Текст книги "Сирена иной реальности"

Эль Бланк, Ольга Копылова
Сирена иной реальности

Пролог

Море штормило. Высокие волны, покрытые пеной, вздымались едва ли не к самым облакам – темным, низким, грозовым. Ветер выл, выдергивая из них сизые клочья и перемешивая с брызгами. На горизонте сверкали молнии – ветвистые, мощные, они с силой пронзали атмосферу и исчезали в мрачной пучине, озаряя все золотым сиянием и триумфально рокоча оглушающими раскатами.

Береговая линия была пуста. Сейчас здесь единолично хозяйничал прибой: выбрасывал длинные водные языки, стремясь достать до стоящих на небольшом каменном уступе строений, с негодующим шипением утаскивал с пляжа в море сиреневый песок, одновременно подгребая под себя и перекатывая каменные валуны.

Безопасное время. Такое редкое и желанное для каждого стража.

Я с улыбкой отошла от окна. С удовольствием потянулась, запрокинув голову и высоко подняв руки. Не удержалась и, оттолкнувшись одной ногой, крутанулась на другой. Подпрыгнула. Развернулась. Присела, повела руками – вниз, в стороны, кругом. На носочках скользнула по гладкому каменному полу, словно ныряя под те самые волны, что сейчас атаковали берег.

– Танцуешь? – Знакомый низкий голос прервал в самый ответственный момент, когда я, прогнувшись назад и подняв руки, перебирала пальцами воображаемые свисающие с потолка нити, будто бы их сплетая.

– Райнар, чтоб тебя Тварь оглушила! – Я едва не упала от неожиданности, с трудом вернув себе равновесие и устойчивое положение. – Просила же без стука ко мне не входить!

– Пф! – закатил глаза к потолку худощавый, но крепкий субъект, нарушивший мое уединение. – Подумаешь, секрет какой. Кстати, я стучал. Это ты так увлеклась, что ничего не услышала. И вообще, – он бросил выразительный взгляд в окно, – гремит же, что тут услышишь?

Оправдания я выслушала, скептически щурясь, уперев руки в бока и выжидая. То есть намекая, что кое-кто тут лишний. Должен же понять.

Не понял. Вместо того чтобы ретироваться и закрыть за собой дверь, настырный тип протиснулся внутрь моей комнаты и нагло уселся на гостевую циновку. Я же, проследив за его действиями, тяжело вздохнула, но промолчала. Родственников не выбирают. И не перевоспитывают. Особенно если это – старший брат.

– Ты чего на меня взъелась? – Он укоризненно покачал темноволосой головой. – Танцы – подходящее занятие для молодой девушки. Ты сейчас не на работе, дома. Имеешь право заниматься тем, чем хочешь. А взгляд со стороны может быть полезен. И вообще, танцевать одной… Зрители же нужны.

– Обойдусь, – сердито буркнула я в ответ. – И без взгляда, и без зрителей. Я для собственного удовольствия танцую. В тишине и одиночестве!

– Да-а-а? – наигранно удивился брат. – А я думал: репетируешь. Такая грациозная и изящная танцовщица сведет с ума любого жениха.

– Рай, – я натужно выдохнула, надув щеки, – ты бы язык придержал. Напророчишь, я с тобой в дозор больше не пойду.

– В смысле? – не понял меня братик. – Что я опять не так сказал? Ты про «любого»? У тебя есть кто-то конкретный на примете? Или ты в общем смысле, про «жениха»?

– Про твою дурную голову! – рявкнула я, не выдержав, потрясенная вопиющей недальновидностью. – Если я замуж выйду, ты с кем останешься? Или, думаешь, к тебе тут же невесты сбегутся? Ты когда последний раз сийринн в дозор звал, много было желающих работать с тобой в паре?

Райнар задумался. Я же, оправив юбку и пригладив растрепавшиеся волосы, подтащила к нему вторую циновку и села напротив. Раз уж выгнать посетителя не удается, придется приложить усилия и проявить находчивость. Чтобы сам сбежал.

– А теперь начистоту давай. Честно говори, – прервала я мыслительный процесс, потому что ответа ждать пришлось бы долго. – Зачем пришел?

