прощание, и удача действительно стала сопутствовать молодому врачу. Его направили в хорошую клинику, где он постепенно обзавелся многочисленной клиентурой. Врачу-психиатру обзавестись клиентурой гораздо труднее, чем любому другому. Человек может согласиться, что у него больные легкие, почки, желудок и так далее, и это считается нормальным. А кому хватит смелости признать себя психически больным, хотя бы и в легкой форме? Поэтому многие при дельном совете обратиться к психиатру либо смеются, либо раздражаются. И плевать им, что за границей визиты к врачам такого профиля довольно часты и не считаются из ряда вон выходящими. Современная жизнь полна стрессов, и в обращении к психиатру нет ничего зазорного, ведь он лечит не только шизофреников, но и людей, психика которых временами дает сбой. В наше время это каждый второй.

Рекламу Колеману сделали те, кто решился отправиться в его кабинет, перепробовав различные средства и убедившись в их неэффективности. На первых порах это были обеспеченные люди, известные в городе, или члены их семей. Михаил не только помог им, но и держал язык за зубами. В самом начале работы в клинике он выбил для себя кабинет с отдельным выходом. Его пациенты никогда не встречались друг с другом. Вскоре они поняли: в их посещении доктора Колемана действительно нет ничего постыдного, это во-первых, во-вторых, он оказывает квалифицированную помощь, и все это остается в тайне. По чьей-то рекомендации на прием к Михаилу записалась и его будущая жена, Вера. Молодую женщину замучили депрессии. Она призналась врачу, что давно бы покончила с собой, если бы не трехлетний сын. Выяснить причину состояния пациентки не составляло труда: муж Веры, несмотря на молодой возраст, страдал алкоголизмом. Психиатр сразу жестко сказал женщине:

– К сожалению, я не буду лечить вас. Мне просто жалко ваши деньги. Что бы я ни делал, что бы я ни назначил, это не даст результата. Врач должен устранить причину болезни. Причина вашей – муж. Если хотите квалифицированной помощи, сначала разведитесь с ним.

– Нет, нет! – Вера закрыла лицо руками. – Может быть, я пропаду с ним, но и без него я тоже пропаду.

Из ее сбивчивого рассказа Колеман узнал: Вера работала в конструкторском бюро инженером и получала 120 рублей. На дворе было перестроечное время, и КБ трещало по всем швам, грозя оставить сотрудников без работы. Им и так нерегулярно выплачивали зарплату. Муж же, несмотря на периодические запои, ходил за границу, в свое время окончив мореходку по специальности «электромеханик», и считался основным кормильцем семьи, хотя львиную долю привезенных денег пропивал без зазрения совести.

– А еще он неплохой человек и любит нас, – добавила женщина. – Только очень слабохарактерный. Может быть, ему можно помочь?

Проблемы алкоголизма и наркомании всегда интересовали Михаила. В его диссертации, посвященной гипнозу, предлагались методы лечения этих болезней. Однако Михаил гарантировал излечение на первой и второй стадиях болезни, запущенные же случаи лечить не брался. Впоследствии он планировал разработать что-нибудь и для последующих стадий, но эта работа требовала много времени и сил. И тем не менее он согласился осмотреть мужа Веры, назначив ему день и час. Тот опоздал, показав пренебрежение к врачу и нежелание лечиться.

– Что она надумала? – Высокий краснолицый мужик с большим животом бесстыдно обдавал его перегаром. – Вы лечите настоящих больных. А я пью, как все. – И, сделав паузу, добавил: – А то узнал, что валюту имею.

Пообщавшись с ним минут пять, доктор понял: перед ним безнадежно больной. К сожалению, он не сможет помочь ни ему, ни его жене. Как врач, дававший клятву Гиппократа, Михаил жалел всех пациентов, даже таких. К Вере же, помимо острой жалости, он испытывал особые чувства. Ему хотелось взять ее на руки, крепко обнять, приласкать, как маленького ребенка, и отнести куда-нибудь, где бы ее никто не нашел и не обидел. Тогда молодой врач не определил, что это была робкая зарождающаяся любовь к маленькой, хрупкой, несчастной женщине со светлыми волосами и темно-карими глазами – любимое его сочетание. На следующий день Вера пришла узнать о муже. Она с надеждой смотрела на Колемана, но врач не мог лгать.

