Текст книги "Чернильные ночи – янтарные дни"

– Заходите. Я увидел вас с балкона.

Дверь распахнулась, и перед Пименовым предстал заместитель мэра, облаченный в хлопчатобумажный летний костюм.

– Здравствуйте. – Иван Ильич протянул для пожатия крепкую руку. Вообще и сам он выглядел довольно крепким: плотная фигура, какая встречается у боксеров или штангистов, широкое приятное лицо, большие карие глаза и густые темные волосы. На вид Кононенко можно было дать от тридцати до пятидесяти, и Пименов готов был поклясться, что он принимает процедуры для омоложения.

– Проходите в дом, – пригласил Иван Ильич. – Вы правильно сделали, что не взяли машину. Я хочу угостить вас изумительным вином, которое привез из Италии. Ручаюсь, вы такое не пробовали.

Он повел Сашу в гостиную. Пименов давно уже не видел такой обстановки – дорогой и удобной. На маленьком столике стояли тарелка с бутербродами, причудливо украшенными зеленью, и два бокала. Кононенко неторопливо разлил вино и поднял бокал.

– Давайте за знакомство. Надеюсь, оно окажется полезным.

Брови парня от удивления поползли вверх. Интересно, ограничится ли Иван Ильич только статьей или заставит его пахать как негра? Они чокнулись и залпом выпили. Вино действительно оказалось превосходным.

– Берите закуску. – Кононенко сел и пригласил Сашу сделать то же самое. – Разговор у нас, возможно, будет долгим. Все зависит от вас.

– От меня? – Пименов чуть не подавился бутербродом с сырокопченой колбасой.

– Именно. – Кононенко снова наполнил бокалы. – Прежде чем выпить их, я перейду к делу. Видите ли, Александр, я хочу создать в нашем городе новую газету.

Саша изумился еще больше. Южноморск славился обилием прессы.

– Но зачем?

Иван Ильич устроился поудобнее.

– Понимаете, у нас действительно много газет, но ни одна не отражает реального положения в городе. Я хочу, чтобы моя газета открывала людям глаза, писала обо всем, что здесь происходит, без прикрас, разоблачала, уничтожала. Согласитесь, даже ваша большая газетенка никуда не годится. Главный редактор пляшет под дудку многочисленных спонсоров. Это и понятно: тот, кто платит, и заказывает музыку. Вот почему в моей газете ничего подобного не будет. Я стану и спонсором, и хозяином, а вас сделаю главным редактором. Как вы на это смотрите?

Сначала Саше показалось, что он ослышался.

– Меня – главным? Но мне тридцать лет только через два года.

– Назовите число вашего рождения, и я пришлю вам открытку, – пошутил Иван Ильич. – Это не имеет никакого значения. Я давно подумывал, кого назначить главным, присматривался ко всем и понял: лучше вас не найти. Вы бесстрашны, талантливы и предприимчивы. Лучшего и желать не приходится. Теперь дело за вами. Да, вот еще что, – спохватился он. – Зарплату сотрудникам, естественно, буду платить тоже я. Для начала предлагаю вам тысячу долларов. Как, заманчиво?

У Пименова пересохло в горле. На данный момент он получал в четыре раза меньше и радовался. В его городе дела с работой обстояли ужасно.

– Вы серьезно? – поинтересовался журналист.

– Если руководитель и предприниматель нарушает свое слово, это не руководитель и не предприниматель, – заметил Кононенко. – И притом я не говорю, что вам придется бездельничать. Дел невпроворот. То есть вам ваши денежки придется заработать. Хотите?

Саша усилием воли взял себя в руки.

– А кто не хочет?

Иван Ильич протянул ему свою лапищу.

– Тогда по рукам.

Пименов пожал его ладонь.

– По рукам.

– Но у меня для вас будет еще одно поручение, – признался заместитель мэра. – Вы, наверное, знаете, что у меня есть жена.

– Об этом трубят средства массовой информации, – кивнул журналист.

