Текст книги "Как я изменила свое прошлое и настоящее"

Когда – то меня звали Ниной Анатольевной. Почему звали? Потому что после того, как я очутилась в своем прошлом и сумела изменить ход некоторых событий своей жизни, изменилось мое имя.

Начну рассказ с краткого описания своего детства и семьи, в которой я воспитывалась. Это необходимо для того, чтобы читатель понял причину моего неодолимого желания изменить реалии своего существования.

Я родилась в 1962 – м году в небольшом зауральском городке. Меня назвали Ниной. Мои несчастные родители были не рады друг другу и жили в атмосфере ненависти и взаимных упреков. Ссорились они из – за того, что не хватало денег до зарплаты, из -за вмешательства в их жизнь многочисленных родственников со стороны отца, из -за ревности, и еще бог знает из – за чего. Всего и не перечислить. Почему они не разводились? Когда я была маленькой, выдвигалась причина: ребенок не должен расти в неполной семье. В дальнейшем объяснение заключалось в том, что жалко делить недвижимость и имущество. Так они и жили, как кошка с собакой, долгие 52 года.

Я помню фото, на котором мои молодые родители были запечатлены на Красной площади в Москве. Они взяли одновременно отпуск, чтобы приехать туда. Мама была беременна мной на третьем месяце. В шутку я называла этот снимок "Моя фотография в раннем возрасте".

Они нежно прижались друг к другу. Видно невооруженным глазом, что они влюблены. Что произошло с ними потом? Почему ненависть стала главным чувством в их отношениях?

Я росла в условиях, неприемлемых для полноценного развития ребенка. Но, несмотря на хроническое недосыпание, случавшееся из – за круглосуточных разбирательств родителей, я настойчиво интересовалась литературой и английским языком. К тринадцати годам я прочитала все книги классической литературы, предусмотренные учебной программой вплоть до выпускного класса. Свободное время я проводила в библиотеках. Мама и папа знали, что, если меня нет дома, можно позвонить в читальный зал "Юношеской" библиотеки и пригласить дочь к телефону. Мои сочинения считались в школе образцовыми. У меня хватало сил еще на астрономию, физику и историю, но я не могла сосредоточиться на алгебре, геометрии и химии, так как спала урывками.

Бесчисленные скандалы в семье сделали мою психику неуравновешенной. Я могла расплакаться из – за незначительной мелочи или обидеться на любой пустяк в общении со сверстниками. Но по мере взросления я научилась прятать свои эмоции настолько хорошо, что даже мой классный руководитель, Галина Афанасьевна, называла меня толстокожей.

В результате указанных обстоятельств я не научилась доверять людям, вследствие чего была неконтактной – и с подростками, и со взрослыми. Хотя мой характер всегда оценивался окружающими как легкий, не скандальный и не проблемный, трудность для меня заключалась в том, что я не могла заложить долгосрочные отношения с человеком. Внутренне я не ожесточилась и даже наоборот, была очень чувствительна к чужому горю и к несправедливости.

Детские проблемы переросли во взрослые неудачи в личной жизни. Прочитанные книги сформировали в моей голове наброски основных этапов жизни: любимая работа; встреча с романтическим молодым человеком, моим будущим мужем; семейная жизнь, наполненная интересными событиями; умные талантливые дети – индиго и тому подобные иллюзии.

Не зря говорится: хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах. Построить карьеру в молодости по полученному образованию – патентовед, я не смогла. Я готовилась к этой специальности со школьных времен. В нашем маленьком провинциальном городке был открыт филиал при машиностроительном институте от московского университета, в котором обучали этой увлекательной профессии. Пришлось искать заработок в других местах. В 90 – е годы, – на которые пришлась моя молодость, – хватались за любую должность, лишь бы деньги платили. Однажды подвернулась работа, требовавшая от специалиста такие качества, как коммуникабельность и эмоциональная уравновешенность. Конечно, на собеседовании я сказала, что с этим у меня все в порядке, но на самом деле мне было очень тяжело общаться с большим количеством нервных людей в течение дня. В результате я чувствовала себя заводной куклой, перебиравшей скучные бумажки в фирме, занимавшейся перевозкой мебели. Постоянная ругань и угрозы недовольных покупателей по поводу разбитых комодов и недостающей фурнитуры, превратили меня в хамоватую тетку, жившую на мизерную зарплату и ненавидевшую свою работу. Я чувствовала себя обиженной на всех.