– Тут такое дело… – с трудом, но переключился на другую тему брат. Почесал в затылке, вздохнул, помялся… – Помнишь, три дня назад нас взяли в перекрестный рейд помогать зачищать район Пьерш?

– Помню, – поторопила я его и, примерно представляя, в чем загвоздка, продолжила: – Нам заплатили. Шесть драк’ов из островной казны вчера принесли. Ты свои три получил. Тебе еще нужно? Зачем?

– Нет, вот ты вечно не дослушаешь… торопишься куда-то, – поморщился брат.

– Слушаю, – обреченно вздохнула я.

– В общем, там в одном из ангаров, от которого мы тварей отогнали, снаряжение для воинов хранилось. Оружие, мечи, доспехи… – Он с упоением принялся перечислять, а я поморщилась.

Мужики! У них одно на уме – побряцать оружием. Можно подумать, оно способно прогнать тварей! Да если бы не сийринны, толку было бы от этих… железяк. Большой ноль, одним словом.

– Из прочного металла с красивой чеканкой, работа лучшего на острове мастера! Такие только у стражей правителя есть! – вдохновенно перешел к иным достоинствам брат. – Владелец… Ты не подумай, я его не просил, он сам!

– Благодарность принес, – рявкнула я. – А ты, бессовестный, взял!

– Взял, – повинился брат. – Лио! Ты только представь! Это же настоящее сокровище! Да я на такое за всю жизнь не заработаю!

Не заработает, точно. То есть если бы не нужно было платить за аренду дома, ремонт, еду, одежду, то, разумеется, годам к сорока накопил. Район, который мы охраняем, не самый статусный, ремесленников здесь мало, в основном собиратели, потому платят нам на порядок меньше, чем стражам более опасных территорий. Так что хорошо, если Райнар на старости лет порадует своих внуков дорогим оружием.

– Поощрения же не запрещены, – осторожно нарушил молчание Рай. – Ты не против, если я его себе оставлю? Все равно этот меч слишком тяжелый для девушки. Я тебе в другой раз все свои подношения отдам.

– А налог за «благодарность» тоже ты сам отдашь? Одно дело – платье дешевое. Или посуда. Или мешок зерна. Считай, даром получил. Но меч… Ты хоть примерно узнал, сколько мы теперь казне должны?

– Сто десять драк’ов.

У меня челюсть отвисла. Нет, я предполагала, что сумма будет немалой, но чтоб настолько…

Вот и что делать? Самым правильным, бесспорно, было бы оружие продать, из вырученной суммы заплатить налог, а остальное потратить на более доступный по цене меч. Если, разумеется, найдется покупатель. Если не найдется, то вернуть подношение дарителю. Но…

Посмотрела в умоляющие, горящие фанатизмом глаза и поняла: не отдаст. Костьми ляжет, голодать будет, на улице ночевать, а сокровище из рук не выпустит. И никогда не простит моей практичности, если его потеряет.

– Рай, – осторожно попыталась я воззвать к его разуму, – мы не можем позволить себе такие траты…

Бах! Бум-бум-бум!

Я вздрогнула. Рай тоже встрепенулся в недоумении. Мы никого не ждем, родители совсем недавно в гости ушли, да и если бы вернулись, то так колотить в ворота точно бы не стали. Впрочем, и соседи бы не стали. И наши возможные наниматели – тоже. Разве что совсем…

Я даже мысль не успела додумать. Мгновение – и циновка, на которой только что сидел Райнар, уже пуста. Быстро вспомнил, кто в доме хозяин и защитник.

Я невольно улыбнулась. Какой, оказывается, простой способ избавиться от брата! К сожалению, не от проблем. С мечом надо что-то делать…

В коридор я вышла не спеша. Кто бы ни оказался во дворе, меня это вряд ли коснется. Я с нанимателями не договариваюсь, организационными вопросами не занимаюсь, с советами к старшим понапрасну не лезу, и вообще…

– Счастье пришло в ваш дом, поздний час ему не помеха! – настиг меня громогласный, заглушающий даже грозовые раскаты мужской голос.