Кононенко наклонил голову.

– Она намного моложе меня и чертовски красива. Мне пришлось купить ей дорогую машину, но она не умеет водить. Я отправил ее на курсы вождения, и скоро Анжелика – так ее зовут – сдает на права. Понимаете, разумеется, я мог бы не волноваться и купить их у этого борова Ванагаса, однако, я предполагаю, он будет героем нашей газеты. Видели его особняк? Его на зарплату не построишь.

Саша улыбнулся. Особняк Кононенко тоже было не построить честному труженику. Иван Ильич его понял:

– Подумали обо мне? Но у меня бизнес, и все об этом знают. Кроме того, мне не хотелось бы платить Ванагасу. Представьте себе, я знаю его таксу. Пусть Анжелика сдает честно. Моя репутация пошатнется, если женушка собьет какого-нибудь бедолагу.

– Но зачем вы мне об этом говорите? – полюбопытствовал Пименов.

– Затем, чтобы вы поучили ее вождению, – ответил заместитель мэра.

От удивления Пименов вздрогнул.

– Я?

– Именно вы, – пробурчал Иван Ильич. – Только сразу условия: если хоть разок к ней пристанете – считайте свою жизнь в этом городе загубленной. Придется забыть не только о моей газете, но и обо всех остальных. – Он вздохнул и принялся разглядывать свою руку. – Видите ли, почему-то мужчины начинают липнуть к женщинам, именно когда они наедине, например в салоне автомобиля. Если и вы посмеете это сделать, пожалеете, что родились на свет. Моя жена принадлежит только мне.

– Если вы никому не доверяете, то и учили бы свою жену сами, – заметил Пименов.

Иван Ильич улыбнулся.

– У меня просто нет времени. И потом, как раз проверим ваш моральный облик. Тот, кто имеет дело с моей семьей, должен быть кристально чист.

Журналист помедлил с ответом. Были секунды, когда ему хотелось послать все к черту, однако сумма в тысячу зеленых звучала заманчиво. Теперь ему придется содержать загородный дом и дорогой автомобиль. Если они с матерью и вздумают его сдавать, то в любом случае уже не этим летом.

– Хорошо, я согласен.

Кононенко удовлетворенно хмыкнул.

– Тогда я позову вашу будущую ученицу. Анжелика! – крикнул он, и на лестнице послышались легкие шаги.

– Спустись к нам, тебя ждет твой учитель вождения.

– Я так и поняла.

Когда Саша поднял на нее глаза, он онемел в очередной раз за этот вечер. Сказать, что Анжелика Кононенко была красавицей, – значит не сказать ничего. Густые русые волосы падали ей на спину тяжелой волной. Огромные черные глаза, обрамленные длинными ресницами, смотрели на Сашу с интересом. Полным губам могла позавидовать любая актриса. Пименов почему-то не сомневался, что они ее собственные, не накачанные. Короткая джинсовая юбка открывала длинные стройные ноги. Тонкий маленький нос и высокие скулы довершали впечатление. Любой голливудский режиссер взял бы ее в свой фильм с распростертыми объятиями. Девушка улыбнулась, обнажив белые ровные зубы.

– Меня зовут Анжелика. Но вы, наверное, в курсе.

– Совершенно верно, – наконец-то Иван Ильич вспомнил о невыпитом бокале вина. – Садись с нами.

– А меня зовут Александр. – Пименов обрел дар речи.

– Я плесну тебе немного вина. – Заместитель мэра вытащил из шкафа еще один бокал. – Итак, тост: за плодотворную работу. – Он приложился к бокалу, и все последовали его примеру. Анжелика выпила свою порцию, и ее глазищи уставились на журналиста.

– Значит, вы теперь мой учитель вождения. И когда начнем?

– А когда вы желаете? – поинтересовался Саша.

Она пожала плечами.

– Чем скорее, тем лучше.

