Текст книги "Магическая академия куртизанок"

Глава 3

Адор задумчиво смотрел на дрожащую девушку. Селеста обхватила себя руками, в огромных тёпло-чайных глазах всё ещё плескалась боль. Едва сдержал тяжёлый вздох: не хотел доводить до этого, но девчонка так упряма! Ещё по глупости выбросится из окна или проткнёт себя чем-нибудь. Не убьётся, конечно, но как потом смотреть в глаза дею Росио?

Вздох вырвался помимо воли: дочка старого друга выросла такой красивой! И такой глупой! Как можно было поверить приглашению на частную беседу в покои верховного мага? Как?! Для этого надо быть идиоткой… или настолько невинной, что это граничит с глупостью. А глупость всегда наказуема. Благо удалось отделаться малой кровью… Вспомнив, сколько крови он увидел в покоях верховного, жёстко усмехнулся: малой!

Теперь дворец затопят в крови: никто не останется в стороне. Каждый, кто имеет даже малый шанс, будет рвать зубами глотку соседу, лишь бы хоть на дюйм приблизиться к такому манящему трону! А виновница сейчас стоит посередине его комнаты. Спина прямая, подбородок высоко поднят. Смотрит с такой ненавистью, что, кажется, сейчас воздух заискрится. Губы пухлые гадливо кривит, словно покои Адора наполняет не аромат дорогих благовоний, а несёт гнилью и серой.

Но демонстрация боли своё дело сделала – всегда делала! – Селеста медленно подняла тонкие руки и неохотно принялась стягивать с себя нижнее платье. Длинные изящные пальцы дрожат, обломанные о клетку и его одежду ногти царапают нежную жемчужную кожу, но девушка словно не замечает этого. Голову опустила так низко, что спутанные волосы закрывают зардевшееся лицо.

Ткань заскользила по плечам, нежной округлости груди, открыла жадному взгляду тонкую талию, впалый живот, с мягким шелестом замерла у изящных щиколоток. Селеста стыдливо закрылась руками и слегка сгорбилась. Адор посмотрел на подрагивающие алебастровые плечи, беззащитно проявляющиеся косточки и сурово проговорил:

– Нательную ленту тоже.

Девушка вскинула голову, алые от стыда щёки её побелели, глаза расширились.

– Нет, – прошептала она так тихо, что Адор едва уловил, – не надо…

– Снимай, – устало выдохнул он, резко поднялся с кресла, и, когда Селеста бросила быстрый взгляд в сторону двери, саркастично добавил: – Попытаешься сбежать в таком виде?

Губы её задрожали, по щекам скользнули слёзы, руки несмело коснулись последнего кусочка ткани. Лента беззвучно упала на нижнее платье, а Селеста безвольно уронила руки. Она стояла, не опуская головы, обречённо смотрела прямо перед собой, кусала бескровные губы и глотала слёзы.

Адор приблизился вплотную, внимательный взгляд его заскользил по ровной гладкой коже девушки. Невольно отмечая идеальное сложение, пристально рассмотрел нежные полукружия груди, тёмные ореолы и маленькие розовые соски. Протянул руку и осторожно отвёл волосы, обнажая длинную шею, – Селеста вздрогнула и зябко поёжилась. Адор внимательно осмотрел узкую спину, пробежался взглядом по выступающим жемчужинам позвоночника до самой впадинки внизу. При виде милых ямочек на пояснице с трудом сдержал улыбку.

Присел на корточки, добросовестно оглядел крепкие округлые ягодицы и приказал:

– Повернись!

Селеста вздрогнула, но не сдвинулась с места, лишь прикрыла руками тёмный треугольник внизу живота. Адор сжал челюсти. Не в силах терпеть неповиновения, положил ладони на её бёдра и развернул так резко, что девушка испуганно вскрикнула. Нетерпеливо отвёл руки и осмотрел белоснежную кожу живота, скрывающие лоно тёмные блестящие завитки, опустил взгляд на стройные бёдра, исследовал тело до пальчиков на ногах.