От матери я унаследовала эффектную внешность, которая не принесла мне счастья. Мои черные вьющиеся волосы блестели, как зеркало; темно – зеленые глаза были опушены густыми ресницами; черты лица были правильными. Кожа была чистая, гладкая, как отутюженная. Одна бабулька – соседка сказала про меня как – то:

– Писаная краля! Лицо, как нарисованное. Вот счастливая! За что одним дается красота, а другим ничего?

– И фигурка все при всем, – горестно вздохнула бабуся.

Не знала она, что никому весь этот красивый набор не надо. Мои простенькие, а то и страшненькие подружки, одноклассницы и коллеги по работе благополучно вышли замуж за хороших парней. У многих в доме были и любовь, и материальный достаток. Мне же девчонки всегда завидовали и боялись знакомить со своими молодыми людьми, чтобы, не дай бог, не отвлекла. На самом деле они, возможно, не напрасно беспокоились: мужчины не хотели вступать со мной в серьезные отношения, но в любовницы брали охотно. У меня всегда кто – то был для постели, но никогда не было того, кто предложил бы выйти за него замуж. Со мной развлекались, отдыхали от быта, но возвращались к жене. Правда, было несколько нестандартных женихов с предложением руки и сердца, но они не заслуживали ни чьего внимания. Так что у меня не было ни мужа, ни детей. Заводить ребенка для себя я не хотела: боялась, что не справлюсь с воспитанием детей в подростковом возрасте без отца. К чему тогда все жертвы?

В психиатрии ситуацию, которая сложилась у меня в прошлой жизни, принято называть синдромом Мэрилин Монро. Она была общепризнанной красавицей, но в глубине души не верила в то, что она красива и достойна любви. Привлекательная внешность не избавила ее от одиночества.

С детства, наблюдая скандалы родителей, я усвоила, что жена нужна только для того, чтобы выполнять работу по дому и воспитывать детей. У родителей в ходу были шутливые выражения: любимый муж и любимая жена. Подтекст этих фраз, сопровождаемых ироничной интонацией, говорил о том, что любви между мужем и женой быть не может. Помню, как удивляли меня "фальшивые" сюжеты из книг или фильмов, в которых говорилось о супружеской любви. Исходя из этого, я думала, что романтические отношения и возвышенную любовь можно испытать только вне брака. Уверена, что женщинам, не прошедшим такую школу жизни в родительской семье, высказанная мною мысль кажется неправдоподобной и надуманной.

В моей прошлой взрослой жизни многие женщины, больно задетые моей внешностью и встретившие меня в штыки при первом знакомстве, в дальнейшем сочувствовали мне, видя, что я никому не нужна. Правда, мужей все равно прятали от меня на всякий случай, но от души, совершенно искренне и бескорыстно подыскивали мне пару.

Рано утром я вставала в безмолвной пустой квартире, включала телевизор и собиралась на работу. Чужие мне люди сообщали новости, рассказывали о своих семейных проблемах, а я одиноко пила кофе на кухне. Вечером тоже возвращалась в пустую квартиру. Не могла же я каждый вечер приглашать к себе подруг для массовки. Да и кто сможет постоянно отвлекаться от семьи?

