Текст книги "Омут"

– Я начинаю думать, что твой товарищ действительно сам свалился в кипяток, – пробормотал я себе под нос.

– Нет, – ответил Виталий, как только смог снова говорить, – я точно знаю, сам видел. Но только я никому об этом не рассказывал. Мне бы никто не поверил. Сказали бы, напился Виталька до зеленых человечков.

Я почувствовал, что откровения Румянцева не на шутку меня заинтересовали. Особенно та их часть, где он сказал, что сам все видел.

– Что же все-таки произошло? – Игнорируя едкий дым, я приблизился к сантехнику, боясь пропустить хоть слово из его рассказа.

– Ну так слушай, – увидев, как я изнываю от нетерпения, и, видимо, испугавшись, что я уйду и тем самым лишу его водки, Виталий принялся тараторить почти без остановки. – Мы с Мишкой давно в паре работали. Толковый он был мужик. В тот день авария сильная случилась. В подвале дома, – при этих словах он махнул рукой куда-то в сторону, где, как я предположил, находится тот самый дом, – трубу с горячей водой прорвало. Весь подвал залило кипятком, как подобраться к дыре, непонятно. Нас и вызвали. А то был выходной, и мы с Мишкой с утра немного на грудь приняли. Дочь его поминали. Настеной звали, девять дней было, как померла, – я отметил про себя, что в газете были ошибочные данные, там речь шла о неделе. – Бедная Ирка, это жена его, сначала Настька, потом еще и муж. – Румянцев покачал головой. – Так вот, открыли мы дверь в подвал, а там воды до середины лестницы, что вниз ведет. Я Мишке и говорю: «Надо кипяток-то откачать, а то не спуститься». Ну, мы за насосом сбегали (воду к тому времени уже перекрыть успели) и давай его налаживать. Я на улице собираю, а Мишка пошел шланг в воду опускать. Смотрю, нет его и нет. Ну, я за ним в подвал, – в этой части рассказа Виталий начал помогать себе руками, чтобы я мог красочнее представить картину. И, хотя его речь оставляла желать лучшего, ход событий был вполне понятен. – Подхожу я, значит, к подвалу, а оттуда голоса. Я прислушался: точно Мишка с кем-то говорит и все зовет: «Доченька, доченька, постой, миленькая, не уходи». Я так и встал. Думаю, дочь-то у него одна была, да и та на том свете. Решил, что все – спятил мужик. И тут вдруг слышу, отвечает ему кто-то, – сантехник незаметно для себя перешел на шепот, как будто боялся, что кто-то может нас подслушать. – Да только не его это дочь была, а жена моя, покойница.

Виталий замолчал и внимательно посмотрел на меня, ища в моем лице следы недоверия. Не знаю, что именно он там разглядел, потому что я в тот момент думал о том, что, видимо, необязательно иметь визуальный контакт с этим существом, чтобы попасть в зону его воздействия.

– Не веришь? – обвинительно заключил сантехник.

– Ты рассказывай, что дальше было. Верю я тебе или нет, это уже мое дело, – я не собирался делиться своим мнением по поводу услышанного, достаточно того, что платил за рассказ.

– Дальше я открыл дверь подвала и только вижу, как Мишка вниз летит. До сих пор помню, как он кричал и корчился в воде, – неожиданно серьезно произнес Виталий. Последние слова так не вязались с общей манерой его речи, что я даже удивился.

– А кто был в подвале? – спросил я, придя в себя после его последнего заявления.

– А никого, – к Виталию снова вернулась его обычная манера, он опять заговорил громко и развязно. – Никого там, парень, не было. Показалось мне. Мало ли что алкашу привидится? – Он подмигнул. – Ну что, развлек я тебя? Заслужил водочку?

– Само собой, – пробормотал я и протянул ему пятьсот рублей, полагая, что этого вполне хватит.

Мужик одним быстрым движением выхватил деньги и поспешил уйти, даже не попрощавшись. Видимо, он очень торопился в магазин, чтобы перевести рубли в спирт. Так мы и разошлись, вполне довольные друг другом. По пути на остановку я думал о том, как много в этом деле неясного. Больше всего озадачивал тот факт, что Румянцев слышал в подвале голос умершей жены, тогда как его покойный друг и собутыльник говорил со своей дочерью. Я понимал, что алкоголик Виталий все же ненадежный свидетель, и его слова неплохо было бы перепроверить. Довольно быстро на память пришло, что есть еще, по крайней мере, одна смерть, при которой тоже присутствовал посторонний. И что бы ни говорили газеты и милиция, я чувствовал – этому свидетелю можно доверять. Из первой попавшейся телефонной будки позвонил в справочную. Слава богу, город был небольшим, и под нужной фамилией оказался зарегистрирован только один человек.

Уже через полчаса я стоял перед дверью Игоря Старостина, мужчины, который выбросился с балкона. После третьего звонка, когда уже решил, что дома никого нет, дверь открыла невысокая молодая женщина. Она могла бы считаться симпатичной, если бы не ее неухоженный вид. Светлые волосы были растрепаны, только черная лента, повязанная на голове, хоть как-то держала их вместе, не позволяя торчать в разные стороны. Глаза женщины припухли и покраснели от слез, а кожа приобрела землистый оттенок. Посмотрев на ее огромный живот, предположил, что она уже минимум месяце на восьмом. Оставалось понадеяться, что она не вздумает начать рожать в моем присутствии.

– Добрый день, – вежливо улыбнулся я женщине, искренне сочувствуя ее горю и даже ощущая некоторую вину за то, что из-за меня ей придется снова пережить весь этот кошмар.

– Кому как, – философски ответила она на приветствие. Я заметил, что, несмотря на несчастный вид, голос молодой женщины оказался твердым. Возможно, я недооценил силу ее характера.

– Меня зовут Влад Климентьев, детективное агентство «Климентьев и сыновья», – начал я с привычного представления и протянул корочку. Как и у сантехника часом раньше, удостоверение не вызвало у нее какого-либо интереса. С тем же успехом можно было ходить с пустым бланком.

– У вас уже есть взрослые сыновья? – Она с недоверием посмотрела на меня, видимо прикидывая в уме, сколько же мне лет. Иногда мозг людей работает в странном направлении. Вот, например, эта женщина. Вместо того чтобы поинтересоваться, с какой целью я к ней явился, она задумалась, как в моем возрасте можно иметь двух или даже более взрослых детей.

– Я один из сыновей.

– Понятно, – она улыбнулась так, будто этим ответом я уничтожил все ее недоверие, и отошла вглубь квартиры, приглашая меня войти.

– Алена Старостина, – представилась она, как только я переступил порог. – Впрочем, вы, наверное, и так знаете.

Я кивнул, хотя до этого понятия не имел, как ее зовут, – почему-то в газетах она фигурировала просто как жена Старостина.

– Хотите чаю? – Не дожидаясь ответа, Алена пошла на кухню, и я направился следом.

Молодая женщина поставила чайник на плиту, достала из шкафа печенье и только после этого присела.

– Вы садитесь, – она указала на стул напротив. – Должна предупредить: у меня нет денег на частного сыщика. Я сейчас не работаю, а еще малыша надо будет поднимать, – при этих словах Алена дотронулась до живота, и ее взгляд моментально потеплел.

– Я и не собираюсь просить у вас денег.

– Я думала, вы хотите предложить свои услуги? – не дав мне договорить, удивилась она.

– Нет. У нас уже есть клиент, который желает разобраться в этом деле, – я принялся лгать, еще до конца не зная, как буду выкручиваться.

– Кто-то интересуется смертью моего мужа? – Ее изумление только возросло, и я почувствовал, что любое неосторожное слово может сломать то хрупкое доверие, которое она по непонятной причине испытывала ко мне.

– Не совсем. Наш клиент думает, что смерть вашего мужа может быть связана с кончиной близкого ему человека.

– Игорь покончил с собой, – Алена произнесла это таким тоном, будто я был последним двоечником, а она – учительницей, которая пыталась донести до меня информацию, давно уже известную всему классу.

– Я знаю. – Наступило неловкое молчание.

Женщина смотрела на меня так, как если бы только сейчас осознала, что пустила в дом незнакомого человека, и теперь очень сомневалась в правильности своего поступка. В это время закипел чайник, и мы оба вздрогнули от его свиста.

Алена встала и налила чай. Когда она вновь села, ее лицо было задумчиво. Она обхватила чашку тонкими пальчиками, как будто у нее замерзли руки.

– Я не совсем понимаю, зачем вы здесь, – Алена говорила, глядя в стол. – Но я расскажу вам все. Прежде всего потому, что мне просто необходимо это кому-то рассказать. Возможно, вы сочтете меня сумасшедшей, но, если честно, мне нет до этого дела, – молодая женщина подняла голову и с вызовом посмотрела на меня, ее глаза светились твердой решимостью. – Спрашивайте.

Я немного растерялся от такого вступления, поэтому просто попросил ее рассказать, что случилось в тот роковой день.

– Мы с Игорем были на кухне, завтракали. Но это вы, должно быть, и так знаете из местных газет.

– Ничего, – улыбнулся я, – я хочу все еще раз услышать из ваших уст.

– Хорошо, – Алена глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух через ноздри. – Неожиданно на балконе раздался какой-то шум. Мы там храним разные мелочи, в том числе варенье и другие заготовки на зиму. Я недавно как раз засолила помидоры, – я видел, что она старается растянуть рассказ, боясь перейти к его главной части, но не стал торопить. – Я подумала, что одна из банок взорвалась. Такое иногда случается. Я попросила Игоря сходить проверить, все ли там в порядке, – тонкие пальцы побелели, так сильно она сжимала чашку. – Прошло несколько минут, прежде чем я хватилась его. Но и тогда я просто подумала, что он всего-навсего задержался, убирая балкон. Мне скоро рожать, и Игорь очень беспокоится обо мне, он даже не разрешал мне мыть полы, – на этом месте Алена снова судорожно вздохнула и замолчала. Я обратил внимание, что, говоря о покойном муже, она путает времена глаголов. Наверное, тяжело вот так сразу научиться говорить о близком человеке в прошедшем времени.

– Вы пошли проверить, что он там делает? – подсказал я.

– Он опаздывал на работу, вот я и решила его поторопить, – как будто оправдываясь, произнесла Алена. – Я дошла до двери в комнату и остановилась, потому что услышала, как Игорь с кем-то разговаривает. Поначалу я подумала, что ему позвонили, и хотела вернуться на кухню. Но меня насторожило то, что говорил он шепотом, словно не хотел, чтобы его кто-то слышал. И я осталась.

– Вы расслышали, с кем он разговаривал? – С замиранием сердца я ждал ответа.

– Не только расслышала, но и увидела, – будничным голосом заявила молодая женщина, и я чуть не подпрыгнул на месте от такой новости.

– Расскажите, – от волнения перехватило горло, и я прошептал эту просьбу, вместо того чтобы произнести ее в полный голос.

– Я точно знаю, что не сошла с ума, – сказала Алена. Видимо, собственное душевное состояние волновало ее куда больше, чем она стремилась показать. В глубине души она рассчитывала услышать от меня подтверждение своей нормальности.

– Конечно нет, – уверенно кивнул я, точно зная, что вдова абсолютно здорова психически.

– Игорь говорил с моей сестрой. Она была на балконе, понимаете? Я видела ее так же хорошо, как и вас сейчас, – в голосе Алены появились истерические нотки. – Но она не могла там быть.

– Ваша сестра погибла?

Вопрос озадачил женщину и в то же время помог успокоиться.

– Нет, она жива, – удивленно ответила Алена. – Но сейчас она в другом городе, и я бы знала, если бы она приехала в гости.

– Вы скучаете по ней? – Это был вовсе не банальный способ поддержать разговор или нескромное любопытство с моей стороны. Подобная информация была действительно важна для полной картины.

– Разумеется, я люблю свою младшую сестренку, и мы давно не виделись. Я даже хотела уговорить Игоря переехать поближе к ней.

– Вы видели, как ваш муж прыгнул? – Я заметил, что молодая вдова немного успокоилась. Сейчас было самое подходящее время для этого вопроса.

– Он не прыгал, – то, с какой уверенностью Алена произнесла эти слова, убедительно говорило о том, что она видела все до последней мелочи.

– Вы хотите сказать, что его кто-то толкнул? – спросил я деликатно, не зная, как она отнесется к тому, что я назову ее сестру убийцей.

– Нет.

– Но что же произошло? – поинтересовался я с искренним недоумением.

– Сестра позвала его, и он пошел к ней навстречу, – женщина задумчиво разглаживала цветастую скатерть на столе, хотя на ней и так не было ни единой складки. – Только сестренка могла висеть в воздухе, а Игорь нет, – не отрывая взгляда от скатерти, добавила Алена.

– Вы хотите сказать, что ваша сестра была с другой стороны перил?

– Да. Я еще подумала, как ей это удается?

– И это все? Игорь просто пошел ей навстречу и выпал с балкона?

– Он почему-то называл ее мамой, – тихо проговорила Алена. – Думаю, он видел свою мать.

– Вы считаете, что вы с мужем видели разных людей?

– Конечно. Иначе зачем ему называть мою сестру мамой? – Алена посмотрела на меня так, будто она была раздосадована тем, что я сам не догадался о такой простой вещи. – Вы все еще не считаете меня сумасшедшей?

Я внимательно взглянул на сидящую передо мной молодую женщину. Она не только не являлась сумасшедшей, но была на редкость разумна. Кто еще на ее месте, не имея никаких представлений о темном мире, мог бы так точно уловить суть произошедшего? Из нее получился бы прекрасный охотник, но я вовсе не собирался портить ей жизнь, просвещая на этот счет.

– Нет, я все еще думаю, что вы абсолютно нормальны, – признался я, так как понимал, что был единственным человеком, который воспринял ее слова всерьез.

– Спасибо, – с искренней благодарностью произнесла Алена.

– Когда вы вышли на балкон, там был кто-нибудь? – задал я последний вопрос.

– Нет, там было пусто, – доливая чай в кружки, будничным голосом ответила Алена.

3
Поиски

Когда я наконец добрался до гостиницы, отец и брат уже ждали там. Они обедали в нашем с Димой номере.

– Мы на тебя тоже заказали, – произнес Димка, как только я вошел.

Он подтолкнул в мою сторону пластиковую упаковку. Пахло вкусно, и я тут же вскрыл коробочку. Оказалось, это блинчики с маслом. Во время еды мысли о новом деле не покидали голову. Отныне я был на двести процентов из ста уверен, что мы столкнулись с кем-то из тварей. Это красноречиво подтверждал рассказ двух свидетелей, не доверять которым не было причин. Оставалось только выяснить, с кем конкретно имеем дело. Как только обед был закончен, мы приступили к мозговому штурму.

Первым делом я рассказал о том, что мне удалось узнать. Следующим о своих успехах докладывал Дима. Я невольно подметил, что он выглядел намного более миролюбивым, чем с утра. Должно быть, старушка, к которой брат ходил, угостила его пирожками собственного приготовления, и это помогло ему смириться с ситуацией.

– Анфиса Викторовна оказалась очень милой старушкой, – начал Дима. – Она угостила меня домашним печеньем, – произнес брат, подтвердив тем самым мои догадки. Лишь домашняя выпечка обладает той магической силой, которая способна мгновенно вызвать расположение Димы. – Но, к сожалению, ничего дельного она рассказать не смогла.

– Возможно, ты плохо спрашивал, – предположил я.

– Нормально я спрашивал. А если ты считаешь, что я не в состоянии справиться с таким заданием, то иди в следующий раз сам, – тут же среагировал Димка. По тому, как агрессивно он это сказал, я понял, что еще не до конца прощен, даже несмотря на печенье. Демонстративно повернувшись к отцу, брат продолжил рассказ, обращаясь теперь непосредственно к нему: – Единственное полезное, что удалось узнать, так это то, что слышала сама Анфиса Викторовна от своей подруги перед ее смертью. Она зашла домой к погибшей и услышала, как та с кем-то разговаривает. Анфиса Викторовна окликнула ее и вошла в комнату, но там уже никого не было. Ее подруга заявила, что говорила с покойным мужем, и он обещал навестить ее завтра.

– А что Анфиса Викторовна думает по этому поводу? – спросил отец.

В ответ Дима поморщился:

– Она считает, что покойник пришел за супругой и забрал ее с собой. Обычные стариковские байки, ничего серьезного.

– Нельзя пренебрегать ничем. Даже байками, – наставительно произнес отец.

– Ты же не думаешь, что это правда? – Брат выглядел изумленным.

Я прекрасно понимал, что, конечно, отец не воспринимает всерьез эту историю, но в нашей работе бывали и менее правдоподобные случаи, так что нельзя исключать ни одной возможности.

– Многие не верят в существование вампиров, – задумчиво ответил папа. Я видел, что его мысли уже потекли по другому руслу, но брат не собирался оставлять этот разговор, поэтому я решил вмешаться и сменить тему.

– А что тебе удалось узнать в милиции? – поинтересовался я у отца.

– Не много. К несчастью, местная милиция не болтлива. Я лишь выяснил, что все происшествия были признаны несчастными случаями.

– Даже Игорь Старостин, который выбросился с балкона? – Я с затаенным восторгом подумал о способности нашей милиции отделываться от неугодных дел. Все-таки у ребят имеются определенные таланты, правда, не совсем те, что нужны для работы в органах.

– Это они списали на самоубийство.

– Но у него для этого не было никаких причин, – заметил я.

Отец развел руками:

– Кого это волнует?

Я мог бы сказать, что его вдову, например, очень волнует этот вопрос, и он наверняка будет волновать его сына, когда тот подрастет, но ведь, в конце концов, папа не был виноват в равнодушии милиции. Да к тому же, если говорить честно, чем еще власти могли объяснить происходящее в городе?

– Давайте лучше по существу, – предложил отец. – Что мы имеем? – Он принялся перечислять известные нам факты, загибая при этом пальцы: – Во-первых, все началось три месяца назад. Во-вторых, все убитые утратили близких – те либо погибли, либо находились в недосягаемости. В-третьих, ни один погибший не был подвергнут насилию, каждый из них сам повинен в своей смерти.

Именно это обстоятельство волновало меня больше всего. Я чувствовал, что оно – не просто каприз местного монстра; возможно, дело в том, что он вообще не способен причинять людям физический вред.

– В-четвертых, – между тем продолжал отец, – убитые и свидетели видели разных людей, а это, на мой взгляд, значит, что тварь является своего рода оборотнем.

– Оборотнем? – воскликнул брат.

– Почему бы и нет? – Отец пожал плечами. – Но не в классическом понимании этого слова. Он не превращается в волка, а принимает обличья разных людей.

– Как он может одновременно быть двумя разными людьми? – Этот вопрос с самого начала не давал мне покоя.

Отец задумался. Он сидел, поглаживая подбородок, и смотрел в стену перед собой. Похоже, я поставил его в тупик. Совершенно неожиданно на выручку пришел Дима, у которого фантазия была развита лучше, чем у нас с папой вместе взятых.

– А может, он вовсе и не принимает ничьего облика, – заявил Димка.

Мы одновременно посмотрели на него, и брат, кажется, даже смутился от такого внимания.

– Продолжай, – попросил папа.

– Просто я подумал…

– Уже хорошо, – проворчал я, за что получил от брата полный праведного негодования взгляд.

– Так вот, я подумал, – с нажимом повторил Дима, – что каждый видит в этой твари то, что хочет, независимо от ее желаний.

– Интересно, – пробормотал отец.

Я задумчиво повернулся к окну. Возможно, Дима прав. Это объяснило бы тот факт, что каждый из людей, одновременно смотревших на монстра, видел в нем кого-то из своих близких. Наверное, чудовище обладает странной способностью казаться тем, кого человеку больше всего хотелось бы видеть в данную минуту. Такой противник мог оказаться весьма опасным.

– Завтра сходите в библиотеку, – заявил отец безапелляционно.

– Я с ним никуда не пойду, – в тон ему сказал Дима.

– Да ладно тебе. Уверен, мы неплохо развлечемся, – я подмигнул брату.

– Оставьте ваши детские игры на потом. Сейчас главное – разобраться в деле, так что будьте посерьезней, – с этими словами отец встал и направился к двери.

Надо сказать, с библиотекой все получилось немного сложнее, чем казалось поначалу. В первый визит мы с Димой были настроены оптимистично, рассчитывая, что нам удастся найти зацепки, которые помогли бы понять, что за тварь кормится в городе. Естественно, начали с газет. Еще раз перечитав все относительно недавние выпуски местной прессы, мы не нашли ничего нового. На газеты ушло несколько дней. После переключились на историю города, но нас ждала очередная неудача: ничего из ряда вон выходящего тут никогда не происходило. Ни разу за все время существования города в нем не было ни массовых убийств, ни несчастных случаев, повлекших за собой множество жертв, ни публичных казней – в общем, ничего такого, что могло бы вызвать к жизни мстительный дух. Но, как говорится, отсутствие новостей – это уже хорошая новость. Ведь из этой информации мы смогли заключить, кем наш убийца точно не был. Он определенно не являлся призраком.

Но все же мы были вынуждены признать, что в некотором роде потерпели неудачу. С того момента, как мы взялись за это дело, прошло две недели, а воз был и ныне там. Мы с Димой ходили в библиотеку, как на работу. Вскоре к нам присоединился и отец. Нас уже узнавали в лицо и считали своими.

В тот день я встал в восемь часов, как всегда намереваясь посетить читальный зал. После непродолжительной схватки с братом, которая стала уже привычной, удалось его разбудить. Мы как раз завтракали, когда в номер вошел папа. У него в руках был свежий выпуск местной газеты, на которую мы в интересах дела оформили подписку. Бросалось в глаза, что отец выглядел взволнованно.

– Заканчивайте завтрак побыстрее, – заявил он прямо с порога.

– Книги могут и подождать несколько лишних минут. Никуда они не денутся, – проворчал Дима себе под нос.

Работа научного изыскателя утомляла его своей скукой и однообразием. Мне, если честно, тоже порядком надоело возиться со всей этой макулатурой. Подозреваю, что мог бы уже написать неплохую монографию на краеведческую тему, – так много я узнал об этом городе за последние несколько недель.

– Сегодня мы не едем в библиотеку, – слова отца произвели фурор в нашем маленьком обществе. Мы с братом мгновенно потеряли всякий интерес к еде.

– Ты что-то нашел? – спросил я с радостным предвкушением.

– Пока еще нет, но очень рассчитываю, что найду, – сказав это, отец положил перед нами газету, которую все это время держал в руках, словно боясь потерять.

Мы с Димой, не сговариваясь, склонились над ней. Толкаясь и мешая друг другу, так как никто не хотел уступать другому, мы кое-как прочли статью, на которую указал отец.

Речь в ней шла о новом несчастном случае. Погибшего звали Александр Листов, и ему было всего девять лет. Вчера вечером в милицию позвонил мальчик и сказал, что с его другом случилась беда. Милиционеры приехали за город и нашли в карьере, где брали землю строительные компании, тело ребенка. По словам репортера, тот случайно свалился в карьер, на дне которого после дождей стояла вода. Почва была размыта, и мальчик не смог выбраться самостоятельно. В результате он утонул.

Вся эта информация была изложена сухим языком и являлась, по сути дела, простым перечислением фактов. Неприятно удивило такое отношение репортера к случившемуся. Создавалось впечатление, что люди в этом городе уже привыкли к подобным событиям и принимали их как некую печальную данность.

– Мы едем на карьер, – заявил отец, как только закончили чтение.

– Отлично, – Дима выглядел намного веселей. Видимо, его радовала перспектива провести сегодняшний день вне библиотеки.

Я же испытывал смешанные чувства. С одной стороны, тоже ужасно не хотелось возвращаться к книгам, но с другой – было неприятно думать, что мы радуемся смерти ребенка; я с удовольствием смирился бы с еще одним походом в библиотеку, если бы это вернуло мальчику жизнь.

– Почему ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к нашему расследованию? – Конечно, я доверял суждениям отца, но хотелось узнать все подробнее.

– Мать мальчика скончалась пять месяцев назад, – как только отец произнес это, последние сомнения развеялись: смерть ребенка вызвана тем же фактором, что и гибель остальных жертв.

Уже через десять минут мы ехали по направлению к карьеру: где он находится, отец узнал в справочной. Стоило выехать за город, как дорога превратилась в сплошные колдобины, и папе пришлось значительно сбросить скорость. «Мерседес» утробно рычал, но безропотно преодолевал препятствие за препятствием. Чем ближе мы подъезжали к карьеру, тем ужаснее становилась дорога. Каждый раз, когда я искренне думал, что хуже уже быть не может, она преподносила новые сюрпризы. В конце концов, уже у самого карьера, «мерс» намертво застрял в месиве из глины, песка и воды. Остальную часть пути мы были вынуждены пройти пешком; до карьера оставалось всего каких-то несколько сотен метров, но даже они дались с трудом. Я был абсолютно уверен, что после этой прогулки мои относительно новые кроссовки придется выбросить, так как уже через пять минут пешего похода их внешний вид говорил о том, что восстановлению они не подлежат.

Наконец мы достигли карьера. Здесь оказалось довольно многолюдно. Повсюду мелькали люди в синей милицейской форме, толпились зеваки, которые, так же как и мы, пришли посмотреть на место гибели ребенка. Нас отличала от них только цель визита – нами двигало далеко не праздное любопытство. Из машины мы прихватили специальный прибор, способный зафиксировать присутствие аномалий. Именно на него в первую очередь возлагались надежды: прибор должен был показать, имело ли место вмешательство потусторонних сил, или ребенок действительно погиб случайно. К тому же уровень излучения, определенный прибором, смог бы помочь лучше понять природу существа, с которым мы столкнулись. Толпа зевак и журналистов лишь облегчала работу, мы легко могли затеряться в этой массе людей, не привлекая к себе ненужного внимания.

– Не мешало бы спуститься в карьер, – задумчиво глядя вниз, произнес папа.

Я тоже подошел поближе к обрыву и заглянул в карьер. Он был огромен и простирался на несколько километров в обе стороны от того места, где мы стояли. На том его участке, где нашли труп мальчика, сейчас в поисках возможных улик вовсю трудилась милиция. Так как дно было частично затоплено дождевой водой, милиционерам пришлось соорудить нечто среднее между мостом и плотом. Видимо, эта причуда инженерной мысли была наспех сколочена из найденных поблизости досок; она производила пугающее впечатление. Казалось, в любую секунду плот может пойти ко дну, утащив за собой всех, кто на нем стоит, и на плаву его держит разве что чудо. Само собой, спускаться вниз разрешалось только сотрудникам милиции, многие из которых, кстати, не проявляли энтузиазма по этому поводу.

– И как мы это сделаем? – спросил я у отца в надежде, что у него есть план.

– Пока еще не знаю, – разочаровал он.

– Может, представиться репортерами? – предложил Дима.

– Не поможет, – кивнул я в сторону стоящей неподалеку группы журналистов. – Их тоже не пустили.

– А если просто подождать, пока все уедут? – озвучил брат новый вариант выхода из сложившейся ситуации.

– К этому времени все следы этой твари уже исчезнут, – убил отец на корню и эту идею. – И так уже с момента гибели ребенка прошло не менее десяти часов.

– Тогда давайте просто стоять здесь и смотреть вниз, – обиженно ответил Дима. Он явно намекал на наше бездействие, так как мы с отцом все еще, не отрываясь, смотрели в карьер.

Пристыженный Диминым упреком, я поднял голову и огляделся. На глаза попалась небольшая группа мальчишек, человек пять. Они держались особняком от остальных.

– Пойду, что ли, поговорю со свидетелями, – сказав это, я направился в сторону детей.

Я не был уверен, что кто-то из ребят видел, что случилось с Сашей Листовым, но не сомневался в том, что это были его друзья. Об этом красноречиво говорили их печальные глаза и красные от слез носы и щеки. Дети выглядели крайне несчастными, но, присмотревшись к ним повнимательнее, я заподозрил, что они еще и напуганы.

– Привет, – я подошел к мальчишкам. Самому старшему на вид было тринадцать, и именно к нему я обращался в первую очередь, распознав в нем лидера.

– Здравствуйте, – хмуро ответил мальчик. Он держал за руль велосипед и выглядел так, будто в любую секунду готов сорваться с места и уехать прочь. Остальные мальчишки жались у него за спиной.

– Саша был вашим другом?

– Был, – с недетской печалью в голосе ответил ребенок.

– Вы вчера вместе тут играли? – Как только я спросил это, старший мальчик напрягся, прожигая меня взглядом. Он так сжал губы, что они совершенно потеряли цвет, превратившись в две белые полоски. Так как он не ответил, я решил зайти с другой стороны: – Меня зовут Влад, я частный сыщик. – Я протянул ему удостоверение, рассчитывая на то, что он, как любой мальчишка, увлекается детективами. Забавно, что, в отличие от взрослых, парень очень внимательно осмотрел мои корочки.

– А я Мишка, – представился мальчуган. Как я и надеялся, мне удалось заслужить его доверие статусом детектива.

– Это ты рассказал милиции о том, что случилось с твоим другом?

– Если вы сыщик, то должны сами это знать, – Миша подозрительно посмотрел на меня.

– Я частный сыщик и работаю сам по себе. Милиция не делится со мной информацией.

– Это значит, что, если я вам что-то расскажу, вы не станете говорить об этом с ними? – Парнишка мотнул головой в сторону людей в форме.

– Даже не подумаю, – заверил я искренне. Это не потребовало с моей стороны никакого актерского таланта, ведь мы на самом деле не собирались оповещать милицию о ходе нашего расследования. Единственное, к чему это могло привести, – это к заключению в сумасшедший дом всех членов моей семьи.

Мальчик оглянулся на друзей и попросил одного из них подержать велосипед. Как только его руки освободились, он направился прочь от группы ребят. Когда мы отошли на безопасное расстояние, с которого ни один из них не мог нас услышать, Миша заговорил.

– Не хочу, чтобы они знали, что случилось. Они и так напуганы, – произнес мальчик, и я подивился взрослости его суждений. Как давно он стал таким рассудительным? Случайно не после того, что видел вчера?

– Ты все видел, не так ли? – озвучил я свою догадку.

В ответ парень кивнул и спокойно доложил:

– Его забрали.

– Кто?

– Не знаю, может, инопланетяне.

Я еле сдержал улыбку. Телевидение творит с неокрепшим детским сознанием странные вещи. Мальчик говорил вполне серьезно, он правда верил в то, что его друга могли похитить инопланетные существа. Впрочем, это было ничуть не хуже, чем верить в существование вампиров и демонов. Возможно, среди нас живут люди, которые втайне от остального человечества борются с инопланетной угрозой. Зная о существовании охотников на нечисть, нельзя считать эту идею окончательно бредовой. Жаль, но пришлось отбросить эту интригующую мысль в сторону и сосредоточиться на разговоре с Мишей.