Я аж споткнулась, едва не упала. Удержалась на ногах лишь чудом. То есть опершись на тот самый меч, прислоненный к стене, рукоять которого очень удачно оказалась под моей рукой.

– Выходи, молодая хозяйка! Судьба послала тебе подарок! – Голос другой, сила и интонации те же: звучные, непривычные, излишне восторженные.

Да что ж такое?!

Теперь я уже торопливо пересекла небольшой темный переход и завернула за перегородку, отделяющую жилые помещения от хозяйственного навеса-пристройки перед домом. Дверь оказалась распахнутой настежь – брат, видимо тоже от неожиданности, ее за собой не закрыл. Так что мне ничто не помешало настороженно выглянуть во двор.

Ожидания и реальность… Они не так уж часто не соответствуют друг другу в моей жизни. Слишком она размеренная и однообразная, в ней нет места круговороту событий. Сейчас – с точностью до наоборот. Почему? Да потому что…

Мое ожидание: в сумраке двора стоит пара заблудших работяг-собирателей, перебравших веселящих напитков в честь хорошего урожая зерна, а мой брат пытается вытолкнуть шумных гуляк за ворота.

Реальность: ярко освещенное фонарями пространство и целая толпа незваных гостей – бойких, нарядных, деловито расставляющих и раскладывающих на помосте подворья многочисленные свертки, сундуки, кувшины…

Я даже к лицам не сразу присмотрелась, не в силах сосредоточиться на чем-либо, кроме этой суеты и растущей куче подношений. И потому для меня стало очередной неожиданностью, когда визитеры поспешно расступились, освобождая путь мужчине, пересекающему двор стремительным шагом.

Высокий, крепко сложенный, молодой. С уверенным… нет, наглым взглядом темно-синих глаз и ничуть не менее надменным изгибом губ. Черные волосы с золотым отливом, который становится лишь отчетливее в искусственном свете, треплет порывистый ветер. Он же распахивает и полы серого плаща – изумительного по своей красоте, богато украшенного серебряными нитями и отороченного дорогим мехом, – приоткрывая костюм, расшитый узорами из чешуи морских тварей.

Меня, скрытую темнотой глубины дома, статусный гость не увидел и потому, смерив безразличным взглядом замершего перед входом Райнара, высокомерно бросил:

– Где твоя сестра?

Растерянность брата мне так же хорошо видна, как и напористый, бесцеремонный стиль общения сына правителя. А ведь он точно такой же воин-сиррин, как и Рай. Разве что родился в обеспеченной семье, испокон веков не только стоящей на страже безопасности острова, но и решающей как политические, так и социальные проблемы нашего мира. И потому Райнар молчит. Не думаю, что не знает, что сказать, просто… в той же манере нельзя обращаться к высокопоставленному сиррину. Ответной наглости тот не простит.

– Я здесь! – Спасая брата и сделав маленький шаг навстречу неизбежному, я ступила на освещенное пространство. – Вы выбрали странное время для визита, сиррин Аленнар.

– Тебя удивляет только это? – Его внимание моментально сосредоточилось на моем лице, что, впрочем, не изменило самоуверенного настроя гостя. – Время? Больше ничего?

Ну как сказать… Я с подозрением покосилась на дары, сваленные… то есть сложенные в художественном беспорядке у наших ног. Не настолько я глупа, чтобы не сделать соответствующего вывода. Вот только… не хочется мне его делать! Проще представить, что все это – циничный розыгрыш, от Аленнара такого запросто можно ожидать. Но я была бы рада этой спасительной лжи куда больше, чем неприглядной истине.

Увы. Надежда хороша лишь тогда, когда есть основания для лучшего исхода. В моей ситуации это смысла не имеет. И если сиррин продолжает ждать моего ответа, то его спутники, которых я даже не заметила за плечами мужчины, и не думают стоять молча.

– Молодая хозяйка, скоро ты покинешь родительский дом! Твой жених подготовил щедрые дары, такие же весомые, как его намерения.

– Принимаешь ли ты их? Не понапрасну ли мы спешили обрадовать тебя?