Никчемная, красивая, несчастная. Сидя одинокими вечерами перед телевизором, я думала о том, что надо было в юности использовать свою внешность правильно: в кино попробовать сниматься, потолкавшись на тусовках в Москве. Может, кто и заметил бы. Или накопить денег и съездить на дорогой курорт, чтобы подцепить там богатого мужичка. Потом самой становилось противно от этих мыслей. За свою не короткую жизнь я несколько раз любила, и это льстило моим избранникам, но все они меня предали.

Достигнув 54 – летнего возраста, я погрузилась в жесточайшую депрессию: я поняла, что жизнь меня обманула, и я получила совсем ни то, о чем мечтала. В 90 – е я стала так называемым "челноком" и с тех пор заняла прочное место на местном рынке. Я торговала вещами. Нет ничего плохого в этой работе, но к ней должно быть призвание. Многие мои коллеги по торговле обожали эту деятельность и были вполне счастливы. Я же оказалась на рынке по необходимости, так как моя захватывающая и интересная специальность была не востребована.

Время от времени мне приходили в голову горестные мысли: если бы я могла начать свою жизнь сначала, не лишенная памяти неудачно прожитых лет, разве к такому результату пришла бы я к 54 годам?

Ах, эта издевательская часть речи – «если бы»! Если бы я поступила так, а не иначе, то купалась бы в струях фонтана из тончайших блесток чистого золота и крупных хрустальных капель счастья.

Жить дальше в тех обстоятельствах, которые меня захватили, я больше не хотела. Мысли о никчемности моего жалкого существования призывали к совершению суицида.

Перерыв огромное количество информации в интернете на тему «Путешествие в свое прошлое с целью его изменения», я пришла к выводу, что попасть туда умышленно невозможно, – по крайней мере, мне лично не известны такие способы. И в 2017 году я обратилась к малоизвестному психотерапевту – специалисту по регрессивному гипнозу. Почему к малоизвестному? Да потому что у меня, неудачницы, не было денег на высокооплачиваемого. Я хорошо понимала, что регрессионист не волшебник, он не сможет повернуть время вспять, но есть возможность просмотреть основные события прожитых мною лет и найти причину некоторых неудач. А, может быть, удастся поговорить с моей юной матерью и повлиять на ее поступки? Нет, это, конечно, абсурд. Фантастике нет места в жизни. А вдруг?

***

Молоденький врач, только что получивший звание кандидата наук, работал в психиатрической клинике и одновременно собирал материал для защиты докторской диссертации. На мою смешную просьбу помочь мне вернуться в ту реальность, в которой мои родители еще не были женаты, врач не предложил мне пройти обследование, правда, проверил, не состою ли я на учете.

– Есть у меня одна интересная теория, – сообщил он радостно. – Я ведь не просто так занялся регрессивным гипнозом. Я ищу способ, который поможет человеку прожить свою жизнь заново, – на чистовик, если можно так выразиться. Представляете, как здорово иметь возможность оказаться в нужное время в своем прошлом и изменить любое событие на свое усмотрение. Несчастливых людей просто не будет на свете, потому что каждый сможет выбрать тот вариант судьбы, который его больше всего устраивает. Это просто удача, что вы пришли ко мне.

В тот момент я пожалела, что не знаю, как проверить доктора – не псих ли он. Хотя чему удивляться: я ведь и сама «такая».

– Дело в том, что я не могу провести этот эксперимент над собой, – продолжил он. – Требуется врач-гипнолог, который будет управлять процессом. Обратиться за помощью к своим коллегам я не могу, потому что они просто засмеют меня. Большинство из них и в регрессию – то не верит, не то, что в появление в своем прошлом наяву. Они считают, что видения, которые пациент описывает во время регрессии, – в процессе просмотра предыдущих жизней, – являются результатом работы его собственного мозга, преобразующего все накопленные за жизнь знания в реалистичные галлюцинации. Например, прочитал когда – то челов исторический очерк о жизни в английской деревне 12-го века, и увидел себя английским фермером в этот промежуток времени на сеансе. В реальной жизни он давно уже забыл о прочитанном, – и лишь глубинная память сохранила эти сведения, всплывшие во время гипноза.

