Текст книги "Черный Оборотень и другие ужасные истории"

Поэтому я медленно побрел по направлению к школе, пытаясь решить, куда же мне сейчас деться. И сообразил – к Сережке! Я повеселел и побежал к нему домой.

Сережка еще только завтракал. Он открыл мне дверь с набитым ртом и просто обалдел:

– Ы ео? – промычал он.

Я догадался, что это значит: «Ты чего?» И ответил:

– Дело есть.

– Ага, – кивнул Сережка, оглянулся на маму, которая выглянула из кухни, прожевал и сказал: – Я щас. Только тетрадки соберу.

Он кинулся в комнату и через минуту выскочил оттуда с рюкзаком, надевая куртку на ходу.

– Сережа, ты куда? – удивилась мама, но он уже открывал дверь.

– Нам в школу надо! – крикнул он ей, и мы помчались вниз по лестнице.

На улице Сережка поймал меня за рукав и потребовал:

– Давай выкладывай, в чем дело!

Я оглянулся по сторонам – народа не очень много, но все-таки люди есть. Кто на работу идет, кто еще куда. А мои новости не для чужих ушей. Надо найти такое место, где нас не могли бы подслушать.

И тут я сообразил: рядом со школой находился детский садик. С утра все тащили своих детей туда, малыши орали и упирались, а родители жутко торопились и сердились. Поэтому лучше места не найти. Никто на нас даже внимания обращать не будет.

Мы прошли через большие ворота на территорию садика, потом сразу направились к одной из террас и уселись на скамейку.

– Ну, – нетерпеливо сказал Сережка, посмотрев на часы. – Давай скорей, а то уже восемь, а первым уроком, между прочим, математика.

Да, опаздывать не стоило. И я выпалил:

– Я – Волк.

– А я – заяц! – ответил Сережка фразой из мультика «Ну, погоди!».

– Нет, я серьезно! Я – Волк, – упавшим голосом сказал я. Так и знал, что он не поверит!

Но он вдруг посмотрел на меня внимательно, потом отвернулся, почесал в затылке. Нахмурился, поджал под скамейку ноги, побарабанил по ней пальцами и снова повернулся ко мне. Он был очень серьезен.

– Если не шутишь, – предупредил он, – рассказывай.

– Я не шучу! – горячо воскликнул я. – Мне вообще не до шуток. Все началось…

И тут я осекся. Одно дело – моя тайна. Но получается, что, рассказывая о себе, я должен был упомянуть и про Витю. А я не знал, можно ли мне про него кому-нибудь говорить. Даже Сережке. Но как рассказать про себя, не упомянув о нем, я тоже не знал.

– Ну, чего замолчал? – нетерпеливо сказал Сережка. – Время-то идет.

Я не знал, что делать. Потом сказал:

– Ты прав, время идет. Давай после школы спокойно поговорим. Только ты никому ничего, ладно?

– А что я буду рассказывать? – изумился он. – Ты же ничего не сказал. И вообще, если сейчас нельзя говорить, то чего ты меня из дома вытащил? Я бы хоть доел спокойно.

– Ну, извини, – вздохнул я. – Понимаешь, утром не знал, куда деваться. А про время не подумал.

– Ладно, прощаю, – похлопал меня по плечу друг. – Пошли в школу. Но после уроков – к тебе!

Я кивнул и встал со скамейки. И вдруг…

Стены терраски качнулись, по крыше что-то загрохотало, и огромная черная тень легла на землю перед терраской. Сердце у меня екнуло и заколотилось. Я ахнул:

– Бежим! Скорей!!

– Что случилось? – Сережка еще только начал подниматься с места, когда раздался страшный лязг, как будто железом проскребли по железу.

– Да скорей же! – я схватил его за руку и выдернул с терраски.

Над головой раздался хлопающий звук, словно кто-то с силой встряхивает мокрые простыни. Сережка попытался оглянуться, но я тащил его вперед, не давая отстать. Ужас охватил меня. Я ничего не видел вокруг, ничего не понимал. Кроме одного – надо бежать!

От нас шарахались удивленные родители, которые вели детей в детский сад. Я хотел их остановить! Хотел крикнуть, чтобы они не шли туда, откуда до сих пор доносилось страшное хлопанье крыльев! И в то же время я почему-то знал, что им ничего не грозит. Не за них надо волноваться.