Не обнаружив ничего подозрительного, медленно поднялся и отпустил её руки. Селеста тут же попыталась закрыться от его пристального взгляда, отвернулась. Нос деи подозрительно покраснел, грудь приподнималась рывками. Адор скрипнул зубами: снова слёзы. Их будет ещё больше. Потом.

Обернулся и крикнул:

– Гасия!

Дверь распахнулась мгновенно, словно женщина в строгом тёмном платье терпеливо ожидала у порога. Впрочем, Адор бы не удивился этому: заведующая всегда заранее знала, что он сделает или потребует, но терпеливо ожидала приказа. И этому же учила и девочек.

Кивнул на тряпки:

– Сжечь.

– Слушаюсь, – тихо ответила Гасия. И уточнила: – Могу я… отвести девушку в её комнату?

Адор задумчиво посмотрел на Селесту – она сжалась под взглядом, словно побитый щенок, – и покачнул головой:

– Сначала омовение.

– Слушаюсь, – привычно отозвалась Гасия.

Адор вздохнул и добавил:

– Пусть приготовят мою купальню.

Судя по приподнятым бровям и недолгому молчанию, ему удалось её удивить. Впрочем, через секунду заведующая сухо кивнула, собрала окровавленную одежду длинными щипцами, запихала в мешок и покинула комнату. Адор вытащил из кармана тонкие бархатные перчатки, повернулся к дрожащей Селесте и приказал:

– Встань на колени.

Девушка бросила отчаянно-злой взгляд, слышимо заскрипела зубами, но медленно и неохотно опустилась. Понимала, что всё равно подчинится: добровольно или насильно. Адор подошёл вплотную и, расправляя ткань перчаток между пальцами, внимательно осмотрел её растрёпанные волосы. Некогда сложная многоярусная модная причёска была совершенным творением дорогостоящего мастера, но сейчас выглядела так же жалко, как полуразрушенные стены его еще восемь лет назад величественного родового замка.

Осторожно Адор запустил пальцы в волосы, расплетая сложные косы, освобождая локоны от смятых или сломанных украшений. Тяжёлые пряди падали на обнажённые плечи одна за другой, а на пол осыпалась блестящая ненужная мишура. Селеста, поняв, что он делает, вдруг запрокинула голову и посмотрела снизу прямо в глаза Адора. Он невольно замер и, глядя на её расширенные зрачки, почти скрывающие карамельную радужку, на прочерчивающие персиковые щёки мокрые дорожки, на приоткрытые от удивления пухлые губы, ощутил тянущее чувство в паху.

Селеста, казалось, хотела что-то сказать или спросить, но не решалась. Быстро облизала пересохшие от волнения губы, и когда Адор увидел её розовый язычок, возбудился так, что застучало в висках. Резко выдохнул и сжал пальцы в кулак, захватив очередную прядь её густых каштановых волос. Досадливо цокнул языком: нельзя так реагировать на дочь Росио! Он же впервые увидел её десятилетней девочкой… Когда после трагедии приехал в столицу и ввалился в дом друга – потерявший смысл жизни раненый двадцатилетний парень, – именно этот ребёнок первым кинулся на помощь.

Борясь с собой, неотрывно смотрел на её влажные после прикосновения языка губы: Селеста уже не ребёнок. Красивая сексуальная молодая женщина стояла перед ним на коленях, и его скрытый лишь тонкой тканью брюк напряжённый член почти упирался ей в лицо. Как же захотелось расстегнуть штаны и коснуться головкой этих губ! Дыхание стало рваным, от вожделения помутилось в глазах. Намотать прядь на руку, заставить девушку откинуть голову и войти в её рот, ощутить на члене влажный язычок. Погрузиться в прелестный ротик, выйти и снова вбиться, уже сильнее, до самого горла.

Селеста гулко сглотнула, и Адор почти застонал, а девушка, видимо, передумав спрашивать, обречённо опустила голову и, заметив оттопыривающуюся ткань его брюк, замерла на миг, тонко вскрикнула и попыталась отпрыгнуть, но Адор крепко держал её волосы.