Я держу втайне свои исследования и не собираюсь посвящать вас в свои открытия. Конечно, принято считать, что любой участник научного эксперимента имеет право на ознакомление с ключевыми методами опыта, но должен вас огорчить: либо вы соглашаетесь вслепую участвовать в этом сомнительном мероприятии, либо все отменяется. Предупреждаю, – последствия могут быть непредсказуемыми: вы можете повредиться в рассудке, можете умереть от эмоционального шока, можете приобрести психические патологии. Но возможен и успешный исход дела в том случае, если мне удастся переместить вас во времена молодости ваших родителей, а вы не растеряетесь и сумеете изменить ход событий в нужном для вас направлении. Что произойдет дальше, я не знаю, да и не хочу знать. И философствовать об «эффекте бабочки» не считаю нужным.

– Ну что же, доктор, все перечисленное не страшнее самоубийства, к которому я собиралась прибегнуть до знакомства с вами. Когда же приступим?

– Сегодня, через 3 часа, когда закончится прием больных. У вас есть возможность сходить за своими семейными фотографиями, пока я веду прием?

– Да, я принесу. А если поврежусь в рассудке, что вы будете делать? – спросила я с любопытством.

– Заведу на вас карточку, – ответил он. – Перед началом сеанса я запишу ваши данные на всякий случай.

– Конечно. Я задала глупый вопрос.

– Доктор, я читала книгу одного шамана. Он уверяет, что во время посещения прошедших столетий в состоянии транса, он может принести несколько нетяжелых предметов в свою реальность.

– Слышал о таком. Я читал отчеты некоторых известных ученых, присутствовавших на спиритических сеансах. Они клянутся, что по просьбе медиумов духи потустороннего мира приносили предметы из разных частей света: живые цветы, морские раковины, а также – вещи из предыдущих веков. Поверить в это в трезвом рассудке трудно.

– Ну вот и проверим, – сказала я. – Если не возражаете, я попробую вернуться обратно с чем – нибудь.

– Не возражаю. И вот еще что. Если мои открытия окажутся ошибкой, я обещаю вам в качестве компенсации за смелость один бесплатный сеанс обычного регрессивного гипноза, – сказал врач.

"Моих родителей не стало 4 года назад. Совершенно фантастическая идея – попасть в прошлое, в котором они живы! И изменить его!" – подумала я.

От волнения к горлу подступил ком. На глаза наворачивались слезы.

Несмотря на все претензии к родителям по моему воспитанию, я не переставала любить их. Я всегда находила хорошее в наших отношениях. Например, отец привил мне любовь к книгам. Он научил меня читать в 4 года. Вместе с ним я выучила и рассказывала наизусть несколько стихотворных сказок Пушкина, Чуковского и стихи других поэтов. Когда мне было 5 лет, он записал меня в секцию фигурного катания и вместе со мной катался во дворе на хоккейных коньках, помогая мне освоить новые элементы.

Мама научила меня множеству ценных хозяйственных и кулинарных хитростей. Она была модницей и научила меня любить красивые вещи, украшения и духи. Она открыла мне мир фантастики, приключений и развила во мне тягу к путешествиям.

Да, я знаю, что они не дали мне самого главного – не научили строить жизнь по собственной мечте или хотя бы по самому незамысловатому плану. Я часто думала: являлись ли они жертвой предначертанного рока или сами были строителями своей судьбы? Мое мнение обычно склонялось к следующему: они ошиблись в выборе партнера для жизни и исковеркали жизнь своему ребенку. Я намеревалась изменить свою собственную жизнь, надеясь на удачный ход эксперимента.

***

Я прилегла на диван и закрыла глаза.

«А что, если я не гипнабельна?»

–Встреча с матерью…один…два…три…четыре…пять… , – услышала я голос врача и звонкий щелчок пальцами.