Мы мчались, как сумасшедшие, натыкаясь на кусты. Сережка наконец опомнился от потрясения, обогнал меня и уже сам потащил вперед. Он сильный. Он на карате третий год ходит. Мы влетели в школу самые первые. За нами никто не гнался.

Даже когда обалдевший от нашего вида охранник нас пропустил, мы еще долго не могли остановиться. Так и бежали до самой раздевалки. Потом рухнули на скамейки и попытались отдышаться.

– Ты чего рванул? – переводя дыхание, спросил Сережка. – Что там случилось?

– А ты не видел? – удивился я. – Там же Тень была!

– Какая тень?

– Тень! И крыша трещала!

– Мало ли что там трещало! Эти терраски давно ремонта просят.

Я уставился на него с недоумением. Неужели он ничего не заметил?! Сережка тоже смотрел на меня, ничего не понимая. Вот так мы и сидели до самой математики и, только когда прозвенел звонок, пошли в класс.

Как нарочно, математичка сегодня дала самостоятельную работу. Но может, это было и к лучшему – по крайней мере я отвлекся от утреннего происшествия хотя бы на один урок. Особенно с последней задачкой пришлось повозиться. Ну никак не получалась! Но в конце концов я и ее осилил. Вздохнул и оглянулся по сторонам: все еще сидели, согнувшись над столами. Сережка тоже.

Я заглянул ему через плечо и увидел, что он ляпнул в примере ошибку в самом начале, поэтому у него ничего и не получается. Толкнул его ногой и показал пальцем, где он ошибся. Сережка мрачно посмотрел на пример, потом просиял – понял. Улыбнулся мне и углубился в решение. Я откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Солнце уже светило ярко. Ветер качал ветки тополя. Казалось, что начинается весна – так сыро и мокро за окном. Хотя еще только середина февраля.

Мысли незаметно перетекли к моим проблемам. Так, значит, я неродной в семье. Приемный. Хотя родители меня не бьют и не обижают, как иногда показывают в разных фильмах. И я их люблю. В самом деле, такой мамы, как у меня, нигде не найти. И папа всегда со мной так серьезно разговаривает обо всем на свете. Я не хочу ничего менять, мне не нужны никакие другие мама и папа. Но я должен знать, кто были мои настоящие родители и что с ними случилось! Я имею на это право.

Тень наползла на тетрадь. Я вздрогнул и обернулся к окну. Но это было просто облако. Зимняя тучка. Я разозлился. Это что, я так всю жизнь буду дрожать? И что надо от меня этой Тени? Нужно как можно скорее про все это узнать. У Вити или Виолы можно будет спросить только ночью.

Стоп!

Что там сказал Витя?

Что двое из Стаи, причем Волк и Волчица, погибли много лет назад. Когда Витя был совсем маленьким. То есть когда я тоже был совсем маленьким.

У меня перехватило дыхание. Неужели…

Тут прозвенел звонок, все зашумели, стали двигать стулья, и я тоже стал собираться. Но мысль, которая так внезапно пришла ко мне, не собиралась уходить. С ней я и отправился на английский.

В течение дня я постоянно возвращался к своей догадке и к концу уроков убедил себя, что эти два Волка и были моими родителями. Или хотя бы один из них. Ну, если подумать хорошенько, ведь похоже на правду? Кто-то из моих родителей обязательно должен быть волком! И моя мама говорила, что… А что она про них говорила?

Кажется, что это было убийство.

И что об этом писали во всех газетах.

Вот что мне надо – старые газеты!

– Ну что, пойдем? – подошел ко мне Сережка.

– А? – я посмотрел на него.

– Ты чего? – засмеялся он. – Проснись, уже все уходят.

– Да, – заторопился я. Действительно, надо торопиться.

Не знаю почему, но у меня было такое ощущение, что времени оставалось в обрез. Я затолкал учебники и тетрадки в рюкзак, подхватил его и почти бегом выкатился из класса.

На улице Сережка удивленно спросил:

– Куда ты? Твой дом в другой стороне.

– Я не домой, – на ходу бросил я. – Мне в библиотеку надо. В читальный зал.