– Не надо, – сжимая обеими руками его запястье, сбивчиво прошептала она и, избегая смотреть на Адора, зарыдала: – Пожалуйста! Не надо…

Адор судорожно вдохнул и, задержав дыхание, разжал пальцы. Дочь Росио, лихорадочно перебирая руками, отползла от него. Осуждающе покачал головой: не сдержался и повёл себя, словно юнец! Так завёлся при взгляде на красивую обнажённую девушку… Сказываются усталость и напряжение. Этот день был бесконечным и слишком уж насыщенным. И нечего стыдиться. Он не девчонку захотел, а разрядиться. Отвернулся и равнодушно проговорил:

– В соседней комнате купальня. Тебе нужно как следует вымыться. Справишься? – Покосился на забившуюся в угол девушку и, не удержавшись от колкости, скривился: – Или помочь?

Селеста торопливо замотала головой:

– Сама! Сама справлюсь. Не надо помогать.

С интересом проследил, как она, вздрагивая и оглядываясь, словно ежесекундно ожидала нападения, вдоль стеночки прокралась к выходу и с облегчённым выдохом выскользнула в коридор. Адор двинулся следом, желая убедиться, что Селеста не перепутает двери и попадёт именно в купальню, да нос к носу столкнулся с хрупкой миловидной девушкой.

– Лиция, – вздрогнул он. – Что случилось?

Куртизанка окинула быстрым колючим взглядом пустой коридор и на миг задержалась на двери, которая только что закрылась за Селестой. Тревожно посмотрела на дея Белена и тихо проговорила:

– Срочное сообщение от…

– Заходи, – перебил он.

Тоже посмотрел в направлении купальни и, впустив Лицию в свой кабинет, тщательно прикрыл дверь.

– Говори, – приказал он и уселся в кресло, с которого наблюдал за раздевающейся Селестой.

Теперь перед ним стояла другая.

– Дей Жессу обнаружил слабый след смертельного заклятия на крови, – выпалила Лиция. – А ещё на одной из подушек длинный коричневый волос.

– Дочь дея Росио отрицает, что делила ложе с верховным магом, – задумчиво протянул Адор. – Жаль, закон высшего света запрещает обучать магии одарённых девочек. Дворцовые упрямцы считают, что это обезопасит систему, а в итоге женщины, не контролируя силу, делают глупости. У деи Росио сильный дар к магии крови, от страха она могла и убить.

Лиция кивнула:

– Дей Жессу сказал то же самое. Он не уверен, что это её волос. Но…

Подошла и уселась на подлокотник. Адор, ощутив терпкий аромат пачули, с удовольствием вдохнул. Лиция прекрасно знала о слабостях своего наставника и старалась ему угодить. Её высокая грудь с едва прикрытыми кружевными оборками сосками притягивала взгляд. Куртизанка понимающе опустила густые ресницы и, лукаво улыбнувшись, взяла его руку. Положила её на декольте и, мягко вырисовывая мужскими пальцами узоры на своей коже, томно промолвила:

– Даже дей Росио не верит словам дочери. Вы говорили, что дея Селеста вспыльчива и подчас жестока… Почему же пытаетесь спасти убийцу?

– Потому что я не уверен, что она убийца, – задумчиво ответил Адор. Наблюдая, как под его пальцами кожа куртизанки покрывается пупырышками, словно от холода, усмехнулся: Лиция медленно разгоняет потоки магии воздуха, чтобы прикосновения доставили мужчине ещё больше удовольствия. Прикрыв глаза, поддался сладко-дурманящему течению. Пробормотал: – Дей Уцес подозрительно яростно вцепился в девчонку, да и другие тоже… Никто не обратил внимания на противоречия. Дея из благородной семьи с сильным даром к магии крови, но при этом немного управляет силой воздуха. Я рассказал о том случае, пытаясь воззвать к разуму магов, но Уцес и детскую шалость сумел развернуть выгодной для обвинения стороной.

