Текст книги "Любовь со смертью"

Глава 7

Два дня это много или мало?

Это ничто для тех, кто отправляется в ад!

В кромешном молчании, сгустившемся на площадке перед академией Ройзмуна, под напряженными взглядами сотен магов происходил обмен студентами. Мой поверенный выразился более мрачно: «Обмен заложниками».

Двое суток рисс Аруш, наплевав на мои запреты, поднимал все свои связи, чтобы «выдрать меня из группы смертников». Шантажировал, угрожал, умолял, пытался подкупить – не вышло!

Все боялись ввязываться в это буквально темное дело. Ведь на кону перемирие с темными и вероятный брак темного повелителя со светлой принцессой. Поэтому условия отбора «самых сильных и достойных» – фикция. Самые сильные и достойные и самому Байрату пригодятся, у нас их гораздо меньше, чем у темных, а вот почему бы твердых середнячков не проверить на выживаемость среди темных акул? Поэтому и выбрали в основном с боевого факультета, а довеском к ним – группу «поддержки» с других факультетов, ну и для разнообразия. И да, моя фамилия в темном списке оказалась исключительно благодаря горячей протекции декана целительского факультета. Собственно, идти должна была Майя Даклен. Как и я, сирота, но нищая и полностью зависимая от академии.

Я сама совсем не герой и уж точно не мазохистка, чтобы кого-то прикрывать грудью, но перед глазами два дня стояли переполненные ужасом Майкины зеленые глаза и ее до синевы закушенный кулак, чтобы не выть от отчаянного страха. Поэтому я не смогла, просто не смогла согласиться с Арушем и устроить публичный скандал на весь Байрат, чтобы попытаться, именно попытаться опротестовать свое участие и замену на Майю. Я умирала уже дважды, я старше и опытнее, а эта девочка гораздо слабее меня духом. Почему-то внутри ярким огнем горела уверенность: у меня еще есть шанс побороться с судьбой, у нее – сто процентов нет.

Мало ли что надежда умирает последней, я все больше убеждалась: все трепыхания бесполезны. Особенно после возмущенных рассказов Аруша о том, какие слухи ходят во дворце и среди наиболее приближенной к короне знати. Список студентов заранее утвердили на самом верху; мой титул, фамилию и дар точно не пропустили! Помимо будущего мира, предполагался брак байратской принцессы с повелителем темных. И Аруш едва не слюной брызгал от бессильной ярости, с полной уверенностью заявляя, что баронесса фин Ришен – бедная сиротка, замкнутый нежный цветочек с идеальной репутацией – будет отличным объектом для проверки на выживаемость среди темных. И если чудо случится, девушка-цветочек выживет, еще послужит в будущей свите принцессы.

Правда, к моему тщательно скрываемому ужасу, в моем везении рисс Аруш сомневался. И ведь он крайне редко ошибался и был, можно сказать, всезнающим. Более того, за два дня он подготовил массу документов, что без слов говорило: готовился к худшему. Попутно, вызывая у меня истерический смех, мой поверенный с нескрываемым пессимизмом драматично прощался со своей должностью баронского поверенного и отличными перспективами, к которым за четыре года уже основательно привык. Все же Аруш – верный себе меркантильный пройдоха, хоть и надежный, и близкий. В общем, смех и слезы!

Нас меняли тридцать на тридцать: двадцать девять студентов плюс куратор из преподавателей. Мы стояли возле рукотворного карьера – конусовидной ямы с отшлифованными временем, а может и специально, стенами. В эту дыру можно было спуститься или подняться по узкой приставной лестнице. На довольно просторном дне сияли ровным голубым светом каменные ворота активированного стационарного портала. Его специально разместили таким образом: если враг прорвет пространство, то окажется в каменном мешке, из которого еще надо выбраться.

Я потрясенно вытаращилась на куратора темных, первым вышедшего из марева портала, – здоровенного лысого мужика в небрежно накинутой на плечи черной шелковой мантии с золотой преподавательской эмблемой на груди. В черных облегающих штанах и рубахе, расстегнутой чуть не до пупа. Яркий, харизматичный, с полуголой волосатой грудью. Первое впечатление, что они не препода, а стриптизера к нам послали.

Темный куратор ступил на верхнюю ступеньку и смерил нашу группу, которая вот-вот отправится на «ту» сторону, таким презрительно-темным взглядом, что первое недоуменное впечатление сразу же рассеялось. «Пахло» от него сильно и густо, только не потом, а темной энергетикой, подавляющей, шершавой, оставившей мерзкие болезненные царапки на моей коже, заставившей передернуться от неприязни.

Следом за темным куратором поднимались не менее впечатляющие студенты. Высокие, черноволосые, крупные парни с абсолютным превосходством на красивых хищных лицах. Хищных не чертами, а выражением непонятного мне голода, похоти, торжества. Словно их не в стан врага привели, а волков по глупости и незнанию в овчарню к жирным овечками пустили. На широченных плечах темных не менее небрежно болтались шелковые накидки, только, в отличие от преподавательской, серые и короткие, длиной чуть ниже ягодиц. Это не наши черные глухие ученические мантии до лодыжек, с цветной нагрудной нашивкой факультета, которые мы носили с гордостью, даже бывая в городе.

Последними выходили пять девиц, великолепных фигуристых длинноногих, и вот на них вся моя группа вытаращилась, забыв о приличиях. И было на что посмотреть…

Я словно смотрела сериал анимэ про подростков из частной закрытой школы, где носят специализированную форму. Помимо серых накидок на девицах были облегающие черные пиджачки-рубашки с отложными воротничками, клетчатые юбки в мелкую складку и длиной до колена, разноцветные гольфы, туфли на каблучках и с крупными пряжками. Двое голубоглазых блондинок (оказывается, не все темные темной «масти»!) и трое брюнеток собрали свои густые шевелюры в высокие игривые хвосты на макушке. Плюс ко всему этому безобразию, по мнению байратцев, девушки не пренебрегли косметикой, причем очень даже. Просто блеск!

Лично я, наоборот, улыбнулась, окунувшись в воспоминания. За почти пять лет я не успела напрочь позабыть Землю. Для меня голые девичьи коленки и накрашенные глаза и губы, в общем-то без излишеств, со вкусом и красиво, безобразием не являлось. Зато невольно просочилась занятная мысль: «Может хоть там брюки не возбраняется носить, ну постоянно, как джинсы на родине?»

В Байрате не запрещается, вроде. Но у аристократии принято только для верховой езды. Однако с этими красивыми животными у меня отношения не сложились. Первая и последняя попытка научиться ездить верхом закончилась драматично и травматично: я взлетела, подкинутая крупом коня, а потом с грохотом рухнула в кучу мусора и досок. Чудом не убилась. И больше не рисковала. На фиг! Только в брюках удобно и привычно, поэтому, благодаря глухой длинной ученической мантии, я в основном в них ходила. Сегодня тоже в юбку-брюки «нарядилась» – на чужой территории пригодится.

Последней из портала выплыла огромная черная сфера, до отказа забитая сумками. И стоило ей подняться над ямой, ректор громко произнес:

– Байрат приветствует студентов темной академии Далейта на своей земле. Надеюсь, этот год вы проведете с пользой и получите достойные знания.

Куратор темных криво ухмыльнулся, лишь кивнув в ответ, и обернулся к нам, напряженным смертникам, построенным в две шеренги. Скользнув по лицам взволнованных и, чего греха таить, перепуганных светлых «избранных», многозначительно предупредил:

– Портал долго держать открытым не будут, вас ждут! – Затем, пробежавшись цепким взглядом по светлым девушкам, осклабился и добавил: – С огромным нетерпением!