– Я с тобой, – сказал Сережка и напомнил: – Ты мне хотел что-то важное рассказать.

– Да, очень важное. Только сначала мне надо в библиотеку.

Наша районная библиотека находится недалеко от школы, всего в двух остановках. Можно было бы проехать на трамвае, но у меня не было сил его дожидаться. Сережка еле за мной поспевал, хотя я изо всех сил старался не ускоряться.

У самых дверей я вдруг остановился. Что мне надо искать в библиотеке? Я толком не понимал.

Так, сколько мне лет? Двенадцать? Значит, нужны газеты двенадцатилетней давности. Любые: мама сказала, что об этом писали все кому не лень. А какие газеты выходили двенадцать лет назад? Кто знает?

Я вошел в библиотеку и немного растерялся. Куда теперь?

– Пошли, – двинулся Сережка по коридору. – Читальный зал направо.

– А ты откуда знаешь? – удивился я и шагнул следом.

Направо и правда оказался читальный зал. Много столов, совсем мало народа. За стойкой сидела девушка и что-то читала. Я нерешительно подошел к стойке и кашлянул. Девушка подняла голову:

– Чего тебе, мальчик? Это не детская библиотека.

– Я знаю, – замялся я, – но мне обязательно надо посмотреть старые газеты!

– Какие газеты?

– Любые. За 2010 год. Весь.

– Зачем тебе столько? – брови у девушки удивленно поползли вверх.

Я не знал, что сказать. Сережка покосился на меня и пришел на выручку:

– Нам учительница по истории дала задание: сделать реферат по основным событиям года, в котором мы родились. По газетам.

– Какую газету вам нужно? Специализированную? Тематическую? – поинтересовалась она.

Сережка пожал плечами и посмотрел на меня. Я сообразил:

– Лучше общегородскую.

– Ага, – кивнула девушка, подумала и ушла куда-то.

– Спасибо, – шепнул я Сережке.

Тут она вернулась с огромной пачкой «Московского комсомольца». Ничего себе, сколько газет всего за год выходит!

– Читательский билет есть? – спросила она.

– Нет… – упавшим голосом сказал я. Ну вот, значит, ничего не получится?

– Ладно, можете посидеть с газетами вон за тем столом, – разрешила девушка. – В виде исключения.

– Спасибо! – сказали мы хором и потащили пачку, прошитую металлическими планками. Так вот почему про старые газеты и журналы говорят «подшивка». Их на самом деле «подшивают».

Хорошо, что со мной был Сережка! Один я точно бы эту пачку уронил. А так мы доволокли газеты до стола, сняли куртки, положили их на соседние стулья и уселись сами. Сережка с интересом смотрел на меня. Ждал, что я буду делать.

А я не знал, с чего начать. Где в газете может быть статья о страшном убийстве? И когда оно произошло? Ну, до моего дня рождения нечего и смотреть, это понятно. А дальше – когда? Я решил начать со своего дня рождения. Чтобы наверняка. Отобрал газеты и стал внимательно просматривать все страницы подряд. Сережка сначала просто наблюдал за мной, а потом спросил, что именно я ищу.

– Должна быть статья про убийство мужа и жены. Остался грудной ребенок, – пояснил я, листая страницы.

– Зачем тебе? – удивился Сережка, но стал помогать.

Я не ответил.

Листать пришлось долго. Так долго, что я уже решил, что ничего не найду и что ночной разговор мне просто приснился в кошмарном сне. И тут…

– О, смотри, не это ищешь? – Сережка просматривал газеты с конца года, и где-то в ноябре, а точнее 20 ноября, нашел статью. Прямо в середине газеты. Я просто впился в эту статью!

Первое, что я увидел, – это фотографии. Константин и Лариса Семеновы. Они были очень молодые и очень красивые. Я смотрел на них и понимал: мне не приснился ночной разговор. Это мои родители. Точно. У отца такая же родинка у виска, как у меня. А у мамы – очень похожая ямочка на щеке. И улыбка. Я глядел на них и не мог оторваться. Сережка не очень внимательно смотрел на фотографии, зато он внимательно читал статью.