– Через два дня похороны моей бабушки, – пояснил он. – Я могу понадобиться матери. Давайте после них.

Она откинулась на спинку стула.

– Не возражаю.

– Отлично, – вмешался Кононенко. – Кстати, о похоронах. Моя помощь требуется?

Пименов покачал головой.

– Пока нет.

– Но вы не стесняйтесь, если что, – прервал его заместитель мэра. – Знаете, я уверен: мы сработаемся и еще перевернем этот город.

– Не говори «гоп», – изрекла его супруга.

– Молчи, женщина, – погрозил пальцем мужчина.

Саша поднялся.

– Извините. Мне пора. Сами знаете, предстоят тяжелые дни и неприятные процедуры.

– Не смею задерживать. – Кононенко встал и проводил его до двери. Хорошенькая Анжелика слегка кивнула.

– Я обязательно приду на похороны, – пообещал Иван Ильич. – Все же не один год прекрасного соседства. Она была замечательной женщиной.

Пименов пожал ему руку и вышел на улицу. От выпитого вина слегка кружилась голова. Впрочем, подумал он, вино было слишком легким. Скорее это от волнения. Господи, да что за время такое? Сколько на него навалилось. Одно событие очень неприятное – смерть бабушки, которую он только узнал. Но остальные… Загородный дом, дорогая машина и новая высокооплачиваемая работа… Раньше о таком он и не мечтал.

Пименов открыл дверь своего нового жилища, быстро принял душ и завалился спать. Уснул он тоже очень быстро.

Глава 4

Два дня до похорон пролетели мгновенно. Настал печальный день. Накануне Саша сообщил место и время всем, кто желал проводить Нонну Викторовну в последний путь, и народу в церкви собралось очень много. Молодой батюшка со светлой бородой очень старался, отпевая покойную. Саша боялся встречи с ней, однако ее лицо, правда, воскового цвета, но умиротворенное, не казалось страшным и измученным, и он успокоился. Лада, стоявшая рядом, взяла его за локоть.

– Очень переживаешь?

Пименов кивнул.

– Конечно. Все же она моя родная бабушка. Наверное, ты чувствуешь себя старше, когда провожаешь близких в последний путь. Теперь я уже не внук.

Глухова вздохнула.

– Это верно. Я испытала такие же чувства, когда умерла моя бабушка.

Пименов не ответил. Девушка не желала прекращать разговор.

– А твоя мама молодец. Не каждая согласилась бы на это…

Он повернулся к ней.

– На что?

Она замялась.

– Не могу подобрать правильное слово… Собирать в последний путь человека, который разрушил ее семейное счастье.

– Это все очень сложно, – выдавил журналист. – Наверное, нам не понять. И притом все же было что-то хорошее. Мать сама говорила мне об этом.

Лада замолчала. Когда закончилось отпевание и гроб понесли в автобус, девушка снова взяла Сашу за локоть.

– Почему ты не звонил мне эти дни? И на работе меня избегаешь. Смотри, твоей матери помогает какая-то посторонняя женщина. А зачем? Это ведь могла сделать я.

– Тетя Клава не посторонняя, – вставил Пименов. – Она знает меня с детства и даже немного знакома с бабушкой. Притом она подруга мамы.

– Да, я никто, к сожалению, – пробормотала Лада.

Журналисту меньше всего хотелось выяснять отношения. К тому же он почувствовал себя виноватым. В конце концов, когда ему было нужно, Глухова бежала, стоило лишь о чем-то попросить.

– Не обижайся, – проговорил он. – Давай как-нибудь встретимся и прокатимся на машине до хорошего пляжа.

Глаза девушки загорелись.

– Давай завтра вечером.

Пименов уже готов был согласиться, однако вовремя вспомнил об уроках вождения.

– Вечера у меня заняты месяца на два.

Лада побледнела.

– А что произошло?

Они уже садились в автобус. Их пропустили на свободные места. Многие поехали на кладбище на собственных машинах, в том числе и Кононенко.

