Текст книги "Живая вода. Битва чёрных и красных магов"

Глава 6
Тайная история организации ЭПРОН

С 1931 по 1936 гг. в горах Абхазии закипела работа. Тысячи тонн тротила взрывали скалы, вовсю работали дорожные отбойники и камнеулавливатели, в огромные полости заливался бетон, сооружались монолитные железобетонные площадки, бункеры и мосты, зависающие над страшной высокогорной бездной. «Чертовы мосты» были спроектированы и сооружены, как мощные тоннельные фортификационные сооружения, в которых одновременно могли разместиться с десяток танков или артиллерийских орудий, превращая каждый участок дороги в горную неприступную цитадель.

Александр Рудаков:

– Будучи в командировке со съемочной группой в Абхазии, я фотографировал интересные объекты. На одной из фотографий, сделанной по дороге к даче Сталина, запечатлен «Третий мост», четко видны бойницы, с левой стороны – неприступная скала, а с правой, внизу – горная река, которую могли держать под прицелом боевые расчеты из дивизии НКВД.

Всего таких площадок, опорных зон на всем протяжении дороги было построено тринадцать. Дорога заканчивается недалеко от верхней малой резиденции Сталина, что примыкает к озеру Малая Рица и далее к альпийским лугам. Специальное строительное оборудование, автотранспорт, лифты, металлоконструкции завозились из Германии морским транспортом в порт Очамчира.

В этот период в районе мыса Пицунда стали появляться германские субмарины, которые занимались активной гидрографией и разведкой.

Сакральная стройка велась по взаимной тайной договоренности Сталина и Гитлера. В начале 1930-х годов германскими инженерами (которые впоследствии, с 1938 г., составят костяк организации Фрица Тодта) и учеными (которые станут сотрудниками «Аненэрбе») был разработан совместный проект строительства стратегической дороги к озеру Рица.

С советской стороны в грандиозном проекте участвовали специалисты из организации ЭПРОН. О загадочных проектах и уникальных операциях, проводимых участниками этой организации, нашим современникам известна лишь малая толика, увы…

Организация Тодта – военно-строительная организация; названа по имени возглавившего ее Фрица Тодта распоряжением фюрера Адольфа Гитлера от 18 июля 1938 года.

Фриц Тодт – с июня 1933 года генерал-инспектор путей сообщения Германии; с декабря 1938 г. – еще и комиссар строительной промышленности; с 7 марта т.г. – имперский министр вооружений и боеприпасов.

Штаб организации Тодта (нем. ОТ-Zentrale) находился в Висбадене.

Историки сообщают, что в конце мая 1938 года Гитлер поставил задачу строительства Западного вала по западной границе Третьего рейха от Люксембурга на севере, до Швейцарии на юге. К строительству привлекли около тысячи фирм, которые – для исполнения грандиозной задачи и лучшего контроля за процессом – были объединены Фрицем Тодтом в 22 строительных управления (нем. Oberbauleitungen). Так официально появилась организация Тодта. В конце ноября т.г. на строительстве уже трудилось 340 000 человек плюс 90 000 человек из состава инженерно-строительных частей и 300 рот Имперской трудовой службы.

С началом войны организация Тодта видоизменилась. Возникла необходимость использовать строительные части за пределами территории Германии, в непосредственной близости от театра военных действий. Фронтовые соединения организации Тодта двигались непосредственно за продвигающимися войсками. Рабочие носили форму оливкового цвета с нарукавной повязкой со свастикой.

Третий мост с бойницами. Фото А. Рудакова. Адольф

Адольф Гитлер и Фриц Тодт во время обсуждения очередного проекта.

Завершающий этап строительства дороги и спецобъектов в Абхазии продолжился после окончания Второй мировой войны, с 1946 по 1949 г.г. Секретные строительные работы вели специальные строительные подразделения НКВД СССР. Следует учесть, что во время подобной стройки велись также подземные работы, прорывались (а частью восстанавливались древние) ходы и подводные тоннели, по которым в горные пещеры попадали подлодки. Для этой цели и использовались уникумы из советской ЭПРОН.

Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН) – государственная организация в СССР, занимавшаяся подъемом судов и подводных лодок. Создана приказом ОГПУ № 528 от 17 декабря 1923 года. До 1931 г. находилась в ведении ОГПУ, в 1931 году передана Наркомату путей сообщения, в 1936 г. – Наркомату водного транспорта, в 1939 г. – Наркомату морского флота. В 1941 г. ЭПРОН был передан ВМФ СССР и в 1942 г. преобразован в Аварийно-спасательную службу ВМФ.

Из любопытных общеизвестных фактов, относящихся к этой, в общем-то, загадочной организации, можно привести такой: в 1929-м под эгидой ЭПРОН было сконцентрировано почти все водолазное и судоподъемное дело на всех морях и реках СССР; часть оборудования было японским. К 1941 году ЭПРОН в своем составе насчитывал свыше 3000 тысяч человек. Имел подразделения в Ленинграде, Архангельске, Баку, Одессе, Новороссийске, Туапсе, Керчи, Астрахани, Владивостоке, Хабаровске.

Специалисты ЭПРОН за работой.

ЭПРОНовцы во время подъема подлодки L-55.

На первоначальном этапе формирования структуры ЭПРОН ее костяк составили офицеры, моряки, подводники и флотские инженеры Российской империи, т. е. прошедшие школу еще до так называемой Октябрьской революции 1917 года. Из этой организации также выйдут профессионалы морского спецназа. Первоначальной задачей был подъем английского парусного корабля HMS Prince, затонувшего под Балаклавой с грузом в 200 000 фунтов стерлингов золотом. За подобную идею – завладеть золотыми монетами – Г. Ягода и отдал приказ о создании ЭПРОН и утверждении ее первого штата.

Генрих Ягода (наст. Енох Гершенович (Гиршевич) Иегода; 1891–1938 гг.) – один из главных руководителей советских органов госбезопасности (ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД), нарком внутренних дел СССР с 1934 по 1936 гг.

На должность комиссара – «смотрящего» от ОГПУ – назначили начальника внутренней службы безопасности Дзержинского Л. Н. Захарова-Мейера (по воспоминаниям его сестры, псевдоним Мейер появился у Захарова в то время, когда он работал вместе с А. Х. Артузовым). Техническим руководителем проекта, а по сути первым начальником организации ЭПРОН стал инженер В. С. Языков.

Одним из сотрудников флотского инженера и кладоискателя Владимира Сергеевича Языкова станет гардемарин Павлов, о котором мы в этой книге, возможно, вспомним еще не раз. Павлов, живущий на одной лестничной площадке с небезызвестным Слуцким, был связным между ЭПРОНом и внешней разведкой ОГПУ.

Абрам Аронович Слуцкий (1898–1938) – деятель советской разведки, комиссар госбезопасности 2-го ранга (1935); руководитель Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР (1935–1938). Арестованный в 1938 г. бывший начальник отдела оперативной техники НКВД М. С. Алёхин показал, что Слуцкий был отравлен им путем инъекции цианистого калия при содействии Фриновского и Заковского. Арестованный в 1939 бывший нарком внутренних дел СССР Н. И. Ежов подтвердил эту версию.

Здесь также следует отметить весьма важную вещь, чтобы многое из повествования стало более понятным:

Вся личная разведка Сталина была построена на базе имперской разведки из бывших сотрудников флотской Имперской разведки и ЭПРОНа. Личная разведка Сталина была укомплектована высококлассными специалистами военно-морского дела, такими, как Владимир Языков, Апполинарий Михайлов, Дмитрий Быстролётов и другие…

Виктор Иванович Подшивалов, обладатель звания «Почетный чекист», всю Вторую мировую войну прослуживший в «органах» – из беседы с Ольгой Грейгъ:

– Во время работы в послевоенной Германии я встречался с немцами, которые работали в абвере, в полиции, были священниками и простыми служащими в органах Третьего рейха. Эти встречи и разговоры давали такую огромную информацию для размышления, что мое мировоззрение перевернулось. Могу добавить, что немецким я владел отменно, моим преподавателем в спецшколе была переводчица с Нюрнберского процесса. Я читал в подлиннике «Майн кампф», хранившийся в спецархивах. Помню, как слышал, что начальник Особого отдела фронта генерал-лейтенант Железников как-то говорил о Жукове, который властвовал в оккупированной советскими войсками Германии: «Когда надо было футбольное поле для бойцов, он приказывал снести и расчистить немецкое кладбище». А еще на фронте мне один чекист рассказывал, что Жуков застрелил личного летчика, который не мог завести самолет, когда была реальная опасность попасть в плен. Перетрусил… Впрочем, я хотел сказать о другом. Что еще я занимался структурой масонства в СССР. Тоже ведь была – закрытая тема. Однажды в годы работы в Германии я от одного высокопоставленного товарища услышал упоминание, что в СССР существует партийная разведка, и одним из ее подразделений является общество «Знание». Вот почему я и хотел встретиться с вами, чтобы подтвердить то, о чем читал в ваших книгах…

* * *

Еще немного поговорим о становлении организации ЭПРОН, чтобы легче было представить, какого уровня могли достичь ее сотрудники в 30-е – 40-е годы XX века.

Начав работать в Черном море, позже подразделение станет работать по всему миру как секретная военно-морская организация СССР. Все действия участников проекта по поиску «Черного принца» были строго засекречены. О конечной цели работ знали только несколько человек из верхушки ОГПУ.

Поиски начались 9 сентября 1923 года. На рейде Балаклавы работали военные тральщики, также были привлечены баржа «Билиндер» с лебедкой и буксирный катер. Дно было обследовано металлоискателями. С помощью гидроплана и аэростата проводилась детальная фотосъемка грунта. Для успешной работы соратник Языкова инженер Даниленко создал уникальный глубоководный аппарат, снабженный манипулятором-прожектором, телефоном и аварийной системой подъема. Подводный аппарат позволял прощупать весь внешний рейд Балаклавский бухты. Считалось, что в те годы самые передовые технологии подводных поисков были у японцев. Однако снаряд Даниленко при погружении уходил на глубину от 95 до 123 метра, тогда как японские водолазы достигали максимума в 80 метров.

Любопытно, что в «Морском сборнике», вышедшем в начале 1855 года, корреспондент из Балаклавы написал: ««Принц» погиб с… водолазным аппаратом, предназначенным для взрыва русских кораблей, затопленных при входе на Севастопольский рейд».

Поиски «Черного принца» продлились больше года. Наконец, на одном из поднятых фрагментов тикового дерева была обнаружена надпись «…ck Prince». В 1926 году из этого куска эпроновцы сделали столик и подарили председателю ОГПУ Менжинскому. Некоторые исследователи утверждают, что сейчас этот раритет находится в одном из закрытых музеев ФСБ. Тогда как другие, подчеркивают, что подобная история – не более чем мистификация, ибо надпись на борту корабля могла быть только «Prince», а не «Black Prince». Настоящее название корабля было «Prince»; а вот эпитет «черный» придумали позднее газетчики и кладоискатели вероятно из-за характерного цвета корпуса судна.

ЭПРОН не ограничивался поисками только золота. Со дна бухты были подняты разные сокровища, принадлежащие другим затонувшим британским судам. В 1928 году свои услуги предложила крупнейшая японская водолазная компания «Shinkai Kogioesio Limited», которая изъявила желание принять участие в поисках золота с «Принца». Причем наверняка историкам не известно: подняли ли эпроновцы заветный клад, или все еще маялись над решением этой морской загадки. А то, что клад уже мог быть поднят, и сделку заключили в расчете получить ценное японское оборудование, – не такое уж и странное предположение. Во-первых, район и разрешенное время поиска строго оговаривалось. Во-вторых, разрешение японцам на подводные работы было выдано за большие деньги в сумме 70 000 рублей.