– Ух ты, – сказал он. – Смотри, преступника так и не поймали. Тела погибших обнаружила сестра женщины. Она пришла к ним, долго звонила в дверь, потом вызвала полицию, потому что в квартире плакал ребенок. Во, читай!

Я оторвался от снимков и начал читать. Да, действительно, так все и было. Тела нашли в кровати, они были буквально растерзаны. Как будто их несколько раз пронзали острым железным прутом и рвали когтями. При этом все окна и двери в квартире были закрыты, и никаких следов борьбы в комнате не было. Еще – не было следов наркотиков или снотворных. То есть они просто спали!

Убийц не нашли, дело закрыли, ребенка взяла себе сестра погибшей. Сестра была сводной, то есть их родители поженились, когда у них уже было по дочке. Кстати, ее долго подозревали, но у нее было алиби. К тому же от смерти сестры она никакой выгоды не получала, то есть мотива преступления не было.

Жуткие слова. Особенно если учесть, что это – про мою маму.

Я прочитал всю статью, потом перечитал еще раз. Сережка внимательно за мной наблюдал, потом вдруг спросил:

– Кто это?

– Мои родители, – глухо сказал я. – Я только вчера узнал про это. Только ты не говори никому, ладно?

– Никому! – подтвердил он. Потом оглянулся по сторонам и куда-то ушел. Я остался один. Смотрел на фотографии и жалел, что у меня их нет.

Вернулся Сережка, подхватил подшивку, подмигнул мне и куда-то их понес. Я хотел пойти за ним, но он покачал головой, и я остался. Смотрел в окно и думал. Думал о том, кто это мог сделать. И главное – как? Ведь и правда, все было заперто изнутри, значит, убийца не мог уйти.

И вдруг меня осенило. Он и не приходил!

То есть он приходил, но не в квартиру! Убийца достал их не в этом мире. Он нашел их в Зачарованном Лесу!

– Пошли! – подошел Сережка и вернул меня к реальности. – Тебе больше ничего не надо было?

– Нет, но я еще хотел почитать! – возмутился я.

– Порядок! – и он показал мне отксеренную копию статьи.

– Как?!

– Обыкновенно. Заплатил, и все дела. Ну, пойдем, а то там заведующая пришла, сейчас погонит.

Мы быстро собрались и вышли.

– Теперь домой? – спросил Сережка.

– Да, пойдем. Скорей!

И мы побежали. Не помню, как я очутился в квартире. Наверное, я открыл дверь ключом, потому что дома никого не было. Но я ничего не помнил. Вдруг испугался, что потерял статью, зашарил по карманам.

– У меня она, – Сережка понял, что я ищу. – На`, держи. Ты об этом хотел рассказать? Или еще о чем-то?

– Сейчас, только сядем, – у меня до сих пор кружилась голова. – Пить хочется.

Каким-то образом у меня в руке оказалась чашка с водой. Наверное, Сережка принес. Я выпил ее залпом, вздохнул и начал рассказывать. Я только не стал упоминать про Витю. Просто сказал, что я там не один такой, в Лесу, есть и другие. И что они мне и рассказали о погибших Волках. А я уже сам сообразил, что это мои родители.

Сережка слушал меня очень внимательно, даже ни разу не перебил. Книжку я ему тоже показал, он ее полистал и в сторону отложил. Когда я закончил рассказ, он еще помолчал немного, потом сказал:

– Знаешь, если бы я тебя не знал, то решил бы, что ты выдумываешь все. Но… – тут он покосился на статью, которую я все еще держал в руках. – ТАКОЕ не выдумаешь. Ты ведь не знал даже, где искать, так ведь?

Я кивнул.

– Значит, и остальное правда. Только одного не понимаю – как ты эту книгу читал? В ней же не разобрать ничего!

– Как это? – я схватил книжку и раскрыл ее. Неужели все исчезло?

Нет, все в порядке, все на месте: урок первый, урок второй… И еще – третий урок! Проявился! Но как же Сережка ничего не видит? Я недоуменно посмотрел на него:

– Да ты что, уже четыре страницы видно.

Он снова полистал страницы и со вздохом вернул мне книгу:

– Нет, ничего не понять. Наверное, это можешь читать только ты. Слушай, – загорелся он, – а ты мне покажешь, как надо маскироваться?

– Покажу. Только, наверное, у тебя не получится, – засомневался я.