У края портальной ямы стоял наш куратор – мэтр Дей Лорес, тот самый преподаватель-стихийник с боевого факультета, который встретил меня на экзаменах при поступлении. Высокий, довольно крупный, черноволосый и черноглазый, со шрамом на правой щеке, всегда и везде предпочитавший черную одежду. Внешне мэтр Лорес похож на ирмундцев. Однако за четыре года обучения и на его занятиях я выяснила: он благородный мужчина, хоть и очень замкнутый, малообщительный. Сегодня краем уха слышала, что он почему-то сам вызвался в кураторы по обмену.

Мэтр Лорес смерил темного куратора ледяным взглядом, затем коротко кивнул ректору и начал спускаться к порталу. Рядом с ним летела гораздо более скромная сфера, заполненная нашими сумками. Студентам тащить свои баулы светлейшие преподаватели сочли не правильным. Ректору хотелось, чтобы мы демонстрировали силу и неприступность светлых, а не походили на вьючных животных.

Увы, на темную сторону выходили мы, хоть и не нагруженными, но уж точно не доблестными могучими воинами. Я была замыкающей. И чтобы сделать шаг в марево портала, пришлось приложить неимоверное усилие, буквально заставить себя совершить это движение, сродни прыжку в пропасть.

Стоило мне очутиться на другой стороне, портал за спиной схлопнулся, обдав холодным сквозняком темной магии. Я испуганно осмотрелась, боясь упустить впереди идущих своих. Оказаться один на один с темными – врагу не пожелаешь. Особенно мне, магу жизни, слабой девушке. Липкий, похотливый, с намеком взгляд темного куратора и его не менее многозначительное замечание напугали до сжавшейся ледяной пружины в груди.

Столица Ирмунда встретила нас духотой последних летних дней и ослепляющим солнцем. Я даже зажмурилась, глаза заслезились. Портал в темной академии тоже выходил на площадь, только, в отличие от наших ворот, здешние оказались на каменном возвышении, откуда мы спускались по широким полукруглым ступеням.

Растерянно оглянувшись назад, в рамке деактивированной портальной арки я увидела парк с множеством дорожек, с двумя пустующими вытоптанными площадками со спортивными сооружениями для тренировок. Я нечаянно споткнулась и опустила взгляд на площадь, гораздо большую, чем в светлой академии. А вот дальше потрясенно замерла, словно призрака из прошлого узрела. На противоположной стороне плотно заполненной людьми площади красовалось невероятное здание, словно кто-то перенес Кельнский собор с Земли на Хартан, в Ирмунд, соединив камень и стекло, монументальность и воздушность, смешав каменное кружево с красочными разноцветными витражами, архитектурными порталами и арками. Только у этого гигантского сооружения оказалось не две башни-близнеца, а три. Навскидку все три не менее чем на сто пятьдесят метров устремлялись ввысь острыми готическими шпилями.

К главному арочному дверному порталу широким полукругом ступеней поднималась внушительная лестница, на нижних ступенях которой замерли с несколько мужчин в длинных шелковых мантиях. В отличие от куратора, ушедшего в Ройзмун, на этих темных мантии застегнуты на четыре пуговицы, у шеи и на груди, а вот от талии полы свободно трепал ветер. К этим пока незнакомцам, одетым без капли небрежности и вполне себе аккуратным и солидным, нас пригласил встретивший сразу после перехода мужчина.

Площадь перед академией была заполнена под завязку. Даже на первый взгляд и лишь навскидку студентов здесь раза в два больше, чем в Ройзмуне. Высокие, крепкие, такие непохожие друг на друга, они все одинаково плотоядно изучали нас. Девушки в уже знакомых коротких юбках; парни в черном, штанах в обтяжку и расстегнутых на груди рубашках. И словно в насмешку над правилами, в небрежно накинутых на плечи коротких серых плащиках-мантиях.

Мы шли за мэтром Лоресом по узкому проходу между студентами, как утята за мамой-уткой, опасаясь замешкаться и потерять из виду впереди идущего. Я ощущала темные магические «щупы», с помощью которых с нами знакомились темные парни и девушки. Хорошо, что пока лишь магически, а не мануально…

И если я вначале думала, что парни опаснее, ошиблась. Девушки здесь без всякого стеснения, открыто облизываясь, с жадным любопытством изучали наших парней, а на нас, светлых девушек, смотрели с презрительным высокомерием и превосходством. Словно голодные вампирши выбирали сладеньких человечков на обед. Бр-р!

Нам конец! Мне точно, ведь я со своей повышенной светлостью противостоять им долго не смогу. И все же остаться вовсе без магии и подпитки своего резерва – совсем уж днище. Поэтому мысленно я судорожно анализировала не только самих темных, но и свои ощущения на земле темного источника. От окружающих «двуногих» исходила неприятная энергетика, от кого-то лишь слабо фонило, от кого-то смердело так, что сглатывала горечь.

А вот земля, по которой я ступала, воздух, каким дышала, не особо отличались. Скорее непривычно было, словно я из среднерусской полосы внезапно шагнула в тропический лес в период дождливого сезона. И воздух с непривычки был душным, тяжелым, с повышенной влажностью. Привыкну к этим особенностям, нужно только время и терпение. В Ирмунде, неподалеку от Далейта, действует весьма сильный темный источник, но, как убедилась, не сам источник проблема для светлых.

Собственные ощущения и лекции по типовым различиям магии, вынудили согласиться: действительно, все зависит от самих людей, а не источника, рядом с которым родился. Жить можно, где угодно, если найдешь общий язык с окружающими. Даже у мага жизни проблем с восполнением энергетического резерва не будет, только со скоростью усвоения. На своей светлой земле я бы напитывалась за минуты, на темной – потребуются часы. К сожалению, мои будущие проблемы точно не в источнике и не подпитке, а именно – в местных людях, в различном менталитете.

Наконец мы выстроились полукругом, двумя рядами напротив преподавателей, которые, похоже, всем составом вышли на широкую лестницу главного входа в академию поглазеть на нас. Не все были настолько колоритными как тот, что отправился куратором на светлую сторону. Разные: выше, ниже, более и менее симпатичные, худые и толстые – все слишком оценивающе изучали наши лица и фигуры. Молчание затягивалось.

Стараясь делать это не так откровенно, я тоже изучала их, как и мои земляки. Правда, случайно начала с тех, что стояли дальше. Так вот вы какие, те, кто будет меня учить последний, надеюсь, не в прямом смысле, год. Наконец мой взгляд добрался до крайней пары мужчин, что стояли напротив меня.

Я предположила, что именно этот сухощавый высокий синеглазый солидный брюнет, с седыми висками, в тщательно отглаженной и застегнутой черной мантии с золотой эмблемой на груди и есть ректор академии Далейта. Ректором темных может быть только действительно сильный маг, это знали все. Этот представительный мужчина выглядел лет на пятьдесят по земным меркам, значит по местным – ему лет двести, однозначно. Это означает, что опыта набрался разного и под завязку. Мы встретились с ним глазами, пару секунд изучали друг друга, затем его взгляд равнодушно скользнул дальше.

А я, выдохнув, перевела взгляд на его соседа слева. Высокого, худощавого, мускулистого, но не качка, скажем так. Черная шелковая мантия свободно стекала с его атлетических, но не перекаченных плеч, золотая эмблема на слегка выступающей, четко очерченной широкой груди сияла на солнце. Руки он держал за спиной, в развевавшихся на ветру полах его мантии были видны прямые строгие черные брюки, можно сказать, «дворцовые» туфли с серебряными пряжками и, кажется, жилет – чуть ниже четвертой пуговицы мантии выглядывали синего цвета уголки и цепочка от часов, обычно свисающая из маленького бокового кармана.

Однако привлек он больше не своей подтянутой высокой фигурой и непонятным «ароматом» энергетики, встревожившим мою магическую суть, а платиновой шевелюрой до плеч и нереально черными, глубокими, чуть раскосыми глазами в обрамлении густых белесых ресниц и серых бровей вразлет.

Вспомнилось, как в первый день поступления в академию Ройзмуна я пыталась определить направленность магии мэтра Лореса. Ведь на Хартане только у двух видов магов глаза отражают суть энергии. У целителей – зеленые, у некромантов – черные. У всех остальных светлых и, сегодня убедилась, темных тоже, радужка глаз любая. На первом курсе выяснила разницу между обычным черным и магическим черным, когда встретила студентов некромантов, которых в Байрате единицы, и все они потомки стародавних переселенцев с темных земель, получившие свой дар по наследству. Так вот, радужка у некромантов неестественно черная, глянцевая, такую не перепутать. Вот и у этого мужчины глаза чернее черного.

И какие это глаза… и лицо… Чуть вытянутое, я бы сказала, аристократичное лицо в мягких объятиях серебристо-серых волос, кончики которых, слегка загибаясь, почти соединялись под четко очерченным, немного заостренным подбородком. Золотистая загорелая кожа. Нижняя часть лица серебрилась от щетины, видимо, утром мужчина пренебрег бритьем. Верхняя губа полнее нижней и почти без носогубной складочки в центре, отчего рот казался более чувственным, хоть и великоват. Нос прямой, но достаточно крупный и выступающий, орлиным не назовешь, но и аккуратным тоже. Благородные высокие скулы. Умный лоб, без морщин.

Я забылась, откровенно рассматривая неординарного незнакомца. Слишком необычный тип: платиновый блондин с черными глазами и золотистой кожей. С энергетикой, тоже совершенно ни на чью не похожей, будто веяло океаническим бризом – на языке почти физически ощущался солоноватый терпкий привкус. Однако я не обманывалась, в этом «море» тишь да гладь, а стоит потревожить безмятежный штиль, вместо соли морского ветерка на языке может появиться солоноватый привкус крови.

В себя меня привел его черный, цепкий, внимательный взгляд, словно ножом полоснувший. Этот мужчина не просто темный, а темный-претемный некромант и чернильная радужка не цвет, а отражение магии. Тогда почему я смущенно отвела глаза, а не от страха?

– Приветствуем вас, студенты Ройзмуна, в стенах академии Далейта, на земле Великого Ирмунда! – прозвучал в резко наступившей тишине отлично поставленный голос того самого сухощавого мужчины, которого я определила в ректоры.

Услышав про Великий Ирмунд, мы напряглись. Мечта повелителя темного королевства стать империей многим давно известна. А тут, выходит, уже и не скрывают своих наполеоновских планов.

Насладившись нашими мрачными лицами, мужчина продолжил:

– Я Террас ди Лан, сто шестой ректор академии.

Мэтр Лорес вскинул руку и мы заученно гаркнули:

– Мира и процветания Байрату и Ирмунду!

Можно сказать, отомстили за «Великий Ирмунд», назвав первой свою, а не принимающую сторону. Как учили, без отсебятины.

Ректор этой академии – аристократ, потому что приставка «ди» в Ирмунде присваивается только высокородным. И обращаются к ним эйта и эйт, а к нетитулованным жителям – ир и ири. А вот уточнение про количество ректоров темной академии – презрительный плевок в сторону светлых, ведь ройзмунская создана гораздо позднее и управляет ею сейчас лишь сорок девятый ректор. В общем, нас уели.

– К преподавателям нашей академии вы будете обращаться как мэтр, мэтресса, тут у нас с вами различий нет. А вот дальше – существенные, – на нас вновь устремились синие, насмешливые глаза ректора, скользившие с лица на лицо. – Обучение у нас длится тоже пять лет, но отсутствует разделение по факультетам. Все студенты обязаны получить общие базовые знания, есть обязательный перечень предметов, после освоения которого выпускникам выдается диплом о завершении академии. Однако мы учитываем магическую направленность, способности и личную предрасположенность к тем или иным профильным направлениям магии у студентов. В связи с этим у каждого, помимо базового перечня предметов, есть персональный. Таким образом все наши выпускники являются магами-универсалами, усиленными дополнительными личными, отлично развитыми и отшлифованными способностями.

Мэтр Лорес даже глазом не моргнул, он явно знал все это. Слышала, что раньше он служил столичным законником, даже возглавлял какой-то отдел, вроде бы следовательский, но что-то не поделил с начальством, да так, что чудом не на каторгу, а в преподаватели попал.

– Как и дома, здесь вам будут предоставлены комнаты для проживания, бесплатное питание и обучение… – продолжил говорить ректор, а я неосознанно вернулась взглядом к серебристому блондину и замерла, попав в ловушку его черных глаз.

Его необычная внешность цепляла, а спокойный, даже, я бы сказала, непроницаемый вид не позволял отвести глаз. И я изучала, все тщательнее и пристальнее. Аристократ, к ведунье Анхелле не ходи! Наверняка он, как и Террас ди Лан, может многим похвастаться. Если не должностью сто шестого ректора, то вполне чем-нибудь в духе «граф в сто пятнадцатом поколении». Уж слишком характерная осанка и манера держаться. Не натянутая напряженной тетивой спина, а вот прямая от абсолютной и стопроцентной уверенности в себе как маге, мужчине и родовой избранности. Не из самомнения и высокомерия задранный подбородок, а по наследственной привычке чуть приподнят, чтобы сверху вниз со своего трона небожителя взирать на смертных. Руки, расслабленно заведенные назад и наверняка сцепленные пальцы; ноги, немного расставленные, наверное, ему привычнее уверенно и твердо стоять, чем сидеть или праздно валяться.

Я невольно восхищалась и трепетала перед этим сильным и умным «самцом». Причем, в жизни – в обеих моих жизнях! – я таких стальных мужиков не встречала. И надеялась, что предательским румянцем на щеках себя не выдала – старательно держала на лице бесстрастную маску. Которая чуть не слетела, когда этот великолепный мужчина окинул меня более пристальным взглядом, в котором промелькнуло удивление и интерес.

Я напряглась. Ощущать эмоции способны только целители, назвавшие кого-то пациентом. А достаточно сильные могут и без «волшебных» слов ловить сильные эмоции окружающих. Я вот, к примеру, могу, хотя приятного в этом точно ничего нет. На лекциях про некромантов ничего подобного не говорили.

Но взгляд мужчины оставался таким же, едва заметно любопытствующим. Может, я его своим даром удивила? Тем, что меня, такую, излишне светлую к ним прислали? Наверняка! Убедив себя, что блондин никакой не эмпат, я отвела взгляд. Нечего привлекать к себе ненужное внимание.

– Итак, представляю вашему вниманию двадцать девять новых студентов, которых мы получили взамен наших сильнейших и лучших, – произнес ректор таким тоном, словно они получили слабейших и худших. Можно сказать, золото на медяки поменяли. – Начнем с выпускников, тем более, их больше других. И главное, основная часть с боевого факультета. У студентов академии Далейта появилась отличная возможность сравнить нашу подготовку с ройзмунской. Мэтр Лорес, прошу вас, расскажите подробнее о каждом из ваших подопечных!

Ректор перевел взгляд на нашего куратора, формально он предложил познакомиться с нами, но в приказном порядке. И это после того, как прямым текстом заявил, что темные будут изучать наши боевые и магические возможности. Самые зловещие догадки подтверждались, причем, не отходя от портала.

Наш куратор шагнул вперед и, встав боком к нам и преподавателям на лестнице, начал рассказывать сухим и ровным тоном:

– Я мэтр Дэй Лорес, стихийный маг и преподаватель по боевой магии. К вам прибыли студенты со второго курса по пятый. – Затем он обратился к нам: – Услышите свое имя, делаете шаг вперед, затем возвращаетесь в строй. Алесан Рорик, пятый курс, боевой факультет.

Голубоглазый крупный высокий шатен с мужественным квадратным подбородком с симпатичной ямочкой, с магией огня в крови вызвал восторженные девичьи крики и десяток уничижительных воплей от парней. Отчего этот уже молодой мужчина заметно напрягся. Чувствую, ему придется хуже всех – «проверять» будут все кому не лень.

Куратор продолжил:

– Дитмар Шан, пятый курс, боевой факультет.

Среднего роста кареглазый симпатичный шатен со стихией земли. Я знала его как спокойного и даже флегматичного студента. Он побледнел, слушая крики на свой счет, правда, женского восторга было гораздо меньше, а вот мужского негатива – больше.

– Александр Крюк, пятый курс, боевой факультет.

Милый худощавый голубоглазый блондин с воздушной магией. К сожалению, я его знала как заурядного парня, аутсайдера, а не лидера.

– Виктор Порубежник, пятый курс, боевой факультет.

Коренастый крепыш с серыми глазами и русыми волосами. Воздушник. Платник, как и я. Из торговой гильдии. Его семья владеет кораблями и водит торговые караваны по крупным рекам. Он поэтому и на боевой пошел, чтобы защищать корабли от лиходеев. Его я знаю по музыкальному факультативу, единственный инструмент, который он освоил, – ударные. Но, отдать должное, с барабанами он обращался виртуозно!

– Дин Рожак, пятый курс, боевой факультет.

Тоже платник, но его я почти не знала. Обычный парень с серо-зелеными глазами, худощавый блондин.

– Айшат Дерия, пятый курс, боевой факультет.

Та самая девица, что чуть не сбила меня с ног в день поступления в академию. Эта голубоглазая валькирия, воздушница, шагнула вперед под оглушительный свист. Парни по достоинству оценили эту девушку, высокую, широкоплечую, с большой грудью и широкими бедрами, с густой буйной медной шевелюрой, глубоко посаженными голубыми глазами, носом картошкой и пухлыми, чувственными губами. Наша светлая боевичка хоть и не была канонической красоткой, но ни одного мужчину не оставила равнодушным. Ее богатые формы даже черная мантия скрыть не способна. И это еще темные не видели, какая у нее тонкая талия, отчего фигура походит на песочные часы. Моя первая встреча с Айшат была грубой и короткой, но со временем наше общение стало вполне приятельским. И сейчас мне стало очень страшно за нее. Айшат без внимания не оставят, а с учетом слухов о диком темпераменте и сексуальных аппетитах темных, любое внимание чревато проблемами.

Дальше куратор назвал еще двоих парней с пятого курса боевого факультета. Романа Морта и Эйлика Тача я знала постольку-поскольку. С боевиками четвертого и третьего курса я не была знакома, только в столовой и видела. Внимание привлекла только Алиса Шаль, боевичка четверокурсница с воздушным даром. Как и Айшат, высокая, крепкая, но худощавого сложения и черная мантия на ней скорее висела, чем «облегала».

Представление двадцати студентов с боевого факультета закончились слишком быстро, я не успела еще собраться с духом, а уже началось знакомство с группой поддержки:

– Этеис Мар, менталист, четвертый курс.

Друг и соратник Алесана, чуть ниже него и более поджарый. Черноволосый и черноглазый, с золотистой кожей и, на мой взгляд, весьма обаятельный. А какой у него голос! Ум-м… бархатный баритон, который можно слушать и слушать. К тому же Этеис играл на нескольких инструментах, что только добавляло ему моего восхищения.

– Рин Шмун, второй курс, факультет артефакторики.

Вперед шагнул парнишка восемнадцати лет на вид, щуплый, невысокий, в состоянии предельно сжатой пружины. Милый, бедно одетый мальчик. Я с содроганием услышала свист толпы, пошлые выкрики и осознала, что тяжко будет не мне одной.

– Адеис Лаш, четвертый курс, факультет артефакторики, – голос куратора на октаву сменил тональность.

И это заставило меня обратить внимание на девушку – невысокую голубоглазую пышечку с круглым, невероятно милым и солнечным личиком, которое пылало от смущения. Ее пушистые волнистые шоколадные волосы были распущены и подколоты у висков. А белые руки сжимались в кулаки от страха. Мэтр смотрел на нее почти так же, как и на остальных, но в его черных глазах я заметила болезненную грусть. Они хорошо знакомы?

Далее прозвучали шесть фамилий с пятого и четвертого курсов природного факультета. Пятеро парней и еще одна девушка, как и я, выпускница и платница. Мирна Роуш, из самородков. Причем, первый маг в семье, с минимум среднего уровня воздушным даром. Отец Мирны в главном королевском банке не последний служащий. И хотел дать любимой дочери, которой гордится вся семья, все лучшее…

– Баронесса Эмария фин Ришен, пятый курс, целительский факультет, – прозвучало громом среди ясного неба.

А я так и не подготовилась достойно представиться. Как сомнамбула сделала необходимый шаг и короткий плавный вежливый кивок преподавательскому составу, до рефлексов заученный. Взамен получила оглушительный рев темных глоток, предлагавших, заявлявших, даже пытавшихся подкупить… Впервые в жизни ощутила себя живым товаром на торгах. Лотом номер тридцать. На десерт.

Признаться, я вздрогнула под оглушающий рев темной толпы. И совершенно нечаянно поймала взгляд сереброволосого блондина, который внимательно следил за мной со ступеней. Мы встретились взглядами: я, сто пудов, – затравленным, а его чернильно-черную радужку, в которой даже зрачка не видно, внезапно заволокло белым туманом. И вот эти белые бельма уставились на меня, не давая шанса распознать эмоций их обладателя.

Мужчина оторвал от меня странный белый взгляд и перевел внимание на ряды орущих студентов. Как по мановению волшебной палочки шум начал затихать, вскоре и вовсе воцарилась тишина. А у меня возник вопрос: этот мужчина имеет здесь настолько большое влияние?

– Благодарю мэтр, – натянуто улыбнулся ему ректор Террас ди Лан, словно его тоже пробрало. Затем представил загадочного блондина: – Мой заместитель по воспитательной работе, декан белой кафедры мэтр Анриш ди-ре Сол, магия смерти, высшая ступень некромантии. Понимаю, что магов подобной специализации у вас нет и не может быть, но его занятия выпускникам в любом случае придется посетить, чтобы иметь право получить диплом по нашим правилам.

Белая кафедра. Словно насмешка над нами, светлыми. Но нет, в Ирмунде хоронят в белых одеждах и почитают Смерть как Белую Эйту. По-русски говоря, Белую Леди или Белую госпожу.

Маг смерти… в Байрате таких действительно нет. Это высшая ступень дара некромантии, самая могущественная и опасная! Отражение моей магии жизни. Только я – светлее некуда и абсолютно беззащитна, а этот маг – темнее некуда и от него любому магу стоит держаться подальше. Потому что магия смерти непредсказуема и удержать ее под контролем крайне сложно. Ведь жизнь – дает, а смерть – забирает!

Шокированная новостью о направленности дара Анриша ди-ре Сола, я чуть не пропустила еще один важный момент. Темного повелителя зовут Ромус ди-ре Солар. А в Ирмунде, насколько мне известно, два рода имеют право на трон. Значит, декан белой кафедры – один из претендентов! Хотя в Байрате этих наследников как грязи, даже специальный реестр ведется, чтобы туда-сюда перемещать. Может, и здесь, с учетом местного темперамента, их тоже немало? Поэтому и служит один из «ди-ре» в академии преподавателем.

Высказав еще пару «доброжелательных» предложений, ректор завершил торжественную встречу. Нас отправили в специально выделенное крыло общаги. Хоть одна утешительная новость: все тридцать светлых будут жить рядом.