У советских спецов появилась возможность наблюдать за водолазной и судоподъемной технологией японцев. Начав свои поиски в апреле 1928 года, через несколько месяцев японские специалисты нашли металлический корабль, а рядом золотой английский соверен 1821 года чеканки, – именно такие были на борту «Черного принца». Пролопатив буквально каждый квадратный сантиметр дна, они подняли всего… семь золотых монет (четыре были сразу отданы ОГПУ).

Операция в Крыму стала первой в череде строго секретных миссий одной из наиболее загадочных организаций Советского Союза. И поиски английского морского клада стали замечательной школой для подводников, спасателей и других узких специалистов морского дела.

Кстати, в марте 2010 года в прессе сообщалось, что украинские морские археологи обнаружили остатки легендарного фрегата «Принц» (более известного как «Черный принц»), затонувшего близ Балаклавы во время Крымской войны. Со дна моря были подняты фрагменты предметов из капитанского сервиза, где была обнаружена эмблема компании-судовладельца, которой принадлежало судно. Также были найдены пушечные ядра и остатки медицинского оборудования.

* * *

Уже в 1930 году в состав ЭПРОН входит Центральная водолазная база (ЦВБ) и входившая в ее подчинение Водолазная школа в Балаклаве. Здесь хотелось бы отметить Феоктиста Андреевича Шпаковича, стоявшего у истоков Водолазной школы. Феоктист Андреевич родился в 1879 году в Севастополе; с 1903 года командование Севастопольского порта поручает ему сложные водолазные работы. А в 1907 году, закончив в Кронштадте курсы офицерского состава при Водолазной школе, Шпакович (которого водолазы прозвали «дед Черномор») становится водолазным специалистом. В 1931 г. школа по инициативе Шпаковича, волей судеб оказавшегося на службе у большевиков, преобразуется в Военно-морской водолазный техникум, которым он руководит до 1938 года (в 1941-м учебное заведение оставляет Балаклаву и переезжает в Астрахань, а уже в 1942-м переведено из Астрахани на озеро Байкал; возвратилось в Балаклаву в 1944-м). Феоктист Андреевич провел за работой под водой свыше 10000 часов и вместе со своими бывшими подопечными-эпроновцами принимал участие в подъеме 25 затонувших кораблей.

Известно, что за 10 лет (до начала войны) Военно-морской техникум подготовил 2200 высококвалифицированных водолазов и немало водолазных специалистов для ЭПРОНа и флотов. К примеру, выпускник школы Шпаковича русский водолаз Владимир Михайлович Медведев в 1938 году достиг глубины 157 метров в вентилируемом снаряжении, и выполнил порученную ему под водой работу, – что в несколько раз (!) побило бы все рекорды погружения того времени. Однако фиксировать подобные рекорды в 30-е годы XX века в СССР было и нельзя, и некому.

Не менее любопытна и история Кронштадтской школы водолазов и ее специалистов, которых начали готовить также еще во времена существования Российской империи.

Южная база ЭПРОН осваивала подводную акваторию Черного и Каспийского морей; базируясь в Севастополе, Керчи, Новороссийске, Туапсе, Батуми, Баку.

Курсанты водолазной школы на практических занятиях в бассейне. Кронштадт, 1913 г. – во времена существования Российской империи.

Отдельные партии ЭПРОН активно работали в Кронштадте, Мурманске, Архангельске. И это весьма важная информация для тех искренних и неутомимых исследователей, кто занимается появлением баз для подлодок вдоль северной береговой линии СССР, – причем баз как советских, так и немецких (а ко всему этому и неустановленной пока принадлежности).