– Лада, я знаю, ты умеешь держать язык за зубами, – начал Саша, – и поэтому я рискну открыть тебе одну тайну. Впрочем, мне не говорили, что это тайна, но, сама понимаешь, пока дело не выгорело, о нем не принято болтать.

Глухова заморгала.

– Ты о чем?

– Вчера мы встречались с Кононенко, – пояснил Саша, – он сосед моей бабушки. Иван Ильич сделал мне одно выгодное предложение.

Она сощурилась.

– Интересно, какое?

– Он мечтает создать свою газету и зовет меня главным редактором, – сказал журналист. – Зарплата – тысяча долларов.

Лада отерла капли пота, выступившие на верхней губе.

– Такая огромная? Но почему? Почему тебя главным? У нас в городе масса журналистов более опытных. Справишься ли ты с этой работой? Ведь большие деньги никогда не достаются даром.

Автобус тронулся, и их качнуло. Пименов хотел рассказать ей об уроках вождения, но вовремя спохватился.

– Ему нравятся мои статьи. Думаю, мне удастся пристроить туда и тебя. Ведь придется набирать штат.

Она покачала головой.

– Я бы никогда не согласилась.

Теперь пришел его черед удивляться.

– Почему же?

– Любой подросток в городе знает о криминальном прошлом Кононенко, – выдавила она. – Но знает только половину. Многое покрыто мраком тайны, а это хуже всего.

– Тебе, как журналисту, тоже известно, что многие бывшие криминальные элементы теперь честные предприниматели, – парировал он.

Глухова кивнула.

– Известно. Но я у них не работаю и работать не собираюсь.

– А может, зря?

Девушка внимательно посмотрела на него.

– Саша, где твоя бдительность? Откажи ему, пока не поздно. Меня, например, настораживает, почему все же он пригласил тебя. За такую зарплату Кононенко мог позволить себе выписать журналиста из областного центра. Возможно, он преследует свои цели.

– Пусть так, – не стал спорить парень. – Но что помешает мне попросить расчет, если работа мне не понравится?

– Такие люди, как он, тем и страшны, что не отпускают так просто, – запротестовала она. – Вероятно, ты и захочешь уйти, да только он тебе не позволит.

– Это мы посмотрим, – щелкнул пальцами Пименов.

Лада вцепилась в его рубашку.

– Сашенька, миленький, откажись прямо сегодня. Не откладывай. Такой человек не станет платить такие деньги просто так.

– Значит, нашу с тобой работу ты называешь «просто так»? – удивился Пименов. – Интересно.

Она покраснела.

– Я не это хотела сказать. А в общем, не строй из себя непонимающего. Ты все прекрасно понимаешь.

– Вот именно, и я не мальчик, – парировал журналист. На них стали оборачиваться люди. – Давай закончим этот разговор, тем более при данных обстоятельствах он просто неуместен.

Лада отвернулась к окну.

– Хорошо. Только обещай подумать.

– Обещаю.

Автобус уже завернул на кладбище, к могиле отца. Однажды Пименов все же навестил ее. На этом настояла мать. Тогда здесь еще не было памятника. Но теперь был – бабушка поставила большой гранитный.

– Она завещала похоронить себя рядом с сыном? – спросила Глухова.

– Да.

Все вышли на улицу. Оркестр заиграл траурный марш. Под его звуки гроб опустили в могилу. Лада дернула Сашу за рубашку.

– Ты точно с ним поговоришь?

Она начинала раздражать парня.

– Оставь меня, – попросил Пименов. – Хоть в такой момент можешь не думать о делах?

Он взглянул на мать. Она украдкой вытерла слезу. Все же прошлое есть прошлое, даже если оно и не очень хорошее.

Скоро все закончилось, и люди снова сели в автобус и поехали в кафе. Глухова надулась.

– Я, пожалуй, отправлюсь домой. Не люблю поминки. И притом я ведь вам уже не нужна.