– Все равно, давай!

Я кивнул. Припомнил, что надо делать, если за тобой наблюдают. Проделал все, как в книжке написано, потом подошел к Сережке, который таращил глаза на то место, где я только что стоял, и хлопнул его по плечу. Он отпрыгнул в сторону, а я засмеялся:

– Ну что, испугался?

– Знаешь, – признался он, – ты и правда куда-то делся. Научишь?

Я сказал ему, как все надо делать, но как Сережка ни старался, ничего у него не вышло. Он даже немного расстроился. А потом сказал, что, наверное, надо таким родиться, ничего тут не сделаешь.

– В книге так и написано, – кивнул я. – А знаешь, что я сейчас больше всего хочу? Узнать, кто убил моих родителей!

– Но как ты это сделаешь? – спросил он. – Ведь столько лет прошло!

Я поделился с Сережкой своей догадкой: раз убийца никак не мог выйти из квартиры, значит, его там и не было.

– Как это? – вскинулся он. – А кто тогда их убил?!

– Кто-то в Зачарованном Лесу! Они погибли и здесь, и там. То есть убили их там, а здесь их нашли.

– Ну и кто их убил? И зачем? – недоверчиво спросил Сережка.

– Черный Оборотень! – выпалил я.

– Стой! Ты же говорил, что летом видел Ворона-оборотня. Это что, тот же самый?!

– Н-не знаю, – засомневался я. – Слушай, я и правда не знаю, – снова повторил я. – Может быть, и он. А может, тогда, летом, была обыкновенная птица.

– А утром что было? В садике? Ну, когда мы убегали? Не он?

– Утром – точно он! И знаешь, я его в школе видел, за окном. Здоровый такой!

– Но почему он за тобой гоняется? Он что, всех преследует, кто… Ну, кто такой же, как и ты?

– Нет, – я покачал головой. – Наоборот, в этом мире его никто из них не видел.

– Странно все это, – Сережка задумался.

Да, странно… Витя говорил, что с Оборотнем можно попытаться справиться в этом мире, если он себя обнаружит. И вдруг он посреди города, днем, начинает кидаться на меня. Как будто нарочно нарывается на неприятности.

Потом мне пришло в голову, что на самом деле не очень-то он и рискует. Ну, в самом деле, кто я для него? Так, Волчонок, у которого и сил-то никаких нет. И научился пока только маскироваться да ускоряться. То есть убежать от него смогу, а навредить ему хоть чем-то – нет. Так что ему меня можно не опасаться.

– Тогда почему его видишь ты? – спросил наконец Сережка. – Почему он пытается достать тебя именно здесь, а не там, где он сильнее?

А вот это мне не приходило в голову. И в самом деле, почему? Я изумленно уставился на друга. А Сережка продолжал:

– Хотя, может быть, он и там хочет тебя поймать, просто не успевает? Вот только почему именно тебя он так невзлюбил, что за тобой охотится?

– Может, из-за родителей? – предположил я осторожно. – Их он тоже боялся.

Не знаю, почему мне пришла в голову эта мысль. Ведь убивают не только тех, кого боятся. Я расправил статью в руках и еще раз вгляделся в лица родителей. Они были такие… Самые лучшие! И я мог бы видеть их каждый день, если бы не этот гад!

Теперь мне оставалось только отомстить за них. Но как?!

Я вспомнил про книгу: там же появились новые страницы! Может, если их прочитать, что-нибудь прояснится?

Два первых урока я торопливо пролистал и наконец открыл новую страничку. Сережка внимательно за мной наблюдал. Он попросил:

– Ты мог бы почитать вслух, для меня?

Я кивнул и стал читать.

«Ты быстро продвигаешься по дороге, но тебе надо еще многое узнать. Итак, урок третий».

Я оторвался от книги, и Сережка спросил:

– Интересно, а текст – он один для всех или у каждого, кто читает, он свой?

Я пожал плечами и продолжил:

«Сила. Скорость и маскировка важны. но, чтобы бороться, нужна сила».

Я обрадовался. Сила – вот что сейчас действительно необходимо!

«Чтобы увеличить мускульное усилие, нужно сказать «Гррумм» и постараться представить себя сделанным из камня».