– Лечение вашего мужа я считаю таким же бесполезным, как и ваше, – произнося эту фразу, врач мысленно обозвал себя сволочью, и только убеждение: любой доктор должен быть в какой-то мере хирургом – сразу отсекать пораженные участки – придавало ему силы.

Услышав это, женщина тяжело опустилась на стул. Ему показалось: сейчас она упадет в обморок. Вероятно, его жестокие слова нужно было смягчить.

– Я сказал: я считаю. – Психиатр взял ее холодные руки в свои. – Возможно, другие врачи…

– Я не пойду к другим врачам. – Вера устало посмотрела на него и встала. – И к вам зря пришла. Жила же как-то раньше, буду жить и дальше.

– Нет, вы не жили. – Михаил преградил ей дорогу. – Вы существовали. И продолжаете существовать. Пусть я говорю жестокую правду, но… вам нельзя помочь без устранения причины – вашего супруга. Будь у вас спокойная жизнь, вы и не подумали бы обратиться ко мне. Сейчас вы уходите отсюда, предпочтя смерть жизни. Мой вам совет: если у вас есть лишние деньги, откройте счет в банке на имя сына. Живя с таким мужем, нужно быть готовой ко всему.

Михаил опасался смотреть в ее огромные, полные слез глаза, изо всех сил стараясь подавить в себе сострадание. В конце концов, какое право имеет он влезать в ее личную жизнь?

– Спасибо. – Вера отстранила его рукой. – До свидания.

Больше женщина не приходила. Врач знал: после таких слов нечего и мечтать о ее появлении, и все же ждал ее, думая о ней каждый день и понимая: это любовь. Так прошел год. Михаил продолжал много работать, встречался с женщинами, стараясь забыть Веру, даже чуть было не женился. Однако все это были не те женщины, не та одна-единственная, которую он однажды, откровенно говоря, выпроводил из своего кабинета. Вспоминая их встречи, Колеман начинал задумываться о своем призвании врача. Действительно ли истинному врачу следовало поступить так, как сделал он? Как бы там ни было, женщина нуждалась в помощи. Зачем он позволил себе говорить ей такие вещи, зная: человеку и так несладко? Вдруг Вера предприняла попытку суицида? Нет, ему просто необходимо увидеть ее. Колеман вспомнил, кто из его пациентов, вернее, пациенток, рекомендовал его Вере. Это была жена капитана того судна, на котором выходил в море Верин муж. Доктор решил позвонить ей и спросить о судьбе интересовавшей его женщины. Сначала это показалось ему неудобным: пациентка не посещала доктора уже больше года. Он попробовал позвонить самой Вере, адрес и телефон которой еще оставались у него. К телефону всегда подходил муж. Тогда доктор стал дежурить у дома дорогого ему человека, однако и это не дало ему результата. Колеман понял: без жены капитана ему не обойтись, и набрал ее номер. Лола (так звали капитаншу) обрадовалась возможности пообщаться с Михаилом и долго рассказывала про себя, а он не решался остановить ее вопросом. Бывшая пациентка неожиданно сама затронула важную для него тему:

– Помните Верочку?

Он почувствовал, как вспотели ладони.

– Она посещала вас, хотя и недолго, – верещала Лола. – Бедная женщина! Муж окончательно спился и теперь в черных списках пароходства: заграница для него закрыта. Теперь пропивает все, что попадается под руку. Вера не выдержала – ушла к матери. Как она теперь будет жить? Ее КБ расформировали. Представляете? И Верочка со своим красным дипломом моет полы в ресторане нашей общей знакомой.

Михаил узнал название ресторана и вежливо распрощался с очаровательной женщиной. В его голове выработался четкий план действий. Не теряя времени, психиатр вывел машину из гаража и поехал в ресторан. Хозяева этого заведения были хорошо ему знакомы. Одно время он выводил из депрессии их сына, рассорившегося с родителями и решившего открыть собственный бизнес. В результате молодой неопытный предприниматель потерял большие деньги. Случайно пришедшие к нему друзья едва успели вытащить парня из петли. Он не сказал им спасибо, недвусмысленно намекнув, что намерен повторить попытку. Испуганные родители обратились к Михаилу. Ему удалось вернуть парню радость жизни, и счастливые владельцы ресторана были готовы для него на все. Только ехал он сегодня не к ним, он надеялся увидеть ту, по которой страдал целый год. На его счастье, женщина оказалась там. Хозяйка показала каморку, где переодевалась Вера, готовясь к работе. Михаил подошел к двери. Сердце его бешено колотилось. Доктор робко постучал в дверь.