Я огляделась и увидела, что стою на островке между проезжими частями дороги. Повернулв голову вправо, я увидела девушку лет 17 – 18 и сразу же узнала в ней свою мать. Все знакомые моей мамы всегда говорили мне одно и то же:

– Если почувствуешь густой аромат духов, значит, Тамара где – то рядом.

И я почувствовала уникальный запах легендарных дорогих духов «Красная Москва». Эти духи были специально созданы для императрицы Марии Федоровны и подарены ей на трехсотлетие дома Романовых под названием «Любимый букет императрицы». После революции их переименовали в «Красную Москву». Когда – то эти духи, со сложным и секретным до сих пор составом, ценились не ниже, чем «Шанель». Сейчас они не выпускаются и можно купить или их ненастоящий дешевый аромат под тем же названием, или очень дорого – в антикварных магазинах, или у частников в единичном экземпляре. Я сразу же сообразила, что надо прихватить в свою реальность именно этот предмет.

Я вдыхала аромат пряных духов и посматривала на маму.

Меня еще не было в ее планах, потому что белая атласная блузка, которую я знаю по фотографиям и в которой мама находилась сейчас, к моменту знакомства с моим отцом будет случайно замарана краской и выброшена. Значит, сейчас 1961 год, так как блузку ее отец привез в этом году из служебной командировки в Чехословакию. В этом году она познакомится со моим отцом и проживет с ним 52 года в горе и мучениях.

Но сейчас она ничего об этом не знает. Все, что впереди, кажется ей безоблачным и чудесным. Ее родители жили душа в душу, и она не сомневалась, что и ее семейная жизнь будет такой же.

В фантастических книгах и фильмах рассказывается о том, что родственники чувствуют необъяснимую симпатию к пришельцам из своего будущего. В моем случае этого не произошло: девушка равнодушно посмотрела на меня, – женщину лет пятидесяти, – и отвернулась. Я оказалась там в одежде тех лет и ничем не выделялась в ее глазах из общей массы людей.

В чем я не буду оригинальной, так это в том, что я, как и большинство, вижу свою юную мать красавицей необыкновенной. Я запомнила свою мамочку в последний год ее жизни в возрасте 72 – х лет, умирающей от тяжелой болезни. Дорогое лицо было исчерчено мелкими морщинками очень густо. От былой красоты не осталось и следа.

Теперь же я восхищенно рассматривала нежнейшую кожу смугловатых щек юной Тамары, покрытых персиковым румянцем, удачно подчеркивающим кофейный цвет глаз, отливающий зеленоватым оттенком при повороте головы. Вьющиеся черные волосы выбились из прически и развевались на ветру. Коса до пояса была похожа на красивую змею, покрытую блестящей чешуей. У мамы была одна особенность во внешности – маленький рот, похожий на сердечко. Оказывается, в молодости он был еще более привлекательным. Больше всего меня поразило выражение ее лица – такое наивное, чистое и беззаботное. Полное отсутствие косметики делало его трогательно – наивным.

Лето, юность, красота.

Я не могла поверить своим глазам и ощущениям. Я вновь рядом с моей мамой. Как передать словами смесь счастья, восторга, удивления, тайной радости?

Мама стала переходить дорогу, и я последовала за ней. Мы зашли в магазин, и Тамара купила стакан яблочного сока. Я заглянула в свою белую кожаную сумочку и обнаружила там кошелек. Не знаю, как и передать радость от того, что я могу снова ощутить вкус детства: конечно же, я купила свой любимый томатный сок за 10 копеек. Соль в стакане стояла на прилавке. Рядом – стакан воды с чайной ложкой. Я посолила крепко, как всегда. Да…Сок не походил на жидкость, разведенную из томатной пасты с перечисленными на коробке тайными знаками типа Е121 – краситель цитрусовый красный, Е123 – сильнейший аллерген, красный амарант (оба вызывающие злокачественные образования). Я пила натуральный продукт, который не ценила раньше так, как оценила сейчас. Кстати, томатный сок собственного изготовления мне никогда не нравился. Почему – то именно фабричный сок казался вкуснее. Я пила его маленькими глотками, наслаждаясь, пока Тамара рассматривала витрину с шоколадом. Вообще – то я никогда не видела, чтобы мама ела шоколад или торт, – я неожиданно вспомнила об этом сейчас и удивилась.