А это как? Я посмотрел на Сережку, тот понял мой немой вопрос и пожал плечами. Ладно, потом разберемся. И я продолжил читать.

«Обычное время силы – не более пяти минут. Чтобы продлить его действие, в момент ослабления силы надо произнести «Гахх». Это поможет продержаться около тридцати минут. Далее потребуется длительное восстановление. Хорошо помогает обыкновенный репчатый лук с солью и черным хлебом».

– Здо`рово! – сказал Сережка. – Тренировки и питание. Жаль, что сила дается только на полчаса.

– Куда мне больше? – удивился я и посмотрел, есть ли дальше что-нибудь. Там было!

«При необходимости воздействия на достаточно удаленный предмет или объект можно применить прием “Сила ветра“».

А это как?

«Если предмет или объект находится на расстоянии не более десяти метров, то надо произнести: «Гаррн» и направить ладонь в сторону этого предмета. Одновременно представить, что твоя ладонь прикасается к предмету, как будто расстояния нет вовсе. Далее управляй этим предметом по своему усмотрению. При этом если предмет достаточно тяжел или объект очень силен, примени прием увеличения мускульного усилия».

Я перевел дыхание и оторвался от книги. Посмотрел на Сережку: он стоял ошарашенный и с выпученными глазами. Думаю, я выглядел примерно так же. Пришлось перечитать еще два раза, пока мы не поняли, что все на самом деле очень просто: если кто-то от тебя далеко, надо представить, что он рядом, сказать: «Гаррн» – и перемещать его, как пожелаешь. Сережка, как только все уяснил, обрадовался и потребовал, чтобы я немедленно все это попробовал.

Сначала я двигал игрушечные машинки, это было весело. Потом попробовал сдвинуть стул. Не сразу, но у меня и это получилось.

Тогда Сережка решительно сказал:

– А теперь попробуй подвинуть меня.

Сначала ничего не получилось: Сережка сопротивлялся и упирался. Тогда я увеличил свою силу заклинанием, и, наконец, он рухнул на диван как подкошенный. Я даже испугался – не сломал ли ему чего-нибудь, кинулся поднимать, но Сережка уже вставал, хохоча:

– Вот это круто! Ощущение, как будто подушкой пихают! Я пытался устоять, но потом ты мне как будто бревном врезал!

– Это я мускульное усиление применил, – пояснил я.

– Класс! Слушай, – Сережка пришел в необычайное возбуждение, – так теперь тебя никто не тронет! Представляешь, идет такая кодла, а ты их – бац, бац! Они даже понять ничего не успеют, как уже валяются!

Я вспомнил, как Витя разобрался с целой компанией без всяких «бац, бац», и покачал головой:

– Книжка длинная, может, там еще что-то такое есть, что и «бац, бац» не понадобится. Но только ты никому не говори! – забеспокоился я. – А то меня упекут куда-нибудь в психушку.

– Не скажу, – пообещал Сережка. – А там больше нечего прочитать?

Я перевернул страничку, но там ничего не было. Вернее, ничего понятного. Ясно, урок закончен. Хотя… Я пролистал всю книгу и нашел еще одну страничку, которую можно было прочесть. Но там было написано что-то уж совсем непонятное:

«Трое из Леса утром ранним на грани ночи и дня встретят Зло, и Зло будет изгнано. В помощь им будут кристалл, цветок и стрела. Свиток старого хранилища подскажет порядок».

Я три раза это прочитал и все равно не понял. Сережка тоже. В конце концов мы решили, что это какое-то заклинание, но как оно действует, было неясно. По крайней мере, когда я его произнес, ничего не случилось.

Мы еще посидели немного, поболтали о моих новых возможностях и о газетной заметке про загадочное убийство. Странно, но теперь у меня не было ощущения, что я потерял своих родителей. Наоборот – мне казалось, что я их приобрел. И от этого стал еще сильнее.

Потом Сережка засобирался домой, а я решил его проводить и заодно взять у него читы к «Террарии». Бросать игру не хотелось, но ломать голову еще и над этими загадками совершенно не было желания. Мне теперь и своих загадок хватало. В жизни.