Все. Теперь не увильнуть, не сделать вид, что иначе поняла причину их появления. И пламя торжества, так явно полыхнувшее в глазах Аленнара, окончательно сожгло остатки призрачных надежд.

Он свою клятву выполнил. Столько лет прошло! Я думала: забыл, стер из памяти брошенное в порыве эмоций грозное обещание, но нет. Помнил. Пестовал завладевшую его разумом идею. Распалял охватившее тело желание.

И больше всего на свете мне хочется ему отказать. Молча сгрузить дары обратно на повозку к незадачливым сватам. Выставить всех вон со двора моего дома, бесстрастно развернуться и уйти, не удостоив «жениха» ни одним лишним словом, ни взглядом. Насладиться его бессильной яростью. Показать – не он один умеет вести себя высокомерно и игнорировать чувства и желания окружающих. Личное оскорбление, обида – все это для него не важно. Его мнение – единственно правильное, остальные просто не заслуживают внимания. Аленнару было бы полезно посмотреть на себя со стороны и побыть на месте бесправного существа.

Прикрыла глаза, глубоко вдохнула, медленно выдохнула… Нельзя. Он – сын правителя, а я кто? Простая жительница острова, пусть и сийринна. Если откажу, у кого мне потом искать защиты? Чужие проблемы мало кому нужны, со своими бы разобраться. Невозможно найти мужчину, который смог бы противостоять бешеному напору и взрывному характеру Аленнара. А он после отказа не даст жизни моей семье. Вынудит нас покинуть родной остров – это в лучшем случае. В худшем…

– Невеста от радости потеряла дар речи, – беззлобно, но с заметным оттенком самодовольства пояснил присутствующим сиррин.

Я не видела, скорее почувствовала, как мужчина подошел ближе. Остановился рядом с моим плечом, подавляя своим присутствием ничуть не меньше, чем морально.

– Надеюсь, ты не собираешься вместо ответа расправиться со мной на глазах у сватов? – поинтересовался негромко, так, чтобы слышала только я.

Не поняв смысла вопроса, широко распахнув глаза, я с растерянностью посмотрела на своего «суженого». Лишь увидев, что именно излучает насмешливый взгляд, сообразила – меч! Я как за него схватилась, так и не выпустила из рук. С ним пришла. Его рукоятку непроизвольно сжимала, ища поддержки. На него опиралась, обретая уверенность, что поступаю правильно.

А в следующее мгновение оружие из моих рук исчезло. Одним ловким движением сиррин забрал меч и теперь, подняв лезвием вверх, с интересом рассматривал изучая.

– У тебя необычная для хрупкой девушки тяга к мужским вещам, – теперь он говорил громко, не таясь. – И хороший вкус – этот меч прекрасен. Но, знаешь… – Аленнар задумался, словно засомневался в правильности моих поступков. – Оружие не для твоих нежных рук. Так что не обижайся, но я привез тебе только женские штучки и утварь для хозяйства. А его я, пожалуй, заберу.

– Это мое снаряжение! – не выдержал и бросился к нам Райнар.

– Твое?

Темные брови Аленнара взметнулись вверх, синие глаза с нескрываемым удовольствием проследили, как потерявшего самообладание мужчину стражи подхватывают под руки и удерживают, не позволяя приблизиться.

Никаких сомнений нет в том, что сиррин знал правду о настоящем владельце меча. Но наблюдать за унижением и болью других – самое сладостное для него зрелище.

– Если он твой, то почему на рукоятке нет личного клейма? Раз это меч опытного воина, истинного стража…

– Не успел поставить, недавно заработал.

– Этакий оборванец – и заработал… Не верю. Скорее тебя одарили.

Райнар неопределенно мотнул головой в ответ.

– Значит, я прав. Тогда почему налог за владение подарком все еще не в казне острова? Отметки об уплате я тоже не вижу… – Аленнар с демонстративным вниманием осмотрел рукоять.

– Меч дорогой, я не могу отдать налог прямо сейчас.

– Так не заглядывайся на то, что тебе не по карману, глупец.