Голос его становился глуше, появилась хрипотца, дыхание прерывалось. Захотелось ощутить умелые ласки куртизанки ниже, но он не спешил, растягивая удовольствие. Лиция прошептала:

– Может, дей Уцес прав? Если верховный действительно попытался изнасиловать дею… Вы сказали, что девушка могла убить из страха.

– Дея Инсента Лобо? – Адор приоткрыл глаза и недоверчиво покачал головой. – Лишь глупец мог предположить, что неумелая девчонка, даже со спящим даром, смогла навредить магу, который прошёл семь кругов и занял пост верховного. – Усмехнулся: – Убить от ужаса, а потом хладнокровно скрыть все следы и терпеливо дожидаться стражников рядом с трупом. Но маги высшего света с удовольствием проглотили эту страшную… страшно удобную сказку!

– Но вы тоже поддержали обвинение! – не утерпела Лиция. И тут же опустила ресницы: – Простите, дей Белен. Она дочь вашего друга, и вы считаете её невиновной…

– Я не говорил этого.

Адор равнодушно прикрыл глаза и утомлённо откинулся затылком на подголовник. И сразу вспомнил, как обнажённая Селеста дрожала перед ним. Словно воочию увидел её влажный ротик и снова ощутил приятную ноющую боль внизу живота. Простонал:

– Да что же это? Наваждение, право…

Распахнул глаза и зло посмотрел на растерянную Лицию. Куртизанка отдёрнула руки и замерла, не зная, чем рассердила его. Усмехнулся: он хотел бы видеть на её месте другую, но поддаваться соблазну нельзя.

Жаль, что дею Жессу пока не удалось найти во дворце хоть что-нибудь, что поможет доказать невиновность деи Селесты. Жаль, что на девчонке не нашлось ни малейшего следа от чужого проклятия. Те, кто стоит за убийством, хорошо подготовились. Или дочь Пилара гораздо умнее и коварнее, чем он думает. Не хотелось подозревать девчонку, но нужно проверить все возможности. В этом возрасте легко влюбляются, и некто мог воспользоваться чувствами неопытной деи.

Смерть верховного выгодна многим, особенно сейчас, когда во дворце появилось столько сильных магов крови. Дей Инсент Лобо был одиночкой и не доверял никому. Это его и погубило. Не бывает мага без врагов, но без союзников не будет и самого мага.

– Убила не она… – поглаживая нежную кожу на плече куртизанки, отрешённо протянул Адор. – Но я не считаю её невиновной. Селеста могла воспользоваться чужим заклятием. А это точно преднамеренное убийство. Странно только, что она не попыталась убежать. Возможно, хитрость. Тогда она потрясающая актриса…

– Чужим? – слегка удивилась Лиция и порывисто прижала его руку к плечу: – Как тогда, у замка её отца? Она метнула в вас кулон с магией дея Росио.

Скривилась и невольно прикоснулась к незаметной ранке над ухом. Адор кивнул: тогда он был сам не свой: почти не спал несколько дней, даже не ощутил опасность. Не вмешайся Лиция, жестокая шалость девчонки уложила бы его в постель на несколько дней. Мысль о постели снова вызвала воспоминание о мягких губах Селесты рядом с его возбуждённым членом. Зарычав, вырвал руку из ладоней куртизанки:

– Проклятье! Совершенно не могу сосредоточиться!

Откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул, пытаясь справиться с собой, но через мгновение умелые пальцы аккуратно освободили его возбуждённый член, пробежались лёгкими прикосновениями по напряжённому стволу, слегка сжали основание. Застонав, Адор представил перед собой брюнетку с карамельными глазами.

Глава 4

С замирающим сердцем влетела в первую попавшуюся дверь, спешно захлопнула её и прижалась к прохладному дереву обнажённым телом. Щёки горели от стыда, сердце болезненно плавилось при мысли, что дей последует за мной «помогать». Услышала шаги, тихий голос, и нутро словно скрутилось ледяным жгутом, дыхание перехватило.