– Надо бы купить внучке шоколадку, да не знаю, какую выбрать, – обратилась я к ней. – Не подскажите, девушка, какая лучше?

– Я не очень люблю шоколад, – ответила Тамара застенчиво. – Купите «Аленку» за 80 копеек или батончик шоколадный. Он подешевле – 33 копейки.

– Действительно, лучше подешевле куплю. Спасибо, что подсказали. А вы не любите шоколадки?

– Нет, – ответила она так же застенчиво. – Люблю конфеты, потому что они с разной начинкой.

Странно видеть маму тихоней с негромким голосом: помню, когда я была маленькой, мама, окрепнув в боях со скандальным мужем и его безумными родственниками, была очень бойкой, а иногда и крепкой на словцо. Я вспомнила, как бабушка говорила о маме, будто бы она до замужества краснела от резкого слова, например, если в ее присутствии кого – то назвали дураком или дурой. Я всегда молча выслушивала этот фантастический рассказ и в глубине души не верила бабушке: слишком уж резва была в поведении мама.

Я сама теперь убедилась в том, что Тамара огрубела, скорее всего, в общении с родственниками мужа, с которыми прожила в одном доме 4 года. У родителей моего отца было в семье 8 детей. Все они были горластыми, эгоистичными и скандальными. Они жили в одном большом доме на окраине города с матерью и с отцом, и некоторые из них – со своими вторыми половинками и детьми. Когда мама с мужем и 3-х летней дочерью переезжала от них в кооперативную квартиру, купленную ее отцом, седые волосы на ее висках были закрашены каштановой краской. Старшая сестра ее мужа, Тина, провожала их по традициям своей семьи. Она бежала за перевозящей их машиной и напутствовала словами, которые привили ей родители своим воспитанием:

– Чтоб ты летела со своего пятого этажа и еще на пять метров в землю вошла!

Тамаре тогда было 23 года.

***

Я не забыла, что пришла в далекие 60– е годы не для того, чтобы попивать сок. Собираясь в необычное путешествие, я представляла, как подойду к маме и выложу ей всю ее биографию. Попрошу не делать тех глупостей в начале и в средине жизни, которые искалечат и мою жизнь. Но, всматриваясь в ее лицо сейчас, я поняла, что все будет непросто: она может принять меня за сумасшедшую или за мошенницу. Хотя в моей сумочке лежали фотографии из семейного альбома, – и в том числе ее фото в атласной блузке, в которую она была одета сейчас, – я вдруг потеряла былую решимость.

Выйдя из магазина, я окинула взглядом местность. Мы находились около центрального вокзала. Мама работала в железнодорожной справочной службе и, видимо, сейчас возвращалась с работы домой. На привокзальной площади прохаживались милиционеры, и она могла к ним обратиться. Тем более надо учитывать, в какой семье Тамара воспитывалась. Ее отец был капитаном Смерша («смерть шпионам»), а в настоящем – сотрудником одной из спецслужб, поэтому она подозрительно относилась к любому необычному поведению человека. Тамара самостоятельно начинала свою жизнь с 18 лет. Родители пока не могли забрать ее в тот город, в котором жили сами, по веской причине. Она снимала комнату у старушки. Вернее сказать, отец, тщательно проверив репутацию хозяйки квартиры, помог дочери снять комнату. Вместе с ней проживала еще одна девушка.