Я замерла, забыв, как дышать. Разговор принял опасный оборот. Такими темпами Аленнар может и арестовать брата за неуплату в назидание другим сирринам, которые из-за желания покрасоваться перед окружающими не могут здраво оценивать свои доходы.

И я в этом виновата! Угораздило же меня уцепиться за оружие и принести доказательство вины брата с собой!

– Так что ты мне ответишь, Лиодайя?

Видимо, потеряв интерес к Райнару, жених развернулся ко мне, вспомнив главную причину своего появления. Впрочем, это вовсе не означало, что о проступке моего брата он забыл. Скорее, отложил решение. И если я откажу…

– Я принимаю свадебные дары. В присутствии сватов обещаю стать твоей женой.

Взор Аленнара наполнился триумфом, сверкнул самодовольством. Не глядя, сиррин швырнул меч Райнару, и тот едва успел оружие поймать. Рука, секунду назад сжимающая роковой подарок, медленно поднялась к моему плечу, чтобы погладить сейчас едва заметные радужные крылышки.

– Тогда… – В голосе мужчины затаилось предвкушение. – Пой, моя сийринна.

Грозовой раскат заворчал вдали и умолк. Даже ветер стих, словно в ожидании, прекратив трепать мои волосы и одежду. Свет от фонарей стал приглушенным, подчеркивая красоту и значимость момента. Небо, избавившееся от облаков, приблизилось, загадочно засверкав яркими точками звезд – притягательных, манящих, свободных, независимых от чужих сиюминутных желаний.

И я смотрела лишь на них, раскинув руки в стороны, чувствуя привычную легкость, воспарив над теми, кто, затаив дыхание, вслушивался в мой голос. Но я пела не для собравшихся гостей. Я пела для ветра, неба и звезд, умоляя их поделиться силой, спокойствием и стойкостью, чтобы достойно пережить выпавшие на мою долю испытания.

Глава 1,
в которой Арктур Яров не сразу понимает, куда попал, а Лиодайя ничего не замечает, занятая повседневными хлопотами

Света не было. Не было ярких вспышек, круговорота звезд, сумасшедшей дрожи в теле и сладостного предвкушения невероятных ощущений. Фееричные эффекты – лишь в фантастических фильмах неизбежный атрибут перемещения во времени и пространстве, а с реальностью эти страстно любимые их создателями «завлекалочки» для зрителей не имеют ничего общего.

И не надо считать меня занудным скептиком, который ничего не смыслит в непознанном и удивительном. Просто, во-первых, я реалист, а не мечтатель. Мои помыслы никогда не были устремлены в небесные дали. Это мои родители, с их фанатичной увлеченностью космосом, даже имя мне дали астрономическое – Арктур, в честь самой яркой звезды в созвездии Волопаса. Я же довольствовался земными благами и прекрасно обходился без ненужных фантазий.

Во-вторых, это мой далеко не первый опыт перемещения, так что мне есть с чем сравнивать. Так уж судьба распорядилась, что в некоторой степени вынужденно я стал участником проекта, позволяющего перенести сознание одного существа в тело другого. Поначалу я задавался вопросами: как именно происходит поиск тела, замечают ли «носители» чужое присутствие, насколько большие расстояния мое «я» преодолевает в пространстве, а возможно, даже во времени. Но полученный однажды ответ, суть которого сводилась к лаконичному «не лезь не в свое дело», умерил мое любопытство. Информация, несомненно, секретная. Незачем нарываться на проблемы только из-за того, что хочется удовлетворить свое любопытство. Так и работы лишиться можно запросто, и денег. А это для меня точно не вариант.

В общем, исходя из этого я и действую. Памятуя, что мне нужно быть бесстрастным наблюдателем, в ожидании завершения переноса фиксирую лишь ту объективную реальность, что имеет место. Комфортную, мягкую поверхность капсулы. Силу тяжести и пришедшую ей на смену невесомость. Утрату связи с внешним миром. Совершенную пустоту и тишину.

Впрочем, насчет последнего я, пожалуй, ошибся. Безмолвие не было абсолютным. На грани слышимости шум имелся. Чье-то невнятное бормотание. Противный скрип. Глухие удары. Мелодия?.. Раньше такого не наблюдалось.