Зажмурилась, но тут же перед внутренним взором появился дей Белен и его оттопыренные брюки. В ужасе распахнула глаза: разумеется, я знала, что это такое! Мы с Вирдесом, словно близнецы, всегда были вместе, и когда я впервые увидела подобную картину, то долго хохотала и пыталась выпытать, зачем он запихал в брюки деревяшку. Мой обычно язвительный друг отчаянно покраснел и убежал, заинтриговав чрезвычайно… С того дня брюки его оттопыривались всё чаще, и я допытывалась всё яростнее, пока Вирдес не сдался.

Шок, в который поверг рассказ смущённого друга, не сравнить ни с чем. Поняла многое. А основное: почему мама так обижалась на отца, когда тот отправлялся в гости к своему другу дею Белену. Маг высшего света Адор Белен разбогател, продавая магическую любовь без обязательств. И даже открыл в столице академию, где, как говорят, обучали девушек тонкостям плотских утех. Ученицы быстро становились востребованными среди богачей. И дело даже не в красоте. Куртизанки могли усиливать наслаждение магией и каждый, вкусивший магическую любовь, не мог насытиться обыкновенной. Ходили слухи, что благородные деи выкупали у Белена куртизанок навсегда…

Прижалась ухом к двери и затаила дыхание: тихо. Воровато оглядела небольшую аккуратную комнату, посередине которой возвышался каменный бассейн, туманной дымкой плыл пар, пахло хвоей и мыльными орехами. Губ коснулась горькая улыбка: отец любил мыться ими. Я предпочитала травяные скрабы из лекарской лавки, но сейчас это уже неважно. Жизнь благородной деи в прошлом, теперь я – личная вещь чудовища. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивого воспоминания, и решительно направилась к бассейну.

Осторожно погрузила ноги в тёплую воду, прикрыла глаза и вздохнула. Стоит ли опускаться полностью? Стигма не болела (магическое клеймо терзало болью при неповиновении раба), но я всё равно боялась мочить рану. Уселась и, облокотившись на каменный бортик, подвела итог жуткого дня.

Выжила. Увы. Но теперь рабыня. Зато семья не пострадала. Стиснула зубы, с шумом выдыхая при воспоминании о дее с крысиным лицом, который отчаянно пытался доказать, что дей Росио отправил дочь убить верховного! Мол, кто ещё мог приблизиться к старому подозрительному магу, как не молодая привлекательная девушка? Вздохнула и пошевелила плечами: будто отец послал бы собственную дочь на верную смерть. Или мог? По шее поползли мурашки. Когда отец возвращался от дея Белена (а он ещё ни разу не приехал от этого чудовища трезвым), то всегда поносил верховного так, что у нас уши полыхали. Мать потом неделю молчала и старалась своих покоев не покидать. А я прощала.

Дверь распахнулась, и я едва не ушла под воду от страха, ожидая увидеть мрачного мужчину с кровавым взором, но на пороге заметила тёмную фигуру в платье и облегчённо выдохнула. Гасия окинула меня недовольным взглядом и сурово поджала губы. Раздражённо хлопнула дверью, положила большой свёрток на узкий каменный столик и приблизилась.

– Тебе плохо? Больно? Дурно?

Я оцепенела от неожиданности: неужели эта строго-колючая дама мне сочувствует? Сморгнула слезу и, хоть все внутри выло от душевной боли, помотала головой:

– Всё в порядке, не беспокойтесь.

– Тогда почему всё ещё сидишь в купальне?! – вдруг рявкнула женщина. – Даже волосы не помыла.

Я растерянно посмотрела на неё, а Гасия присела на бортик и, закатав рукава, бесцеремонно дёрнула меня за волосы, требуя прислониться. Я ойкнула и наклонила голову, которую заведующая тут же принялась активно намыливать.

– Не понимаю дея Белена, – ворчала она. – Чтобы смыть последствия проклятия крови, достаточно окатить тебя зельем. Зачем устраивать целый заплыв?

Она отложила мешочек с мыльными орехами и резко нажала на мою голову с такой силой, что я нырнула. Всплеснув руками, выскочила на поверхность, судорожно вцепилась в бортик, моргая и отплёвываясь. А Гасия, злясь всё больше, схватила мои волосы и, не обращая внимания на возмущение, выжала их, словно тряпку.