Журналист даже обрадовался.

– Пока нет. Но как хочешь.

Кафе «Красный мак» находилось недалеко от кладбища. Как-то так сложилось, что его часто использовали для поминок. Впрочем, кухня здесь была неплохая. Гости налегли на кутью и салаты. Через два часа они стали расходиться. Кононенко пожал Саше руку и сказал:

– Завтра вечером подъезжайте за моей женой. Она ждет не дождется.

Пименов пообещал. Обещание, данное Ладе, забылось. Возможно, перед ним открывались перспективы. Когда все, кроме тети Клавы, покинули кафе, Галина Ивановна взяла Сашу под руку.

– Идем домой? Или ты ночуешь в бабушкином доме?

– Я бы отвез туда тебя, – заметил сын. – Давай завтра переночуем там вдвоем.

– Давай, – не возражала мать и вдруг выпалила: – А Лада на тебя обиделась?

Он отпрянул от неожиданности.

– Почему ты так решила?

– Она показалась мне недовольной, – ответила Галина Ивановна. – Учти, Саша, она очень хорошая девушка. И мне не хотелось бы, чтобы ты ее обижал.

– Ее никто и не обижает, – вставил Пименов. – Зря ты.

– Ну, зря так зря, – кивнула мать. – Думается, сегодня все прошло на достойном уровне.

– Это точно, – встряла тетя Клава.

Галина Ивановна погладила ее плечо.

– Спасибо тебе.

Клава отмахнулась.

– На что тогда нужны друзья?

В этот день они с матерью легли рано и быстро заснули. Саше почему-то приснилась Анжелика.

– Это предупреждение от Кононенко, – рассмеялся Пименов, проснувшись утром. – Он уже не потерпит никаких возражений.

Глава 5

В редакции Лада подошла к нему после обеда.

– Едешь в загородный дом? Мне бы хотелось с тобой.

Он поморщился, и это от нее не ускользнуло.

– Мы едем с матерью. Даже ты там была, а она ни разу. Мы останемся там ночевать.

– Ясно. – Уголки ее губ опустились. – Ладно, тогда встретимся в следующий раз. Давай послезавтра вечером.

Он хотел придумать какую-нибудь отговорку, чтобы не упоминать про Кононенко, однако она раскусила его.

– Значит, ты все же встречался с ним. Но ты обещал…

Саша стал закипать.

– В конце концов, это мои личные дела. Почему ты лезешь в них?

Глухова вздрогнула.

– Не кричи. Я не собираюсь никуда лезть, просто предупреждаю. А вообще, – девушка вдруг зло усмехнулась, – каждый сам выбирает свой путь. Если тебе хочется иметь дело с таким человеком – вперед.

– Этот человек – заместитель мэра нашего города, – парировал Саша. – И ему еще ни разу не предъявляли обвинения в чем-то незаконном.

Глухова расхохоталась.

– Да, конечно. Что ж, не смею тебе мешать.

– И правильно делаешь.

Прямая как струна, она повернулась и вышла из кабинета. Ровно секунду Саша испытывал желание догнать ее, но остановил себя.

– Я ей пока никто, – сказал он. – Почему же она позволяет себе такие выходки? Что будет дальше?

Перед глазами вдруг возникла Анжелика. Вот это женщина, высший класс. Он никогда бы не посмел о такой и мечтать. Пименов боялся признаться себе, что влюбился. Эти мысли пришлись ему не по душе. Иван Ильич строго-настрого запретил с его женой даже любезничать. Только обучение вождению – и ничего больше.

– Хозяин – барин, – с этими словами Пименов сел за компьютер.

Впрочем, сегодня ему не работалось. Мысли о предстоящей встрече с красавицей туманили мозг. Время, казалось, нарочно замедляло ход. Журналист еле дождался окончания рабочего дня, сел в дорогую машину и помчался за город, наскоро принял душ, переоделся и подкатил к дому Кононенко. Анжелика словно ждала его. Во всяком случае, она сразу распахнула дверь и ослепительно улыбнулась.