Изумленный, я напряг слух, вычленяя именно этот звук. Вслушивался, ловя каждую ноту, каждый перелив нежного голоса, рождающего столь завораживающие вибрации. Мягкие, обволакивающие, притягательные настолько, что казалось кощунством упустить хотя бы одно изменение тона. Голос манил, не отпускал, тянул к себе…

А я и не сопротивлялся. Радовался тому, что он становился громче, отчетливее. Восторг был таким, что к источнику звука непреодолимо влекло, хотелось с ним слиться, раствориться в чарующей мелодии и стать частью этого чуда. Изумительного, уникального, идеального…

– Идеально, – словно озвучил мои мысли чужой незнакомый мужской голос. – Я никогда не ошибаюсь.

Тьма, скрывающая мир, отступила. И в тот же миг на меня обрушилась лавина образов, запахов, ощущений. Порывы теплого влажного ветра принесли запахи моря и трав, которые смешивались с ароматом удивительных пряностей. Начала проявляться в общем-то понятная человеческому восприятию картина. В свете фонарей, разгоняющих то ли вечерний, то ли уже ночной сумрак, обрела четкость высокая ограда, снабженная добротными воротами, деревянный помост, заваленный грудой самых разных свертков, пустая повозка, рядом с ней – непривычного вида животные и толпа местных жителей, так же, как и я, зачарованно прислушивающихся к музыке.

Легкое ощущение парения – вероятно, последний отголосок процесса перемещения, – сменилось ощущением устойчивой поверхности под ногами. Картинка, которую я видел словно с небольшой высоты, опустилась на уровень роста нормального человека. Если, конечно, обитателей пока неведомой мне планеты можно назвать таковыми.

А ведь можно! Взгляд «носителя», в тело которого меня поместила установка переноса, неотрывно следил за теми, кто находился рядом. И потому сомнений у меня не осталось. Люди. В непривычных одеждах, чем-то напоминающих средневековые, но, несомненно, люди.

Одобрительный гомон толпы, поднявшийся, едва мелодия стихла, сменился на деловое гудение – оживленно что-то обсуждая, местные засуетились. Большая часть полезла во вместительную… мм… ну пусть самодвижущуюся телегу. Богато одетый мужик, который стоял напротив моего «носителя» и выглядел особенно довольным, с чувством собственного достоинства вышел за ворота, забрался на живой «транспорт» и умчал в темноту. То же самое сделали его сопровождающие. Очень скоро на подворье никого не осталось.

Кстати, все тюки по-прежнему лежали на месте…

Вот и факты для первых выводов. Итак. Похоже, это были местные торговцы. Сначала показали товар лицом, затем получили деньги, отпраздновали, а может, сделку скрепили, послушав «концерт», и оставили проданное добро во дворе. Прогрессивно они мыслят, раз делают поставки прямо на дом вместо ожидаемой для средневекового мира ярмарки на площади.

Интересно, зачем хозяевам настолько большие запасы? Оптом дешевле вышло? Или ушлый торгаш задурил покупателя и сбыл тому еще и залежалые товары? То-то, покидая место сделки, он прямо светился от радости, раз выгодно набил карман.

Между прочим, ушли не все – один молодой мужчина остался. Я не сразу его заметил, потому как глазами «носителя» управлять не могу, приходится довольствоваться тем, что он сам желает видеть. Худощавый, жилистый, одетый в простого кроя темную рубашку, заправленную в такие же безыскусные штаны, субъект судорожно ерошил одной рукой темные волосы, а другой трепетно прижимал к себе меч и отчего-то виновато смотрел на «меня». Вроде и хотел что-то сказать, да никак не мог собраться с мыслями. Похоже, это родственник «носителя», раз не уехал вместе с остальными. Из вариантов – брат или даже сын. Пока для меня остается невозможным оценить возраст мужчины, в теле которого я очутился.

– Ты… это… Прости, что так вышло, – все же заговорил он наконец.