Пойти к Тамаре по месту жительства было бы неумно: бабушка – хозяйка жилья, была комиссарской закалки, и дело могло принять нежелательный оборот, если бы Тамара спросила у нее совета по поводу 54 – летней дочери, прибывшей из будущего. Также отец высылал Тамаре деньги, которые откладывались и предназначались для экстренных звонков родителям. Если она сообщит отцу о своей пожилой дочери, которая предъявила ей фотографии их семьи, я могу не успеть выйти из транса, потому что у моего деда была возможность обратиться в милицию по служебной линии. Гипнолог, конечно, следит за моими действиями, регулярно спрашивая меня, где я нахожусь и что делаю. Но так как я погружена не в обычный гипноз, а участвую в ненадежном экспериментальном исследовании, я не знаю, какие у врача возможности по выведению меня из происходящих событий. Я решила, что мне не надо торопиться, лучше хорошенько обдумать обстоятельства откровенного разговора с матерью во время следующего сеанса.

Итак, мама пошла на остановку, а я – вдоль привокзальной улицы. Мне захотелось воспользоваться случаем и окунуться в атмосферу тех лет. Окружающая меня действительность напоминала ожившие фотографии из родительского фотоальбома.

Недалеко от остановки я увидела знакомый мне с детства магазин «Радуга», в котором был отдел с духами. Внутри что – то сжалось: воспоминания детства нахлынули на меня. Я припомнила, что именно в этом магазине я, пятилетняя девочка, выпросила у мамы детские часы. Она сначала отказывала мне, но все – таки купила. Это стало очень важным происшествием во дворе моего дома: девчонки галдели и обсуждали, как правильно смотреть время. Игра в классики была временно забыта. Я захотела посмотреть тот двор.

«Схожу после магазина», – решила я.

Магазин показался мне до боли знакомым, потому что я часто бывала там с подружками, рассматривая товары под стеклом. Я даже вспомнила, как мы с Надькой Перовой лопались от смеха, рассматривая бюстгальтеры огромных размеров на прилавке. Я по старой памяти пошла к отделу с духами. К моему удивлению, расположение отделов и товары во времена маминой юности были в точности такими, как в моем детстве.

Я узнала названия, которые нетрудно было запомнить, потому что их тогда было не так уж и много: «Белая сирень», мой любимый недорогой «Ландыш серебристый», «Наташа», «Красный мак», «Зимний вечер», дорогущая «Красная Москва», дорогая «Пиковая дама», «Злато скифов» и другие.

Я достала из кошелька деньги (неизвестно каким образом появившиеся там; возможно, это секрет научного открытия гипнолога). Чтобы не шокировать продавщицу большой закупкой, я придумала причину:

– Девушка, я от профсоюза заранее закупаю подарки для женщин на день рождения. Вы не посмотрите в подсобке небольшую коробку для нескольких упаковок духов?

– Нет там никаких коробок, – грубо ответила продавщица «по моде» советского времени.

Но это меня не расстроило, и я сделала просительное лицо:

– Пожалуйста.

Девица что – то пробубнила и пошла в подсобку. Вернулась она с коробкой от «Красного мака».

Я купила несколько названий духов, оплатила их в кассе и взяла товарный чек, якобы для отчета. Настроение было радужным. Подойдя к остановке, я не удержалась и, расположив коробку на скамейке, торопясь и ломая упаковку, достала духи «Ландыш серебристый» и нанесла его на себя. Свежесть весенних цветов окружила меня ароматным облаком.

Я вспомнила, что когда я была маленькой, в соседнем продовольственном магазине продавалась за 29 копеек газированная вода местного производства, в стеклянной бутылке, со вкусом малины. Я купила газировку и 200 граммов своей любимой колбасы – «Докторской». Я читала, что эту колбасу создавали в сталинские времена специально для больных людей, переживших голод и тяжести войны, поэтому колбаса состояла из мяса, яиц и молока. Диво дивное! Так как пластиковых пакетов для продуктов еще не существовало, а сетка для продуктов казалась мне смешной, я затолкала бумажный сверток с колбасой в карман пальто.