– Так и знала, что это вы.

Он вернул ей улыбку.

– Разве вы ждали кого-то еще?

Девушка покачала головой.

– Нет. Муж сегодня будет очень поздно. Так мне можно садиться в вашу машину? Не боитесь?

– За вас? – сыронизировал Саша.

Анжелика хихикнула.

– За машину.

– А чего бояться, – отозвался журналист. – У меня стаж не полгода. Тем более начнем мы с вами не с города, а с пустых дорог.

Она впорхнула в салон.

– И куда же отправимся?

– В Песочное. Не возражаете? До него почти прямая дорога.

Анжелика развела руками.

– Сегодня повелеваете вы. Не возражаю.

Салон наполнился запахом дорогих духов. Пименов вывел машину из дачного кооператива и припарковал на обочине.

– Садитесь на водительское сиденье.

Она вздрогнула.

– Вот так сразу?

Саша сморщился.

– А вы чего ожидали? Я же ведь не купаться вас везу. Сегодня водитель – вы. А я просто инструктор.

– Ну, хорошо. – Они поменялись местами.

Анжелика потрогала руль и покосилась на коробку передач.

– Механика?

– Да.

– Это отлично, – сказала девушка. – Ваня купил мне «автомат», но в школе меня учат на механике.

– Вы уже знаете, как переключать передачи? – Пименов склонился над коробкой. – Это первая, это вторая, это третья, это четвертая. На пятой, думаю, сегодня ездить рано. Потренируйтесь. Заднюю тоже сегодня учить не будем.

Анжелика схватывала все на лету.

– Вам объясняли, когда и зачем нужно переключать передачи? – поинтересовался журналист.

Она кивнула.

– В зависимости от скорости. Но вторая – переходная.

– Совершенно верно. Заводите автомобиль и не бойтесь.

Молодая женщина повернула ключ. «Ауди» заурчала.

– Теперь снимайте с ручника, включайте поворотник, выжимайте сцепление, передача и газ, – проинструктировал Пименов.

– Это мы проходили. – Она довольно ловко выполнила все манипуляции, и машина выехала на асфальтированное шоссе.

– Дорога до Песочного вам знакома? – спросил Саша.

Анжелика наморщила лоб.

– Кажется, пока прямо.

– Верно, только не гоните так. При вашем опыте любая опасность на дороге может стать для вас роковой.

– Я это знаю.

Стрелка спидометра застыла на шестидесяти.

– Вот так и поезжайте, – похвалил ее Пименов, но вдруг побледнел и крутанул руль. Его ученица выехала на встречную полосу, и ей грозила опасность не разойтись с грузовиком.

– Впереди нас «Жигули», – проворковала Кононенко. – Можно, я его обгоню?

– А сможете?

– А то. – Она показала поворот и стала совершать маневр. Ему снова пришлось вмешаться. Девушка и не заметила, что сзади их уже обгонял «Мерседес».

– Зеркала предназначены для того, чтобы в них смотрели, – недовольно сказал Саша. – А вы этого не делаете. Нам грозила авария.

– Но я же еще начинающая, – проговорила девушка и улыбнулась. – Вы же меня всему научите. Кажется, теперь поворот налево.

– Правильно.

Автомобиль свернул на Песочное и понесся по пустой ровной дороге. Справа в лучах заходящего солнца поблескивало море.

– Люблю купаться по вечерам, – вдруг произнесла Анжелика. – А вы? Если вы догадались взять плавки, мы можем остановиться.

– У меня нет плавок, и я считаю остановку бессмысленной, – парировал Пименов. – Ваш муж поручил мне научить вас водить, чтобы вы сдали на права. Он разгневается, если я этого не сделаю.

– Но я же не прошу, чтобы вы все бросили, – капризно заметила она. – По-моему, охладиться бы не помешало. Такой жаркий вечер.