– Вылезай, – бросила она и, поднявшись, подошла к свёртку.

Обхватив себя, я осторожно, чтобы не поскользнуться, вылезла из купальни. Не отрывая взгляда от рук заведующей, содрогалась от дурных предчувствий, но вместо алого платья с пошлыми разрезами, увидела шоколадно-коричневое с длинными рукавами и высоким кружевным воротом. Подобное было и на Гасии, так что не удивлюсь, если платье из гардероба заведующей.

Гасия помогла мне облачиться в наряд: понимала, что дело не в доброте, женщина явно куда-то торопилась и нервничала всё больше. В конце концов, она не выдержала и, приказав ожидать, умчалась так быстро, словно за ней гнались голодные волки. Я попыталась расправить паклю влажных спутанных волос, которые не привыкли к мыльным орехам. После трав мои локоны даже расчёсывать не требовалось, но Роза всё равно тщательно водила по «тёмному золоту», как она выражалась, широкой жёсткой щёткой.

Оставив тщетные попытки хоть как-то привести волосы в порядок, вздохнула: я больше не благородная дея, и прислуживать куртизанке никто не будет. И убить себя не могу… благодаря жестокости дея Белена. Остаётся только решить, что я уже умерла. А тело, которое по странной необходимости всё ещё дышит – не моё.

Странно, но эти сумасшедшие мысли успокаивали. Боль, стервятником терзающая сердце, немного отступила. Я словно получила вторую жизнь. Да, она не такая лёгкая и беззаботная, как предыдущая, и (кровавая бездна!) я хотела бы вернуться в прошлое. Но это невозможно, после смерти никто не возвращается. А значит, буду смотреть вперёд. Куртизанка! Низшее сословие, тряпка под ногами благородных деев… Новая жизнь. Никому не нужная. Мне – так точно.

На глаза попалось блестящее лезвие ножа для колки мыльных орехов. Хищно ухмыльнулась: значит, я убийца? Медленно приблизилась и протянула руку, касаясь кончиками пальцев холодного металла. Жаль, что не умею использовать магию крови, иначе бы никто из моих мучителей не ушёл. Но кое-что всё-таки могу. Подняла руку и посмотрела в глаза своему отражению: в тёмном свете свечей взгляд казался таким же кровавым, как у дея Белена.

Развернулась и медленно, словно сквозь туман, двинулась к двери. Значит, это покои поработившего меня чудовища? Я не могу убить себя, но хотя бы попытаюсь отомстить. Согнув руку в локте, крепко держа нож, внимательно осмотрела бордовые стены коридора. В темноте показалось, что это кровь. Или перед глазами у меня кровавая пелена? Двинулась в направлении комнаты дея. Сердце билось гулко и размеренно, в голове шумело, пальцы легли на прохладную узорчатую ручку, и я резко рванула дверь на себя. Да так и застыла на месте под влажные звуки.

Белен сидел в том же кресле, голова откинула, глаза закрыты. Перед ним на коленях стояла девушка, одной рукой она гладила себя между белоснежных на фоне откровенного алого платья ног, а второй ласкала поджарый живот мужчины. Голова куртизанки ритмично двигалась вверх и вниз, губы скользили, то поглощая светлый ствол, то выпуская его. Девушка со стоном облизывала красное навершие и снова насаживалась, причмокивая, словно пыталась проглотить.

Сердце моё замерло, по телу прокатилась жаркая волна, щёки вспыхнули. Я хотела отвернуться, закрыть глаза, убежать, но не смогла даже пошевелиться. Нож выпал из ослабевших пальцев и с глухим стуком вонзился в пол, дей Белен открыл глаза и зацепился за меня взглядом. Судорожно вдохнул, радужка его стала чернее крови, которая вытекала из корчащегося на полу верховного мага.