А я испытал облегчение – каждый раз не могу избавиться от опасений, что язык аборигенов останется непонятной абракадаброй. Пусть даже меня и уверяли в отсутствии подобных сложностей, объясняя этот невероятный факт синхронизацией речи в моем сознании и в сознании «носителя». Логика вроде как проста: я слышу его ушами, вижу происходящее его глазами – оттого и возникает эффект полной интеграции.

– Я виноват, – тем временем хмуро продолжил неизвестный, – опозорил тебя и семью перед посторонними. Хорош родственник, который не в состоянии заплатить налог. Тебе пришлось стыдиться и ждать, лишь бы они все скорей убрались со двора. Еще эта свадьба неожиданная…

Свадьба? У кого? Может… Может, этот субъект нашел невесту и закупился припасами для свадебного пира? А заплатить, мало того – еще и налог внести, пришлось… допустим, отцу. Оттого сыночек и извиняется?

Мой «носитель» ему не ответил. Молча развернулся, и передо мной возникло двухэтажное строение. Деревянные стены, каменный фундамент, покрытие крыши отдаленно напоминает черепицу, но уверенности у меня нет – в полумраке так сразу и не разберешь. Может, и не самые значительные признаки, но развитость цивилизации налицо. И это радует. Не хотелось бы снова оказаться в примитивном доисторическом обществе, как это произошло во второе мое перемещение.

Вспомнив пробуждение на полу холодной сырой пещеры на полинялых шкурах неведомых животных, я мысленно содрогнулся. Вонь – рядом вповалку спали другие сородичи, чад от тлеющего костерка, протухшее мясо в качестве завтрака… Драка с решившим выяснить отношения собратом, визгливые вопли «зрителей», противный хруст разбитого носа и хлынувшая из него кровь. Поспешное бегство к ручью, ледяная вода в ладонях, настораживающий шелест растительности, резкий поворот – и морда, ужасающая своими клыками…

В общем, «путешествие» окончилось быстро. Разумеется, мне было жаль «носителя», но я был рад вернуться. Вряд ли бы продержался в его «шкуре» положенный срок – свихнулся бы от примитивности и бессмысленности подобного существования.

Я отвлекся, но фиксировать происходящее воспоминания мне не мешали.

Внутреннее убранство дома оказалось не самым шикарным. Свет, идущий от развешанных на стенах крошечных светильников, тусклый. Сами стены лишь кое-где завешены тонкой цветной тканью. В комнатах обстановка более чем скромная. Ничего лишнего. Низкая кровать, больше похожая на брошенный прямо на пол толстый матрас. Рядом с ней – плетеные коврики…

Пожалуй, стоит признать – эта семья не самого высокого достатка. Теперь понятно, что покупка нанесла серьезный урон их бюджету, оттого и извинения, и неприязненное, сердитое молчание моего «носителя».

А ведь он на самом деле то ли зол, то ли растерян. Дыхание сбившееся, глаза ни на чем конкретном не задерживаются, шаг торопливый. В комнате, которая, видимо, его личная, первое, что привлекло внимание, – окно. То есть не сама рама со вставленным в нее стеклом, а вид за ней. Песчаный пляж, тускло подсвеченный, видимо, редкими фонарями, и теряющаяся в сгущающемся сумраке неспокойная поверхность моря.

Резкий поворот, и ладони, небрежно хлопнувшие по шероховатой деревянной поверхности стены, вдруг коснулись иного – холодного, на удивление гладкого покрытия. Зеркало? Я заинтригованно замер в ожидании, но отражение не сразу удалось рассмотреть – «носитель» упрямо не желал сфокусировать на нем взгляд. А когда он решился…

Потрясение, которое я испытал, сложно с чем-то сравнить, потому что на меня посмотрели, наверное, самые прекрасные в этом мире глаза. Выразительные, миндалевидные, с длинными темными ресницами и удивительными, необычными радужками – практически черные, они, словно звездное небо, были усыпаны серебряной россыпью искорок.