Нет источников, которые бы правдиво описали полную историю создания и становления ЭПРОН. Что подтверждает хотя бы эта цитата из материала В. Афонченко «С этого начинался спецназ ВМФ»: «Хватит секретить героев войны. Даже я, интересуясь историей спецподразделений, и отслужив в спецназе, впервые узнал о роте особого назначения (РОН) Балтийского флота, укомплектованной водолазами-разведчиками всего два года назад. Расспросив друзей из спецназа ВМФ, выяснил, что даже они очень мало знают о своих предшественниках. Будучи в командировке в Санкт-Петербурге, случайно узнал, что некоторые из ветеранов РОН еще живы и до сих пор собираются в г. Стрельна в день Стрельнинского десанта, когда водолазами-разведчиками были уничтожены катера MAS. Сейчас туда приезжают даже гости из Италии…»

Штат ЭПРОН в предвоенные годы достиг почти 1000 человек, когда организация превратилась в самостоятельную, мощную, авторитетную военизированную структуру.

В 1930-е годы для командного состава ВМФ и работников ЭПРОНа в Ленинграде был даже отстроен «Дом специалистов» – жилой дом повышенной комфортности в стиле, который ныне именуется сталинским неоклассицизмом.

И еще такой любопытный факт, имеющий отношение к этой удивительной организации, об истинной роли которой широкой публике известно совсем немногое. В 1930-х годах Ленинградский цирк на Фонтанке устраивал водяной аттракцион «Люди морского дна», чтобы продемонстрировать восторженной советской публике достижения «красных водолазов» – работников ЭПРОНа.

* * *

А теперь разбавим эту почти официальную информацию той, которую вы не найдете ни в одном открытом источнике.

Прежде всего, стоит указать, что загадка исчезнувшего золота с «Черного принца» крылась в том, чтобы завуалировать истинное положение дел. Золото, затонувшее вместе с британским кораблем, было поднято в условиях секретности, а затем был разыгран спектакль, привлекший внимание японцев. Советы использовали ситуацию, получив от самонадеянных помощников из страны Восходящего солнца не только финансовую помощь, но и уникальное оборудование.

Действие, как известно, развивалось недалеко от крымской Балаклавы. Об этом удивительном месте газета «Киевский регион» пишет: «В 15 километрах от Севастополя, между мысами Фиолент и Айя, раскинулось одно из старейших поселений Крыма – Балаклава. Кроме уникальных памятников природы, здесь сохранились следы генуэзской крепости Чембало и древних храмов, овеянных поэтическими легендами. Но больше всего поражают мощные подземные сооружения с огромным количеством лабиринтов и 630-метровым каналом для прохода подводных лодок 613 и 644 проектов».

Если читатель обратит внимание на мощные подземные сооружения в этих краях, то ему будет легче воспринять тот факт, что эти древние постройки малопонятного для современного человека назначения активно использовались и Сталиным, и его политическим оппонентом Гитлером. Впрочем, на странные подземные строения и тоннели обращали внимание и другие правители.

Даже скептики из числа историков могут легко согласиться с тем, что золото было поднято водолазами из ЭПРОНа и попало в закрома спецслужб. Во-первых, по окончанию работ в Балаклаве советских участников экспедиции развели по разным проектам, чтобы они никогда не встретились, и правда об операции не всплыла наружу.

Во-вторых, как известно, в 1936 году вышла повесть Михаила Зощенко «Черный принц», когда вся история поисков ЭПРОНа была еще под строжайшим секретом. В книге указаны точные даты, фамилии и некоторые детали. По всему чувствовалось, что писатель действительно работал с секретными материалами: до того как стать писателем, Зощенко работал следователем по особым делам. Так что предположение, что будущий советский классик работал по заказу разведки, – недалеко от истины. Ну а в-третьих, когда о работе по подъему «Принца» доложили Ф. Э. Дзержинскому, он сказал: «Пусть моряки и водолазы извлекают со дна морского богатства, которые считались навсегда погибшими», – исключив тем самым все возможные предложения по роспуску или расформированию ЭПРОНа.

Команда ЭПРОНа, поднимавшая субмарину L-55.

В середине 1920-х гг. ЭПРОН удалось поднять подводную лодку «Пеликан», затопленную белыми в конце января 1920 года при входе в одесскую гавань, а также эскадренный миноносец «Ф. Дзержинский» (бывшая «Калиакрия») и британскую подводную лодку L-55. Последняя находка – лодка L-55 – не фигурирует в реестре ВМФ, а всё по причине того, что, как уже говорилось, она была переоборудована лично под товарища Сталина, и на ней экипаж ходил до Мюссеры, перевозя в качестве пассажиров Сталина и Берию.

