Текст книги "Чёрная осень"

Чёрная осень
Сборник стихов
Ольга Хомич-Журавлёва

© Ольга Хомич-Журавлёва, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Пролог

«…Хотя бы потому, что я…»

 
…Хотя бы потому, что я
Пытаюсь время подытожить —
Что было мне всего дороже,
Когда восторга не тая,
 
 
Шла по измученной земле,
Что мне казалась Райским садом,
Что больше счастья и не надо,
Когда душою – на крыле
 
 
Летела и вбирала мир
В себя, с восторгом, и смакуя,
И с тихой радостью ликуя,
Звук извлекала из клавир.
 
 
Эмоций выражая шквал,
Ложились строчки на бумагу,
И отражая жизни сагу —
Связующим звеном в астрал
 
 
Врывались чувства, времена,
Всё то, что окружало душу…
И знаю, больше я не струшу,
Когда настигнет тишина…
 

Смятение

«Мы стоим на перроне шумящего вечно вокзала…»

 
Мы стоим на перроне шумящего вечно вокзала,
И уходят один за другим в пункты N поезда.
Наша жизнь – словно поезд, что следуя в дальние дали
Нас увозит с вокзала – кто знает, зачем и куда.
 
 
Состав поезда тронулся. Мимо
проплыли последние фонари и ступени
перрона, всё быстрее и стремительнее
оставаясь вдали. И вот уже поезд набрал
скорость и несётся, несётся вперёд.
Наверное, он счастливый – поезд всегда
чётко знает точные пункты отправления
и прибытия, в отличие от нас. Есть что-
то сакральное в атмосфере вагона,
который на время заселили самые
случайные попутчики, каким-то
неведомым образом собравшиеся
вместе. На время…
 
 
А в вагоне притихшем читают, иль спят пассажиры.
Каждый что-то оставил за рельсами длинных дорог.
И цейтнот временной стал в вагоне ленивым транжирой,
Лишь мелькают за окнами годы – событий виток.
 
 
И в клубах неизвестности – что совершится, иль будет?
Поезд изредка вздрогнет, замедлив стремительный ход.
И на станциях жизни – мудрейшее время рассудит —
Кто в вагоне поедет вперёд, а кто раньше сойдет.
 

«Милая, не печалься…»

 
Милая, не печалься,
Не задавай вопросы!
В жизни порой не просто
Двигаться в ритме вальса.
 
 
Знаешь, как это страшно —
Быть увлечённой вихрем,
Жертвовать в танце лихо
Будущим и вчерашним…
 
 
И зацепив ботинок,
Можно споткнуться всуе…
Лишь тот, кто не рискует —
Не совершит ошибок…
 

«Застряли в бухте корабли…»

 
Застряли в бухте корабли,
В клубах осеннего тумана.
И улетают журавли
Гостить в неведомые страны.
 
 
И в тишине пустых аллей
Витает шелест листопада.
И голос шепчет – «Не жалей! —
В природе всё всегда как надо!
 
 
И умирание садов —
Всего лишь цикл метаморфозы.
Смысл жизни, знаешь ли, таков —
Рассвет… день… ночь анабиоза…»
 

Золотая книга

 
Золотая книга,
Золотые мысли,
Золотое время,
Золотая жизнь.
Миг настал для мига,
Где мечты – лишь свисни,
Прыгнут лихо в стремя,
И тогда – держись!
 
 
Вставлены чекбоксы,
Расписался почерк —
Золотые строчки,
Золото идей.
Решены вопросы…
Стало жёстко проще…
И не ставлю точку
В эпатаже дней…
 

Подорожник

 
Солнечно – невозможно!
Улиц стерильный блеск.
Мелочно и ничтожно
Тонет страстей гротеск.
 
 
Пыжимся, лицемерим,
И доказать хотим
Что-то, вотрясь в доверье,
К точно, как мы – таким….
 
 
Пусть мир отравлен ложью.
Сквозь душ бетонный тлен
Тянется подорожник —
Вестником перемен…
 

Мама

 
Ты бродишь по пустым аллеям,
Под ноги падает ноябрь.
Ах, мама, как же я жалею,
Что безвозвратен календарь!
 
 
Там, где-то, в беззаботном детстве,
К тебе навстречу я иду.
И ты, в изысканном кокетстве,
Причёску тронешь, на ходу —
 
 
Так память чётко – беспристрастно
Фиксирует, как наяву,
Как ты была тогда прекрасна
В лучах, сквозь жёлтую листву.
 
 
И мы – рука в руке, бежали
Навстречу будущим векам,
И вместе годы приближали,
К осуществившимся мечтам…
 
 
И вечность пусть меж ноябрями,
Но осень жизни не корю.
Сквозь годы, юный образ мамы,
С неловкой нежностью люблю…
 

«А сад осыпался за день…»

 
А сад осыпался за день…
Ещё вчера шумели клёны,
Крон красных пламенела тень
И прятались в листве вороны.
 
 
И в тополях гостил туман,
Янтарной зыбкостью мерцая.
Дрожал берёзки юной стан,
Крах умиранья отрицая…
 
 
Сегодня веток чёрный сон
На листья павшие взирает.
Деревьев сиротливый стон
Тоскою душу раздирает…
 

«Рыже-жёлтая осень… Ах, да…»

поэту

 
Рыже-жёлтая осень… Ах, да,
                  у тебя она чёрная —
Сквозь холодные ливни мелькают безрадостно дни.
И в душе воцарилась, на редкость, жестоко-проворная,
Депрессивная совесть – за Всё,
                  что творится людьми:
 
 
«Обрываются жизни по прихоти алчного разума,
Разрушаются страны так
                   остервенело взахлёб —
Словно правит земною судьбою стратег «одноразовый»,
Уничтожив творения Бога…»
                  А может быть – стоп?!
 
 
Что агонию мира корить
                  и людей окружающих?!
Ты реальность меняй,
                  начиная сначала с себя!
Стань частицею радости,
                 жизнь на Земле возрождающей,
Этот мир многогранно-бредовый —
                      и в бедах любя…
 

«Сидит девчонка на бордюре…»

 
Сидит девчонка на бордюре,
В глазах – вселенская тоска.
А мимо – серые фигуры —
Прохожих движется река.
 
 
Зачёт не сдан, проректор – сволочь,
На пересдачу денег нет…
Плывёт безумный город в полночь,
И манит скользкий парапет…
 
 
И шум Невы несётся в лету…
До девочки, что чуть жива,
Вселенной этой дела нету —
Сюжетность слишком не нова!
 
 
За равнодушие не судят.
Вот только б не сойти с ума!
Что ж, девочка, мы – просто люди.
Ты выдержать должна сама…
 

«Сейчас вот как-то так – живём в тиши…»

 
Сейчас вот как-то так – живём в тиши,
Расписываем фрески солидолом,
И расквитаться с буднями спешим,
Смирившись с нищетой и произволом.
 
 
Ползём… И в рясах чёрные орлы
Парят, шеренги жертв обозначая,
Пронзают агнцев с меткостью стрелы,
И вновь над нами, сытые, взлетая…
 

«Депрессивная принцесса…»

 
Депрессивная принцесса
Вечно замуж собиралась —
Примеряла на досуге
Платье, кольца и фату,
Увлечённая процессом…
Только вот какая жалость —
Кандидата нет в супруги,
Чтобы воплотить мечту.
 
 
Нет, конечно, принцы были —
Как всегда, в любой из сказок —
Наезжали табунами,
Руку с сердцем попросить.
Только жаль, что не любила
Это лицемерье масок,
О любви твердя часами,
И начав её бесить.
 
 
Так хотелось просто принца —
Всё равно, какой державы,
Чтоб не замок с королевством,
А её саму любил,
И желал на ней жениться
Не по строгому уставу,
Вспомнив, что влюблён был в детстве,
Но случайно вдруг забыл…
 
 
Наконец-то, мимодумно,
Возле замка Принц промчался,
Где красавица принцесса
От тоски пасла овец.
И влюбился вмиг безумно,
Вспомнив детство… Обвенчался,
По канонам политеса —
Шёл с принцессой под венец…
 
 
Вот и сказочке конец…
 

«Ты знаешь, не время лечит…»

 
Ты знаешь, не время лечит,
А лишь желанье забыться —
Забвеньем память калеча,
Стирая моменты, лица…
 
 
И остервенело мрачно
Delete номера и даты,
iPhone обнулив в придачу —
Он и судья и предатель…
 

«Я плыла по молочной реке…»

 
Я плыла по молочной реке,
Против нежащего теченья,
Наслаждаясь судьбы предреченьем…
Оставляя мечты вдалеке.
 
 
Я плыла, ощущая полёт,
В белой массе слоёв иномирья,
Сбросив ворох проблем, словно гири,
Понимая – мир прошлый – не в счёт.
 
 
Я качалась в молочных волнах,
А с крутых берегов мне махали
Те, кто веру в себя потеряли,
Зажимая синиц в кулаках,
 
 
Но боялись спуститься к реке…
А молочное небо сияло,
Угольки чёрных звёзд мне мерцали,
Словно росчерки в рунной строке.
 
 
Я плыла по молочной реке,
Вдруг постигнув иллюзию мира,
Что во сне – многогранней и шире
Млечный путь, и с душой налегке…
 

Ожидание

 
Отчего я плачу, вроде – беспричинно,
Отвернувшись молча к чёрному окну?
Там, в сиянии ночи, мечутся осины,
И луны осколок – в облачном плену.
 
 
Озверевший ветер выгибает рамы,
И грохочет шифер, сотрясая дом,
И звучат в порывах грозовые гаммы,
И стучит пугливо сердца метроном.
 
 
В хаосе вселенной – время ожиданья
Хоть каких-то действий – встреч,
иль новостей…
Без тебя я плачу в точке мирозданья —
Как мне не хватает нежности твоей!
 

«Устанешь, в омуте тревог…»

 
Устанешь, в омуте тревог,
Взахлёб, пытаясь удержаться
За жизнь, ища любой предлог,
Чтобы – осилить и остаться…
 
 
Любовь – весомый аргумент,
Спасающий в безумье душу —
Боль притупляющий абсент,
С недолгой радостью, наружу…
 
 
Ещё есть дружба. Но она,
Под прессингом чинов и денег.
И эгоизмом сведена
На «нет»… Остались только тени…
 
 
Природа… Городской муляж,
Небрежно заштрихован бытом,
Где средь покупок и продаж,
Застыл какой-то смысл забытый —
 
 
Понять кого-то и простить…
Или… Но мысли упуская,
Над чёрным городом парит
Безбрежная тоска мирская…
 

«Суровый день взорвётся ливнем…»

 
Суровый день взорвётся ливнем,
И воем ветра…
А мы, давай Колосс воздвигнем
На километры —
 
 
Из нашей нежности, из чувства,
И из объятий,
Там, где батист – крахмальным хрустом,
И свечи – кстати!
 
 
И пусть взметнётся нега страсти
К вселенским звёздам!
И присягнём любовной власти…
Пока не поздно…
 

Троллинг

 
Она стояла на карнизе —
Внизу одутловатый снег
Казался пористым и сизым,
Как пена ядовитых рек.
 
 
Туда – лишь шаг – и в жижу марта,
Раскрасив красным тротуар…
О, сколько дней, в пылу азарта
Над Ней одна глумилась Тварь.
 
 
Чужая боль – убойный допинг,
Кроваво сладкая война…
Да, это был удачный троллинг
И Тварь насытилась сполна…
 

«Верю… Просто я устала…»

 
Верю… Просто я устала
От «святош»,
Что с улыбчивым оскалом —
Прячут нож,
 
 
Что за льстивыми речами —
Предают,
Что в неправдах уличая —
Сами лгут!
 
 
Верю… Просто это глубо —
Ко в душе.
А «святоши» ставят грубо
Нам клише!
 
 
Для меня Любовь и Воля —
Это Бог.
А для них – грехи и роле —
Вой оброк…
 

Ураган

 
Безумство хаоса итожа —
Себя в историю вписал —
Как всё, что было придорожным —
На километры разметал,
 
 
Как с корнем вырывал деревья,
Крушил заборы и столбы,
«КаМазы» сбрасывал в ущелья.
Нагнав на материк воды
 
 
Топил селенья и заводы,
Сметая хрупкие дома,
В поля швыряя пароходы,
И воем мир сводил с ума!..
 
 
И провода рвались, как нити,
Несло прохожих, словно пух
Околоземною орбитой,
И свист порывов резал слух.
 
 
И с визгом выгибались рамы…
А под окном вишнёвый сад
Трещал… И получая раны,
Терял роскошный цветопад…
 

Красные маки

 
Ты рисовала на белом красные маки,
И на бумагу ложилась, как кровь акварель
Так, словно после душевной, жёсткой атаки,
Краски вели на листе акварельный расстрел.
 
 
Всё, что печалило, сердце сжимало, бесило,
Что безысходно давило предательством дней —
В ярко-пронзительных маках болью застыло,
В росчерках бледно лиловых зловещих теней.
 
 
Для галерей создавали ещё не такое!
Сводный оркестр проиграет бравурно на «бис»…
Красные маки удачно скрывают собою
Тех, из реальности – не акварелевых крыс…
 

«А ты знаешь, на той аллее…»

 
А ты знаешь, на той аллее,
Где вчера был гремящий ливень,
Я сидела, себя жалея,
Вспоминая о нас наивно.
 
 
А стекло забивало градом,
И сверкали разряды молний,
И тебя не хватало рядом…
Впрочем, помнить о прошлом – полно!..
 
 
И ерошил деревьев кроны
Ветер нервный – в дожди врываясь,
И сквозь рамы свистели стоны,
По кафе резко разлетаясь.
 
 
Под навесом – мокрые кошки,
К чёрным бакам дрожа прижались,
Доедая с тарелки крошки,
Что по случаю им  достались…
 
 
Кофе – к чёрту! – давно остыло,
Горький вкус – в унисон погоде…
А ты знаешь, ведь я любила…
И ждала тебя вроде… вроде…
 

Радость

 
Будем – как птицы!
Будем – как радость!
Время – промчится…
Всё – как мечталось!!!!!
 
 
Дождь – эфемерность!
Грусть – нереальна!
Радость – как данность!
Жизнь – изначальна!!!
 

Другая

 
Я во сне и кричу, и плачу,
И от боли изнемогаю!
От тебя пониманье прячу —
У тебя на уме другая…
 
 
Ты притихший и виноватый —
В тайне смотришь её фото,
Забегая тайком на сайты —
Знать о буднях её что-то…
 
 
Я ревниво мечусь в смятеньи,
Наяву улыбаясь мило…
Но меж нами ОНА – тенью,
Как неведомая сила…
 

«Мы с тобой – как листопад —…»

 
Мы с тобой – как листопад —
Ветер дунет – мысли – в Лету.
И летим опять по свету
Порознь… где-то…  наугад…
 
 
Мы с тобою как зима —
Лёд в сердцах и равнодушье —
Заморожено-бездушны,
Как сошедшие с ума.
 
 
Мы с тобой, как две звезды —
Между нами тьма галактик…
Мы не вечны… Может хватит
Быть не вместе – я и ты?
 

«Молчу уже четырнадцать недель…»

 
Молчу уже четырнадцать недель.
Казалось бы – кому какое дело?
Я просто к разговорам охладела
И на душе – в жару метёт метель…
 
 
Послать гонцов на запад и восток —
Весть разнести друзьям о «непогоде»?
Но у друзей – любовь и счастье в моде —
Не омрачу их радость грустью строк…
 

«А знаешь, однажды ночью…»

 
А знаешь, однажды ночью
Я в поле звезду поймала,
Что прямо в туман упала —
В ладони мне, между прочим.
 
 
И яркою жгучей льдинкой
Пронзила моё сознанье —
Оправдывая скитанья
По этой планете дикой.
 
 
Я вглядывалась в сиянье
Осколка безмерной бездны.
А в нём бесновалось звёздных
Галактик существованье,
 
 
Внутри клокотало Нечто
Всей мощью вселенской силы
И бурно жило и… жило,
Отринув смерть и конечность…
 
 
Конечно же не случайно
Во тьме, на краю вселенной
Нашла, словно дар бесценный,
Кусочек бездны в тумане…
 

Ангел

 
За мною ходит ангел по пятам —
О, как же тяжела его работа!
Следить за непутёвым обормотом,
Спасая несчастливца тут и там…
 
 
Другой давно бы выбился из сил,
Махнул рукой и отлетел в сторонку…
Но он упрямо «подстилал соломку»,
И за меня Всевышнего просил…
 
 
Выхватывал меня из-под колёс,
За волосы тянул из волн штормящих,
Отталкивал от поездов летящих
И под ногой наращивал утёс.
 
 
Убийце затуманивал глаза,
Выплёскивал из рук моих отраву,
За шкирку проносил через канавы
И за меня давил на тормоза.
 
 
Терял билет на гиблый теплоход,
Советовал идти другой дорогой
И в небеса спешил мне на подмогу,
Чтобы не рухнул хрупкий самолёт.
 
 
В плечо толкая, по утрам будил,
И душу вырывал из снов наркоза,
И тело врачевал, и грел в морозы,
И за руку над бездной проносил.
 
 
Дарил друзей, отваживал врагов,
Был терпелив  со смертным непослушным…
Зато ему со мной совсем не скучно
В короткий миг, в безбрежной тьме веков…
 

Путь

 
Зимнею позёмкой вьюжной
Заметает наст дороги,
И снега поля утюжат,
Сопки, реки, гор отроги.
 
 
Белый мир… В нём потеряться
Я рискую безвозвратно.
На безбрежной глади плаца —
Где мой путь? Или обратно
 
 
Возвратиться? Иль не стоит?
Или лучше всё же прямо
Двигаться, где снег хоронит
Рвы, обрывы или ямы?..
 
 
По инерции Фольксваген
Мчится в белой мгле метели…
Словно росчерк на бумаге
Путь намётан еле-еле…
 

«На семь километров к востоку…»

 
На семь километров к востоку
продвинулась Муза твоя,
сбежав от навязанной склоки…
А рядом бушует пьяня-
 
 
ще волн чёрных дёготь. И море
бъёт в скал вертикальный предел
и смотрит на берег с укором —
кто Музу обидеть посмел?!
 
 
В семи километрах от дома
сторонний свидетель – не ты!
Ты злобою чьей-то ведома —
ты – агнец! Ты – прах для воды…
 
 
И если успеет прохожий
от края тебя оттолкнуть —
те семь километров всей кожей
прочувствуешь… Это твой путь…
 

Мастер

Посвящается Великому Балетмейстеру

Валерию Николаевичу Кучинскому

 
Не веря говорим, что Мастер «БЫЛ»,
Не допуская мысли расставанья.
Но он, расправив пару лёгких крыл,
Решил назначить время для прощанья.
 
 
Он был… А между тем летит земля
Сквозь необъятность таинства вселенной,
И сбрасывают листья тополя,
Как с истины – спадающую пену.
 
 
И оголённых веток жёсткий стук —
Как пульс сердец страдающего мира,
Как чёткий ритм и танца звёздный звук —
Смешав реальность с призрачным эфиром.
 
 
А это значит – нет конца пути!
И Мастер, что зажёг сердца любовью,
Всё так же заставляет их светить,
Напоминая – жизнь лишь предисловье!
 
 
А Вечность – это творчества полёт,
Самозабвенный танец возрожденья,
В котором ОН по прежнему живёт —
Его душа, любовь и вдохновенье…
 

Кровавое ревю

 
Война. Мы знаем это слово,
Не по страницам старых книг.
И были в бой идти готовы,
Углы, срезая напрямик.
 
 
Мир поиграл опять на славу,
В солдатиков, на поле Лжи,
Придя к эффектному финалу,
Где побеждают муляжи.
 
 
И, мир коверкая нещадно,
История, как «де жа вю»,
Все повторяет многократно,
Свое кровавое Ревю…
Свое кровавое Ревю…
Свое кровавое Ревю…
 

Политика

Украинский кризис

 
Одни кричат, что Правда – это Ложь!
Другие Ложь провозглашают Правдой,
И скрывшись за спиною арьергарда,
Предательски вонзают в спины нож.
 
 
Ещё вопят – чем больше тех умрёт,
Кто потакает Правде неудобной,
Тем жёстче обезумевший народ
Воздвигнет в душах Ложь, как аксиому.
 
 
Идёт война и с пеною у рта
Все «истерят», не слушая друг друга…
И как зигзаг – запретная черта —
Не пересечь… не вырваться из круга…
 

«Нельзя говорить? Не буду…»

 
Нельзя говорить? Не буду.
Зарою топор войны.
Плевать мне на пересуды —
Мы, враг мой, с тобой вольны!
 
 
Ты будешь – (я буду тоже)
В окопах растить сады,
Сорвав камуфляж, как кожу —
И будем собой горды!
 
 
Но я – начеку! Ты – знаешь.
Я знаю – следишь за мной!
И, мирно живя, мечтаешь,
Пойти на меня войной…
 

«Ты чахнешь, как белый мак на высохшем поле…»

 
Ты чахнешь, как белый мак на высохшем поле,
И без вариантов – зной и пальба в мишень.
Хватаясь за сердце – не ты ль кричал —доколе?!
А вот ведь и сам жесток страшно так ко всем..
 
 
Сминаю листки – оказалось предельно просто,
Не глядя в глаза, виртуально сжигать мосты.
И сердце твоё не болит – покрылось коростой.
И вместо цветов на полях – кресты…
 

«Вокруг пугающий покой —…»

 
Вокруг пугающий покой —
Таятся игры своеволий…
Кулак с зажатою чекой
К груди прижат среди магнолий.
 
 
Прозренье, грусти не тая,
Рвёт, мне навязанные сети…
Я думала – земля моя.
А рядом – выросли мечети…
 

«Город в дымке подвенечной…»

 
Город в дымке подвенечной,
С умирающим закатом,
Плыл до станции конечной,
Под зловещие раскаты
Грома, лавою объятый.
 
 
В нём – захлопнутые двери,
Окон – чёрные глазницы…
Там застыли люди-звери —
Беспринципные убийцы,
Кровью жертв успев напиться…
 
 
В их словах кипит отрава,
В их глазах – бездонный омут…
И в пронзительных октавах
Боли, Чёрный город тонет…
Был ли он – уже не вспомнят…
 

«Бродят люди – человеки —…»

 
Бродят люди – человеки —
То восславят, то клянут —
Как моральные калеки
В бытовом подобье пут.
 
 
Изрыгают желчь попутно,
Бранью грубою черня…
На Руси тоска и смута —
Перманентная фигня…
 

Полнолуние

 
…Надеюсь, что причина только в этом —
Во взгляде бледно-мёртвенном луны,
Что заставляет биться до рассвета
В мучительном бреду. И так длинны
 
 
В агонии ползущие туманы —
Зловещий знак свершившейся беды:
С телами расстающиеся праны,
Как никогда пугающе видны…
 

Смертопад

 
За окном весны листва.
Время движется едва…
За ближайшими морями опаляет мир война.
Пули бьют наискосок,
Взрывы… города – в песок…
Никого теперь не гложет ни разруха, ни вина.
 
 
Здесь течёт дождей слюда,
Тянут к стройкам провода,
Экскаваторы копают не могилы, а бассейн.
Мир абсурдностью пропах
И в умах витает страх…
Безысходно где-то плачет ангел с именем Хусейн…
 
 
На планете – смертопад,
И куда не кинешь взгляд,
Расползаются по странам демоны да упыри —
И кровавый пьют гаввах
С щедро выстеленных плах…
Но… весна. Сквозь дождь и слёзы ждём рождения зари…
 

«Когда  из  душных  городов…»

 
Когда  из  душных  городов,
Пытаясь  обрести  свободу,
Уходим  мы  под  светлый  кров,
Что  называется  природой,
 
 
И  сбросив  суетную  пыль,
Войдя  под  своды  древних  сосен —
России  вспоминаем  быль,
Что  в  дебри  памяти  уносит.
 
 
И  ощутив  всем  существом,
Свою  причастность  к  духу  предков,
Сливаемся  одним  родством
С  землей, вдыхая  воздух  терпкий.
 
 
Среди  берез, в  лесах  бредя,
И  от  восторга  задыхаясь,
Венки, из  пряных  трав, плетя,
К  бурлящим  рекам  прикасаясь:
 
 
Так, возрождаясь  для  любви,
Вобрав  в  себя  всю  мощь  природы,
И  светлый  дух  родной  земли,
Живут  Российские  народы.
 
 
О, как же  надо  нам  покой
Беречь, на  страже  пребывая!
Ведь  каждый  раз, идя  войной,
На  Землю  нечисть  посягает.
 
 
И  вот  тогда, сквозь  боль  и  кровь,
В  Священных  битвах  погибая,
России  отдаем  любовь,
Её  в  который  раз  спасая…
 

Мой день

 
Просыпаюсь утром ранним —
Где-то в девять, не спеша.
Зубы чищу. Сок в стакане.
Тело чисто и душа.
 
 
Пропою любви осанну —
Чмокну мужа, дочь, кота.
На тропу дневную встану,
Где охватит суета.
 
 
Словно росчерки кометы —
Лица, встречи и слова,
Документы, бланки, сметы,
И проблемы булава.
 
 
Электронные посланья,
Google, wоrd, стихи, стихи.
По сети часы метанья,
И заказы, и статьи.
 
 
Вечер тихо догорает.
Одиночные звонки
В бурной жизни догоняют —
Планов будущих штрихи.
 
 
Протечёт семейный ужин
Иль у «плазмы», иль ЖК.
В изумлении обнаружу —
Полночь, вот она! Близка!
 
 
Выйду в сад, кота поглажу,
Занесу домой поспать.
Душ. Беседы и… не важно…
Душ. Стихи. Стихи. Кровать…
 

Месть

 
Хватит! Всё! Надоело! Довольно!
Надену чёрный хиджаб!
Жлобство мужское ранит так больно —
Буду «тупою из баб»!
 
 
Но берегитесь – теперь на мне маска!
Стану жестокой и злой.
Что же, живите с животной опаской
Рядом с обиженной мной!
 
 
Я не прощу! Поджидая момента —
Месть моя будет страшна!
Я словно мина… кара… вендетта…
Та… что любви лишена…
 

«В зыбкости дней вязнет время —…»

 
В зыбкости дней вязнет время —
Холодно, грустно, темно.
Время – жестокая тема —
Всем уходить суждено.
 
 
Шубку набросишь на плечи,
Выйдешь на пирс побродить.
Время зимы больше нечем
В скуке вселенской убить.
 
 
Сядешь за руль Мицубиси,
Лихо по трассе летя…
Гупо на время так злиться —
Ты ведь у жизни в гостях.
 
 
В южных тисках межсезонья,
Вглядываясь в зеркала,
Карканье слышишь воронье:
– Старость тебя догнала!
 
 
Время безжалостно-строго
Ты всё поймёшь как-нибудь.
Что остаётся? Дорога.
Просто прими этот путь.
 

«Нет, ну что там скрывать – ведь орлы – из семейства рептилий…»

Шутка

 
Нет, ну что там скрывать – ведь орлы – из семейства рептилий.
Им так хочется ползать – но кто-то превратно поймёт…
И приходится им через силу махать парой крыльев,
И взмывать к небу, плавно летя, а не наоборот…
 
 
А внизу целый мир, пробуравленный в плоти планеты,
И туда манит сырость и темень пещерных глубин…
Но усердно прикинувшись птицами белого света,
К небесам улетают орлы… ну, а с ними деньфин…