Белен запустил в волосы девушки руку и, не отрывая от меня странного будоражащего взгляда, приподнял бёдра, вбиваясь куртизанке в рот, заполняя постанывающую женщину. Я забыла, как дышать, прикованная к месту страшным взглядом чудовища. А Белен зарычал, содрогнулся и в последний раз вбился в рот куртизанки, прижимая её голову к своим бёдрам, а потом отпустил.

Я растерянно, будто в странном и жутком сне смотрела, как она отряхивается, словно собака после воды, как слегка покачиваясь, поднимается, вытирает мокрые от слёз щёки, но при этом её опухшие губы подрагивают в блаженной улыбке.

– Дей Белен, вы желаете продолжения? – хрипловато-сладко спросила она.

Медленно поставила длинную стройную ножку на подлокотник и провела пальцами по внутренней стороне стройного бедра, но Белен смотрел на меня. Резко поднялся и, завязав тесёмку штанов, прорычал:

– Зачем пришла?

Куртизанка развернулась, и я узнала ту самую красавицу, которая диковинной птицей выскочила из кареты, когда в дея Белена по фатальной ошибке полетел кулон. Горько скривилась: жаль, что я тогда не попала.

– Селеста!

От резкого окрика Белена вздрогнула и мельком глянула на нож, потом на девушку и скрипнула зубами: увы, сейчас отомстить чудовищу не удастся. Дей ждал от меня ответа, а я в шоке от увиденного не могла выдавить ни слова. Ощутив рывок за локоть, растерянно оглянулась и при виде остро-злого лица Гасии улыбнулась. А потом расхохоталась под изумлённым взглядом куртизанки, безразличным Белена и осуждающим заведующей. Но, не в силах остановиться, смеялась так долго, что без сил осела на пол и, облокотившись на косяк, уже тихо постанывала. А по щекам катились и катились крупные слёзы.

Рывок, я повернулась к Гасии, у которой открывался рот, но слов не слышала. Снова засмеялась, и бледное лицо её исчезло. Надо мной склонился Белен. Надо мной? Я лежу? Какая разница? Чудовище! Повторяла снова и снова. Как приятно говорить это ему в лицо! Хохотала. Дей подхватил меня на руки. Посмотрела на его яростно-мрачную физиономию и рассмеялась. Так и есть – чудовище!

Его лицо пропало, теперь я смотрела на тёмный потолок и снова смеялась. На плечах ощутила руки, которые прижимали к узкой жёсткой кровати. Или это гроб? Я умерла? Наконец-то… Закрываю глаза и обнимаю тьму.

* * *

Адор выругался, но легче не стало. Прошёлся по тёмной комнате, нервно тряхнул тёмной гривой волос, словно пытаясь выбросить из головы то, что так его мучило. Гулко сглотнул, торопливо вышел на балкон и замер, сосредоточившись на ощущении лёгкого ветерка на своём лице. Разгорячённые щёки закололо, Адор удивлённо посмотрел на затянутое низкими свинцовыми тучами небо: дождь?

И снова вспомнил лицо Селесты, когда он её увидел на пороге своей комнаты. Волосы топорщатся, глаза блестят, как вишни, на светлой коже разгорелись яркие пятна от смущения, в руке мерцает холодом стали нож. Она пришла его убить, но не стала этого делать. А затем яркий оргазм и вспышки силы в глазах. Умелые действия Лиции, её обволакивающая магия вдруг перестали существовать, на миг остались он и эта юная женщина.

Застонал и протёр влажное от дождя лицо: женщина? Она ещё девочка! Дочь Пилара. Зарычал и ударил по перилам, на запястье появилась кровь, ноющая боль привела в чувство. Появилась грусть. Когда нёс Селесту, она громко и неестественно смеялась, по щекам градом катились слёзы, в глазах закручивалось пламя безумия. Похоже, девушка достигла своего предела. Если Росио хочет, чтобы дочь сохранила разум, придётся приоткрыть ей опасную правду. Но если тот, кто руками деи убил верховного, найдёт способ поговорить с Селестой, она лишится последнего прибежища и погибнет.