На улице темнело. Опускались сумерки. Самое противное время – везде тени, и кажется, что кто-то крадется за кустами. Я немного ускорил шаг. Сережка посмотрел на меня, но ничего не сказал и тоже пошел быстрее.

Дома у Сережки уже были родители. Наверное, и мои сейчас придут. Я заторопился домой. Сережка хотел меня проводить, но мама его не пустила. Напомнила, что он еще уроки не делал. А с его мамой не поспоришь. Сережка сказал только:

– Ты осторожнее иди, а то птички всякие летают, – и скосил глаза на маму.

– Ничего, не съедят его птички, – весело сказала она.

Я вздохнул и пошел домой. На улице окончательно стемнело. Фонари горели тускло, почти не давая света. Резко потеплело, и из-под земли поднимался пар. Но он почему-то не был похож на тот пар, который я видел много раз до этого. Он был гуще, плотнее и не поднимался выше человеческого роста, а туманом зависал над землей. Света фонарей не хватало, чтобы пробить этот туман. И создавалась впечатление, что земли под ногами нет вовсе и я бреду по колено в облаках.

Я решил срезать путь и свернул к соседнему дому. Обычно я этой дорогой не хожу, потому что в аллейке возле дома часто гуляет бультерьер, тот еще зверюга! Но сегодня он вряд ли окажется на улице: его хозяин не выходит из дома в такую погоду. По крайней мере, я на это надеялся.

Туман сгустился еще сильнее. Удивительно: февраль, а погода совсем весенняя. Стало почти жарко. Соседний дом растаял в тумане. Я шел по памяти, от дерева к дереву. Вот сейчас будет перекресток, и затем мне налево.

Странно – я шел довольно долго, а поворота все не было. Сначала мне показалось, что он вот-вот появится, но я шел и шел, а деревья не кончались. Наверное, свернул не туда. Тогда я решил выйти к ближайшему дому, чтобы сориентироваться, где нахожусь. Я резко повернул, рассчитывая, что вот сейчас наткнусь на здание, но я шел, а вокруг меня были только деревья. Мне стало страшно. Да еще этот туман…

И все равно я упрямо шел вперед, наугад. Вдруг деревья расступились, и хотя я все еще ничего не видел, понял, что нахожусь на открытой площадке.

Я остановился. Глупо идти дальше, когда не знаешь, что впереди. Тем более что я почувствовал: сейчас что-то произойдет. Так что я просто стоял и ждал. Собрался, весь напружинился – и ждал.

Порыв ветра разметал туман вокруг меня, и я увидел, что стою напротив баскетбольного щита, шагах в десяти. А на щите, сверху, сидит огромная черная птица. Ворон. Черный Оборотень.

Холод прошел у меня по спине. Но теперь я хотя бы знал, где нахожусь: это была спортивная площадка за школой. Как меня сюда занесло? Но об этом можно будет подумать позже. Если, конечно, останусь жив…

Ворон повернул голову набок и впился в меня глазками. Расправил крылья, бесшумно снялся с места и не спеша стал спускаться ко мне. Я вздрогнул, хотел убежать, но не смог – ноги не слушались. Мне вдруг показалось, что перед глазами сверкнула молния, а Ворон все спускался и спускался.

Он планировал так медленно и так долго, что я успел за это время испугаться, прокрутить в голове последние события, и мне стало ужасно себя жалко. Но тут я вспомнил, что он убил моих родителей. Что вся Стая в Зачарованном Лесу трясется от страха, как только видит тень от его крыльев. И еще я вспомнил, что здесь его сила не так велика, как в Лесу. И я решил дорого продать свою жизнь.

Ворон был только на полдороге ко мне. Я даже удивился, почему он так медленно летит. Но это было мне на руку. Я не мог убежать от Оборотня – куда от него денешься! Но зато у меня было время сообразить, что делать дальше. Конечно, не так много я и мог: усвоил только три урока из большой книги. И все-таки побороться стоило!

Я собрался с силами, напрягся и решил спрятаться от него. Замаскироваться. Сделал все как надо и отбежал в сторону, но Ворон все равно повернулся ко мне, хотя и очень медленно.

Не сработало!

Ну конечно, ведь он – не просто наблюдатель, а маг. А маскировку от мага я еще не проходил.