Она вдруг без его команды свернула на обочину.

– Здесь совершенно пустынный пляж. Можно купаться и голышом.

Саша скрипнул зубами.

– Почему вы остановились? Поезжайте дальше.

Анжелика вдруг положила руку ему на колено.

– Почему вы такой злой? Чем злее инструктор, тем хуже водит ученик, вам это известно?

– Инструктор должен быть не злым, а строгим. – К своему ужасу, Саша почувствовал, как тает. Перед ним, в опасной близости, сидела очаровательная молодая женщина. Он никогда не находился настолько рядом с такими красотками. Его восхищало в ней все: каждая ужимка, каждый жест. Это была не женщина, а мечта. И если бы не предупреждение ее мужа, Пименов схватил бы ее в объятия и понес к морю. Но голос Кононенко звучал у него в ушах.

– Нам пора, – напомнил парень и заставил себя убрать с колена ее руку. – Поехали. Скоро стемнеет.

Анжелика хлопнула в ладоши.

– Сегодня у вас плавок нет. А завтра? Завтра вы их возьмете? Всего десять минут поплаваем – и в дорогу.

– Вашему мужу это вряд ли бы понравилось, – возразил журналист.

Она улыбнулась.

– Вы так думаете? Хотя, может, вы и правы. Не надо огорчать Ваню. Поехали. – Она повернула ключ, нажала на газ, и машина снова помчалась по дороге.

Больше лирических отступлений про море и купание не было. Анжелика очень старалась и к концу урока уже вполне сносно вела по прямой. Они повернули обратно и вскоре доехали до дома.

– А все же завтра не забудьте плавки, – произнесла девушка на прощание. – Вы увидите, как это здорово – купаться вечером.

Саша махнул ей рукой и пошел к себе. Мама готовила ужин на кухне.

– А здесь действительно все устроено по-королевски, – сказала она сыну. Тот не расслышал, потому что его мысли были заняты другим.

– Что?

Она потрепала его по щеке.

– Мне здесь очень нравится. Неужели хоть на старости лет поживу по-человечески? Только как мы будем содержать такую громаду, сынок?

– Разберемся, – твердо пообещал Пименов. – Мне предложили высокооплачиваемую работу. Это во-первых. Во-вторых, мы можем хотя бы полтора месяца летом сдавать дом. Это принесет нам колоссальную прибыль.

Галина Ивановна кивнула.

– А это мысль. А что за работа?

– Тоже журналистом, только в частной газете, – пояснил Саша.

– Ясно. Что ж, рада за тебя. – Она была не прочь поговорить, однако Пименову хотелось уединиться и подумать об Анжелике. Вот это девушка! И почему все лучшее достается только богатым? Молодой человек быстро принял душ, поужинал, не чувствуя вкуса еды, и отправился наверх. Ему и сегодня снилась фея с длинными ногами.

На второй вечер все повторилось. Так называемые уроки вождения стали определенным ритуалом. В семь вечера Пименов подкатывал к даче Кононенко, забирал девушку, и они катались по пустынным дорогам. Анжелика каждый раз настаивала, чтобы они искупались, иногда вела себя довольно раскованно, как казалось Пименову, чуть ли не предлагала себя, однако он боялся пошевелить и пальцем. Возможно, все это была проверка. Возможно, такие инструкции дал ей супруг. И нарушить данное ему обещание Саша не решался. Ровно через неделю девушка, прощаясь, спросила:

– А почему мы ездим только в одну сторону? Почему бы не повернуть в противоположную от Песочного? Вам же известно, что дорога, ведущая к заброшенной фабрике, тоже пустынна и пряма.

Журналист согласился:

– Что ж, попробуем проехаться по ней.

– Там тоже по дороге пляж. Обязательно возьмите плавки.

Саша опять скривился.

– Мы уже поднимали эту тему. Ваш муж доверил мне вас. И я ценю его доверие.

Она надула губы.