Провёл рукой по мокрым волосам и стряхнул с кисти капли крови и дождя. Не навестить ли старого друга в его поместье? Всё равно уснуть теперь не удастся, так хоть проверить, как себя чувствует Пилар. Вспомнив о его чрезвычайно ревнивой жене, усмехнулся. Это свидание будет смертельно опасно: после всех этих лет, когда дей Росио регулярно наведывался в академию на собрания тайного совета, женщина отчаянно ненавидела Адора и наверняка жалела о том дне, когда разрешила мужу приютить раненого парнишку. Придётся взять с собой куртизанку: Реаза сможет защитить наставника. Но тогда дея Милос выцарапает глаза своему мужу! Усмехнулся и, вытерев лицо рукавом, вернулся в комнату.

Посмотрел на ковёр: Гасия успела убрать все заколки Селесты, наверняка всё это сожжено в жадном магическом пламени. Если на девушке и оставались какие-то проклятия или заклинания, то всё уничтожено, и дочь Росио чиста. Конечно, это предосторожность, возможно, лишняя… Нет! По суровому опыту восьми нелёгких лет – необходимая!

Скорее всего, основная часть заклятия была на платье, не зря же Селеста едва не теряла сознание перед судьями, но когда сорвал с неё одежду, щёки её слегка окрасились, дыхание стало ровнее, а глаза перестали мутнеть. Как понял, что дочь Пилара с трудом дышит, сразу бросился на помощь… и едва не получил от друга заклятием в грудь. Дей Росио набросился, как безумный! Впрочем, неудивительно…

Магия крови! Жестокое убийство. Селеста не могла ни слова вымолвить, когда её нашли рядом с телом. Тоже объяснимо: когда внешне здоровый человек вдруг начинает стремительно истекать кровью (а та течёт из глаз, из ушей, изо рта, из-под ногтей), даже взрослый мужчина потеряет самообладание, а молоденькая девушка и вовсе может сойти с ума.

Вздрогнул и обернулся, тревожно посмотрел на закрытую дверь, прислушался к гулкой тишине дома, к шелесту дождя за окном и поморщился. Зачем проверять Селесту? Для этого есть Гасия. Заведующая будет держать юную дею подальше от учениц академии… и от него самого. Адор ясно дал понять, что общество Селесты ему неприятно.

Вышел в коридор и тихо прикрыл дверь. Всё равно ведь не уснуть, так зачем мерить шагами комнату? Лучше прогуляться по замку, возможно, стоит дойти до общежития, проверить, как ученицы соблюдают правила академии. Или прощупать охранные заклинания, убрать перегоревшие, пометить истощённые… Да, именно так и стоит поступить. Невидимый враг уже нанёс удар. Подлый удар – руками неопытной девушки по её собственному отцу. И то, что план провалился, разозлит этого человека… а скорее, этих людей.

Пока Селеста в безопасности, под защитой «репутации», которая ей так не нравится. Не понимает, что смерть конечна, а жизнь, даже на самом дне, заваливает шансами. Жаль, что за некоторыми приходится с головой нырять в дерьмо… Уж он-то знает!

Но всё равно лучше держать амулеты заряженными. Живее будешь!

За этими размышлениями текло время, Адор прогуливался по тёмному пустому замку, слушал звенящую тишину. Застыл перед дверью и нервно переступил с ноги на ногу: как он здесь оказался? Тихонько открыл незапертую дверь и медленно вошёл в маленькую комнатку, куда не так давно отнёс хохочущую Селесту. Встал у кровати и посмотрел на юное лицо.

Она что-то шептала во сне, подёргивалась так, что покрывало уже слетело на пол. Ночная сорочка задралась выше колен, открывая взору Адора стройные бёдра. Захотелось поднять подол ещё выше, провести кончиками пальцев по мягкой нежной коже, коснуться самой чувствительной точки на теле женщины, пробудить Селесту… во всех смыслах. Но лишь одёрнул подол и, подняв покрывало, наклонился, чтобы укрыть девушку.

Селеста распахнула глаза и молча посмотрела на него так, что Адор замер.