Что ж, осталось только применить силу. Есть, правда, еще ускорение, но оно, судя по всему, уже действует. Как иначе объяснить то, что Ворон летит так медленно? Это просто я стал быстрым. Значит, у меня осталась только сила. Как там в книге?..

Я выпрямился, как только мог. Потом припомнил, что нужно сказать, произнес: «Гррумм» – и представил, что мои мускулы каменные. Как у Халка. И сразу почувствовал, будто стал великаном. Ну, не ростом, конечно, а силой. Потом я сказал «Гаррн», поднял руку и ударил Ворона. Он качнулся в воздухе, чуть не потерял равновесие, но выправился и продолжал спускаться ко мне. Я повторил удар, на этот раз как можно сильнее, у меня даже дух захватило. Я понимал, что его нельзя подпускать к себе близко ни в коем случае. Его клюв и когти… Да мне и минуты против них не выстоять!

Оставалось одно – держаться от него подальше и бить. Бить на расстоянии. Потому что если не хватит сил драться, тогда придется бежать. Но это будет означать, что я буду бегать от него всю жизнь. А я не хотел!

Потом я подумал, что он отнял у меня моих родных, и сил вдруг прибавилось. Как будто сила моих родителей перешла мне! И я снова ударил его. Наотмашь. Так, что он покачнулся, и на землю полетели перья. Два-три перышка, не больше, но главное, что я его достал! Я обрадовался и снова ударил, пока он не пришел в себя. Потом еще и еще. Ворон закувыркался в воздухе. Конечно, не так быстро, как мне бы хотелось: ведь время для меня теперь текло совершенно иначе. Но Оборотень потерял меня, это точно!

И вдруг я почувствовал, что слабею, и очень испугался. Что теперь делать? Если я не смогу продолжать бой, то погибну. Оборотень намного сильнее и опытнее меня.

Тут у меня перед глазами как будто появилась страница книги, и я прочел пылающие в воздухе буквы:

«Если почувствуешь, что слабеешь, произнеси слово “Гахх”».

– Гахх! – крикнул я и снова обрел силу.

Но за то время, что я колебался, Оборотень выровнял полет и как будто тоже ускорил движение. Он приближался все быстрее, и я уже чувствовал на лице дуновение ветра от его крыльев.

Тут я собрал все свои силы, крикнул:

– Мама! – и ударил Оборотня. Словно всем телом. В этот удар я вложил и ненависть к нему, и любовь к родителям. К тем, что ждали меня сейчас дома, и к тем, о которых я даже не знал.

Ударил – и сам упал. Не от ответного удара, а оттого, что не встретил сопротивления.

Я лежал на земле и боялся поднять голову, ожидая нападения. Но Оборотень не нападал. Я осторожно повернулся на спину и посмотрел вверх. Рядом никого не было.

Только ночное небо и звезды.

…Когда я пришел домой, мама ахнула:

– Ты на себя посмотри! Где это ты так извалялся?

– Я упал, – устало сказал я. – Мама, я так люблю тебя, если бы ты знала!

Мама растерялась: я никогда ей такого не говорил. Она заморгала, а потом неожиданно сказала:

– Сними куртку, я почищу.

Я кивнул и попросил:

– Можно, я завтра дома останусь?

Не было сил делать уроки. Хотелось просто лечь и уснуть на недельку. Или на месяц.

– Можно, – еще больше растерялась мама. – Ты точно не заболел? Врача не надо вызвать? – забеспокоилась она.

– Нет. Но устал очень, и голова кружится весь день.

– Авитаминоз, – решила мама и заставила меня лечь в кровать. Принесла горячий сладкий чай с лимоном, какие-то таблетки и заставила все проглотить. Потом укрыла меня одеялом и погладила по голове.

– Спи. Конец зимы – самое трудное время. Завтра оставайся дома, записку для школы я тебе напишу.

Она встала, погасила свет и вышла из комнаты.

Я остался один.

Лежал и думал: что же случилось с Оборотнем? Неужели я его победил? Но тогда он должен был остаться там, а на площадке его не было, это точно. Ни живого, ни мертвого. Тогда, получается, он понял, что со мной не справится, и удрал, как последний трус? Но я понимал, что это навряд ли так. Что-то мне подсказывало, что битва еще не окончена и главное сражение впереди.