Это было настолько невероятно, необычно, что все остальное я отметил практически вскользь. Светлую чистую кожу, трагично опущенные уголки изящно очерченных губ, идеальную линию прямого небольшого носа, мягкий контур лица, длинную шею, темные пепельные пряди, рассыпавшиеся по плечам. Небольшой округлый вырез похожего на льняное платья – простого прямого покроя, с широким поясом на талии и со свободными рукавами до локтя.

– Вот и все, Лиодайя, теперь ты невеста, – прошептали губы.

Тяжелый вздох затуманил холодную зеркальную поверхность, а я, запоздало осознав масштаб проблемы, с трудом сдержался от брани в адрес своих ушлых работодателей. Они же с пеной у рта доказывали и клятвенно заверяли, что попадание в тело гуманоида неидентичного со мной пола исключено! Настройки их прогрессивной техники этого якобы не позволят, а установленный «фильтр» изначально заблокирует неправильный перенос сознания.

Я бы еще понял, кабы этот мир населяли только женщины. Что само по себе выглядело бы странным, но все же… Логично от безвыходности заполучить в качестве «носителя» тело девушки. Тогда и смириться с этим фактом можно было бы. Теоретически.

Но не фактически! Я же видел целое сборище мужчин вокруг! Дефицита «кадров» не наблюдалось. Причем, несомненно, были они разного рода занятий и достатка – попадай в любого и смотри на мир его глазами! Ну и какого лешего здесь творится?!

Злись не злись – это не поможет мне исправить ошибку устройства переноса, запихнувшего меня в неподходящего «носителя». Как ни трепыхайся, а результат останется тем же: я буду «привязан» к этому телу до тех пор, пока меня не вернут обратно. Рассчитывать на то, что девушка… Как она себя назвала? Лиодайя? Так вот, вряд ли она погибнет раньше… Я ей такой участи точно не желаю. Да и она не похожа на смертельно больную, бесшабашного камикадзе или потенциальную самоубийцу. Ну и что из того, что не выглядит девушка счастливой, скорее наоборот, кажется удрученной, потерянной и готовой расплакаться? Это же не повод лишать себя жизни! Трудности есть трудности, от них никуда не деться в любом мире. И раз уж на этой планете цивилизация существует и даже демонстрирует эволюционно-технический прогресс, значит, с трудностями ее жители справляться научились. Следовательно, Лиодайя будет свои проблемы решать, а я… А я – за этим наблюдать. В некотором смысле занятный опыт получу. И однозначно уникальный.

Взглянув на ситуацию с этой стороны, я успокоился. В конце концов, не так уж важно, кто именно «показывает» мне свой мир. Моя задача – собрать как можно больше информации об этой планете и населяющей ее цивилизации. «Носитель» – лишь инструмент. В принципе, для разведки сгодится даже тело какого-нибудь жука. Некритично. Хотя, конечно, толку от насекомого будет мало.

И, кстати, очень любопытно, что же на самом деле так расстроило девушку? Сейчас на ее лице отражались все грани эмоционального переживания: беспокойство, печаль и беспомощность. А если прибавить к этому то, что я услышал и увидел ранее…

Возможно, она не хочет расставаться с тем самым молодым мужчиной? Если, допустим, он ее возлюбленный, а она вынуждена выйти за другого… Нет, вряд ли. Этот щуплый мямля больше на брата похож. Тогда, возможно, это грусть от будущей разлуки с близкими, поскольку она покинет родительский дом? Тогда не очень понятно, кто тут жених? Пришлый торговец? Так не видел я в его глазах никаких чувств, кроме довольства от итога успешной сделки. Вариант его сватовства вероятен, только если браки здесь заключаются по расчету… Хм… А ведь это тоже возможное объяснение унылому настрою девицы.

Ну да ладно. Поживем – увидим. То есть разберемся.

Пока я приводил мысли в порядок и настраивался на конструктивное восприятие реальности, Лиодайя, постояв у зеркала еще немного, собрала в тугой хвост распущенные волосы, перетянула эластичной лентой, до этого висевшей на крючке сбоку от рамы, и покинула свою комнату. В темном коридоре, не включая света, толкнула в сторону дверь-ширму. И лишь оказавшись внутри еще более темного помещения, зажгла светильник.