Мой дом, в котором я жила в детстве с родителями, находился недалеко от магазина – надо пройти наискосок через два двора. Я прижала к себе драгоценную коробку с духами и направилась к дому. Через два квартала отсюда находился кинотеатр "Звездный", в котором я пересмотрела много фильмов. Самым любимым из них был загадочный и таинственный – "Человек – амфибия", вышедший в кинопрокат в 1962 году.

Неожиданно на меня нашел "столбняк". Внешние звуки пропали, и я поняла, что нахожусь во временном отрезке, в котором когда – то была маленькой девочкой. Двор своего детства я увидела огромным, как стадион, а дом абсолютно новым.

Когда мне было 3 года, мамин отец купил 3-х комнатную кооперативную квартиру в только что построенном доме. Сам дед, вместе с женой, находился в другом городе по долгу службы. Мы с родителями жили в этой квартире 7 лет. За эти годы муж Тамары совершенно не интересовался ни ремонтом, ни приобретением обстановки. Все розетки в доме болтались на проводах, краны текли. Ему было некогда: он занимался другими женщинами или в алкогольном угаре нападал на жену и ребенка с ножом, или целился в них из охотничьего ружья. Помню, как стучало мамино сердце, когда она усадила меня, трехлетнюю, к себе на колени и смотрела в прицел винтовки. А я спросила ее:

–Мама, почему папа хочет нас убить? Мы же не утки.

Я знала, что папа охотник и иногда привозит с охоты подстреленных уток.

Когда я стала взрослой, мама рассказала мне, о чем тогда подумала: если убьет, так двоих, чтобы ребенок сиротой не остался.

Ее муж каждый год ездил по профсоюзной путевке отдыхать на море, не оставляя жене и ребенку ни копейки денег. Покупал голубую рубашку под цвет глаз, предназначенную для курортных романов, и с легкой душой говорил ей:

– Займешь денег у соседки до зарплаты.

Тамара боялась разводиться с ним, потому что он угрожал ей расправой. Она пыталась жаловаться руководителям в его организацию, где он работал инженером и уже получал второе высшее образование. Но ее просто настыдили и сказали, что она на него наговаривает: на службе он вел себя сдержанно, скромно и дослужился до начальника отдела. Однажды, когда я была с ним на праздничной демонстрации, женщина, его коллега, спросила меня:

– Мама обижает твоего папу дома? Он такой застенчивый, постоянно краснеет.

Я ответила с детской непосредственностью:

– Нет, папа хочет убить нас ножом.

–Это мама научила тебя так говорить? Зачем ты наговариваешь на своего папу? Стыдно тебе должно быть. А маме отвечай, если подучивать тебя будет: перестань врать про моего папу. Поняла?

Я настырно замолчала и отвернулась от нее.

Тамара не могла обратиться за помощью к своему отцу, потому что он был очень суров по характеру. Он был против ее брака с Анатолием. До свадьбы он специально приехал с матерью Тамары, чтобы посмотреть родственников Анатолия. Оба остались недовольны. Им показалось, что все в этой семье притворяются добрыми, а на самом деле очень нехорошие люди. Отец предложил Тамаре отказаться от Анатолия и посоветовал рассмотреть другой вариант. Его молодой коллега по работе ухаживал за Тамарой, когда она еще жила с родителями. Но он ей не нравился. Хороший, добрый парень не умел произвести такого впечатления на девушку, как ушлый Анатолий, бегавший за каждой юбкой с 12 лет. В семейном альбоме остались фотографии этого парня, Владимира, с модными тогда, наивными надписями на обороте:

Красоты здесь нет,

Она не всем дается.

Простая здесь душа,

Простое сердце бьется.

–

Наша юность,

Словно поезд,

Только разница одна: