Текст книги "Предел как шанс. Опыт действия"

Предел как шанс
Опыт действия
Ольга Ключарёва

Памяти мамы, всех родных и близких

© Ольга Ключарёва, 2022

ISBN 978-5-0056-8407-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Ни об одном человеке невозможно сказать, ни кто он, ни кем он был в прошлой жизни, ни с какой тайной целью пришел сюда».

Из спектакля «Гадибук» Евгения Вахтангова, постановка в Театре «Габима»; эпиграф-фраза к появлению на сцене персонажа Прохожий

Вступление

Текст этот не служит цели доказать, что можно, якобы, победить болезнь. В особенности эту болезнь. Ее не победить. Победит, в конце концов, она – и ничто больше. Она – возьмет. И не только свое. Не только то, что принадлежит ей по праву. А по праву ей принадлежит овладение всем, что касается тела человека, его клеток, его «физики», анатомии. Возьмет она и мысль, и сознание, и даже именующееся бессознательным, снами, неназванными чувствами. Это необходимо знать и понимать с самого начала.

Болезнь действительно в конце концов овладеет и мыслью. Так и будет. На подчинении болезнью мысли – именно на этом пункте – все закончится. Текст – не только и не столько о личном опыте. Это размышление и рассуждение. Как размышление и рассуждение это способ – в мысли уйти как можно дальше от неотвратимого. Если говорить о личном опыте, то это он и есть. Более из личного опыта ничего не будет: ни выкладок по диагнозу, ни подробностей длительного пребывания в стационаре, ни деталей долгих бесед с врачами. Этого не нужно ни здоровым, ни заболевшим. Одно из моих правил, выработанных и вынесенных: ни звуков, ни запахов, ни слов. Которые касались бы, были бы близки, ощущались бы как «вот оно». Люди не должны этого получать, слышать, улавливать. Кому суждено – и так узнает, кому нет – счастливый, без всякого преувеличения, человек. Миру (как я его понимаю и чувствую) нужно лишь размышление. Собственное, а ниоткуда не взятое, не присвоенное. В том его качестве – когда мысль освобождается. Когда она – свободна. И когда она (это правда личный опыт) способна хотя бы на время перекрыть страшное и неотвратимое. Именно: страшное и неотвратимое. Страх – то, что будет теперь спутником. Неотвратимость предстоящего – основная его причина. И вот испытываемое на каждом этапе внутри себя – будет предметом.

Вначале – несколько небольших текстов, которые можно было бы назвать руководством, однако, снова оговорюсь, таковое руководство подходит далеко не всем и не каждому. Но это и самая, если можно так выразиться, простая и «обыкновенная» часть из моей книжки-блокнота. Вторая часть еще менее подходяща как рецепт: это попытка объяснить, как начался, продолжался и по сей день, когда ситуация моя, к сожалению, вновь далеко не радостна, остается быть водителем моим опыт узнавания некоторых моментов, связанных с философией как с единственным из всего созданного человеком, выводящим за пределы, собственно, предметов, вещей, действий, слов, понимания и так дальше, и так дальше.

Сознательный, а еще сильнее, сложнее и интенсивнее – подсознательный акт настройки себя как я есть на возможно (в соответствии со скромными моими силами – человека, который всю жизнь был всеяден и занимался лишь тем, что было исключительно и только интересно, но неизбежно теряя на таком пути все и всех) более полное погружение в эту сферу, опыт этот и его результат я постараюсь показать.

Третья часть будет вновь «обыкновенной», несложной. Но это тоже личное, мое, хотя и строится как почти прямое руководство. Как держать себя. Себя самого держать (и удерживать) среди людей – и удерживаться среди них. Ведь если вы вернулись – надо что-то делать. И очень желательно, чтобы окружающие не испытывали неловкости, не чувствовали, что находятся рядом, общаются и взаимодействуют с нездоровым человеком. Вы не должны позволить такой роскоши и себе: прислониться к стене, схватиться за сердце, поддаться мутящему душу состоянию и сорваться. Удерживайтесь и держитесь. Люди, в большинстве, сознательно или нет, выстраивают каждый день и каждый час драматургию своего бытия: жизни, дня, часа – если находятся не одни. Вам придется делать то же самое, иного выхода обратно к людям не существует. Но есть совсем немногие, драматургии бытия не выстраивающие. Их осознание действительности – мучения, во сто крат превышающие те, что довелось выдержать любому из «нашего брата». Понимание этого также в немалой степени послужило мне стимулом, каким-то началом для того, чтобы мыслить в определенном направлении. Страдания физические и страдания моральные встали теперь рядом, а это, как оказалось, очень здорово и верно определяет человеку собственное место. Тяжелее этого самого «места» ничего нет. Выход – только и исключительно, в конце концов, в безысходность. Об этом приходится предупредить заранее.

Первая часть. Земля

«…каждый должен жить свою жизнь».

Карл Густав Юнг, «Красная книга»

Известие, информация

Услышавший и узнавший – переживает по-своему. Совершенно невозможно предугадать, как именно вы поведете себя, когда услышите в первый раз. Личная реакция на такую информацию крайне непредсказуема. Но у абсолютного большинства (так мне кажется, так я видела и так я чувствовала по себе) случается своего рода «опрокидывание в себя». Становится отсутствующим все для вас. Мгновенно теряются свет и цвет. Лично я, услышав, тут же остановила свой взгляд на… плинтусе. На той классической границе, которая разделяет в любом помещении стену и пол. Вспомнилось, пролетело в голове, как впервые в жизни случилась странная осознанность: «Я – это именно Я!» Года в три-четыре, вероятно. Сегодня в своей квартире я в точности могу найти и вновь посмотреть на то место. Тот же самый плинтус. На который уставившись своими детскими глазами, почти вслух и с огромным удивлением сказала: «Я – это Я!» Случайно или нет – и сейчас был плинтус? Не понимаю. Однако совпадение все равно любопытное.

Дальше все то, что ни есть вы – летит, летит перед вами многократно ускоренно. И вы катитесь, катитесь и никак, все никак, не падаете. Никак не рухнете вниз. «Мы не боимся, что нам некуда вернуться, если мы рухнули вниз. В наше отсутствие не рухнул дом Твой, Твоя вечность». Это версия фразы11
  «Мы не боимся, что нам некуда вернуться, если мы рухнули вниз. В наше отсутствие не рухнул дом Твой, Твоя вечность». Августин. «Исповедь» (Интерпретация Ольги Седаковой, встреча и лекция о В. В. Ерофееве и «Москва-Петушки»). «Припадем к Тебе, Господи, да не упадем: у Тебя во всей целости благо наше – Ты сам: мы не боимся, что нам некуда вернуться, потому что мы рухнули вниз: в отсутствие наше не рухнул дом наш, вечность Твоя». (перевод Марии Сергеенко)


[Закрыть]. В переводе другом – звучит не совсем так. И почему вспоминается, вспышкой, ясно так, вот это… Версия. Она точнее и ярче. Запомнилось и проявилось в сознании именно сейчас.

«Держись, Оля, держись. Не падай. Придется дальше – с этим».

Ваш первый вопрос: «Что мы делаем дальше?»

Новые слова, относящиеся к вам. Вопрос «что же, неужели это теперь со мной?!» Новые внутренние связи, которые вы получаете вместе с информацией внешней. Связи нужно обрести как можно скорее. Иначе над всем, что ни есть и вы сами, и ваши какие угодно пределы и распространенность на мир внешний, очень скоро безвозвратно встанет беспорядочность, растерянность. Мысли перестанут подчиняться, вы утратите сам (и самый необходимый!) стержень устойчивости в своей мысли. Потому обычный вопрос, адресованный и себе, и тем, кто берется теперь встать рядом с вами, чтобы действовать – должен быть неизменно: «Что мы делаем дальше?» Теперь задача – любой ценой получать ответы. Даже если их пока нет. (А ответов не было достаточно долго!) В вопросе мы уже заключаем ту самую сокровенную возможность получения ответа: ведь мы уже забросили этот мяч. В жизни я всегда очень не любила и продолжаю не любить ситуацию «неответов» – стиль, который устанавливают во взаимодействии с тобой другие. И здесь оправданность взгляда только подтвердилась. Чем быстрее будет получен, принят и осмыслен ответ, тем скорее найдется решение! Придерживалась и продолжаю придерживаться исключительно такого взгляда. Диалог должен быть установлен внятный, прямой и честный.

Вообще, старайтесь оставаться самим собой. Как вы есть – но только, по-возможности, еще веселее и оптимистичнее. Тот внутренний драйв, который (до поры, но он очень силен!) обеспечивает очаг болезни – должен способствовать. В конце концов, все это очень интересно. Новый опыт, новые люди. Новый и ты сам. В обновлении всех ваших смыслов (а смысл – забегу вперед – есть вещь чрезвычайно зыбкая, но необходимейшая, и вот как самая острая необходимость он и есть самое ускользяющее!) теперь состоит задача. В общении, в разговорах о чем угодно с теми, кто теперь будет рядом. Так вы сможете легче все это прожить. Вам надо прожить! Как бы ни повернулась ситуация далее. Сколько бы вам не оставалось. Проживайте. Соотноситесь. Со– относитесь…

Те, кто будет рядом…

…должны стать вашими новыми родными. Врачи, весь медперсонал. Очень скоро они будут знать вас всего. Не только каждую клетку очага, но и каждый волосок на вашем теле. Это далеко не так просто принять, как кажется. Но нужно. Потому что потом и это выльется в плюс. Ведь и вы тоже будете знать этих людей. И когда все поплывет перед вашими глазами, рука доктора, которого вы уже успели хорошо узнать (а можно и полюбить его – ничто человеческое нам с вами не должно быть чуждо!) прикоснется к вам, и вы услышите необходимое: «Вытащу!» Вот тогда, когда вы почти уйдете, и когда вам станет все равно, – это слово вас может вернуть. Даже еще не вполне в себя. В интерес к ситуации.

Об интересе и о том, как он звучит применительно именно к вам

Интересно отныне вам должно стать все вокруг и все, что с вами происходит. Худеете? Интересно, до какого предела это дойдет. Тошнит кровью? Вспоминайте турецкую пословицу: Kan kus, «kızılcık şerbeti içtim» de/Даже если тебя тошнит кровью, скажи: «Я выпил кизиловый шербет». Тут же должен вернуться интерес (и к языку, и к тому, как звучат слова в переводе и в обратном переводе, и к тому, как выстраивается эта фраза грамматически, и, наконец, к самому содержанию и к самой сути этой, в общем, уникальной пословицы. Что будет происходить далее и сумеете ли вы не забыть язык. (В моем случае, по выходе из последнего этапа, иностранные языки оказались забыты, но тем интереснее теперь попробовать вернуть их, вспомнить.)

Состояние интереса, а затем и драйва от того, что все происходит именно с вами, а не с кем-то иным, должны идти теперь с вами столько, сколько у вас хватит на это сил – держать их. Это ваши спутники и сейчас, и всегда, до самого вашего настоящего, конечного конца.

Интересной должна для вас стать даже не сама ситуация, в которой вы оказались. Сама ситуация – ад. Тут не может быть никаких вопросов и никаких иных мнений. Интересны должны стать все выкладки самого узкого профессионального толка. Не просто ваш диагноз и набор терминов. Каждое слово. Которое вы должны расшифровать. Сами ли, с помощью ли специальных источников – неважно. Врачи делятся всем этим поначалу неохотно. Мой случай особый. Со мной разговаривали обо всем и делились всем. Использовать надо любую свободную минуту, любую ситуацию – чтобы узнать. И сделать все, что вы услышите – интересным для себя. Это ваша история, и ничья больше. Не испытавшие – никогда не поймут. Даже не поймут, почему, собственно, вы спасаетесь таким вот парадоксальным способом: разбудить в себе интерес и даже драйв. Поверьте, это единственная ваша жизненная, устойчивая программа. Остальное – ад, страх, боль и совершенная пустота. Та пустота – которая даже не вакуум. Страшнее. Но…

…еще страшнее – момент умирания

Паника при возникновении сердечной боли, которая охватывает каждый раз, сколько бы уже перед тем ни было приступов – к сожалению, рефлекс, который возникает прежде чем вы успеваете собой овладеть. Паника, которой вы подвергаетесь, когда знаете, что прямо сейчас внутри вашего собственного органа происходит нечто такое, чему определений и слов не существует – колоссальна. Это активизируются защитные психологические и эмоциональные силы, стремясь уравновесить ужас, происходящий в вашем теле. С этим ничего никогда не поделать. Если это случается с вами у кого-то на глазах, то для него выглядит, без преувеличения, шокирующе.

Но страшнее – тогда, когда вы начинаете исчезать. Остается лишь маленькая точка, на которую вы стараетесь опереться, на которой – остановиться. И знаете: отпустите – исчезнет уже совершенно все. И вот когда вы изо всех сил стараетесь не потерять из виду эту точку (больше всего она похожа на точку-единицу на игровом кубике лото), – необратимое и невозвратное одиночество начинает надвигаться с огромной силой. Вы знаете: это необходимость. Ведь умираешь ты, какую бы жизнь ни прожил, все равно один.

Тоска по всему прежнему, по близким. Апатия и опасность ее необратимости

Сложнее всего преодолеть боль. На втором месте по сложности преодоления – безумие. До которого легко дойти, когда тоскуешь по всему, что ни осталось в мире без вас. Прежде всего, это люди. Уже потом – весь мир как единое. На третьем месте по сложности преодоления – совершенная апатия, которая охватывает все существо, когда прошли несколько дней или неделя, когда началось страшное и когда ты принимаешь: вполне (и даже скорее всего) можно не вернуться. Этого часа, этой минуты и этого состояния только и ожидает поселившееся в вас. Захватить организм, в химии которого уже исключен интерес к бытию, проще простого.

Лукавство психологов

Слова о том, что даже в запредельных условиях возможно себя сохранить как личность без распада – лишь слова. Слова о, якобы, подарке судьбы – любой судьбы, даже такой судьбы, какую заболевший переживает сейчас – лишь слова. Причем пустые. Причем вредные. Вслед за дилетантами-психологами охотно повторяют эти слова и ваши друзья, и ваши родственники. Таким образом обманывая и вас, и себя. Ведь они и сами подсознательно готовятся к такой вот, подобной «судьбе». Которая сегодня их самих и их родных милует – а завтра вдруг состоится. Несколько раз буквально у меня на глазах, всего за день, человек, еще даже вчера уговариваемый и самоуговаривающийся, рассыпался в прах. Засыпал навсегда.

Действие и деятельность

Действие не должно рассматриваться в категориях повседневности. Не об этом действии речь. Но о творческом, созидательном, вашем собственном, духовном (если хотите – хотя определение неточное) действии. Иначе не запустится заново тот процесс, который утрачен как отыскание. Вы так и останетесь в жутком состоянии беспомощности и конфронтации с жизнью и миром. Да еще и в состоянии подавленности, которое и так никуда не денется. В состоянии подавленности вы будете просыпаться теперь вообще каждое утро. Вам придется собирать себя на каждый новый день. И привыкнуть.

Но не подстраивайтесь под общую жизнь и под людей, у которых (у всех, поверьте, даже у самых близких!) – свои дела. Быть может, их проблемы и страдания несравнимы с вашими. От этого почти ничего не меняется. Действие и деятельность ваши собственные должны быть направлены на как можно более полное обретение заново стержня вашего собственного смысла. И второе – эти смыслы должны быть вложены вами во все, что вы делаете. Это должны быть именно вы: ваше явление, ваши предложения, ваши умения и навыки. Делайте то, что можете и делайте так, чтобы это было максимально хорошо и правильно. А самое главное, вы должны чувствовать, что сделанное вами – нужно. Не нужно – уходите. Не ждите. Подстраиваться, ожидать и догонять, во-первых, в вашем случае и не получится (ослаблен организм и времени очень мало), во-вторых, это невыгодно ни вам, ни окружающим (качество сделанного неизбежно упадет).

Мысль как действие

Простое упражнение. Если ничего не действует, кроме способности хоть как-то сформировать мысль. А точнее – понимание того, что вы способны думать и мыслить. Все нужно делать очень внимательно и ничего не пропуская. В нюансах – суть. Вначале слушаем, что делается в комнате, где находимся. Очень спокойно переключаем внимание на происходящее за ее пределами. Никогда и нигде не бывает абсолютной тишины. Звук, который раздастся первым после того, как вы сосредоточились на происходящем вне комнаты – будет сигналом, что вы идете верным путем. Внимание и слух (и мысль, и наша с вами абсолютная свобода!) следуют уверенно дальше. Мы уже за пределами клиники. На улице, где сейчас – морозная и снежная зима… Вы в этом уже полностью уверены, хотя не видите и не можете это ощущать. Вы – ощущаете. И – знаете. Теперь можете слушать улицу, где находится больница, потом перенестись в другой город – туда, где живут ваши друзья. Как угодно далеко! Вернуться обратно и, снова сосредоточившись (но без всякого напряжения, просто следуя за картинкой – а картинка с каждой минутой обогащается!), перенестись в любое другое место. Основным условием будет вначале слушать и понимать, затем – видеть. Внимание и воображение, которые вы таким образом очень скоро оттренируете, подскажут вам путь дальше. Вы или начнете вспоминать слова и образы, которые стоят за ними, либо продолжите слушать мир, либо, если позволяет ваше состояние – начнете общаться. Очень важно держать всю картину будто бы в 3D-формате. Это здорово поможет и в дальнейшей жизни – сколько бы ее еще у вас не оставалось.

Упражнение (слушаем комнату, потом за пределами комнаты, потом все здание, потом улицу, потом город и мир) – из моего актерского прошлого. Оно пригодилось и дало свой результат (надо сказать, потрясающий), когда я оказалась в реанимации и почти уже ушла. Что-то – остатки сознания – подтолкнуло к тому, чтобы начать «видеть» звуки. Считаю, что возвращение состоялось во многом благодаря этому обстоятельству.

Не отворачиваться от собственной жизни

Если вы намерены продолжать – нужно уяснить: ваша жизнь – есть только ваша жизнь. Более ничья. Ни придумать ее заново, ни придумать в ней самого себя (и, кстати, согласно моим наблюдениям, большой процент товарищей по несчастью относится к той категории людей, которые склонны додумывать свою историю, свой сценарий жизни и поведения, которые изобретают драматургию собственного бытия – хотя конечно, это категория интеллектуалов; иной случай – люди, к интеллектуалам не относящиеся, и они, также будучи склонными к изобретательству, якобы, собственной жизни, мыслят категориями и клише простыми, удобными и готовыми: «место силы», «улыбнись каждому новому дню», «свет твоей души» и так далее) – нельзя. Такое изобретательство – путь от себя. И часто безвозвратно. Ваша внутренняя суть растренировывается и «забывает» о самом главном.

Не убегать от себя и не стараться совершать подмены.

«Талант – единственная новость…»

Поскольку большую часть времени в течение уже двух лет приходится проводить за закрытыми дверями клиник (что для меня чрезвычайно сложно было все это время – с моей натурой путешественника, репортера и фотографа), я вынуждена была, в тех счастливых промежутках, когда начинала нормально работать голова, искать себе занятий и работы. Книги там не пишутся. Внятные тексты – тоже. Мне предложили сделать подробные и как можно более в таких условиях и с этими людьми расширенные интервью. Делается это для того, чтобы далее специалистам, психологам было удобнее работать с человеком. Работа там совсем иная, профессиональная и глубокая. Этого я уже не касалась. Собственно, вышли даже не интервью и не тексты, а подстрочники-расшифровки очень простых, бытовых даже, житейских разговоров, и по крайней мере в двух случаях сложно сказать, мой ли собственный рассказ интервьюируемому о себе или же его о себе, превалировал, но это не так важно. Во всех пяти случаях (терминальные необратимые стадии) получились действительно разговоры. А это не так просто как кажется. Разговорить такого человека порой не удается даже близким. Неизбежно наступает момент, когда он прочно закрывается и обеспечивает себе уход в некое свое собственное «подполье». Причина – даже не только и не столько боль (которая, разумеется, всеми возможными способами снимается), не препараты, которые прочно и надолго берут над мышлением и интеллектом свое. Я пришла к выводу, что такой уход человека в свою глубину связан с иными и более вескими для него внутренними причинами. Это последний порог, на котором он – сознательно или бессознательно – пробует отыскать свое. Уход в молчание – тоже разговор. И понять это можно по взгляду… Не только. По движению или по положению тела. Далее я эту тему развивать не стану из соображений этических, а также потому, что вспоминать и говорить об этом необыкновенно тяжело.

Итак. Состоялись пять бесед. В каждом из этих случаев я поставила для себя собственную цель: разговорив человека до той степени, когда мы становимся уже близки, попробовать найти вместе с ним самую яркую сторону его сути: его собственную самоценность.