Утверждают, будто председатель ОГПУ (с 1926 по 1934 гг.) В. Р. Менжинский, поблагодарив эпроновцев за выполненный приказ, сказал: «Подняв «Л-55», вы сделали больше, чем если бы привезли в Москву золото «Черного Принца»«.

Лодка L-55, тайно пройдя подводными тропами, ныряла прямо под гору Мюссера. Здесь, на горе, располагался спецобъект под названием «Холодная речка». А далее, вверху, если смотреть по карте, находится озеро Рица. По тоннелю, по специальной шлюзовой системе можно было подняться прямо к озеру, к другой сталинской даче – к самому что ни на есть сакральному убежищу вождя.

После войны подлодка была списана, а экипаж… впрочем, судьба экипажа остается неизвестной. Хотя стоит предполагать, что часть людей были заняты в иных проектах, на других, не менее тайных направлениях (однако не исключено, что в итоге никто из них не был оставлен в живых).

Организация ЭПРОН была создана военно-морской разведкой как научно-исследовательская база для поиска кладов, артефактов, подводных городов, а также для ведения подводной разведки полезных ископаемых (нефти, газа, золота, платины, углеводородов и т. д.). Сотрудники ЭПРОН осуществляли закрытые программы по геофизике океана: осуществляли замеры по солености и плотности воды, измеряли температуру и проч. – в рамках поисков термальной и живой воды, а также поисков и получения холодной плазмы.

Руководителями экспедиции особого назначения были чекисты в ранге от капитана 1 ранга до контр-адмирала, т. е. связанные частью с ЧК, частью – с военно-морской составляющей. Первый штат ЭПРОН создавался на базе офицерского императорского корпуса ВМФ, куда вошли выдающиеся специалисты-конструкторы судостроения и подводного строения, о чем говорилось выше.

Здесь создавались батискафы, акваланги и другие приспособления для глубоководного погружения. Не удивительно, что эта организация взрастила первых боевых пловцов.

В сущности, на базе ЭПРОН создавалась сталинская научно-техническая разведка.

В 30-е годы XX в. мастерские Экспедиции подводных работ особого назначения освоили выпуск нескольких типов индивидуальных кислородных дыхательных аппаратов, два из которых (ЭПРОН-3 и ЭПРОН-4) были приняты для снабжения лодок. Из аэростатной ткани клеили водолазное снаряжение и шлюпки, усовершенствовали гидрокостюм, дооборудовали дыхательные аппараты, оружие и мины, пехотные радиостанции приспосабливали к морским условиям… На Тихоокеанском флоте с 1941 г. вопросами специального дооборудования снаряжения и вооружения занимался шестой взвод Роты особого назначения (числившийся учебным). Были в роте и свои изобретатели, ставшие известными всему флоту. Инженеры по образованию Б. М. Колмогоров и И. И. Савичев изобрели ряд оригинальных конструкций водолазного снаряжения, разработали десантный костюм, водонепроницаемый чехол для ручных часов, жилеты плавучести, арктический плавательный костюм, комбинированное водолазное снаряжение…

Вспомним, что еще в октябре 1938 года для Военного Совета Тихоокеанского флота во главе с флагманом 2-го ранга Н. Г. Кузнецовым было показано первое в мире опытное учение по высадке на берег разведывательно-диверсионной группы с подводной лодки в подводном положении, с коротким боем, диверсией и возвращением водолазов-разведчиков на подлодку. Происходило это знаменательное событие в бухте Улисс около Владивостока.

11 августа 1941 г. появился приказ Наркома ВМФ № 72/походный, в котором значилось:

«1. Сформировать при РОШКБФ (разведотдел штаба Краснознаменного Балтийского флота) роту особого назначения в составе 146 штатных единиц, укомплектовав ее командирами и красноармейцами-водолазами, прошедшими специальную подготовку в Военно-морской медицинской Академии и Управлении ЭПРОНа».