– Кто там? – знакомый голос заставил его затаить дыхание. Минуту мужчина молча топтался у каморки, но наконец решился:

– Можно?

Вера открыла дверь, и он прочел удивление в ее больших глазах.

– Вы?

– Впустите меня?

– Зачем?

Врач начал говорить, и слова так легко и красиво слетали с его языка, словно эту тяжелую речь он заранее писал и заучивал. Михаил, облегчая душу и совесть, рассказал все. И о своей любви, и о желании найти ее и помочь, и даже о попытках забыть, так и не принесших успеха.

Женщина слушала, не вытирая слез, текших по щекам, слез радости. Она никогда не обвиняла Михаила, во всем укоряя себя: это она не желала внимать его дельным советам год назад, пытаясь сохранить семью, склеить разбитую вазу. Ее дальнейшая жизнь сложилась так, как предсказал врач. Муж допился до белой горячки, став по ночам бегать с ножом за ней и ребенком. На его карьере электромеханика загранплавания был поставлен крест. Те деньги, которые Вера откладывала, разлетались мгновенно. Чтобы не голодать и не одевать ребенка в чужие обноски, женщина нашла работу уборщицы в ресторане, а вскоре переехала к матери. Официально не разведясь с мужем, она подала на алименты, хотя какие алименты мог предложить неработающий алкоголик? Дальнейшее рисовалось женщине в самых черных красках. Приход Михаила расставил все на свои места.

– Ты должна переехать ко мне, – не спрашивая ее согласия, мужчина отодвинул в сторону ведро и швабру, взял Веру за руку и повел к машине. Она не сопротивлялась. Так началась их совместная жизнь, которая длилась вот уже восемнадцать лет.

Переехав к Колеману, Вера подала на развод. Ее муж не дожил до официального расторжения их брака, и врач сразу усыновил сына жены Игната. Через год родилась дочь, красавица Верочка, вобравшая в себя лучшие черты родителей.

Жили Колеманы хорошо. Через пять лет после женитьбы Михаилу предложили возглавить частную психиатрическую клинику, и он согласился. Будучи честным и щепетильным, доктор не брал взяток и подношений, отговариваясь тем, что зарплата в клинике высока (в принципе так оно и было). Зарплаты хватило на хороший ремонт в квартире, новую машину, дачу, не трехэтажный коттедж, как у некоторых, но вполне приемлемую для отдыха. В настоящее время Игнат, окончивший военное училище, служил на Севере, на подводной лодке. Верочка училась в одиннадцатом классе. Честность Колемана была известна всему городу и обросла легендами, как и его профессионализм и мудрость. Некоторое время врач активно интересовался представителями криминального мира или теми, кто хоть как-нибудь соприкасался с ними, запоминая имена и фамилии. Как выяснилось, все это делалось не случайно. Теперь, когда такие личности обращались к нему, Михаил даже не давал им высказать свои просьбы. Безапелляционным тоном доктор отказывал в помощи, придумывая веские причины, и до сих пор ни у кого не чесались руки свести с ним счеты. Использовать в своих грязных целях его, и только его, – эта идея впервые пришла в голову Кунцевичу. Он довольно хорошо знал психиатра по светским тусовкам, где тому волей-неволей иногда приходилось бывать, приглашал его к себе, когда жена, ничего не знавшая о делах мужа, но почуявшая неладное, впала в глубочайшую депрессию. Михаил знал, чьей правой рукой является Кунцевич и какие слухи ходят о нем по городу, но Лев Абрамович просил помочь супруге, однажды нагрянув к врачу без записи вместе с заплаканной женой, и Колеман впервые изменил своему правилу, тем более что Наталья Кунцевич действительно нуждалась в помощи. Потом юрист захотел закрепить отношения, приглашая психиатра в гости, однако тот неизменно отказывался.

Чтобы выманить его на нужный ему разговор, Лев пошел на хитрость. Вечером он позвонил врачу:

– Михаил Аронович? Здравствуйте. Лев Абрамович беспокоит.

В голосе Колемана послышалась настороженность:

– Слушаю вас, Лев Абрамович.

– Опять моя женщина захандрила, – Кунцевич вздохнул, – выписанные вами лекарства принимает, но что-то мало толку. Может быть, побеседуете с ней? Какие-нибудь процедурки назначите?

– Минутку, взгляну на расписание, уточню, когда ей подойти, – в трубке было слышно, как врач листал блокнот. – Завтра в пятнадцать устраивает?

– Ее все устроит, – засмеялся юрист. – Она дама неработающая и побежит на встречу с вами как на свидание с подругой.

– Жду, – коротко бросил доктор и прекратил разговор.

Глава 14

За два дня Петя Прохоров обегал почти все дорогие рестораны и кафе. По его мнению, Полоцкая, даже мечтая скрыться от любопытных взоров, никогда бы не унизилась до забегаловок. Конечно, в дорогих заведениях знали эту светскую даму, к несчастью для оперативника, посещавшую их с мужем, подругами или в одиночестве. С незнакомыми мужчинами Диану никто не видел даже близко. Поистине, эта женщина хорошо умела скрывать свои похождения. Но Петр обладал талантом раскручивать людей на воспоминания и сообщать ему о вроде бы незначащих деталях. Наглый бармен «Эсперансы» вспомнил удививший его факт: Полоцкая заступилась за какого-то потрепанного молодого человека, которого он предпочел бы выставить в три шеи, и не только заступилась, но и купила ему выпивку, и несколько минут посидела с ним за одним столом. Потом она ушла, а мужчина остался. Прохоров поблагодарил за эти сведения и за описание внешности мужчины. Может быть, эти сведения не стоили и ломаного гроша. Вполне возможно, дама проявила сострадание к бедному парню. Кстати, она не накормила его, не дала денег (во всяком случае, при бармене), просто купила выпивку, что не наносило никакого ущерба ее кошельку, и потом, сказав несколько ободряющих слов, покинула его. Однако найти этого мужчину было просто необходимо.

Он шел твердым шагом, свысока поглядывая на прохожих. Его теперь трудно было узнать: новая прическа, сделанная у лучшего парикмахера Приреченска, превосходный костюм из хорошего магазина. Нет, теперь ни один бармен не посмеет взглянуть на него косо, наоборот, в ресторанах и кафе его примечали сразу. Он вдруг подумал о жене. Если бы она знала обо всем, что происходило с ним в последнее время: о его работе плейбоем у стареющих красоток, о деньгах, старательно припрятываемых на черный день (правда, их было немного: и Диана, и Светлана не баловали его зелеными, вероятно, боясь: заведутся деньги – сразу бросит). В принципе их страх был оправдан. Если бы не трагическая случайность с Дианой, то, узнав все, что ему надо, он бы оставил ее. Светлана тоже владела секретом, так необходимым ему. В отношении ее он надеялся на успех: мадам Гамбарян была более податлива и нежна.

Глава 15

Верочка Колеман, дочка Михаила Ароновича, стояла на остановке, ожидая автобуса. До восьмого класса отец привозил ее в школу и отвозил домой на машине, боясь, что криминальные группировки захотят манипулировать им при помощи любимого ребенка.

Когда дочери исполнилось четырнадцать, она сумела убедить отца в напрасности беспокойства за нее.

– И, кстати, мне стыдно перед одноклассниками, – добавила девушка. – У нас учатся такие, которых доставляют на автомобилях, да еще с охраной, но это дети бывших мафиози. Я не хочу этим походить на них.

Любящему папе оставалось только согласиться.

Итак, после уроков красавица Верочка стояла на остановке в ожидании автобуса, погруженная в свои мысли. Вчера она записалась в театральную студию, открытую в Приреченске знаменитым артистом, решившим переехать сюда на постоянное место жительства из столицы. Завтра должны были начаться занятия. Девушка просто бредила профессией актрисы, к великому неудовольствию родителей, данное занятие за профессию почему-то не считавших. Сегодня к ним всячески придется подлизываться, выпрашивая деньги: знаменитость, естественно, бесплатно работать не собиралась. Мозги Веры плавились от напряжения, выстраивая для родителей красивые, умоляющие и убедительные фразы. Вдруг ее словно стукнуло током. Недалеко от нее стоял парень, как две капли воды похожий на ее любимого артиста Тома Круза. Девушка беззастенчиво уставилась на красавчика, не осознавая неприличность такого пристального взгляда. Через несколько секунд парень, вероятно, почувствовал на себе чье-то внимание, обернулся и встретился с темными глазами Верочки. Будущая артистка потупилась, отвернулась, однако исподтишка посматривала на молодого человека. Еще раз встретившись с ней взглядом, двойник Тома Круза подошел к Вере:

– Мы знакомы, девушка? – Вблизи он казался еще красивее.

Девушка не зря собиралась в артистки и сумела разыграть удивление и раскаяние:

– Теперь вижу, что нет. Вы ужасно похожи на одного моего знакомого. Извините, пожалуйста, что так бесцеремонно разглядывала вас.

– Для любого мужчины великая честь – быть объектом внимания красивой девушки, – засмеялся молодой человек.

На лбу Веры выступили капельки пота. Парень заинтересовал ее, и надо было быстро что-нибудь ответить, чтобы он не отошел и не растворился в толпе.

– Я обманула вас. – Она кокетливо улыбнулась. – Вы не похожи ни на одного моего знакомого.

– А я знаю, – молодой человек обнажил в улыбке свои белоснежные зубы. – На кого я похож, мне говорили не раз. Предупреждаю честно: я не Том Круз и не имею и миллионной доли того, что имеет он. И профессия у меня самая прозаичная. Я экономист в банке. А вы?

Горячая волна радости захлестнула девушку. Он хочет продолжить знакомство!

– А я – всего лишь ученица одиннадцатого класса, – смущенно ответила Колеман и быстро добавила: – Мечтаю стать актрисой.

– Почти познакомились, – засмеялся Том Круз. – Осталось назвать имена. Меня зовут Олегом.

– Меня – Верой, – девушка с неудовольствием заметила подъезжающий автобус. Он перехватил ее взгляд:

– Мне, к сожалению, на другой. Но я не хочу так расстаться с вами. Вы торопитесь?

Вера покачала головой.

– Здесь неподалеку есть кафе, где неплохо готовят. – Олег взял девушку за руку. – Я набрался храбрости пригласить вас.

– Я согласна. – Щеки красавицы запылали.

Она и не знала, что неподалеку от их школы действительно находилось очень уютное кафе с прекрасной восточной кухней. Парень заказал блюдо изумительно пахнущего узбекского плова, различные сладости, фрукты, сок и мускатное вино. Провозгласить тост ему помешал внезапно зазвонивший мобильный. Попросив у Веры прощения, Олег вышел из-за стола и направился к окну. Разговор длился не более трех минут. Вернувшись, парень снова взял бокал:

– Я хочу предложить тост. – Звонок мобильного снова прервал его желание высказаться.

– Да чтоб его! – Молодой человек опять отскочил к окну. – Верочка, – предложил он, закончив очередной разговор, – давайте выключим свои телефоны и нормально поговорим. В противном случае ребята с моей работы нам не дадут этого сделать.

Работник банка отключил мобильный. Вера достала свой и сделала то же самое. Олег с облегчением вздохнул. Приятный обед начался.

Михаил Аронович Колеман, сидя в кабинете, поглядывал на часы и ждал Наталью Николаевну Кунцевич, заранее выписав несколько рецептов.

Ровно в пятнадцать часов в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул врач.

Дверь отворилась, и в его кабинет уверенной походкой вошел Лев Абрамович, один, без дражайшей половины.

– Приветствую светило науки! – Он крепко пожал неохотно протянутую руку Колемана.

– А где же Наталья Николаевна? – поинтересовался психиатр.

Юрист развалился в кресле, стоявшем у стола.

– Ее не будет вообще, – пояснил он. – Вы нужны мне. Собственно говоря, с вами хотел увидеться я.

Михаил постарался скрыть раздражение и беспокойство. Появление этого человека в его кабинете одного, без супруги, кольнуло сердце нехорошим предчувствием. Кунцевич понял, что творилось в душе доктора.

– Да вы расслабьтесь! – Он привстал и дружески похлопал Михаила по плечу. – Я хочу поговорить с вами исключительно о научных открытиях в области гипноза. Это ведь ваше поле деятельности, не так ли?

– Так, – кивнул Колеман. – Но непонятно, почему оно заинтересовало вас.

– Только как юриста! – усмехнулся адвокат Полоцкого.

– Хорошо, слушаю вас.

Доктор внутренне напрягся. Пока Кунцевич не задал ни одного каверзного вопроса, однако с такими приходилось держать ухо востро.

– Меня интересует: правда ли, что, загипнотизировав преступника, можно добиться от него признания в совершенном преступлении?

Михаил кивнул. Лев Абрамович задал следующий вопрос:

– Так как суду требуются факты, а не голословные «да» и «нет», можно ли заставить его назвать сообщников, их адреса, телефоны и дать еще какую-нибудь информацию, полезную для следствия?

– В принципе да, – врач развел руками, – однако не поручусь за стопроцентный результат. Люди по-разному подвержены гипнозу.

Лев задумчиво почесал переносицу:

– Наверное, хороший гипнотизер все-таки обеспечит стопроцентный результат, – проговорил он.

– Возможно.

– В нашем городе самый лучший – это вы, Михаил Аронович. – Кунцевич пристально посмотрел в глаза психиатру.

– И что дальше? – Невозмутимость Колемана, разумеется, была только внешней. Внутри все клокотало от негодования. Он понимал: сейчас его начнут втягивать в историю.

– Дальше: вы, как врач, должны помочь одному человеку. – Лев Абрамович, в отличие от Михаила, поражал внутренним и внешним спокойствием. Психиатр сразу понял, о ком идет речь. В Приреченске все знали, чьей правой рукой является Кунцевич.

– Этот человек – ваш хозяин Полоцкий, – полуутвердительно-полувопросительно заметил врач. – Неужели ему потребовался гипноз? Уж не для того ли, чтобы выудить из своей памяти криминальные события давно минувших дней или вспомнить, не он ли убил жену. Проснувшаяся перед выборами совесть – явление редкое.

Лев поморщился:

– Полоцкий – уважаемый гражданин в нашем городе. И все, даже милиция, знают: он не убивал Диану. Однако ему известен, вернее, известна настоящая убийца, и Валерий Семенович хочет добиться ее признания.

– У него есть на это много других способов, – иронически усмехнулся врач.

– Здесь не такое простое дело. – Адвокат заерзал в кресле. – Я бы с удовольствием изложил вам подробности.

– Я не буду слушать. – Михаил демонстративно встал и подошел к окну.

– Почему?

– Неведение – гарантия безопасности; мои принципы известны всему городу. – Колеман, не оборачиваясь, любовался пейзажем. Его слова не смутили Кунцевича.

– Бывают случаи, дражайший Михаил Аронович, – его короткий смешок неприятно резанул уши, – когда принципиальному человеку приходится делать то, о чем его просят, – просто некуда деться.

Врач похолодел. В этой фразе чувствовалась прямая угроза, и он сразу вспомнил о своей ахиллесовой пяте. Верочка! Его любимица! Как же он не позаботился о ее безопасности!

Психиатр кинулся к телефону и стал судорожно набирать домашний номер.

– Не суетитесь, доктор, – доброжелательно заметил адвокат.

Услышав голос жены, Михаил взял себя в руки и спокойно сказал:

– Это я. Просто решил позвонить. Как дела? Что делает Вера?

– Вера еще не пришла. – Услышав эту фразу, Колеман побелел:

– Как не пришла? Она давно должна быть дома! – Врач почувствовал колющую боль в сердце.

– А почему ты беспокоишься? – Вера-старшая всегда чутко улавливала оттенки настроения мужа. – Что с ней могло случиться?

Психиатр бессильно опустился в кресло. Еще минута – и он рассказал бы жене о грозящей им беде, но Кунцевич, вскочив со стула, нажал на рычаг.

– Дурак, – со злобой прошипел он, переходя на «ты». – Нам не нужна твоя дочь. Возможно, она явится через полчаса, а ты пугаешь жену. Звони ей и придумывай, как ее успокоить. Ну! Немедленно, а то ситуация выйдет из-под контроля.

Колеман покорно набрал телефон.

– Верочка? – теперь в его голосе не слышалось ни малейшего беспокойства, хотя внутри все клокотало от страха и бессилия. – Нас прервали. Дело в том, что доча могла захватить по случайности документ, который мне очень нужен. Помнишь, один раз уже так было? Тогда она перепутала папки.

– Я могу чем-нибудь помочь? – жена облегченно вздохнула.

– Я подожду ее прихода, хотя, возможно, лист затерялся в моих бесконечных файлах, – психиатр вздохнул. – Ну все, дорогая. Целую тебя.

Повесив трубку, он схватил мобильный. Аппарат дочери металлическим голосом сообщил: «Абонент временно недоступен».