– Не понимаю, как можно обмануть доверие тем, что искупаешься? Если хотите, я поплыву в другую сторону. Ну, пожалуйста. Все равно у меня скоро уже экзамен в автошколе, и наши занятия прекратятся.

Пименов подумал: а ведь девушка права. Она уже научилась достаточно хорошо ездить. Осталось лишь раз эдак пять прокатать маршрут, по которому любят возить гибэдэдэшники. А еще Саше пришло в голову: он для этой женщины нечто вроде очередной игрушки, купленной мужем, в то время как она для него стала так дорога. Анжелика смотрела на него, не догадываясь о его мыслях.

– Ну? И что вы решили?

Журналист сглотнул.

– Нет. Ваш супруг хочет взять меня на работу, о которой можно только мечтать. Если он узнает о совместных купаниях, я лишусь этой возможности.

Молодая женщина пожала плечами.

– Ладно, как хотите. Впрочем, я все же искупаюсь. Я еще никогда там не плавала. А вы подождете в машине. Идет?

– Идет, – отозвался парень.

Она вышла из салона.

– Тогда до свидания. Завтра как всегда.

Помахав ей, он повел машину в свой гараж.

Галина Ивановна вышла навстречу.

– Скажи, сынок, я никогда не спрашивала тебя об этом. Куда ты уезжаешь по вечерам?

Пименов выдержал ее взгляд.

– Это связано с работой.

Женщина удивленно подняла брови.

– Странная работа. На протяжении уже двух недель у тебя только вечерние интервью?

Он не стал откровенничать с матерью.

– Что-то вроде того.

По ее лицу пробежала тень.

– Это опасно?

Саша похлопал ее по плечу, как товарища.

– Да что ты… Вовсе нет.

– Иди ужинать, – позвала женщина. – Я налепила вареники. У бабушки уйма вишни, которую она, конечно, и не думала собирать. А нам она на радость, правда?

– Правда, – Саше не хотелось говорить. Анжелика не уходила из его мыслей.

– Но с этой новой работой ты стал какой-то… – Галина Ивановна не нашла нужного слова.

– Мама, это очень ответственная работа, а у меня сейчас нечто вроде испытательного срока, – пояснил журналист. – Ты сама понимаешь, как мне важно именно теперь, чтобы меня взяли. И давай больше не беседовать на эту тему.

Она наклонила голову.

– Ну хорошо. Извини за настойчивость. – Мать сделала шаг к столу и обернулась. – Мне кажется, вы не общаетесь с Ладой. На похоронах вы о чем-то говорили. Ты обидел ее?

Саша в изумлении взглянул на мать.

– С чего ты решила? Лада тоже занята.

– Но… – Галина Ивановна махнула рукой. – Ладно, не говори.

Пименов пожевал вареники. Он даже не почувствовал вкуса любимого блюда. Мысли вертелись вокруг Анжелики. Девушка явно предлагает себя уже который раз. Искренна ли она или провоцирует его по заданию мужа? Журналист сознавал: он влюбился до потери пульса, и это отшибло способность рассуждать здраво. Раньше он остановился бы на втором – провоцирует, но сейчас ему хотелось верить в первое. Но ведь на это первое были причины… Кононенко намного старше. Сплошь и рядом молодые привлекательные жены богатых забавлялись с теми, кто помоложе мужей и покрасивее, даже если у них не имелось денег. Может, это именно такой случай? Как тогда следует поступить? Не обращать внимания и стоять на своем? А если Анжелика тоже влюбилась в него? А что, он не урод, талантливый журналист и не такой бедный, как раньше. Если бы эта девушка согласилась покинуть своего Ивана Ильича и уйти к нему! И гори его газета синим пламенем. Прекрасный дом можно сдавать курортникам и иметь неплохие деньги. Да и машина сейчас у него достойная.

Если бы сон не сморил молодого человека, он бы продумал об этом всю ночь. Однако единственное, до чего он додумался, – все же поплавать с ней вечером.