Истинное наименование подразделения в период обучения не разглашалось и во всех документах оно именовалось ротой подводников ЭПРОНа, а личный состав – подводными пехотинцами. Ядром роты стали водолазы ЭПРОНа и легководолазы, прошедшие подготовку в Ораниенбауме. Дальнейшее комплектование производилось добровольцами через 1-й Балтийский флотский экипаж.

О присутствии экспедиции ЭПРОН в северных широтах могут свидетельствовать хорошо известные факты. В 1930-х годах контр-адмирал Ф. И. Крылов, возглавивший к тому времени Главное управление ЭПРОНа, лично руководит спасением ледокола «Малыгин» (в декабре 1932 г. сел на каменную банку у острова Шпицберген) и подъемом затонувшего ледокольного парохода «Садко». Второй номер журнала «Карело-Мурманский край» за 1933 год кратко информировал своих читателей: «Зимою 1932–1933 гг. в суровом безмолвии ледяных просторов Арктики развернулась эпопея, полная осмысленного героизма и волевого пафоса, столь характерных для людей страны, строящей социализм. 30 декабря 1932 г. на 78° с. ш. захваченный ураганом потерпел аварию у берегов Шпицбергена ледокол «Малыгин». Впервые в истории мореплавания в самый разгар полярной ночи, в неимоверно суровых условиях, развернулась работа по поднятию «Малыгина», порученная ЭПРОНу. 24 марта 1933 года «Малыгин» был поднят и, идя своим ходом, прибыл в Мурманск».

В 1937-м ЭПРОНом спасен ледокольный пароход «А. Сибиряков», севший на камни недалеко от побережья Новой Земли. Это по инициативе контр-адмирала Ф. И. Крылова на базе эвакуированной в годы войны из Выборга водолазной школы создали специальное разведывательно-диверсионное подразделение – «Роту особого назначения» (РОН) в составе 146 человек (см. приказ Наркома ВМФ выше).

В материале краеведа А. А. Киселева «Работа ЭПРОНа по подъему судов в северных морях» можно найти данные, говорящие о невообразимом мужестве и самоотверженности эпроновцев, вынужденных работать в нечеловеческих условиях Севера.

«О рождении ЭПРОНа, о его первых шагах одна из газет («Правда», 19 декабря 1973 г.) писала: «17 декабря 1923 года было «зачислено в списки и поставлено на все виды довольствия войск ОГПУ» спасательное судно «Кубанец» и объявлен штат ЭПРОНа на Черном море – 58 человек».

ЭПРОН родился на Черном море… К работам в северных морях ЭПРОН приступила в конце двадцатых. В 1927 году в Кольском заливе был поднят с глубины 25 метров пароход «Спасательный-2». Причем эпроновцы поднимали его ступенями: над «утопленником» стояли два судна, связанные со «Спасательным» прочными тросами. Эти суда в отлив притапливались, а в часы прилива воду из них откачивали, и пароход потихоньку поднимался вверх. Затем его переместили на более мелкое место, и процедуру подъема на тросах продолжали до тех пор, пока палуба «Спасательного» не оказалась над водой. Тогда судно осушили и отправили на ремонт в порт.

Если подъем «Спасательного-2» был операцией плановой и проходил в более или менее нормальных условиях (в Кольском заливе), то следующая спасательная экспедиция была экстренной и неординарной: и по месту работ (на Шпицбергене), и по времени (в разгар полярной ночи).

А события развертывались так. В конце декабря 1932 года из Мурманска на Шпицберген отправились с грузом продовольствия и оборудования два ледокольных парохода – «Малыгин» и «Седов» (водоизмещением около 3000 т каждый).

Как видно, и в те годы проблема «северного завоза» решалась неудовлетворительно. Обычно в эту пору (с 15 ноября по 15 мая) пароходы на Свальбард (норвежское название Шпицбергена) не ходили. Но тут пришлось идти – полярной ночью, в штормовых условиях, при частых снежных зарядах, сильном обледенении. Но беда ждала «Малыгина», идущего впереди, на Шпицбергене, в Айсфиорде. Когда до пункта назначения оставалось всего 8 миль, капитан «Малыгина» А.3. Филатов увидел справа огонь и, приняв его за Баренцбург, повернул к берегу, где и напоролся на каменную банку. Оказалось, что это был не огонь маяка, а костер, зажженный кем-то из жителей шахтерского поселка.

<…> 9 января 1933 года из Мурманска на Шпицберген направилась специальная экспедиция в составе ледокола «Ленин» и буксира «Руслан» с водолазами ЭПРОНа на борту. Однако малыми силами справиться с задачей – спасти «Малыгин» – не удалось.

И в марте 1933 года на Шпицберген отправились 54 эпроновца во главе с начальником Ф. И. Крыловым и главным инженером ЭПРОНа Т. И. Бобрицким.

Работать приходилось при сильных морозах и штормовых ветрах. Как писал Н. П. Чикер, «чтобы подобраться к пробоинам изнутри, надо было откачать воду из отсеков, освободить трюмы ото льда и разгрузить их (там было около 300 тонн продовольствия и различного снаряжения). Это был поистине нечеловеческий труд. Люди работали на морозе и ледяном ветре по 15–20 часов в сутки, освещая рабочие места лишь слабыми фонарями «летучая мышь»».

Между тем эпроновцев Севера ждала так называемая плановая работа – нужно было поднять со дна Кандалакшского залива затонувший еще в 1916 году пароход «Садко» (его старое название «Линтросс», водоизмещение 3480 тонн, длина 77 метров; пароход купили в 1915 году в Англии за миллион рублей золотом). «Садко» был судном ледокольного класса и предназначался для проводки прибывающих в Первую мировую войну в Белое море торговых пароходов. Но 16 июня 1916 года он наткнулся в Кандалакшском заливе на подводную скалу и… затонул.

<…> Так и лежал спокойно пароход «Садко» на глубине в 21 метр с пятиметровой пробоиной по левому борту, пока северная партия ЭПРОНа не решилась поднять судно с помощью двенадцати понтонов. Каждый цилиндрический понтон (грузоподъемность 200 тонн) имел длину в 11 метров, а диаметр – 5,5 м.; он состоял из трех секций: объем центральных – 100 куб. метров, а концевых – по 50 куб. метров. Основные работы начались 15 июня 1932 года…

<…> До начала Великой Отечественной войны эпроновцы подняли на Севере со дна моря 74 судна общим водоизмещением более 25 тыс. тонн. Кроме того, была оказана помощь 36 различным кораблям.

Кроме «Садко», «Малыгина» и «Сибирякова»… в списке спасенных были пароходы «Ямал» и «Бенартур», транспорты «Буревестник» и «Бейропея», траулер «Мойва», землечерпалка «Чернышевский» и др.

В довоенные годы эпроновцы спасли на Севере немало иностранных судов, в том числе голландский транспорт «Алкаид» (10 500 т), английский пароход «Усквалей» (7000 т), два норвежских судна – «Хаугланд» (7000 т) и «Кристина» (5000 т), греческий корабль «Антониас Врангисис» (5000 т) и т. д.

В Великую Отечественную войну ЭПРОН был передан Военно-Морскому Флоту, в 1942 году у него появилась новое название – Аварийно-спасательная служба ВМФ».

Благодаря разрозненным сведениям, мы можем найти имена эпроновцев, чьи жизни в буквальном смысле принадлежали морским стихиям страны Советов. Отдадим им дань памяти, перечислив некоторые имена… У А. А. Киселева обнаруживаем: «Вот имена тех героев. Боцман Дубровкин, старший водолазный инструктор А. П. Федотов, старший водолаз П. М. Смольников, работавший под водой по 6–7 часов без перерыва, водолаз Ибрагим Тангаличев, спасший своего напарника Арсеньева, шланг которого придавило понтоном».