– Она у вас. – Михаил твердым шагом пошел на Кунцевича. – Отдайте мне дочь.

Адвокат изобразил на лице мерзкую улыбку.

– Не хотите – не верьте, – усмехнулся он. – Согласен, в наше время молодым и красивым девушкам опасно ходить по улицам. Но мне кажется, с вашей дочерью все в порядке.

– Подонок! – Руки врача тряслись. – Что вы от меня хотите?

– Вот это другой разговор. – Юрист стал поудобнее устраиваться в кресле. – Ты угадал, Миша. Речь идет о Полоцком. Одна дешевая шлюха, которой он по доброте душевной однажды спас жизнь, задумала женить его на себе. Не исключено, что она убила Диану. Когда Валерий Семенович категорически отказался это делать, девка стала его шантажировать. В разговорах с ней хозяин иногда позволял себе расслабиться и жаловался на семейную жизнь. Путана записывала такие разговоры на пленку.

– И теперь пленки вместе с конвертом с надписью «Вскрыть после моей смерти» находятся в неизвестном месте, – догадался Колеман.

– Да, Миша, – кивнул юрист. – Ты догадлив, и не тебе объяснять, как они нам необходимы. Валерий не желает никакого скандала, даже мелкого, который, разумеется, сразу замнут в преддверии выборов.

– Разве у вас нет возможности расколоть ее без моей помощи? – удивился Колеман.

– Ты имеешь в виду угрозы и насилие? – спокойно произнес Лев Абрамович. – Эта девка не боится ничего и готова умереть, лишь бы насолить хозяину. Она собирается молчать, как партизан. Здесь необходима твоя помощь, помощь опытного гипнотизера.

Врач встал с кресла и принялся мерить шагами кабинет:

– А потом вы убьете ее.

– На кой черт нам ее убивать? – удивился Кунцевич. – Без доказательств ее слова не стоят и ломаного гроша. Так, знаешь, каждая проститутка захочет стать Моникой Левински. Тогда вместо гипноза эффективнее взять пулемет, – по глазам психиатра правая рука Полоцкого видел: ему не верят. Однако это его не смущало.

– Валерий не собирается бросать ее на произвол судьбы, – добавил он. – Девочка получит большие деньги. При нормальном образе жизни хватит надолго. Впрочем, Полоцкий всегда будет оказывать ей материальную помощь, разумную, конечно.

– Для вашей компании самый лучший свидетель – мертвый свидетель, – задумчиво проговорил врач. – Меня ведь тоже не оставите в живых, правда?

Адвокат всем своим видом изобразил крайнее возмущение:

– Ну, знаешь… – От волнения он рванул ворот рубашки. – Если у кого-то появятся такие мысли, Полоцкий убьет его своими руками. Ты нам еще понадобишься, Миша, и, надеюсь, теперь нам не откажешь.

Колеман снова набрал мобильный и домашний. Верочка как в воду канула.

– Вы не сказали, где моя дочь, – обратился он к Кунцевичу.

– С вашей дочерью все будет в порядке. – Лев Абрамович улыбнулся. – Вы еще молодой отец. Это я уже привык, что мои могут гулять где-то до рассвета.

Врача трясло.

– Давайте перейдем к делу. – Дрожащими руками он стал судорожно перебирать лежащие на столе бумаги. – Вы хотите, чтобы я расколол девушку. Когда и где? Но мне нужны гарантии безопасности дочери.

Кунцевич снова улыбнулся:

– К твоей дочери я не имею отношения. Могу лишь предположить: когда закончится твоя работа со шлюшкой, дочь уже будет дома. Если я ошибусь, ты вправе заявить на нас в милицию.

– А я успею это сделать? – Михаил в отчаянии вытирал платком лицо.

– А кто помешает тебе это сделать? – удивился Лев Абрамович. – Теперь ты личный психиатр Полоцкого. Не бойся, с нервами у него все в порядке, и тебе не грозят его частые посещения. Ты даже успеешь, если тебя беспокоит жизнь той девчонки, где-нибудь спрятать ее. Ведь дрянь выйдет из квартиры Валерия Семеновича с целым чемоданом зеленых. Можешь убедиться, что слежки за вами нет, пойми, мы честны с теми, кто честен с нами.

Психиатр взглянул на часы. Времени на дискуссии не оставалось.